CC BY
30
А. Н. Ливанова
ПРОСТРАНСТВО СКАЗОК АНДЕРСЕНА В НОРВЕЖСКИХ ПЕРЕВОДАХ
Они узнали друг друга по языку, хотя датский и норвежский языки, по словам норвежской тряпки, так же различны, как французский и еврейский.
Ханс Кристиан Андерсен. «Тряпье»
Переводить произведения Ханса Кристиана Андерсена на норвежский язык начали давно, несмотря на близость языков — букмола и датского, позволяющую норвежцам свободно читать на датском языке сейчас, а тем более в конце XIX — начале XX в., когда букмол еще называли датско-норвежским, а реформы орфографии не отдалили один язык от другого визуально. Литературный критик Эйстейн Роттем считал даже, что переводы в ситуации с этой парой языков скорее должны быть излишни. Так оно, в общем-то, и есть. На встрече министров культуры северных стран, состоявшейся в 1996 г. в Копенгагене, сообщалось, что больше всего книг скандинавских авторов на языке оригинала продается именно в Норвегии1. «Принято говорить о датско-норвежской общелитературной среде начиная с XVI в. и до расторжения унии в 1814 г. Мне кажется, большинство литературоведов ошибаются относительно этого. На самом деле
1 Aftenposten от 4.12.96.
общелитературная эпоха простиралась до самого 1925 г., когда было создано норвежское издательство "Гюльдендал"»2. И дальше там же: «Сколько датских писателей тебе известно? Людвиг Хольберг по происхождению норвежец. Ханс Кристиан Андерсен да Петер Хёг». Но не благодаря ли многочисленным переводам так хорошо известен в Норвегии Андерсен?
Первое переложение (слово «перевод» в этой связи не употребляли вплоть до Второй мировой войны) сказок Андерсена сделал известный писатель Габриэль Скотт (pâ norsk ved Gabriel Scott) в 1917 г.3 Это переложение выдержало ряд переизданий. Несколько позже переводом андерсеновских сказок занялся еще один норвежский писатель, Оскар Бротен4.
Среди тех, кто впоследствии переводил сказки Андерсена на норвежский язык, следует упомянуть Йенса Мёрлана (Jens Morland), бывшего председателем Союза сторонников риксмола (Riksmâlsfor-bundet) в 1918-1919 гг. и выпустившего два тома переводов из Андерсена в 1926-1927 гг., Ханса Бровига (Hans Braavig), писательницу, педагога и заметного деятеля культуры Ингеборг Рефлинг Хаген (Ingeborg Refling Hаgen), выдающегося современного переводчика с полутора десятков языков Хьелля Рисвика (Kjell Risvik). Из-за близости датского языка норвежскому переводы делались в основном в расчете на детей, потому из всего четырехтомного сказочного наследия переводили практически одни и те же, самые популярные сказки5.
Переводили Андерсена, конечно, потому, что норвежцы, не будучи исключением, очень полюбили андерсеновские сказки. Сказки Андерсена публиковались даже в оккупированной немцами Норвегии: переводы Бровига выходили в 1941, а Мёрланна — в 1942 г.6 Весь 2005 год Норвегия с энтузиазмом участвовала в мероприятиях, по-
2 Писатель и литературный критик Эйстейн Роттем (0ystein Rottem) в интервью газете «Классекампен» от 5 марта 2002 г. Здесь и далее — перевод автора статьи.
3 Rindal M., Egeberg E., Formo T. Brobyggere. Oversettelser til norsk fra middelalderen til i dag. Oslo, 1998. S. 90.
4 Nattergalen og andre eventyr / Pâ norsk ved Oskar Braaten. [S. d.], 1927.
5 Об этом см. в статье: Quentel G. The Translation of H. C. Andersen's Fairy Tales in the European Literary Scene // Ri.L.Un.E. 07.2006. N 4. http://www.rilune.org/mono4/Quentel_ Rilune4_2006.pdf. В то же время автор статьи заблуждается, утверждая, что переводов немного и они стали появляться лишь совсем недавно.
6 OxfeldtE. Slagere og overraskelser — flott H. C. Andersen-utvalg med fine illustrasjoner. http://www. barnebokkritikk.no.
священных 200-летию со дня рождения великого сказочника. Хотя любовь норвежцев к автору этих сказок долго была лишена взаимности.
Андерсен не особенно лестно изобразил северных соседей в сказках «Волшебный холм» (1845) и вышедшей двадцатью годами позже сказке «Тряпье»: он показал их невоспитанными и надменными. Первые встречи писателя с норвежцами немало поспособствовали тому, чтобы у него сложилось именно такое представление. Андерсена связывали непростые отношения с его учителем в школе для бедных в Оденсе, К. Ф. Вельхавеном, дядей норвежского поэта Юхана Себастьяна Вельхавена. Когда же в 1835 г. Андерсена посетил сам Вельхавен, он, едва увидев хозяина, воскликнул: «Фу, какая ужасная внешность у датских поэтов. Один страшнее другого!»7. Только личная дружба с Бьернстьерне Бьернсоном и скрипа-чем Уле Бюллем все же побудили его на старости лет, в 1871 г., посетить их прекрасную родину. Этот визит, как свидетельствуют дневниковые записи Андерсена, развеял его предвзятое отношение к Норвегии8. Норвежские переводчики сказок Андерсена стремились передать в языке те нюансы, которые могли ускользнуть от внимания читателя, в особенности читателя детского возраста, из-за имеющихся различий между двумя языками в лексике, но и не только в ней. Казалось бы, задача не слишком трудная. Однако сравнение переводов показывает, что это не совсем так. Если вообще именно различия в лексике бывают заметны и легко определимы, то в том, что касается ряда лексико-семантических полей, связанных с базовыми системами восприятия, имеющими выход в грамматику и потому нередко носителями языка воспринимаемыми на подсознательном уровне как фон, дело обстоит не столь просто. Между тем и у лингвистов эта область расхождений между датским и норвежским не вызвала должного интереса. Можно утверждать, что избранный для исследования материал удачен в нескольких отношениях.
Во-первых, для скандинавистики важно выявить тонкие отличия, существующие между близкородственными языками. Контрастивные исследования позволяют это сделать. «За вычетом общей, обусловленной генетическим родством основы остается обозримый 'остаток',
7Andersen J. УеЫийеМе уЩ^ // Dagbladet. 15.10.2004.
8 Gram N. Н. С. А^егееп og погеке йюИ // VG. 01.04.05.
проявления которого и составляют специфику системы одного из близкородственных языков в отличие от системы другого»9.
Во-вторых, хотя переводы как материал контрастивных исследований неоднократно привлекали к себе в том числе и критическое внимание лингвистов по ряду аспектов, здесь не место подробно останавливаться на плюсах и минусах этого метода; главное же преимущество его то, что «переводы дают нам интересные ключи к функциональным соответствиям между языками, которые могли бы остаться невыявленными, будь сравнение ограничено оригинальными текстами или интроспективными суждениями по поводу эквива-лентности»10.
И наконец, поскольку в течение нескольких десятилетий с момента опубликования оригиналов сказок разница между датским и датско-норвежским языками была минимальной и состояла в использовании в норвежских текстах ограниченного набора слов для обозначения специфически норвежских реалий, а также некоторых синтаксических конструкций, представляется благодатной возможность проследить за развитием новых и утратой существовавших на тот момент значений у служебных слов.
Разумеется, существует и такая сложность, как изменения в самом датском языке, произошедшие за полтора столетия. Однако в фокусе нашего внимания здесь развитие норвежского языка. По этой причине, а также в связи с ограниченным объемом публикации от указанного обстоятельства мы отвлекаемся.
Контрастивный анализ текстов на близкородственных языках позволяет выявить тонкие смысловые различия в этой сфере. Многочисленные переводы сказок Андерсена, сделанные с одного и того же текста разными переводчиками в разное время, позволяют наглядно продемонстрировать возможности такого подхода. Для настоящей работы были взяты сказки Ханса Кристиана Андерсена «Огниво», «Стойкий оловянный солдатик», «Соловей» и «Гадкий утенок». Использовались тексты датских оригиналов «Fyrtoiet», «Den standhaftige Tinsoldat», «Den grimme Alling», «Nattergalen» с интернет-сайта копенгагенской Королевской библиотеки11, а также их переводы на
9 Никуличева Д. Б. Синтагматические отношения в континентальных скандинавских языках. М.; СПб., 2000. С. 14.
10 Johansson M. Clefts in English and Swedish. Lund, 2002. P. 207.
11 www.kb.dk/elib/lit/dan/andersen/eventyr.dsl.
норвежский язык: три перевода «Огнива», по четыре — «Солдатика» и «Соловья» и пять — «Утенка»12.
Всего было рассмотрено параллельно 118 датских примеров и более 500 их переводов на норвежский.
В качестве объекта исследования выбраны основные пространственные предлоги — i, pâ, fra, ved (а также употребляющийся совместно с наречиями av), и наречия, обозначающие место действия и направление действия; местоименные her, der, hit, dit и образующие однокоренные пары, где один член указывает местоположение, а второй — направление движения. Их набор в датском и норвежском совпадает (для экономии места мы будем давать их в норвежской орфографии). Это inn — inne 'внутрь — внутри', ut — ute 'снаружи — наружу', opp — oppe 'вверх — вверху', ned — nede 'вниз — внизу', fram — framme 'вперед — впереди', bort — borte 'прочь — вдали', hjem — hjemme 'домой — дома', а также hen — henne и bort — borte. Последние в двуязычных словарях обычно переводятся как 'прочь — далеко в стороне' и 'вдаль — вдали', «туда, прочь — туда, по направлению к» и «прочь — вдали»; такие переводы не передают семантической специфики указанных единиц; в некоторых словарях вместо русского эквивалента предлагаются примеры.
Наречия, приведенные в парах первыми, при глаголах (в частности, движения и помещения, а также чувственного восприятия) выступают в функции поствербов. «Конструкция глагол + постверб <...> является отличительной чертой скандинавских языков»13. В том случае, если при глаголе имеется объект, выраженный существительным или субстантивной группой, указывающий также, куда или откуда осуществляется перемещение или исходит воздействие, в большинстве случаев необходимо кроме постверба употребить и предлог.
12 Источники норвежских текстов: Eventyr. Pa norsk ved Oskar Braaten. Oslo, 1982 (Fyrtoyet, Tinnsoldaten, Den stygge andungen, Nattergalen); Andersen H. C. Eventyr og historier. Oversatt av Odd Bang-Hansen. Oslo, 1996 (Fyrtoyet, Tinnsoldaten, Den stygge andungen); переводчик Ragnar Arntzen специально для сайта http://www.fag.hiof.no/lu/fou/HCA/ eventyr.html (Den standhaftige tinnsoldat, Den stygge andungen); Andersen H. C.: 1) Nattergalen. Til norsk ved Kyriakos Chrysostomidis. Oslo, 1990; 2) Nattergalen. Til norsk ved Iselin Rasjo Evensen. Oslo, 1993; 3) Prinsessen pa erten og andre eventyr. Oversatt av Johann Grip. Oslo, 2005 (Den stygge andungen); переводы без указания их автора на сайте http://www. midtiblinken./net/eventyr/andersen.html (Fyrtoyet, Tinnsoldaten, Den stygge andungen, Nattergalen).
13 Циммерлинг А. В. Типологический синтаксис скандинавских языков. М., 2002. С. 241.
Выбор при этом, если речь идет о попадании внутрь вместилища, а не только приближении к нему, осуществляется из предлогов i 'в' и pá 'на' в первом случае, av 'из' и fra 'от' — во втором.
Очевидно, что комбинаций поствербов с предлогами оказывается достаточно много. Сложность при этом представляют три момента: в ряде случаев предлог опускается и используется один только постверб, который при этом, как обычно считается, выполняет сразу две функции — постверба/предлога; не до конца ясно, чем определяется выбор как самого предлога, так и сочетания постверба с предлогом; отсутствует симметрия в выборе постверба и предлога при описании ситуаций с движением внутрь объекта и из/от него. В скандинавистике уже отмечались различия в облигаторности поствербов в датском и норвежском, при этом норвежский труднее поддается систематизации14. Обращение к ряду текстов, призванных передать средствами норвежского языка смысл, заключенный в тексте датском, как представляется, может способствовать прояснению ряда обстоятельств.
Практически все выражения с интересующими нас единицами, употребленные в оригинале, оказались представленными в том или ином из переводов или в нескольких из них, что подтверждает положение о большой вариативности норвежского языка в данной сфере по сравнению с датским и шведским. Об индивидуальных предпочтениях переводчиков речи нет, поскольку такие варианты спорадически разбросаны по текстам разных авторов. Тем не менее преобладают переводы, в которых один или оба из элементов сочетания наречие + предлог заменены. Это касается следующих элементов, которые будут рассматриваться в порядке убывания частотности явления.
Вначале обратимся к структурно-синтаксическим отличиям. Там, где в датском в чисто обстоятельственной функции (а не как заполнитель глагольной валентности) при существительном употреблен чистый предлог (в основном это i, pá, fra, gjennom, til) без наречия, в норвежском добавлено наречие, конкретизирующее местоположение: glide igjennem ^ fire deg ned, gli ned igjennom, ned gjennom; i Vand til Halsen ^ i vann opp til halsen; kom til Keiseren ^ kom frem til keiseren.
Потребность в наречии столь императивна, что даже при невозможности указать точное направление, добавляется наречие bort,
14 См. об этом: Никуличева Д. Б. Указ. соч. С. 186-209.
маркирующие движение как таковое: er langt fra dig ^ er langt borte fra deg, sâ langt borte fra deg; faaet Doden fra (mit Hjerte) ^ tatt doden bort fra, fâtt doden vekk fra, fâtt doden bort fra.
Другой выход — использование предлога с более узким пространственным значением: i disse (Grenerne) ^ oppe mellom; I (sivene) ^ ^ mellom.
Уточняющие местоположение наречия добавляются норвежскими переводчиками и там, где в датском употреблены herIder: der er lyst (i Gangen) ^ der nede; der sitter den (i Trœet) ^ der oppe sitter den.
Эта тенденция точно обозначать направление проявляется в норвежском и при глаголах движения в том, что в ряде случаев в переводах наречие-частица появляется там, где в датском ее вообще нет: drysse ^ drysse ut; Soldaterne marchere ^ marsjerte forbi.
Имеются отличия и в употреблении самих этих предлогов. Pâ используется в ряде случаев там, где в оригинале использован i: midt i (gevandt) ^ midt pâ (skjortet) у всех переводчиков.
В некоторых случаях это объясняется лексической сочетаемостью определенных существительных. Так, со словом kjokken в норвежском чаще всего употребляется pâ, если позиция наблюдателя не в фокусе высказывания15.
Предлог ved в большинстве переводов заменен на pâ: Klokker ved Blomsterne ^ pâ во всех переводах, кроме одного. Это служит подтверждением факта, что использование его для обозначения пространственных отношений воспринимается как устаревающее или по меньшей мере книжное. В современном норвежском он используется в первую очередь для обозначения иерархических отношений в социуме и приблизительно соответствует русскому при. Употребление ved при наличии наречий-предлогов с более конкретным пространственным значением также воспринимается как излишнее: сочетание bag ved Doren всеми без исключения переводчиками переведено как bak dorenIdora; paa Grenen der ved Vinduet ^ pâ g utenfor v; Sang lod tœt ved Vindue ^ sang kom borte fra vindue, lod utenfor vinduet, lod rett overfor vinduet; tœt ved ^ ^ foran ham, like ved, like ved siden av; (et stort Trœ) ved siden ^ (et tre) bortenfor.
15 Об этом подробнее см.: Ливанова А. Н. Выбор терминов пространственной локализации при разнотипных объектах // Материалы XXXIII междунар. филол. конф. Вып 1. Ч. 1. СПб., 2004. С. 44-47.
Норвежские переводы демонстрируют схожее развитие семантики — от конкретной к абстрактной — у предлога af (av). В норвежском этот предлог остается лишь для обозначения авторства и в ряде устойчивых коллокаций — ut av. Однако и в последнем случае ut av употребляется строго в тех случаях, когда что-либо появляется из небольшого отверстия во вместилище; в случае, когда ситуация позволяет иначе передать характер пространственной ситуации, употребляются более точные слова: ut gjennom, frem pä и др.: ud af Buskene ^ ut fra, frem fra; floi ud af (Vinduet) ^ ut gjennom vinduet; skinnede ud af Vinduerne ^ ^ inn gjennom; sprang ud af sengen ^ spratt opp av senga; Sveden sprang ham ud af Panden ^ fram/frem pä pannen. Для обозначения части или свойства физического объекта вместо av используется предлог pä: Foldene af Gardinerne во всех переводах — foldene pä gardinene.
Из функционально-семантических отличий бросается в глаза замена датского hen в самых разных синтаксических позициях и в сложных словах норвежским bort или, реже, опущение hen без какой-либо замены: floi hen og ^ floy bort og; hen, hvor jeg har boet ^ bort dit hvor jeg bor, hjem til meg; gaae hen og ^ gä bort og, rett bort og; lob hen for at ^ skyndte seg bort for ä, satte av gärde for ä, lop ut for ä; stillet hen i Vinduet ^ satt bort i vinduet; lob hen til ^ sprang bort til; henad landeveien ^ bort etter, bortover; svommede hen imod ^ svomte bort til, bort mot; lige hen mod Muren ^ like mot gluggen, like bort mot vinduet, helt bort til muren; flyve hen til ^ fly bort til; floi henover Hegnet ^ floy over hekken, over gjerdet, bort over gjerdet; Rog hang langt hen over Vandet ^ lavt nedover, over; derhenne ^ der borte; henne fra Slottet ^ helt borte fra slottet.
Это подтверждает как вывод о том, что наметившееся на этапе норвежско-датского языка развитие противопоставления аспектуаль-ного противопоставления глаголов частицей-наречием hen/henne, не будучи поддержано системой языка, не получило в нем развития, hen, хотя и остается абсолютно понятным для норвежцев, самими ими используется в основном в составе устойчивых сочетаний в разговорной речи16.
16 Ливанова А. Н. Нереализованные возможности hen/henne в норвежском языке // Материалы междунар. конф., посв. 100-летию со дня рожд. М. И. Стеблин-Каменского. СПб., 2003. С. 88-92. О bort как показателе важности для говорящего ориентации действия/ситуации относительно позиции наблюдателя см.: Ливанова А. Н. О семантике наречий-частиц bort и borte в норвежском языке // Научные чтения — 2006: Материалы конф. СПб. (В печати).
Появление такого большого числа bort на страницах норвежских переводов, видимо, вызывало некий дискомфорт у их авторов и побуждало избавляться от андерсеновских собственных там, где это возможно (т. к. с точки зрения современного узуса его в этих случаях вполне можно было сохранить), заменяя (floi bort ^ floy sin vei; langt borte ^ langt unna, langt vekk) или даже совсем убирая, что, вообще-то говоря, норвежскому совершенно не свойственно (flytte bort fra ^ fra).
Наибольший разброс наблюдается в переводе терминов, обозначающих менее важные пространственные отношения и потому менее частотных (om, rundt (om) и rundtomkring). Во всех случаях находится по меньшей мере один перевод, где термин сохранен; там, где он заменен (нередко на другой, но из того же набора, что перечислен выше, плюс редкие overalt и rundt og rundt), не представилось возможным выявить какой-либо системности, за исключением разве что низкой частотности rundtom в норвежском.
Рассмотрим семантические отличия, связанные с различной концептуализацией пространственных отношений действительности.
Наиболее ярко проявляется такая специфическая особенность норвежского, как конвенциализация наречия-частицы uti для обозначения ситуаций, связанных с переходом одушевленных объектов из сухопутной или воздушной среды в водную или с нахождением в водной среде. Такое обозначение ситуации настолько привычно, что в общем случае после наречия-частицы не требуется существительного, обозначающего водоем, т. к. понятно и без него, что речь идет о воде (как в последнем примере). Во всех случаях, когда речь идет именно о такой ситуации, переводчики заменяют разные датские выражения на uti: faae dem ud ^ uti; sparke ham ud ^ uti; plumpede ud efter ^ plumpet uti etter; ude ^ uti; sprang i Vandet ^ plumpet uti, hoppet ut i. Исключение составляет последний пример, где в двух переводах стоит hoppet i (что вполне может объясняться следованием оригиналу).
Употребление uti настолько укоренилось в норвежском для описания именно этой ситуации, что там, где у Андерсена ситуация иная (дети бросают хлеб ud i Vandet), некоторые переводчики производят замену на ned i.
Еще одна важная конвенциализация касается обозначения ситуаций с резким спуском с высоты независимо от того, в какой среде это происходит, и обозначается норвежским составным наречием-пред-
логом utfor: ned af et Vandfald ^ utfor en foss в большинстве случаев, при сохранении же наречия ned все же заменяется предлог: nedover en foss. Отметим, что в данном случае в норвежском произошло и достаточно редкое явление субстантивации наречия-предлога в значении «скоростной спуск» (вид спорта).
Менее устойчивой оказывается тенденция при указании на помещение объекта внутрь вместилища с высокими относительно размеров объекта краями использовать сочетание наречия opp с предлогом i (или в слитном написании oppi): floi i Trüget ^ opp i smortrauet, rett opp i trauet, ned i smortrauet. Возможным объяснением является неочевидность для говорящего указанного соотношения высот, что позволяет по-разному трактовать траекторию движения, которое необходимо произвести; в последнем случае реализуется, вероятно, ситуационная схема, для которой важно расположение вместилища ниже уровня груди наблюдателя17. Фразеологизированным датским словосочетаниям со значением «смотреть прямо перед собой» — se lige ud (T) — в норвежском соответствует se rett fram/frem, а fare ind pä 'наброситься на' у двух из трех переводчиков заменено на fare los pä, что соответствует современному узусу.
В данной статье кратко сообщается лишь об основных результатах проведенного исследования. Однако и они позволяют сделать некоторые обобщения относительно характерологических расхождений между датским и норвежским языками в сфере отражения языком пространственных отношений (датчане и норвежцы вполне могут «узнать друг друга по языку», даже если будут обращать внимание только на термины пространственной локализации), а также подтвердить ряд ранее сделанных выводов относительно функционирования терминов пространственной локализации в норвежском языке, сделанных ранее без привлечения контрастивного материала.
17 Ливанова А. Н. О терминах пространственной локализации при глаголах помещения в норвежском языке // Материалы XXXIII межвуз. конф. препод. и аспир. Вып. 4. Ч. 2. СПб., 2001. С. 14-18.
