CC BY
64Пинюгина Е.В.
к.полит.н., н.с. ИНИОН РАН, ст. преподаватель МГИМО
ТРЕУГОЛЬНИК «РОССИЯ - КАЗАХСТАН - КНР»: КОНКУРЕНЦИЯ СТРАН ЕАЭС В ПРОЦЕССЕ СОПРЯЖЕНИЯ С ЭКОНОМИЧЕСКИМ ПОЯСОМ НОВОГО ШЕЛКОВОГО
ПУТИ1
Ключевые слова: евразийские транспортные коридоры; формирование межгосударственных транспортных проектов; геополитическая конкуренция; российско-китайское партнерство.
Keywords: Eurasian transport corridors; international transport projects' formation; geopolitical competition; Russian
- Chinese partnership.
Изменив вектор энергетической политики с Запада на Восток в 2014 г. российская власть в качестве «бонуса» за свой «азиатский поворот» рассчитывала на участие в инвестиционных программах Китая, укладывающихся в логику развития китайского проекта «Экономического пояса Шелкового пути» (далее - ЭПШП) - составляющей части внешнеполитической концепции «Один пояс - один путь». После подписания в мае 2014 года российско-китайских соглашений о строительстве газопровода «Сила Сибири», в октябре того же года с официальным визитом в РФ прибыл премьер Госсовета КНР Ли Кэцян. Вот выдержки по поводу значения его визита для КНР из официальной китайской прессы, согласовывающей свои комментарии с идейной линией Компартии КНР: «Россия занимает первое место в мире по территории, это мост, соединяющий Европу и Азию, поэтому российско-китайское сотрудничество является важной составной частью «Экономического пояса Шелкового пути»2. Эта фраза подтверждала позитивный настрой КНР на сотрудничество с РФ в транспортной сфере и заинтересованность в российском транзите.
Заявление лидеров двух стран о сотрудничестве между РФ и КНР по сопряжению ЕАЭС и ЭПШП, сделанное 8 мая 2015 г. во время визита Председателя КНР в Москву, повлияло на ожидание финансового участия КНР в создании высокоскоростной магистрали Москва - Казань, которая могла быть продолжена до Берлина и Пекина. Неизбежному, как считалось, приходу китайских инвесторов в транспортный сектор были посвящены конференции и форумы на правительственном уровне и в академических кругах. Однако этот приход пока состоялся только в сегменте Арктического коридора - Северного морского пути, где китайские инвесторы подключились к развитию инфраструктуры добычи и транспортировки углеводородов.
Целью большинства задуманных Китаем маршрутов в рамках проекта «Один пояс, один путь»3 действительно является европейский рынок, что в России принято рассматривать как едва ли не основной и естественный аргумент в пользу сопряжения ЕАЭС и ЭПШП. Действительно, в последние 4 года наблюдается активизация грузооборота из КНР в ЕС по Транссибу. Но Китай исходит из своих национальных интересов, и значительная часть транзита в Европу
- даже по маршрутам ЭПШП, захватывающим часть российской территории, - уже проходит по территории Казахстана. В ракурсе международной торговли именно Казахстан, а не Россия, становится для Китая и основным транзитным коридором в Европу, и приграничным хабом, откуда расходятся многие ветки его грузоперевозок и торговых маршрутов - в том числе и через Россию.
Конкуренцию с Казахстаном на основном направлении ЭПШП в качестве сухопутного коридора в Европу Россия проигрывает. Неудобства при включении в российские проекты в связи с антироссийскими санкциями со стороны Запада, возможное обострение отношений России с Украиной усугубляют набор сложностей при реализации крупных проектов с международным участием. Последние политические решения - разрыв Россией торговых связей с Украиной в режиме Зоны свободной торговли СНГ, а также запрет с июля 2016 года транзита широкой номенклатуры ее грузов через свою территорию в другие страны ЕАЭС - Казахстан и Кыргызстан - это дополнительные аргументы в пользу предпочтения на роль генерального партнера Китая по ЭПШП среди стран бывшего СССР Казахстана. Более того, в Казахстан переносится часть несырьевых производств из КНР, в том числе для решения задач региональной интеграции стран Центральной Азии с западными провинциями Китая, включая мусульманский Синцзян-Уйгурский АО.
1 Статья подготовлена в рамках гранта № 16-27-2Ю01-ОГН Российского фонда фундаментальных исследований «Формирование общего экономического пространства в Евразии: Исследование вопросов сопряжения строительства Экономического пояса Шёлкового пути и Евразийского экономического союза».
2 Три важных аспекта поездки Ли Кэцяна в Россию («Жэньминьжибао», Китай) // Иносми.ру. - 17.10.2014. - http://inosmi. ru/fareast/20141017/223738019.html
Видение и действие, направленные на продвижение совместного строительства «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути 21-го века» // Сайт Посольства КНР в РФ. - http://ru.china-embassy.org/rus/ztbd/aa11/t1257296. htm
Китай и Казахстан, уже после вступления последнего в ЕАЭС, отдельно закрепили и координируют сотрудничество по созданию Экономического пояса Шелкового пути: 26 июня 2014 года в Пекине состоялась встреча президента АО НК «Казахстан темиржолы» и Генерального директора корпорации «Китайские железные дороги», где обсуждалось выполнение Совместного плана перевозок за 2013 год, который составил 19,5 миллиона тонн, и вырос на 17 процентов к 2012 г.; рост уровня контейнерных перевозок на 27 процентов по отношению к показателю 2012 года из КНР в направлении Казахстана и далее, в том числе рост контейнерных перевозок в направлении КНР - Европа на 84 процента. Именно для достижения запланированных в 2013 году показателей китайско-казахстанской логистики и был возведен первый объект инфраструктуры в рамках концепции ЭПШП - Китайско-казахстанский международный Транспортно-логистический комплекс (ТЛК) в китайском г. Ляньюньгань (провинция Цзянсу). Показательно, что это знаковое строительство первого «официального» объекта в рамках ЭПШП началось 26 февраля 2014 г. и было окончено к июню того же 2014 года! (что наглядно характеризует стратегию Китая по быстрой переориентации транс-портно-логистических систем стран ЦА на соответствие китайскому проекту). Не менее показательно - с точки зрения приоритетов КНР и реальных перспектив России в формате сопряжения ЕАЭС и ЭПШП - что доля участия казахской компании в ТЛК, этом первом объекте ЭПШП составляет 49%; доля китайской компании «Группа компаний Порт Ляньюньган» - оставшиеся 51%, а ни одна российская компания в число акционеров не вошла. В совокупности, к середине 2016 года, по данным посольства КНР в Казахстане, между двумя странами уже согласовано 52 транспортных, логистических, промышленных и инфраструктурных проекта с объемом инвестиций, превышающим 26 млрд. долларов.
Российская сторона в мае 2015 г. на совещании министров транспорта стран ШОС российские участники отстаивала преимущества развития потенциала Транссиба и БАМа, заявив о целесообразности привлечения для этого средств из Банка развития ШОС. Но китайское руководство ясно дало понять, что первые 50 млрд., направленные в фонд Нового шелкового пути, пойдут на улучшение железнодорожных путей в ЦА, которые, наоборот, могут снизить востребованность Транссиба и БАМА, сокращая расстояние транзита грузов по территории РФ в пользу РК Казахстан и других государств ЦА. Более того, первым согласованным со странами ШОС объектом инвестирования в рамках проекта ЭПШП, становится международно-логистическая зона для стран - членов ШОС в том же порту Ляньюньгань, где уже введен казахстано-китайский ТЛК. Разумеется, членам ШОС, не имеющим выхода к морю, этот проект предлагает определенные преимущества, но тогда российские надежды на инвестиции в модернизацию старых и развитие новых портов Приморья и Приамурья под эгидой ЭПШП остаются лишь на бумаге.
При этом китайские инвестиции в ЦА не ограничиваются транспортной сферой, а осуществляются в рамках комплексной интеграции экономик центрально-азиатских государств в программы развития внутренних приграничных провинций своей страны и интенсификации китайского экспорта. В 2012 г. в г. Урумчи (Синцзянь-Уйгурский Автономный район КНР), где проходила вторая ежегодная выставка ЭКСПО «Китай-Евразия», созданная для углубления экономического сотрудничества КНР с государствами ЦА, китайской стороной предложено создание Фонда экономического сотрудничества и Фонда сельскохозяйственного сотрудничества Китай - Центральная Азия, которые должны содействовать созданию в соседних странах зон торгово-экономического сотрудничества и образцовых сельскохозяйственных парков. Именно в интересах развития своего региона - СУАР - граничащей со странами ЦА провинции КНР - затевается часть транснациональных энергетических, логистических и транспортных проектов Китая, о чем и сообщил на этом мероприятии премьер Госсовета КНР, призывая продвигать сотрудничество в области трансграничной инфраструктуры для создания транспортной сети: "Совершенная инфраструктура служит важной опорой для торгового сотрудничества. Необходимо реализовать проекты газопровода Китай-ЦА и нефтепровода Китай-Казахстан; ускорить такие автомобильные проекты как Западная Европа-Китай и Таджикистан-Кыргызстан-Узбекистан и сделать СУАР форпостом между странами. Как заявил один из лидеров страны, именно СУАР - середина Евразии, так как регион с глубокой древности служил мостом между Западом и Китаем, а Великий Шелковый путь начинался отсюда»1. В подтверждение этой тенденции выстраивания сотрудничества стран «Пояса и пути» без участия ЕАЭС и России на сайте посольства КНР в Казахстане опубликована информация о том, что в августе 2016 году на форуме Экономического пояса Шелкового пути в китайском городе Карамай четыре страны - КНР, Иран, Пакистан и Казахстан согласовали проекты стоимостью 40 млрд. долларов без участия России.
Пока российская элита размышляет о подходах, целесообразности и форматах сопряжения ЕАЭС и ЭПШП, оно уже происходит, только не всегда с учетом интересов России, а порой и без ее участия, поскольку Россия - не единственный член ЕАЭС. Во-первых, как было указано выше, сопряжение происходит в контексте развития экономической интеграции и двусторонних отношений Казахстана и КНР при сохранении членства Казахстана в ЕАЭС. Во-вторых, переориентирование азиатских государств на приоритеты ЭПШП происходит не только на основе интенсификации их двусторонних отношений с КНР, но и в формате многосторонних организаций, где Россия представлена как одна из многих равных стран-участниц, которая не может представлять интересы другой организации или объединения (ТС или ЕАЭС) - например, контакты стран ЕАЭС с КНР в рамках ШОС. В-третьих, в рамках китайско-азиатских механизмов сотрудничества, где Россия не представлена и не приглашена, и, вероятно, лишена возможности своевременно отслеживать двусторонние и многосторонние договоренности о проектах в рамках ЭПШП, которые могут составить конкуренцию скромным инвестиционным возможностям ЕАЭС. Таким образом, Россия и Казахстан - две «несущие» конструкции ЕАЭС - становятся естественными конкурентами в стремлении выиграть от сопряжения с китайским ЭПШП за счет своего географического положения и дипломатического потенциала. Евразийство как часть нацио-
1 Ярмарка ЭКСПО «Китай-Евразия» - платформа для углубления сотрудничества с Центральной Азией. - 4.09.2012. -http://legal-way.ru/news1827.php
нальной идентичности - едва ли не более популярная концепция в казахстанском политическом дискурсе, чем в российском. Все очевиднее в контексте противостояния Запада и России становится и то, что на роль предпочтительного связующего звена между КНР и странами бывшего СССР в ЦА, на Кавказе и Восточной Европе в дипломатическом измерении может претендовать не только Россия, но и Казахстан. Не меньшие риски для ЕАЭС влечет и тот факт, что страны ЦА, являющиеся членами ЕАЭС, благодаря вовлечению их Китаем в экономические и транспортные проекты внутри ЭПШП без участия России, становятся звеньями исключающей Россию региональной экономической интеграции и трансконтинентальных логистических схем, не способствующих укреплению взаимосвязей внутри ЕАЭС, и снижающих заинтересованность участников в его развитии.
