Научная статья на тему 'ТРЕБОВАНИЯ ПРИЗНАНИЯ САМОБЫТНОСТИ В ФЕДЕРАТИВНОЙ СИСТЕМЕ: СУДЕБНЫЙ НАДЗОР ЗА РЕГИОНАЛЬНОЙ СВОБОДОЙ ЧАСТЬ 1'

ТРЕБОВАНИЯ ПРИЗНАНИЯ САМОБЫТНОСТИ В ФЕДЕРАТИВНОЙ СИСТЕМЕ: СУДЕБНЫЙ НАДЗОР ЗА РЕГИОНАЛЬНОЙ СВОБОДОЙ ЧАСТЬ 1 Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
34
12
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Сравнительное конституционное обозрение
ВАК
Область наук
Ключевые слова
ФЕДЕРАЛИЗМ / СУБЪЕКТЫ ФЕДЕРАЦИИ / ТРЕБОВАНИЯ О САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ И САМОБЫТНОСТИ / КОРСИКА / САРДИНИЯ / КАТАЛОНИЯ / ТЕХАС / КВЕБЕК / КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВОСУДИЕ

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Абати-нинет Антони, Гарднер Джеймс А.

Для федеративных государств характерно то, что пределы полномочий и автономии региональной власти часто вызывают споры; разногласия из-за сфер разграничения полномочий между национальной и региональной властью могут возникать по самым различным поводам. Субъекты федерации, оспаривающие установленные на федеральном уровне пределы своих полномочий, как правило, имеют много способов воздействия на эти формальные границы. При этом федеративные системы часто проявляют удивительную терпимость к воспрепятствованию, неповиновению и другому поведению, направленному на расширение региональных сфер влияния и власти, даже в ущерб общенациональным интересам. Но у терпимости есть пределы. В настоящей работе рассматривается ряд постановлений национальных конституционных судов, признающих противоречащими конституции требования субъектов федерации либо регионов в унитарных государствах по вопросам сферы их самостоятельности или самобытности. В качестве примеров авторами рассматриваются Франция, Италия, Испания, Канада и США, причём если в первых четырёх случаях споры касались проблем статуса и объёма полномочий конкретного административно-территориального образования, то проанализированное дело Верховного суда США Texas v. White 1868 года возникло сугубо из частного повода, казалось бы, не связанного с проблемами федерализма - судьба федеральных займов в контексте Гражданской войны. Категоричная позиция судов свидетельствует, что придание этим требованиям официального характера воспринимается судами как особо серьёзная угроза государству.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по политологическим наукам , автор научной работы — Абати-нинет Антони, Гарднер Джеймс А.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

FEDERALISM: LIMITS OF REGIONS'' AUTONOMY_ DISTINCTIVE IDENTITY CLAIMS IN FEDERAL SYSTEMS: JUDICIAL POLICING OF SUBNATIONAL VARIANCE PART 1

It is characteristic of federal states that the scope of subnational power and autonomy are subjects of frequent dispute, and that disagreements over the reach of national and subnational power may be contested in a wide and diverse array of settings. Subnational units determined to challenge nationally imposed limits on their power typically have at their disposal many tools with which to press against formal boundaries. Federal systems, moreover, frequently display a surprising degree of tolerance for subnational obstruction, disobedience, and other behaviors intended to expand subnational authority and influence, even over national objection. This tolerance, however, has limits. In this first party of article, the authors examine a set of rulings by national constitutional courts invalidating formalized claims by subnational units to a distinctive subnational identity. The emphatically negative reactions of these courts suggest that the legal formalization of distinctive identity claims is perceived by courts to pose an unusually acute threat to the state. It is important to note that the authors included in their research only two "classical" federal states - the USA and Canada. Other examples are Italy, Spain, both of which authors themselves called "quasi-federal" and unitary France. The latter is taken because of situation with the status of Corsica. The authors explained this choice by two points: a very few numbers of subjects'analyzed - judicial rulings, and similarity of approaches to the cases and final decisions by the courts. Another interesting point is that whether French, Spanish, Italian and Canadian cases are concerned with pure constitutional matters - number and scope of powers, national, cultural and linguistic identity - the American case picked by the authors - Texas v. White of 1868, was grown up from rather trivial issue - the status of federal bonds in the context of American Civil War. But the core of the legal matters was the status ofTexas as a state itself.

Текст научной работы на тему «ТРЕБОВАНИЯ ПРИЗНАНИЯ САМОБЫТНОСТИ В ФЕДЕРАТИВНОЙ СИСТЕМЕ: СУДЕБНЫЙ НАДЗОР ЗА РЕГИОНАЛЬНОЙ СВОБОДОЙ ЧАСТЬ 1»

ФЕДЕРАЛИЗМ: ПРЕДЕЛЫ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ РЕГИОНОВ

Требования признания самобытности в федеративной системе: судебный надзор за региональной свободой

Часть 1

Антони Абат-и-Нинет, Джеймс A. Гарднер**

Для федеративных государств характерно то, что пределы полномочий и автономии региональной власти часто вызывают споры; разногласия из-за сфер разграничения полномочий между национальной и региональной властью могут возникать по самым различным поводам. Субъекты федерации, оспаривающие установленные на федеральном уровне пределы своих полномочий, как правило, имеют много способов воздействия на эти формальные границы. При этом федеративные системы часто проявляют удивительную терпимость к воспрепятствованию, неповиновению и другому поведению, направленному на расширение региональных сфер влияния и власти, даже в ущерб общенациональным интересам. Но у терпимости есть пределы. В настоящей работе рассматривается ряд постановлений национальных конституционных судов, признающих противоречащими конституции требования субъектов федерации либо регионов в унитарных государствах по вопросам сферы их самостоятельности или самобытности. В качестве примеров авторами рассматриваются Франция, Италия, Испания, Канада и США, причём если в первых четырёх случаях споры касались проблем статуса и объёма полномочий конкретного административно-территориального образования, то проанализированное дело Верховного суда США Texas v. White 1868 года возникло сугубо из частного повода, казалось бы, не связанного с проблемами федерализма - судьба федеральных займов в контексте Гражданской войны. Категоричная позиция судов свидетельствует, что придание этим требованиям официального характера воспринимается судами как особо серьёзная угроза государству.

^ Федерализм; субъекты федерации; требования о самостоятельности и самобытности; Корсика; Сардиния; Каталония; Техас; Квебек; DOI: 10.21128/1812-7126-2017-4-69-91 конституционное правосудие

1. Введение: споры между национальной и региональной властью в федеративных государствах

Федерализм — это такой инструмент, который группы настроенных жить вместе людей используют для преодоления периодически возникающих напряжённости и разногласий.

* © A.Abat i Ninet, J. A. Gardner, 2016. Oxford University Press and New York University School of Law. All rights reserved. For permissions, please e-mail: journals.permissions@oup.com.

Abat i Ninet A., Gardner J. A. Distinctive identity claims in federal systems: Judicial policing of subnational variance // International Journal of Constitutional Law. Vol. 14. 2016. No. 2. P. 378-410.

Федерализм направлен не на устранение напряжённости, которую отчасти считает неизбежной, а на её урегулирование и растворение в интересах долгосрочной стабильности коллективных взаимоотношений. Напряжённость внутри общества принимает разные формы и потому по-разному проявляется и реагирует на меры контроля. В отличие от

Антони Абат-и-Нинет - профессор Копенгагенского университета, Центр сравнительного и европейского конституционализма, Копенгаген, Дания (e-mail: antoni.abat.ninet@jur.ku.dk); Джеймс А. Гарднер -и. о. декана, почётный профессор Университета штата Нью-Йорк, Школа права Буффало, Нью-Йорк, США (e-mail: jgard@buffalo.edu). Перевод с английского Лунёвой Екатерины Александровны.

других методов контроля напряжённости в обществе, федерализм использует собственный механизм — специально создаёт и постоянно поддерживает частично автономные региональные (субнациональные) государственные образования в рамках более крупного государственного устройства, которое является национальным и, по сути, единым1.

Соответственно, главной отличительной чертой федеративных систем является такой тип институционального устройства, при котором возможная острая напряжённость в обществе переводится в форму конфликта национальных и региональных интересов. В этих рамках федеративная система управляет конфликтами при помощи взвешенного, а порой удивительно гибкого и адаптивного подхода к уравновешиванию правомочий, полномочий и, наконец, политического веса национальных и региональных институтов самоуправления. Постоянство большинства конституционных унитарных систем достигается благодаря твёрдым, неизменным правилам, положенным в основу уникального конституционного строя2. Федеративные системы, наоборот, сохраняют постоянство путём создания системы межправительственного противостояния, обеспечивающей динамическое равновесие в состоянии непрерывного движения3.

Конкретные способы, которые доступны правительствам для вовлечения друг друга в межправительственное «испытание на проч-

1 См.: Riker W.H. Federalism: Origin, Operation, Significance. Boston, MA : Little, Brown and Company, 1964. P. 11; ElazarD. J. Introduction // Federal Systems of the World: A Handbook of Federal, Confederal and Autonomy Arrangements / ed. by D. J. Elazar. 2nd ed. Harlow, Essex : Longman Current Affairs, 1994.

2 Это основной постулат теории общественного договора. См., например: Locke J. The Second Treatise of Government / ed. by Th. P. Pearson. New York : Macmillan, 1952 [1690]. § 220 («В случае роспуска правительства народ свободен обеспечить свои интересы путём создания новой, отличной от прежней законодательной власти за счёт изменения её состава или формы либо того и другого в интересах своей безопасности и пользы»). О роли основ конституционного строя также см.: The Federalist. No. 1 (Hamilton); Ackerman B. We the People. Vol. 1: Foundations. Cambridge, MA : Belknap Press, 1991. P. 205.

3 См.: Benz A., Broschek J. Federal Dynamics: Introduction // Federal dynamics: Continuity, Change, and the Varieties of Federalism / ed. by A. Benz, J. Broschek. Oxford : Oxford University Press, 2013. P 1-23, 2, 7, 14.

ность», во многом обусловлены особенностями соответствующего конституционного строя4, но, как правило, они попадают в одну из двух смежных категорий: осуществление полномочий и требование полномочий. Идея борьбы национальной и региональной власти между собой при помощи присущих им полномочий хорошо известна по теории взаимного контроля в федерализме Джеймса Мэдисона. По мнению Мэдисона, распределение властных полномочий между национальными и региональными правительствами предотвращает потенциально катастрофическое сосредоточение власти на каком-то одном уровне и, соответственно, защищает свободу5. При этом национальные и региональные правительства осуществляют свои полномочия в соперничестве за преданность народа6, используя его либо для достижения положительных результатов, поддерживаемых избирателями, либо друг против друга, чтобы воспрепятствовать, помешать или иным образом «проверить» и повлиять на возможность достижения плохих результатов7.

Вторая стратегия оспаривания, доступная органам публичной власти в федеративных государствах, касается не осуществления, а требования полномочий. Поскольку из-за разделения власти федерализм создаёт систему конкуренции среди органов публичной власти, у последних есть явный стимул к борьбе за конституционное распределение полномочий. Если иные конституционные системы, как правило, развиваются под действием внутренних факторов8, то «в федеративном государстве ситуация осложняется тем, что распределение полномочий между субъ-

4 Описание доступных в двух системах способов см.: Gardner J. A., Abat i Ninet A. Sustainable Decentralization: Power, Extraconstitutional Influence, and Subnational Symmetry in the United States and Spain // The American Journal of Comparative Law. Vol. 59. 2011. No. 2. P. 491-527.

5 См.: The Federalist. Nos. 48-51 (Madison).

6 См.: The Federalist. No. 46 (Madison); No. 28 (Hamilton).

7 См.: Gardner J. A. Interpreting State Constitutions: A Jurisprudence of Function in a Federal System. Chicago, IL : The University of Chicago Press, 2005. Ch. 3; Rapaczynski A. From Sovereignty to Process: The Jurisprudence of Federalism after Garcia // The Supreme Court Review. Vol. 1985. 1985. P. 341-419, 380-395.

8 См.: Livingston W. S. Federalism and Constitutional Change. Oxford : Clarendon Press, 1956. P. 295-318.

ектами и федеральным уровнем рождает требования о передаче функций от одного правительства другому»9. Иными словами, в федеративных государствах чёткое разграничение полномочий между национальными и региональными органами власти вызывает постоянные разногласия и споры и, в частности, «подвержено предпринимательским коррективам»10. При этом соперничество переходит в иную плоскость, где любая допускаемая конституцией манёвренность «будет наверняка использована национальными или региональными игроками, стремящимися расширить свои полномочия путём изменения правил игры и перераспределения ресурсов, тем самым порождая постоянную нестабиль-ность»11.

Таким образом, федерализм представляет собой структуру управления, которая, похоже, находится в почти постоянном движении12. Федерализм предполагает и даже поощряет межправительственные споры не только внутри самого конституционного устройства, но и по многим его параметрам. Поэтому периодические и предсказуемые вспышки такого рода конфликтов свидетельствуют не о структурных изъянах, а о существовании крепкой, хорошо функционирующей и продуктивной федеративной системы13.

В предыдущей работе мы рассматривали широкий спектр конституционных и внекон-ституционных инструментов, которые региональные органы власти иногда используют для того, чтобы проконтролировать, предотвратить и, при необходимости, скомпрометировать действия национальной власти, которые они считают несовместимыми с национальными или региональными интересами и обязательствами. Такая тактика включает, например, приостановление сотрудничества, политическое воздействие по партийным ка-

9 Livingston W. S. Op. cit. P 11-12.

10 Broschek J. Conceptualizing and Theorizing Constitutional Change in Federal Systems: Insights from Historical Institutionalism // Regional & Federal Studies. Vol. 21. 2011. No. 4-5. P 539-559, 548.

11 Colino C. Constitutional Change without Constitutional Reform: Spanish Federalism and the Revision of Catalonia's Statute of Autonomy // Publius: The Journal of Federalism. Vol. 39. 2009. No. 2. P. 262-288, 263.

12 Cm.: Benz A., Broschek J. Op. cit.

13 Cm.: Bednar J. The Robust Federation: Principles of De-

sign. Cambridge : Cambridge University Press, 2009.

налам, давление путём политической мобилизации народных масс, обращение в наднациональные организации, подачу исков и даже открытые, противозаконные призывы к неповиновению национальной власти14. В предлагаемом же материале, напротив, рассматривается только одна конкретная тактика оспаривания полномочий, действий или решений национальной власти — региональные требования признания самобытности или самостоятельности.

Требования признания самобытности — это требования субнациональных единиц о признании региональной самобытности (этнической, языковой, культурной, политической) или получении большей самостоятельности в связи с такой самобытностью. Эти требования носят преимущественно практический характер и обычно используются для получения преимуществ. Чаще всего их заявляют в ходе политического маневрирования для улучшения положения субъекта в рамках федерации. Субъект федерации стремится к более широким конституционным полномочиям или большему весу в федеративной системе, рассчитывая на то, что признание его самобытности другими субъектами поможет получить желаемый результат. В качестве крайней меры требования признания самобытности могут выдвигаться для того, чтобы оправдать реальное или потенциальное отделение, что само по себе является важным инструментом на федеративных переговорах15, или занять позицию, способствующую дальнейшему выходу из состава федерации. Но независимо от того, выдвигаются ли эти требования для обоснования отделения или просто улучшения положения при обычной борьбе между органами различных уровней государственной власти, они являются наиболее агрессивной тактикой, используемой региональной единицей.

Ниже будет видно, что чаще всего требования признания самобытности первоначаль-

14 См.: Gardner J. A., Abat i Ninet A. Op. cit. P 498-503, 507-512; Gardner J. A. Interpreting State Constitutions: A Jurisprudence of Function in a Federal System. P. 87-120. Про такую тактику в случае США см.: Nugent J.D. Safeguarding Federalism: How States Protect Their Interests in National Policymaking. Norman, OK : University of Oklahoma Press, 2009.

15 См.: Bednar J. Op. cit. P 77-85.

но выдвигаются в рамках политических форумов, например межправительственных переговоров министерского уровня или национальных законодательных органов, и адресуются национальным акторам в исполнительной и законодательной власти. В данной работе основное внимание уделяется тому, что происходит в случае заявления или рассмотрения этих требований в рамках судебной системы, а точнее в национальных конституционных судах, у которых формируется единообразное враждебное отношение к ним. Также объясняются причины такого негативного отношения к требованиям признания самобытности, которое авторы связывают с особым институциональным статусом национальных судов в федеративной системе.

Далее статья построена следующим образом. Во втором разделе представлена небольшая, но, на наш взгляд, полная подборка решений конституционных судов с конституционно-правовым анализом региональных требований признания самобытности. Приводятся постановления судов четырёх федеративных и квазифедеративных государств — Испании, Италии, Соединённых Штатов и Канады, а также одного унитарного государства — Франции. Они показывают широкий спектр обстоятельств, ставших предметом судебного рассмотрения. В одних делах имеет место политическое урегулирование путём переговоров, в ходе которых национальное правительство признаёт региональную самобытность и идёт на серьёзные уступки (Испания, Франция). В других случаях субнациональные единицы в одностороннем порядке отстаивают свою самобытность в сферах, либо одобренных на национальном уровне (Италия), либо отвергнутых (Соединённые Штаты), либо вокруг которых ещё идёт обсуждение (Канада).

Однако в нашей подборке национальные конституционные суды при любых обстоятельствах отклоняют требования о самобытности. Они не проводят различия между требованиями в процессе реального или возможного отделения и требованиями в процессе обычного маневрирования при споре о полномочиях между органами государственной власти различных уровней. Также суды не делают различий между односторонними требованиями регионального правительства и решениями, согласованными национальным

правительством в ходе переговоров по политическому урегулированию межправительственного спора. Такие требования отклоняются по конституционно-правовым основаниям и не рассматриваются судами четырёх федеративных государств с ничуть не меньшим рвением, чем в унитарном государстве, то есть для национальных органов судебной власти федеративная структура играет меньшую роль, чем для органов исполнительной и законодательной власти.

В третьем разделе анализируются причины дифференцированного, враждебного отношения конституционных судов к субнациональным требованиям признания самобытности. Авторы считают, что это объясняется особой институциональной ролью национальных конституционных судов, и рассматривают четыре важных аспекта. Во-первых, конституционные суды видят свою роль скорее в обеспечении исполнимости конституционной сделки, чем в её эффективности. Во-вторых, в отличие от федеральных исполнительных и законодательных органов, постоянно соперничающих с региональными органами власти, конституционные суды не являются постоянными участниками этих конфликтов и не имеют такого представления о ситуации, которое способствовало бы более терпимому отношению к требованиям признания самобытности и их восприятию как простых шагов в процессе взаимного противостояния.

В-третьих, будучи органами федерального правительства, конституционные суды могут быть не столь беспристрастными при разрешении межправительственных споров. И есть основания полагать, что порой они поддерживают не только осуществление власти на национальном уровне, но и отстаивание собственной власти на фоне противоречивых действий и решений федеральной исполнительной и законодательной власти.

Наконец, конституционные суды могут враждебно относиться к неформальному перераспределению конституционных полномочий, если видят свою роль в защите национальных меньшинств, особенно тех, которые имеют слабое положение в федерации из-за своей географической разобщённости. Национальное признание самобытности субъектов часто происходит в ходе неофициальных двусторонних переговоров между представителями национального и регионального уровня,

без участия многих заинтересованных представителей конституционной системы. Национальные конституционные суды особо чувствительны к таким двусторонним отношениям. Отрицая неофициальное урегулирование и настаивая на формальной процедуре изменения конституции, конституционные суды берут на себя роль по обеспечению того, чтобы у всех заинтересованных сторон было своё место за столом переговоров; что, в свою очередь, осложняет выбор национальных меньшинств, которые могут рассчитывать на «попечительство» суда.

2. Региональные требования признания самобытности в национальных конституционных судах

Перед рассмотрением решений конституционных судов необходимо остановиться на представленных в подборке государствах. При сравнительном анализе федерализма выборка представляет особую сложность. Федеративных государств не так много — около двенадцати или двадцати четырёх в зависимости от того, как считать, и они сильно различаются по целому ряду важных аспектов. Строгое рабочее определение федерализма обеспечивает сопоставимость государств, но малый размер выборки ограничивает масштаб заключений областью гипотезы. Более широкое определение допускает более основательные выводы, но рискует быть неточным из-за сглаживания различий в выборке, которые при анализе не учитываются.

В данной работе используется более комплексный набор критериев16, который мы

16 В нашей выборке Канада и США однозначно считаются федеративными государствами. Например, см.: WattsR.L. Comparing Federal Systems. 3rd ed. Montreal : McGill-Queen's University Press, 2008. P. 29-30, 32-33. Италия обычно считается унитарным государством, находящимся в процессе регионализации, который в конечном счёте может привести к федеративному устройству. Ср.: Ibid. P. 25 (Италия не включается даже в число «квази» или «формирующихся» федераций); Palermo F. Italy: A Federal Country without Federalism // Constitutional Dynamics in Federal Systems: Sub-National Perspectives / ed. by M. Burgess, G. A. Tarr. Montreal ; Kingston ; London ; Ithaca, NY : Mc-Gill-Queen's University Press, 2012. P. 237-254, 237 (аргументируется тем, что у Италии есть институт, но не политика федерализма). Многих учёных интересовал вопрос федеративного статуса Испании. См. по-

считаем вполне оправданным в силу двух причин. Во-первых, сравниваемые объекты (очень узкая категория судебных решений) столь малочисленны, что даже для скромной выборки необходимо включить их все. Во-вторых, как показано ниже, целесообразность такого подхода подтверждается заметным сходством постановлений и позиций разных судов. Наконец, в третьем разделе становится очевидно, что риски комплексного сравнения всех систем компенсируются сдержанностью выводов и заключений. Таким образом, в объяснении описываемого феномена вместо окончательного варианта читателям предлагается несколько альтернативных, достоверность которых они сами смогут оценить.

Теперь переходим к постановлениям конституционных судов. В каждом случае постараемся описать ситуацию, изложив историю конфликта между национальными и региональными интересами и события (если таковые имели место), которые привели к его возникновению и последующему разрешению в суде. Соответственно, будут рассмотрены постановления конституционных судов четырёх федеративных или квазифедеративных государств: Испании, Италии, Соединённых Штатов и Канады. Но начнём мы, как это ни парадоксально, с межправительственного спора и его последующего разрешения судом в государстве, не являющемся федеративным, — Франции.

2.1. Франция и Корсика

Францию часто приводят как пример современного унитарного государства17. Первые

дробнее: Sala G. Federalism without Adjectives in Spain // Publius: The Journal of Federalism. Vol. 44. 2009. No. 1. 2014. P 109—134. Проблема осложняется тем, что со временем могут меняться даже ключевые теоретические понятия федерализма. Например, см.: Friedrich C. J. The Political Theory of Federalism // Federalism and Supreme Courts and the Integration of Legal Systems / ed. by E. McWhinney, P. Pescatore. Heule ; Bruxelles ; Namur : Editions UGA, 1973. P 34 (в понятии федерализма отмечается «существенное смещение» акцента с компетенции на «процесс»).

17 См.: Dorsen N., Rosenfeld M., Sajó A., Baer S. Comparative Constitutionalism: Cases and Materials. 2nd ed. St. Paul, MN : Thomson/West, 2010. P. 429; Philippe X. France: The Amendment of the French Constitution "On the Decentralized Organization of the Republic" // In-

положения Конституции гласят, что «Франция является неделимой... Республикой»18. В ней прямо указывается, что «национальный суверенитет принадлежит народу»19, то есть всему французскому народу, и что «никакая часть народа и никакое отдельное лицо не могут присвоить себе его осуществление»20, и тем самым исключается возможность федеративного устройства. Конституционный принцип национального единства, однако, не учитывает степени внутреннего разнообразия, иногда приводящего к призывам о признании местного правительства и суверенитета21.

Корсика — это небольшой, расположенный между Францией и Италией остров, который на протяжении веков много раз переходил от одной империи к другой и наконец был присоединён к Франции в 1768 году, а статус департамента получил вскоре после Французской революции22. Наряду с французским и итальянским, на острове говорят на корсиканском языке (curso), считающимся исчезающим в ЮНЕСКО, что даёт корсиканцам веские основания заявлять о своём культурном отличии23. В любом случае, «но-

ternational Journal of Constitutional Law. Vol. 2. 2004. No. 4. P. 691-705, 692.

18 Конституция Франции 1958 года. Ст. 1.

19 Там же. Ст. 3.

20 Там же.

21 См.: Bell J. Devolution: French Style // European Public Law. Vol. 6. 2000. No. 2. P. 139-145, 139 (описание требований о передаче полномочий и самоуправления Полинезии и Новой Каледонии). Политико-правовая культура Франции препятствовала признанию регионального разнообразия и предоставлению местной политической автономии. См.: Daftery F. The Matignon Process and Insular Autonomy as a Response to Self-determination Claims // European Yearbook of Minority Issues. Vol. 1: 2001/2002. The Hague : Kluwer Law International, 2003. P 299-326, 302, 306. В силу основополагающих конституционных принципов неделимости Республики и равенства французских граждан перед законом «Франция неохотно вырабатывала асимметричные решения и предоставляла коллективные права» (Ibid.).

22 См.: Hudson G.L. Corsica. Oxford : Clio Press, 1997. P xxi-xxiii.

23 О статусе корсиканского языка см.: UNESCO Red

Book. URL: http://www.helsinki.fi/~tasalmin/europe_

index.html (дата обращения 12.05.2016); о корсикан-

ской культуре см.: Hudson G.L. Ibid. P xvii-xxix. Кор-

сиканский язык оставался в употреблении в первой

половине двадцатого века, а на французском в основ-

ном стали говорить только после Второй мировой

войны. Cunningham K. Divided and Conquered: Why

вая волна растущего осознания корсиканской идентичности... в 1960-х годах приняла политический характер с призывами к большему самоопределению»24. В ответ на эти требования французское правительство приняло ряд мер по расширению полномочий и автономии местной власти Корсики.

В 1960 году, вскоре после установления режима Пятой республики во Франции, по административным соображениям Корсику присоединили к региону Provence-Alpes-Côte d'Azur, одному из 21 территориальных округов (circonscriptions d'action régionale)25. В 1972 году территориальное устройство было изменено, округа (circonscriptions) были переименованы в регионы (régions) и наделены правом определения своей компетенции, создания региональных советов и осуществления определённых финансовых полномочий26. В 1975 году Корсика отделилась от Provence-Alpes-Côte d'Azur и превратилась в двадцать второй самостоятельный регион с собственными региональными полномочиями. При этом остров был разделен

States and Self-determination Groups Fail in Bargaining over Autonomy: A dissertation submitted in partial satisfaction of the requirements for the degree Doctor of Philosophy in Political Science, University of California, San Diego, 2007. P. 92. URL: http://escholarship.org/uc/ item/3rk9m7gk (дата обращения 12.05.2016). Отличие Корсики стало более выраженным отчасти из-за географической разделённости с материковой Францией (см.: Ibid.; Daftery F. Op. cit. P. 302; Hintjens H., Loughlin J., Olivesi C. The Status of Maritime and Insular France: The DOM-TOM and Corsica // The End of the French Unitary State?: Ten Years of Regionalization in France (1982-1992) / ed. by J. Loughlin, S. Masey. London : Frank Cass, 1995. P. 110-131, 121; экономической изолированности и отсутствия развития. См.: Daftery F. Op. cit. P. 302-303.

24 См.: Hudson G. L. Op. cit. P. xxix. На фоне послевоенного социально-экономического спада некоторые корсиканцы в начале 1970-х годов стали выступать за радикальные решения, такие как автономное образование в составе Франции или абсолютная независимость. См.: Hintjens H., Loughlin J., Olivesi C. Op. cit. P. 121; Daftery F. Op. cit. P 303; Cunningham K. Op. cit. P. 92-94. Описание требований о признании самобытности Корсики на разных этапах см.: Hintjens H., Loughlin J., Olivesi C. Op. cit. P 121. Подробнее см.: Daftery F. Op. cit. P. 303.

25 См.: Указ № 60-516 от 2 июня 1960 года. У Парижского региона было особое устройство, которое регламентировалось Законом № 64-707 от 10 июля 1964 года.

26 См.: Закон № 72-619 от 5 июля 1972 года.

на два департамента (départements) — Верхняя Корсика (Haute-Corse) и Южная Корсика (Corse du Sud)27.

Процесс децентрализации значительно ускорился в 1982 году, когда Корсика стала единственной во Франции территориальной общностью с собственными органами самоуправления (collectivité territoriale «de plein exercise»), причём остальные регионы только через четыре года получили такой же статус с собственным устройством, объёмом полномочий и отдельными ресурсами28. В силу того же закона был образован законодательный орган — Собрание Корсики (Assemblée de Corse), что серьёзно повысило статус Корсики среди других регионов, которым разрешалось учреждать только региональный совет (conseil régional), а не собрание (assem-blée)29. И хотя Президент Миттеран пытался преподнести изменение терминологии под видом простой лингвистической уступки30, слово собрание (assemblée) имеет во Франции важное историческое и символическое зна-

27 Решение о создании двух департаментов было принято правительством Корсики и ратифицировано муниципальными советами Аяччо и Бастии, Общим советом и собраниями. Эта административная реформа немного изменила Указ Наполеона № 1811 об объединении в один департамент двух бывших территориальных единиц - Голо и Лиамоне. Соответственно, Корсика выбрала такое устройство, которое сделало её единым регионом с двумя департаментами. См.: La documentation française. L'évolution institutionnelle de l'île. URL: http://www.ladocumentationfrancaise.fr/dossiers/ corse/evolution-institutionnelle.shtml (дата обращения: 12.05.2016); Conseil départementale de la Corse du Sud, Du département de la Corse au département de la Corse du Sud. URL: http://www.cg-corsedusud.fr/col lectivite-departementale/son-histoire/ (дата обращения 12.05.2016).

28 См.: Закон № 82-214 от 2 марта 1982 года. Признание особого характера Корсики было позже размыто более общим процессом децентрализации в 1982-1986 годах, который использовал похожие меры в других регионах. Эта «банализация» статута Корсики, «который перестал быть особенным», наряду с «определённой отрешённостью государства и непоследовательностью региональных институтов в Корсике» привёл к требованиям новой реформы статута. См.: Hintjens H., Loughlin J., Olivesi C. Op. cit. P. 122; Daftery F. Op. cit. P. 307.

29 См.: Закон № 82-214 от 2 марта 1982 года «Об особом статусе Корсиканского региона: административное устройство».

30 См.: URL: http://www.droitconstitutionnel.net/Corse statut.htm (дата обращения: 12.05.2016).

чение, и его употребление «свидетельство -вало о том, что Собрание Корсики обладало большими полномочиями по сравнению с другими регионами (régions)...»31. Более того, в отличие от региональных советов, куда избирались представители департаментов (départements) по округам, выборы в Собрание Корсики проходили по единому избирательному округу с пропорциональным пред-ставительством32, которое было введено для «придания [Собранию] большего чувства идентичности и единства»33. Наконец, закон 1982 года предоставил Корсике уникальную возможность влиять на национальную политику. Корсиканское правительство могло напрямую предлагать премьер-министру поправки к положениям национального законодательства, касающимся культуры, местного развития и других вопросов в ведении Корсики, на которые он обязан был отвечать34.

Несмотря на предпринятые реформы, националистические требования корсиканцев продолжали влиять на политику Франции, и в 1990 году социалистическое правительство Франсуа Миттерана решило включить этот вопрос в более широкий пакет мер, направленных на децентрализацию правительственной власти вообще и гармонизацию статуса французских территорий и заморских владений в частности35. Под руководством министра внутренних дел Пьера Жокса в 1991 году правительство Франции приняло новый закон, наделявший Корсику новым и беспрецедентным для региональных единиц статусом36. Статут Жокса (statut Joxe), разработанный по принципу закона о территории Француз-

31 Richards C. Dévolution in France: the Corsican Problem // European Public Law. Vol. 10. 2004. No. 3. P. 481 — 502, 484.

32 См.: Direction de l'Information Légale et Administrative. Découverte des institutions: Approfondissement // La Vie Publique. URL: http://www.vie-publique.fr/decou verte-institutions/institutions/approfondissements/ (дата обращения: 12.05.2016).

33 Richards C. Op. cit. P. 484. Это устройство было закреплено Конституционным советом [Конституционным судом] в Постановлении № 82—138 DC от 25 февраля 1982 года, в котором говорилось, что создание категории административной единицы с единственным членом не нарушает конституционного принципа неделимости Французской Республики.

34 Статья 27 Закона № 82-214 от 2 марта 1982 года.

35 См.: Richards C. Op. cit. P. 488.

36 Закон № 91-428 от 13 мая 1991 года.

ской Полинезии37, ввёл новую территориальную единицу — Корсиканскую территориальную общность. Данный статут обязывал премьер-министра Франции проводить с Собранием Корсики консультации по проектам законов и указов, содержащих положения, касающиеся Корсики. Были предоставлены новые полномочия в области образования, коммуникаций, культурной деятельности, окружающей среды и транспорта. Согласно статуту 1991 года, эти полномочия должны были осуществляться в порядке, предусмотренном планом, который Собрание Корсики разрабатывало и исполняло после проведения обязательных консультаций с государством.

Для целей настоящей работы важнее всего привести первый раздел Статута. В разделе использовалась тактика прямого признания самобытности, ранее не встречавшаяся в других положениях о децентрализации. В статье 1 тактично и взвешенно говорилось о том, что «Французская Республика гарантирует исторической и культурной общине, представляющей собой корсиканский народ, часть французского народа, права на сохранение своей культурной самобытности и защиту своих отдельных экономических и социальных интересов. Эти обособленные права должны осуществляться с уважением национального единства, конституционных принципов, законов Республики и настоящего Статута»38.

Прежние законы, предусматривающие асимметричные преимущества для Корсики, вполне могли приниматься в ответ на корсиканские требования о признании исторической, культурной и языковой самобытности, которые выдвигались на политических форумах и были адресованы главным образом французскому парламенту и правительству.

37 Закон № 84-240 от 6 сентября 1984 года.

38 Статья 1 Закона № 91-428 от 13 мая 1991 года: «La République française garantit à la communauté historique culturelle vivante que constituait le peuple corse, composante du peuple français, les droits à la préservation de son identité culturelle et à la défense de ses intérêts économiques et sociaux spécifiques. Ces droits, liés à l'insularité, s'exercent dans le respect de l'unité nationale, dans le cadre de la Constitution, des lois de la République et du présent statut». Следует отметить, что фраза «droits, liés à l'insularité» на сайте Конституционного совета переведена как «права, вытекающие из островного статуса».

Но Статут 1991 года добился их закрепления в общенациональном законодательстве39.

В своём постановлении в мае 1991 года Конституционный совет Франции признал это положение неконституционным40. Прежде Совет готов был мириться с передачей Корсике хотя бы части асимметричных полномочий, но на этот раз посчитал это чрезмерным. Совет мотивировал своё решение принципом неделимости французского народа со ссылкой на статью 1. Получалось, что внутри французского народа имелась составная часть (своего рода подразделение) в виде «корсиканского народа», что противоречило конституционным принципам единства французского народа, неделимости Республики и наделения французского народа в целом статусом носителя национального суверенитета41. Совет постановил, что в случае применения понятия «народ» к французскому народу последний должен считаться единой и по закону неделимой категорией.

Совет также подчеркнул конституционную обязанность Франции, как неделимой, светской, демократической и социальной республики, обеспечивать равенство всех граждан перед законом независимо от их происхождения. Содержащуюся в законе характеристику «корсиканского народа» как «части французского народа» Совет признал нарушающей указанный принцип, согласно которому есть только французский народ, состоящий из всех французских граждан независимо от происхождения, расы или религии. По мнению Совета, определение корсиканцев как «народа» само по себе было своего рода дискриминацией в отношении остальной части французского народа42, не получившей такого дополнительного признания. В результате Совет

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

39 Выражение «peuple corse» было включено в первоначальную редакцию статута 1982 года, но после возражений было заменено на компромиссную фразу, признающую «корсиканский народ частью французского народа», которая была взята из текста законопроекта и включена в статью в законодательных целях. См.: CunninghamK. Op. cit. P 101.

40 Конституционный совет — это гибридный орган, совмещающий административные и судебные функции, но выполняющий роль конституционного суда в плане принятия окончательного решения о конституционности законов. См.: Конституция Франции. Ст. 56—63.

41 Решение Конституционного совета № 91-290 DC от 9 мая 1991 года. П. 11-14.

42 «Une régime discriminatoire» (Там же. П. 22).

постановил, что рассматриваемое положение подрывает основы конституционного строя Франции и поэтому представляет угрозу для национального единства43.

2.2. Испания и Каталония

Истоки современной Испании уходят в «прихоти династической политики и демографической действительности»44. В период с 1492 по 1712 год Испания состояла из многочисленных политических сообществ с разной степенью независимости. После завершения войны за испанское наследство в 1714 году корона Каталонии и Арагона утратила свою политическую и экономическую независимость и перешла к Кастилии. А Страна басков ещё какое-то время сохраняла существенную автономию, поскольку поддерживала победившую сторону45.

Соответственно, устройство современной Испании, степень периодической автономии её территориальных единиц, а также национальный характер и степень дружелюбности отношений между разными субъектами в какой-то степени обусловлены военным превосходством одной нации над другой и пере-

43 Совет также отменил некоторые аспекты законной передачи полномочий Корсике. См.: Там же. П. 51, 55, 59. Потом переговоры между Парижем и Корсикой продолжились. В 1999 году состоялась встреча на высшем уровне французского правительства, премьер-министра Лионеля Жоспена и представителей Корсики, и начался Матиньонский процесс, который привёл к принятию нового статута о передаче Корсике ряда автономных полномочий. См.: Daftery F. Op. cit. Конституционный совет отменил несколько важных положений этого закона. См.: Решение Конституционного совета № 2001-454 DC от 17 января 2002 года. В 2003 году Национальное собрание приняло новый закон о децентрализации власти — Закон № 2003-276 от 28 марта 2003 года, но он был отвергнут на референдуме 6 июля того же года, несмотря на его поддержку корсиканского правительства. См.: 2002: Des pouvoirs renforcés // СоПесйуйё Terriotoriale de Corse. 2010. 2 May. URL: http://www.corse.fr/2002-des-pouvoirs-renforces_a394.html (дата обращения: 12.05.2016). В 2011 году Корсиканское собрание приняло закон, предусматривающий придание официального статуса корсиканскому языку к 2014 году.

44 Phillips W.D., Jr., Phillips C.R. A Concise History of Spain. Cambridge ; New York : Cambridge University Press, 2010. P. 82.

45 См.: Barton S. A History of Spain. Houndmills ; New York : Palgrave MacMillan, 2004. P. 39.

менчивым успехом союзников разных противоборствующих сил в масштабах страны и Европы.

Каталония — это густонаселённая, процветающая провинция в северо-восточной части страны с долгой историей существования, периодами независимости и даже представлявшая своего рода империалистическую державу. Коренным языком является каталонский, который десятилетиями притеснялся франкистским режимом в середине XX века и претендует на собственное культурное наследие, отличное от кастильского испанского46.

Современная Конституция Испании датируется 1978 годом, хотя несколько важнейших институтов появились благодаря Конституции 1931 года. Модель административного устройства отражает договорённости, впервые достигнутые между республиканской и левоцентристской партиями на переговорах в Сан-Себастьяне в 1930 году (Los pactos de San Sebastián)47. В ходе этих переговоров стороны обсуждали модели как федеративного, так и регионального устройства будущей Испанской Республики. В окончательном соглашении были провозглашены отмена испанской монархии, установление гражданских свобод и образование Конфедерации иберийских народов48. После непродолжительного периода недопонимания и напряжённости в переговорах между представителями Мадрида и Барселоны49 вновь избран-

46 В современной форме самосознания каталонский национализм датируется началом ХХ века, когда сознательное культивирование культурной самобытности стало проектом «Каталонской интеллигенции». См.: Catalonia: A European History / ed. by R. Grau, J. M. Muñoz. Barcelona : Generalitat de Catalunya, 2006. P 113.

47 См.: Hernández Lafuente A. Autonomía e Integración en La Segunda República. Madrid : Ediciones Encuentro, 1980. P 23.

48 См.: Ibid. P. 30. Следует отметить, что в 1931 году наиболее влиятельная левая партия Испании — Испанская социалистическая рабочая партия (PSOE) это соглашение не ратифицировала.

49 В апреле 1931 года каталанский лидер Франсеск Ма-

сия вскоре провозгласил независимую каталонскую

республику. Временное правительство в Мадриде от-

клонило это заявление и попросило Барселону при-

звать каталонских лидеров к соблюдению Сан-Се-бастьянских соглашений. Каталонское правительство,

после напряженных переговоров, согласилось присое-

ное правительство Каталонии присоединилось к Испанской Республике. Полномочия этого правительства были закреплены в Статуте об автономии, утверждённом на референдуме Каталонии и ратифицированном будущим Учредительным собранием Испании50.

Вскоре после этого, летом 1931 года, парламентом в Мадриде была принята Конституция Второй Испанской Республики, гласившая, что Испания является «единой» и гарантирует право на автономию городам и областям51, что сделало административное устройство страны нечто средним между унитарной и федеративной формой52 и предопределило основы действующей Конституции, принятой в 1978 году.

После принятия конституции 1931 года парламент Испании принял новый Статут об автономии Каталонии, который предусматривал меньшую автономию, чем хотела Катало-ния53, и наделял её статусом автономной области в испанском государстве54.

В этот момент поступательное развитие демократического государства приостановилось из-за ряда событий, в том числе неожиданного заявления председателя правитель-

диниться к новой Испанской Республике. См.: Alfonso XIII, Un Político en el Trono / ed. by J. Moreno Lu-zón. Madrid : Marcial Pons Ediciones de Historia, 2003; HernándezLafuente A. Op. cit. P. 25.

50 См.: Comellas J.L. Historia de España moderna y contemporánea. 16a ed. Madrid : Rialp, 2003; Moa P. El Derrumbe de la Segunda República y la Guerra Civil. Madrid : Ediciones Encuentro, 2001; Vergés O., Cruañas J. The Generalitat in the History of Catalonia. Barcelona : Departament de Cultura de la Generalitat de Catalunya, 1991.

51 Конституция Второй Испанской Республики 1931 года. Ст. 1.

52 Эта модель была использована в Конституции Италии 1947 года в положении о «региональном» устройстве. См.: Ferrando Badía J. Teoría y Realidad del Estado Autonómico // Revista de Política Comparada. 1981. n.° 3. P 38. Также см.: Aguado Renedo C. Los Estatutos de Autonomia en Italia. Bogotá : Instituto de Estudios Constitucionales Carlos Restrepo Piedrahita, 1998.

53 См.: Pallach A. La Identitat Catalana: El Fet Diferencial: Assaig de Definició. Barcelona : Proa La Mirada Social, 2000. P 280; Enciclopedia. cat, Estatut de Catalunya del 1932. URL: http://www.enciclopedia.cat/EC-GEC-0025216.xml (дата обращения: 12.05.2016).

54 См. сравнительный анализ текста документа, одобренного каталонцами и общественными организациями, и текста, принятого парламентом Испании: URL: http://www.vilaweb.cat/media/attach/vwedts/docs/ comparativaestatut.pdf (дата обращения 12.05.2016).

ства Каталонии Луиса Компаниса об одностороннем отделении провинции в 1934 году55, гражданской войны56 и диктатуры генерала Франко. Процесс возобновился в 1975 году после падения франкистского режима, а в 1978 году Конституция Испании вновь попыталась создать современное государство с надлежащим признанием плюрализма и многообразия в своём обществе. Однако ситуация изменилась: многие опасались, что после десятилетних репрессий внезапное послабление может привести к быстрому распаду восстановленного демократического государства, поэтому над процессом был установлен активный централизованный контроль.

В результате действующая Конституция Испании начинается с решительного заявления о национальном самосознании. «Национальный суверенитет», согласно Конституции, «принадлежит испанскому народу, от которого исходит вся государственная власть»57. «Конституция», говорится далее, «основана на нерушимом единстве испанской нации»58. Несмотря на принципиальную приверженность национальной модели, Конституция Испании содержит подробные положения о существенной децентрализации полномочий. Так, Конституция Испании «признаёт и гарантирует право на самоуправление национальностей и областей в своём составе»59. В подтверждение этому целая глава отводится предоставлению «права на самоуправление» автономным сообществам (Сошшиш-ёаёез Ли1опоша8)60. Но в отличие от конституций полностью федеративных государств, Конституция Испании не гарантирует автономии (или даже существования) какого-то конкретного субнационального субъекта, а передаёт все решения о признании и расширении полномочий автономных сообществ в

55 См.: González A., Bou G. La creació del mite Lluís Companys: El 6 d'otubre de 1934 i la defensa de Companys per Ossorio y Gallardo. Barcelona : Editorial Base, 2007.

56 См.: Gil Pecharromán J. La Segunda República. Madrid : Historia 16, 1989.

57 Конституция Испании. Ст. 1(2) . На английском языке см.: URL: http://www.senado.es/web/conocersenado/ normas/constitucion/index.html?lang=en (дата обращения 12.05.2016).

58 Там же. Ст. 2.

59 Там же.

60 См.: Там же. Ст. 143(1).

ведение парламента Испании (Cortes Generales) посредством централизованного законодательного утверждения соответствующих законопроектов — статутов об автономии (Estatutos de Autonomias)61 и последующих поправок к ним62. Первый Статут об автономии Каталонии, принятый в 1979 году, содержал ограниченные требования. Статья 1 Закона определяла Каталонию как «национальность» согласно тексту статьи 2 Конституции Испании, в которой тот же термин использовался в том же смысле, не вызывая никакого беспокойства в Мадриде.

Однако в последующие десятилетия усилилась волна каталонского национализма, и к началу нового столетия уже невозможно было противостоять сильному политическому давлению Каталонии, призывавшей изменить существующие отношения с испанским государством. Правительство Каталонии стало открыто говорить о стремлении к большей автономии и даже о возможном выходе из состава испанского государства. Но согласно Конституции, поправки в Статут об автономии Каталонии вносятся с одобрения испанского парламента, а центральное правительство, зачастую контролируемое консервативной партией Partido Popular, сопротивлялось любым попыткам усиления каталонского национализма.

Тем не менее такая возможность представилась в середине 2000-х годов со сменой правящей партии на обоих уровнях. Крупнейшая националистическая партия Каталонии Convergencia i Unió получила большинство в каталонском парламенте (Generalitat) с программой, направленной на изменение существующих с Испанией взаимоотношений. В 2004 году левоцентристская социалистическая рабочая партия Испании (Partido Socialista Obrero Español, или PSOE) выиграла общенациональные выборы при поддержке каталонских депутатов. Новая расстановка политических сил дала возможность согласовать изменение статута об автономии, которой сразу же воспользовалось каталонское правительство.

Каталония предложила новый статут об автономии с полным перечнем согласованных

61 См.: Конституция Испании. Ст. 144(1), 151(2)(ii), 151(2)(v).

62 См.: Там же. Ст. 147(3).

требований признания самобытности. В преамбуле указывалось, что «самоуправление Каталонии основано на Конституции и исторических правах каталонского народа, которые в рамках Конституции дают основание для признания в настоящем статуте уникального положения каталонского правительства», а также, что «Каталония является нацией»; что статья 2 Конституции Испании «признаёт то, что Каталония является национальностью»; и что новый статут об автономии обеспечивает «неотъемлемое право Каталонии на самоуправление»63.

Статья 1 предусматривает, что, «как одна из национальностей, Каталония осуществляет самоуправление в качестве автономного сообщества»64. Статья 3 устанавливает, что «взаимоотношения между местным правительством (ОепегаШа1) и государством основаны на принципе институциональной взаимоприверженности и подчиняются... принципу автономии как двустороннего, так и многостороннего характера»65. Далее говорится, что «Каталония имеет собственное географическое и политическое положение в испанском государстве и Европейском Союзе, а также ценности, принципы и обязательства, вытекающие из принадлежности к ним»66. В статье 5 утверждается, что каталонское «самоуправление. также основано на исторических правах каталонского народа»67. Такие утверждения носят явно провокационный характер.

В том же духе в статуте указывается ещё целый ряд положений. Так, «испанские граждане», проживающие в Каталонии, «имеют политический статус. каталонских граж-дан»68. Каталонский флаг признаётся «национальным символом»69; за «гражданами Каталонии» закрепляется право использования каталонского языка в общении с органами власти70 и обязательное владение каталонским языком для всех судей и сотрудников су-

63 Органический закон № 6/2006 от 19 июля 2006 года (далее — Статут об автономии Каталонии 2006 года). Преамбула.

64 Там же. Ст. 1.

65 Там же. Ст. 3(1).

66 Там же. Ст. 3(2).

67 Там же. Ст. 5.

68 Там же. Ст. 7(1).

69 Там же. Ст. 8(1).

70 См.: Там же. Ст. 33.

дебной системы, «замещающих должность в Каталонии»71, и, предположительно, включая судей национального уровня. «Совет судей Каталонии» создаётся как «орган управления судебной властью в Каталонии»72 — очевидная попытка создания независимой судебной власти на уровне провинции или установления контроля Каталонии над действующей национальной судебной властью в противовес конституционному режиму объединённой судебной власти под контролем центрального правительства73. Следующее положение предусматривает, что в сферах общенационального и субнационального ведения окончательное право толкования пределов полномочий субнациональной власти остаётся за законодательной и исполнительной властью Каталонии, а национальному правительству и Конституционному суду Испании отводится определение основополагающих, минимальных правил74.

В общем, новый законодательный акт предложил такое видение статуса Каталонии в Испании, которое сильно отличалось от Статута об автономии 1979 года, по крайней мере в том, что вплотную приблизилось к границам конституционных полномочий региональной автономной единицы. При более внимательном прочтении нового статута, особенно с учётом исторических и политических предпосылок его принятия, становится ясно, что он был направлен на расширение пределов субнациональной автономии Каталонии, предусмотренных Конституцией Испании 1978 года. Несмотря на огромный масштаб предложенных изменений, правительство Сапатеро их одобрило, а парламент принял в 2006 году.

За этим сразу последовал политически мотивированный иск в Конституционный суд Испании о признании нового статута некон-ституционным75. В своём решении, на вынесение которого потребовалось четыре года,

71 Статут об автономии Каталонии 2006 года. Ст. 102.

72 Там же. Ст. 97.

73 См.: Конституция Испании. Ст. 117.

74 См.: Статут об автономии Каталонии 2006 года. Ст. 111.

75 Истцами выступили оппозиционная партия Partido

Popular и правительства Арагоны, Валенсии, Мурсии,

Ла Рьохи, Балеарских островов. О политическом под-

тексте исковых заявлений см.: Gardner J.A., Abat i

Ninet A. Op. cit. P 519-520.

Суд безоговорочно признал неконституционными все важнейшие положения статута76. При этом Суд выбрал странную стратегию. Вместо того чтобы рассматривать статут как то, чем он по сути являлся — пересмотром конституционных отношений между национальной и региональной властью, согласованным центральным правительством в ходе двусторонних переговоров с Каталонией, Суд решил занять прямо противоположную позицию, посчитав, что статут с целью улучшения существующего положения вносил незначительные поправки в основополагающие принципы и нормы, «просто» эти поправки имели неудачную формулировку. Таким образом, Суд раз за разом применял правило толкования, по которому положения статута (независимо от их значения и сложности для существующего конституционного строя) получались соответствующими действующим конституционным принципам. «Максималистской концепции», говорит Суд в начале постановления, «всегда надо противостоять»77.

Подход Суда проявляется с самого начала. Конституционно-правовые возражения против резких формулировок преамбулы были отклонены на том основании, что преамбулы не имеют обязательной юридической силы78. Аналогичным образом, Суд оставил статью 5, согласно которой «самоуправление Каталонии» было «основано на исторических правах каталонского народа», указав на то, что данное положение «было бы неконституционным, если бы статут об автономии содержал основания, выходящие за рамки Конституции»79. И хотя националистический настрой статута именно это и предполагает, Суд постановил, что «сама формулировка положения позволяет исключить такое толкование». Выражение «исторические права», по словам Суда, относится к «правам и традициям частного права» или, возможно, публичного права, входящим в компетенцию автономных сообществ в соответствии с Кон-

76 См.: Постановление Конституционного суда Испании от 16 июня 2010 года (31/2010) в переводе на английский см.: https://www.tribunalconstitucional.es/Reso lucionesTraducidas/31-2010,%20of%20June%2028. pdf (дата обращения: 12.05.2016).

77 Там же. П. 6.

78 См.: Там же. П. 7-8.

79 Там же. П. 10.

ституцией страны80. Приравнивание рассматриваемых прав к «законному основанию для самоуправления в Каталонии» само по себе «является неверным»81. Аналогичным образом, положения о преимущественном статусе каталонского языка были истолкованы как простая «лингвистическая поправка»82.

В том же ключе излагаются 137 абзацев решения, в которых контекстуально значимые формулировки признаются малозначительными и отменяются лишь немногие положения с неоднозначной формулировкой. Как правильно отметил Джакомо Делледоне, у Суда такой подход, «что любые нормы, претендующие на правовой вклад в укрепление каталонской нации, являются нелегитимными и недействительными, если их нельзя истолковать в соответствии с положениями Конституции»83. И несмотря на тактичную снисходительность, отношение Суда к каталонскому требованию признания самобытности всё же является враждебным84.

2.3. Италия и Сардиния

Современная Италия образовалась в период с 1860 по 1870 год путём вооружённого объединения различных городов, герцогств и графств, которые веками занимали полуостров85. Поэтому изначально создание государства требовало специальной программы, нацеленной на установление централизованного контроля над совокупностью разнообразных и не всегда послушных сообществ с длительной историей политической, культурной и языковой независимости. Массимо д'Азе-лио, писатель и политик периода становле-

80 Постановление Конституционного суда Испании от 16 июня 2010 года (31/2010).

81 Там же.

82 Там же. П. 21.

83 Delledonne G. Speaking in the Name of the Constituent Power: The Spanish Constitutional Court and the New Catalan Estatut // Perspectives on Federalism. Vol. 3. 2011. No. 1. P N-1-14, 9.

84 Интересен тот факт, что положения, похожие на отменённые в Статуте об автономии Каталонии, ранее не рассматривались как представляющие конституционные проблемы в статутах об автономии других автономных сообществ. См.: Gardner J. A., Abat i Ninet A. Op. cit. Р. 519.

85 См.: Riall L. Risorgimento: The History of Italy from Napoleon to Nation State. London : Palgrave MacMil-lan, 2009. P. 32-36.

ния Италии, представил дилемму создателей Италии: «Сделав Италию, теперь мы должны сделать итальянцев»86. Соответственно, современная история Италии — это периодическая борьба за установление подходящего устойчивого равновесия между национальными и региональными субъектами и правящими институтами.

Итальянские лидеры десятилетиями были сосредоточены на создании эффективного механизма централизованного контроля, намеренно заимствуя его параметры у французской модели «централизованной и бюрократической системы управления»87. Но после Второй мировой войны и падения централизованной власти фашистского режима Италия пошла другим путём. Действующая Конституция 1948 года «стала неким компромиссом между централизованным государством, образовавшимся в Италии после объединения, и более свободным федеративным устройством»88. Соответственно, Конституция Италии начинается с положения о том, что «суверенитет принадлежит народу, который осуществляет его в формах и границах, установленных Конституцией»89, что свидетельствует о централизованном устройстве. Но вместе с тем устанавливается, что в состав Италии входят «муниципалитеты, провинции, мегаполисы, области и государство», а субнациональные единицы называются «автономными образованиями с собственными законами, полномочиями и функциями»90, что в значительной степени закрепляет модель децентрализованного регионализма.

К тому же этот регионализм не симметричен: пять регионов Италии наделяются «особыми формами и условиями автономии»91. Соответственно, «особые» регионы уполно-

86 «Fatta l'ltalia, dobbiamo fare gli italiani» (цит. по: Putnam R.D., Leonardi R., Nanetti R. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy. Princeton, NJ : Princeton University Press, 1993. P 18).

87 Palermo F. Op. cit. P. 238.

88 RogoffM.A. Federalism in Italy and the Relevance of the American Experience // Tulane European & Civil Law Forum. Vol. 12. 1997. P 65-96, 68.

89 Конституция Италии. Ст. 1.

90 Там же. Ст. 114.

91 Конституция Италии. Ст. 116. Пять областей включают: Фриули—Венеция Джулия; Сардиния; Сицилия; Трентино-Альто-Адидже/Южный Тироль; Валле-д'Аоста.

мочены принимать аналогичные испанским статуты об автономии, которые как «конституционные законодательные акты» подлежат одобрению парламентом на региональном и национальном уровне92. По такому статуту особый регион получает полномочия по самоуправлению, которые в противном случае осуществлялись бы центральным правительством.

Одним из «особых» регионов является Сардиния — большой остров с населением около двух миллионов человек, расположенный у западного побережья Италии и всего в нескольких морских милях от южного побережья Корсики. Несмотря на «изолированность от материковой части»93, Сардиния, как и большая часть современной Италии, часто становилась местом политических конфликтов и в разные периоды оккупировалась, присоединялась или объединялась с Римом, гуннами, Византией, арабскими государствами, Генуей, Пизой, Испанией, Священной Римской империей, Савойей, Пьемонтом и, разумеется, Италией94. Вопреки, а может, и благодаря постоянному брожению, жители Сардинии сохранили особую культуру в своём политическом самосознании95 и общаются на нескольких языках, которые ЮНЕСКО относит к исчезающим96.

Сардинский национализм то усиливался, то ослабевал в течение прошлого века. Его всплеск произошёл из-за закрепления особого статуса Сардинии в Конституции 1948 года97. Ненадолго успокоившись после этой уступки, сардинцы отошли от главной националистической партии — Сардинской партии действий (Partito Sardo d'Azione), однако в

92 См.: Там же.

93 Palermo F. Op. cit. P. 247.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

94 См.: Whelpton E. A Concise History of Italy. London : Robert Hale, 1964; A Short History of Italy: From Classical Times to the Present Day / ed. by H. Hearder, D. P. Waley. Cambridge : Cambridge University Press, 1966.

95 См.: PalermoF. Op. cit. P 247.

96 Это следующие языки: кампиденезский, логудорез-ский, галлуский, сассарезский, алегрийский. См.: Интерактивный атлас вымирающих языков (UNESCO). URL: http://www.unesco.org/culture/languages-atlas/ index.php (дата обращения: 12.05.2016).

97 См.: HepburnE. The New Politics of Autonomy: Territo-

rial Integration and the Uses of European Integration by

Political Parties in Scotland, Bavaria and Sardinia,

1979-2005: Thesis submitted for assessment with a

течение 1960-х годов рост национализма всё-таки наблюдался98. В 1970-х годах сардинский национализм, используя новую культурную и антиколониальную риторику, не только постоянно и широко поддерживал федеративную децентрализацию и региональную автономию, но и порой прямо призывал к незави-

симости99.

Националистические настроения спали в конце 1970-х и 1980-х годов на фоне экономической зависимости Сардинии от Рима и всеобщего разочарования деятельностью националистических партий100, но возобновились вслед за национальными конституционными реформами 1991 и 2001 годов. Реформы были направлены на реализацию долгосрочного плана «федерализации» Италии с уменьшением различий между «особыми» и «обычными» регионами путём предоставления последним ряда полномочий, подобных тем, что ранее получали только особые реги-оны101. Перемены «быстро привели к своего рода кризису самоопределения в пяти "особых регионах", которые лишились своего особого статуса (зрвааШа)... В ответ на это все партии Сардинии. начали отстаивать "суверенитет" Сардинии и права сардинского

народа»102.

В итоге эти настроения нашли формальное отражение в новом статуте об автономии, принятом парламентом Сардинии в 2006 го-

view to obtaining the degree of Doctor of Political and Social Sciences of the European University Institute, April 2007. P. 159. URL: http://cadmus.eui.eu/bit-stream/handle/1814/6944/2007_04_Hepburn.pdf (дата обращения: 12.05.2016). Также см.: Rolla G. Di-ritto Regionale e Degli Enti Locali. 2 ed. Milano : Giuf-fre, 2009. P. 75.

98 См.: HepburnE. Op. cit. P 159.

99 См.: Ibid. P 163.

100 См.: Ibid. P 172-175.

101 В результате этих реформ появилась действующая редакция раздела V Конституции Италии. См.: Palermo F. Op. cit. P. 239-240; Delledonne G., Martinico G. Legal Conflicts and Subnational Constitutionalism // Rutgers Law Journal. Vol. 42. 2011. No. 4. P. 881-912, 891-892; Domínguez García F. Autonomy Experiences in Europe - A Comparative Approach: Portugal, Spain and Italy // One Country, Two systems, Three legal Orders - Perspectives of Evolution: Essays on Macau's Autonomy after the Resumption of Sovereignty by China / ed. by J. Oliveira, P Cardinal. Berlin ; Heidelberg : Springer, 2009. P 409-442, 416, 417.

102 Hepburn E. Op. cit. P. 175.

ду103. Статут был подготовлен комиссией с вызывающим названием «Комиссия по разработке нового статута об автономии и суверенитете сардинского народа»104. В первых положениях провозглашались «автономия и суверенитет народа Сардинии»105; затем описывались «принципы и признаки регионального самоопределения, основанного на автономии и суверенитете»106; далее выдвигались «прочие важные аргументы для определения автономии и элементов регионального суверенитета»107. Подобно каталонскому статуту, сардинский Statuto «давал понять», как отмечает Палермо, «что сардинцы хотели осуществить своё право на самоопределение внутри страны и тем самым получить (особую) автономию в итальянском государст-ве»108. Несмотря на официальную политику итальянского правительства по поощрению принятия на себя регионами дополнительных обязанностей и полномочий, предложенный Сардинией статут был сразу же оспорен в Конституционном суде Италии (ICC) на основании превышения конституционно-допустимых пределов региональной автономии.

Конституционный суд с этим согласил-ся109. Как и в случае с корсиканским законом, основными недостатками сардинского статута стали выходящие за конституционные рамки требования признании самобытности, в частности со ссылкой на «суверенитет Сардинии» и «народ Сардинии». Суд отметил, что Конституция «в отношении регионов всегда указывает только автономию и никогда не имеет в виду суверенитет»110. Когда в конституции говорится о «народе», это относится исключительно ко «всему национальному сообществу»111, а не отдельным сообществам, про-

103 Legge regionale 23 maggio 2006, n. 7.

104 Palermo F. Op. cit. P 247.

105 Legge regionale 23 maggio 2006, n. 7. Art. 1 ("autonomia e sovranita del popolo sardo").

106 Ibid. Art. 2 ("principi e caratteri della identita regionale; ragioni fondanti della autonomia e sovranita").

107 Ibid. ("ogni altro argomento ritenuto rilevante al fine di definire autonomia e elementi di sovranita regionale").

108 Palermo F. Op. cit. P 247.

109 См.: Постановление Конституционного суда Италии № 365/2007.

110 Там же. П. 1.2 Заключения Суда по вопросам факта, цит. постановление Конституционного суда Италии № 29/2003.

111 Постановление Конституционного суда Италии

№ 365/2007.

живающим на субнациональных территориях государства. К тому же создание и наделение регионов полномочиями в соответствии с положениями конституции основано на «принципе единства и неделимости Республики»112. Согласно этому принципу, понятие суверенитета «должно относиться ко всему, и поэтому неделимому, национальному сообществу»113.

Требования о конституционности особого статуса или суверенитета, продолжает Суд, не могут быть основаны на «этнических, культурных и экологических аспектах», поскольку при этом «закрепляется субъективное, привилегированное положение одной категории субъектов государственной нормативно-правовой системы»114.

Наконец, Суд отметил, что оспариваемые положения Статута об автономии Сардинии выражали «такую концепцию взаимоотношений между государством и регионом, которая полностью отличалась от регионализма, предусмотренного нашей конституционной системой»115. Они «по существу, объёму и охвату представляют региональную структуру скорее с позиции федерализма, а не региональной автономии»116. Конституция Италии изначально «исключала все концепции, даже отдалённо напоминавшие модели федерации или конфедерации»117. Таким образом, Суд постановил, что требование признания самобытности Сардинии, содержащееся в новом статуте, составляло незаконную, одностороннюю попытку изменения государственной конституции за рамками установленного по-рядка118.

112 Там же. П. 1.3 ("il principio dell'unicita ed indivisibili-ta").

113 Там же (курсив в оригинале).

114 Там же. Абз. 3 п. 1 Заключения Суда по вопросам права.

115 Там же. Абз. 3 п. 4

116 Там же. Абз. 2 п. 6.

117 Там же. Абз. 1 п. 7.

118 Там же. П. 1.3 Заключения Суда по вопросам факта. О критике Постановления Суда из-за выхода за рамки необходимого для разрешения дела см.: Chessa O. La resurrezione della sovranita statale nella sentenza n. 365 del 2007 // Le Regioni. Vol. 36. 2008. No. 1. P. 227-238; Mangia A. Il federalismo della descrizione e il federalismo della prescrizione // Giurisprudenza Costituzionale. Vol. 52. 2007. No. 6. P. 4045-4052.

2.4. США и Техас

По мировым стандартам Соединённые Штаты воспринимаются как гомогенное общество в культурном и языковом плане. И это не из-за того, что у американского народа нет внутреннего разнообразия; долгая история иммиграции (вынужденной и добровольной) привнесла в США довольно ощутимый этнокультурный плюрализм. Впечатление же однородности возникает из-за того, что американское разнообразие не сформировано в рамках политических границ. Различные культурные, языковые и религиозные группы, как правило, рассредоточены по территории США. И даже там, где эти группы сконцентрированы в городских районах, они, как правило, не образуют большинство, способное осуществлять политический контроль на региональном уровне. Разрозненность наряду с долгосрочной государственной программой ассимиляции препятствует эволюции этнокультурной самобытности в региональный национализм, который иногда можно встретить в других странах. В результате американские штаты сегодня редко заявляют об особой идентичности или суверенитете. А в тех редких случаях, когда это происходит, принятие или отклонение этих требований не несёт правовых последствий119 или ограничивается вопросами ведения штатов, включая, например, смысл положений региональных конституций120.

Но в американской истории всё же есть один важный эпизод, когда несколько штатов

119 Например, в плане туризма. См.: Tennessee Department of Tourist Development, History & Heritage. URL: https://www.tnvacation.com/history-heritage (дата обращения: 12.05.2016). («Зелёная, холмистая земля породила смелых мужчин и женщин, не боящихся изменить мир. Дороги в дикой местности превратились в шоссе между штатами, первооткрыватели стали политиками, а прошлое Теннесси принесло богатство его настоящему»).

120 Суды штатов, например, иногда указывали на то, что региональная культурная самобытность требует иного толкования конституционных положений штата, чем то, которое даётся Верховным судом США в отношении аналогичных или похожих формулировок в Конституции США. См.: Gardner J. A. Southern Character, Confederate Nationalism, and the Interpretation of State Constitutions: A Case Study in Constitutional Argument // Texas Law Review. Vol. 76. 1998. No. 6. P 1219, 1221-1224.

заявили существенные требования признания самобытности. Это было во время Гражданской войны. И требования были выдвинуты самые серьёзные из тех, которые могут выдвигаться субъектами федерации, поскольку они служили обоснованием выхода из её состава. Отделение обычно требует обоснования. До начала Гражданской войны и некоторое время после неё южные штаты иногда обосновывали своё отделение отличительной культурной идентичностью Юга121, которой были присущи такие особенности, как этническая однородность122, аграрная направлен-ность123, культура чести124, склонность к воинственным действиям125. Историки к этим заявлениям относятся скептически. Кеннет Стамп, например, утверждает, что «понятие отдельной южной культуры — плод романтического воображения горстки интеллектуалов и пропагандистов, выступающих в защиту рабства»126. Но при всей возможной неубе-

121 Среди многочисленных исторических работ по вопросу о самобытности Юга наиболее полезны следующие: Cash W. J. The Mind of The South. New York : Alfred A. Knopf, 1941; Craven A. O. The Growth of Southern Nationalism: 1848-1861. Baton Rouge, LA : Louisiana State University Press, 1953; Vann Woodward C. The Burden of Southern History. Baton Rouge, LA : Louisiana State University Press, 1960; Eaton C. The Mind of the Old South. Baton Rouge, LA : Louisiana State University Press, 1964; Zinn H. The Southern Mystique. New York : Alfred A. Knopf, 1964; Potter D.M. The South and The Sectional Conflict. Baton Rouge, LA : Louisiana State University Press, 1968; Degler C.N. Place Over Time: The Continuity of Southern Distinctiveness. Baton Rouge, LA : Louisiana State University Press, 1977; Mccardell J. The Idea of a Southern Nation: Southern Nationalists and Southern Nationalism, 1830-1860. New York ; London : W W. Norton, 1979; Faust D. G. The Creation of Confederate Nationalism: Ideology and Identity in the Civil War South. Baton Rouge, LA : Louisiana State University Press, 1988.

122 См.: Thomas E.M. The Confederate Nation: 1861 — 1865. New York : Harper & Row, 1979. P 9.

123 См.: Owsley F.L. The Irrepressible Conflict // I'll Take My Stand: The South and the Agrarian Tradition. New York : Harper & Row, 1962 [1930]. P. 61-91, 72-76.

124 См.: Eaton C. Op. cit. P. 297, 298.

125 См.: VandiverF.E. The Southerner as Extremist // The Idea of the South: Pursuit of a Central Theme / ed. by F. E. Vandiver. Chicago, IL : University of Chicago Press, 1964. P. 43-55.

126 Stampp K. M. The Imperiled Union: Essays on the

Background of the Civil War. Oxford : Oxford University

Press, 1980. P. 256.

дительности заявлений о культурной самобытности отделяющихся южных штатов требования признания их политической самобытности были самые серьёзные. Ссылаясь на принципы американской революции, они заявляли о естественном праве расформирования существующей политической системы, формирования нового гражданского общества и восстановления самоуправления в более подходящей для себя форме127.

Американская гражданская война, конечно, была решена не судебным, а военным и политическим вмешательством. Но после её окончания в одном из дел Верховному суду США вскоре пришлось оценить соответствие национальным конституционным стандартам требований признания самобытности южных штатов. В деле «Техас против Уайта»128 Суд признал эти требования абсолютно незаконными.

В американской судебной практике требующие разрешения сложные, существенные конституционные вопросы часто возникают из споров, иногда незначительных и не имеющих к ним прямого отношения. Так было и в рассматриваемом деле. В 1850 году штат Техас, входивший тогда в Союз, в виде компенсации получил от правительства США федеральные облигации, подлежавшие выкупу в 1865 году. После отделения в 1861 году правительство Техаса передало облигации частным предпринимателям в уплату военных поставок. По окончании войны новое союзное правительство потребовало возврата облигаций на том основании, что их передача временным правительством Конфедеративных Штатов была незаконной. В свою защиту Техас подал иск непосредственно в Верховный суд США, руководствуясь положениями статьи III Конституции США, распространяющей юрисдикцию суда на дела, «в которых

127 См., например, преамбулу Конституции Конфедеративных Штатов Америки 1861 года: «Мы, народ Конфедеративных Штатов, каждый из которых действует суверенно и независимо, с целью формирования постоянного федерального правительства, установления правосудия, обеспечения внутреннего спокойствия, закрепления благ свободы за нами и потомством нашим, призывая милость и покровительство Всемогущего Бога, провозглашаем и устанавливаем настоящую Конституцию для Конфедеративных Штатов Америки».

128 Texas v. White, 74 U.S. 700 (1868).

одной из сторон является штат»129. Судьба облигаций не так важна. Важнее то, мог ли штат, отделившийся и завоёванный, считаться «штатом» в смысле статьи III Конституции, устанавливающей юрисдикцию Верховного суда.

В своём прецедентном решении Суд постановил, что Техас является «штатом» по смыслу статьи III, и категорически исключил любые предположения о том, что у Техаса могла быть какая-то иная политическая идентичность, кроме как штата в составе Союза. Основная стратегия Суда состояла в том, чтобы провести различие между политическим сообществом и правительством. Суд указал, что «штат» — это «народ или сообщество», и именно «народ», а не правительство составляет штат130.

С этой позиции Суд постановил, что Соединённые Штаты составляют «один народ и одну страну»131. Отношения между членами этого народа, по словам Суда, не являются «чисто искусственными и произвольными»132, то есть не являются вопросом исключительно рационального выбора. На самом деле, эти отношения являются органическими, обусловленными «общим происхождением, взаимными симпатиями, родственными принципами, схожими интересами и географическими связями»133. Следовательно, в аргументации Суда непосредственно отрицалась возможность полноценной дифференциации по культурному признаку.

Далее Суд отметил, сам Союз был вечным — это был «нерушимый Союз, состоящий из нерушимых штатов»134. Принятие Техаса в Союз означало «включение нового члена в единое политическое тело» и «было окончательным»135. Соответственно, заявление штата о выходе из Союза было «недействительным», и «Штат продолжал оставаться штатом, а его граждане — гражданами Союза»136. И даже общенародное принятие указа об отделении Техаса не изменило и не могло изменить сложившихся взаимоотноше-

129 Конституция США. Ст. III, § 2, ч. 2.

130 Texas v. White, 74 U.S. 700 (1868). P. 720.

131 Ibid. P. 721.

132 Ibid. P. 724-725.

133 Ibid. P. 725.

134 Ibid.

135 Ibid. P. 726.

136 Ibid.

ний, которые были не более чем «приостановлены»137.

Суд подтвердил, что в рассматриваемый период «Техас контролировался правительством, враждебно настроенным по отношению к США»138. Но при этом правильным пониманием периода сецессии и восстания является не то, что техасцы отдалились от других американцев, приобрели или сознательно избрали собственную политическую идентичность, а то, что неконтролируемое и в некотором смысле нелегальное правительство, по сути, захватило политическое сообщество проживающих в Техасе американцев. Но впоследствии военные действия США против этого правительства позволили жителям Техаса «сохранить свою идентичность» в качестве членов американской политической системы139.

Таким образом, в оценке Верховного суда США на каждом этапе полностью отрицается обоснованность и допустимость требований признания самобытности Юга, которые выдвигались до и в ходе Гражданской войны. Не было никакой отличительной региональной идентичности, ни культурной, ни политической. Соответственно, не могло быть никаких законных претензий на самостоятельный суверенитет. Даже по общеамериканским принципам справедливой революции отделение считалось недействительным. Оно произошло из-за враждебной оккупации Техаса неконтролируемым, нелегальным правительством, что, как иронично отметил в особом мнении судья Грир, было эпизодом коллективного «безумия, и [теперь Техас] просит Суд признать недействительными все действия, совершённые в тот период»140. Сложно представить себе более враждебную реакцию судьи на требование признать региональную самобытность.

2.5. Канада и Квебек

В силу специфики колониального завоевания с момента своего основания Канада состояла из двух крупных обособленных сообществ: культурно-языковое британское большинст-

137 Texas v. White, 74 U.S. 700 (1868). P 727.

138 Ibid.

139 Ibid. P. 728.

140 Ibid. P. 740 (Grier, J., dissenting).

во и культурно-языковое французское мень-шинство141. Представители последней группы в той или иной мере присутствуют на всей территории Канады, но в основном сосредоточены в провинции Квебек, где составляют значительное большинство142. В результате в Канаде сегодня в основном говорят на английском, а в Квебеке основной язык — французский. Квебек также сохраняет гражданский правовой кодекс и институты континентального права, унаследованные от Франции, в то время как правовая и институциональная преемственность английской Канады происходит от английского общего права и институтов обычного права143.

И хотя отношения между французской и английской Канадой всегда были неспокой-ными144, ситуация резко ухудшилась в 1980-х годах после «тихой революции» в Квебеке, в ходе которой у населения Квебека усилилось самосознание как отдельного культурно-языкового сообщества145. Это самосознание привело к тому, что Квебек стал воспринимать себя в гораздо большей степени, чем раньше, как подавляемое в политике Канады меньшинство, что, в свою очередь, вызывало опасения относительно будущего культурно-языковой самобытности Квебека146.

Согласно новому пониманию, на протяжении 1980— 1990-х годов руководство Кве-

141 См.: McrobertsK. Misconceiving Canada: The Struggle for National Unity. Toronto ; Oxford : Oxford University Press, 1997. P. 2-8.

142 См.: Ibid. P 85.

143 В англоговорящей Канаде преобладает протестантство, а в Квебеке - католицизм (см.: Cameron D. Quebec and the Canadian Federation // Canadian Federalism: Performance, Effectiveness, and Legitimacy / ed. by H. Bakvis, G. Skogstad. 3rd ed. Oxford : Oxford University Press, 2012), однако роль религиозных различий по вопросам региональной самобытности и власти существенно снизилась во второй половине XX века.

144 См., например: McrobertsK. Ibid. P. 2-29 (описание многочисленных конфликтов с колониальных времён и до середины ХХ века).

145 См.: Cameron D. Ibid. P 47-49; Cairns A. C. The Politics of Constitutional Renewal in Canada // Redesigning the State: The Politics of Constitutional Change / ed. by K. G. Banting, R. Simeon. Toronto : University of Toronto Press, 1985. P. 95-145, 99-101.

146 См.: Gibbins R. Constitutional Politics // Canadian Politics / ed. by J. Bickerton, A.-G. Gagnon. 5th ed. Toronto : University of Toronto Press, 2009. P. 97-114, 97; Mcroberts K. Ibid. P. 101.

бека неоднократно требовало поправок к конституции с целью улучшения статуса Квебека среди канадских провинций, поскольку эти поправки позволили бы Квебеку защитить язык и культуру от давления национального большинства. Канадские лидеры дважды достигали принципиальных договорённостей по части квебекских требований, но первая сделка сорвалась из-за несогласия лидеров некоторых провинций, а вторая не встретила народной поддержки147. Разочарованные отсутствием серьёзного прогресса в политических переговорах, лидеры Квебека вместе с большой частью населения провинции начали серьёзно обсуждать и даже готовиться к отделению от Канады в середине 1990-х годов148. В ответ национальное правительство обратилось в Верховный суд Канады за консультативным заключением по вопросу о том, может ли Квебек отделиться от федерации в одностороннем порядке.

В своём Заключении (Secession Reference)149 Верховный суд ответил «нет». Суд легко признал правомерность требований о культурной и языковой самобытности Квебека, указав на то, что канадский федерализм сам по себе является ответом на политическое и культурное разнообразие150; федерализм «признаёт разнообразие субъектов Конфедерации» и «способствует достижению коллективных целей культурных и языковых меньшинств, составляющих большинство на территории отдельно взятой провинции»151.

Косвенно признавая, что у квебекцев могут быть веские политические причины для отделения, Суд всё же решительно отклонил заявление о том, что на этом основании Квебек может действовать в одностороннем порядке. Хоть Канада и является демократиче-

147 См.: Russell P.H. Constitutional Odyssey: Can Canadians Be a Sovereign People? Toronto : University of Toronto Press, 1992; Gibbins R. Ibid. P. 106-110; Choudhry S. Beyond the Flight from Constitutional Legalism: Rethinking the Politics of Social Policy Post-Charlottetown // Forum Constitutionnel. Vol. 12. 2003. No. 3. P 77-83.

148 Такие переговоры последовали за поражением с незначительной разницей голосов на референдуме 1995 года по вопросу независимости Квебека. См.: Hogg P. W. Constitutional Law of Canada. 5th ed. Scarborough, ON : Thomson Carswell, 2007. P 142-143.

149 Reference re Secession of Quebec [1998] 2 SCR 217.

150 См.: Ibid. § 43.

151 Ibid. § 58, 59.

ским государством, в котором демократическое большинство может выражать своё мнение в федерации на национальном и провинциальном уровне, но Конституция Канады не предусматривает для всех уровней мажоритарной системы простого большинства152; пожелания большинства могут удовлетворяться только в соответствии с более общими принципами верховенства права и высшей юридической силы Конституции153.

Суд постановил, что односторонняя попытка выхода из состава федерации приравнивается к односторонней попытке изменения национальной конституции, что запрещено154. Законное отделение Квебека, в принципе, возможно только в соответствии с предусмотренным Конституцией порядком внесения изменений. Этот порядок, по мнению Суда, требует постоянного обсуждения с рассмотрением всех возражений155, то есть переговоров с участием всех заинтересованных сторон конституционного процесса156. Серьёзный и по-демократически убедительный довод о недовольстве народа провинции федерацией может стать достаточным основанием для того, чтобы призвать остальных конституционных игроков за стол переговоров с Квебеком157. Однако «Квебек, например, не может использовать право на самоопределение для того, чтобы диктовать условия предлагаемого отделения другим сторонам; это в принципе нельзя было бы назвать переговорами»158. Иными словами, Квебек может отличаться от остальных провинций в культурном и языковом плане, но это отличие не даёт ему ничего, кроме права на почтительное внимание; самобытность не приносит власти, полномочий, статуса ни в составе федерации, ни без неё. Кроме того, Суд отметил, что если самобытность Квебека и имеет какие-либо последствия, то они подлежат признанию в ходе политических переговоров в рамках действующих правил изменения конституции. А до этого любые попытки сецессии Квебека будут признаны неконституционными.

152 См. Ibid. § 76.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

153 См. Ibid. § 77-78.

154 См. Ibid. § 84, 86-

155 См. Ibid. § 68.

156 См. Ibid. § 86-96.

157 См. Ibid. § 87.

158 Ibid. § 91.

2.6. Краткие выводы

Несмотря на различия в конституционном распределении полномочий в выбранных нами государствах и ещё большие различия в политических условиях осуществления этих полномочий, судебная оценка требований признания региональной самобытности свидетельствует о заметной согласованности позиций конституционных судов. Основные особенности рассмотренных постановлений приведены ниже.

1. Все дела касаются юридического оформления требований признания самобытности либо в региональном акте конституционного значения, либо в национальном законодательстве. Неофициальная публичная позиция о местной самобытности и автономии может существенно превышать пределы требований, формально выдвигаемых в рассмотренных делах, и порождать активные споры и дебаты в ходе политических переговоров и общественно-политических дискуссий. При этом вопросы самобытности и суверенитета передаются на рассмотрение конституционного суда только по достижении порогового критерия, при котором заявленные требования носят формальный характер и могут иметь правовые последствия.

2. Во всех делах имеет место толкование национальной конституции и вывод о несоответствии ей требования признания самобытности; то есть национальная конституция применяется в качестве жёсткого ограничителя допустимых пределов автономии и независимости региональных единиц159. В некоторых делах (Канада, Испания, Италия) требование признания самобытности расценивается как предложение или утверждение изменения национальной конституции без соблюдения соответствующего порядка внесения поправок, в силу чего признаётся судом неконституционным.

159 Эти решения, похоже, подтверждают гипотезу Джейкоба Леви о том, что преимуществом федерализма является то, что он допускает внутренние вариации, но только в определённых рамках, считаемых в своей совокупности приемлемыми. См.: Levy J. T. "States of the Same Nature": Bounded Variation in Subfederal Constitutionalism // New Frontiers of State Constitutional Law: Dual Enforcement of Norms / ed. by J. A. Gardner, J. Rossi. Oxford : Oxford University Press, 2011. P. 2538.

3. В нашей выборке суды в целом не делают различий между ситуацией сецессии и простой внутренней борьбой за относительное преимущество в государстве. Поэтому требования признания самобытности, направленные на усиление статуса в федерации (Италии, Испании и унитарной Франции) воспринимаются столь же негативно, что и заявления в поддержку фактической или возможной сецессии (США, Канада).

4. Суды не отличают односторонние требования признания самобытности, которые выдвигаются исключительно субнациональными единицами (Канада, США, Италия), от договорённостей, в которых национальные исполнительные и законодательные органы признают эти требования частично законными, например в форме принятия национального закона, закрепляющего двустороннюю договорённость (Франция, Испания).

5. Суды единообразно отказываются от гибкости и сдержанности в вынесении решений. Так, суд может посчитать, что результаты политических переговоров между субъектами и центральным правительством не подлежат рассмотрению, поскольку являются политическими вопросами, выходящими за рамки юрисдикции суда. Суд также может применить презумпцию признания решения регионального правительства в отношении преде -лов своих полномочий, особенно если такое решение согласовано с национальными законодательными и исполнительными органами власти. Или же суд может решить, что конституционные нормы, определяющие статус субнациональных субъектов или сферу полномочий национальных и субнациональных органов, являются неоднозначными и требуют судебного решения в поддержку веского и взвешенного толкования межправительственных отношений другими субъектами. Однако такая тактика отклоняется всеми представленными судами. Их постановления тяготеют к строгости и категоричности. Они не открывают двери, а решительно захлопывают их160.

160 Западные специалисты указывают на то, что именно такой жёсткий подход следует ожидать от континентальных судов, и это действительно является неотъемлемой частью метода данной правовой системы. И даже с учётом стилистических и методологических различий между романо-германским и англосаксонским правовыми системами это утверждение представляет-

6. Наконец, отношение судей к требованиям признания самобытности в четырёх федеративных либо квазифедеративных государствах (Испания, Италия, Канада, США) не является более благосклонным, терпимым или уступчивым по сравнению с судом унитарного государства (Франции). Таким образом, наличие федеративной или квазифедеративной формы не смягчает враждебное отношение судей к официально оформленным требованиям признания региональной самобытности.

Библиографическое описание: Абат-и-Нинет А., Гарднер Дж. А. Требования признания самобытности в федеративной системе: судебный надзор за региональной свободой. Часть 1 // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. № 4 (119). С. 69-91.

Distinctive identity claims in federal systems: Judicial policing of subnational variance

Part 1

Antoni Abat i Ninet

Professor, University of Copenhagen; Centre for Comparative and European Constitutional Studies, Copenhagen, Denmark (e-mail: antoni.abat.ninet@ jur.ku.dk).

James A. Gardner

Interim Dean and Bridget and Thomas Black SUNY Distinguished Professor, SUNY Buffalo Law School, State University of New York, New York, USA (e-mail: jgard@buffalo.edu).

Abstract

It is characteristic of federal states that the scope of subnational power and autonomy are subjects of frequent dispute, and that disagreements over the reach of national and subnational power may be contested in a wide and diverse array of settings. Subnational units determined to challenge nationally imposed limits on their power typically have at their disposal many tools with which to press against formal boundaries. Federal sys-

ся сильно преувеличенным. Так, Анна Гампер отмечает, что в Австрии, родине самого Кельзена, Конституционный суд использует в федеративных делах «принцип последовательности», согласно которому в спорных случаях конституционность закона федерального или закона Земли считается в соответствии с федеральной конституцией. См.: Gamper A. Constitutional Courts, Constitutional Interpretation, and Subnational Constitutionalism // Perspectives on Federalism. Vol. 6. 2014. No. 2. P. E-24-44. Далее она утверждает, что Конституционный суд Испании также использует те же допущения для получения подобной гибкости, а не жёсткости результатов. Ibid. P 9.

tems, moreover, frequently display a surprising degree of tolerance for subnational obstruction, disobedience, and other behaviors intended to expand subnational authority and influence, even over national objection. This tolerance, however, has limits. In this first party of article, the authors examine a set of rulings by national constitutional courts invalidating formalized claims by subnational units to a distinctive subnational identity. The emphatically negative reactions of these courts suggest that the legal formalization of distinctive identity claims is perceived by courts to pose an unusually acute threat to the state. It is important to note that the authors included in their research only two "classical" federal states - the USA and Canada. Other examples are Italy, Spain, both of which authors themselves called "quasi-federal", and unitary France. The latter is taken because of situation with the status of Corsica. The authors explained this choice by two points: a very few numbers of subjects'analyzed - judicial rulings, and similarity of approaches to the cases and final decisions by the courts. Another interesting point is that whether French, Spanish, Italian and Canadian cases are concerned with pure constitutional matters - number and scope of powers, national, cultural and linguistic identity - the American case picked by the authors - Texas v. White of 1868, was grown up from rather trivial issue - the status of federal bonds in the context of American Civil War. But the core of the legal matters was the status ofTexas as a state itself.

Keywords

federalism; subjects of Federation; distinctive identity claims; Corsica; Sardinia; Catalonia; Texas; Quebec; constitutional justice.

Citation

Abat i Ninet A., Gardner J. A. (2017) Trebovaniya priznaniya samobytnosti v federativnoiy sisteme: sudebnyi nadzor za regional'noiy svobodoiy. Chast' 1 [Distinctive identity claims in federal systems: Judicial policing of subnational variance. Part 1]. Sravnitel'noe konstitutsionnoe obozrenie, no. 4, pp. 69-91. (In Russian).

References

Ackerman B. (1991) We the People. Vol. 1: Foundations, Cambridge, MA:

The Belknap Press of Harvard University Press. Aguado Renedo C. (1998) Los Estatutos de Autonomía en Italia, Bogotá: Instituto de Estudios Constitucionales Carlos Restrepo Piedrahita. Barton S. (2004) A History of Spain. Houndmills; New York: Palgrave Mac-Millan.

Bednar J. (2009) The Robust Federation: Principles of Design, Cambridge:

Cambridge University Press. Bell J. (2000) Devolution: French Style. European Public Law, vol., no. 2, pp. 139-145.

Benz A., Broschek J. (eds.) (2013) Federal dynamics: Continuity, Change,

and the Varieties of Federalism, Oxford: Oxford University Press. Broschek J. (2011) Conceptualizing and Theorizing Constitutional Change in Federal Systems: Insights from Historical Institutionalism. Regional & Federal Studies, vol. 21, no. 4-5, pp. 539-559. Cairns A. C. (1985) The Politics of Constitutional Renewal in Canada. In: Banting K.G., Simeon R. (eds.) Redesigning the State: The Politics of Constitutional Change,Toronto: University of Toronto Press, pp. 95-145. Cameron D. (2012) Quebec and the Canadian Federation. In: Bakvis H., Skogstad G. (eds.) Canadian Federalism: Performance, Effectiveness, and Legitimacy, 3rd ed., Oxford: Oxford University Press. Cash W. J. (1941) The Mind ofThe South, New York: Alfred A. Knopf. Chessa O. (2008) La resurrezione della sovranita statale nella sentenza n. 365 del 2007. Le Regioni, vol. 36, no. 1, pp. 227-238.

Choudhry S. (2003) Beyond the Flight from Constitutional Legalism: Rethinking the Politics of Social Policy Post-Charlottetown. Forum Constitutionnel, vol. 12, no. 3, pp. 77-83.

Colino C. (2009) Constitutional Change without Constitutional Reform: Spanish Federalism and the Revision of Catalonia's Statute of Autonomy. Publius: The Journal of Federalism, vol. 39, no. 2, pp. 262-288.

Comellas J. L. (2003) Historia de España moderna y contemporánea, 16th ed., Madrid: Rialp.

Craven A. O. (1953) The Growth of Southern Nationalism: 1848-1861, Baton Rouge, LA: Louisiana State University Press.

Daftery F. (2003) The Matignon Process and Insular Autonomy as a Response to Self-determination Claims. European Yearbook of Minority Issues. Vol. 1:2001/2002, The Hague: Kluwer Law International, pp. 299-326.

Degler C. N. (1977) Place Over Time: The Continuity of Southern Distinctiveness, Baton Rouge, LA: Louisiana State University Press.

Delledonne G. (2011) Speaking in the Name of the Constituent Power: The Spanish Constitutional Court and the New Catalan Estatut. Perspectives on Federalism, vol. 3, no. 1, pp. N-1-14.

Delledonne G., Martinico G. (2011) Legal Conflicts and Subnational Constitutionalism. Rutgers Law Journal, vol. 42, no. 4, pp. 881-912.

Domínguez García F. (2009) Autonomy Experiences in Europe - A Comparative Approach: Portugal, Spain and Italy. In: Oliveira J., Cardinal P (eds.) One Country, Two systems. Three legal Orders - Perspectives of Evolution: Essays on Macau's Autonomy after the Resumption of Sovereignty by China, Berlin, Heidelberg: Springer, pp. 409-442.

Dorsen N., Rosenfeld M., Sajó A., Baer S. (2010) Comparative Constitutionalism: Cases and Materials, 2nd ed., St. Paul, MN: Thomson/West.

Eaton C. (1964) The Mind of the Old South, Baton Rouge, LA: Louisiana State University Press.

Elazar D. J. (1994) Introduction. In: Elazar D. J. (ed.) Federal Systems of the World: A Handbook of Federal, Confederal and Autonomy Arrangements, 2nd ed., Harlow, Essex: Longman Current Affairs.

Faust D. G. (1988) The Creation of Confederate Nationalism: Ideology and Identity in The Civil War South, Baton Rouge, LA: Louisiana State University Press.

Ferrando Badía J. (1981) Teoría y Realidad del Estado Autonómico. Rata de Revista de Política Comparada, no. 3.

Friedrich C. J. (1973) The Political Theory of Federalism. In: McWhinney E., Pescatore P. (eds.) Federalism and Supreme Courts and the Integration of Legal Systems, Heule; Bruxelles; Namur: Editions UGA.

Gamper A. (2014) Constitutional Courts, Constitutional Interpretation, and Subnational Constitutionalism. Perspectives on Federalism, vol. 6, no. 2, pp. E-24-44.

Gardner J. A., Abat i Ninet A. (2011) Sustainable Decentralization: Power, Extraconstitutional Influence, and Subnational Symmetry in the United States and Spain. The American Journal of Comparative Law, vol. 59, no. 2, pp. 491-527.

Gardner J. A. (1998) Southern Character, Confederate Nationalism, and the Interpretation of State Constitutions: A Case Study in Constitutional Argument. Texas Law Review, vol. 76, no. 6, p. 2019.

Gardner J. A. (2005) Interpreting State Constitutions, Chicago, IL: University of Chicago Press.

Gibbins R. (2009) Constitutional Politics. In: Bickerton J., Gagnon A.-G. (eds.) Canadian Politics, 5th ed., Toronto: University of Toronto Press, pp. 97-114.

Gil Pecharromán J. (1989) La Segunda República, Madrid: Historia 16.

González A., Bou G. (2007) La creació del mite Lluís Companys: El 6 d'otubre de 1934 i la defensa de Companys per Ossorioy Gallardo, Barcelona: Editorial Base.

Grau R., Muñoz J. M. (eds.) (2006) Catalonia: A European History, Barcelona: Generalitat de Catalunya.

Hearder H., Waley D. P (eds.) (1966) A Short History of Italy: From Classical Times to the Present Day, Cambridge: Cambridge University Press.

Hernández Lafuente A. (1980) Autonomía e Integración en La Segunda República, Madrid: Ediciones Encuentro.

Hintjens H., Loughlin J., Olivesi C. (1995) The Status of Maritime and Insular France: The DOM-TOM and Corsica. In: Loughlin J., Masey S. (eds.) The End of the French Unitary State?: Ten Years of Regionalisation in France, London: Frank Cass, pp. 110-131.

Hogg P. W. (2007) Constitutional Law of Canada, 5th ed., Scarborough, ON: Thomson Carswell.

Hudson G. L. (1997) Corsica, Oxford: Clio Press.

Levy J. (2011) "States of the Same Nature": Bounded Variation in Subfederal Constitutionalism. In: Gardner J. A., Rossi J. (eds.) New Frontiers of State Constitutional Law: Dual Enforcement of Norms, Oxford: Oxford University Press, pp. 25-38.

Livingston W. S. (1956) Federalism and Constitutional Change, Oxford: Clarendon Press.

Locke J. (1952) The Second Treatise of Government, Th. P. Pearson (ed.), London: Pearson.

Mangia A. (2007) Il federalismo della descrizione e il federalismo della prescrizione. Giurisprudenza Costituzionale, vol. 52, no. 6, pp. 40454052.

McCardell J. (1979) The Idea of a Southern Nation: Southern Nationalists and Southern Nationalism, 1830-1860, New York; London: W. W. Norton.

McRoberts K. (1997) Misconceiving Canada: The Struggle for National Unity, Toronto ; Oxford: Oxford University Press.

Mora P (2001) El Derrumbe de la Segunda Repúblicay la Guerra Civil, Madrid: Ediciones Encuentro.

Moreno Luzón J. (ed.) (2003) Alfonso XIII. Un Político en el Trono, Madrid: Marcial Pons Ediciones de Historia.

Nugent J. D. (2009) Safeguarding Federalism: How States Protect Their Interests in National Policymaking, Norman, OK: University of Oklahoma Press.

Owsley F. L. (1962) The Irrepressible Conflict. In: I'll Take My Stand: The South and the Agrarian Tradition, New York: Harper & Row, pp. 61-91.

Palermo F. (2012) Italy: A Federal Country without Federalism. In: M. Burgess, G. A. Tarr (eds.) Constitutional Dynamics in Federal Systems: SubNational Perspectives, Montreal; Kingston; London; Ithaca, NY: Mc-Gill-Queen's University Press, pp. 237-254.

Pallach A. (2000) La Identitat Catalana: El Fet Diferencial: Assaig de Definicio, Barcelona: Proa La Mirada Social.

Philippe X. (2004) France: The Amendment of the French Constitution "On the Decentralized Organization of the Republic". International Journal of Constitutional Law, vol. 2, no. 4, pp. 691-705.

Phillips W. D., Jr., Phillips C. R. (2010) A Concise History of Spain, Cambridge; New York: Cambridge Concise Histories.

Potter D. M. (1968) The South and The Sectional Conflict, Baton Rouge, LA: Louisiana State University Press.

Putnam R. D., Leonardi R., Nanetti R. (1993) Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy, Princeton, NJ: Princeton University Press.

Rapaczynski A. (1985) From Sovereignty to Process: The Jurisprudence of Federalism after Garcia. The Supreme Court Review, vol. 1985, pp. 341— 419.

Riall L. (2009) Risorgimento: The History of Italy from Napoleon to Nation State, London: Palgrave MacMillan.

Richards C. (2004) Devolution in France: the Corsican Problem. European Public Law, vol. 10, no. 3, pp. 481-502.

Riker W. H. (1964) Federalism: Origin, Operation, Significance, Boston, MA: Little, Brown and Company.

Rogoff M. A. (1997) Federalism in Italy and the Relevance of the American Experience. Tulane European & Civil Law Forum, vol. 12, pp. 65-96.

Rolla G. (2009) Diritto RegionaleeDegliEntiLocali, 2nd ed., Milan: Giuffre.

Russell P. H. (1992) Constitutional Odyssey: Can Canadians Be a Sovereign People? Toronto: University of Toronto Press.

Sala G. (2014) Federalism without Adjectives in Spain. Publius: The Journal of Federalism, vol. 44, no. 1, pp. 109-134.

Stampp K. M. (1980) The Imperiled Union: Essays on the Background of the Civil War, Oxford: Oxford University Press.

Thomas E. M. (1979) The Confederate Nation: 1861-1865. New York: Harper and Row.

Vandiver F. E. (1964) The Southerner as Extremist. In: Vandiver F. E. (ed.) The Idea of the South: Pursuit of a Central Theme, Chicago, IL: University of Chicago Press, pp. 43-55.

Vann Woodward C. (1960) The Burden of Southern History, Baton Rouge, LA: Louisiana State University Press.

Vergés O., Cruanas J. (1991) The Generalitat in the History of Catalonia, Barcelona: Departament de Cultura de la Generalitat de Catalunya.

Watts R. L. (2008) Comparing Federal Systems, 3rd ed., Montreal: McGill-Queen's University Press.

Whelpton E. (1964) A Concise History of Italy, London: Robert Hale.

Zinn H. (1964) The Southern Mystique, New York: Alfred A. Knopf.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Пользовательское соглашение Политика конфиденциальности
Открытая наука