Журналистика
УДК 316.77 : 821.161.1
ББК 76.01
В 68
Вологина Е. В.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры электронных СМИ и новых медиа Кубанского государственного университета, e-mail: [email protected]
Травелог как воспитание чувства прекрасного
(Рец ензирована)
Аннотация:
В рамках представленного исследования ставится проблема актуальности тра-велога для современной культуры. Предпринимается попытка осмыслить аксиологическое содержание любви к путешествиям как любви к людям. Исходной точкой исследования является позиция, согласно которой травелог не есть только лишь путешествие, он нарративен, обращен к адресату и по содержанию качественно детерминирован особенностями личности путешествующего рассказчика (публициста). Анализируется значение публицистики Георгия Матвеевича Соловьева в развитии отечественного травелога. В современном обществе реализуются тенденции повышения интенсивности информационного обмена, естественной реакцией на которые становится стереотипизация культуры. Это влияет как на способ отношения к представителям других культурных традиций, так и на характер познания внешнего мира. Такая форма расширения кругозора, как путешествия, приобретает ограничения, связанные со стереотипными установками сознания. При этом экономический подтекст организации туризма становится тем фактором, который усиливает тенденцию однобокого отношения к культуре, быту, достопримечательностям других стран. В этой связи приобретают актуальность формы отражения культуры, не подверженные общей тенденции стереотипного отношения. В качестве одного из таких способов оригинального взгляда на культуру может быть рассмотрен травелог.
Vologina E.V.
Candidate of Philology, Associate Professor of Department of Electronic Media and New Media, the Kuban State University, e-mail: [email protected]
Travelogue as tool to develop aesthetic sensitivity
Abstract:
In modern society, tendencies to increase intensity of information exchange, the natural reaction to which is a stereotypification of culture, are implemented. It influences a way of the attitude towards representatives of other cultural traditions and the nature of knowledge of the outside world. Such form of expansion of an outlook as travel gets the restrictions connected with stereotypic attitudes of consciousness. At the same time, the economic implication of the organization of tourism becomes that factor which strengthens a tendency of the one-sided attitude towards culture, life and sights of other countries. In this regard the forms of reflection of culture not subject to the general tendency of the stereotypic relation
acquire relevance. The travelogue can be considered as one of such ways of an original view of culture. In the text of this work the problem of the relevance of the travelogue for modern culture is posed. The author focuses on an attempt to comprehend the axiological content of love for travel as a love of people. The starting point of the study is the author's position, according to which the travelogue is not only a journey. It is a narrative, addressed to the addressee and is qualitatively determined by the characteristics of the personality of the traveling narrator (publicist). This publication describes the significance of Georgiy Matveyevich Solovyev's journalism in the development of the national travel agency.
Keywords:
Travelogue, literary genre, journalism, travel, axiology, Georgiy Matveevich Solovyev.
Исследование проводится по двум двум тематическим срезам: общему -осмыслению содержания травелога как элемента современной публицистики, и частному - выражению личности публициста в травелоге. Оба тематических направления рассматриваются с учетом актуальной тенденции медиа - жанровых трансформаций, например опоры современного травелога на эссе или рецензии на проповедь [1].
Актуальность и востребованность рассказов о путешествиях имеет столь же давнюю историю, сколько и практика посещения других мест. По этой причине к путешественникам складывается особое отношение как к тем, кто может принести новое знание. В некотором смысле, обычаи гостеприимства были рассчитаны на получение информации от гостя, что нередко определяло жизнеспособность принимающего общества. Чтобы правила гостеприимства получали неоспоримые аргументы к исполнению, их облачали в традицию исполнения ритуала, нарушение запретов табуировалось, а в качестве основателей принципа позиционировались божества. Так у Гомера, от имени Одиссея мы встречаем следующие эпитеты:
...Гостеприимец же Зевс - покровитель гостей и молящих.
Зевс сопутствует гостю. И гости достойны почтенья [2].
И далее, в назидание тем, кто нарушает принципы гостеприимства, обещано возмездие как проявление нерушимости божественного закона [2].
Позиционирование особого положения гостя мы встречаем и в других традициях. Принцип путешествия, с одной стороны, и гостеприимства - с другой - важный элемент становления культуры. Так Жак Деррида вносит в акт гостеприимства три смысла: политический, этический и абсолютный (основанный на универсальном гостеприимстве кантовского вечного мира между людьми), о чем говорит известный исследователь творчества французского постмодерниста Н.С. Автономо-ва [3]. Путешествие защищено культурой, и оно имеет культуротворческое значение, находясь в контакте между традицией, языком, правом, с одной стороны, и «гостем», с другой. Для Жака Деррида творчество и ответственность состоят в «изобретении» места встречи [3]. С позиции постмодернизма, путешественник достраивает текст реальности, в которую погружен - через призму своих смыслов. Путешествие становится художественным текстом. В нем появляется читатель. Путешественник - автор произведения, равно как и наоборот - художественное произведение для читателя - путешествие.
С развитием литературной критики появляется особый жанр - траве-лог.Вместе с тем, содержательно, траве-логи существовали значительно раньше жанровой определенности. Современный исследователь Ролан Ле Унен обобщает историческое развитие травелога от античности до XV века: «Путевые записки очень старый жанр, имеющий в своей основе, историю путешествия Геродо-
та (около 484 до н.э. - около 425 до н.э.) в Персию, Египет и в Вавилон в V веке до нашей эры и «Анабасис» Ксенофонта (не позже 444 до н.э. - не ранее 356 до н.э.). В свою очередь, в России травелоги начинают развиваться в XIX в., но при этом, с позиции исследователей, «носили преимущественно описательный характер» [4]. Известны своего рода путевые записки адмирала К.Н. Посета [5], И.А. Гончарова, М.Е. Салтыкова-Щедрина [6] и других авторов.Травелог становится объектом исследования многих зарубежных исследователей, среди которых стоит отметить таких авторов, как И. Донай [7], В. Гунтер [8], А. Паскуали, Н. Доирон [9].
Личность в травелоге это вопрос не только стилистический, но и содержательный. Речь идет о значимости качеств автора-путешественника для искусства как для области раскрытия всеобщего.
Мы живем в такое время, когда о многом у человека есть множество поверхностных знаний. Отчасти - это издержки системы образования, отчасти - результат колоссального наплыва информации. Своеобразная защитная реакция. Приходится признать, что наше время - век стереотипов. Об этом пишет, ссылаясь на исследования Х.У. Гумбрех-та, С.М. Тузова-Щёкина: «Глобализация, виртуализация, игрореализация, эстетизация стали характеристиками нашего времени и пространства. Именно в это время... активизируется внимание научного сообщества к проблеме «присутствия». В обществе потребления, производящем вещи с такой скоростью, что уже в момент своего «рождения» они устаревают и становятся никому не нужны, во время воцарения симулякра, отмены всяческих критериев определения ценности тех или иных объектов, эстетика, а точнее - эстетическое переживание становится крайне интересным не только для исследователей-гуманитариев, но и для обычных зрителей, читателей, проявляющих хоть какой-то интерес к художествен-
ным мирам» [10].
Что есть стереотип? В первую очередь, это шаблон восприятия. Стереотип - это образ, который уже составлен, и под который подводится новый опыт. Стереотипность мышления - это одновременно ограниченность возможностей познания. Человек не будет познавать там, где ему все и так понятно.
Длительное время представители разных культур были отгорожены друг от друга. В первую очередь - территориально, хотя немаловажное значение имеют языковой барьер, государственные границы и необходимость преодоления расстояния. И эта отгороженность порождала любопытство, живой интерес к другой культуре. Достаточно вспомнить советский период и жгучую, запретную тягу к продуктам западной культуры. По мнению А.А. Майги, «основной жанрообра-зующей чертой травелога является стремление к достоверному изображению «чужого» мира, пропущенного через восприятие путешественника» [11: 259]. Падение границ, установление плотной коммуникации привело к колоссальному наплыву информации. И подавляющее большинство этой информацией перенасытилось, перейдя от стремления к углублению в чужой мир, к его упрощению.
Можно сказать, что само это рассуждение также является упрощением, развитием упаднических идей, которые в свое время изложил Ортега-и-Гассет. В некоторой мере это справедливо: суждения о примитивизации массовой культуры не являются чем-либо эксклюзивным, и, кроме того, современная культура несводима к одним лишь массовым проявлениям. Однако существует общая интенция, которую нельзя игнорировать в силу одной лишь ее общеизвестности. И эта интенция - в сворачивании межкультурного диалога, при котором возникает прочная «колея» из стереотипных путей познания. В некотором смысле справедливо замечание Жан Бодрийяра, для кото-
рого современная культура - раздробленная бессистемность в сочетании с эклектикой стереотипов [12].
Современный человек, если только его профессия не предполагает интенсивные перемещения и плотные контакты, познает окружающий мир, в основном, опосредованно. И даже в тех случаях, когда он стремится приобрести личный опыт, он, для начала, обращается к уже известному. Этот процесс активно закрепляется такой сферой, как туризм, в которой инаковость является объектом экономических отношений. Возникают символы чужих культур, которые приобретают характер устойчивых брендов. И, одновременно с этим, возникают устойчивые маршруты, проехав по которым человек знакомится с обложкой другой культуры. Круг замыкается: ожидания, основанные на стереотипах, подтверждаются опытом, выстроенным в соответствии с этими стереотипами. При этом, поскольку в туризме привлекает, в первую очередь, инако-вость, она культивируется. Этнический индеец меняет шляпу на головной убор из перьев, потому что именно этот образ от него ждут. И в это же самое время те тонкие отличия, которые как раз и интересны в представителях других культур, остаются за кадром. Это - первый момент, на который хотелось бы обратить внимание. Диалог культур, как обмен стереотипами.
Второй момент связан с категорией времени. Эта часть сообщения, пожалуй, направлена на объяснение сложившейся ситуации, и отчасти - на обоснование сказанного выше. Вне зависимости от того, говорим ли мы о чтении литературы, или же о восприятии продуктов другой культуры, момент динамики имеет огромное значение. Подобно тому, как в литературе существует обратная зависимость между детализацией описания и динамикой повествования, для продуктов современной культуры также справедливо это отношение. Чем детальнее мы знакомимся с каким-либо проявлением чужой куль-
туры, чем глубже погружаемся в нее, тем больше времени занимает процесс знакомства. Однако, если проанализировать изменения, постигшие современный кинематограф и литературу, можно отметить одну характерную черту - рост динамики. Этот феномен чрезвычайно емко отражен в понятии клиповости сознания. Остановимся ненадолго на этом моменте и рассмотрим основные его аспекты.
Важнейшим символом знакомства с результатами художественного творчества является удивление. И чем менее разнообразным является опыт человека, тем меньше необходимо для того, чтобы он испытал это чувство. Однако, чем более разнообразно знакомство человека с продуктами творчества, тем менее глубоко он погружается в них. Поэтому то, что ранее выступало как объект удивления, теперь выступает как фон для чего-то более интересного. Как было уже сказано ранее, при большом потоке информации, ее восприятие становится поверхностным. По этой причине современные продукты культуры смещены в сторону демонстрации действия, в то время как мир, в котором эти действия происходят, приобретает характер декораций. Известные аудитории элементы действия также утрачивают свою ценность. Именно поэтому наиболее массовые элементы культуры не знакомят с миром - они содержат в себе отсылку к уже известным образам.
Если рассмотреть характер жизни современного человека, можно увидеть достаточно близкое соответствие. Динамика социальной активности, в особенности в городах, возросла многократно. И эта динамичность жизни входит в противоречие с созерцательным отношением. Мир становится символической реальностью, декорацией для действий и отношений. И эта установка на динамику, эта непрерывная спешка отражается на характере восприятия. Человек постепенно утрачивает установку на эстетическое отношение. Из активно познающего он стано-
вится не просто пассивно воспринимающим - он, скорее, отгораживается от неизвестного системой стереотипов.
Известно, что современным детям тяжело дается чтение классики. Одной из причин этого служит непривычность формата, в котором действие не стоит во главе угла. Углубиться в ситуацию - значит, остановиться, а современный человек не привык останавливаться. В этом кроется основная опасность современных социальных и культурных тенденций.
Здесь мы приходим к важной проблеме, связанной с характером эстетического восприятия. В основе эстетического чувства лежит не динамика действия. В его основе - глубина переживания. И если человек привыкает к непрерывной динамике, утрачивает способность «остановиться» - он одновременно утрачивает эстетическое отношение к миру.
Тот факт, что рассмотренные выше тенденции широко распространены, необязательно говорит об их преобладающем характере. В частности, современные люди могут развивать свое эстетическое чувство посредством обращения к «высокой литературе», которая способствует более глубокому, детальному восприятию мира. Можно сказать, что есть продукты культуры, выражающие основные тенденции современной кипучей жизни, а есть те, которые позволяют человеку остановиться и почувствовать мир вокруг себя. И ценность последних, несмотря на значительно меньшую востребованность и массовость, чрезвычайно высока. В этом контексте травелог особенно интересен. «Тра-велог (как в его классической форме очерка, дневника, путевых заметок, так и в современной телеверсии) становится, на наш взгляд, наиболее актуальной формой и способом выражения именно эстетического переживания. В нем эстетизировано все: от картинки до вкусовых ощущений от местной кухни» [10].
Травелог, как явление современной культуры, имеет особый статус. Он нахо-
дится на стыке культурной коммуникации, литературного творчества и эстетического воспитания. Выше уже было сказано, что диалог культур реализуется по магистральным путям устоявшихся стереотипов. Так вот, эти стереотипы - отчасти, дань времени и его динамике. Дань попытке успеть приобщиться к многочисленным «характерным элементам» культуры, без времени на погружение в них. Однако само путешествие, лежащее в основе тра-велога, имеет другой формат. Это не собирание коллекции фотографий местных достопримечательностей и не движение по стереотипному маршруту. В основе траве-лога лежит право на созерцание, возможность остановки и более глубокого взгляда. Именно поэтому этот жанр так интересен: он позволяет взглянуть на чужую культуру глазами того, кому она интересна. Здесь преобладает не действие, и именно потому травелог позволяет увидеть детали, придать многомерность восприятию жизни других людей.
Нельзя сказать, что в современном мире травелог может стать чем-то массово репрезентируемым. Вместе с тем, чтение травелога - это еще один повод остановиться, выйти за рамки нескончаемой динамики общественной жизни и ее стереотипных декораций. Именно это определяет ценность травелога в эстетическом и культурном плане. Как основания для более близкого знакомства с культурой других народов и как основание для развития чувства прекрасного.
Собственно, эта работа посвящена личностному аспекту. Точнее - конкретной личности. Человеку, для которого публицистика была важным культурным явлением. Журналист, публицист, исследователь, преподаватель. Георгий Матвеевич Соловьев имеет к травелогу непосредственное отношение.
Когда хочешь рассказать о том, каким был человек, наверное, стоит говорить про то, что он любил. Георгий Матвеевич очень много путешествовал. Ка-
залось бы, много кто путешествует. Каждый час аэропорты и вокзалы отправляют в новые рейсы потоки людей... Георгий Матвеевич был журналистом, писателем и духовно богатым человеком. Он не проходил мимо безучастно, а замечал, брал с собой, осмыслял. И, конечно, отдавал. Его книга «О местах, в которых не терпится побывать» [13] - подарок не только тем, кто не был в «тех местах, о которых идет речь», но и тем, кто был, но почему-то не заметил, не разглядел.
Георгий Матвеевич Соловьев был мастером травелога. Его тексты содержат вполне конкретную интенцию любви к миру, творчеству и путешествиям. Принцип его травелога - личное отношение к тем людям, для которых писал, с которыми делился впечатлениями и переживаниями. И это личное отношение выражалось глубоко интимным и одновременно всеобщим ощущением значимости происходящего.
«Чувствую, что она - Куба - принимает меня за своего. Ведь, наверное, не каждому открывается. А теперь плачет при расставании», - говорю я Маше негромко, усаживаясь в кресло «боинга»» [13: 263] ... Личное участие автора, вклю-
ченность его дорогого и близкого в текст, делает его, своего рода, обращением к универсальному читателю, которому может быть близко такого рода переживание.
По словам А.А. Майга, «смешение жанров является одной из наиболее заметных характеристик травелога. Он состоит из неоднородных форм и жанров и характеризуется также множественными интертекстуальными связями и частыми отступлениями» [11: 259]. На наш взгляд, смешение жанров оправдано внесением в «текст-путешествие» частички личного, неповторимого, индивидуального. Но, вместе с тем, всеобщего.
Подводя итог, отметим что траве-лог - не жанр «проторенного пути», это обращение к аксиологии через личный опыт. Георгий Матвеевич Соловьев, признанный мастер этого жанра, воспитал не одно поколение журналистов, вкладывая в них принцип любви к своему делу, журналистской честности и личного небезучастного отношения. Его книга, посвященная местам, «в которых не терпится побывать» [13], на наш взгляд, представляет собой выражение идеи воспитания чувства прекрасного.
Примечания:
1. Шахбазян М.А. Рецензия в русской религиозно-философской публицистике как подражание проповеди // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2011. Вып. 2. С. 64-69.
2. Гомер. Одиссея. М.: АСТ, 2017. 320 с.
3. Автономова Н.С. Философский язык Жака Деррида. М.: РОССПЭН, 2011. 510 с.
4. Набилкина Л.Н. Европа в травелогах русских писателей // Теория и практика общественного развития. 2014. № 1. С. 323-325.
5. Посет К.Н. Письма с кругосветного путешествия // Отечественные записки. 1855.
6. Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 9. М., 1951.
7. Daunais I. L'Art de la mesure ou l'invention de l'espace dans le récit d'Orient. Saint-Denis: Presses Universitaires de Vincennes, 1996.
8. Guentner W. Aspects génériques du récit de voyage français: l'utile dulci dans Australian Journal of French Studies. Monash University. 1995. May-August.
9. Doiron N. L'art de voyager. Pour une définition du récit de voyage à l'époque classique // Poétique. 1988. № 73.
10. Тузова-Щёкина С.М. Цель и формы эстетического переживания в масс-медиа (на примере травелога) // Вестник ЮГУ 2015. № 1 (36). URL: http://cyberleninka.
ru/article/n/tsel-i-formy-esteticheskogo-perezhivaniya-v-mass-media-na-primere-traveloga (дата обращения: 24.01.2018).
11. Майга А.А. Литературный травелог: специфика жанра // Вестник ТГГПУ. 2014. № 3 (37). С. 254-259.
12. Бодрийяр, Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000. 258 с.
13. Соловьев Г.М. Ностальгическими дорожками. О местах, в которых не терпится побывать. Краснодар: КубГУ, 2015. 264 с.
References:
1. Shakhbazyan M.A. Review in Russian religious and philosophical journalism as an imitation of the sermon // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2011. Iss. 2. P. 64-69.
2. Homer. Odyssey. M.: AST, 2017. 320 pp.
3. Avtonomova N.S. Philosophical language of Jacques Derrida. M.: ROSSPEN, 2011. 510 pp.
4. Nabilkina L.N. Europe in the travelogue of Russian writers // Theory and practice of social development. 2014. No. 1. P. 323-325.
5. Poset K.N. Letters from the round-the-world travel // Otechestvennye zapiski. 1855.
6. Saltykov-Shchedrin M.E. Collected Works: in 10 vol. Vol. 9. M., 1951.
7. Daunais I. L'Art de la mesure ou l'invention de l'espace dans le récit d'Orient. Saint-Denis: Presses Universitaires de Vincennes, 1996.
8. Guentner W. Aspects génériques du récit de voyage français: l'utile dulci dans Australian Journal of French Studies. Monash University. 1995. May-August.
9. Doiron N. L'art de voyager. Pour une définition du récit de voyage à l'époque classique // Poétique. 1988. № 73.
10. Tuzova-Shchyokina S.M. The purpose and forms of aesthetic experience in mass media (based on the travelogue) // YuSU Bulletin. 2015. No. 1 (36). URL: http://cyberleninka. ru/article/n/tsel-i-formy-esteticheskogo-perezhivaniya-v-mass-media-na-primere-traveloga (date of access: 24.01.2018).
11. Maiga A.A. Literary travelogue: specificity of the genre // TGGPU Bulletin. 2014. No. 3 (37). P. 254-259.
12. Baudrillard J. Transparency of Evil. M.: Dobrosvet, 2000. 258 pp.
13. Solovyov G.M. On nostalgic paths ... On the places you cannot wait to visit. Krasnodar: KubSU, 2015. 264 pp.