CC BY
34
Плотников В.А.
ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ ЦЕПОЧКИ СОЗДАНИЯ ЦЕННОСТИ И ГЛОБАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ЦЕНООБРАЗОВАНИЯ: ВЗГЛЯД ТЕОРЕТИКА
Аннотация. Управление развитием экономики связано с проведением структурной политики, призванной сформировать такую отраслевую структуру хозяйства, которая обеспечивает более высокий уровень благосостояния (внутренняя цель) и международной конкурентоспособности (внешняя цель). Принято считать, что достигается это концентрацией ресурсов и внимания на высокотехнологичных производствах. Преобладание же в национальной экономике производств первичных переделов традиционно расценивается как признак слабости экономики. В статье эти распространенные точки зрения подвергаются обоснованному сомнению на основе постулирования гипотезы о том, что глобальные механизмы ценообразования, в рамках которых доля добавленной стоимости конечного продукта возрастает по мере приближения к концу соответствующей цепочки создания стоимости, являются субъективными и манипулируемыми.
Ключевые слова. Цепочки создания стоимости, социально-экономическое развитие, экономический рост, экономическая политика и стратегия.
Plotnikov V.A.
TRANSNATIONAL VALUE CHAINS AND GLOBAL PRICING MECHANISMS:
A THEORETICAL VIEW
Abstract. Management of economic development is associated with the implementation of a structural policy designed to form such a sectoral structure of the economy that provides a higher level of welfare (internal goal) and international competitiveness (external goal). It is generally accepted that this is achieved by concentrating resources and attention on high-tech industries. The predominance of primary redistribution industries in the national economy is traditionally regarded as a sign of the weakness of the economy. In the article, these common points of view are justifiably questioned based on the postulation of the hypothesis that global pricing mechanisms, in which the share of the value added of the final product increases as it approaches the end of the corresponding value chain, are subjective and manipulated.
Keywords. Value chains, socio-economic development, economic growth, economic policy and strategy. Введение
События последних месяцев, суть которых состоит в обострении и переходе в «горячую» фазу цивили-зационного противостояния России и Запада, требуют определенного осмысления. Прежде чем переходить к экономическим оценкам некоторых из событий, предшествовавших современному периоду
ГРНТИ 06.03.15 © Плотников В.А., 2022
Владимир Александрович Плотников - доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры общей экономической теории и истории экономической мысли Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Контактные данные для связи с автором: 191023, Санкт-Петербург, наб. канала Грибоедова, 30-32 (Russia, St. Petersburg, Griboedova channel emb., 30-32). E-mail: plotnikov.v@unecon.ru. Статья поступила в редакцию 13.03.2022.
обострения, отметим, что он, по нашему мнению, был предопределен историей и глубинной логикой (по крайней мере - в тех формах, в которых эта логика понимается на Западе) цивилизационного развития. И начало этого обострения было лишь вопросом времени.
Для подтверждения этого тезиса приведем цитату из послесловия С. Переслегина «Сэмюэль Хантингтон: Столкновение цивилизаций. О спектроскопии цивилизаций, или Россия на геополитической карте мира» к известной работе [1]. Автор послесловия на основе критического изучения взглядов С. Хантингтона делает вывод, логично вытекающий из теоретических построений этого известного автора. Суть вывода в том, что «при минимальном желании Россию можно воспринять как «неправильный Запад» и приступить к исправлению ошибок» (цит. по: https://gtmarket.ru/library/basis/3893/3906). Именно это мы сегодня и наблюдаем...
Но предмет нашего анализа не политологический и философский анализ происходящих событий, а их экономическая подоплека. Конечно, и она - предмет обширнейших изысканий. Поэтому мы ограничимся одним частным вопросом, который может быть хотя бы в сжатом, конспективном виде рассмотрен в формате научной статьи. Этот вопрос связан с ценообразованием в глобальном масштабе, которое при повсеместном господстве рыночных, то есть товарно-денежных отношений имеет непосредственное влияние на большинство характеристик социально -экономической системы - темпы и направленность развития стран, уровень жизни и благосостояния, структуру национальных экономик и т.д.
Если в экономике командно-административного или традиционного типа основным регулятором хозяйственной деятельности является совокупность установок не обязательно экономического (т.е. направленного на извлечение материальной выгоды) свойства, то в рыночной экономике (как и в многочисленных вариациях смешанных ее моделей, где рыночный сектор представлен в большей или меньшей степени) фактор материальной выгоды является движущим мотивом всей хозяйственной деятельности и ее регулирования [2, 3, 4 и др.], что нашло отражение, в частности, в главенствующей (несмотря на всю ее критику [см., например 5]) в современном экономико-теоретическом дискурсе модели «экономического человека».
Далее. «Красной нитью» в исследованиях проблем уровня экономического развития и экономического роста современных ученых проходит мысль о неравномерности распределения добавленной стоимости по всей цепочке ее создания от природного ресурса до конечного продукта, непосредственно предназначенного для удовлетворения потребностей людей [6, 7]. Справедливости ради отметим, что и автор этих строк также до недавних пор разделял и отчасти и сегодня разделяет эту позицию [8, 9, 10 и др.], критикуя, в частности, неблагоприятную для национальной конкурентоспособности структуру национальной экономики России, носящую чересчур «утяжеленный» характер.
Ситуация структурной неоднородности распределения добавленной стоимости по цепочке ее создания, действительно, имеет место быть. И это подтверждается эмпирическими данными. И именно поэтому бытует и не подвергается сомнению большинством экономистов тезис о том, что только развитие высокотехнологичных производств позволит кардинально ускорить экономическое развитие нашей страны. А без этого различные меры стимулирования экономического развития не будут успешными, ибо роль страны в мире как экспортера сырья и потребителя конечной промышленной продукции консервирует ее отставание и низкий уровень конкурентоспособности. Но тут возникает два вопроса:
• первый: если это действительно так, то передовые промышленно развитые страны мира должны всячески избегать инвестиций в развитие сырьевого сектора, отдавая приоритет высокотехнологичным производствам, где, якобы, формируется большая добавленная стоимость. Действительно ли это так?
• второй: является ли описанное выше распределение добавленной стоимости на протяжении цепочки ее создания (малая доля в начале - большая в конце) объективно обусловленным, или же является субъективным, то есть манипулируемым, результатом?
Формат статьи не позволяет дать на эти вопросы исчерпывающих ответов, по каждому из них необходимо проводить развернутое исследование, может быть даже масштаба кандидатской или докторской диссертации. В то же время, попробуем изложить некоторые собственные соображения.
Структурные трансформации национальных экономик
Итак, порассуждаем в рамках первого вопроса. Если предположить, что, действительно, более выгодно (с позиций национальной конкурентоспособности) сосредотачиваться на конечных звеньях цепочек создания добавленной стоимости, то разумной стратегией для всех без исключения стран, а в первую очередь - для развитых, в которых обеспечен высокий уровень жизни населения и сформированы довольно зрелые гражданские общества, будет реструктуризация экономики, ориентированная на отказ от развития производств низших переделов.
Именно на это нас ориентируют, например, российские стратегические и программные документы федерального уровня. Но как тогда быть с наиболее экономически и технологически развитой страной мира - США? Американцы систематически и неуклонно развивают свой добывающий сектор в последние десятилетия, оказывая ему всяческую государственную поддержку. Итогом этого стало превращение США в самую крупную нефте- и газодобывающую экономику мира:
• «США в 2018 г. по объему нефтедобычи вышли на первое место в мире, оттеснив Саудовскую Аравию и Россию на вторую и третью позиции» [11, с. 71];
• мировым лидером по добыче газа США являются с 2012 года, по итогам 2020 года в США добывается около четверти всего газа в мире (см.: https://yearbook.enerdata.ru/natural-gas/world-natural-gas-production-statistics.html). И значительная часть добываемого сырья идет на экспорт (см. рисунок).
млн тонн/месяц
со о. х го к 5 с; X о; го О си О 5 | о х со о. I го к 2 « с; х о; го о си о 2 | о х со о. х го ч 5 с; х о; го о си о 2 ^ о х со о. X го о; 2 >5 с; х (К го о си О 2 1 о х ш о. X го К 2 ^ х о; го о си о 2 | о х со о. X го К 2 с; X к го о си О 2 1 о х со о. I СО К 2
2015 2016 2017 2018 2019 2020 2021
Источник: https://energypolicy.ru/novaya-neftyanaya-birzha-v-abu-dabi-borba-za-status-kvo-ili-shag-k-pereme-
nam/neft/2021/15/17.
Рис. Экспорт нефти из США
Получается, что статус «страны-бензоколонки» вовсе не есть что-то «стеснительное», это вовсе не символ экономической неудачливости, а - напротив - желанная цель развития лидера мировой экономики? И этот вновь обретенный статус не является следствием случайного стечения обстоятельств. Это - результат целенаправленной и достаточно настойчивой государственной экономической политики. В основе которой лежит, смеем предположить, понимание большей объективной ценности сырьевых товаров относительно конечных потребительских благ. Таким образом, мы логично подходим к нашему второму вопросу.
Распределение добавленной стоимости по цепочкам ее создания
Напомним, что наш второй вопрос был сформулирован так: является ли существующее сегодня распределение добавленной стоимости на протяжении цепочки ее создания (малая доля в начале - большая
в конце) объективно обусловленным, или же является субъективным, то есть манипулируемым, результатом? Мы склоняемся к выводу о том, что структура мирового ценообразования не является объективной, но - манипулируема.
Для того, чтобы аргументировать этот вывод, рассмотрим затушевываемый в обычных дискуссиях вопрос о принадлежности к тем или иным юрисдикциям производств сырья и конечной продукции. Точнее, он не затушевывается, но в нем из двух фактов «назначаются» один в качестве причины, а второй - следствия, причем без всяких доказательств. Это - типичный прием манипуляции. Заметим, не всегда и не всеми осознаваемой, не факт, что «злоумышленной».
Приведем один пример из богатой личной практики автора статьи, связанной с проведением экспертиз авторских текстовых оригиналов научных статей и диссертаций. Когда неопытный исследователь обнаруживает корреляцию между двумя временными рядами, он, как правило, искренне верит, что нашел новую причинно-следственную зависимость, и заявляет научному миру, что обнаружил закономерность, состоящую в том, что фактор Х влияет на фактор Y. Но на самом деле это вовсе не так. Обнаруженная корреляция говорит лишь о том, что Х и Y связаны, их значения изменяются синхронно. А вот почему - это предмет отельного исследования.
Может быть, конечно, Х влияет на Y (как без всяких на то оснований предположил автор исследования), а может и наоборот - Y влияет на Х, т.е. происходит обратное влияние, наконец, может быть, они вообще не влияют друг на друга, но находятся под влиянием не рассмотренного фактора Z. То есть здесь требуется дополнительный анализ, и сделанный начинающим исследователем вывод не является достоверным.
Вернемся к нашим исходным рассуждениям. Так как производства конечных продуктов сосредоточены в массе своей в развитых странах (а когда они в рамках глобального офшоринга локализованы в странах развивающихся, они всё равно находятся под контролем транснациональных корпораций, имеющих регистрацию в юрисдикциях развитых стран / или что то же самое - в офшорах, контролируемых этими развитыми странами), а добыча сырьевых товаров сосредоточена в массе своей в странах развивающихся, то делается вывод: сырьевые товары приносят малую добавленную стоимость, а конечные - высокую. Поэтому, дескать, одни страны богаты, а другие - бедны.
Но каковы экономико-теоретические, серьезные, объективные аргументы в пользу такого вывода? Ответить на этот вопрос затруднительно. Но можно. Итак, изложим коротко нашу точку зрения.
Начнем с товаров, удовлетворяющих конечный спрос. Принято считать, что они аккумулируют в себе большую добавленную стоимость. Эмпирические данные это подтверждают. Но с чем это связано? Ответ содержится в любом учебнике экономической теории: с монополизмом. С банальным монополизмом, который подрывает основу справедливой конкуренции и который всячески (в декларациях) порицается правительствами и бизнес-лидерами развитых стран. Но на котором фактически держатся экономики этих стран, сохраняя свои лидирующие позиции в экономике мировой.
Например, «в 2017 году доля Intel на рынке чипов для серверов измерялась 98%, в 2019 году она опустилась до 92%, в 2020-м - до 85%. Согласно предварительным итогам 2021 года, решения американской компании занимают 77% рассматриваемого рынка» (цит. по: https://www.tadviser.ru/index.php/ Статья: Процессоры_(мировой_рынок)). Очевидно абсолютное доминирование этой компании на указанном рынке. А это значит, что она вольна в ценообразовании, что де-факто и наблюдается.
Даже в тех случаях, когда о монополии или высококонцентрированной олигополии речь не идет, мы зачастую имеем дело с монополистической конкуренцией, которая также дает широкие возможности для манипулирования ценами. Характерный пример здесь - американская компания Apple, поставляющая на рынок смартфоны iPhone. Потребительские свойства этих устройств (если провести объективный анализ их эксплуатационных характеристик) не имеют существенных отличий от продукции других поставщиков, но за счет умелого брендирования, рекламы и реализации продуманной системы мер по продвижению, цена для конечных пользователей на устройства от этого американского поставщика существенно выше, чем у многих конкурентов.
Итак, основой высокой добавленной стоимости конечной продукции (особенно высокотехнологичной, которая не является массовой, т.к. высокие технологии не являются общедоступными), выпускаемой в развитых странах или под их контролем является монопольная рыночная власть. Это явление, если рассуждать по канонам mainstream экономической теории, недопустимо и должно пресекаться
государством. Но мы наблюдаем обратную картину. Приведем лишь один пример «коммерчески успешных» (таковыми они подаются средствами массовой информации) высокотехнологичных разработок:
«За последние несколько лет Tesla Motors, SolarCity и SpaceX (компании Маска, занимающиеся, соответственно, автомобилями, солнечной энергией и космическими кораблями) получили от государства огромный объем материальной поддержки - 4,9 млрд долларов в виде налоговых вычетов, льготных кредитов и других форм помощи. Так, например, только на Tesla пришлось 2,4 млрд долларов: 45 млн выделило министерство энергетики США, на 517 млн были списаны кредиты, а самое большое вложение осуществил штат Невада, предоставивший в обмен на строительство завода Gigafactory налоговые вычеты в размере 1,3 млрд долларов» (цит. по: https://www.zr.ru/content/news/ 788297-elon-mask-poluchil-ot-vlastej-ssha-5-mlrd-dollarov).
Очевидно, что именно государства, в юрисдикции которых находятся компании-производители и поставщики, обладающие монопольной властью, оказывают им разнообразную поддержку и покровительство. В результате эти компании устанавливают на мировых рынках монопольно высокие цены и возвращают сделанные в них государствами вложения в виде больших сумм налоговых поступлений, а в необходимых случаях выступают проводниками политического влияния своей страны на правительства, бизнес и население стран и территорий их присутствия.
Теперь рассмотрим вопрос глобального ценообразования сырьевых товаров. Как известно, во многом оно осуществляется через биржевой механизм, который (на уровне учебной литературы и публичных деклараций чиновников, политиков, а также теоретиков, слабо разбирающихся в реалиях хозяйственных процессов) является наиболее близким к рынку совершенной конкуренции, на котором присутствуют объективные предпосылки для формирования справедливых цен.
Насколько объективно биржевое ценообразование? Если говорить о реальных процессах, то, по мнению автора, в его объективности есть поводы усомниться. Дело в том, что на товарных биржах давно не заключаются сделки с реальными товарами, значительная часть оборота бирж приходится на различные деривативы. Приведем несколько цитат из диссертации Масленникова А.О. [12], детально исследовавшего этот вопрос применительно к рынку нефти:
«Ежедневные обороты трейдингового подразделения Royal Dutch Shell составляют 13 млн баррелей в день, что более чем в 10 раз превышает объем ее собственной нефтедобычи» (с. 111). «В своих годовых отчетах Glencore регулярно отмечает, что придерживается практики интенсивного хеджирования рисков, в т.ч. с помощью сырьевых деривативов... В среднем в 2013-2017 гг. рыночная стоимость финансовых деривативов на сырьевые товары - фьючерсных, опционных и своповых контрактов - составила 2,9 млрд долл. ... Этот показатель превысил масштаб использования Glencore форвардных контрактов, которые заключаются с целью поставки физического сырьевого актива. Средняя совокупная рыночная стоимость активов и обязательств компании по форвардным контрактам составила за тот же период 2,3 млрд долл.» (с. 114).
«Объем торгов и совокупные открытые позиции по биржевым деривативами на нефть демонстрируют устойчивый рост на протяжении нескольких десятилетий. Эту тенденцию не остановил ни мировой финансовый кризис 2008-2009 гг., ни сильное снижение цены нефти в конце 2014 г. на фоне сланцевой революции в США. По сравнению с рынком физической нефти рынок деривативов растет опережающими темпами - в 2018 г. объем торгов биржевыми нефтяными деривативами превысил объем мировой добычи нефти более чем в 20 раз» (с. 156).
То есть, на товарных биржах, преимущественно, торгуют не контрактами на поставку реальных товаров, а занимаются финансовыми спекуляциями, к реальным поставкам не имеющим никакого отношения. Но при этом при заключении этих самых реальных договоров на поставку, как правило, ориентируются на сложившуюся биржевую цену. Возникает резонный вопрос: биржевую цену чего? Имеющегося в электронной форме и многократно перепроданного фиктивного (которое никто не планирует ни при каких обстоятельствах выполнять) обязательства? Ответ на этот вопрос - «да».
Причем факт огромного разрыва объемов реальных и «бумажных» поставок справедлив даже для вновь создаваемых торговых биржевых площадок. Например, «в день запуска второй на территории ОАЭ товарной биржи (29 марта 2021 года) состоялось событие, ради которого она и создавалась: был дан старт торгам поставочным фьючерсным контрактом на нефть марки Murban - главного экспортного сорта Абу-Даби и ОАЭ. Одновременно начались торги 18 расчётными производными финансовыми
инструментами, не предполагающими поставки физического товара» (цит. по: https://energypolicy.ru/no-vaya-neftyanaya-birzha-v-abu-dabi-borba-za-status-kvo-ili-shag-k-peremenam/neft/2021/15/17).
Причем особый интерес представляет методика определения «справедливой» биржевой цены. Применительно к упомянутой бирже в Абу-Даби «базисным активом фьючерса является лёгкая среднесер-нистая нефть марки Murban... Клиринговая палата - ICE Clear Europe (Лондон)... Окончательная цена исполнения обязательств по контракту вычисляется как средневзвешенная цена сделок, заключённых в интервале 16:29-16:30 по сингапурскому времени в последний день обращения контракта. Условия поставки - FOB (free on board) порт Фуджейра» [там же].
Отметим два важных обстоятельства. Во-первых, даже при физическом расположении биржи, как и участников торгов - поставщиков, в ОАЭ, расчеты проходят через Лондон. Во-вторых, для «прайсме-йкерства» используется средневзвешенная цена сделок, заключенных не в течение достаточно длительного интервала времени, но лишь одной (!) произвольно выбранной минуты в течение всего торгового дня.
Следовательно, контроль за ценами осуществляется вовсе не из Абу-Даби, но из Лондона, и эти цены подвержены произвольным манипуляциям - путем предумышленного заключения «нужных» сделок именно в эту специально выделенную минуту. И примеры такого рода манипуляций широко известны, но из понятных политико-экономических соображений не афишируются. Так, ценовым ориентиром для торговли нефтью в мире являются дневные котировки, публикуемые американским (отметим этот факт - эта компания вновь находится в юрисдикции развитой страны мира) агентством Platts, которые рассчитываются на основе данных, которые добровольно предоставляются участниками рынка. При этом типичными являются такого рода ситуации:
«Халис Бектас, руководитель швейцарской компании Rixo International Trading, признает, что неоднократно использовал следующую стратегию: имея контракт на приобретение крупной партии нефти по цене, привязанной к котировкам агентства Platts, за несколько дней до его исполнения трейдер продает небольшое количество сырья по цене ниже рыночной, сообщает эту цену агентству, понижая, таким образом, котировки. Следовательно, крупный контракт исполняется по цене, гораздо более выгодной для трейдера. По словам Бектаса, если удается понизить котировки на $3 за метрическую тонну, на исполнении типичного контракта можно сэкономить более $200 000» (цит. по: https://www.vedomosti.ru/finance/articles/2013/06/19/kak_neftyanye_trej dery_manipuliruyut kotirovkami). «В целом манипулирование рынком с целью получения финансовой прибыли является противозаконным как в ЕС, так и в США. Но юристы и бывшие сотрудники регуляторов говорят, что такие случаи обычно весьма трудно доказать» [там же]. Добавим от себя, что это тем более трудно сделать, когда такого рода манипулирование соответствует экономическим интересам стран базирования бирж и ком-паний-прайсмейкеров, правительства этих стран оказывают покровительство неправомерным действиям «своего» бизнеса.
И такого рода действия, в случае рассматриваемого конкретного рынка нефти, «бьют» по интересам стран-экспортеров. «В мае прошлого [2012] года журнал The Economist опубликовал расследование деятельности нефтетрейдера Gunvor. Из него следовало, что с января 2005 г. по май 2009 г. Gunvor специфическим образом подавала Platts котировки через «окно» МОС, что приводило к падению рынка российской нефти Urals» (цит. по: https://www.vedomosti.ru/ business/articles/2013/05/15/ek_mehanizm_ opredeleniya_neftyanyh_kotirovok_daet).
Из представленных доводов можно сделать осторожный вывод, что глобально ценообразование на рынках сырьевых товаров, также как и ценообразование на рынках конечной продукции, находится под непосредственным влиянием развитых стран, которые извлекают несомненную выгоду из искусственно сформированных в мировой экономике ценовых диспропорций, вследствие чего происходит несправедливое перераспределение богатства от стран развивающихся в страны развитые. Заключение
В завершение отметим, что автор не настаивает на однозначной истинности своих умозаключений. Но они являются довольно логичными и подтвержденными фактами и авторитетными мнениями разбирающихся в вопросе специалистов. Они подтверждают гипотезу о несправедливости сформированных «игроками» из развитых стран глобальных механизмов ценообразования. Эти механизмы носят искусственный характер, а попытка их оспаривания или даже слома встречает жесткое военно-
политическое противодействие, т.к. нарушает монополию Запада на богатство и эксплуатацию остального мира.
Благодарности
Статья подготовлена в рамках инициативной НИР Санкт-Петербургского государственного экономического университета «Формирование хозяйственных систем евразийского типа: динамика, противоречия, эффективность (рег. № 121042600253-4).
ЛИТЕРАТУРА
1. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://gtmarket.ru/library/basis/3893/3906 (дата обращения 13.03.2022).
2. Государство и рынок в оптимизации структурных характеристик экономического роста / Айрапетова А.Г., Алтухов Д.А., Аникеев С.В. и др. СПб.: Изд-во СПбУЭФ, 2004. 475 с.
3. Основы теоретической экономики / Дятлов С.А., Миэринь Л.А., Попов А.И. и др. СПб.: Питер, 2014. 512 с.
4. Плотников В.А. Понятие смешанной экономики: эволюция развития и современная трактовка // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: Экономика. Социология. Менеджмент. 2018. Т. 8. № 2 (27). С. 8-16.
5. Бодрунов С.Д. Ноономика. М.: Культурная революция, 2018. 432 с.
6. СоловейчикК.А., Аркин П.А. Методические вопросы стимулирования роста глубины передела промышленной продукции субъектами Российской Федерации // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2015. № 4 (94). С. 25-30.
7. Федотов В.А. Определение различий между конкурентоспособностью стран // Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. 2020. № 1 (43). С. 23-28.
8. Вертакова Ю.В., Плотникова Н.А., Плотников В.А. Промышленная политика России: направленность и инструментарий // Экономическое возрождение России. 2017. № 3 (53). С. 49-56.
9. Плотников В.А., Вертакова Ю.В. Последствия современных экономических трансформаций и пути преодоления финансового кризиса в России // Известия Иркутской государственной экономической академии. 2010. № 6. С. 71-78.
10. Плотников ВА., Вертакова Ю.В. Российская промышленность: текущее состояние и перспективы развития // Экономика и управление. 2014. № 5 (103). С. 39-44.
11. Золина С.А., Копытин И.А., Резникова О.Б. «Сланцевая революция» в США как главный драйвер перестройки мирового рынка нефти // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2019. Т. 12. № 6. С. 71-93.
12. МасленниковА.О. Экосистема бенчмарков в развитии мирового рынка нефти: дисс. ... канд. экон. наук. М., 2020. 231 с.
