CC BY
63
тор не просто «монтирует» эффектные картинки, но показывает поток состояний-жизней возлюбленной: от «рыбьего» до «человеческого». Судя по всему, финал «Камбалы» означает уход женщины именно в нирвану, что особенно важно для буддиста.
Может быть, поэзия Мун Тэ Джуна, и в частности стихотворение «Камбала», не новаторская по отношению к корейской поэзии вообще, где издревле смешивалось то, что не было принято соединять в традиционной европейской поэзии: будничное и вечное, хозяйственные дела и высокие помыслы. Характерен для поэзии Востока и так актуально звучащий сегодня мотив равнозначности человека и природы. Однако в современную европейскую поэзию все эти тенденции начали проникать относительно недавно, а потому лирика Мун Тэ Джуна звучит невероятно ново, современно и, словно музыка, понятно.
Список литературы
1. Мун Тэ Джун. Камбала / издание Корейского культурного центра. М., 2009.
УДК 821.1 61.1
Ирина Владимировна Макарова
Литературный институт им. Горького, Москва
ТРАНСЛЯЦИЯ АРХАИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ В КРИЗИСНЫЕ МОМЕНТЫ ИСТОРИИ НА ПРИМЕРЕ ТВОРЧЕСТВА ВЕЛИМИРА ХЛЕБНИКОВА
В статье анализируется творчество Велимира Хлебникова через призму «холотроп-ного сознания» (термин введен психологом Станиславом Грофом).
Ключевые слова: Велимир Хлебников, Станислав Гроф, холотропное состояние, шаманизм, архаическое сознание.
Что ищет человек западной цивилизации в эпоху перемен?
Во времена войн, крушения империй и социальных потрясений человек оказывается полностью дезориентирован, испуган, не знает, что делать, поскольку привычное пространство распадается на глазах. Он остается один на один со своими страхами и несчастьями и помощь, так необходимую ему, часто ищет, обращаясь к богу. Однако современные «западные религии» в большинстве стали мощными бюрократическими организациями. Человек и там остается один на один с другим человеком, который в меру сил помогает ему и объясняет происходящее. Всегда ли так было? На вопрос, когда появилась религия, философ Е. А. Торчинов отвечает так: «.. .наряду с утверждением, что религия никогда не возникала, равно справедливым будет и утверждение, согласно которому религия все-таки возникла, но не у кроманьонца, а одновременно с дифференциацией пракультуры на науку, искусство, философию и благодаря этой дифференциации» [1]. Архаическое сознание как целостное представление о мире, в котором нет места вопросам, - вот что необходимо, когда вокруг разрушение и массовая гибель людей. Такой тип сознания был присущ нашим предкам в древнейшие времена, но западная цивилизация, развиваясь и изучая миропорядок по частям, полностью его утратила. Пожалуй, только дети еще обладают этим атавизмом, воспринимая и принимая мир не умственно, а ощущениями.
Каким образом это происходит? Как определить тип сознания, когда не сформирован вопрос? Где и как позиционируется «Я»? Существует ли вообще разделение на объект и субъект? Возможно ли сегодня ощущение мира как целого для взрослого европейца?
© Макарова И. В., 2011.
Сохранилось ли архаическое сознание сегодня?
Рассмотрим шаманизм - одну из самых ярких и древних систем, фиксирующих миропорядок: «...мир ... состоящий из трех уровней - Неба, Земли и Преисподней, - объединенный в единое целое центральной осью, проходящей через некое “отверстие”, некую “дыру”. Именно через эту “дыру” боги спускаются на землю, а мертвые - в глубины Преисподней. Проходя через нее, дух шамана воспаряет или спускается во время своих экстатических небесных или инфернальных путешествий. Эти три уровня, где обитают боги, люди и “Хозяин Преисподней” с умершими, воспринимаются как три космических этажа, расположенных один над другим» [2. С. 14]. Человеческий дом полностью соответствует дому небесному: отверстие наверху юрты - «дыре» Полярной звезды. Именно в центр мира, изображаемый Мировым Деревом, проецируется обыденное жилище.
Шаманизм и сегодня имеет широкую географию, но шаманом может стать не каждый. Один из духов приходит в мир и выбирает себе партнера. С этого момента юноша или девушка заболевают шаманской болезнью и должны найти шамана, который поможет переболеть. Удивительно, что не только люди, воспитанные в шаманской традиции, могут оказаться избранными. Е. А. Торчинов и М. Элиаде в своих книгах приводят примеры, когда обычные студенты из не имеющих отношения к шаманизму семей неожиданно теряли интерес к учебе, начинали страдать головными болями, сонливостью. Излечение наступало только в момент инициации, когда будущий шаман постигал Мир и приобретал первый психотехнический опыт. Одна из вариаций выглядит так: «Вот человек . переживает умирание и смерть; он представляет, как его тело расчленяют на части, извлекают внутренние органы и развешивают их на крюках. Потом их варят и выделывают заново... В то время как тело шамана лежит расчлененным или варится в котле, приобретая новые сакральные качества, отделенную от тела душу шамана возносит на вершину мирового древа гигантская птица с железными перьями и длинным хвостом, птица-прародительница шаманов; она помещает душу в яйцо, лежащее в ее гигантском гнезде, и высиживает, пока дух шамана не приобретет сакральной зрелости. Потом душа шамана вылупляется из яйца и входит в обновленное и воссоединенное тело. Посвящаемый воскресает уже не профаном, а шаманом, готовым к своему служению. Инициация завершена» [1].
Подчеркнем, что такой мир не антропоцентричен, все в нем взаимосвязано и равно важно; нет противопоставления зон, где «молятся», зонам, где «живут»; нет разделения сознания по отраслям, т. е. нам является целостный мир, транслируемый, в случае возникновения проблем или вопросов, шаманом. Серьезным подтверждением стремления современного человека к целостному сознанию являются работы известного психолога Станислава Грофа. Его пациенты под воздействием ЛСД, других психоделиков или холо-тропного дыхания обнаруживали «различные аспекты грандиозной картины одушевленной Вселенной, пронизанной высшим космическим разумом, который в конечном итоге соизмерим с их собственными психикой и сознанием» [3. С. 20]. Подчеркнем, что благодаря новому пониманию мира многие «безумные» излечились.
Каким образом опыт холотропных состояний можно предъявить миру?
Станислав Гроф утверждает, что «для передачи сути духовных переживаний и описания трансцендентных реальностей более адекватным и подходящим, хотя и далеко не совершенным средством является поэзия» [3. С. 42]. Но любой ли поэт стремится к этому? В своей книге «Космическая игра» Гроф выделил следующие имена: Уильям Блейк, Райнер Мария Рильке, Д. Г. Лоуренс, Уолт Уитмен, Уильям Батлер Йейтс. Нам кажется справедливым продолжить этот ряд Велимиром Хлебниковым (заметим: у поэта всегда была с собой маленькая книжечка Уитмена), а в своей статье «О стихах» он отмечает: «Говорят, стихи должны быть понятны... С другой стороны, почему заговоры и заклинания так называемой волшебной речи, священный язык язычества... суть вереницы набора сло-
гов, в котором рассудок не может дать себе отчета... Между тем, этим непонятным словам приписывается наибольшая власть над человеком...» [4. С. 633]. Во многих произведениях Хлебников создает «волшебный» язык. В сверхповести «Зангези» им разговаривают птицы и боги, но сама идея такого языка включает в себя и человека: человека будущего, который должен заговорить на новом языке, присущем всей планете. Желание создать всеобъемлющую систему языка связано у поэта прежде всего с необходимостью целостности системы, которая сама установит равновесие, удалит «ижицу» войн и введет новую валюту - «удары сердца». Каждое стихотворение - это демонстрация холотропного сознания, заговор, призыв к людям последовать путем познания целого мира, где целый - прежде всего - весь. Объединяющее начало выговаривается поэтом всеми возможными способами:
О, Сад, Сад!
Где железо подобно отцу, напоминающему братьям, что они братья, и останавливающему кровопролитную схватку...
(В. Хлебников. «Зверинец» [4. С. 185]).
Мысль о том, что нужно остановиться и вспомнить изначальные истины, повторяется, подчеркивается:
Закон качелей велит
Иметь обувь то широкую, то узкую.
Времени то ночью, то днем,
А владыками земли быть то носорогу, то человеку.
(В. Хлебников. «Закон качелей велит» [4. С. 186]).
Хлебников свободно оперирует временем и пространством, как ребенок цветными деревянными кубиками:
О, если б Азия сушила волосами
Мне лицо - золотым и сухим полотенцем,
Когда я в студеном купаюсь ручье.
Ныне я скромный пастух,
Косу плету из Рейна и Г анга и Хоанхо.
(В. Хлебников. «О, если б Азия сушила волосами» [4. С. 103]).
Место человека в мире не пронизано у него ужасом конца или непонимания, но детально, материально и светло в своей естественности:
Может я сам,
К 7 небесам
Многих недель проводник,
Ваш разум окутаю,
Как строгий ледник,
И снежными глазами В зеленые ручьи Парчой спадая гнутою,
Что все мы - ничьи,
Плещем у ног Тканей низами.
(В. Хлебников. «А я...» [4. С. 109]).
Конечно, такая поэзия возможна только в случае органичного восприятия целостного мира. В случае Велимира Хлебникова мы имеем дело с творцом, который не только имел холотропное сознание, но и хорошо понимал, как важно и конструктивно им обладать, и как опасно следовать любым другим путем. В пьесе «Госпожа Ленин» сценой является внутреннее пространство человека, а действующими лицами - голоса зрения, слуха, рассудка, внимания, памяти, страха, осязания и воли:
Голос слуха: Щелкает ключ.
Голос страха: Ключ повернулся.
Голос рассудка: Это они.
Голос сознания: Мне страшно.
Голос воли: Но все же слово не будет произнесено. Нет.
Голос зрения: Дверь раскрылась...
(В. Хлебников. «Госпожа Ленин» [4. С. 416]).
Эти голоса приносят различную информацию, но целого в расщепленной личности нет и быть не может. Не похожа ли ситуация на наше однобокое изучение окружающего мира? В поэме «Журавль» Хлебников прямо предостерегает:
Плывут восстанием на тя иные племена!
Из желез
И меди над городом восстал, грозя, костяк,
Перед которым человечество и все иное лишь пустяк,
Не более одной желез.
Прямо летящие, в изгибе ль,
Трубы предвещают человечеству погибель.
(В. Хлебников. «Журавль» [4. С. 189]).
Поэт рисует перед нами отвратительное чудовище, но всякая его сказка оканчивается хорошо: журавль улетает, это только предостережение. Мир на самом деле целостен и прекрасен.
Люди, когда они любят,
Делающие длинные взгляды И испускающие длинные вздохи.
Звери, когда они любят,
Наливающие в глаза муть И делающие удила из пены.
Солнца, когда они любят,
Закрывающие ночи тканью из земель И шествующие с пляской к своему другу.
Боги, когда они любят,
Замыкающие в меру трепет вселенной,
Как Пушкин - жар любви горничной Волконского.
(В. Хлебников. «Люди, когда они любят» [4. С. 72]).
Эллипс от человека вообще через зверя, солнце, бога до конкретного гения - постижение мира всем существом, проявлением себя в мире через любовь - и есть одно из проявлений холотропного сознания. Привлекательность Велимира Хлебникова состоит не столько в новых словах, ритмах и построениях поэтического пространства, сколько
в возбуждении архаического сознания на новом уровне, в восторге нового зрения, порождающего прозрение счастливого будущего и гармонии человека и мира, параллели круговорота природы и процесса творения.
Список литературы
1. Торчинов, Е. А. Религии мира : опыт запредельного [Электронный ресурс] / Е. А. Торчинов. - URL: http://psylib.org.ua/books/torch01/index.htm.
2. Элиаде, М. История веры и религиозных идей [Текст] / М. Элиаде. - М. : Акад. проект, 2009.
3. Гроф, С. Космическая игра [Текст] / С. Гроф. - М. : Издательство Института трансперсональной психологии ; Издательство К. Кравчука, 2004.
4. Хлебников, В. Творения / В. Хлебников. - М. : Сов. писатель, 1986.
УДК 82.09
Маттиас Фрайзе
Геттингенский университет, Германия
ИЗУЧЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ: МЕЖДУ ТЕКСТОЛОГИЕЙ И КУЛЬТУРОЛОГИЕЙ
Автор статьи размышляет о границах собственно научного в литературоведении: если суть литературоведения заключается в интерпретации текста, то можно ли рассматривать эту деятельность в дидактическом аспекте? Автор обосновывает мнение, что литературоведение не должно раствориться в социологии литературы либо в исторической или семантической культурологии. Рассуждения подкреплены анализом рассказа Льва Толстого «Отец Сергий».
Ключевые слова: литературоведение, интерпретация, Лев Толстой, «Отец Сергий».
Изучение и связанное с ним преподавание литературы в вузах прошло разные фазы исторического и научного развития. Противопоставление формалистами «ненаучного» биографизма и «научного» анализа литературных приемов сегодня, с точки зрения исторического расстояния, понимается как нужная и успешная полемика в контексте 10-х и 20-х годов прошлого века, но ее недостаточно для формулировки самопонимания и научного обоснования литературной учебы в ХХ1 веке. С анализом литературных приемов, который пропагандировали формалисты, в наши дни конкурируют по крайней мере три разных вида культурологии: во-первых, социология литературы, во-вторых, историческая культурология и, в-третьих, семиотика культуры. С социологией литературы у русских литературоведов - печальный опыт. В самые темные времена советской науки, в 30-е годы ХХ века, она под руководством Переверзева вытеснила все в узком смысле филологические подходы к литературе. На западе она, однако, в 60-е годы в связи с неомарксистскими тенденциями расцвела, прежде всего во Франции. Социологи литературы, как, например, Пьер Бурдье, не ссылались на Переверзева - они были уверены, что им руководит лишь стремление к настоящей научности и отказ от всех спекулятивных предпосылок в литературоведении. В этом отношении их цели стыкуются с целями формалистов, которые также стремились к большей научности литературоведения. К этой научности, однако, текстология и социология литературы стремятся принципиально разными путями. Для социологии литературы единственные эмпирические данности - это, с одной стороны, пишущий и, с другой стороны, читающий человек. Акция первого и реакция последнего, однако, непосредственно
© Маттиас Фрайзе, 2011.
