CC BY
5УДК 8127:94(571)
DOI https://doi.org/10.38161/2949-6152-2024-2-49-54
Блажевич Виталий Валерьянович - кандидат социологических наук, доцент, Дальневосточный государственный университет путей сообщений, Хабаровск, Россия, vitaliy.blazhevich@list.ru
Трансграничная межкультурная коммуникация между населением Дальнего Востока России и северо-восточных провинций Китая
Аннотация. В статье дано краткое описание развития трансграничного сотрудничества между регионами российского Дальнего Востока и северо-востока Китая, а также рассматриваются социолингвистические особенности межкультурной коммуникации. Обращается внимание на те возможности социальной мобильности, которые становятся доступны населению регионов в связи с международным экономическим сотрудничеством, подчёркивается важность института образования для такого сотрудничества. Делается вывод, что существует естественная потребность в дружеском общение между народами, принадлежащими таким разным культурам, и что коммуникация между населением приграничных регионов быстро восстанавливается, после некоторого снижения во время ковидных ограничений.
Ключевые слова: межкультурная коммуникация, трансграничное сотрудничество, российский Дальний Восток, северо-восток Китая, язык
Cross-border Intercultural Communication between the Population of the Russian Far East and the Northeastern Provinces of China
Blazhevich Vitaliy Valeryanovich - Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor, Far Eastern State Transport University, Khabarovsk, Russia, vitaliy.blazhevich@list.ru
Abstract. The article provides a brief description of the development of cross-border cooperation between the regions of the Russian Far East and northeast China, and examines the sociolinguistic aspects of intercultural communication. Attention is drawn to the opportunities for social mobility that become available to the population of the regions in connection with international economic cooperation, and the importance of the educational institutions for such cooperation is emphasized. It is concluded that there is a natural need for friendly communication between peoples belonging to such different cultures, and that communication between the population of border regions is quickly restored, after some decline during the Covid restrictions.
Keywords: intercultural communication, cross-border cooperation, Russian Far East, northeast China, language
Введение
Трансграничная межкультурная коммуникация - это очень интересное социальное явление, которое скорее можно было бы определить как некий перманентный процесс, то сбавляющий свои обороты, то разворачивающийся вновь с невиданной скоростью. С одной стороны развитие
©Блажевич В. В., 2024
культурной коммуникации во многом вызвано глобальными тенденциями, с другой стороны является сугубо региональным явлением. В своей книге «Россия в Восточной Азии: сотрудничество, проблемы, перспективы» Виктор Ишаев пишет о том, что глобальные тенденции в экономике способствуют региональному развитию, что «дальневосточные регионы России заинтересованы в экономическом сотрудничестве со странами восточноазиатского региона, заинтересованы в развитии отношений партнёрства и в региональной интеграции» [1, с. 109]. Если в европейской части России относительно недавно заговорили о «развороте на восток», то на российском Дальнем Востоке такой разворот произошёл уже давно. В свою очередь экономическое сотрудничество, предполагает и всегда влечёт за собой культурный обмен вместе с межкультурной коммуникацией.
Развитие межкультурной коммуникации в приграничных регионах после нормализации
отношений между КНР и СССР
Общение и взаимодействие между населением Китая и России имеет давнюю историю, во многом эта история была сложной, а иногда и вовсе трагической. Но мы сейчас хотели бы обратить своё внимание на то никогда ранее невиданное стремительное развитие межкультурной коммуникации и социального взаимодействия, которое мы наблюдаем с конца 80-х годов XX века после нормализации отношений между КНР и СССР. После долгого периода политического противостояния, переходившего иногда даже в военную конфронтацию, после долгих лет отсутствия каких бы то ни было контактов между населением двух стран, в 1988 году граница между странами наконец-то опять открылась. Заработали пограничные переходы на всём протяжении 4000 километров границы между странами, и их становилось всё больше. Начался бурный рост трансграничной торговли и туризма. Население приграничных районов сразу же оценило преимущества, связанные с политикой открытости, проводимой соседними странами.
Приграничная торговля и трансграничное сотрудничество увеличивались все 80-е годы, но настоящая широкая межкультурная коммуникация между представителями двух столь разных культур началась только с 1988 года, когда открылась возможность пересекать границу в туристических целях. Первые туристические поездки в соседние заграничные города были групповыми, они строго регламентировались государственными органами, организовались они обычно профсоюзными организациями. Постепенно, с упрощением пересечения границы, с введением безвизового режима в приграничных регионах, струйки первого трансграничного туризма превратились в неиссякаемый поток в обоих направлениях.
Начиная с 1992-го года, когда в России стали осуществляться экономические реформы, объём торговли и пассажиропоток между Дальним Востоком России и северо-восточным регионом Китая резко пошёл вверх. «Если в 1991-ом году в провинции Хэйлунцзян товарооборот на российском направлении составлял примерно 850 млн долларов, то в 1992 году это было уже 1,74 млрд долларов, а в 1993-ем году уже 1,89 млрд. В 1991 году в город Хэйхэ въехало и выехало из него 79 792 чел., (из них 36 488 китайцев). В следующем 1992-ом году эти показатели подскочили почти в два раза до 142 112 чел. (с китайской стороны 61 852 чел.). Так россияне и китайцы откликнулись на политику открытости, воспользовавшись безвизовой системой, ринулись в открывшиеся приграничные районы» [2, с. 61]. Так складывалась уникальная ситуация трансграничного социального взаимодействия и межкультурного общения.
С тех пор и товарооборот, и туристический поток через границу только увеличивался, хотя уже и не столь взрывными темпами. А главное менялся характер взаимного интереса. На смену
челночному бизнесу пришёл современный туристический бизнес, предлагающий более престижный отдых и шопинг заграницей. А волна трудовой миграции из Китая в Россию, компенсировалась успешным карьерным продвижением в обратном направлении российских работников сферы шоу-бизнеса, других представителей творческой интеллигенции, высококвалифицированных специалистов во всех сферах. Широко распространились международные студенческие обмены.
Трансграничные контакты стали фактором повседневной жизни дальневосточников. Больше половины взрослого, экономически и социально активного населения с той или иной целью, хотя бы раз пересекли границу. Присутствие иностранцев стало обыденностью на улицах и площадях, в магазинах и ресторанах, во всех общественных местах приграничных городов. В праздничные дни и во время летних отпусков, в пиковые периоды российско-китайскую границу каждый день пересекали в обе стороны десятки тысяч граждан обеих стран. По обе стороны границы ежегодно проходили десятки культурных и спортивных мероприятий, различных творческих конкурсов и фестивалей, с участием делегаций из соседних стран. Постепенно выстроилась общая инфраструктура в торговле и в банковском обслуживании, появлялись деловые партнёрские сообщества, возникли новые ниши рынка труда, формировались совместные социальные пространства. В след за экономическим сотрудничеством и социальным взаимодействием расширились культурные связи, и развивалась межкультурная коммуникация.
Социолингвистические аспекты межкультурной коммуникации в приграничных районах Дальнего Востока России и северо-востока Китая
Как и в большинстве других провинций Китая на северо-востоке наиболее используемым языком является ханьский язык - это и есть тот язык, который мы называем китайским, это официальный государственный язык, язык этнического подавляющего большинства народности хань, язык столицы, язык всех центральных теле и радиоканалов. Но в регионе также очень распространены языки других национальностей, которые хоть и являются меньшинствами, играют заметную роль в местном социуме, и оказывают на него своё значительное культурное влияние. Это монгольский язык на западе региона, корейский на востоке, и маньчжурский разбросанный небольшими анклавами по автономным национальным поселениям по всему региону. По всему северо-восточному региону Китая можно встретить коммерческие вывески на перечисленных языках, и услышать речь на них в тех или иных ситуациях.
Тогда как в приграничных с Россией населённых пунктах северо-восточных провинций Китая сложилась совершенно уникальная социолингвистическая ситуация. В общественных местах русский язык здесь используется повсеместно, особенно в том, что касается торговли и предоставления услуг. На улицах можно увидеть множество рекламы на русском языке. Многие местные китайцы самостоятельно учат русский язык, так как владение им во многом определяет успех любой экономической деятельности в отношении русских туристов и бизнесменов, массовое присутствие которых является важнейшим фактором экономического развития пограничных городов.
В приграничных районах российского Дальнего Востока и северо-восточных провинций Китая в процессе межкультурной коммуникации, в основном в устной форме, минуя все языковые барьеры, стало формироваться новое языковое образование, успешно выполняющее свои функции в рамках местной социально-коммуникативной системы. Китайский социолингвист Ян Цзе считает, что «в населённых пунктах, в которых интенсивно работают пограничные переходы между Китаем и Россией, и ведётся широкая трансграничная торговля, сложилась социальная основа для
возникновения единого языкового кода призванного обслуживать коммуникативные потребности обеих сторон. С точки зрения социолингвистики, тот русский язык с упрощённой грамматикой и фонетикой и с широким использованием китайской лексики, на котором происходит большинство языковых контактов между русскими и китайскими коммуникантами, является сформировавшимся разговорным препиджином с тенденцией к развитию в устойчивый пиджин» [3, с. 69].
В более официальных ситуациях в качестве иностранного языка используется английский язык. Указатели в общественных местах, и документы в официальных учреждениях, такие как, например, карточки иммиграционного контроля на пограничных переходах, часто переводятся на английский язык. В виде отдельных словечек английский стал проскакивать и в неформальном устном общении с иностранцами, которые здесь в подавляющем большинстве русские. Лишь иногда английский используется для непосредственного общения, но чаще он является языком посредником при переводе с китайского на русский и наоборот. Русский и английский языки - это основные иностранные языки в северо-восточных провинциях Китая. Эти два языка существуют здесь параллельно, каждый выполняет свои специфические функции и имеет свои особые сферы функционирования.
До пандемийных ограничений в Дальневосточном округе постоянно находились сотни тысяч легальных мигрантов из Китая, въехавших в Россию по рабочим или бизнес визам. Для таких граждан КНР владение русским языком является конкурентным преимуществом на местном рынке труда. Примерно половина китайцев, находящихся на территории российского Дальнего Востока по рабочим или бизнес визам, владеют русским языком на том или ином уровне, достаточном для успешной коммуникации с местным населением. В какой-то степени на уровень владения русским языком китайскими рабочими мигрантами повлияло введение в Российской Федерации экзаменов для иностранных рабочих. Но именно рабочие мигранты как раз меньше всего общались с российским населением, они жили и работали в закрытых социальных пространствах, часто оставаясь и на ночлег на месте своей работы, на территории заводов и строек, на которых они работали днём. Да и сам поток рабочей силы из Китая на Дальнем Востоке России за последнее время только уменьшался, тогда, как сильно развивался, туризм и расширялось присутствие китайского бизнеса.
С другой стороны, рынок труда на Дальнем Востоке России всё больше требует специалистов, владеющих китайским языком, местный рынок труда предъявляет высшему образованию заказ на подготовку всё большего количества таких специалистов. Нередко случались такие ситуации, когда «работодателям приходилось стоять в очереди за специалистами с экономическим образованием и одновременно со знанием китайского языка, за выпускниками с квалификацией переводчик или учитель китайского языка. Работодателям приходилось дожидаться, когда вузы смогут подготовить достаточное количество выпускников, для того чтобы удовлетворить все заявки на таких специалистов» [4, с. 42].
Студенческий обмен как высший уровень межкультурной коммуникации
Особое внимание хотелось бы обратить на развитие двухстороннего студенческого обмена и академической мобильности, потому что именно в этой сфере совершается наиболее глубокое погружение коммуниканта в иностранную культуру, здесь происходит самая интенсивная межкультурная коммуникация. Образование как социальный институт находится на самом высоком уровне межкультурного общения, задавая в свою очередь уровень дальнейшей профессиональной коммуникации между специалистами двух стран. «Глобальные процессы в экономике стимулируют
процессы социальные. Развивающиеся внешнеэкономические связи и возможности международного рынка труда предоставили дальневосточникам новые возможности вертикальной социальной мобильности, но при условии преодоления некоторых барьеров, один из которых, это определённый уровень компетентности в области иностранных языков» [5, с. 130]. И образование оперативно откликнулось на общественный запрос в связи с изменившейся экономической ситуацией. В своё время дальневосточные образовательные учреждения развернулись в сторону изучения языков стран, с которыми шла наиболее интенсивная торговля. С 90-х годов в школах и вузах на Дальнем Востоке широко представлены программы изучения восточных языков - японского, корейского, и прежде всего китайского. В Хабаровском крае большинство школьников изучали именно китайский язык как второй иностранный язык согласно школьной программе. Многие дальневосточные вузы уже давно предлагают программы изучения восточных языков, ежегодно выпуская сотни молодых специалистов. А сейчас у российских выпускников появилась ещё и возможность продолжить своё образование на магистерских программах в китайских вузах по специальной образовательной программе, и многие наши студенты не упустили такой возможности. Во многих китайских крупных университетах обучаются студенты магистранты из России. Кроме диплома бакалавра, единственным требованием для участников этой программы является знание китайского языка.
В системе образования Китайской народной республики в 50-х годах сложилась мощная школа преподавания русского языка, заложенная тогда тенденция, сохраняется до сих пор. В каждом крупном университете существуют кафедры русского языка, а в последнее время китайские вузы стали выпускать не только специалистов переводчиков и учителей русского языка, но и специалистов других, в основном технических и экономических специальностей, владеющих русским языком. Такие студенты изначально ориентированы на сотрудничество в профессиональной деятельности с российскими коллегами. Начиная с 2000-х годов сотни китайских студентов стали приезжать учиться в российских вузах по образовательной программе «два плюс два». По этой программе китайские студенты получают возможность два последних года бакалавриата учиться в России. К сожалению, только половина иностранных студентов российских вузов утверждают, что им хватает их языковой подготовки для освоения учебного материала на русском языке. Однако, китайские студенты обычно достаточно успешно социализируются в новых для себя условиях, довольно свободно общаются со своими российскими сверстниками.
Заключение
Сегодня все эти процессы, на которые мы обратили внимание, сильно затормозились в связи с антиковидными ограничениями, и мы можем подвести некоторые итоги длительного периода открытости и взаимодействия, периода открытых границ. Надо сказать, что за это время никаких серьёзных общественно значимых конфликтов или какого-либо социального напряжения между теми или иными группами граждан двух стран зафиксировано не было. Конечно же, всегда периодически случались мелкие конфликты в сугубо межличностных отношениях, но на какие-то обобщения, на какое-то социальное явление они совершенно не тянут. В среднем конфликты между китайцами и русскими происходят не чаще, а может быть даже реже чем конфликты между индивидами в рамках своей собственной культурной среды. Наоборот, ярко проявился взаимный интерес и тяготение к межкультурному общению, взаимопониманию и взаимодействию.
За время после начала пандемии в 2020 году межкультурная коммуникация в регионе, конечно, резко сократилась по понятным причинам, но естественная потребность в дружеском
общении народов, принадлежащих разным культурам, никуда не делась. Вероятнее всего что коммуникация и взаимодействие между населением приграничных регионов восстановиться в прежнем объёме, сразу же, как только все антиковидные ограничения будут сняты. Возможно даже, что сразу после открытия границ мы будем наблюдать эффект отложенного спроса на трансграничные поездки и соответственно на межкультурную коммуникацию в регионе.
Список литературы
1. Ишаев В. И. Россия в Восточной Азии: сотрудничество, проблемы, перспективы / Ин-т междунар. эконом. и полит. исследований. М. : РАН, 2005. 240 с.
2. Ивасита Акихиро. 4000 километров проблем: российско-китайская граница. М. : Восток-Запад, 2006. 336 с.
3. Ян Цзе. Забайкальско-маньчжурский препиджин: опыт социолингвистического исследования // Вопросы языкознания. 2007. № 2. С. 67-74.
4. Блажевич В. В. Владение иностранными языками как фактор на рынке труда // Вестник ХГАЭП. 2014. № 2. С. 38-43.
5. Блажевич В. В., Бляхер Л. Е. Языковая компетенция и социальная мобильность в эпоху глобализации. Власть и управление на Востоке России. 2007. № 3. С. 130-132.
