CC BY
75
УДК 101.1:316 ББК 87.6
DOI: 10.53315/1995-0713-2023-57-1-116-124
Н.Н. Равочкин
Кузбасский государственный технический университет имени Т. Ф. Горбачева Кузбасская государственная сельскохозяйственная академия
ТРАНСФОРМАЦИЯ ЦЕННОСТЕЙ В ЭПОХУ ЦИФРОВИЗАЦИИ
Ввиду того, что в последнее десятилетие цифровизация стремительно распространяется по всему миру и изменяет характер интерсубъективых взаимодействий, аксиологический фундамент также изменяется в общепланетарном масштабе. В любую историческую эпоху ценности играют принципиальную роль для каждого общества. В статье рассматриваются векторы трансформации ценностей в реалиях цифровизации. Исследование посвящено изучению изменений аксиологических оснований человеческого бытия в политической, социальной, экономической и духовной сферах жизни. В работе представлены теоретические подходы к проблематике ценностей в контексте цифровизации для будущих социально-философских и дисциплинарных исследований. Изучены сущностные характеристики ценностей до и во время становления цифрового социума. Приводятся примеры конкретных ценностных трансформаций в эпоху цифровизации, что позволяет судить об их амбивалентном характере для социального развития. Рассмотрены постэффекты аксиологических трансформаций по заявленным сферам. В заключении обобщаются результаты и приводятся итоги исследования, содержащие важные теоретико-методологические замечания для последующего анализа заявленной темы.
Ключевые слова: ценности, социум, трансформации, коммуникация, цифровизация, индивид, контекст, социальный статус, развитие.
N.N. Ravochkin
Kuzbass State Technical University named after T.F. Gorbachev Kuzbass State Agricultural Academy
TRANSFORMATION OF VALUES IN DIGITAL AGE
The article discusses the vectors of value transformation in the realities of digitalization. The research is devoted to the study of changing the axiological foundations of human existence in the political, social, economic and spiritual spheres of life. In any historical era, values play a fundamental role for every society. Due to the fact that in the last decade digitalization is rapidly spreading around the world and changing the nature of intersubjective interactions, the axiological foundation is also changing on a planetary scale.
The paper presents theoretical approaches to the problem of values in the context of digitalization for future socio-philosophical and disciplinary research. The author studies essential characteristics of values before and during the formation of the digital society.Examples of specific value transformations of values in the era of digitalization are given which makes it possible to evaluate their ambivalent nature for social development. The post-effects of axiological transformations in the declared areas are considered. In conclusion, the results are summarized and the results of the study are presented, containing important theoretical and methodological remarks for the subsequent analysis of the stated topic.
Key words: values, society, transformations, communication, digitalization, individual, context, social status, development.
В контексте современного социального развития и выхода мира на стадию цифровизации естественным образом изменяются базовые принципы устройства
коллективных форм взаимодействия, следовательно, ценностные основания бытия человека. Как на теоретическом и практическом, так и на индивидуальном и коллективном уровнях формируются принципиально новые аксиологические модусы, а ранее существовавшие ценности приобретают иные формы и модификации объективации.
Начнем с того, что одним из наиболее частых случаев смены аксиологических оснований в рассматриваемом типе обществ становится совокупность норм и приоритетов так называемого «цифрового гражданства», которое приобретает современные формы существования. Проводя обзор зарубежной литературы по актуальной политико-социальной проблематике, авторы указывают, что изменяются формы реализации человеком своих гражданских обязанностей [2]. Речь идет о том, что цифровая оболочка становится скорее средой сетевой коммуникации, в рамках которой появляются возможности реализовать свои гражданские права и обязанности в полной мере. В такой логике цифровые технологии реализуют функцию политической и гражданской социализации, что, к примеру, может выражаться в среде молодежи через стремление взаимодействовать с институтами демократического общества посредством электронных форм ввиду уверенности в эффективности, корректности, ответственности и продуктивности данных способов. В этом отношении следует отметить, что изначальное понимание взаимодействия индивидов с социальными и политическими структурами понималось преимущественно через призму реальных контактов между участниками. До формирования современной информационно-коммуникативной среды и полноценной дигитализации общественной системы эти формы интеракции реализовывались благодаря включенности в процесс непосредственного взаимодействия с властными структурами (государство и субъекты - участники политического процесса), что приводило к формированию наций, выражающих способности группы к отождествлению себя со страной и иными структурами, входящими в ее состав [1].
Исходя из вышеописанного, ценностный мир до-цифрового гражданского социума был детерминирован реализацией взаимных форм действий государства и народа. Утверждается, что в таком гражданском обществе «люди создают коллективы сознательно, что дает возможность говорить о подлинной общинности, в отличие от коллективов, созданных или находящихся под контролем государства, которые в первую очередь выражают государственные интересы, а не личные. В гражданском обществе человек может свободно покинуть коллектив, не опасаясь применения против него каких-либо санкций со стороны общества или государства» [5, с. 24]. Подобное понимание гражданственного и государственного конституирует ценность границы этих двух аспектов как двух четко сформированных и активно используемых сфер человеческого бытия. Представленное разделение открывает возможности для формирования так называемых воображаемых сообществ и реализации отдельными индивидами и целыми коллективами идентификационных практик для достижения тождества себя с совокупностью определенных желаемых референтных признаков [11]. В самом деле, ценностный фундамент до-цифрового общества предполагает использование множества способов, «благодаря которым они [социальные субъекты] представляют собственное существование в социуме, свои взаимоотношения с другими людьми, ожидания, с которыми к таким контактам обычно подходят и глубинные нормативные идеи, и образы, скрывающиеся за этими ожиданиями» [12, с. 19]. Мы видим, что существующий способ организации общественного и политического приводит к формированию представлений о дозволенном и правильном в системе коллективного бытия. Ценность такого миропорядка определяет практики человека как участника политического и, говоря в целом, социального бытия.
Значимым здесь представляется наличие совокупности упорядочивающих норм, которые напрямую определяют возможные способы взаимодействия с реально существующими политическими структурами. Кроме этого, сложившийся порядок как сложное устройство политических и гражданских способов интеракции определяет самосознание субъектов, требуя от индивидов контактов с физически существующими социальными и политическими субъектами. Как следствие, диагностируются конкретные и приемлемые для коллективного бытия практики, обусловливающие их существование в реальном физическом мире. Более того, наличие широко известных способов регламентации политического процесса конституирует определенные представления об образе, с которым человек связывает возможности по поводу достижения человеком национальной и любой другой идентичности. Формирование подобных образов лежит в основе функциональности тех или иных институтов, которые, в свою очередь, могут стать выражением таких фундаментальных максим, как, к примеру, «разумность» и / или «свобода». В итоге, можно говорить о ценностях устоявшегося миропорядка и институциональной функциональности, обеспечиваемых коллективным «мы», при помощи которого становится возможным реализация процедур идентификации. Принципиальным также оказывается обращение к пространственным характеристикам, которые хоть и являются соизмеримыми с человеком, тем не менее определяются и внешними свойствами.
Изменения ценностных оснований в реалиях цифрового социума предполагают модификацию пространственной организации субъектов. Речь идет о возрастании социальной динамики и ускорения ритма жизни, а одновременно с этим и о сокращении времени на реализацию значимых действий. Известная концепция М. Оже, как отмечает А.В. Павлов [9], включает в себя положение об атомизации пространственности человеческого существования, в котором каждый индивид замыкается в первую очередь на самом себе, что закономерным образом приводит к совершенно иным формам организации общественной структуры. Так, ценность Другого, под которым понимается все многообразие субъектов социальных отношений, в том числе в политической и гражданской сферах, значительно уменьшается, сводясь к минимальной части. Во главу угла ставится лишь отдельный субъект, который определяет все возможные векторы взаимодействия с внешним миром. Эпохе цифровизации удалось перенести акценты на избыточную субъективность человека, тем самым оформив принципиальную ценность микромира человека и его персональных инструментов для реализации потребностей по самореализации.
Вследствие этого произошедшие трансформации ценностной стороны бытия человека цифровой эпохи выражаются в расширении видов и форм его гражданской активности, в том числе в рамках создания новых ее моделей. В частности, речь идет о том, что социальные сети и любые другие электронные средства, определяющие варианты интерсубъективных взаимодействий, способны привести к ускоренному влиянию на мировоззрение и деятельность активных и заинтересованных в преобразованиях акторов, чьи персональные запросы открывают широкие возможности для реализации тех или иных интенций в полной мере. Следует признать, что это обеспечивается поворотом к новым способам формирования коллективного «мы», которое отныне перманентно присутствует и транслируется по цифровым каналам. Описанные процессы позволяют усилить функциональный потенциал институтов, что в последующем способствует совершенствованию форм участия граждан в политических процессах. Ценность такой вовлеченности за счет преодоления нигилизма и повышения осознанности населения является надежным маркером для развития
гражданского общества, поскольку именно постоянное присутствие цифровых сервисов и производные отсюда способы взаимодействия в режиме «24/7» на деле способны оказывать куда более сильное влияние на формирование гражданской позиции человека, чем традиционные формы.
Возможность ориентироваться в условиях разнообразных источников политически значимой информации, а также преодоление жестких идеологических рамок на фоне свернувшихся «больших -измов» при одновременном переходе к «молекулярным идеологиям» позволяют адресно выстроить значимый для людей контент. Аксиологический статус этих продуктов цифрового общества подкреплен постмодернистским образом ризомы, фундирующим многие социальные системы современности. Это приводит к дистанцированию от политической повестки одних групп и приближению других, желающих сознательно ориентироваться в многочисленных информационных потоках, благодаря критическому отношению [3, с. 10]. Как и любая тенденция современности, эта является амбивалентной, имеющей позитивные и негативные последствия. В первом случае мы усматриваем возможности для сохранения индивидами себя в качестве самостоятельных и целостных субъектов со своими интересами и запросами, а также появлению заинтересованных в социальных преобразованиях индивидов. Во втором - налицо появление абсолютной аполитичности современного человечества или же неспособность реального оценивания политических контекстов в условиях цифрового общества.
Резонно говорить о том, что ценность гражданского общества в цифровой среде усиливается, поскольку возрастает эффективность механизмов организации неполитических субъектов, участвующих в общественной интеракции [10]. Это выражается в том, что рост политического активизма, главным образом среди молодежи, связывается с использованием ресурсов гибридных систем средств массовой коммуникации, формированием новых нарративов и появлением сетевого поколения акторов. В результате, участие сообществ, организованных по принципу сети, открывает возможности для повышения результативности действий субъектов в пространстве цифровой среды, которая отныне трактуется не иначе, как «жизненно важный элемент здоровой демократической системы» [2, с. 328].
Отметим, что цифровая среда включает в себя совокупность средств и ресурсов, позволяющих субъектам представить себя в максимально уникальной форме, прежде всего перечислить преимущества перед соответствующими целевыми группами. Поэтому немаловажно проводить различия между государственной и гражданской формами взаимодействия, где в основе дифференциации лежит адресат интеракции: политические структуры или же субъекты гражданского общества соответственно. Контекстный анализ обществоведческой литературы позволяет сделать вывод, что в реалиях цифрового социума именно данное разделение во многом определяет векторы трансформации ценностей.
В качестве примера можно отметить, что для значительной части молодежи цифровые технологии являются средством для реализации собственных целей и удовлетворения более сложных и даже противоречивых, в сравнении с другими социальными группами, интересов и потребностей, нежели бы это была только лишь коммуникация с политическими структурами. Так, молодые люди, ориентированные на семейную жизнь, воспринимают цифровой мир исключительно как средство повышения достатка и материального благополучия. При этом некоторые из них, как уже было отмечено выше, могут выражать абсолютное равнодушие к наиболее весомым в обществе политическим партиям, а то и вовсе быть представителями
аполитичного молчаливого протеста или же участвовать в сетевых движениях оппозиции по остаточному в структуре свободного времени принципу. Вместе с тем, в позитивной модальности можно оценить гражданскую активность той части молодежи, которая, наряду с семейными ценностями, стремится сделать мир лучше, участвуя, к примеру, в волонтерских движениях или же в роли электората, активно используя соответствующие мобильные приложения.
Некоторые социальные группы могут относиться к политическим формам взаимодействия нейтрально, выражая собственные приоритеты через ценность к трэвэлингу или миграциям, которые активно продвигаются посредством современных сервисов. Любопытно, что, взаимодействуя с властными структурами по необходимости, представители данной общности могут проявлять некоторый скепсис или неприятие по отношению к каким-либо религиозным организациям, призывающим к определенным запретам и ограничениям, что идет вразрез с ценностными конфигурациями анализируемой социальной группы. Обращают на себя внимание индивиды, придающие высокую значимость творчеству и самореализации. В таком подходе цифровой мир и интернет-технологии выступают как поле для поиска индивидами себя. В дополнение к этому, в современных реалиях сохраняется ценность защиты слабых и достижения справедливости, однако (из)меняются ее формы, которые все чаще переходят в онлайн. Ранее мы отмечали, что критика социальной несправедливости, которая изначально существовала и претворялась в жизнь в классических протестных действиях, сейчас все чаще реализуется в формате онлайн: «Репрезентируя интересы сообществ в сети, его участники способны не только всесторонне видеть текущие проблемы, но и продуцировать актуальные когнитивные представления, позволяющие отойти от устаревших практик и осуществить переход к идеальным в их оптике моделям социальной реальности, способным в сравнении с наличными условиями учитывать больший объем злободневных интересов и потребностей населения» [11, с. 138].
Заслуживает внимания и другое измерение ценностных трансформаций посредством электронных возможностей самопрезентации и самореализации в системе существующих связей и отношений. Здесь речь идет о стремлении принадлежащих к различным социальным группам индивидов соответствовать современным трендам, которые зачастую вступают в противоречие с существующими культурными тенденциями государства. В.Ю. Леденева, ссылаясь на данные социологических исследований, закономерным образом категорирует агентов влияния, или лидеров общественного мнения, и молодежь в качестве наиболее амбициозных групп [6]. Аналитика социального опыта свидетельствует, что владельцы каналов на различных платформах, генерируя и визуализируя различные дата-истории, не только сами достигли высокого дохода, элитной недвижимости и каких-либо других благ, но и возвели данные объекты в ценность среди более чем трех четвертей зрителей и подписчиков. И если в ситуациях с продвижением обучающих онлайн-курсов для личностного роста не наблюдается резкое проявление медиакритики, то к установкам а-ля «хочу быть Тик-токером» даже в реалиях цифровизации наблюдается более чем повышенный скепсис, поскольку активные в социальном плане индивиды не планируют участвовать в развитии национальной экономики. Однако, исходя из представленной логики, мы видим, что и в цифровом обществе знания сохраняют свою ценность, при этом изменяется отношение к формам их получения и увеличивается количество направлений по их приложению.
Сегодня проблема владения и управления знаниями не требует излишнего обоснования актуальности, поскольку, по сути, она определена популярным лозунгом «Образование в течение всей жизни». Современная интеллектуальная динамика диктует необходимость разделять так называемые «длинные» курсы и переходить к
формату приобретения микроквалификаций как более узких направлений подготовки и способов получения актуальных знаний, что позволяет оптимизировать затраты на прохождение в сравнении с перегруженными программами. С учетом пандемийных событий электронные курсы стали реальной альтернативой освоения необходимых компетенций, которые впоследствии оказываются полезными для профессиональной деятельности. При этом дискуссионным моментом остается осознанность и самодисциплина слушателей - так формулируется известное противоречие дистанционного образования: «Получение необходимого документа об образовании или же добросовестное освоение программ». При этом зарубежный и отечественный опыт онлайн-образования на всех уровнях образования свидетельствует о том, что в условиях СОУГО-19 единственно возможный формат не позволил учесть интенции обучающихся в полной мере, причем на всех возможных уровнях его организации, снабдив просторы Интернета массой мемов [16; 17]. Пожалуй, «коронавирусный период» образования позволит провести тщательную работу над ошибками и привести высоко оцениваемые сегодня формы овладения актуальными знаниями к должному для цифрового общества качеству, в частности, посредством внедрения передовых технологий обучения и контроля за действиями участников педагогического процесса.
Стоит признать, что рост общего числа цифровых форм взаимодействий не мог не повлиять на ценностные ориентации современных индивидов. Так, большинство людей, обладающих тем или иным уровнем цифровой культуры, признают, что более трех часов в день находятся в онлайн-формате, где состоят в виртуальных сообществах, которые соответствуют их интересам. Полагается, что такие сообщества в значительной степени определяют принципы жизни и организацию реализуемых каждым конкретным индивидом собственного сценария социальных взаимодействий с другими субъектами [7; 11]. Интенсификация жизни требует от людей такого отдыха, который бы позволил им перезагрузиться для завтрашних трудовых задач. Жизнь в режиме онлайн уже давно стала широко разделяемым способом организации и проведения досуга. Так, развлекательные сообщества оказываются столь же важными, если не более ценными, нежели, к примеру, профессиональные или те, в которых можно получить новые знания. Виртуальные группы, возникающие в интернет-сообществах, порождают и распространяют базовые принципы бытия индивидуального и коллективного бытия человека, который, получая порой недостоверную и непроверенную информацию, примеряет на себя «шагреневую кожу», которая порой не отражает истинные интенции социального субъекта [11].
В этом плане показательно отсутствие «тайм-кода» как чрезмерного пребывания в сети, что может привести к полному замещению полезного контента играми и развлечениями. Это объясняется тем, что некоторые субъекты воспринимают оба вида контента как единый и целостный, даже не пытаясь проводить хоть какие-нибудь линии демаркации между ними. Одновременно с этим появляются новые версии счастливой жизни, которые связаны со значимостью удовлетворения своих желаний в виртуальном мире, что зачастую компенсирует посредственность и серую повседневность индивидов в реальной жизни. «Цифровая версия» ортеговского человека массы, или толпы, уже не связана с благополучием в реальной жизни, когда обладание каким-либо предметом для персонажа из игры или коллекцией танков для ведения серии сетевых баталий заменяет благополучие в реальном мире, а досуг как критерий уровня жизни свидетельствует о деградации и примитивности мышления целых социальных групп, так или иначе существующих в современном обществе [14; 15].
По сути, это тоже некоторая разновидность «статусного потребления», разделяемого между представителями тех или иных виртуальных сообществ, свидетельствующая о достижении ими определенного положения. Обретая определенный цифровой продукт, «человек отказывается от более полезных вещей - качественного питания, путешествий, обучения» [6, с. 300]. В этом плане показательны новые поведенческие паттерны, эффективность которых на практике с каждым годом собирается проверить все большее количество людей. Следует признать, что подобные противоречия возникают по всему миру: помимо описанных, следует говорить и о разумных минималистах, которые, даже обладая благополучием, не стремятся демонстрировать его окружающим. Можно говорить, что трансформация ценностей, произошедшая в эпоху цифровизации, привела к появлению множества отошедших от прежних бинарных оппозиций уникальных моделей и сценариев поведения. Демонстрация своего поведения в большей степени апеллирует к внешней составляющей взамен содержательной заботы о себе. Так, ценности здоровья и спорта зачастую выполняют лишь эстетическую функцию, тогда как геймеры сосредоточены вокруг гедонистического предназначения своих «жизненно важных» объектов, что влечет за собой нежелание инвестировать время и другие ресурсы в собственное развитие.
Следует сказать и о трансформации трудовых ценностей. Сегодня в общественном развитии в полной мере реализуются положения технократического подхода. Постиндустриальное общество предполагает переход работоспособного населения в сферу услуг. На уровне официальной статистики, как пишет Б.В. Черников, процент населения, занятого в сфере услуг в развитых странах, практически превышает три четверти, в то время как в производственных отраслях и сельском хозяйстве такое количество занятых существенно снижается [13]. Цифровизация по-новому расставила приоритеты развития национальных экономик и привела к перестройке привычных архитектоник, сформировав новые списки наиболее престижных профессий и сфер человеческой жизнедеятельности. Кроме того, реализуется тенденция создания креативного класса, чья основная функция состоит в создании принципиально новых знаний в совершенно различных областях. Теперь средства производства принадлежат самому человеку, а ценность таких сотрудников, обладающих соответствующими компетенциями, для компаний принципиально возрастает.
Трансформация трудовых ценностей в цифровом обществе также связывается с усилением нематериальных условий трудовой деятельности. До этого наибольшее значение придавалось материальным стимулам выполняемых индивидами трудовых функций. Именно они в значительной степени, но в весьма упрощенной с позиции современного менеджмента форме, определяли ценность трудовых отношений и напрямую определяли шансы работодателя сохранить конкретного работника на его месте. В рамках цифрового общества акцент делается совершенно на иные мотивы, нацеленные на удержание человека в компании. Опыт многочисленных лидеров рынка свидетельствует о применении методов по формированию позитивного образа человека, благодаря чему происходит морализация и идеализация труда, способствующая длительному пребыванию человека на определенном рабочем месте. Новые подходы позволили «перевернуть» менталитет трудящихся, поскольку со времен Модерна за работником закрепилась преимущественно пассивная роль по отношению к работодателю. Теперь же в реалиях цифрового общества приоритетным становится активная позиция самого трудящегося, что выражается в возможности использовать ресурсы цифровых оснований трудовой деятельности. Существенным основанием становится возможность использования ресурсов гибкой трудовой деятельности, а также выбора и смены рабочих мест, которые бы в полной мере отвечали интересам человека.
Трансформациям подвергаются и этические ценности. В научной литературе обозначается проблема формирования нравственных ценностей в условиях существования человека в Глобальной сети. Традиционное понимание этических ценностей, свободы и ответственности связывалось с конкретным субъектом, который мог выступать в качестве активного и ответственного актора. Всегда было известно, кто именно, где и когда совершил то или иное действие: существующий модернистский нарратив определял вектор ответственности и меру наказания за неправомочные действия. Цифровая среда современного общества формирует новый нарратив, в рамках которого отсутствуют привычные связи, а значит, требуется обозначение, какие именно нормы морали регламентируют поведение человека.
Н.В. Осинцева и И. А. Муратова полагают, что в рамках цифровой системы не существует никакого этического кодекса [8]. Утверждается, что маска анонимности позволяет современным пользователям Глобальной сети перенести отсутствие морали на все общество. Другие ученые справедливо замечают, что причиной такого положения дел становится тот факт, что «современный человек может осознавать свою идентичность в киберпространстве иначе, чем в реальном мире. Каждый человек создает собственную «инфосферу» в течение жизни. Многие люди строят себе альтернативные образы онлайн. Социальные сети становятся местом, где мы показываем себя другим, а также представляем совершенно новые свои образы общественности» [4, с. 83]. Как итог, на основании стирания границ между виртуальным и реальным происходит не просто трансформация, но скорее стирание традиционных этических ценностей. Все это приводит к формированию новых, куда более гибких мифологем, которые подстраиваются под конкретного человека и определяют его способы нравственного существования. В частности, распространение в цифровой среде информации о научных достижениях в области суррогатного материнства и возможности совершения ЭКО приводит к переосмыслению статуса материнства и отцовства. Причем речь в данном случае идет не только и не столько о самом факте развития медицины в соответствующих областях, сколько о возможности освещения подобных технологий в открытом доступе. В своем предельном виде такие данные вкупе с избыточной субъективацией бытия человека приводят к ценностным трансформациям и изменениям социальной структуры общества. Частным случаем становится изменение отношения молодежи к статусу семейного человека, а также достижению статусов отца и матери.
В заключение следует отметить, что в эпоху цифровизации ценности подверглись существенным трансформациям, что коснулось буквально всех сторон жизнедеятельности человека:
• Политической, связанной с формированием новых норм и принципов участия человека в системе интеракций с государственными и гражданскими субъектами;
• Социальной, включающей в себя измененные статусы и роли человека. Особое значение приобретают виртуальные сообщества, с легкостью позволяющие транслировать новые принципы организации общественных связей и отношений;
• Экономической, где изменяется отношение к осуществляемой деятельности, а также методам, принципам организации труда, способам борьбы за трудовые ресурсы. Пассивная роль работника сменяется его интенциями на активное контактирование с работодателем и возможностями выполнять трудовые функции согласно гибкому графику работы;
• Духовной, в рамках которой отмечается влияние цифровой этики. Размывание границ между реальным и виртуальным миром, отсутствие традиционных нарративов
и запретов приводят к изменению системы нравственных оценок. Происходит пересмотр оценок прежних статусов и ролей, среди которых видное место занимает институт семьи и брака.
Отметим, что существенное значение в процессе трансформаций ценностей в эпоху цифровизации имеет ярко выраженный субъективизм этого процесса. Такое свойство отражается, прежде всего, в том, что человек стремится реализовать собственные интенции в максимально комфортных для себя формах. При этом цифровые основания современного общества видятся в качестве высоко прагматического инструмента максимального следования персональным сценариям жизни в координатах цифрового общества.
Список литературы
1. Аршин К. Нация // Философская антропология. - 2018. - Т. 4. - №2. - С. 103-116.
2. Бродовская Е.В., Домбровская А.Ю., Пырма Р.В., Азаров А.А., Синяков А.В. «Цифровая гражданственность» в оценках российской молодежи // Политэкс. - 2019. -Т. 15. №3. С. 326 - 344.
3. Бродовская Е. В., Хуанг Т. Цифровое поколение: гражданская мобилизация и политический протест российской молодежи // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. - 2019. - № 5. - С. 3-18.
4. Дедюлина М.А. Компьютерная этика: философский анализ // Философские проблемы информационных технологий и киберпространства. - 2016. - № 1 (11). -С. 79-90.
5. Евтушенко М.В. Становление гражданского общества в современной России // Общество: политика, экономика, право. - 2008. - №2. - С. 21-28.
6. Леденева В.Ю. Трансформация ценностных ориентаций студенческой молодежи в условиях цифровой реальности // Вестник Удмуртского университета. Социология. Политология. Международные отношения. - 2022. - Т. 6. - №. 3. - С. 295-304.
7. Лисенкова А.А., Мельникова А.Ю. Социальные сети как фактор активного влияния на формирование ценностей молодежи // Российский гуманитарный журнал. -2017. - Т. 6. - №4. - С. 322-329.
8. Осинцева Н.В., Муратова И. А. Трансформация этических ценностей в условиях развития цифровых технологий // Манускрипт. - 2020. - Т. 13. - № 1. - С. 171-175.
9. Павлов А.В. Образы современности в XXI веке: сверхмодернизм // Знание. Понимание. Умение. - 2019. - №1. - С. 69-83.
10. Пырма Р.В. Политические грани цифрового гражданства // Власть. - 2019. -№4. - С. 69-78.
11. Равочкин Н.Н. Многообразие сообществ в современном мире: социально-философский анализ // Вестник Калмыцкого университета. - 2022. - № 1 (53). - С. 134-144.
12. Тейлор Ч. Что такое социальное воображаемое? // Неприкосновенный запас: Дебаты о политике и культуре. - № 1 (69). - С. 19-26.
13. Черников Б.В. Трансформация системы трудовых ценностей в условиях формирования новой парадигмы труда // Вестник Томского государственного университета. Экономика. - 2014. - №3 (27). - С. 45-53.
14. Clarke J., Critcher Ch. Leisure and Inequality Sociology of Leisure. - London, 1994. - P. 247-255.
15. Nowotny H. Time: The Modern and Postmodern Experience. Cambridge: Wiley, 1996. - 192 р.
16. Shields R., Schillmeier M., Lloyd J., Van Loon J. Feet Apart: Spaces and Cultures of Quarantine // Space and Culture. 2020. - Vol. 23. - № 3. - pp. 216-220.
17. Ward C. The annihilation of time by space in the COVID-19 pandemic downturn // Dialogues in Human Geography. - 2020. - № 10(2). - pp. 191-194.
