CC BY
178Трансформация содержания
войны: от прошлого к настоящему — технологии «гибридных» войн
Генерал-майор А.В. СЕРЖАНТОВ, доктор военных наук
Генерал-майор А.В. СМОЛОВЫЙ, кандидат военных наук
Полковник А.В. ДОЛГОПОЛОВ, кандидат военных наук
АННОТАЦИЯ ABSTRACT
Представлены подходы к содержанию и структуре «гибридных» войн. Показаны фазы и особенности их ведения, влияние на развитие военно-политической и стратегической обстановки, последствия для глобальной стабильности.
Военно-политическая обстановка, обеспечение глобальной стабильности, «гибридная» война, структура и особенности «гибридных» войн, военные опасности и угрозы.
The paper goes over approaches to the content and structure of hybrid warfare. It shows the phases and specific features of its conduct, the effect on the development of the military-political and strategic situation, and the consequences for global stability.
KEYWORDS
Military-political situation, provision of global stability, hybrid warfare, structure and specific features of hybrid warfare, military dangers and threats.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
ВОЙНЫ, являющиеся продолжением политики государств, практически всегда велись по особым «правилам войны», специально подготовленной государственной организацией — армией. Анализ международной обстановки, сложившейся в последние годы, показал, что возникающие в мире военные конфликты принципиально отличаются от классического типа войн. Конфликты нового типа не обладают качеством единства организованной силы, традиционно представляемой государством. В них проявляется организованное начало действий негосударственных структур, применение невоенных методов противоборства наряду с традиционными военными.
Таким образом, произошла постепенная трансформация содержания военных конфликтов, заключающаяся в появлении нового феномена в разрешении межгосударственных противоречий в виде сочетания силовых и несиловых, непрямых и асимметричных способов действий, а также активного привлечения к реализации различных методов разрешения противоречий негосударственных образований, применяющих широкий спектр способов действий, включая террористические.
Такое сочетание «традиционных» и «гибридных» методов является характерной чертой всех современных вооруженных конфликтов. При этом гибридность противоборства в части, касающейся комплексного применения регулярных сил с нерегулярными, известна давно. И, в принципе, ничего нового в ней нет.
Когда Наполеон в 1812 году начал войну с Россией и вступил на ее территорию, он столкнулся с весьма странной стратегией ведения войны: часть русской армии (в том числе Слобожанские гусарские полки) рассредоточилась по лесам и занялась партизанством1. Французы до этого уже имели дело с испанскими и прусскими повстанцами, но чтобы в партизаны ушли регулярные полки, применявшие, по мнению французской стороны, «бесчестную тактику раз-
бойников»? Тогда это было необычно, скандально, но уже в 1827 году такие способы вошли в военное наставление русской армии как часть обязательной стратегии войны, которая должна была вестись не только на поле боя в обычном ее понимании.
Безусловно, показателен опыт совместных действий партизан и воинских формирований Красной Армии в годы Великой Отечественной войны (1941 — 1945).
Одним из средств воздействия на противника было агитационное воздействие, которое можно рассматривать в качестве прообраза современных информационных действий.
Так, еще в войнах XVIII века Фридрих Великий наряду с ведением собственно военных действий отдавал предпочтение фабрикации фальшивых документов, которые позволили ему воспользоваться какими-либо национальными и религиозными преференциями. Он так инструктировал своих генералов: «...Надо обрисовывать неприятеля в самом неприглядном виде и возводить на него обвинения во всевозможных замыслах против страны».
В ходе войны за гегемонию Германии в 1866 году против Австро-Венгрии Бисмарк направил все свои усилия на нанесение мощного политического удара австрийской госу-
дарственности изнутри. Средством для этого он избрал венгерское национально-освободительное движение. Видные кадры Венгрии (венгерский революционный генерал Клапка) приглашались на высокие должности в прусской армии, пленным-венграм оказывались определенные преференции (отдавались предпочтения в содержании в лагерях и на земляных работах, они освобождались из лагеря при согласии поступить на службу в прусскую армию.). Одновременно Бисмарк поддерживал деньгами и оружием организацию вооруженного восстания в Венгрии, прусская пресса публиковала на страницах газет сфабрикованные данные о непомерном увеличении состава австрийских войск в Богемии на границе с Пруссией, обвиняя ее в скрытой подготовке к агрессии2.
Таким образом, применение нетрадиционных методов воздействия на противника, в сочетании с действиями военной силы, в той или иной степени использовалось практически в каждой войне. Однако их проявление носило фрагментарный характер и не оказывало существенного влияния на содержание военных действий, в чем и состоит принципиальное отличие от современных подходов к ведению войны.
В чем же проявляется новизна данного подхода к ведению войны?
Во-первых, в расширении акторов войны. В войнах классического толка основными и единственными акторами войны являются суверенные государства, поскольку в основе войн лежат столкновения интересов государств за пределами их границ. Только государства до недавнего времени способны были содержать регулярную армию, определять врага, объявлять войну, проводить мобилизацию и заключать мир. Военные конфликты нового типа не обладают качеством единой организованной
силы — в них задействовано множество самых разнообразных акторов, не связанных с государством — про-тестная оппозиция, военизированные группы, не связанные с регулярной армией, бандформирования, частные военные компании, наемники и другие.
Появление новых акторов определяет и новизну применяемых ими стратегий ведения войны, направленных в основном на то, чтобы затянуть противостояние, нанести противнику урон в сфере морали или общественного мнения, деморализовать его, сделать продолжение конфликта невыносимым.
Во-вторых, в активном захвате так называемых «неуправляемых пространств» и их использовании в качестве баз для оказания всех видов воздействий на противника прежде всего в интересах формирования внутреннего фронта нестабильности и вооруженной, радикально настроенной оппозиции.
Под неуправляемым пространством понимается физическое пространство (земля, море, воздушная сфера), в котором при слабости государства или полном отсутствии его влияния создается вакуум общественного порядка, приводящий к исчезновению монополии на использование организованного насилия.
На территориях такого рода негосударственные акторы, например ИГИЛ, организуют деятельность, идущую вразрез с государственной, и становятся источниками противостояний, беспорядков (межплеменных, этнических, религиозных), постепенно перерастающих в серьезные конфликты, и в конечном итоге — в войны.
В-третьих, в формировании краткосрочных альянсов государственных и негосударственных акторов с целью достижения сиюминутных целей. Особенностью такого рода альянсов является их динамичный харак-
тер, ведь необходимость заключения союза и его продолжительность определяются характером планируемой оперативной цели, по достижении которой союз может быть аннулирован или заключен уже с представителем противоположной стороны.
Войнам классического типа присущ достаточно устойчивый тип союзов, которые, как правило, заключались между государствами на официальном уровне. Так, в Первой мировой войне существовало два противоборствующих альянса на государственном уровне: Тройственный союз и Антанта.
Особенностью войн нового типа является заключение краткосрочных союзов между государственными и теми негосударственными структурами, сотрудничество с которыми на данный момент выгодно. Негосударственные структуры могут совершать такие действия, которые государство совершать не может. Прозрачность альянсов такого рода носит, как правило, неопределенный, скрытый характер и зачастую на государственном уровне формально отрицается. Всю черновую работу в этом случае государство перекладывает на плечи негосударственных формирований, скрывая при этом свою причастность к войне. Регулярные войска, главным образом, применяются с целью демонстрации силы и решимости ее применения. При поддержке государственных структур осуществляется скрытая инфильтрация боевиков и радикально настроенных этнических групп в сопредельное пространство для выполнения ряда задач военного плана.
Такого рода альянсы бросают вызов традиционной категоризации военных конфликтов, размывают ответственность государств за применение военной силы и подрывают механизмы сдерживания негосударственных акторов от проведения военно-силовых действий.
В-четвертых, в изменении «рабочих пространств» войны, что, в свою очередь, ведет к изменению объекта приложения усилий в войне.
В рамках классической войны традиционным пространством ее ведения являлись физические сферы. В войнах нового типа основным рабочим пространством войны становится информационная сфера, а объектом приложения усилий — сознание общества, его ментальность. Не случайно одна из интерпретаций понятия гибридной войны определяет ее как сражения среди населения внутри зоны конфликта, среди населения в тыловой зоне и среди населения мирового сообщества3.
Именно система целенаправленных действий в данной сфере позволяет переформатировать массовое сознание, исказить мировую историю и национальную культуру, создать «пятую колонну». В результате даже если регулярная армия такого государства сохранит морально-психологическую устойчивость и боевую мощь, но лишится поддержки населения и органов государственной власти, она будет обречена на поражение.
Безусловным следствием появления нового пространства является отход от принятых правил ведения войны. Если государство обязано в законодательном плане следовать ряду документов, определяющих право войны, таких как, например, Женевская и Гаагская конвенции, то негосударственные акторы данных норм не придерживаются. Да и государственные акторы, например США, все чаще уходят от принятых норм, мотивируя свои действия появлением угроз нового типа, отсутствовавших ранее, и соответственно необходимостью новых методов их нейтрализации, не подпадающих под определение данных законов. Отличительной чертой гибридных войн в этом плане является пренебрежение всеми нормами
морали и нравственности, использование самых грязных социальных технологий, включающих распространение слухов, искажение фактов, фальсификацию истории — все то, что наиболее активно воздействует на сознание человека.
Не менее важным пространством войны нового типа являются политическая и экономическая сферы. Именно действия в данных сферах позволяют направить политику противостоящей стороны в стратегический тупик, измотать экономику объекта агрессии неэффективными и непосильными программами, в результате чего в стране складывается обстановка внутриполитического хаоса, приводящая к снижению ее политического статуса и экономической, а значит, и военной мощи.
Повышение приоритета новых пространств войны по отношению к классическим повлекло за собой существенное изменение подхода к выбору объектов приложения усилий в войне — от собственно вооруженных сил к органам государственного управления и народонаселению и соответственно разработке соответствующих концепций или стратегий ведения военных действий.
В-пятых, в изменении приоритетов видов противоборства в войне.
Если раньше основной акцент в войне делался на применение регулярных вооруженных сил и соответственно на военно-силовые способы ее ведения, остальные виды противоборства являлись второстепенными, то сейчас все более очевидно повышение роли и значимости непрямых методов противоборства, заключающихся в применении партизанских, диверсионных, а также невоенных (информационных, экономических и других) действий.
В качестве подтверждения этому рассмотрим действия организации «Хезболла» в Ливанской войне 2006
Конфликты нового типа не обладают качеством единства организованной силы, традиционно
представляемой государством. В них проявляется организованное начало действий негосударственных структур, применение
невоенных методов противоборства наряду с традиционными военными.
года. Во время конфликта Хезболла практически нейтрализовала усилия израильской армии партизанскими способами ведения боевых действий с использованием скрытых позиций и подземных тоннелей (аналогично действиям Вьетконга). Такие действия не позволили израильской армии реализовать свои сильные стороны — наличие современных и боеспособных сухопутных войск и авиации.
Безусловно, важным является повышение приоритета информационных способов противоборства, в частности их воздействие на население и личный состав вооруженных сил. Применение таких способов позволяет менять менталитет общества, отношение к противнику, представляя его в нужном свете, отношение к собственному руководству, подрывая или усиливая его авторитет.
Ливанский конфликт 2006 года является примером успешных организованных действий хакеров «Хез-боллы» и в информационной сфере. Они осуществляли взлом израильской связи и мобильных телефонов военнослужащих, получали свежую информацию о противнике, а также проводили широкую пропагандистскую кампанию в мире.
Изменение приоритетов сфер противоборства основано на появлении принципиально новых средств воздействия на участников противоборства. Например, появление такого средства воздействия на человека, как Интернет, обусловило его широкое применение в информационной сфере для формирования сознания человека, его менталитета и взглядов на те или иные события в мире. Этим определился скачкообразный рост приоритета информационной сферы в современном противоборстве.
Кроме того, меняется подход и к применению военно-силовых методов при открытом применении военной силы. Все чаще вооруженные силы применяются под видом миротворческой деятельности, кризисного урегулирования и гуманитарных операций.
В-шестых, в изменении порядка применения различных средств противоборства по этапам войны. Раньше военно-силовые методы применялись массированно сразу с началом войны и осуществлялись на всех ее этапах до ее завершения. В современных же войнах очевиден перенос усилий в массированном применении средств вооруженной борьбы на ее завершающий этап для окончательного закрепления успеха в конфликте. На начальных этапах больший акцент делается на применение невоенных средств, с подкреплением их действенности ограниченными (точечными) военно-силовыми акциями.
Подтверждением данной тенденции являются события, произошедшие в Ливии в 2011 году. Муаммар Каддафи слишком поздно оценил опасность невоенных методов противоборства, реализуемых в отношении Ливии и его как лидера государства. Они заключались в разрозненных на первый взгляд антиправительственных выступлениях и пропаганде, проводимой против его режима в СМИ,
в том числе и в Интернете. Уповая на невысокую вероятность развязывания военной агрессии в отношении Ливии, М. Каддафи упустил время, а когда сформировалось международное общественное мнение о нелегитимности его правления, в страну пошел поток оружия и военспецов из других государств. Оппозиция плавно перешла от управляемого хаоса разрозненных выступлений к вооруженной борьбе, задействовав заранее сформированные отряды боевиков и радикально настроенных граждан, поддерживаемых ударами авиации НАТО и действиями диверсионных групп. Что закономерно закончилось сменой власти в стране.
В-седьмых, в смене пространственно-временной модели войны. Применение гибридных методов противоборства ведет к размыванию границ этапов войны. Так, например, отсутствует четко обозначенный, как при применении средств вооруженной борьбы, начальный этап. Противоборство между государствами в интересах достижения политических целей начинается задолго до использования средств вооруженной борьбы путем применения экономических, информационных, дипломатических и других методов борьбы, реализуемых под надуманными
Произошла постепенная трансформация содержания
военных конфликтов, заключающаяся в появлении нового феномена в разрешении
межгосударственных противоречий в виде сочетания силовых и несиловых, непрямых и асимметричных способов действий, а также активного привлечения к реализации различных методов
разрешения противоречий негосударственных образований.
предлогами. Данная пространственно-временная область, определяемая «как уже не мир, но еще и не война», получила название «серой зоны».
К примеру, начало собственно военной фазы операции «Союзническая сила» приходится на март 1999 года. Но еще в 1991 году под эгидой США целенаправленно активизировалось сепаратистское движение в Крае Косово; в 1992 году — задолго до начала применения средств вооруженной борьбы, под предлогом пресечения помощи боснийским сербам, против СРЮ ввели экономические санкции, объявили о морской блокаде и закрытии воздушного пространства над Боснией и Герцеговиной.
С середины 1990-х годов странами Запада осуществлялась открытая поддержка сепаратистов, создание незаконных вооруженных формирований, объединение их в Армию освобождения Косово (АОК).
На протяжении всего времени эти действия поддерживались развернутой широкой информационно-психологической кампанией, проводимой с непрерывно возрастающей интенсивностью и агрессивностью и достигшей своего апогея к моменту начала военной фазы конфликта в 1999 году.
Точно так же в войнах нового типа размыта граница, определяющая момент завершения войны. В войнах классического типа завершение войны определялось завершением острой фазы применения средств вооруженной борьбы и подписанием соответствующих законодательных актов. В современной войне окончание вооруженного противоборства не является определяющим моментом завершения войны, поскольку в дальнейшем другие виды противоборства не только не прекращаются, но и еще больше обостряются. Данные обстоятельства ведут к трансформации структуры ведения войны. Уже сей-
час современные военные теоретики рассматривают принципиально иную структуру и последовательность решения задач в новой («гибридной») войне. В структуре войны выделяются восемь фаз, в которых существенно меняется не только содержание, но и сама идеология ее ведения.
Первая фаза — подготовка благоприятных условий для начала агрессии. Применяются экономические, психологические, идеологические и дипломатические методы, с помощью которых готовят почву для интервенции. Формируется оппозиция, оказывающая давление на власть, подвергающая критике методы руководства государством, убеждающая население страны в нелегитимности руководителей, коррупции, неэффективных методах управления экономикой.
Вторая фаза — введение в заблуждение и дезинформация политических лидеров и населения государства, подвергающегося агрессии, применением информационных методов противоборства.
Третья фаза — запугивание и подкуп высокопоставленных чиновников из администрации, армии, во многом определяющих политику государства, а также олигархической верхушки, бизнес которых зависит от расположенности к ним государства-агрессора.
Четвертая фаза — дестабилизация социальной обстановки в стране, активизация подрывной (диверсионной) деятельности. Для выполнения данных задач используются формирования вооруженных структур из радикально настроенной части населения. Осуществляется захват государственных и частных учреждений, физическая расправа над неугодными политиками, бизнесменами.
Эти начальные фазы основываются на применении невоенных мер, позволяющих осуществить государственный переворот, маскирующийся
под народный бунт, и провести демонтаж политического режима. Технологии так называемых «цветных революций» обеспечивают достижение политических целей без применения военной силы и являются начальным этапом «гибридной» войны. В случае, если цель невоенной фазы не будет достигнута, «цветная революция» перерастет в войну с применением средств вооруженной борьбы.
Пятая фаза — установление воздушной (морской или сухопутной) блокады, ограничевающей получение поддержки извне, обращение сформированной оппозиции к руководству противостоящего государства, с просьбой оказания помощи в интересах стабилизации обстановки, ввода контингента миротворческих сил под эгидой противостоящего государства, широкое применение частных военных компаний, тесно взаимодействующих с отрядами вооруженной оппозиции.
Шестая фаза — начало военных действий, осуществляемое нанесением точечных ударов по ключевым (критически важным) объектам, что приводит к окончательной дезорганизации государственного и военного управления, дестабилизации социальной обстановки.
Седьмая фаза — полномасштабное вторжение с применением вооруженных сил (если для этого есть необходимость).
Восьмая фаза — систематическая ликвидация оставшихся пунктов сопротивления, установление новой, лояльной к противостоящему государству, власти.
Подводя итог, необходимо отметить, что все более война в традиционном ее понимании становится лишь составной частью (этапом) войны более высокого уровня — войны нового типа.
Реализуемые рядом государств, прежде всего США, концепции ведения такого рода войн, основываются на одной-единственной аксиоме — отсутствии правил ведения войны. Их характерной чертой является более активное использование несиловых и негосударственных структур в достижении целей конфликтов, пренебрежение всеми нормами морали и нравственности, использование различных социальных технологий, включающих распространение слухов, искажение фактов, фальсификацию истории — все то, что наиболее активно воздействует на сознание человека.
Теперь война направлена не на разгром вооруженных сил противника и захват или удержание территорий, а на контроль пространства — экономического, идеологического, ментального, поддержание состояния хаоса и непрерывного конфликта среди социума. В «гибридной» войне нет границ — ни моральных, ни пространственных. Это существенно влияет на глобальную безопасность, повышает риски и угрозы стабильности нашему государству и требует поиска и разработки соответствующих концепций противодействия, в основу которых должно быть положено правило бумеранга — диаметральное изменение вектора угроз от объекта воздействия к источнику их формирования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Снесарев А.Е. Философия войны. М.: Ломоносовъ, 2013.
2 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2016.
3 Гибридные войны в хаотизирующем-ся мире XXI века / под ред. П.А. Цыганкова. М.: Московский государственный университет, 2015.
