CC BY
86
УдК 008 ББК Ч111
Татьяна Викторовна Воронченко,
доктор филологических наук, профессор, Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н. Г. Чернышевского (Чита, Россия), e-mail: [email protected]
Николай Николаевич Сокольских, кандидат культурологии (Чита, Россия), e-mail: [email protected]
трансформация культуры пограничья в эпоху глобализации
Авторы фокусируют взгляд на тенденциях и проблемах современной культуры, обусловленных процессом глобализации. Особенную актуальность в данном контексте представляют изменения, происходящие в пограничье, как области наиболее интенсивной реализации межкультурных контактов. Проблема трансформации культуры пограничья рассматривается с опорой на такие понятия, как геокультура и геокультурные общности (И. Валлерстайн); диалогические концепции (М. Бахтин, Ю. Лотман, Д. Лихачев), постколониальные и мультикультурные концепты (Э. Саид, Х. Баба, Г. Спивак, Г. Гейтс, Р. Броумли, А. Паредес, Г. Ансальдуа и др.) в совокупности, как полагают авторы, составляющие ядро современной глобалистики в её культурологическом сегменте.
Ключевые слова: глобализация, пограничье, геокультурная общность, миграция.
Tatyana Viktorovna Voronchenko,
Doctor of Philology, Professor, Zabaikalsky State Humanitarian Pedagogical University named after N. G. Chernyshevsky (Chita, Russia), e-mail: [email protected]
Nikolai Nikolaevich Sokolskykh, Candidate of Culturology (Chita, Russia), e-mail: [email protected]
Transformation of Borderlands Culture in the Era of Globalization
The authors focus on the tendencies and problems of contemporary culture determined by globalization. The changes occurring in the borderland region as the region of the most intensive cross-cultural contacts are of particular relevance in this context.
The problem of borderlands culture transformation is considered based on such notions as geoculture and geocultural community (I. Wallerstein), dialogical ideas (M. Bakhtin,
Yu. Lotman, D. Likhachev), postcolonial and multicultural concepts (E. Said, H. Bhabha,
G. Spivak, G. Gates, R. Bromley, A. Paredes, G. Anzaldua, etc.) that together, as the authors believe, form the core of current Globalistics in its cultural segment.
Keywords: globalization, borderland, geocultural community, migration.
Пристальное внимание современной науки к глобализации и всему, что с ней связано, является закономерным. Активное развитие высоких технологий и средств коммуникации в современном мире планомерно ведёт к увеличению социальной и экономической активности человечества, масштабным демографическим сдвигам, что вызывает у многих людей обоснованные алармистские настроения. Возникает ряд вопросов, на которые экспертное сообщество пока ещё не сформулировало чётких ответов и, в частности, на такой ключевой вопрос, каким образом глобализация влияет на традиционный уклад жизни людей.
Закономерно, что процесс глобализации сопровождается динамичными трансформациями культурных границ, возникновение и исчезновение которых является неизбежным следствием развития человеческой цивилизации. И современные мировые тенденции развития, в сущности, ничем не отличаются от предыдущих эпох. Глобализация имеет давнюю историю и прошла на своём пути несколько этапов. «Даже самый поверхностный анализ даёт нам полное право считать глобализацию основным процессом последних пятисот лет истории человечества» [3]. А. А. Игнатов, размышляя о глобализации, справедливо утверждает, что она сопутствует
© т. В. Воронченко, н. Сокольски, 2012
187
человечеству на всём пути его развития. Так, культурно-идеологическая, или «ментальная», глобализация возникла одновременно с появлением монотеистических религий, и сегодня мир поделён между шестью религиозными системами: христианством, исламом, буддизмом, индуизмом, конфуцианством и иудаизмом. Яркими примерами территориальной глобализации являются империи (Римская, Британская, Российская и др.), на определённом историческом этапе распространившие своё влияние на целые континенты. Урбанизация также представляет собой пример территориальной глобализации. Кроме этих двух типов А. А. Игнатовым выделяется экономическая, информационнокоммуникативная и этническая глобализация, то есть типы, более характерные для наших дней.
Во все времена государства боролись за расширение своего культурно-религиозного, политико-экономического, военного влияния посредством различных инструментов - войн, миссионерства, колонизации и прочее. Очевидно, что на сегодняшний день противоборство между различными центрами силы не кануло в лету, оно, напротив, (в силу развития технологий) приобрело больший масштаб, поскольку в соответствии с экономическими законами задача национального выживания сводится в первую очередь к обладанию ресурсами, способными обеспечить устойчивое развитие и, как следствие, возможность остаться самостоятельным субъектом Большой Истории. При этом речь в данном случае идёт не только о распространённом тезисе мировой борьбы за нефть, газ или пресную воду, а в том числе и за демографические ресурсы - человеческий потенциал. Очевидно, что вовлечение представителей других народов в орбиту своего культурного и политикоэкономического влияния позволяет развитым странам, конкурирующим в борьбе за мировое лидерство, создать вокруг себя определённые геокультурные общности (в соответствии с исторически сложившимися регионами влияния) и обеспечить постоянный иммиграционный поток, отвечающий необходимым требованиям (языка, культуры, религии).
Иначе, в условиях всё более отчётливо проявляющихся признаков демографической стагнации Запада развитым странам грозит участь превращения в так называемые «антропопустыни» [2], хотя и населённые людьми, но не способными к развитию. По справедливому мнению М. Ильина, «логичным политическим императивом нынешних времен,
необходимым для осуществления потенциала глобального развития, являются в первую очередь национально-территориальные базы («корневища», «почва») государств-реципиентов» [4], главной задачей которых становится обеспечение притока «новой крови» через налаживание геокультурных связей с государствами-донорами.
В этих условиях, несомненно, возрастает роль пограничья - области особого культурного, политического и экономического взаимодействия, обуславливающего готовность резидентов пограничья к культурному транзиту, а следовательно, способных выступать в бинарной роли посланников своей культуры, посредников, живущих на границе, и в то же время реципиентов чужой культуры, в первую очередь испытывающих на себе культурное влияние пограничного народа и несущих далее усвоенные ценности вглубь своей территории. Пограничье в данном контексте рассматривается нами, как канал двунаправленной межкультурной трансляции, или территория наиболее активной реализации межкультурного диалога. Вспомним, что, по мысли М. М. Бахтина, каждая культура живёт только в вопрошании другой культуры, великие явления в культуре рождаются только в диалоге различных культур, в точке их пересечения. «Каждый культурный акт, - отмечал Бахтин, - существенно живёт на границах: в этом его серьёзность и значительность; отвлеченный от границ, он теряет почву, становится пустым, заносчивым, вырождается и умирает» [1, с. 25].
Симптоматично, что во второй половине XX в. отношение к пограничью кардинально изменилось. Если до Второй мировой войны понятие пограничья (сугубо в культурологическом понимании) воспринималось в однозначном европоцентристском ключе, а именно граница - это линия, разделяющая первый и третий мир, цивилизацию и варварство, колонию и метрополию, то после начала освободительных движений по всему миру, постепенного распада мировой колониальной системы (во всяком случае в её традиционном виде) и последовавшего за ним возникновения новых государств проблема пограничья приобрела иное звучание. В первую очередь это выразилось в широком распространении построенных на диалогических концепциях идей постколониализма и пограничья. В этих новых учениях граница уже не рассматривалась исключительно как разделительная полоса, а приобрела более широкий контекст. Строго регламентированная бинарная оп-
позиция «центра и окраины» на современном этапе уступила место идее культурного плюрализма. Граница и шире - пограничье под напором постколониальных критиков (Э. Спид, Х. Баба, Г. Спивак и др.) [9; 14] стали пониматься как территория диалога и сотрудничества между носителями различных культурных традиций, а понятие культурной гибридности приобрело положительное значение. Одним из поворотных моментов этого процесса стала публикация в 1987 году Г. Ансальдуа книги «Граница. Новая метиска», в которой автор фиксирует возникновение в пограничье новой культуры, рождающейся вследствие усиления в пограничье роли глобализации. Г. Ансальдуа говорила о начале иного этапа пограничного взаимодействия, в основе которого лежала идея поликультурности пограничья и легитимного сосуществования всех культур в точке их соединения. Настойчивый, но не воинственный голос чикано, обращенный к американскому мейнстриму, звучал из уст Ансальдуа по-новому: «Признайте, что Мексика - это ваш двойник, это тень страны, в которой мы живем, мы все связаны одной нитью» [8, с.15].
Закономерно, что влияние глобализации в пограничье ощущается наиболее остро. В конце 1980-х гг. в научном словаре появляется термин «трансграничье», как принципиально новое культурное образование, обозначающее подвижную границу, у которой нет чёткой географической локализации и которая, по верному определению мекискано-американского исследователя пограничья Ф. Ломели, «распространяется на север и на юг, создавая зоны общих интересов, где глобализация играет важнейшую роль, а нескончаемый поток иммигрантов, стремящихся на север и непрерывный поток корпораций, идущих на юг, вместе создают новый глобальный регион, третью культуру, альтернативный мир всеобщих желаний и надежд» [13, с. 183].
Отечественные критики глобализации, механически отождествляющие её с американизацией, небезосновательно полагают, что в форме глобализации фактически происходит повторная колонизация развитыми государствами, более сильными в экономическом отношении, стран третьего мира (В. Л. Иноземцев, С. А. Проскурин и др.). По их мнению, единственное отличие от колонизации прошлых эпох заключается в использовании иных инструментов - экономических и политических. В определенной части научного и экспертного сообщества, а также представителей политических элит распростра-
нено мнение, что зоны свободной торговли, кредитно-финансовая политика, демократические институты используются руководством развитых стран, транснациональных компаний, международной финансовой элитой в своих национальных и узких корпоративных интересах с целью установления контроля над бывшими колониями. Так, писатель А. Ананьев пишет о возникновении всечеловеческого рабства в культуре в связи с распространением глобализации, а С. А. Проскурин определяет глобализацию как новую форму колониальной экспансии, только «упакованной в новые либерально-демократические и рыночные обертки» [6].
Антагонизм исследователей культурной глобализации обычно объясняется тем, что глобализация ведёт к унификации культур, во многом деструктивно влияет на базовые ценности национальных (в особенности малых) культур, а также способствует распространению и глобальному утверждению массовой культуры, в роли безоговорочного лидера которой выступает американская массовая культура.
Вместе с тем, по нашему мнению, глобализация является, прежде всего, сложным объективно существующим социокультурным феноменом, в котором переплетаются различные тенденции и закономерности, наличествует множество нюансов и скрытых, пока ещё недостаточно изученных деталей, и управление подобным мировым процессом со стороны одного или нескольких субъектов представляется маловероятным. В особенности данный тезис не применим к сфере межкультурного взаимодействия, где все происходит с точностью до наоборот, что с наибольшей очевидностью проявляется в погра-ничье.
Если внимательно посмотреть на европейские страны можно увидеть, что огромные миграционные потоки с юга сегодня захлёстывают эти ещё в недавнем прошлом мононациональные государства. То же происходит и в отношении такого полиэтнического государства с устоявшимся типом национальной культуры, каким является США. Аналогичные процессы сегодня происходят и в России, куда активно переселяются жители среднеазиатских государств, республик Северного Кавказа, на Дальнем востоке ощутима миграционная экспансия Китая.
Повсеместно мигранты, занимая сначала самые непривлекательные в социальном отношении ниши, постепенно поднимаются все выше и выше в социальной иерархии.
В результате в юго-западных штатах США мэры отдельных городов, депутаты местных представительных органов, предприниматели являются выходцами из стран Латинской Америки. В значительной степени видоизменилась и социокультурная картина в мексикано-американском пограничье. За прошедшие с «бурных шестидесятых» пятьдесят лет испанский язык широко распространился на юго-западе США, отдельные авторы мексикано-американской литературы вошли число представителей культурного мейнстрима (Р. Родригес, Р. Анайя), подвергся изменению национальный состав США.
В Европе выходцы из Африки и Ближнего востока сегодня протестуют против запрета на ношение национальной мусульманской одежды, активно создают свои политические и общественные объединения, этническую литературу, все более уверенно заявляя о своих политических и гражданских правах. Аналогичная ситуация имеет место и в России, наиболее рельефно проявляющаяся в мегаполисах, а также на окраинах, переживающих депопуляцию государствообразующего русского населения.
Мигранты, приезжая на Запад, или в Россию, постепенно переформатируют сложившийся там культурный облик. Безусловно, до исламизации Европы, латинизации США, или китаизации России ещё довольно далеко, но тенденция налицо. Публикации европейских, американских и российских специалистов (И. Кристол, Ж, Леви. С. В. Соколовский,
Э. Паин) [11; 12; 7; 5] и громкие заявления политиков (Дж. Кэмерон, Н. Саркози, А. Меркель, Д. Рогозин) указывают, что подобная перспектива пугает Север, что выражается в критике мультикультурализма как модели межкультурного сосуществования, а также повсеместном ужесточении миграционной политики в России, США, Европе. «Мультикуль-турализм - безусловно обреченная на провал стратегия отчаяния» - написал в своей работе «Трагедия мультикультурализма» американский писатель и журналист И. Кристол [11]. И хотя данное утверждение является в определенной степени дискуссионным, оно в целом выражает настрой критиков мульти-культурной модели развития.
Думается, что также одной из причин, по которой мультикультурализм стал подвергаться активной критике со стороны западного научного сообщества, является осознание факта, что в результате глобализации культурные границы сегодня пролегают не где-то далеко, а по улицами западных городов
в виде национальных кварталов и баррио. Одновременно с этим у так называемых цивилизованных народов растет обоснованное опасение, что духовно-нравственные основы их культуры в чем-то уступают культурным установкам мигрантов. Например, при внимательном рассмотрении вопроса о возможном параллелизме культурных процессов, происходящих в мексикано-американском и китайско-российском пограничье становится очевидным, что в обоих случаях культурное пространство подвергается трансформации в ходе борьбы за новые кормящие ландшафты. В итоге пограничье постепенно оказывается под влиянием более пассионарных и целостных культур, которыми в рассматриваемом случае являются мексиканская (шире латиноамериканская) и китайская.
В России, США и Европе имеют место определенные проблемы в сфере духовнонравственной культуры. И если в нашей стране основной причиной культурного упадка стали трагические события 1917 и 1991 годов, в результате которых целые поколения потеряли жизненные ориентиры, то Запад, став заложником собственного высокого уровня развития, позволяющего в течение нескольких эпох обеспечивать значительное преимущество перед геополитическими соседями, сегодня демонстрирует тяжелую зависимость от выросшего за послевоенные годы уровня потребления, что стимулирует нежелание развиваться на счет собственных усилий.
С. Градировский и Б. Межуев в качестве одной из причин снижения динамики развития западной культуры и её отступления перед натиском с юга также называют отход европейцев от базовых христианских ценностей. «Не сам факт наносимых Великой рекой Переселения сообществ и народов страшит людей Севера, а соотнесение «наших» и «не-наших» экзистенциальных качеств - мы имеем дело с глубоко запрятанным страхом массового секуляризированного сознания перед религиозным» [2].
Вместе с тем, очевидно и то, что миграция затрагивает культурные основы не только стран-реципиентов, но и меняет культурную ориентацию самих иммигрантов. Если мы посмотрим на динамику развития, например, мексикано-американской культуры с точки зрения её ценностных ориентаций, то увидим, как изменились представления мексикано-американцев первого поколения и их внуков (третьего поколения) на вопрос, что для них является Родиной. Для первых чикано ответ на этот вопрос был очевидным - Мексика.
Для поколения, рожденного в 1950-60-е гг. вопросы национальной и культурной идентичности решаются уже намного сложнее. Амбивалентность пограничного сознания отражается в мексикано-американской литературе в метафоре «ничейности», под которой подразумевается невозможность полной самоидентификации ни с американской, ни с мексиканской культурой. Как говорит герой романа современного мексикано-американского писателя Л. А. Урреа: «Вам и мне нечего сказать друг другу. Мы переживаем одну и ту же историю. Я - Другой. Я - это Вы [...] Я - ничей сын. Но я брат всякому человеку» [15, с. 58].
Полагаем, что в условиях глобализации постепенно происходит размывание традиционных культурных границ, связанных с
притоком носителей другой культуры, что с наибольшей очевидностью проявляется в по-граничье. В традиционном понимании граница в условиях глобализации перестает существовать.
Опасность глобализации с точки зрения её влияния на культурные границы заключается в том, что она в большой мере легитимизирует культурную экстерриториальность, что для национальных культур является тревожной тенденцией, ведущей в перспективе к утрате национальной идентичности.
Пограничье становится зоной культурного риска, в которой не только реализуется межкультурный диалог, но и имеет место соперничество за контроль над культурным и социальным пространством.
Список литературы
1. Бахтин М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/bahtin. (дата обращения: 25.03.2012).
2. Градировский С., Межуев Б. Геокультурный выбор России. URL: http://www. archipelag.ru/geoculture/new_ident/geocultruss/choice (дата обращения 20.03.2012).
3. Игнатов А. А. Стратегия глобализационного лидерства для России. URL: http://www.ng.ru/ideas/2000-09-07/8_strateg.html. (дата обращения: 25.03.2012).
4. Ильин М. Глобальное пограничье. URL: http://www.archipelag.ru/geoculture/ new_ident/geocultruss/verge (дата обращения: 21.03.2012).
5. Паин Э. О «крахе политики мультикультурализма» в Европе URL: http:// madan.org.il/node/1547 (дата обращения: 22.03.2012).
6. Проскурин С. А. Глобализация как фактор поляризации мира // Социальногуманитарные знания. 2001. № 4. С. 41- 65.
7. Соколовский С. В. К критике политики мультикультурализма. http://www. heritage-institute.ru (дата обращения: 20.03.2012).
8. Anzaldua Gloria. Borderlands / La Frontera. The New Mestiza. San Francisco: Spinsters / Aunt Lute, 1987. С. 15. 312 р.
9. Bhabha Homi K. The Location of Culture. Routledge, 2004. 285 р.
10. Decolonial Voices. Chicana/o Cultural Studies in the 21st century / Ed. by Arturo J. Adama and Naomi H. Quinonez. - Indiana University Press, 2002. 413 р.
11. Kristol I. The Tragedy of Multiculturalism // Neoconservatism: the Autobiography of an Idea. New-York etc.: The Free Press, 1995. Р 63-66.
12. Levy J. The Multiculturalism of Fear. Oxford: Oxford University Press 2000. 268 p.
13. Lomeli Francisco A. The Border as a Moving Tortilla Curtain: Media and Chi-cano Literary Representations. Открытый мир: мультикультурный дискурс и меж-культурные коммуникации: материалы международного симпозиума в рамках международной конференции «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия-Китай-Монголия» (22-24 сентября 2006 г.). Чита, 2006. 202 р.
14. Spivak G.Ch. The Post-Colonial Critic: Interviews, Strategies, Dialogues. Routledge, 1990. 320 р.
15. Urrea L. A. Nobody’s Son: Notes from an American Life. The University of Arizona Press, 2002. 189 р.
Spisok literatury
1. Bahtin M. Problema soderzhanija, materiala i formy v slovesnom hudozhestvennom tvorchestve. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/bahtin. (data obraschenija: 25.03.2012).
2. Gradirovskij S., Mezhuev B. Geokul'turnyj vybor Rossii / URL http:// www.archipelag.ru/geoculture/new_ident/geocultruss/choice (data obraschenija: 20.03.2012).
3. Ignatov A. A. «Strategija globalizacionnogo liderstva dlja Rossii» / URL: http:// www.ng.ru/ideas/2000-09-07/8_strateg.html. (data obraschenija: 25.03.2012).
4. Il'in M.. Global'noe pogranich'e URLA http://www.archipelag.ru/geoculture/new_ ident/geocultruss/verge (data obraschenija 21.03.2012).
5. Pain Je. O «krahe politiki mul’tikul’turalizma» v Evrope. URL: http://madan. org.il/node/1547 (data obrawenija: 22.03.2012).
6. Proskurin S. A. Globalizacija kak faktor poljarizacii mira // Social'no-gumanitarnye znanija. 2001. № 4. С. 41-65.
7. Sokolovskij S. V. K kritike politiki mul'tikul'turalizma. http://www.heritage-institute. ru (data obraschenija 21.03.2012).
8. Anzaldua Gloria. Borderlands / La Frontera. The New Mestiza. San Francisco: Spinsters / Aunt Lute, 1987. S. 15. 312 р.
9. Bhabha Homi K. The Location of Culture. Routledge, 2004. 285 р.
10. Decolonial Voices. Chicana/o Cultural Studies in the 21st century / Ed. by Arturo J. Adama and Naomi H. Quinonez. Indiana University Press, 2002. 413 р.
11. Kristol I. The Tragedy of Multiculturalism // Kristol I. Neoconservatism: the Autobiography of an Idea. New-York etc.: The Free Press, 1995. Р 63-66.
12. Levy J. The Multiculturalism of Fear. Oxford: Oxford University Press 2000.
268 p.
13. Lomeli Francisco A. The Border as a Moving Tortilla Curtain: Media and Chicano Literary Representations. Otkrytyj mir: mul’tikul’turnyj diskurs i mezhkul’turnye kommunikacii: materialy mezhdunarodnogo simpoziuma v ramkah mezhdunarodnoj konferencii «Transgranich’e v izmenjajuwemsja mire: Rossija-Kitaj-Mongolija» (22-24 sentjabrja 2006 g.). Chita, 2006. 202 р.
14. Spivak G.Ch. The Post-Colonial Critic: Interviews, Strategies, Dialogues. Routledge, 1990. 320 р.
15. Urrea L. A. Nobody’s Son: Notes from an American Life. The University of Arizona Press, 2002. 189 р.
Статья поступила в редакцию 16.02.2012 г.
