CC BY
103
УДК 821.111(73)
ББК Ш5(7)
Марина Дмитриевна Мальцева,
кандидат культурологии, доцент, Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н. Г. Чернышевского (Чита, Россия), e-mail: [email protected]
Философское толкование правды и истины в произведениях Серджио Тронкосо
Статья посвящена анализу философской прозы современного мексиканоамериканского писателя Серджио Тронкосо, которого в литературных кругах Америки называют многообещающим «свежим голосом» в литературе чикано. Творчество С.Тронкосо рассматривается в общем контексте творчества современных писателей-чикано, в произведениях которых создается единый образ этнической картины мира, базирующийся на эстетике современного пограничья. Данная эстетика проявляется в синтезе традиционных этнических констант, ценностных доминант, стереотипов, мифологем (Дом, Семья, Прошлое) и маргинальных межкуль-турных гибридных дискурсов, что находит своё отражение в возможности одновременного существования множества способов самовыражения. В статье представлены различные подходы к трактовке традиционных тем, характерных для произведений этнических авторов. Для анализа выбраны сборник рассказов «Последняя кукурузная лепешка и другие истории» и первый роман писателя «Сущность правды». Особое внимание уделяется анализу романа, в котором исследуется философия правды и лжи, поднимается вопрос о конструировании правды, дискутируется проблема преступления и наказания.
Ключевые слова: мексикано-американская культура, этническая идентичность, экзистенциальный кризис, философские понятия правды и истины, преступление и наказание.
Marina Dmitrievna Maltseva,
Candidate of ^lturology, Associate Professor, Zabaikalsky State Humanitarian Pedagogical University named after N. G. Chernyshevsky (Chita, Russia), e-mail: [email protected]
Philosophical Conceptions of Truth in Sergio Troncoso’s Prose
The article is devoted to the analysis of the philosophical prose of contemporary Mexican-American writer Sergio Troncoso who is often described in the literary circles as “a promising new voice” in Chicano literature. The works of S. Troncoso are presented in the context of modern Mexican-American literature which creates a unique image of the ethnic structure of the world based on the aesthetics of modern borderlands.
This aesthetics is manifested in the synthesis of traditional ethnic values, stereotypes, myths (Home, Family, and Past) and marginal cross-cultural hybrid discourses. The article deals with different approaches to the traditional themes peculiar to ethnic authors.
The article focuses upon the collection of Troncoso’s short stories The Last Tortilla and Other Stories and his first novel The Nature of Truth. Special attention is paid to the novel which explores the philosophy of truth, analyzes the problem of its construction and disputes the eternal questions of crime and punishment.
Keywords: Mexican-American culture, ethnic identity, existential crisis, philosophical conceptions of truth, crime and punishment.
Утвердившись в XXI веке в качестве равноправной составляющей культуры США, культура мексикано-американцев (чикано) сталкивается не столько с проблемой полноправного вхождения в культуру мейнстрима, сколько с проблемой актуализации различий -
как национальных, так и культурных, гендерных, расовых, религиозных. В этом контексте особую значимость приобретает возможность гармоничного синтеза универсальных принципов и ценностей с позитивным (а не просто нейтральным) отношением к разли-
© М. Д. Мальцева, 2012
127
чиям (в том числе, этническим). Повышенное внимание к этнической идентификации, к обособлению своей национальной мифологии, культуры, истории от других для большинства мексикано-американцев становится наиболее приемлемым способом, вновь ощутив себя частью некоего целого, найти психологическую поддержку в традиции.
В своих произведениях современные мексикано-американские писатели (чикано) фокусируют внимание на дихотомии сознания своих героев, определяемой бикультурным и билингвальным опытом американских граждан с мексиканскими представлениями о жизни. Их герои, пребывая в состоянии культурной раздвоенности, вынуждены постоянно подвергать дешифровке культурные, понятийные, языковые коды и дискурсы, что неизбежным образом вносит изменения в этническую картину мира, процесс эволюции которой находит своё отражение в жанровом своеобразии, поэтике и проблематике их произведений. Границы жанров, как правило, размыты, наблюдается ярко выраженная тенденция к синтезированию жанров.
По справедливому замечанию М. В. Тло-становой, практически все писатели США, и «те, кто ранее подвергались маргинализации, и те, кто был канонизирован, не могут избежать сегодня обращения к проблемам культурного многообразия, трансгрессии, мультикультурализма. Литература США всегда была озабочена проблемами осознания национальной идентичности, того, что есть и что значит быть американцем» [6, c. 353]. И в первую очередь это касается творчества авторов, «отмеченных множественностью культурных традиций». Они наиболее остро и быстро реагируют на все происходящие изменения в силу своей «пространственнокультурной открытости». Их культурные репрезентации открывают новые взаимосвязи, ранее не типичные для мейнстрима Америки. Особый интерес вызывают работы авторов так называемого «нового поколения».
Одним из таких писателей является Серджио Тронкосо, автор сборника рассказов «Последняя кукурузная лепешка и другие истории» (The Last Tortilla and Other Stories (1999)) и романа «Сущность правды» (The Nature of Truth (2003)). Творческая судьба писателя не похожа на судьбы многих чикано авторов. С. Тронкосо - автор большого количества эссе. Его считают «свежим голосом» в мексикано-американской литературе XXI века. Он, на самом деле, заявил о себе во весь голос: его можно услышать и по радио и в Интернете. С. Тронкосо был одним из пер-
вых писателей чикано, кто открыл свой литературный блог, кто стал создавать аудиозаписи своих произведений. Следует отметить тот факт, что произведения С. Тронкосо пользуются большой популярностью в социальных сетях, на сайтах Facebook и YouTube. Критики считают его «интеллектуальным писателем», а его произведения называют «рафинированными».
Сам Серджио, отвечая на вопрос «почему он стал писателем», говорит, что он просто не может не писать. В своем очерке «Почему латиноамериканским авторам следует писать свои собственные рассказы?» (“Why Should Latinos Write Their Own Stories?”, 1999) С. Тронкосо утверждает: «Мы пишем о себе для того, чтобы сохранить своё наследие. Однако нам следует писать и о проблемах этого любимого нами наследия. Само собой разумеется, что мы должны гордиться тем, кто мы есть, но нам необходимо быть мыслящими и самокритичными относительно того, чем мы сможем гордиться в будущем». Именно в этом автор видит свою основную задачу.
Впервые эссе и рассказы С. Тронкосо появились в сборниках произведений латино-авторов The Norton Anthology of Latino Literature (W. W. Norton), North of the Rio Grande (Penguin Putnam), and New World: Young Latino Writers (Dell) и сразу же привлекли к себе внимание читателей, литературных критиков и писателей чикано. Интерес был вызван необычным философско-психологическим подходом автора к традиционным для мексиканоамериканской литературы темам. Известный мексиканский литературный критик Илан Ста-ванс в аннотации к книге «Последняя кукурузная лепешка» говорит о том, что С. Тронкосо создал искусство из повседневности, нашел необычное в обычном.
Как правило, традиционными для мексикано-американской литературы считаются темы поиска идентичности, корней; темы взросления, инаковости, сохранения своего культурного наследия, стремления к обособлению своей национальной мифологии, культуры и истории. При этом рамки этноса искусственно ограничивают и сужают восприятие произведений, традиционно создают стереотип художественного образа мира мексикано-американца. Стремление писателя вывести некоторые универсальные законы человеческого бытия обусловлено, на наш взгляд, особым характером его образования. Серджио выпускник философского факультета Гарвардского университета и факультета международных отношений Йельского университета, где он в настоящее
время работает преподавателем. Именно поэтому представляется логичным назвать позицию С. Тронкосо «мерцательной» (термин М. В. Тлостановой). По её мнению, «носитель такой неустойчивой чувствительности отличается мерцательной позицией, он должен сам быть странствующим и девиантным голосом в диалоге, который авторитет стремится дисциплинировать, заставить замолчать, запретить. Проживая в реальности или в культурной памяти локальные особенности сразу нескольких позиций, пограничный интеллектуал живет в мире, а не в определенной культуре или стране. Ему тесно в рамках национальных или этно-центристских дискурсов, он пытается идти дальше, изменяя и постструктуралистские и деконструктивист-ские модели, дестабилизируя их, примеривая к множественным историческим локалам, насыщая их множественными точками зрения».
Помимо традиционной проблемы, которая волнует всех писателей чикано, а именно, что значит быть мексиканцем по обе стороны Рио-Гранде, С. Тронкосо в своих произведениях размышляет о главном и вечном - о любви и ненависти, о разлуке и воссоединении, о рождении и смерти, о детстве и старости, о победах и разочарованиях, о семье и о работе, об одиночестве и счастье. С. Тронкосо, намеренно индивидуализируя своих героев, подходит к ним не с сугубо этнических позиций, а с универсальных, общечеловеческих, не отрицая при этом значимости этноса.
Герои произведений С. Тронкосо - это люди различных национальностей, разных профессий, разного возраста (от маленьких детей до стариков), люди мыслящие, с богатым внутренним миром, пытающиеся оценить и понять причины и следствия своего пребывания на этой земле. Введение в ткань повествования образов героев, обладающих личностным сознанием, является логическим следствием стремления писателя создавать произведения на грани элитарной и массовой культуры.
Несмотря на то, что и сам автор, и подавляющее большинство главных героев являются мексикано-американцами, персонажи его произведений подчеркнуто индивидуальны. С. Тронкосо намеренно отказывается от идеи создания коллективного всеобъемлющего эт-нопортрета, так характерного для творчества этнических авторов. Одновременно с этим С. Тронкосо уходит от другой весьма популярной темы - дихотомии «свой - чужой». Он склоняется к виртуозной балансировке между двумя мирами. Герои его произведений - люди, живущие на особой территории
пограничья между этими мирами - «своим» и «чужим».
Темы разлуки, разобщения, одиночества, возникающего вследствие этого разобщения, которые «вытекают из этой географии», становятся главными в творчестве С. Трон-косо. Очевидно, что тема пограничья и пересечения границ остается актуальной. Причем границы и пограничье подразумевают не только географическое, но и ментальное толкование, что может быть отражено в термине «пограничное сознание». Речь идет, видимо, о том, что М. Тлостанова называет «культурным пограничьем». В качестве важного свойства «культурного пограничья» она выделяет амбивалентность, «ярче всего проявляющуюся в характеристике ускользающего от определения «пограничного сознания», человека, застрявшего на границе, и нередко противостоящего не только безместности, но и новому укоренению в одной, двух или более культурах».
Сборник рассказов «Последняя кукурузная лепешка и другие истории» появился на рубеже веков в 1999 году и сразу же был высоко оценен критиками. С. Тронкосо получил премию Атцлана и был удостоен премии за лучшую книгу Юго-запада США.
С. Тронкосо очень скрупулезно старается расширить границы мексикано-американской литературы. Он считает, что большинство произведений чикано авторов описывает жизнь мексикано-американцев слишком поверхностно, в них повествуется исключительно о «семейных историях и о баррио». По словам С.Тронкосо в этих произведениях авторы рассказывают только о «бедных и глупых чикано, которые заключают цветные браки, которых интересует только секс и, которые не думают ни о Боге, ни о морали...». Серджио обеспокоен тем, что писатели чикано не обращают никакого внимания на духовный мир мексикано-американцев. Именно поэтому ведущим мотивом творчества С. Тронкосо является философская тема - тема осмысления человеческого бытия и самосознания личности, проблема Человека, его настоящего и будущего.
Ни для кого не секрет, что каждый писатель стремится к созданию крупного прозаического произведения (романа), так как роман считается «ведущим героем драмы литературного развития нового времени именно потому, что он лучше всего выражает тенденции становления нового времени, ведь это - единственный жанр, рожденный этим новым миром и во всем со-природный ему. Роман во многом предвосхищал и предвосхищает будущее
развитие всей литературы. Поэтому, приходя к господству, он содействует обновлению всех других жанров, он заражает их становлением и незавершенностью» [1, с. 395-396].
Первый и пока единственный роман С. Тронкосо «Сущность правды», опубликованный в 2003 году, занимает особое место в творчестве писателя. На поверхности -эффект подчеркнутой достоверности происходящего, который складывается из автобиографизма, документализма, узнаваемости личного опыта автора. Автор создает характеры персонажей за счет подчеркнутой реальности, принципиального внимания к детали, подробности, медитации, диалогу, мимике, жесту, движению, что подчас тормозит развитие сюжета, производит впечатление «бессо-бытийности», статики. Следует подчеркнуть, что в целом в произведениях С. Тронкосо главным структурообразующим принципом является установление взаимосвязи между характерами и обстоятельствами и придание уникальности каждому, на первый взгляд, ничтожному событию.
Роман «Сущность правды» своим появлением вызвал поток неоднозначной литературной и читательской критики. Многие прогрессивные писатели чикано, к примеру, Дагоберто Гилб, усмотрели в этом произведении расширение характерных для этнических авторов жанровых и тематических границ, которые часто лимитированы типичными для западной традиции романами воспитания, становления и (авто)биографиями, которые зачастую упрощают и сводят произведения к стереотипам. Другие обвинили автора в уходе от традиционной проблематики муль-тикультурализма, выражающейся в темах ассимиляции, вхождения в инокультурную реальность и адаптации.
Нет единства среди критиков и в определении жанра произведения. Большинство сходится на том, что это детектив с чётко очерченным кругом лиц, причастных к преступлению, с изощрённым убийцей, обречённым на муки психологического анализа собственного поступка и преступного поведения жертвы, расплачивающейся за свои прошлые и нынешние прегрешения и преступления. Существует мнение, что роман С. Тронкосо -философское произведение, предназначенное для узкого круга интеллектуальных читателей, поскольку он (роман) исследует экзистенциальный кризис человека, совершающего нравственные преступления; поднимает вопросы морального права, справедливости; определяет невидимую грань между философскими понятиями правды и истины,
добра и зла. В романе автор размышляет над проблемами расизма и антисемитизма.
Данное произведение демонстрирует попытку вывода узко этнической прозы на более высокий философский уровень. «Сущность правды» - роман-поиск... Поиск правды и справедливости. Поиск универсальной истины. Поиск ментальный и фактический. Поиск причинно-следственных связей преступления и наказания, преступления и возмездия, которое приобретает форму самосуда, кары. Поиск, построенный на лжи и заблуждении, на конструировании множества правд и моралей, на столкновении различных трактовок и интерпретаций истории, на многообразии взглядов на возможность искупления вины и амбивалентности мести.
Ряд критиков сравнивает роман «Сущность правды» С. Тронкосо с «Преступлением и наказанием» Ф. М. Достоевского, но это сравнение тоже довольно неоднозначно. Известный мекикано-американский писатель Рудольфо Анайя, автор романа «Благослови меня, Ультима» называет произведение Тронкосо лучшей психологической драмой, которую ему приходилось читать. Анайя считает, что подобно Родиону Раскольникову главный персонаж «Сущности правды» Гельмут Санчес ищет необходимую ему правду в призрачном мире, созданном его воображением [8]. Эти поиски приводят Гельмута к совершению ужасного поступка - убийства, которое он расценивает как справедливое наказание за военные преступления профессора Йельского университета Вернера Хопфгартнера.
Мексикано-американский писатель Риго-берто Гонзалез видит сходство этих персонажей в том, что главному герою романа Санчесу подобно Раскольникову удается избежать наказания за своё преступление [8]. Джон Голландер, автор книги «В нужное время в нужном месте», утверждая, что Санчеса ни в коем случае нельзя сравнивать с Раскольниковым, тем не менее, намеренно проводит тонкую параллель между героями этих романов [8]. В критической статье, опубликованной в The Believer Magazine роман Тронкосо назван психологическим триллером, написанным в традициях «Преступления и наказания», в котором главным героем является этакий книжный червь - обновленный Раскольников, раздираемый муками вопросов морали [8].
Несомненно, творчество С. Тронкосо находится под определенным влиянием произведений Ф. М. Достоевского. Между двумя авторскими художественными мирами как будто ведется живой нескончаемый диалог. Под-
текст, онтологический подход к реальности, со-философствование с героем, сюжетносмысловые переклички делают этот диалог глубоко значимым в культурологическом отношении. Влияние художественного мира Достоевского проявляется и в том, что, по мнению М. Бахтина можно назвать «множественностью самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний, подлинной полифонией полноценных голосов. Не множество судеб и жизней в едином объективном мире в свете единого авторского сознания развертывается в его произведениях, но именно множественность равноправных сознаний с их мирами сочетаются здесь, сохраняя свою неслиян-ность в единство некоторого события» [1, с. 395-396]. В романе С. Тронкосо мы находим, по меньшей мере, семь различных мировоззрений, семь сознаний, семь точек зрения на проблемы правды-справедливости и поиска абсолютной истины. Так же как и у Достоевского, в романе Тронкосо «несовмести-мейшие элементы материала распределены между несколькими мирами и несколькими полноправными сознаниями, они даны не в одном кругозоре, а в нескольких полных и равноценных кругозорах, и эти миры, эти сознания с их кругозорами сочетаются в единство полифонического романа».
Роман «Сущность правды» - своеобразная история преступления и наказания. Действие романа происходит в Йельском университете, главные персонажи - ученые, представители профессорско-преподавательской среды, сотрудники университета и студенты. Главному герою романа Гельмуту Санчесу 26 лет, он работает ассистентом известного профессора Вернера Хопфгартнера на факультете немецкого языка и литературы Йельского университета, помогает ему готовить материалы для научных трудов, пишет для него статьи, которые профессор перед уходом на пенсию публикует под собственным именем. Исследуя научные труды своего руководителя, Гельмут обнаруживает некоторые компрометирующие документы, сообщающие, что во время второй мировой войны Вернер Хопфгартнер симпатизировал нацистам и, возможно, сам участвовал в карательных операциях фашистской Германии. Опубликованное в журнале несколько десятилетий назад письмо профессора «Почему мне не стыдно и я не чувствую вину», обращенное к будущим поколениям немцев и австрийцев, призывающее избавиться от чувства вины и стыда за преступления, совершенные их отцами во второй мировой войне, шокирует Санчеса. Поиск доказательств вины Хопфгартнера становит-
ся смыслом жизни для Гельмута. В поисках правды Санчес едет в Австрию, где, следуя за правдой, в древнем монастыре, находит подтверждающие его правоту документы. Гельмут выносит свой собственный приговор Хопфгартнеру - смертная казнь.
Имя главного героя Гельмута Санчеса сразу же вызывает недоумение. Имя говорит само за себя, о неоднозначности, двойственности, двусмысленности, раздвоенности, о совмещении несовместимого (“wretched ambiguity’). Сын немца и мексикано-американки, по словам самого Гельмута, «не является ни американцем, ни немцем, не мексиканцем, он живет ни там, ни здесь». Сам С. Tронкосо называет своего героя новым мексиканцем (New Mexican). Гельмут - чикано, который, по ироничному замечанию одного из авторов журнала The Forward, «никогда даже не был на американском юго-западе» - всю жизнь мучительно страдает от невозможности найти ответы на вопросы: «Чья кровь течет в его жилах?» и «Кто он, Гельмут, на самом деле?» Он всегда надеялся, что его мексиканская кровь одержит победу над его немецким происхождением и воспитанием.
В детстве, живя с родителями в Германии, Гельмут страдал от постоянных издевательств по поводу своей инаковости (внешности, ментальности, поведения) со стороны одноклассников и детей, живущих по соседству. После смерти отца молодой человек взял девичью фамилию матери и переехал жить в Америку. Но и в Америке Гельмут не находит покоя, ему там так же неуютно и одиноко как и в Германии, несмотря на то, что в Америке у него есть любимая девушка Ариа-на (иммигрантка из Италии) и мать, которая после смерти мужа покинула Германию и решила жить в Эль Пасо. Есть работа, которая приносит Гельмуту удовольствие и удовлетворение. Но у него нет дома. Более того, как говорит сам Гельмут, он не знает, что такое дом (“I don’t know what home is”). Он живет между двух миров (“in between two worlds’). Ариана, смеясь, говорит, что Гельмут находится в ссылке (“here and there and nowhere, in exile’). Признаваясь в любви Ариане, Гельмут в то же время думает о том, что он не знает, что такое любовь (“I don’t know what love is’). Выступая в роли обвинителя, судьи и позже, палача, Гельмут не может дать ответ на вопросы: что такое мораль? был ли его поступок правильным с точки зрения морали? (“What was morality anyway?’).
Особый интерес вызывает название произведения The Nature of Truth. Его перевод несет в себе некоторую двусмысленность,
поскольку в русском языке английское слово truth имеет два эквивалента правда и истина, семантика которых не всегда совпадает. Так что же, в конечном счете, имеет в виду автор - «Сущность правды» или «Природу истины»?
Если следовать словарю Ожегова - Шведовой, значения слов правда и истина совпадают только тогда, когда они используются для обозначения чего-то, что «существует в действительности, соответствует реальному положению вещей», в то время как благодаря другим значениям их семантические поля расходятся. К примеру, С. А. Лишаев указывает, что семантика правды разворачивается в этическом и эпистемологическом направлениях, поскольку подразумевает не-единственность, предполагает условность и неполноту всякого высказывания об объекте познания; в то время как семантика истины раскрывается в единственно верном смысловом пространстве (онтологический же её смысл остается в тени). Следовательно, правда и истина сближаются друг с другом только в тех случаях, когда их используют в значении суждения, соответствующего действительности [4, с. 173-209].
По мнению В. В. Знакова, правда по объему и содержанию шире понятия истины. Правда - категория психологии понимания, выражающая не только адекватность знаний о мире, но и их осмысленность, смысловую ценность для субъекта. Вследствие этого истину человек познает, а правду понимает. Правда всегда содержит зерно истины. Без этого она не может быть правдой. Желание узнать правду и стремление узнать истину предполагают одно: волю к обретению знания, соответствующего тому, что есть на самом деле [3, с. 62-72].
Поиск правды (“the search for truth’) приводит главного героя романа в его понимании к моменту истины (“the moment of truth’). Согласно В. В. Знакову, в зависимости от того, в какой контекст личностного знания включается знание о поступке другого человека, познанная истина приобретает для субъекта разный смысл. И это основная причина того, почему при осмыслении одной и той же истины возможно появление различных вариантов правды. Правда как выражение мировоззрения субъекта дает ему возможность отстаивать с её помощью свои ценности, нравственные убеждения. Вернер Хоп-фгартнер в эссе-обращении отстаивает свою правду. Он не чувствует вины за участие в Холокосте. По непонятной причине Гельмут единолично решает казнить профессора. При
этом Санчес отнюдь не собирается публично доказывать и защищать свою правоту. Он скрывает правду о военных преступлениях профессора от общественности. По мнению Санчеса, единственно верное и справедливое решение в данной ситуации - убить своего научного руководителя, чтобы очистить мир от подобных ему. Но., как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Осуществление задуманного не приносит Гельмуту уверенности в своей правоте. Напротив, осознание масштабов совершенного им злодеяния приводит Санчеса в состояние депрессии, которое граничит с попыткой суицида. Момент истины, к которому так стремился герой произведения, оказался крахом в жизни Гельмута.
Семантика истины ничего не сообщает об отношении человека к имеющемуся у него знанию о действительности, о направленности его воли (о намерении скрыть или раскрыть реальное положение вещей). Слово истина, как и слово правда, соотнесено с фундаментальными ценностями, но ценности эти - не этические, а онтологические и гносеологические (эпистемологические). Правда замкнута на субъекте речи; истина отсылает к чему-то, существующему вне человека, - к реальности.
В контексте романа истина приобретает весьма условное толкование, поскольку, как истина, она существует в мозгу только одного человека. Для остального мира эта истина таковой не является в силу своей субъективности и не-единственности. Правда и истина становятся важными и притом ценностно маркированными концептами. По утверждению Лишаева «и правда, и истина говорят о чем-то, что есть в действительности, но при этом правда дает не только знание того, о чём идет речь, но ещё и характеристику того, кто «держит слово». Говорящий правду -это человек, откровенно говорящий о том, что знает. Он честен, откровенен, правдив. В правде содержится оценка говорящего, а не только оценка истинности или ложности высказывания».
У Лишаева мы находим тезис, который в некоторой степени помогает понять семантику слова truth, представляющимся ключевым в романе: «.у слов правда и истина один общий антоним - ложь». Ложь, в отличие от одноликой истины, является многоликой и обладает сотней тысячью обличий и не имеет пределов. На роль лжи и её многоликость в человеческой жизни обращал пристальное внимание русский философ Н. Бердяев. Он писал: «Мир захлебывается ото лжи. Лгут не
только люди лживые по природе, но и люди правдивые. Лгут не только сознательно, но и бессознательно». Ложь современного мира, по его мнению, есть выражение глубокого перерождения структуры сознания [2, с. 102108].
Вечная проблема человеческой искренности, обмана и лжи не раз становилась предметом обсуждения в художественной литературе, философии, психологии и социологии. А. К. Лопышова выделяет несколько типов лжи. Ложь элементарную, корыстную, как средство достижения эгоистических целей. Ложь бескорыстную, почти художественную, когда человек не делает различий между реальностью и собственной выдумкой. Ложь из сострадания, которая может быть средством спасения жизни другого человека. И, наконец, ложь социальную, утверждаемую нередко как долг. Такая ложь, в отличие от ничем не прикрытой истины, якобы поддерживает общество, цивилизацию от распада и гибели [15].
Ложь имеет особенность - она множится, распространяется, растет... Человек, допустивший маленькую ложь, вынужден лгать дальше и дальше. Наступает момент, когда он уже может пойти на преступление, чтобы скрыть свою ложь, которая увеличилась до таких размеров, что иначе скрыть её невозможно. Единожды солгав, можно потерять доверие навсегда. В романе все поиски правды сопровождаются ложью. При анализе поведения героев можно обнаружить проявления практически всех типов лжи, поскольку правда, к которой так стремятся все герои романа, становится опасностью, подстерегающей персонажей на каждом шагу. По словам одной из героинь произведения профессора Реджины Ньюманн, «только правда может принести максимальный вред» (“Only the truth can cause maximum damage’). Поэтому большинство героев в своих поисках правды-истины прибегают ко лжи. Однако, на мой взгляд, в действиях героев невозможно выделить вышеназванные типы лжи в чистом виде. В большинстве своем ложь персонажей имеет сложную комбинированную структуру.
К примеру, Вернер Хопфгартнер, скрываясь от разоблачения в сочувствии нацистскому режиму, бежит из Германии в Америку (корыстная ложь), тщательно скрывает все улики, связанные с его военной деятельностью (социальная ложь). Вернер лжёт жене, скрывая свои гомосексуальные наклонности. Боясь наказания за сексуальные домогательства, он заставляет лгать Сару Гудмен, студентку, с которой у него была интимная связь. В поведении Сары мы наблюдаем примеры
корыстной лжи. Девушка постоянно лжёт «во имя правды». Лжет преподавателям, лжет своей семье. (“/ lied to make up the truth. I lied and lied and hoped, somehow, it would metamorphose into the truth’).
Принимая на себя роль палача, и казня Хопфгартнера за сокрытие правды, за многолетнюю ложь, Гельмут Санчес конструирует свою собственную правду, правду-ложь, с целью уйти от полиции, от наказания за своё преступление. Он лжёт представителям закона, лжёт любимой девушке, лжёт самому себе, пытаясь найти себе оправдание. (“Helmut had to save himself. It was in his hands now. <...> It was simply a matter of convincing himself and everyone to believe. <...> Helmut would create a new truth. He had no choice. He would create a calm, relaxed truth.’). Такой вариант лжи у Лопышовой назван обманом или полуправдой, поскольку «субъект имеет намерение ввести партнёра в заблуждение». Обман, как разновидность лжи, основан на стремлении создать ложное представление о предмете обсуждения, не искажая факты. Отличительный признак обмана - полное отсутствие в нём ложных сведений, прямых искажений истины. Полуправда, которую Гельмут сообщает полицейскому инспектору Джеку Росселли, расчитана на то, что он сделает из неё ошибочные, не соответствующие намерениям обманывающего выводы. Полуправда - потому, что, сообщая некоторые подлинные факты, Санчес умышленно утаивает другие, важные для понимания целого.
Успешный обман, по мнению Лопышовой, обычно основывается на эффекте обманутого ожидания: человек, которого обманывают, учитывая полученную правдивую информацию, прогнозирует развитие событий в наиболее вероятном направлении, а обманывающий совершает поступок, нарушающий его ожидания. В результате, Росселли, будучи неспособным раскрыть преступление и найти истинного убийцу, лжёт самому себе, убеждая себя в виновности невиновного Джонатана Артватера, и находя несуществующие мотивы мести для совершения убийства Вернера Хопфгартнера. При этом Россели, не только позволяет банде подростков надругаться над Артватером, он ещё и получает удовлетворение от увиденной сцены, поскольку считает это нападение возмездием за недоказанную вину Джонатана (социальная ложь).
Профессор Реджина Ньюманн изо всех сил старается быть справедливой, пытаясь разоблачить развратные действия Хопфгартнера по отношению к студентам. Однако на самом деле в основе её поисков правды лежит от-
нюдь не желание торжества справедливости, а всего лишь месть за свою личную травму детства (корыстная ложь). И даже Ариана, чьё поведение сначала кажется честным и правдивым, узнав правду о преступлении Санчеса, решается на ложь из сострадания, из-за любви к Гельмуту.
Слово truth становится не только ключевым понятием романа, но и некоторым раздражителем для читателя, поскольку оно намеренно вводится автором в любое описание, рассуждение, диалог. Оно обыгрывается в стилистическом и лексическом аспектах. Пожалуй, в тексте произведения едва ли можно найти пару страниц, не содержащих это слово. Читатель буквально закодирован на необходимость раскрытия правды и на поиск истины. Но, проблема заключается в том, что считать правдой, а что ложью, чем руководствоваться в поисках правды-истины, как определить, необходимо ли наказание за ложь и сокрытие правды, можно ли считать справедливым наказание-возмездие, если для осуществления оного используется намеренная ложь и преступление (убийство).
В данном контексте имеет смысл сослаться на слова Н. К. Михайловского, который писал: «Везде, где есть место обеим половинам единой Правды, то есть во всех делах, затра-
гивающих человека, одной истины человеку мало - нужна ещё справедливость. Он может понимать её узко, мелко, даже низко, но, по самой природе своей, не может от неё отказаться, и забытая, искусственно подавляемая половина Правды, без его ведома, даже против его воли, руководит им». Гельмут Санчес во имя одному ему известной справедливости берёт на себя ответственность за жизнь и смерть человека, чьи детали жизни стали ему известны. Эта справедливость приобретает в понимании Гельмута статус возмездия, расплаты, становится навязчивой идеей. По мнению М. Бахтина, такой персонаж становится «беззащитен перед идеей и перед её властью, ибо он не укоренен в бытии и лишен культурной традиции. Он становится «человеком идеи», одержимым от идеи. Идея же становится в нем идеей-силой, всевластно определяющей и уродующей его сознание и его жизнь. Идея ведёт самостоятельную жизнь в сознании героя: живёт собственно не он - живёт идея, и романист даёт не жизнеописание героя, а жизнеописание идеи в нём». Ф. М. Достоевский неоднократно отмечал, что когда человек вынужден выбирать между истиной и справедливостью, то он скорее предпочтет ложь, чем несправедливость [1, с. 102-108].
Список литературы
1. Бахтин М. М. Эпос и роман // Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 395-396.
2. Бердяев Н. А. Парадокс лжи // Человек. 1999. № 2. С. 102-108.
3. Знаков В. В., Романова И. А. «Истина» и «правда» в христианстве и психологии понимания // Психол. журн. 1998. № 6. С. 62-72.
4. Лишаев С. А. «ПРАВДА» И «ИСТИНА» (языковая концептуализация мира и тематическое своеобразие русской философии). Вестник Самарской гуманитарной академии. Сер. «Философия. Филология». 2006. № 1 (4). С. 173-209.
5. Лопышова А. К. Феномен лжи и особенности его понимания студентами гуманитарного факультета. URL: http://psyjournals.ru/articles/d8930.shtml (дата обращения 10.07.11).
6. Тлостанова М. В. Проблема мультикультурализма и литература США конца ХХ века. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. 400 с.
7. Тлостанова. М. В. Эра Агасфера, или Как сделать читателей менее счастливыми. URL: http://magazines.russ.rU/inostran/2003/1/tlost.html (дата обращения:
22.08.11).
8. Bryan R. Farrow. The Will to Murder. “Janus Head” № 8, 2005. URL: http://www. janushead.org/8-1/Troncoso.pdf (дата обращения: 24.04.11).
9. Troncoso S. The Last Tortilla and Other Stories. University of Arizona Press, 1999. 220 p.
10. Troncoso S. The Nature of Truth. Northwestern University Press, 2003. 259 p.
Spisok literatury
1. Bahtin M. M. Jepos i roman // Literaturno-kriticheskie stat’i. M., 1986. S. 395-
2. Berdjaev N. A. Paradoks lzhi // Chelovek. 1999. № 2. S. 102-108.
3. Znakov V. V., Romanova I. A. «Istina» i «pravda» v hristianstve i psihologii poni-manija // Psihol. zhurn. 1998. № 6. S. 62-72.
4. Lishaev S. A. «PRAVDA» I «ISTINA» (jazykovaja konceptualizacija mira i temat-icheskoe svoeobrazie russkoj filosofii). Vestnik Samarskoj gumanitarnoj akademii. Ser. «Filosofija. Filologija». 2006. № 1 (4). S.173-209.
5. Lopyshova A. K. Fenomen lzhi i osobennosti ego ponimanija studentami gu-manitarnogo fakul’teta. http://psyjournals.ru/articles/d8930.shtml (data obraschenija:
10.07.11).
6. Tlostanova M. V. Problema mul’tikul’turalizma i literatura SShA konca XX veka.
M.: IMLI RAN, «Nasledie», 2000. 400 s.
7. Tlostanova. M. V. Jera Agasfera, ili Kak sdelat’ chitatelej menee schastlivymi. http://magazines.russ.ru/inostran/2003/1/tlost.html (data obraschenija: 22.08.11).
8. Bryan R. Farrow. The Will to Murder. “Janus Head” № 8, 2005. http://www. janushead.org/8-1/Troncoso.pdf (data obraschenija 24.04.11).
9. Troncoso S. The Last Tortilla and Other Stories. University of Arizona Press,
1999. 220 p.
10. Troncoso S. The Nature of Truth. Northwestern University Press, 2003. 259 p.
Статья поступила в редакцию 24.01.2012 г.
