CC BY
133
УДК 341.11+342.31
ТРАНСФОРМАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Чепунов О.И.
Федеральное бюджетное государственное учреждение высшего профессионального образования «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», Москва
TRANSFORMATION OF STATE SOVEREIGNTY IN MODERN GLOBALIZED WORLD
Chepunov O.I.
Federal state budgetary institution of higher professional education «Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration», Moscow
В статье рассматриваются проблемы государственного суверенитета в современных условиях глобализации, его трансформация в современных политико-правовых условиях развития межгосударственных союзов.
Ключевые слова: Глобализация, национальный суверенитет, Европейский Союз, наднациональные организации
The article deals with the problems of the state sovereignty in modern globalized world, its transformation into a modern political and legal condition of the development of interstate unions.
Key words: globalization, national sovereignty, the European Union, supranational organization.
Глобализация мировых политико-правовых и экономическо-социальных процессов представляющих мировое объективное явление создает для суверенитета любого государства как определенные дополнительные возможности, так и существенные риски различного характера. Глобализация и интеграция, рост авторитета и влияния международных институтов, распад ряда современных государств подталкивают к различному толкованию понятия «суверенитет» [1].
Категория «суверенитет» вошла в юридическую науку с исторических времен, и, по мнению некоторых ученых, считается, пожалуй, не менее древней, чем само государство. В государственно-правовой науке установилось традиционное устойчивое мнение, что суверенитет - это признак государства, в целом отражающий «состояние полновластия государства на своей территории и его независимости от других государств» [2]. Представление об исторических корнях суверенитета и его планетарной масштабности дается в работе «Теория федерализма: опыт синтетической теории права и государства, опубликованной в 1912 г. А.С. Ященко. В ней определены понятие, свойства, виды суверенитета по принадлежности к различным историческим эпохам и различным государствам планеты. Считается, что эта работа на протяжении вот уже столетия не имеет аналогов ни в российской, ни в мировой науке. А.С. Ященко определял суверенитет как власть, «которая осуществляет свое властвовавшее самостоятельно и юридически неограниченно. При этом государственная власть как неотъемлемой частью атрибута государства обязательно обладает собственным суверенитетом. Так, по мнению Г.Ф. Шершеневича «суверенитет есть необходимое свойство государственной власти», выражающее её независимость извне и верховенство внутри [3]. Такая власть объявляется обладающей свойством юридического верховенства, независимости и неограниченности, т.е. суверенитетом. Она именно и составляет характерный признак государственного политического соединешя». По мнению Г.В. Мальцева, суверенная власть как конечная власть в пределах государства, выше нее нет никакой властной инстанции, над ней не стоят законы иной власти. Г.В. Мальцев утверждает, что до тех пор, пока власть в государстве может устанавливать набор формы и процедуры порядка осуществления властных полномочий, такая
власть в государстве остается верховной и суверенной. При этом Г.В. Мальцев справедливо отмечает, что: «... функции государства и его компетенция не являются раз и навсегда установленными, а варьируются в зависимости от этапа развития государства и потребностей общества» [4].
Анализируя сложившиеся о государственном суверенитете представления, важно отметить, что в содержании понятия «суверенитет» выделяют два аспекта: внутренний и внешний [5]. Внутренний - предполагает верховенство государственной власти внутри страны по отношению ко всем другим, существующим в ее пределах социальным властям, различным объединениям граждан, а также по отношению к самим гражданам. Внешний - ассоциируется с независимостью государственной власти во вне страны, в отношениях с другими суверенными государственными властями.
Концепция суверенитета продолжает оставаться в сфере особого научного внимания в федеративном государстве, а также в с глобализацией и интеграцией, ростом авторитета и влияния международных институтов, распада ряда современных государств. Это подталкивает к различном разработкам и толкованию понятия «суверенитет» [1]. Спектр мнений доктринальных толкований государственного суверенитета (особенно федеративном) в современных условиях глобализации предполагает широкое поле его интерпретаций: от символичности государственного суверенитета и исчезновения национального государства и права; до сохранения суверенитета на любом этапе процесса глобализации [6].
В науке существуют три основные доктринальные позиции принадлежности суверенитета в федеративном государстве:
- делимости суверенитета (А. Токвиль, Г. Вайу, Г. Кельзен) между федерацией и ее субъектами посредством конституционного распределения властных полномочий между центром и составными частями федерации [7];
- исключительный суверенитет федерации (Г. Елинек, Л. Лобанд, В. Цилоуби), субъекты федерации не могут обладать «полной независимостью во внутренних делах и в ведении внешней политики» [8];
- носителями суверенитета являются субъекты федерации и имеют правом сецессии (М. Зейдель и Дж. Кальхуиан), если составные части союзного государства обладают суверенитетом, то создаваемый ими союз носит международно-правовой статус, следовательно, является конфедерацией.
На основании второй доктрины поддержанной многими учеными (А.С. Автономов, Н.Б. Пастухова, В.Е. Чиркин и др.) в федеративном государстве субъекты на основе зафиксированных договоренностей идут на распределение полномочий федерации и ее центр. Таким образом, формируются предметы исключительного ведения федерации, предметы ведения субъектов федерации и предметы совместного ведения и субъекты в федеративном государстве могут обладать определенной долей государственного суверенитета. Это дает основание формулировать так называемую теорию делимости государственного суверенитета [9]. Суть данной теории сводится к тому, что допускается «расщепление» государственного суверенитета на суверенитет федерации и суверенитет ее субъектов (в определенной доле, закрепленной в Конституции). То есть выходит, что у федерации одно содержание суверенитета, а у субъектов - другое, но с этим трудно согласиться.
Любое федеративное государство, будучи по своей природе целостным государством, представляет собой сложную структуру, состоящую из государств или государствоподобных образований (субъектов, штатов, земель, провинций и т.п.), обладающих определенной долей самостоятельности, выражающейся в установленном разграничении компетенции между федерацией и ее составными частями. Но при этом суверенитет может быть только государственным, и иного его значения не может быть. Поэтому федеративное государство суверенно как единое целостное образование [10]. В то же время нельзя сказать, что в федеративном государстве суверенитет имеет то же значение, что и в унитарных государствах. Здесь имеется в виду именно юридическая сущность
суверенитета, политическая сторона суверенитета, связанная с фактическим верховенством государственной власти, принципиально не изменяет своей сути. Федеративное государство функционирует эффективно только в том случаи, если в полной мере конвергентно обеспечиваются интересы федерации в целом, а также и субъектов федерации, тем самым гарантируются интересы проживающего в государстве всего населения. Это возможно тогда, когда носителем государственного суверенитета является федерация в целом, а ее субъекты - соучаствуют в решении государственных (федеральных) проблем, но не рассматриваются как отдельные суверенные государства (образования). Можно согласится с выводом, что в федеративном государстве, «суверенитет не делится - делится власть» [11]. На это указывает и политико-правовая практика федеративного устройства.
Суверенные страны старающиеся защитить собственные национальные интересы часто вынуждены формировать союзы и коалиции не только на основе временных альянсов, но и на основе постоянных крупных межгосударственные объединения, как форм более высокой степени государственно-правовой интеграции в достижении своих интересов. Государства Союза, ограничивая свой суверенитет, решают те вопросы, которые национальное государство в эпоху глобализации не может решить в одиночку, самостоятельно [12]. Поэтому, на примере Европейского Союза такое ограничение в конечном итоге может рассматриваться как подпитка материальной составляющей государственного суверенитета, так как служит для решения вопросов, актуальных для каждого государства - члена Европейского Союза [13]. Эти союзы в основном характеризуются:
- общими историко-социальными судьбами государств;
- географической близостью;
- отражением в структурах системах национально-государственных институтов и их жесткого взаимодействия;
- строгой «связанностью» национальных правовых актов императивными актами межгосударственных объединений;
- наличием специальных процедур разрешения споров между государствами - членами.
Следует поддержать точку зрения В.В. Лаптевой считающей, что в современных условиях речь
должна идти не об отказе или отходе от принципа государственного суверенитета, а о разработке новой правовой концепции суверенитета, в основе которой лежит принцип формального равенства, распространяющийся на всех субъектов международного взаимодействия, включая и государства, и их граждан [14]. Государственная власть правомочна частично и временно делегировать полномочия для осуществления иным субъектам делегированных или передаваемых властных функций в зависимости от той преобладающих идей развития государства принимаемая им для собственного развития. Но при этом ни одно государство не может обладать всеми ресурсами и источниками для абсолютно независимого и изолированного существования6. Из кооперации совместных интересов и струится межгосударственное сотрудничество как на кратковременную, так и на длительную перспективу. Если одна страна по своим возможностям и ресурсам равна (почти равна) другой, в этом случаи может возникать максимально равный взаимно выгодный альянс для обеих сторон. В любом другом случае вряд ли эти отношения могут иметь реальный стратегический характер без ущерба суверенитету той страны, которая явно слабее по своим экономическим и военно-политическим
6 Например, у Российской Федерации есть ядерное оружие, есть уникальные запасы нефтегазовых природных ископаемых, однако наше государство зависит от других стран по иным позициям. Например, относительно продовольственной безопасности, «факты таковы, что Россия на сегодняшний день существенно зависит от импорта продовольствия, объем которого в прошлом году вырос до $42 млрд. (в 2012 году импорт равнялся $40,4 млрд.). При этом, по данным Росстата, экспорт продовольственных товаров за 11 месяцев минувшего года снизился на 7,1% - до $14,4 млрд. Если птичьим мясом и яйцами в целом мы себя обеспечиваем, то говядину и свинину завозим из-за рубежа. Правда, как уверяют чиновники, импорт мяса и мясной продукции все-таки снизился на 12,4%. А вот объемы импорта риса и сахара в совокупности подскочили на 18%» (Правительство озаботилось продовольственной безопасностью в условиях санкций // Московский Комсомолец. 28 марта 2014 г. № 26488).
возможностям и характеристикам, хотя при вступлении в такой союз ей даются в различных формах заверения о равноправии взаимоотношений.
На основе законов глобализации сегодня мир ведет поиск новой модели геополитической стабильности, учитывающей новые реалии и новый баланс сил на планете. Так, М.В. Баглай говорит о «делимости суверенитета с мировым сообществом» [15]. По мнению экс-президента Римского клуба А. Печчеи, «понятие национально-государственного суверенитета необходимо пересмотреть, ибо это мешает развиваться человеческому мировому сообществу» [16]. Реалии международной жизни заставляют заново переосмысливать некоторые устоявшиеся положения международного права, в том числе и касающиеся суверенитета. Так, в одном из обзоров МИДа СССР говорилось об «эрозии государственного суверенитета в прежнем смысле этих слов» [17]. При этом геополитический баланс отражает не просто идеологические, но и экономические и геополитические константы. Мировые кризисы жестко и постоянно ставят в угол отношений эти проблемы, в том числе и для стран Евросоюза [18]. Поэтому глобализацию нельзя оценивать только в положительном смысле, так как ее отрицательные проявления и последствия уже очевидны сегодня. К ним можно отнести:
- жесткое давление на развитие национальных экономик и принятия политических и экономических решений транснациональными корпорациями;
- финансово-прибыльных интересов в угоду социальных интересов;
- давление чуждых «мировых императивов» на национальное право;
- ограничитель в свободной деятельности государства;
- жесткие требования выполнений «уставов межгосударственных объединений» в ущерб национальным интересам.
Так, например, в кризисных ситуациях можно наблюдать трехзвенную цепочку ограничения экономического суверенитета стран Евросоюза. Сначала (примером может служить Греция) ограничивается суверенитет в рамках указанного стране места в региональной системе разделения труда; а затем ограничения суверенитета при осуществлении их спасения (кредитование при условии выполнения экономических и социальных требований), наконец - угроза экономическому суверенитету стран-доноров, вынужденных принимать меры «спасения» таких членов ЕС. Об этом свидетельствует решение КС ФРГ от 12 сентября 2012 г. [19] по вопросу о правомерности участия Германии в Европейском механизме стабильности (ESM)7. Заявители выступали против антикризисных мер ЕС, потому что, по их мнению, они могут ограничить суверенитет Германии и способность Берлина принимать независимые от Брюсселя решения. Участие ФРГ в ESM одобрено только при нескольких условиях. Одно из условий состоит в том, чтобы установить верхний предел ответственности ФРГ по обязательствам ESM в момент ратификации на уровне €190 млрд.
Каждое государство обладает своим преимуществам, а также имеет слабые места и собственные недостатки, выливающиеся в проблемные области собственного развития. Однако, каким путем решать свои проблемы и как использовать достоинства, каким максимально благоприятным для себя образом формировать внешнюю и внутреннюю политику - государство определяет самостоятельно, не подчиняясь ничьей посторонней власти выражая таким образом свою независимость [20]. При этом степень верховенства и независимости государственной власти может быть разной, пределы ее осуществления и компетенция исторически изменчивы, однако в различных условиях ее функционирования суверенитет остается сравнительной характеристикой, позволяющей отличить государство от иных субъектов властвования. Как справедливо указывает А.А. Чобан, «суверенитет зависит не от объема осуществляемых властью функций, а от свободы государства
7Европейский стабилизационный механизм - постоянный фонд помощи кризисным странам еврозоны. Общий объем его капитала составит €700 млрд. €80 млрд. - это прямые взносы 17 стран-учредителей ESM. Больше всего денег - €23 млрд. - вносит Германия, которая при этом практически получает право вето в совете распорядителей фонда. Остальные €620 млрд. - это гарантии и поручительства стран еврозоны.
возлагать на себя те или иные полномочия или отказываться от них» [21]. Отметим, что национальный суверенитет является гордостью и достоинством каждого народа. Он не может быть предметом спекуляций в политической борьбе. Народы не должны страдать от разного понимания национального вопроса, желаний и амбиций политических лидеров. Несомненно, для каждой из стран приоритетными являются, прежде всего, национально-государственные интересы, и с этим нельзя не считаться [22].
Многие государства, в мире, хотя и обладают юридическим статусом суверенности (являются полноправным субъектом международного права - входят в международные организации, в том числе в ООН, заключают международные договоры, устанавливают дипломатические отношения с другими странами) но, не имеют действительной или фактической независимости от других государств в сферах: экономики, политики, обороны. Их суверенитет носит лишь формально-юридический характер, «реального (фактического, политического) суверенитета, в особенности во внешнем аспекте, у большинства государств нет» [23]. При этом известны случаи, когда государственные территориальные образования фактически приобретают признак суверенитета, а на деле не становятся самостоятельными государствам. Они по определенным политическим мотивам не признаются рядом других государств и не допускаются в ООН (Абхазия, Приднестровье и пр.). Так, например Косово, Абхазия, Южная Осетия, Тайвань или Турецкая республика Северный Кипр признаются суверенными хотя бы каким-то числом государств мира. Но, Приднестровская Молдавская Республика (ПМР) на сегодняшний день признана только частично признанными республиками: Абхазией и Южной Осетией и непризнанной Нагорно-Карабахской Республикой. В настоящее время сложилось положение, при котором признание суверенитета тех или иных стран зависит от того, в какой мере другие страны в лице их международных организаций заинтересованы в действиях против или за интересы того государства от имени которого и провозглашается суверенность и независимость. Напрашивается простой вывод, что не признание или ограничение суверенитета международными организациями, международным сообществом образовавшихся или устоявшихся государств является инструментом тормозящим развитие того или иного государства в пользу политических или экономических целей других, то есть «не признающих» суверенитет. Как следует из откровений второго человека в политической иерархии США Вице-президента США Джозефа Байдена по поводу «организации антироссийских экономических санкций», только нажим на «старушку Европу» позволил США «объединить основные экономически развитые государства, чтобы заставить Россию заплатить реальную цену» [24]. Тогда можно ли говорить о суверенитете стран Европейского Союза, да и самого Союза в целом?
Анализ образования и развития межгосударственных союзов выявляет закономер-ность в том, что в таких государственных союзах постепенно посредством политико-финан-совых методов принимаются членами союзов (добровольно - принудительно) взгляды на собственную суверенность как обеспечение интересов суверенитета доминирующего госу-дарства в данном союзе, что наглядно показывают взаимоотношения государств - членов Европейского Союза по организации экономических санкций против России, где часть союзных государств действуя против своих суверенных интересов должны в «принудительном порядке» поддерживать эти санкции, не считаясь со своими политическими и экономическими и потерями (Франция, Польша, Финляндия). Если тенденции к объединению европейских стран продолжат двигать в том же русле своего развития. То в этом случаи можно будет говорить о полной утрате суверенитета большей части стран ЕС и формировании нового единого международного субъекта. Это влечет за собой «отказ европейцев от национального суверенитета в пользу наднациональной организации» [25]. Масштабы и скорость реинтеграционных этих процессов в значительной мере будет определяться тем, какие политические силы и евро-чиновники окажутся у власти и какие политические тенденции возобладают в таких союзах.
Можно отметить, что все настойчивее звучат призывы подвергнуть ревизии само понятие «суверенитет национального государства» в пользу регионально-глобализированного «объединенного суверенитета», обосновывая перспективность наднациональных (а не международных) структур и институтов [26]. О таком подходе заявил глава Еврокомиссии Ж.М. Баррозу, призывая государства
Евросоюза ограничить свой суверенитет так как, по его мнению, это вызвано чрезмерной политической самостоятельностью суверенных правительств, что позволит эффективно решать проблемы ЕС. Но при этом нет ответа, при какой доли передачи и каких полномочий собственного суверенитета государство остается суверенным или уже не будет суверенным. Какие функции можно передать, а какие нет, каким способом и на каких условиях при этом, не ослабляя собственного суверенитета? А также, каким способом и при каких обстоятельствах происходит возврат переданных суверенных полномочий обратно?
На Западе в течение длительного времени формировалась доктрина о допустимости вмешательства во внутренние дела других государств по так называемым «гуманитарным» причинам, а практика показывает, что применение силы в одностороннем порядке, в обход Совета Безопасности, становится тенденцией [27]. Эта ситуация имела место во время военных действий в бывшей Югославии, во время «демократических революций» на Ближнем Востоке в ходе свержения режимов Х. Мубарака в Египте, М. Каддафи в Ливии. Аналогичная ситуация наблюдается в настоящее время в Сирии, когда в рядах оппозиции против законной власти президента Б. Асада воюют наемники некоторых европейских и американских военных структур.
Силовое воздействие на суверенное государства становятся все чаще, происходит множество попыток переформулировать проблематику и само понятие государственного суверенитета. Как показывает практика международных отношений и правоприменения, никакая международная организация изначально не в силах выступить в качестве судьи или достаточного гаранта сохранения государственного суверенитета того или иного государства если между государствами не достигнуто определенного уровня доверительного общения и общего духовно-нравственного мировоззренческого основания. Всякие иные полумеры (только организационно-техническая и финансовая помощь) сами по себе без уважения суверенности партнера не способствуют деятельного добрососедства и взаимовыгодного сотрудничества. Можно согласиться с Л.А. Камаровским: «Государства придут к сознанию, что юридическое (а не политическое) определение и ограничение их самодержавия есть лучшее его упрочение» [27].
В заключение следует отметить, что суверенность не обеспечивается налаживанием «личных хороших отношений между субъектами правящей элиты мира. Суверенитет может обеспечить только:
- высокий экономический потенциал государства;
- способность вооруженных сил обеспечит эффективный ответ любой агрессии;
- общественная стабильность в упрочении своих жизненных ценностей;
- создание и участие в международный союзах обеспечивающих интересы государства;
- присутствие в международных организациях с целью защиты и пропаганда и интересов государства.
Следует отметить, что российская история указывает на глубокие корни российской традиции по сохранению и обеспечению собственной суверенности при условии многонациональности ее населения. Что и как использовать из накопленного исторического опыта - вопрос дискуссионный, но забывать и отбрасывать историко-правовой опыт его нельзя. Если обратиться к российской истории, то вспомним, проверенное временем справедливость слов российского императора Александра III Миротворца (1845-1894), в которых он выразил свое внешнеполитическое кредо: «У России есть только два союзника: ее армия и флот» Всегда готовый принять вызов, Александр III, однако, при каждом удобном случае давал понять, что интересуется только тем, что касалось благосостояния 130 миллионов населения России. Как говорил американский философ и писатель ХХ-века Джордж Сантаяна: «Тот, кто забывает об истории, обречен на ее повторение».
Перечисленные и иные, не обозначенные а работе, проблемы актуализируют необходимость изучения и учета как отечественного и исторического так и зарубежного опыта и новейших мировых тенденций, разработки и закрепления механизмов защиты суверенитета государства, усложненных
процедур принятия долгосрочных решений при условии обеспечения суверенности российского государства, которые определяют стратегическое развитие российского государства.
Библиографический список
1. Пастухова, Н.Б. О многообразии подходов к трактовке и понятию суверенитета // Государство и право. 2007. № 12.
С. 80.
2. Левин, И.Д. Суверенитет: монография / И.Д. Левин. - СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. С. 71.
3. Шершеневич, Г.Ф. Общая теория права. Т. 1: Часть теоретическая. М.: Издание БР. Башмаковых, 1911. С. 215.
4. Горюнов, В.В. Суверенитет Российской Федерации: сущность, содержание, гарантии: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2007. С. 7.
5. Минаев, А.В. Право в обеспечении интересов РФ в пограничной сфере (статья). Кызыл: //«Вестник ТывГУ» Изд-во РИО ТывГУ, выпуск 1, 2009. - С.90-94.
6. Макуев, Р.Х. Глобализация и человеческий фактор в эволюции Российского правового государства. - Орел: Издательство ОРАГС, 2007. С. 65.
7. Токвиль, А. Ш-А. К. Демократия в Америке. М., 1992. С. 138.
8. Халипов, В.Ф. Власть: Словарь. М., 1997.
9. Черняк, Л.Ю. Теория делимости государственного суверенитета в федеративном государстве // Академический юридический журнал.2009. N 1. С. 12 - 20.
10. Минаев, А.В. Безопасность Российской Федерации на Государственной границе (статья). Москва: // «Миграционное право». Издательская группа «Юрист», 2009, № 3. - С. 2-5.
11. Абдулатипов, Р.Г. Федералогия. - СПб: Питер, 2004. - С. 21.
12. Минаев, А.В. Процесс правового закрепления объявленных государственных границ Российской Федерации (статья). Краснодар: // «Общество и право», Изд-во: Краснодарский университет МВД России, № 4(31), 2010. - С. 34-39.
13. Мещерякова, О.М. Суверенитет государств - членов Европейского союза и механизмы принятия решений // Юрист-международник. 2008. № 2.
14. Лапаева, В.В. Дело «Константин Маркин против России» в контексте проблемы национального суверенитета // Сравнительное конституционное обозрение. 2012. № 2.
15. Баглай, М.В. Конституционное право Российской Федерации. 2-е изд., изм. и доп. М.: Издательская группа "НОРМА-ИНФРА", 1999. С. 126 - 127, 129.
16. Печчеи, А. Человеческие качества. М., 1985. С. 258.
17. Международная жизнь. 1991. № 3. С. 185.
18. Минаев, А.В. Правовой процесс становления новых границ Российской Федерации (статья). Москва: // «Государственная власть и местное самоуправление». Издательская группа «Юрист», 2011, № 7. - С. 44-47.
19. Андреева, Г.Н. Экономическая конституция в зарубежных странах / Г.Н. Андреева; Отв. ред. В.В. Маклаков. ИНИОН РАН. М.: Наука, 2006. С. 84.
20. Brown W. Sovereignty matters: Africa, donors, and the aid relationship // African Affairs. 2013. № 112 (447). Р. 262-282).
21. Чобан, А.А. Государственный суверенитет: теоретико-правовые аспекты: Автор. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1993. С. 8.
22. Минаев, А.В.; Эртине, К.К. Государственная политика России в области национальной безопасности (статья). Королёв: // «Право и государство: теория и практика». Издательский дом «Право и государство», 2013, № 9 (105). - С.129- 133
23. Иванов, В. К критике современной теории государства. М.: Территория будущего, 2008. С. 11-23; Кокошин, А. Реальный суверенитет. М.: Европа, С. 42-53; Коломе, Ж.М. Великие империи, малые нации: Неясное будущее суверенного государства // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 4. Государство и право: реферативный журнал. 2011. № 1. С. 11-17.
24. США отхлестали Европу по имиджу //Свободная пресса [элек. рес] http://svpressa.ru/(дат.пос. 18.11.2014).
25. Fukuyama, F. Has History Restarted Since September 11? // Centre for Independent Studies Occasional Paper. 2002. N 81; Цит. по: Клаус В. Почему я не "европеист" // Европа без России: Сб. / Ред. А. Степанов. М., 2005. С. 15.
26. Симонишвили, Л.Р. Проблемы понимания "суверенитета государства" в современных условиях // Международное публичное и частное право. 2014. N 1. С. 8.
27. Сазонова, К.Л. Миротворческая доктрина ООН и проблема применения силы в международном праве // Международное публичное и частное право. 2011. N 6. / СПС Консультант Плюс.
Bibliograficheskij spisok
1. Pastuhova, N.B. O mnogoobrazii podhodov k traktovke i ponyatiyu suvereniteta // Gosudarstvo i pravo. 2007. № 12. S. 80.
2. Levin, I.D. Suverenitet: monografiya / I.D. Levin. - SPb.: Izdatelstvo «YUridicheskiy tsentr Press», 2003. S. 71.
3. SHershenevich, G.F. Obschaya teoriya prava. T. 1: CHast teoreticheskaya. M.: Izdanie BR. Bashmakovyih, 1911. S. 215.
4. Goryunov, V.V. Suverenitet Rossiyskoy Federatsii: suschnost, soderjanie, garantii: Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. Ekaterinburg, 2007. S. 7.
5. Minaev A.V. Pravo v obespechenii interesov RF v pogranichnoy sfere (statya). Kyizyil: //«Vestnik TyivGU» Izd-vo RIO TyivGU, vyipusk 1, 2009. - S.90-94.
6. Makuev, R.H. Globalizatsiya i chelovecheskiy faktor v evolyutsii Rossiyskogo pravovogo gosudar-stva. - Orel: Izdatelstvo ORAGS, 2007. S. 65.
7. Tokvil, A. SH-A. K. Demokratiya v Amerike. M., 1992. S. 138.
8. Halipov, V.F. Vlast: Slovar. M., 1997.
9. Chernyak, L.YU. Teoriya delimosti gosudarstvennogo suvereniteta v federativnom gosudarstve // Akademicheskiy yuridicheskiy jurnal. 2009. N 1. S. 12 - 20.
10. Minaev A.V. Bezopasnost Rossiyskoy Federatsii na Gosudarstvennoy granitse (statya). Moskva: // «Migratsionnoe pravo». Izdatelskaya gruppa «YUrist», 2009, № 3. - S.2-5.
11. Abdulatipov, R.G. Federalogiya. - SPb: Piter, 2004. - S. 21.
12. Minaev, A.V. Protsess pravovogo zakrepleniya obyyavlennyih gosudarstvennyih granits Rossiyskoy Federatsii(statya). Krasnodar: // «Obschestvo i pravo», Izd-vo: Krasnodarskiy universitet MVD Rossii, № 4(31), 20l0. - S.34-39.
13. Mescheryakova, O.M. Suverenitet gosudarstv - chlenov Evropeyskogo soyuza i mehanizmyi pri-nyatiya resheniy // YUrist-mejdunarodnik. 2008. № 2.
14. Lapaeva, V.V. Delo «Konstantin Markin protiv Rossii» v kontekste problemyi natsional-nogo suvereniteta // Sravnitelnoe konstitutsionnoe obozrenie. 2012. № 2.
15. Baglay, M.V. Konstitutsionnoe pravo Rossiyskoy Federatsii. 2-e izd., izm. i dop. M.: Izdatelskaya gruppa «NORMA-INFRA», 1999. S. 126 - 127, 129.
16. Pechchei, A. CHelovecheskie kachestva. M., 1985. S. 258.
17. Mejdunarodnaya jizn. 1991. N 3. S. 185.
18. Minaev, A.V. Pravovoy protsess stanovleniya novyih granits Rossiyskoy Federatsii (statya). Moskva: // «Gosudarstvennaya vlast i mestnoe samoupravlenie». Izdatelskaya gruppa «Yurist», 2011, № 7. - S. 44-47.
19. Andreeva, G.N. Ekonomicheskaya konstitutsiya v zarubejnyih stranah / G.N. Andreeva; Otv. red. V.V. Maklakov. INION RAN. M.: Nauka, 2006. S. 84.
20. Brown, W. Sovereignty matters: Africa, donors, and the aid relationship // African Affairs. 2013. № 112 (447). R. 262-282).
21. Choban, A.A. Gosudarstvennyiy suverenitet: teoretiko-pravovyie aspektyi: Avtor. dis. ... kand. yurid. nauk. - M., 1993. S. 8.
22. Minaev, A.V.; Ertine, K.K. Gosudarstvennaya politika Rossii v oblasti natsionalnoy bezopasnosti (statya). Korolev: // «Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika». Izdatelskiy dom «Pravo i gosudarstvo», 2013, № 9 (105). - S.129- 133
23. Ivanov, V. K kritike sovremennoy teorii gosudarstva. M.: Territoriya buduschego, 2008. S. 11-23; Kokoshin, A. Realnyiy suverenitet. M.: Evropa, S. 42-53; Kolome, J.M. Velikie imperii, malyie natsii: Neyasnoe buduschee suverennogo gosudarstva // Sotsialnyie i gumanitarnyie nauki. Otechestvennaya i zarubejnaya literatura. Ser. 4. Gosudarstvo i pravo: referativnyiy jurnal. 2011. № 1. S. 11-17.
24. SSHA othlestali Evropu po imidju //Svobodnaya pressa [elek. res] http://svpressa.ru/ (dat.pos. 18.11.2014).
25. Fukuyama, F. Has History Restarted Since September 11? // Centre for Independent Studies Occasional Paper. 2002. N 81; TSit. po: Klaus V. Pochemu ya ne "evropeist" // Evropa bez Rossii: Sb. / Red. A. Stepanov. M., 2005. S. 15.
26. Simonishvili, L.R. Problemyi ponimaniya "suvereniteta gosudarstva" v sovremennyih usloviyah // Mejdunarodnoe publichnoe i chastnoe pravo. 2014. N 1. S. 8.
27. Sazonova, K.L. Mirotvorcheskaya doktrina OON i problema primeneniya silyi v mejdunarodnom prave // Mejdunarodnoe publichnoe i chastnoe pravo. 2011. N 6. / SPS Konsultant Plyus.
Чепунов Олег Иванович - Доктор юридических наук, заведующий кафедрой конституционного права, Юридического факультета им. М.М. Сперанского Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, Москва, E-mail: [email protected]
Chepunov Oleg - Doctor of juridical sciences, Head of the Department of Constitutional Law, Faculty of Law M.M. Speranskii Federal state budgetary educational institution of Higher Professional Education "Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation, Moscow, E-mail: [email protected]
