CC BY
4
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2020. № 3
Г.А. Филатова
ТРАНСФОРМАЦИИ КОМПЛЕКСА АПЕЛЛЯЦИЙ К ЧИТАТЕЛЮ В РУССКИХ ПЕРЕВОДАХ РОМАНА Р. ЖЕЛЯЗНЫ "CREATURES OF LIGHT AND DARKNESS"
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» 119991, Москва, Ленинские горы, 1
В фокусе исследования — трансформации различных способов апелляции к читателю при переводе на русский язык. Такие средства заслуживают особого внимания, так как позволяют автору выразить отношение как к проблемам, поднимаемым в произведении, так и к самим читателям. Интерпретация воздействия указанных средств на читателя при переводе на другой язык требует учета комплексности этих средств, взаимосвязи их между собой и с другими текстовыми механизмами. Иллюстративным материалом является роман Р. Желязны "Creatures of Light and Darkness" и три его русских перевода. Можно заключить, что средства апелляции к читателю не ограничены каким-либо одним языковым уровнем, а работают как функциональный комплекс. Наиболее часто встречаются следующие языковые средства: обращение в форме императива, вопросы к читателю, условные конструкции с упоминанием читателя, высказывания с обобщенным значением. Результаты исследования позволяют выявить перевод, наиболее близкий к оригиналу в прагматическом плане, а также продемонстрировать разницу между языками при передаче способов привлечения внимания читателя и создания иллюзии диалога с ним. Анализ русских переводов и их сопоставление с оригиналом позволяет выделить основные переводческие стратегии: увеличение количества текстовых фрагментов, адресованных читателю, вместе с интенсивным вовлечением читателя в сюжет и, напротив, максимальное отдаление читателя от мира текста.
Ключевые слова: перевод; сопоставительный анализ; фантастическое повествование; фактор адресата; апелляции к читателю.
Апелляции к читателю представляют собой интересный объект для исследования, поскольку это явно выраженная форма взаимодействия нарратора с внетекстовым адресатом. В ходе сопоставительного анализа ряда текстов как оригинальных, так и переводных, оказалось, что помимо классических, грамматически оформленных обращений к читателю, в произведении могут быть
Филатова Ганна Алексеевна — аспирант, специалист по учебно-методической работе кафедры русского языка филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (e-mail: gphiIatova@gmail.com).
выделены и другие непрямые способы апелляции к нему, функционально сопоставимые с традиционными обращениями. Общность этих на первый взгляд разнородных элементов текста заключается в акцентировании апеллятивной функции [Бюлер, 1993; Якобсон, 1975] высказывания, предполагающем немедленное привлечение внимания читателя, стимулирование его определенной реакции на прочитанное. В некоторых случаях специфика повествования и построения текста предполагает, что привлечение разнородных средств обращения к адресату — не случайность, а сознательное использование автором комплекса средств с апеллятивной функцией. При этом такие средства не ограничены каким-либо одним языковым уровнем и соединяют разные способы организации текста и выделения позиций повествователя и адресата.
Объектом данного исследования являются стратегии перевода функционального комплекса апелляций к читателю при переводе романа на русский язык, а материалом — роман Р. Желязны "Creatures of Light and Darkness" (1969) и три его перевода на русский язык: В. Лапицкого (1992), М. Денисова и С. Барышевой (1993) и А. Ганько1 (2003).
Произведения Желязны, в том числе выбранный нами роман, продолжают фантастическую традицию. Они повествуют о необычайном [Ковтун, 1999], в них деформируется время и пространство для создания нового мира [Лахманн, 2009]. Кроме того, в романе "Creatures of Light and Darkness" на базе прецедентных феноменов [Красных, 2008] культурно-мифологического канона создается новая псевдомифологическая система. Однако для исследователя-лингвиста роман интересен прежде всего тем, что изначально задумывался как экспериментальное произведение, своего рода письменное упражнение [Kovacs, 2009]: в нем совмещаются различные роды литературы, жанры и функциональные стили.
В основе сюжета лежит египетская мифология, которая дополняется футуристическими технологиями и элементами греческих и скандинавских мифов. Некоторые персонажи содержат отсылки к различным культурным и историческим источникам (например, цитируют Шекспира, Гейне, Киплинга или якобы участвуют в реальных исторических событиях2). Основная сюжетная линия — сражение
1 Псевдоним группы переводчиков издательства «Центрполиграф».
2 Перевод В. Лапицкого: «Все знают о Генерале, скачущем по свету в одиночку. Со страниц истории доносятся громовые удары копыт его боевого коня, Бронзы. Он летел с эскадрильей Лафайетта. Он прикрывал отступление в долине Джарамы. В лютую стужу помогал удерживать Сталинград. С горсткой друзей пытался захватить Кубу... В тяжелую пору жил он в Вашингтоне в палатке, пока другой, знаменитейший генерал не попросил его уйти. Он был бит в Литл-Роке, а в Беркли ему плеснули в лицо кислотой.»
египетских богов со старым божеством, стремящимся уничтожить фикциональную вселенную. Оно осложняется интригами, борьбой за власть и попытками преодолеть разногласия перед лицом общей опасности.
Текст имеет ярко выраженную коммуникативную направленность: в нем встречается значительное количество фрагментов, адресованных читателю. По специфике подобных апелляций можно предположить, что читатель находится вне сюжета, но имеет возможность наблюдать за ним, поэтому регулярно возникает фигура нарратора, приглашающего читателя к диалогу.
Цель работы состоит в том, чтобы охарактеризовать языковые средства, которые обеспечивают реализацию апелляций к читателю, продемонстрировать их роль в выражении авторских интенций, а также показать различные стратегии перевода подобных фрагментов, влияющие на рецепцию произведения.
В данной работе проанализированы такие аспекты парадигматики и синтагматики переводного текста, как обращение в форме императива, различные типы вопросов к читателю, условные конструкции с упоминанием читателя, высказывания с обобщенным значением.
Метод исследования — сопоставительный семантико-синтакси-ческий анализ: «варианты перевода произведения сравниваются друг с другом относительно оригинала по ряду аспектов» [Уржа, 2016: 55]. Анализ фрагментов с обобщенным значением основан на исследованиях по коммуникативным регистрам [Золотова, Онипенко, Сидорова, 2004; Завьялова, 2005].
Перед тем как перейти к анализу, необходимо упомянуть о стратегическом различии переводов, которое связано с вариативностью перевода английского местоимения you и связанных с ним глагольных форм. В русском языке, как и в ряде других, есть противопоставление местоимений «ты» — «вы» относительно категории числа и категории вежливости, а в английском в форме "you" объединяются все возможные обращения к собеседнику и нивелируется разница между фамильярной и официальной ситуацией общения. В переводе Денисова и Барышевой и в переводе Ганько все глагольные формы и местоимения, имеющие отношение к читателю, выражаются формами 2-го лица множественного числа, в то время как перевод Лапицкого дает исключительно единственное число 2-го лица, что влияет на степень приближенности текста к читателю и на степень доверительности отношений между читателем и нарратором.
Главный способ апелляции к читателю — употребление глаголов в форме императива, преимущественно глаголов перцептивного восприятия (требование куда-либо посмотреть, что-то послушать, почувствовать и т.д.), однако иногда появляются указания на необ-
ходимое ментальное или другое действие (подумать, забыть и т.д). Подобные указания в клаузах, обращенных к читателю, превращают фоновое описание локуса в важную часть нарратива, наблюдение за миром выдвигается на первый план [Уржа, 2018]. Данный тип апелляций представлен в табл. 1 и 2.
Таблица 1
R. Zelazny В. Лапицкий М. Денисов, С. Барышева А. Ганько
Listen to the world. It is called Blis, and it is not hard to hear at all: <...> Then forget the sounds and the words and look at the worId Прислушайся к миру. Зовется он Блис, и услышать его легче легкого; <...>. Теперь забудь слова и звуки и взгляни на этот мир Прислушайтесь к этому миру. Он зовется Блис, и его совсем нетрудно услышать: <...>. Итак, забудьте пустые звуки и случайные слова и взгляните на этот мир Прислушайтесь к этому миру, он называется Блис, и его совсем нетрудно слушать: <...>. А теперь забудьте о звуках и словах и взгляните на сам этот мир
В данном фрагменте следует отметить также семантическое приращение в переводах Лапицкого и Денисова и Барышевой (выделено курсивом). В отличие от перевода Ганько, наиболее точно воспроизводящего семантику и структуру оригинала, в этих переводах увеличена эмоциональная напряженность (легче легкого вместо нетрудно и not hard) и усилена степень указанного признака (пустые звуки и случайные слова вместо просто the sounds and the words).
Таблица 2
R. Zelazny В. Лапицкий М. Денисов, С. Барышева А. Ганько
Smell the world. Taste it, swallow it and hold it in your belly. Burst with it. ...Like the man with the eyepatch and the alpenstock Обоняй этот мир. Пробуй его, глотай, переваривай. Лопни от него. Как человек с альпенштоком, глаз которого прикрывает повязка Вдохните этот мир. Попробуйте на вкус, пейте его и объедайтесь им. .Как этот человек с повязкой на глазу и альпенштоком Принюхайтесь к этому миру. Попробуйте его на вкус, проглотите, примите в себя. Наслаждайтесь им, как вон тот человек с повязкой на глазу и посохом в руке
Различия переводов в табл. 2 касаются собственно лексем, обозначающих действия (hold in belly — переваривай — объедайтесь — примите и т.д.), при этом можно заметить, что в переводе Лапицкого фрагмент в стилистическом плане выглядит более грубо и натуралистично (в том числе из-за форм глагола в единственном числе). Только этот перевод сохраняет оригинальную фразу burst
with it (лопни от него), которая подчёркивает многогранность мира, чрезмерное количество его физических проявлений, доступных для перцепции. Кроме того, необходимо отметить, что в двух переводах используется форма несовершенного вида глаголов (у Лапицкого — почти все лексемы, у Денисова и Барышевой — только половина), что позволяет обратить внимание читателя на длительность процесса, на долгое взаимодействие с этим миром. В переводе Ганько этот аспект нивелирован, все глаголы даны в форме совершенного вида.
Похожий тип апелляций, использующий прямое обращение к читателю и акцентирующий различные способы перцепции описываемого локуса, иллюстрируется в табл. 3.
Таблица 3
R. Zelazny В. Лапицкий М. Денисов, С. Барышева А. Ганько
There is nothing in the great Hall to cast such a shadow, but had you ears in that place you could hear a faint breathing. <...> It moves slowly about the Hall and returns to rest upon the throne, blotting it completely from your sight, had you eyes in that place И нечему в Тронном Зале Дома Мертвых отбрасывать подобную тень, но, будь у тебя в этом Зале уши, услышали бы они тихое дыхание. <...> Медленно движется она по Залу и наконец возвращается, чтобы остаться на троне, целиком закрывая его от твоих глаз, будь у тебя там таковые В огромном зале нет ничего, что могло бы отбрасывать такую тень, но окажись вы там, вы могли бы услышать слабое дыхание. <...> Она медленно движется по залу, останавливается у трона, и там, где он только что возвышался, зияет чернота В Большом Чертоге нет никаких предметов, способных отбрасывать такую тень, но человеческий слух могло бы уловить легкое дыхание. <...> Тень медленно скользит по Чертогу. Вот она падает на трон, полностью скрывая его из виду
При описании фантастической локации Желязны ориентируется на потенциальное восприятие читателя, указывая на различные каналы перцепции (ears, eyes), однако читатель не только не приближается к миру, а напротив, подчеркивается, что читателя здесь нет, а даже если бы и мог быть, то он всё равно ничего бы не услышал и не увидел. При этом переводчики выбирают разные стратегии для описания данного места.
В переводах Денисова и Барышевой придаточное условное предложение начинается с предположения о нахождении в этом месте самого читателя (окажись вы там), в то время как в оригинале и в переводе Лапицкого этот фрагмент предполагает наличие там не самого читателя, а его перцептивного органа (будь у тебя в месте
том глаза). Напротив, в главной части предложения переводы Денисова и Барышевой совпадают с оригиналом: субъектом восприятия является сам читатель (вы бы не услышали), а в переводе Лапицкого субъектом являются те же органы (они бы услышали). При этом перевод Лапицкого является наиболее близким к оригиналу: это единственный текст, который сохраняет упоминание глаз. В противоположность этому перевод Ганько максимально снижает степень участия читателя в наблюдении, полностью выводя его из этой локации: убраны все апелляции к читателю (человеческий слух вместо вы бы услышали).
Пример в табл. 4 демонстрирует вопросы, также адресованные внетекстовому читателю. Предполагается, что он в состоянии увидеть все перечисленные цвета и объекты, а также способен вступить в коммуникацию и отреагировать на «реплики» нарратора.
Таблица 4
R. Zelazny В. Лапицкий М. Денисов, С. Барышева А. Ганько
First, colors: Name one. Red? There's a riverbank that color, green stream hauled between, snagged on purple rocks. <...> Pick any color-they're all about. <...> Okay? Прежде всего — цвета; назови один. Красный? Цвет берегов, между которыми лениво несет свои воды зеленый поток, натыкается на фиолетовые камни. <...> Выбери любой цвет — все они тут под рукой. <...> Подходит? Дайте имя цвету. Красный? Вот берега реки — красные, и зеленый поток в них, и пурпурные камни в изумрудной воде. <...> Выбирайте любой цвет — все они тут. <...> Порядок? Во-первых, цвета. Назовите один. Красный? Вот берега реки как раз такого цвета, а между ними струится зеленый поток с пурпурными камешками на дне. <...> Выберите любой цвет — и он тут непременно найдется. <...> Вас это устраивает?
Перевод Ганько использует в последней фразе местоимение второго лица, адресуя риторический вопрос конкретному адресату — читателю. В двух других переводах выбранная форма вопроса подразумевает адресата имплицитно (подходит — кому, порядок — для кого). Апелляции такого типа встречаются еще не раз (например, в начале того же фрагмента), при этом они поддерживаются императивными формами, адресованными тому же собеседнику и реализующими активное воздействие нарратора на читателя.
Наконец, чтобы привлечь внимание адресата, можно не только приближать события, но и отдаляться, абстрагироваться от конкретных событий, апеллируя к неким универсальным обобщениям. Для выражения подобного значения часто используются высказывания
с обобщающим компонентом и фрагменты генеритивного регистра. В таких высказываниях информация обобщается на «высшей ступени абстракции от событийного места и времени» [Золотова, Онипенко, Сидорова, 2004: 30].
На пересечении высказываний с обобщенным смыслом и обращений к читателю находится тип апелляций, представленный в табл. 5.
Местоимения способны не только обозначать участников диалога, но и служить средством абстракции для отождествления ряда однотипных ситуаций [Булыгина, Шмелев, 1997: 335]. Местоимение 2-го лица может подразумевать не некоторого данного субъекта, а некоторое обобщённо мыслимое лицо как совокупность отдельных индивидуальностей, в число которых входит и адресат. Аналогичными свойствами могут обладать и формы 2-го лица настоящего времени глагола, что часто используется для придания высказыванию обобщающего значения.
Таблица 5
R. Zelazny В. Лапицкий М. Денисов, С. Барышева А. Ганько
If one were to descend far enough beneath that sea which surrounds it, however, one would emerge from the underside of the waters and enter into the planet's atmosphere. Descending still farther, one would reach dry land Если же, однако, нырнуть, погрузиться достаточно глубоко в окружающее этот мир море, то вынырнешь на морском дне в верхние слои атмосферы. Спускаясь дальше, доберешься и до суш Но если достаточно глубоко погрузиться в океан этого мира, то пересечешь нижнюю поверхность вод и войдешь в атмосферу планеты. Опускаясь еще ниже, достигнешь земли Если, однако, кому-нибудь придет в голову опуститься в глубины моря, составляющего оболочку, то, вынырнув по другую сторону вод, он попадет в атмосферу планеты. Еще ниже отыщется и суша
Несмотря на стратегию обращения к адресату на Вы, при использовании глаголов 2-го лица в высказываниях с обобщающим значением Денисов и Барышева используют единственное число, как и Лапицкий. Использование подобной формы предполагает, что любой читатель, оказавшийся в этом мире, должен будет совершить указанные действия и получит точно такие же впечатления, какие возникли у самого нарратора, описывающего данную локацию. Характерно, что в оригинале, напротив, нет такого включения читателя, что более точно передает перевод Ганько, а в последнем предложении даже усиливает (не one would reach land, а суша отыщется).
Заключение
По итогам исследования можно заключить, что апелляции к читателю могут претерпевать значительные изменения в переводном тексте.
Как правило, императивы сохраняют свое значение и положение в тексте, хотя иногда исходная семантика английского императива осложняется значением форм единственного и множественного числа в русском языке. Для перевода глаголов перцептивного восприятия обычно используются соответствующие лексемы, хотя есть случаи изменения значения в пользу выбранной стратегии (аудиаль-ный или визуальный канал восприятия). Значительные изменения в переводах могут претерпевать высказывания с обобщающим значением в силу вариативности средств передачи генеритивного регистра в русском языке и отличия их от английских аналогов.
Главное различие между трансформациями в разных переводах романа Р. Желязны "The Créatures of Light and Darkness" состоит в отношении к использованию апелляций к читателю. Перевод А. Ганько максимально отдаляет читателя от мира произведения, уменьшает возможность видеть всё «собственными глазами». Перевод В. Ла-пицкого, напротив, чаще других использует конструкции, позволяющие вовлечь читателя в фикциональную действительность хотя бы посредством тщательного наблюдения за ней. Именно в его переводе чаще встречаются отклонения от оригинала, обусловленные желанием лишний раз обратиться к адресату. Перевод М. Денисова и С. Барышевой находится примерно между этими полюсами, но тяготеет скорее к снижению степени участия читателя в событиях произведения.
Список литературы
1. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.
2. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М., 1993.
3. Завьялова О.С. К проблеме разграничения информативного и генеритивного регистров // Вопросы русского языкознания: Традиции и тенденции в современной грамматической науке. Вып. 12, 2005. С. 178—186.
4. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 2004.
5. Ковтун Е.Н. Художественный вымысел в литературе XX в. М., 2008.
6. Красных ВВ. Единицы языка vs. единицы дискурса и лингвокультуры (к вопросу о статусе прецедентных феноменов и стереотипов) // Вопросы психолингвистики. 2008. № 7. С. 53—58.
7. Лахманн Р. Дискурсы фантастического. М., 2009.
8. Уржа А.В. Первый план и фон нарратива: направления зарубежных исследований в сфере лингвистики и переводоведения // Slovene. 2018. Vol. 7. № 2. C. 494-526.
9. Уржа А.В. Русский переводной художественный текст с позиций коммуникативной грамматики. М.: Издательство «Спутник+», 2016.
10. Якобсон Р. О. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». М., 1975.
11. Kovacs C.S. "... And Call Me Roger": The Literary Life of Roger Zelazny. The Collected Stories of Roger Zelazny. Vol. 2: Power & Light. Framingham (MA), 2009.
Ganna Filatova
TRANSFORMATION OF THE COMPLEX OF ADDRESS TO THE READER IN RUSSIAN TRANSLATIONS OF THE NOVEL BY R. ZELAZNY 'CREATURES OF LIGHT AND DARKNESS'
Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow, 119991
Drawing on R. Zelazny's Creatures of Light and Darkness and its three Russian translations, the research discusses diverse ways of addressing the reader by the author. The interpretation of the linguistic means which make an impact on the reader requires taking into account a functional complex of structural elements of the text. The means of addressing the reader are not limited to any language level, they work as a functional complex. More often than not it includes the forms of imperative, questions to the reader, conditional constructions mentioning the reader, statements with a generalized meaning. The research helps to identify the translation which is the closest to the original in meaning and to show how differently in different languages the same author attracts the reader's attention. The contrastive analysis of the translations and the original text help to identify the translator's strategies: either providing a most accurate reproduction of the text fragments addressed to the reader with intensive involvement of the reader in the plot or removing the reader from the text altogether.
Key words: translation; comparative analysis; fiction; factor of addressee; ways of addressing the reader.
About the author: Ganna Filatova — PhD Student, Specialist in Educational and Methodical Work at the Department of Russian Language, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University (e-mail: gphilatova@gmail.com).
References
1. Bulygina T.V., Shmelyov A.D. Yazykovaya konceptualizatsiya mira (na mate-riale russkoj grammatiki) [Language conceptualization of the world (by the
material of Russian grammar)]. Moscow, School «Russian culture's languages» Publ., 1997, 576 p. (In Russ.)
2. Buhler K. Teoriya jazyka: Reprezentativnaya funktsiya yazyka [Theory of language: Representative function of language]. 1993, 501 p. (In Russ.)
3. Jakobson R.O. Lingvistika i poetika // Strukturalizm: "za" i "protiv" [Linguistics and poetics] // Structuralism: "for" and "against". 1975, pp. 193-230.
4. Kovacs C.S. "... And Call Me Roger": The Literary Life of Roger Zelazny. The Collected Stories of Roger Zelazny, Vol. 2: Power & Light. Framingham (MA): NESFA Press, 2009.
5. Kovtun E.N. Khudozhestvennyy vymysel v literature XX v. [The Fiction in the Literature of the XX century]. Moscow, Vysshaya Shkola Publ., 2009, 406 p. (In Russ.)
6. Krasnykh V.V. Edinitsy yazyka vs. edinitsy diskursa i lingvokul'tury (k voprosu o statuse pretsedentnykh fenomenov i stereotipov) [Units of language vs. units of discourse and culture (to the question about the status of precedent phenomena and stereotypes)]. Voprosypsikholingvistiki, 2008, № 7, pp. 53-58. (In Russ.)
7. Lachmann R. Diskursy fantasticheskogo [Discourses of Fantastic Art]. Moscow, Novoye literaturnoye obozreniye Publ., 2009, 384 p. (In Russ.)
8. Urzha A.V. Pervyy plan i fon narrativa: napravleniya zarubezhnykh issledo-vaniy v sfere lingvistiki i perevodovedeniya [Foreground and Background in a Narrative: Trends in Foreign Linguistic and Translation Studies]. Slovène, Vol. 7, № 2, pp. 494-526. (In Russ.)
9. Urzha A.V. Russkiy perevodnoy khudozhestvennyy tekst s pozitsiy kommu-nikativnoy grammatiki [Russian translated literary text from the standpoint of communicative grammar]. Moscow, Sputnik+ Publ., 2016, 352 p. (In Russ.)
10. Zav'yalova O.S. K probleme razgranicheniya informativnogo i generitivnogo registrov [On the problem of distinction between informative and generitive registers]. Voprosy russkogo yazykoznaniya: Traditsii i tendentsii v sovremennoy grammaticheskoy nauke, Vol. 12, Moscow, 2005, pp. 178-186.
11. Zolotova G.A., Onipenko N.K., Sidorova M.Yu. Kommunikativnaya gram-matika russkogo yazyka [Communicative grammar of the Russian language]. Moscow, NaukaPubl., 2004, 544 p. (In Russ.)
