CC BY
11
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
КОМПЛЕКС СРЕДСТВ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С ЧИТАТЕЛЯМИ В ПРИМЕЧАНИЯХ А.Д. КАНТЕМИРА К РУССКОМУ ПЕРЕВОДУ «РАЗГОВОРОВ О МНОЖЕСТВЕ МИРОВ»
А.С. Пчелинцева
Ключевые слова: перевод, примечание, модус, метатекст, адресат, А.Д. Кантемир.
Keywords: translation, footnote, modus, metatext, addressee, Antiochus Cantemir.
DOI 10.14258/filichel(2021)3-14
В 1740 году увидел свет русский перевод популярного произведения Б. де Фонтенеля «Разговоры о множестве миров», выполненный А.Д. Кантемиром. Перевод был снабжен дополнительными структурными элементами, которые свидетельствуют о стремлении переводчика адаптировать оригинальное произведение для русскоязычной аудитории. Это «Предисловiе къ читателю», примечания к оригинальному тексту «Разговоров» и очень подробное «Краткое содержаше каждаго вечера». В предисловии переводчик знакомит читателей с автором «Разговоров», отмечает значимость переводимого текста как в общемировом масштабе, так и для русского народа. Составленные им примечания содержат пояснения к терминам из различных областей знания, описание географических объектов, реалий европейской жизни, а также ряд биографических справок. В «Кратком содержании» выделяются основные положения и ключевые идеи произведения, чтобы читателю было проще ориентироваться в тексте «Разговоров».
Признание коммуникативной сущности текста делает его «открытым навстречу всем участникам акта коммуникативной деятельности» [Земская, Качесова, Комиссарова, Панченко, Чувакин, 2010, с. 17]. Это замечание справедливо и для примечаний Кантемира к оригинальному тексту «Разговоров», которые заслуживают особого внимания с точ-
ки зрения адресованное™ русского перевода произведения читателям. Уже сам жанр подстрочного примечания предполагает двустороннюю направленность. С одной стороны, примечание отсылает к конкретному фрагменту основного текста, который оно комментирует, с другой стороны, оно обращено к читателю, для которого автор произведения или переводчик посчитал необходимым пояснить этот фрагмент [Уржа, 2017, с. 52]. Содержательная сторона примечаний явно указывает на их адресованность русскому читателю первой трети XVIII века, которому нужно было «растолковывать в примечаниях такие слова, как «машина», «опера», «театр», «экземпляр», «герой» и т.д.» [Майоров, 1998, с. 146].
Отношения адресант-адресат устанавливаются в тексте примечаний и на языковом уровне. Так, авторское «я» Кантемира может маркироваться в тексте формами личного и притяжательного местоимений первого лица (10 примеров). Кроме того, в отличие от примечаний в классическом понимании, содержащих фактическую информацию, которая предстает «эмоционально и оценочно нейтральной» [Уржа, 2017, с. 53], примечания Кантемира насыщены множеством субъективных смыслов. Эти субъективные смыслы, получая языковое выражение, не только позволяют охарактеризовать фигуру переводчика, но в то же время обращены и на адресата примечаний — читателей русского перевода «Разговоров».
В статье будет рассмотрено, какие языковые средства формируют тот функциональный комплекс, который позволяет Кантемиру установить взаимодействие с читателями русского перевода «Разговоров».
Традиционно роли адресанта и адресата маркируются в речевых актах при помощи языковых средств, способных передавать грамматическое значение лица: личных глагольных форм и местоимений. Так, в нарративе формы 2-го лица (в адресатном употреблении) указывают на позицию адресата [Падучева, 2010, с. 211].
Однако в тексте примечаний Кантемира местоимения второго лица не встречаются вообще, а глагольные формы, маркирующие это грамматическое значение, появляются только в обычном для примечаний контексте — в виде императивного «смотри», отсылающего читателей к некоторому фрагменту текста или дополнительному источнику информации (19 примеров).
Такие формы императива в примечаниях Кантемира выполняют две функции: сохраняя «печать прямой обращенности к адресату» [Арутюнова, 1981, с. 365], они служат средством апелляции к читателям, а также превращают примечания в систему, позволяющую Канте-
миру управлять читательским «взглядом», перемещая его между примечаниями и основным текстом произведения, устанавливая между ними связь:
5. Вихри. Француское слово Tourbillons, я поруски назвалъ вихрь. Въ изданныхъ на Россшскомъ языкЪ сокращенныхъ Комментарïяхъ Академ'ш Наукъ Санктпетербургскои слово cïe также переведено. <...> Смотри еще вечеръ IV.
37. Мехатческа. Сирпчь слпдующа правиламъ Мехатки <...> Есть же Механжа наука дплать Машты, о которыхъ смотри примп>чате 29.
Таким образом, сфера второго лица в примечаниях Кантемира к «Разговорам» оказывается довольно ограниченной. Однако в тексте примечаний есть и другие средства, служащие для взаимодействия переводчика с читателями. К ним относятся языковые средства реализации актуализационных категорий модуса и метатекстовые показатели.
Актуализационные категории модуса
По определению Т.В. Шмелевой, под актуализационными категориями модуса понимаются субъективные смыслы, которые служат для «установления отношения объективного содержания предложения к моменту речи и участникам общения» [Шмелева, 1984, с. 82]. Таким образом, эта группа модусных категорий, включающая в себя персо-нализацию, временную и пространственную локализацию, позволяет обозначить роли участников ситуации общения, а также охарактеризовать их положение в пространстве и во времени. В дальнейшем мы последовательно рассмотрим, какую роль играют данные модусные категории в установлении и поддержании взаимодействия между Кантемиром и читателями русского перевода «Разговоров о множестве миров».
1. Персонализация. Изменение референции инклюзивного «мы»
Помимо сферы 2-го лица (императивное «смотри») и 1-го лица единственного числа (указание на Кантемира как автора примечаний) в примечаниях Кантемира частотны случаи употребления местоимения первого лица множественного числа — инклюзивного «мы».
При нормальном употреблении личные местоимения характеризуются прагматической определенностью: их референт всегда известен адресату речевого акта [Шмелев, 2002, с. 157]. Так и референция инклюзивного «мы» в примечаниях Кантемира определяется с очевидностью во всех случаях его употребления. Сфера его референции может сужаться и расширяться в зависимости от того, к кому отсылает местоимение «мы» в каждом конкретном случае. Тем не менее, оно всегда объединяет в себе Кантемира и его читателей и позволяет усилить вовлеченность последних в коммуникацию за счет «приближения» читате-
ля к предмету повествования, который становится «привычным и доступным для него» [Назаренко, 2000, с. 129].
Нами были выделены три референтных группы местоимения «мы» в примечаниях Кантемира к «Разговорам». При этом учитывалось употребление не только самого инклюзивного «мы», но и средств, поддерживающих сферу его референции, — притяжательных местоимений и глагольных форм 1-го лица множественного числа.
«Мы» — все люди в мире (12 примеров):
Референция местоимения «мы» в первой группе является максимально широкой. Это «универсальное мы», включающее в себя всех людей в мире. Так, например, в примечании №161 инклюзивное «мы» и сопутствующие ему средства употребляются в контексте описания некоторых действий, которые потенциально может совершить любой человек.
161. Оргзонтъ. Черта, что съ поверхности нашей Земли умомъ на-шимъ протягаемъ во всп стороны Неба, сколь далеко глазъ нашъ сягнетъ; или, короче сказать, Оргзонтъ есть то, что опредпляетъ зртте наше, и отдпляетъ часть Неба намъ видиму отъ тои, которую не видимъ.
«Мы» — жители северного полушария (2 примера):
Следующая референтная группа — частный случай «универсального» употребления местоимения «мы». Описываемые в примечаниях из этой группы явления в силу объективных причин не могут быть отнесены ко всем людям в мире. Так, описанное в примечании №131 расположение полюсов Земли является таковым только для жителей северного полушария.
131. Полусъ. <...> Полусъ Спверныи есть тотъ, къ которому мы смотримъ; а Полусъ Южныи тотъ, что подъ нами.
«Мы» — подданные Российской империи (6 примеров):
В примечаниях третьей группы референция местоимения «мы» равняется «базовой» референции «Кантемир + русские читатели "Разговоров"».
118. До гниды. Во францускомъ стоитъ до подкожнаго червяка. Я гниду употребилъ для того, что и довольно мала, и намъ знакомпе.
125. Лапонцы. Суть народъ ближаишги къ спверу, и потому краи ихъ обитангя гораздо студеныи. <...> Унасъ Лапонгю Лепорью называютъ.
Употребление местоимения «мы» в первой и второй референтных группах и в третьей группе функционально различно. В первой и второй группах местоимение «мы» служит для дополнения примечания иллюстративным материалом, который был бы достаточно наглядным и в то же время убедительным для читателей: легче понять, что такое горизонт, если он представляется одинаковым всем людям в мире.
«Мы» из третьей же группы выполняет в тексте примечаний другую функцию. С одной стороны, оно является «объединяющим», указывает на внутреннее единство людей, входящих в сферу его референции. С другой стороны, инклюзивное «мы» позволяет Кантемиру противопоставить русских людей всем остальным людям в мире, не входящим в сферу его референции, формируя тем самым национальное самосознание своих читателей.
2. Пространственная локализация (4 примера)
Актуализационные модусные категории в тексте примечаний к «Разговорам» позволяют объединить фигуры Кантемира и его читателей в одном пространстве и времени.
Модусное значение пространственной локализация совмещается при этом со значением персонализации в показателе «у нас», эквивалентном показателю «здесь» [Шмелева, 1984, с. 84].
Показатели пространственной локализации обычно возникают в тексте примечаний в контексте сопоставления-противопоставления. Так, в примечании №6 Кантемир сравнивает несколько систем дворянских титулов, противопоставляя отсутствие одного из элементов этой системы в Российской империи («у насъ») его наличию в европейских странах, а в примечании №114 сравниваются обычаи игры с мячом во Франции и в России.
б.МаркгзЪ. Маркгзанство есть тгтло дворянства знатнаго, у насъ еще не въ обыкновети. Во Францш и Тталги Мартзы слЪдуютъ за Графами. Въ Англш и въ Германш чинъ ихъ между Дюкомъ и Графомъ.
141. Балонъ. Есть пузырь надутои, и обшитои весь кожею, которымъ во Францш играютъ, какъ у насъ мячомъ.
Инклюзивный характер местоимения «мы» и взаимодействие категорий персонализации и пространственной локализации позволяет интерпретировать показатель «у насъ» как указание на локализацию его референтов в пределах Российской империи.
Такое объединение в одном пространстве должно способствовать интимизации отношений между автором Кантемиром и читателями, а также повышению убедительной силы текста.
3. Временная локализация (19 примеров)
Наряду с пространственной локализацией в тексте примечаний Кантемира реализуется и модусная категория временной локализации. Она охватывает временные планы прошлого, настоящего и гипотетического будущего и маркирует описываемые в примечаниях события относительно той точки на временной оси, в которой Кантемир локализует себя и адресатов примечаний — читателей русского перевода «Разговоров».
Любопытно отметить, что и среди показателей временной локализации фигурирует инклюзивное «мы», которое позволяет объединить Кантемира и его читателей в одном временном промежутке, как например, в следующем примечании.
5. Вихри. Францускоеслово Tourbillons, япоруски назвалъ вихрь. <...> прилагаю присемъ того описате <...>, каково въ своеи ФгсжЪ издалъКартезïевъ ученикъ, Господинъ Петръ Регкъ, нашихъ вЪковъ славныи фтософъ.
Аналогичным образом функционируют в тексте примечаний и другие показатели временной локализации.
1.Маркъ Туллïи Цïцеронъ, былъ сынъ римскаго всадника изъ по-колЪшя Короля Тта Сабïя. <...> Въ 691 лЪто по созданш Рима вы-бранъ в Консулы (чинъ тогда не только знаменитои, но и первыи почти в РепублжЪ) <...>
В этом примечании наречие «тогда» отсылает не только ко времени жизни Цицерона, но и локализует этот временной отрезок в прошлом относительно позиции Кантемира и его читателей. Данный временной показатель актуализирует для читателя противопоставление между планом прошлого, в котором титул консула обладал значимостью, и планом настоящего читателей и Кантемира, в котором данный титул представляет собой историческую реалию.
Метатекстовые показатели
По мнению Т.В. Шмелевой, метатекст ближе к коммуникативному аспекту предложения, так как он «целиком обращен к адресату речи» [Шмелева, 1984, с. 82]. Это свойство метатекстовых показателей позволяет нам объединить их в один функциональный комплекс с категориями модуса, которые в рамках примечаний Кантемира также обращены на читателей и помогают организовать взаимодействие с ними.
В тексте примечаний Кантемира к «Разговорам о множестве миров» метатекстовые показатели встречаются в следующих контекстах:
1. Пояснение и уточнение слов и выражений (21 пример)
Зб.Декартъ. <...> Въ фыософш своеи онъ доказательства употре-
бляетъ Математïческïя, то есть, вп>роятныя.
107.Клïматъ горячеи и ледянои. Астрономы Глобусъ земныи раздпля-ютъ на пять главн№ишïе клïматы, которые обыкновенное Зонами, сиртчь поясами, называютъ.
2. Приведение примеров (8 примеров)
Примеры представляют собой частные проявления феноменов, о которых говорится в примечаниях. Так, например, посадка живой изгороди из примечания №135 — частный случай явления линейной перспективы.
135. Перспектгву. Здпсь значитъ такое разположете вещеи, что зрпнге наше въ великои дальности видитъ, но убавляяся всегда ихъ величина и ясность, сколь далпе отъ глазъ отстоятъ. Таковы на прикладъ суть розсаженыя въ садахъ долггя дороги, которыя что далпе, то уже и меньше глазу кажутся.
3. Упрощающие комментарии к пояснениям (3 примера)
7.Сустема. <...> значитъ образъ или способъ, по которому поставля-емъ, что части какои вещи оную, или многгя вещи одну цЪльную, состав-ляютъ, которои есть причиною всему тому, что въ вещи тои происхо-дитъ, или что тЪ многгя вещи дЪиства свои производятъ. Короче сказать: Система есть изобрЪтеннои законъ или правило, по которому вещи какои причину и дЪиства всЪ съ околичностьми оныхъ изъяснить можно.
Преобладание примеров употребления метатекстовых единиц в поясняющих контекстах позволяет предположить, что переводчик в первую очередь стремился обеспечить читателям максимально полное понимание как оригинального текста, так и излагаемой в примечаниях к нему информации.
Итак, анализ реализации актуализационных модусных категорий и употребления метатекстовых элементов в тексте примечаний Кантемира к «Разговорам о множестве миров» показал, что эти языковые средства направлены на адресатов перевода — русских читателей. Персонализация совмещает Кантемира и читателей в едином текстовом субъекте — инклюзивном «мы», а временная и пространственная локализация объединяют их в одном пространстве и времени. Мета-текстовые показатели управляют вниманием читателей, структурируют излагаемую в примечаниях информацию.
Функционируя вместе в тексте примечаний, эти языковые средства составляют единый комплекс, который позволяет Кантемиру взаимодействовать с читателями и воздействовать на них. Объединяя себя с читателями в одном текстовом пространстве и времени, Кантемир повышает наглядность приводимых им примеров и убедительность высказываемых им суждений. Эта функция актуализационных модусных категорий поддерживается метатекстовыми элементами, вводящими в текст примечаний поясняющие фрагменты.
Библиографический список
Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Серия литературы и языка. 1981. Т. 40, вып. 4.
Земская Ю.Н., Качесова И.Ю., Комиссарова Л^., Панченко Н.В., Чу-вакин А.А. Теория текста. М., 2010.
Майоров Ю.И. Фонтенель и его «Разговоры о множестве миров» // Ярославский педагогический вестник. 1998. № 3.
Назаренко А.Л. Научно-популярная литература как объект функциональной стилистики и лингводидактики (на материале английского языка) : дис. ... д-ра филол. наук. М., 2000.
Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 2010.
Уржа А.В. Семантика и прагматика подстрочных комментариев в русских переводах «Приключений Тома Сойера» // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология, 2017. № 1.
Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М., 2002.
Шмелева Т.В. Смысловая организация предложения и проблема модальности // Актуальные проблемы русского синтаксиса. М., 1984. Вып.1.
Источник
Фонтенель, Бернар Ле Бовье де (1657-1757). Разговоры о множестве миров г. Фонтенелла Парижской академии наук секретаря / с французского перевел и потребными примечаниями изъяснил князь Антиох Кантемир в Москве 1730 году. Санкт-Петербург: При Императорской Академии наук, 1740.
References
Arutyunova N.D. Faktor adresataw. [The Addressee's Factor]. Seriya liter-atury iyazyka [Series: Literature and Language]. 1981. Vol. 40. Iss. 4.
Zemskaya Yu.N., Kachesova I.Yu., Komissarova L.M., Panchenko N.V., Chuvakin A.A. Teoriya tekstaw. [Theory of the Text]. Moscow, 2010.
Mayorov Yu.I. Fontenel' i ego «Razgovory o mnozhestve mirov». [Fontenel and his Conversations on the Plurality of Worlds]. In: Yaroslavskiy pedagog-icheskiy vestnik. [Yaroslavl Pedagogical Bulletin]. 1998. No. 3.
Nazarenko A.L. Nauchno-populyarnaya literatura kak ob'ekt funktsion-al'noy stilistiki i lingvodidaktiki (na materiale angliyskogo yazyka). [Nonfic-tion as an object of functional stylistics and linguodidactics (based on the English language)]. Doc. of Philol. Diss. Moscow, 2000.
Paducheva E.V. Semanticheskie issledovaniya. [Studies in Semantics]. Moscow, 2010.
Urzha A.V. Semantika i pragmatika podstrochnykh kommentariev v russ-kikh perevodakh "Priklyucheniy Toma Soyera". [Semantics and Pragmatics of Footnotes in Russian Translations of "The Adventures of Tom Sawyer"]. In: Vestnik Moskovskogo universiteta. [Moscow State University Bulletin.]. Series 9. Philology 2017. No. 1.
Shmelev A.D. Russkiyyazyk i vneyazykovaya deystvitel'nost.' [Russian Language and Extralinguistic Reality]. Moscow, 2002.
Shmeleva T.V. Smyslovaya organizatsiya predlozheniya i problema modal'nosti. [Semantic Organization of a Sentence and the Concept of Modality]. In: Aktual'nyeproblemy russkogo sintaksisa. [Actual Issues of Russian Syntax]. Moscow, 1984. Iss. 1.
List of source
Fontenelle, Bernard de Beauvier (1657-1757). Razgovory o mnozhestve mirov g. Fontenella Parizhskoy akademii nauk sekretarya / s frantsuzskago perevel i potrebnymi primechaniyami iz"yasnil knyaz' Antiokh Kantemir v Moskve 1730 godu. [Conversations about the many worlds of the city of Fontenella of the Paris Academy of Sciences were translated by the secretary], from the French and explained with the necessary notes by Prince An-tiochus Cantemir in Moscow in 1730. St. Petersburg: At the Imperial Academy of Sciences, 1740.
