CC BY
40Т.Н.КРАСАВЧЕНКО
ТРАДИЦИЯ ПРОТИВ "ТЕОРИИ": Английская литературная критика
На рубеже веков сам собой возникает вопрос: каков вклад англичан в литературную критику минувшего столетия?
Как ни парадоксально, но именно славящаяся своей "нелюбовью к теории" Англия стала родиной "новой критики", т.е. англоязычного формального метода в литературоведении. Айвор Ричардс и Уильям Эмпсон предложили метод непосредственного анализа художественного текста, т.е. так называемого "пристального", "внимательного" его прочтения (close reading). Еще при жизни признанный классиком, поэт и критик Т.С.Элиот разработал теорию поэзии, в которой перенес внимание с субъекта поэтического творчества на его объект, с поэта - на стихотворение, пересмотрел роль личности в поэзии, создав свою "имперсональную теорию", разработал теории языка поэзии, литературной традиции.
Международное признание получили новаторские работы Мод Бодкин, прежде всего ее книга "Архетипные образы в поэзии: Психологическое исследование воображения" (7). Последователями Бодкин были известные поэты "оксфордской группы" - Сесил Дей Льюис (8) и У.Х.Оден, автор одного из лучших образцов "архетипной критики" в англоязычном литературоведении - "Горячий поток, или романтическая иконография моря"(1). Не менее знаменита книга поэта и критика Роберта Грейвза "Белая богиня. Историческая грамматика поэтического мифа" (17), в которой сочетались прин-ципы мифолого-антропологического и психологического анализа. Важную роль в формировании мифологической критики ХХ в. сыграла так называемая "кембриджская школа", т.е. антропологи-ческие исследования мифов и ритуалов, начатые Джеймсом Фрэзером в "Золотой ветви" (1890-1915) и продолженные группой филологов (Г.Мюррей, Д.Харрисон, Ф.Корнфорд, Дж.Уэстон и др.).
Известная английская писательница Вирджиния Вулф, считающаяся ныне классиком феминистской критики, еще в 10-е годы воспринимала разграничение между творческим складом мужчин и женщин как нарушение идеи равенства и отрицание простой истины:
воображение есть свойство таланта, а не пола. Опубликованная ею в 1929 г. книга "Собственная комната" (37), наряду с книгами Симон де Бовуар "Второй пол"(1949) и американки Кейт Миллет "Политика пола"(1970), -основа и "священный текст" феминистской критики ХХ в.
Англия часто, но, как правило, ненадолго оказывалась "в авангарде", становилась "источником идей", которые впоследствии разрабатывались, достигали расцвета в других странах, как это стало, скажем, с "новой" и феминистской критикой.
В целом же в Англии разрабатывались практически все направ-ления литературоведческой мысли ХХ в., в том числе герменевтика, историко-функциональный подход к литературе (К.С.Льюис и др.), принципы рецептивной эстетики (Х.Гарднер, Ф.Бейтсон и др.), структурализм, постструктурализм, бахтиноведение и т.д., но "процветали", сохраняя традицию и преемственность, лишь те методы и теории, в которых не было ничего чуждого английской органике.
Ведущим, наиболее "мощным" в английской критике ХХ в. было социокультурное направление; его разнообразие и емкость обусловлены индивидуальностью его представителей, а главное - гибкостью самого направления, имеющего давние и глубокие корни. Неоднородное и широкое по своему социальному и эстетическому диапазону, оно характеризовалось движением литературно-критичес-кой мысли от поколения к поколению, существованием системы литературных критиков, связанных единомыслием и полемикой, преемственностью и преодолением влияний. Несмотря на различие творческих индивидуальностей, эстетических и социально-политических взглядов, разные уровни литературного дарования, наиболее видным представителям направления - Т.С.Элиоту как философу культуры и теоретику литературы, Ф.Р.Ливису как литературному и социальному критику, Реймонду Уильямсу как писателю, культурологу и критику -свойственна определенная типологическая общность. Суть ее - в социально-философской ориентированности их литературной критики, что, в частности, объяснимо отсутствием в Англии сильной, сравнимой, скажем, с Германией, собственно "философской традиции".
В истории английской культуры бывали разные периоды, но провинциальной ее никак не назовешь. Принципиально важно то, что Англия - остров, "островная" страна (недаром русский писатель Е.Замятин назвал свою повесть об Англии, написанную им после командировки в Ньюкасл, - "Островитяне"). Англичане до сих пор называют всю остальную Европу, и прежде всего Францию, "континентом"; они чувствуют себя "другими", у них сложился особый
"общественный менталитет", особое "культурное подсозна-тельное", свои культурно-цивилизационные парадигмы.
Естественно, все это сказалось в литературной критике, где в процессе пятивекового, с ХУ в., существования сформировались свои стойкие традиции и особенности, "своя модель", допускающая вариации, отклонения, но сопротивляющаяся проникновению чуже-родной материи; именно таковой стала для нее в ХХ в. "теория" в ее структуралистском и постструктуралистском вариантах.
По замечанию одного из английских критиков, самый ужасный злодей из недавних эмигрантов, высадившихся на Британские острова, -это "литературная теория", угрожающая национальным традициям. Радикальные теоретические новшества, появившиеся во Франции в середине 60-х (их апофеоз - 1968 г.), пересекли Ламанш и преодолели таможенные барьеры в умах в 70-е годы. Эти теории, именуемые структурализмом и постструктурализмом, содержат радикальный вызов традиционной английской культуре с ее особенностями - эмпиризмом, морализмом, гуманизмом, которые меньшая часть английских литературоведов считает пороками, большая - достоинствами.
Структурализму, как правило, отдавали дань критики "левой ориентации", не делавшие "погоды" в английском литературоведе-нии. Крупных, влиятельных структуралистов или постструктуралис-тов (таких как во Франции) в Великобритании не сыскать. Здесь следует оговорить, что в современной Англии, как и в любом другом современном обществе, доля и роль литературной рефлексии заметно снизилась и продолжает снижаться, да и сама "литературность" в сравнении, скажем, с кинематографом, возможностями телевидения начинает казаться старомодной. Общественные потребности формируются "искусством политики" - телевидения, рекламы.
Неудивительно, что в авангарде культуры в целом и литературной критики в частности в начале 70-х оказался журнал "Скрин" ("Экран"), финансируемый Британским киноинститутом и публи-куемый Обществом по просвещению в сфере кино и телевидения. Журнал активно проповедовал "новую теорию", содержавшую три "неанглийских качества", а именно: намеренную замену эмпиризма признанием доступности реального только путем и в рамках дискурса; замену морализма - политическими суждениями о теме; представление фильма или текста - в его социальной и экономи-ческой функциях. А вместо обычного для англичан онтологического и эпистемологического гуманизма, вместо свободного (т.е. обладающего свободным выбором)
нравственного "индивида" "Скрин" предлагал понятие субъекта в коллективе, исторически сформированного идеологией и подсознанием.
Идеи журнала проникли в систему высшего образования, в новые программы, разработанные главным образом Бирмингемским центром современных исследований культуры. С конца 70-х годов характерный для журнала синтез психоанализа, семиотики и марксизма (по Альтюссеру) постепенно, несмотря на некоторое сопротивление, оказывал все большее влияние на работу центра. Известный курс "Массовая культура", построенный на сочетании марксизма и психоанализа (на основе семиотики) в их применении к текстам массовой культуры, прослушали между 1981 и 1987 г. более 5000 студентов Открытого университета. В результате возникла связь между интеллектуалами из журнала "Скрин", членами Британского киноинститута, Бирмингемского центра - и слушателями: преподавателями политехнических институтов, некоторых университетов, работниками кино и телевидения (однако в октябре 1987 г. курс перестали преподавать как интердисциплину, неадекватную традиционным университетским требованиям).
Постструктуралистская теория журнала вызвала интерес, ибо основывалась на анализе средств массовой информации и массовой культуры. Но политизированная теория "Скрин" проникла и в пределы (по выражению Р.Уильямса) "абсолютно замкнутого круга" литературной критики, т.е. в сферу литературных исследований, и объединилась там с неомарксистскими теориями Т.Иглтона, К.Маккейба и др.
Борьба за литературу была острее, учитывая ее более привилегированный статус, по сравнению с искусством кино. К концу 70-х на английских отделениях университетов разыгралась "гражданская война". Расширение территории "теории" было приторможено в 1980 г. В газетах получило огласку "дело Маккейба": Колину Маккейбу (р. 1945), сочетавшему в своей преподавательской практике структурализм с марксизмом, не продлили контракт в Кембридже. Тогда заговорили о кризисе в системе преподавания, но через год полемика затихла, а проблемы остались.
В 1980 г. имела успех совершившая "прорыв" в некоторые университеты и колледжи книга Кэтрин Белси "Практическая крити-ка"(6), требовавшая освобождения "порабощенных" литературных текстов, "коперниковской революции" в общественных науках, нача-той Лаканом, Альтюссером и постсоссюровской лингвистикой, т. е. отказа от "гуманистической идеологии", "здравого смысла",
деконструктивистского, релятивистского "беспредела" прочтений. Популярность деконструктивистских теорий объяснялась широким недовольством, неудовлетворенностью состоянием литературных исследований в университетах: деконструктивизм был рупором этой неудовлетворенности; его выразителям казалось, будто они - участники смелого, антиконсервативного, нонконформистского движения.
Таким образом, немногочисленная, но энергичная группа британских критиков полагала, что постструктурализм дает лучший анализ текста, чем морализующий импрессионизм традиционной гуманистической критики. Критики-авангардисты, главным образом культурологи, кинокритки, реже - литературные критики, объясняли маргинальное существование "литературной теории" в Англии отнюдь не жизнестойкостью традиционной культуры, одержавшей победу над "теорией" в открытых дискуссиях, но ее упадком, неспособностью адекватно переосмыслить реалии постимперской, европеизированной социал-демократической национальной жизни.
Сильное сопротивление, оказанное "новой теории", не вызывает удивления: структурализм (возникший как реакция на "безметодность", конкретность "новой критики") был воспринят как метод, выявляющий общие истины о человеческом сознании, и не получил в Англии широкого распространения главным образом из-за свойственной ему конечной постановки вопроса о "поражении человека": субъективность, личность, воображение в структурализ-
ме - понятия второстепенные, "дух человека" - просто функция определенных кодов. "Теоретиков" - структуралистов и постструктуралистов с их "политически прогрессивной тенденцией" - обвинили в попытке переосмыслить основополагающие начала английской национальной культуры, в создании метакритики, специфической дисциплины, удаляющейся от обычного языка, конкурирующей с другими социальными науками, чуждой художественной практике.
Пожалуй, характерный "английский взгляд" на "теорию" выразил видный английский литературовед Патрик Парриндер (Редингский университет): "теория" перестала быть служанкой критики и служанкой литературы; она как бы "пристыдила" произведения традиционного канона, присвоила себе их функции. В итоге у нас на глазах меняется литературная карта, возникает новая литературная система, имеющая новую ценностную иерархию: "храбрый новый мир" теоретического канона, новый пантеон, в котором, скажем, Деррида занимает место Т.С.Элиота, Лакан - Лоуренса, Альтюссер - Оруэлла (28, с.105). Парриндер проводит аналогию между этими прожектами и
нереализованными планами советского Пролеткульта, некогда также претендовавшего на лидерство в литературе. Но что даст такой новый "храбрый" канон, меняющий, деконструирующий понятие "литература"? По мнению Парриндера, несостоявшееся будущее Пролеткульта ныне повто-ряется как фарс - в виде краха "теории", по сути представляющей собой разновидность схоластики; деконструктивизм — явление паразитирующее, нетворческое.
Таким образом, один из самых острых вопросов в английском литературоведении конца ХХ в.: существует ли реальная потребность в новой литературной "теории"? По этому поводу состоялась дискуссия, растянувшаяся на многие годы.
Джонатан Доллимор, преподаватель Суссекского университета, приверженец марксизма и структурализма, полагает, что ясная, четкая теория необходима: это единственный путь нарушить стереотипный подход к критике, основанный на серии косерва-тивных посылок, требующих деконструкции, т.е. выявления имма-нентно свойственных им противоречий, непоследовательности (9). В то же время профессор Кембриджа, маститый литературовед Джордж Уотсон убежден: в стремлении подчинить произведение общим правилам "теория" все упрощает; но любое ее обобщение - результат анализа конкретных случаев, без них она повисает в воздухе, т.е. вторична, она по сути - "раб конкретного", раб литературы; сама же логика и суть стойкой английской традиции исключает необходи-мость в гипертрофированной теории (36). Известный литературовед Джон Гросс в эссе "Писатель в закрытой мастерской", опубликован-ном в ведущем литературном британском издании "Таймс литерэри саплемент" (15.11.1991), осудил "теоретиков": их работа "посвящена не столько прояснению литературы, сколько ее разрушению".
В сущности это не просто спор между архаистами и новаторами. Это более существенный спор об основополагающих началах английской культуры, уходящий корнями в конец ХУШ в., когда в работе английского философа Эдмунда Берка "Размышления о революции во Франции" (1790) было сформулировано кредо консерватизма как осознанного направления мысли. Его особен-ности таковы: сохранение древних моральных традиций человечест-ва, уважение к мудрости предков, недоверие к радикальному отрицанию ценности институтов, понимание общества как духовной реальности, имеющей свою внутреннюю жизнь и хрупкую структуру, уверенность в том, что общество - это организм и нельзя его перестраивать как машину.
Берк - наиболее серьезный критик рационализма, защитник американской и радикальный критик Великой французской революции, незаслуженно третировался в левой и марксистской традиции как реакционный мыслитель. Критикуя французский рационализм, Берк защищал институты и ценности своей страны, имеющие органический характер. В полемике с рационалистами и просветителями он обосновал и свое негативное отношение к революционерам, считая их людьми, отравленными абстрактными теориями, что и приводит их к постоянной недооценке действительных предпосылок практического мышления: природа человека запутанная, объекты общества сложны. Поэтому создатели логически стройно сконструированных конституций представлялись ему в значительной степени невежественными или же тотально лишенными ответственности. Политические и эстетические ориен-тиры меняются: очень хорошие схемы, созданные с наилучшими намерениями, часто имеют позорные и печальные последствия. Органический характер общества, примат сложившихся структур и ценностей над индивидами, их страстями и желаниями Берк обосновывал еще и тезисом о том, что только в органическом единстве общества обеспечивается единство и связь прошлого и будущего.
Философские основы социально-политических выводов Берка и всей консервативной традиции были заложены "моральными философами" - Д.Юмом, А.Смитом, А.Фергюсоном, считавшими политические институты следствием не плана или проекта, а результатом выживания наиболее эффективного в борьбе с другими возможными вариантами. Аргументы "моральных философов" были направлены против картезианской идеи о существовании основанного на априорных истинах человеческого разума, который ввел эти институты, и против концепции, согласно которой гражданское общество якобы было организовано каким-то мудрым законодателем или же в соответствии с каким-то первоначальным "социальным договором".
По существу речь идет о различии двух традиций - английской и французской, о чем, критикуя французский рационализм, писал в книге "Старый порядок и революция"(1856) один из самых глубоких умов Х1Х в., французский историк, социолог, политический деятель Алексис де Токвиль: "В Англии было невозможно разделить людей на пишущих и людей правящих: одни воплощали новые идеи в практику, другие исправляли и организовывали теорию при помощи фактов. Во Франции политический мир был как бы разделен на две различные провинции, не имеющие между собой никаких связей. Первая провинция правила, во второй же устанавливались абстракт-ные принципы, на которых должно
основываться всякое правление. Там принимались частные меры, каких требовала повседневная рутина; здесь провозглашались общие законы, но никто не думал о способах их применения. Одни руководили делами, другие управляли умами. Таким образом, над реальным обществом, с еще традицион-ным, запутанным, беспорядочным устройством... постепенно над-страивалось общество воображаемое, в котором все казалось простым и упорядоченным, единообразным, справедливым и разумным" (Токвиль А.де. Старый порядок и революция / Пер. с фр. - М., 1997. - С.118).
Расхождение между английским консерватизмом, основанным на органическом представлении об общественной жизни, и так называемым французским нарушением цельности, органики (хотя, возможно, именно в этом и состоит французская органика) было осмыслено в работах историков, философов ХУШ-Х1Х вв. и трансформировалось в ХХ в., в частности, в разграничение двух литературно-критических установок: традиционалистской, умерен-ной, консервативной - английской и новаторской, революционной, абстрактной - французской. И, видимо, ключ к пониманию состояния современного английского литературоведения и критики, их мнимой ретроградности следует искать в их глубинных идеологических, культурных, эстетических традициях, прежде всего в свойственном им консерватизме как сохранении их органики.
Следовало бы пересмотреть сложившееся у нас представление о консерватизме. Берк, например, считал плюрализм субстратом английской общественно-политической жизни (и это можно распространить на культуру и литературу); плюрализм толковался им как борьба всех против всех или взаимодействие всех со всеми, в глубине предотвращающее распад согласием по базисным ценностям. Ныне в сущности нет "чистого консерватизма"; то, что мы наблюдаем, представляет собою органическое сочетание либерализма и консерватизма, восходящее к Берку.
В целом представляется возможным говорить о "консервативной толерантности" английского "общественного менталитета", культуры и литературоведения, о поразительной способности их к усвоению, нейтрализации оппозиционных идей, интеграции их в существующие, общепринятые системы мысли с сохранением легкого остатка оппозиции, возможно, чтобы дать выход крайностям, но сохранить над ними контроль.
В этом контексте в настоящее время примечательны работы, возможно, самого крупного английского литературоведа, профессора
Кембриджа - Фрэнка Кермоуда. Он выделяется на умеренном фоне британского литературоведения как исследователь, имеющий "свою линию": он использует методологии и отдельные приемы некоторых современных теорий - герменевтики, деконструктивизма, рецептив-ной эстетики, но никогда не становится их рабом. Специфика его в том, что он - спокойный, умеренный авангардист, всегда пережи-дающий первый наплыв авангардной волны, и лишь после нормализации ситуации откликающийся на новое явление; иными словами, он - традиционалист, примеряющий на себя маску авангардиста. Его главная цель - обосновать мысль о непрерывности, преемственности английской литературной традиции. Основная проблема для него - совместить внеисторичный взгляд на литературу, свойственный разным направлениям формального литературове-дения, с идеей истории и историзма, представленной в герменевтике, рецептивной эстетике, социологическом
литературоведении. Изна-чально в центре его внимания — мысль о непрерывности и путях сохранения традиции, преемственности, классики. Один из таких путей Ф.Кермоуд видит в необходимости исследования смысла произведения, его значения для автора и его современников и далее для читателей более поздних времен; таким образом, возникает необходимость создания "Истории чтения" (23). Другой путь - "аккомодация" текста": классика, обладающая невероятной жизне-способностью, подвержена "вечной аккомодации", т.е. множествен-ной интерпретации. Тут очевидно влияние на Кермоуда Р.Барта, полагавшего, что традиционная критика - жертва "асимволизма", т.е. неспособности справиться с текстом, превосходящим "узкий рационализм" истолкования, тогда как необходимо "символическое прочтение" (символ обозначает здесь множественность смыслов). "Канон", т.е. классика, по Кермоуду, - источник, стабилизирующий культуру Запада, создающий чувство традиции, взаимозависимость всех явлений культуры. Меж тем, замечает он, "идея традиции никогда не была столь слабой, как теперь", отсюда его уважение к попыткам сделать историческое сознание "современным"(22, с.89).
Ф.Кермоуд в духе времени сознает, что критика - это "игра" (у деконструктивистов эта "игривая критика" разрушает, отбрасывает истины, унаследованные от предшествующих исторических этапов). Критики знают, что сочиняют "мифы", их аргументы преходящи, как и аргументы участников "бесед" в прошлом; порой эта игра ведет к "эпистемологической анархии", избежать ее можно созданием "систем" истории культуры, аналогичных гипотезам в точных науках. Особенность
гипотез о культуре, изложенных в книге Кермоуда, - их связь с религией и архетипной психологией. Образцом удачной системы критик считает теорию немецкого ученого Аби Варбурга, проследившего историческую эволюцию архаического состояния страха перед бытием и его проявлений в виде символов и образов в искусстве на более высоких фазах цивилизации.
Проблему формирования канона Кермоуд толкует как в основе своей социальное явление. Высокое общественное мнение о худож-нике, как правило, предшествует исследованиям, обосновывающим их эстетическую ценность. Возрождение репутации Боттичелли в Х1Х в. -результат "работы мнений" художников, поэтов, писателей (в Англии — Рескин, Суинберн, Пейтер), представления которых об истории были "не столько точными, сколько страстными..." (22, с.6). Позднее ученые подкрепили "мнение знанием" (Г.Хорн, А.Варбург). Кермоуд находит в истории достаточно аналогичных примеров: Караваджо - в живописи, Монтеверди - в музыке, Донн - в истории литературы. Художник, по мнению Кермоуда, каноничен, если способен выдержать различные критические подходы, меняющиеся от поколения к поколению, и не исчерпать себя после этого.
В работах Кермоуда очевидны специфичные для него и в рав-ной степени присущие современным английским критикам качества: стремление найти компромисс между типично английской склон-ностью к сохранению духовной опоры бытия в традиции и использованием деконструктивных подходов к литературе, знаме-нующих собою сомнение в ее традиционных формах и ценностях. Кермоуд, как справедливо заметил Ф.Лентриккиа, совершает "подвиг" деконструкции и одновременно все (т.е. канон) "оставляет на своих местах" (18, с.Х1).
Для английского литературоведения характерна, можно сказать, даже "архетипна" крайне колоритная фигура Джона Бейли (р. 1925), работы которого - яркое свидетельство "анахронизма" английской критики, ее живой, непосредственной ориентации на литературу, а также ее прочных связей с литературной классикой прошлого. Известный, влиятельный критик, совершенно игнорирую-щий "игры" современных теоретиков, профессор Оксфорда, муж (ныне вдовец) знаменитой писательницы Айрис Мердок, он и сам пишет романы, воспитал не одно поколение британских русистов (в 1992 г. он был, в частности, членом жюри по присуждению российским литераторам высшей британской -Букеровской - премии). "Природа и человек" (2) - в центре его этико-эстетического кредо. У него нет "теории", но есть принципы и симпатии, в сущности он - неоромантик; романтизм для него - тип творчества,
присутствующий в литературе разных эпох и способный обновлять, остранять обыденные явления (романтики ХХ в. - У.Б.Йейтс, У.Х.Оден, Д. Томас). Задачу критики он видит в доставлении читателю эстетического удовольствия. Необходимое, на его взгляд, условие создания великой литературы - любовь писателя к своим персонажам -он находит в творчестве Шекспира, Диккенса, В.Скотта, в русской классике Х1Х в., но редко в литературе ХХ в. Как критик он существует не столько в системе противостояния "традиции - новые теории", сколько в традиционных, "вечных" для английской критики, особенно ХХ в., параметрах полемики "романтизма и неоклассицизма".
Весьма показательно, на рубеже ХХ-ХХ1 вв. молодой журналист Джеймс Вуд, считающийся в последние годы одним из лучших, утверждает в "Таймс литерэри саплемент" (7.06.1991): нам не надо никаких теорий, хорошая критика понимает, что "литература - ее лучшая теория", и дает литературе возможность самой толковать себя.
Следует подчеркнуть одну из важнейших национальных особенностей английской литературной критики и шире - культуры, существенно отличающих ее, скажем, от России. Здесь, как заметил отечественный литературовед и культуролог И. В. Кондаков, в течение последних трех веков постоянно выходит на "первый план" общественных интересов неуемная, подчас даже ожесточенная, непримиримая борьба между литературной критикой и литературой "за влияние на умы и настроения читающей публики, за приоритет в постановке животрепещущих проблем и их разрешении для блага общества, за гегемонию в культуре и общественной жизни" (Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. - М., 1997. - С.289). В Англии такого противостояния между литературой и литера-турной критикой, такой "борьбы за власть" в культуре и обществе не было и нет. Испокон веков одна из основных особенностей английской литературной критики состояла в том, что ее законо-датели - это сами поэты и писатели: в ХУ11 в. - Джон Драйден, в ХУШ в. - А.Поуп, С.Джонсон, в Х1Х в. - У.Вордсворт, С.Т.Колридж, М.Арнолд, в ХХ в. - У.Б.Йейтс, Т.С.Элиот и др. (даже основополож-ники "новой критики" - А.Ричардс и У. Эмпсон были поэтами).
Теоретики последней трети нашего века работают, как правило, в художественном вакууме, ибо современная литературная теория - это "метакритика", специфическая дисциплина, удаляющаяся от обычного языка и конкурирующая с другими социальными науками. Ведь и в самом деле культурный климат Запада в послевоенные годы существенно изменился, но эстетической революции, равноценной, сравнимой с
модернизмом начала века, не произошло. Наступила эра массовой литературы и идеологического заказа, как правило, не способных претендовать на самостоятельную, вне породившей их идеологии, эстетическую или художественную ценность.
П.Парриндер, что весьма характерно для английского критика, связывает обновление критики с "революцией" в литературном творчестве, как это было в начале ХХ в. Великая критика в Англии, как правило, требует великих писателей. Когда авторитетно прозвучат голоса самих художников, профессиональная критика (университетс-кая, журнальная) разработает круг идей, декларированных реформа-тором -поэтом или писателем. Реальность, правда, выглядит пока не слишком оптимистично.
Тем не менее можно констатировать: верность традициям уберегла английское литературоведение от крайностей, свойственных американской и французской критике, от избыточной автономии, склонности к созданию двух- и трехслойной "критики на критику", к отходу от первоосновы - литературы. Английское литературоведение избежало этой опасности в основном благодаря своей типологи-ческой завершенности, основу которой составляют стойкие, вековые традиции социально-философской критики, идущие от Колриджа, Вордсворта, Шелли и более всего от Мэтью Арнолда к Т.С.Элиоту, Ф.Р.Ливису, Р.Уильямсу.
Список литературы
1. Auden W.H. The enchafed flood, or the romantic iconography of the sea. -L., 1951. -
126 p. YII, 231 p. - 296 p. 369 p.
2. Bayley J. The romantic survival: A study in poetic evolution. - L., 1957. -
3. Bayley J. The characters of love: A love in the lit. of personality. - L., 1960.
4. Bayley J. Pushkin: A comparative commentary. - Cambridge, 1971. - YIII,
5. Bayley J. Shakespeare and tragedy. - L. etc., 1981. - 228 p.
6. Belsey C. Critical practice. - L.; N.Y., 1980. - 168 p.
7. Bodkin M. Archetypal patterns in poetry: Psychological studies of imagination. - L., 1934. - XIY, 340 p.
8. Day-Lewis C. The poetic image. - L., 1947. - 157 p.
9. Dollimore J. Beyond essentialist humanism (1984) // Issues in contemporary critical theory: A casebook / Ed. by Barry P. - Basingstoke; L., 1987. - Р.38-52.
10. Eliot T.S. The sacred wood: Essays on poetry a. criticism. - L., 1960. -XIX, 171 p. - Idem. - First publ. - 1920.
11. Eliot T.S. Selected essays, 1917-1932. - L., 1932. - 468 p. - Idem. - Rev. ed. - L., 1951. - 516 p.
12. Eliot T.S. The use of poetry and the use of criticism: Studies in the relation of criticism to poetry in England. - L., 1933. - 156 p.
13. Eliot T.S. Notes towards a definition of culture. - L., 1948. - 124 p.
14. Eliot T.S. On poetry and poets. - L., 1957. - 262 p.
15. Eliot T.S. To criticize the critic and other writings. - L., 1965. - 188 p.
16. Empson W. Seven types of ambiguity: A study of effects on English verse. -L., 1930. -325 p.
17. Graves R. The white goddess: A historical grammar of poetic myth. - L., 1948. - 430 p.
18. Kermode F. The sense of ending: Studies in the ^ory of fiction. - N.Y.,
- XI,
1967. 187 p.
19. KermodeF. Continuities. - L., 1968. - YIII, 238 p.
20. KermodeF. The Classic. - L., 1975. - 141 p. Kermode F. The art of telling: Essays on fiction. - Cambridge (Mass.),
21
1983. - 229 p.
22. Kermode F. Forms of attention. - Chicago, 1985. - 182 p.
23. KermodeF. History and value. - Oxford, 1988. - 150 p.
24. Leavis F.R. Mass civilization and minority culture. - Cambridge, 1930. - 31
25. LeavisF.R., ThompsonD. Culture and environment. - L., 1933. - 171 p.
26. Leavis F.R. Revaluation: Tradition and development in English poetry. - L.,
p.
1936. 221 p.
27. Leavis F.R. Nor shall my sword: Discourses on pluralism, compassion a. social hope. - L., 1972. - 232 p.
28. Parrinder P. The failure of theory: Essays on criticism and contemporary fiction. - Totowa, N.Y. — 225 p.
29. Richards I.A. Practical criticism: A study of lit. judgement. - L., 1929. -XIII, 375 p.
30. Williams R. Culture and society, 1750-1950. - L., 1958. - XX, 363 p.
31. Williams R. The long revolution. - L., 1961. - XIY, 369 p.
32. Williams R. The English novel from Dickens to Lawrence. - L., 1970. - 286
p. p.
YIII, 277 p.
33. Williams R. Keywords: A vocabulary of culture a. society. - L., 1976. - 286
34. Williams R. Problems in materialism and culture: Sel. essays. - L., 1980. -
35. WilliamsR. Culture. - L., 1981. - 248 p.
36. Watson G. On general theories of literature (1978) // Issues in contemporary critical theory: A casebook /Ed. by Barry P. - Basingstoke; L., 1987. - P.33-38.
37. Woolf V. A room of one's own. - L., 1929. - 172 p.
