CC BY
62
ТРАДИЦИОННЫЕ АМЕРИКАНСКИЕ ЦЕННОСТИ В «ПОВЕСТВОВАНИЯХ» И ПУБЛИЦИСТИКЕ БЫВШИХ РАБОВ
ИМ. Удлер
К числу традиционных американских ценностей относится «уважение к главным общественным институтам - к семье, религии, общине», к демократическим свободам и правам человеческой личности (право на свободу, «право личности на владение собственностью»1, связь личной свободы с экономической независимостью), к американской Конституции, в которой закреплены эти права. Как воспринимали эти ценности африканцы, доставленные в Америку в цепях, совершившие на невольничьих кораблях «Middle Passage», и их потомки, также ставшие рабами?
Ценнейший материал для ответа на этот вопрос предоставляют многочисленные (свыше шести тысяч) «повествования» бывших рабов (slave narratives), чаще всего беглецов из рабства, публицистика и три автобиографические книги Ф. Дугласа.
Основные американские ценности были приняты и стали платформой, опираясь на которую авторы «невольничьих повествований», чернокожие аболиционисты подвергали критике рабство как противоречащее американской Конституции, христианству, американской системе ценностей.
Религией рабов на американском Юге стало христианство (методистская, баптистская церкви с их личностным подходом, с тезисом о вознаграждении земных страданий в загробном мире). «Для народа, угнетенного рабством, гонения на ранних христиан и мучения распятого Христа были понятными. <...> Из нищеты Иисуса Христа, из Его жизни во благе и служении, из Его смерти и установления Его церкви на земле рабы были в состоянии извлечь существенные аналогии и сделать необходимые выводы. <...> религия предоставила рабам не только способы бегства от испытаний каждодневной жизни, но также и возможность утвердить себя как личность»2. Поэтому для африканцев, оказавшихся в Новом Свете, и их потомков, первой, на долгое время единственной и на всю жизнь главной книгой стала Библия. Об этом пишут в своих «повествованиях» Джон Квинси Адамс, Уильям Андерсон, Фредерик Дуглас, Питер Рэндолф, Олодо Эквиано.
Для африканца Олодо Эквиано, проданного в рабство, Библия стала самой любимой книгой: «Я был потрясен, что в ней с такой точностью были записаны законы и обычаи моей страны»3. Он сочинил стихи, посвященные его обращению в христианство, и выразил в них свою веру, простую, искреннюю, глубокую:
Thus light came in, and I believ’d;
Myself forgot, and help receiv’d!
My Saviour then I know I found.
For, eas’d from guilt, no more I groan’d4.
Чтение вслух Библии миссис Олд, хозяйкой Ф. Дугласа, пробудило в мальчике интерес к «этому замечательному искусству», «к таинству чтения и вызвало желание учиться», и он попросил научить его читать5. У. Андерсон вспоминает: «Когда я был маленьким, у меня было два желания: -стать добрым христианином и как следует изучить Библию»6.
Дж. Адамс пишет о том, как был рад и счастлив его отец, самостоятельно научившийся читать Библию7. Он последовал примеру отца: «Самое замечательное, что я могу читать Божье Слово, ведущее меня по пути, которым Он велел мне идти. Когда я только начинал учиться читать, я сказал себе, что, если я только научусь читать Библию, я буду полностью удовлетворен»8.
П. Рэндолф, обратившись к Богу и почувствовав, что он призван стать проповедником рабов, понял, что он должен научиться «читать Библию, -великую книгу Бога, - источник всех знаний. Это было мое величайшее желание - свободно читать эту книгу. Я думал, что она написана самим всемогущим Богом. Я любил эту книгу, и молился по ней, и трудился до тех пор, пока не смог ее читать. Обычно я ходил в церковь слушать белого проповедника. Я слушал текст, который он читал, и должен был читать его по книге, принесенной с собой. Вот как, дорогие читатели, я научился читать, когда был рабом»9.
Гарриет Джейкобс вспоминает, как охотно, прилежно и успешно, втайне от белых, под реальной угрозой жестоких кар и для учителя, и для ученика учился читать под ее руководством пятидесятитрехлетний дядя Фрэд, который очень хотел научиться грамоте, чтобы читать Библию, жить по Божьему слову и быть ближе к Богу10. Сама Г. Джейкобс оценивает грамотность, умение читать как «Живительный Источник для душ, которые жаждут его»11. В Библии, «Божьем Слове», они, новообращенные христиане, искали высшую истину, Божье откровение, Веру. Христианская религия и Библия оказали сильнейшее воздействие на их мировидение, нравственные ценности, жизненное поведение, язык и художественное творчество.
В «невольничьих повествованиях» широко используются библейские сюжеты, темы, мотивы, персонажи, цитаты, аллюзии, образность, топонимика, лексика, пафос, стиль, ритм, жанровые разновидности. Автобиографические герои «невольничьих повествований» обращаются к Богу с эмоциональной молитвой, верят в Провидение, Божье возмездие, в день Суда над грешниками - белыми южанами, воссоздают свой жизненный путь как духовное обращение, веру в спасение души на не-
бесах соединяют со свободой от рабства. Для рассказа о своем опыте духовного и физического освобождения от рабства они часто избирают ставшую к началу XIX в. традиционной форму пуританских дневников, автобиографий, заметок автобиографического характера, предназначенных для запечатления пуританского опыта жизни по Божьим заповедям. Авторы критикуют рабство с точки зрения христианских представлений о нравственности, видят дьявольский характер рабства, отождествляют рабовладельческий Юг с адом, а рабовладельцев - с исчадиями ада, носителями дьявольского, демонического начала.
Они отождествляют себя и свой народ с Иисусом Христом, идущим на Голгофу (Jesus Walked This Lonesome Valley), с древними евреями, оказавшимися в египетском рабстве и в вавилонском пленении, называют себя «избранным народом». Проданные белым отцом и белыми братьями на другие плантации отождествляют себя с Иосифом. Рабовладельцев отождествляют с египетскими фараонами, с обреченными жителями Содома и Гоморры. Любимый сюжет, на который созданы лучшие спиричуэле, на который постоянно ссылаются автобиографические герои «невольничьих повествований», взят из Книги Исхода. История «исхода» еврейского народа из Египта стала в спиричуэлс и «невольничьих повествованиях» эмоционально пережитой метафорой жизни невольников на американском Юге, их Египте, их глубокой веры в грядущее освобождение. Моисей стал братом по вере, любимым героем, образом вождя, который выведет народ из рабства (Let Му People Gone).
Географические понятия «Иерусалим», «Сион», «Иерихон», «Иордан», «Ханаанская земля» стали метафорами прекрасной и свободной страны, прекрасного и свободного города, высокой цели, к которой следует стремиться. Север, Канада, где вчерашние рабы обретут свободу, стали их Ханааном.
О глубине влияния христианской религии свидетельствует и то, что многие авторы «невольничьих повествований» стали проповедниками (С. Бейли, Дж. Хенсон, Н. Дэвис, Дж. У. Лоугуен, Дж. Пеннингтон, С. Уорд). Вместе с тем практика христианской церкви на американском Юге, оправдывавшей рабство, была подвергнута авторами «невольничьих повествований» резкой критике с точки зрения основ христианской религии и морали. Начало было положено в XVIII в., кода Юпитер Хэммон, нью-йоркский поэт и эссеист, в своей поэме A Dialogue Between the Kind Master and the Dutiful Servant писал от имени слуги, что он не может следовать путем своего религиозного хозяина, так как тот рабовладелец и дурно обращается с рабами. Поэтому он не является истинным христианином. Эта мысль была продолжена и получила дальнейшее развитие в произведениях беглых рабов, где подчеркивается резкий разрыв ме-
жду сутью христианства и его воплощением в жизнь рабовладельцами.
Г. Джейкобс, У. Браун, Г.Б. Браун, Ф. Дуглас, как и многие другие авторы «невольничьих повествований», критикуют церковь Юга, которая освящает и поддерживает рабство и проповедует рабам смирение и покорность.
Г. Джейкобс развенчивает лицемерную религиозность рабовладельцев и противопоставляет ей искреннюю, глубокую, человечную веру рабов. Контрастом, проходящим через всю книгу «Эпизоды из жизни рабыни», являются истинные христианские добродетели ее бабушки и лицемерие, фарисейство, под которьми скрываются алчность, жестокость и безнравственность, доктора Флинта.
Джейкобс посвящает проблеме «Церковь и христианство» отдельную, XIII главу, лейтмотивом которой стал спиричуэл, сатирически изображающий Сатану:
Old Satan is one busy ole man;
He rolls dem blocks all in my way;
But Jesus is my bosom friend;
He rolls dem blocks away.
If I had died when I was young,
Den how my stam’ring tongue would have sung;
But I am ole, and now I stand
A narrow chance for to tread dat heavenly lands12.
Эта песня была очень популярна и широко распространена среди рабов. Записанный полковником Т. Хигтинсоном спиричуэл «Небесная дорога» (The Heavenly Road) содержит идентичную строфу о Сатане:
О, Satan is a mighty busy ole man,
And roll rocks in my way;
But Jesus is my bosom friend,
And roll ‘em out of de way13.
Аналогичная строка («О, Satan is a busy man») встречается и в записанной Т. Хиггинсоном песне «Веди меня, добрый Спаситель» (Ride In, Kind Savior)14.
Г. Джейкобс использовала спиричуэл в качестве сатирического обрамления эпизода, который она часто вспоминает и который стал еще одним доказательством неправедности рабовладельцев. Во время молитвенного собрания в методистской церкви, которое вел «человек, покупавший и продававший рабов, поровший духовных братьев и сестер - прихожан своей церкви», он наставлял молиться Богу несчастную мать-рабыню, у которой накануне продали ее последнего ребенка. Голос этой несчастной - плач матери. Контрастом ее истинной вере и глубочайшему горю являются его напыщенные и лицемерные поучения. И тогда рабы «начали петь гимн и пели его свободно, как птицы»:
Ole Satan thought he had a mighty aim;
He missed my soul, and caught my sins.
Cry Amen, cry Amen, cry Amen to God!
He took my sins upon his back;
Went muttering and grumbling down to hell.
Cry Amen, cry Amen, cry Amen to God!
Лингвистика текста
Ole Satan’s church is here below.
Up to God’s free church I hope to go.
Cry Amen, cry Amen, cry Amen to God!
Г. Джейкобс комментирует: «Такие моменты драгоценны для бедных рабов. Если бы вы слышали их в такие минуты, вы могли бы подумать, что они счастливы. Но мог ли этот час пения и молитв поддержать их в течение тоскливой недели, тяжкого, беспросветного труда, постоянного страха перед наказанием?»15.
В вину рабовладельцам Г. Джейкобс ставит и запрещение учиться грамоте. Наследница сатирического духа афро-американских фольклорных песен, владеющая искусством фольклорной афроамериканской проповеди, Г. Джейкобс с сарказмом пишет о язычниках-рабовладельцах: «Церковь посылает Библию язычникам за границу и пренебрегает язычниками у себя дома. Я рада, что миссионеры едут в самые глухие уголки земного шара; но я прошу их не пренебрегать темными углами у нас дома. Побеседуйте с американскими рабовладельцами, как вы говорите с дикарями в Африке. Объясните им, что это грех - торговать людьми. Объясните им, что это великий грех -продавать своих детей; объясните им, что это отвратительно - насиловать своих дочерей. Объясните им, что все люди - братья и что человек не имеет права лишать света знаний своих братьев. Объясните им, что они ответят перед Богом за то, что перекрывают Источник Жизни для душ, которые жаждут его»16.
Вся глава - убедительное и эмоциональное доказательство парадокса: не неграмотные рабы, а рабовладельцы - язычники, которым неведомы нравственные заповеди Христа. Вывод автора: «Существует огромная разница между христианством и религией Юга»1 .
Ф. Дуглас снабдил свое «Повествование» полемическим приложением, в котором пишет об огромной разнице между «христианством этой страны и истинным христианством»: «Я люблю чистую, миролюбивую и справедливую религию Христа; следовательно, я ненавижу продажную, рабовладельческую, избивающую женщин плетьми, грабительскую, несправедливую и лицемерную христианскую религию этой страны. Поисти-не я не вижу никаких оснований, кроме самых лживых, называть религию этой страны христианской»18.
Церковь и ее служители, с точки зрения Ф. Дугласа, - преступное орудие рабовладельческого общества: «Колокольчик распорядителя на аукционе и церковные колокола звенят в унисон, и душераздирающий крик раба тонет в громких молитвах его набожного хозяина. Религия и работорговля идут рука об руку. Невольничья тюрьма и церковь располагаются рядом. Звон кандалов и цепей в тюрьме и торжественное богослужение можно услышать в одно и то же время. Торговцы телами и торговцы душами людей <...> являются
сообщниками. Торговец жертвует церкви золото, забрызганное кровью, а церковь в ответ освящает его дьявольский бизнес авторитетом христианства. Религия и разбой - союзники дьявола, одетые в ангельские одеяния, ад, прикидывающийся раем»19.
Ф. Дуглас приводит строки из сатирического стихотворения Дж. Г. Уиттьера «Церковники-угнетатели». В нем поэт-аболиционист обличает служителей церкви, которые «проповедуют и похищают людей»20.
Ф. Дуглас включил в «Приложение» и свои собственные стихи - пародию на «Небесный союз», духовный гимн, который часто пели в церквях Юга21.
Генри Бокс Браун вспоминает, как в Рождество во время исполнения духовных песен в церкви после слов:
Again the day returns of holy rest,
Which, when he made the world, Jehovah blest; When, like his own, he bade our labours cease, And all be piety, and all be peace -доктор Смит, к удивлению присутствовавших, внезапно перестал петь и сел на свое место с глазами, полными слез. Г. Браун, ведущий солист хора, догадался, в чем дело, и его предположения подтвердил сам доктор Смит. «Его охватило чувство, что «он поступает дурно, когда поет эти песни с целью получения денег в помощь тем, кто покупает и продает своих собратьев. Он почувствовал в этот момент, что Бог осуждает его за помощь религии рабовладения; и он под этим впечатлением закрыл свой песенник и принята решение, которого он придерживается до сих пор, не принимать участия в службе в прорабовладельческой церкви. Сейчас он живет в Новой Англии и открыто выступает за освобождение рабов». И сам Г. Браун во время исполнения духовных гимнов принял такое же решение: «...никогда больше не помогать этим кровавым торговцам телами и душами людей. И с тех пор я твердо придерживался своего решения»22.
В системе традиционных американских ценностей важную роль играют свободы и права граждан, закрепленные в Конституции. Наиболее последовательно и системно попранные права и свободы черных американцев отстаивал Ф. Дуглас.
С конца 40-х годов назревал конфликт и надвигался неизбежный разрыв Дугласа с гаррисоновским крылом в аболиционистском движении. Помимо патерналистского подхода к чернокожим, который Дуглас отверг, они разошлись в оценке Конституции Соединенных Штатов, в подходе к распаду Союза и выборе способов борьбы с рабством. У.Л. Гаррисон обличал американскую Конституцию как «договор со смертью и соглашение с адом»23. Он считал ее прорабовладельческой и потому выступал против необходимости сохранения основанного на этой Конституции Союза («disunion»). Единственным средством борьбы с рабством У.Л. Гаррисон и его сторонники считали
убеждение, пассивное сопротивление, непротивление злу насилием («non-resistance»), отвергали необходимость насильственных и даже политических средств борьбы, в том числе и участие в голосовании («non-voting principle»).
Ф. Дуглас пришел к выводу о том, что Конституция Соединенных Штатов является антира-бовладельческой и, следовательно, рабовладение -«беззаконная система насилия; что оно никогда не было юридически законным и никогда не будет считаться таковым; и что первая обязанность каждого американского гражданина... использовать не только средства морального убеждения, но и политические средства для ликвидации рабства»24. Важнейшим политическим средством Дуглас стал считать активное участие в избирательных кампаниях и голосовании. «Рабовладельцы управляли страной с помощью правительства в течение последних пятнадцати лет. Пусть враги рабства руководят нацией в течение следующих пятидесяти лет»25 - это сказано Дугласом 26 марта 1860 г. в речи «Конституция Соединенных Штатов - прорабовладельческая или антирабовладельческая?». Тогда же, еще до выдвижения в мае 1860 г. кандидатуры А. Линкольна, были произнесены пророческие слова: «Давайте предположим, что президентом США станет противник рабства (день, когда это произойдет, уже не за горами), и этот президент покончит с рабством»26.
Дуглас подверг резкой критике лозунг Гаррисона «Никакого союза с рабовладельцами», ибо отказ от сохранения Союза означал отказ от помощи рабам, предоставление их самим себе и «освобождение Севера от ответственности за рабство»27. Тем самым Американское антирабовладель-ческое общество отказывается от своей главной цели - освобождения рабов. Дуглас отстаивает другой лозунг - «Никакого союза с рабовладением», что означает обновленный Союз, «в каждом штате которого будет ликвидировано рабство»28.
В мае 1851 г. произошел разрыв Дугласа с Гаррисоном и его сторонниками. Дуглас выступил на ежегодном собрании членов Американского антирабовладельческого общества с изложением своих новых взглядов. Логическим завершением в дальнейшем станет требование избирательного права для чернокожих. Резкое неприятие Дугласа вызвал показавшийся многим, в том числе и президенту А. Линкольну, спасительным выходом план колонизации, переселения черной расы в Центральную Америку или Африку. Плану колонизации Ф. Дуглас противопоставил интеграцию, наделение чернокожих равными с белыми правами, в том числе правом избирать и быть избранными, создание качественно нового Союза, основанного на истинно традиционных американских ценностях, «на великих принципах свободы и равенства»29.
Таким образом, афро-американцы конца XVIII-XIX вв. в своей жизни, борьбе с рабством,
творчестве опирались на традиционные американские ценности и отстаивали их, выступая против их девальвации и искажения. Их традиции унаследовали ведущие афро-американские писатели XX -начала XXI в. Например, отношение к христианской религии создателей «невольничьих повествований», влияние Библии и проповеди на их миро-видение, стилистику и язык стали архетипически-ми для всей афро-американской литературы.
1 Пайне Б. Назад к основам // США: Консервативная волна / Пер.с англ.; Введ. и общ. ред. А.Ю. Мельвиля. М., 1984. С. 27-28.
2 Williams K.J. They Also Spoke: An Essay on Negro Literature in America, 1787-1930. Nashville, Tennessee: Townsend Press, 1970. P. 51-52.
3 Equiano O. The Interesting Narrative of the Life of Olau-dah Equiano, or Gustavus Vassa, the African. Written by Herself. In 2 vols. London: Author, 1789. Vol. 1. P. 172.
4 Ibid. Vol. 2. P. 159.
5 Douglass F. Life and Times of Frederick Douglass, Written by Himself: His Early Life as a Slave, His Escape from Bondage, and his Complete History to the Present Time. Reprinted from the rev. ed. 1892. New York: Colliers Books, 1962. P. 78.
6 Anderson W.L. Life and Narrative of William J. Anderson. Chicago: Daily Tribune Book and Job Printing Office, 1857. P. 8.
7 Adams J.K. Narrative of the Life of Jones Quincy Adams, When in Slaveiy, and Now as a Freeman. Harrisburg, Pa: Sieg, 1872. P. 10.
8 Ibid. P. 13.
9 Randolph P. Sketches of Slave Life: Or, Illustrations of the “Peculiar Institution”. Boston: The Author, 1855. P. 26.
10 Jacobs H. A. Incidents in the Life of a Slave Girl. Written by Herself. Boston: The Author, 1861. P. 112.
“Ibid. P. 113.
12 Ibid. P. 108.
13 Higginson T.W. Negro Spirituals // Atlantic Monthly. June 1867. Vol. XIX. No. 116. P. 691-692.
14 Ibid. P. 687.
15 Jacobs H. A. Incidents in the Life of a Slave Girl...P. 108— 109.
16 Ibid. P. 113.
17 Ibid. P. 115.
18 Douglass F. Narrative of the Life of Frederick Douglass, an American Slave, Written by Himself. Boston: Anti-Slavery Office, 1845. P. 118.
19 Ibid. P. 119-120.
20 Ibid. P. 120.
21 Ibid. P. 124-125.
22 Brown H.B. Narrative of the Life of Henry Box Brown, Written by Himself. Manchester: Printed by Lee and Glynn, 1851. P. 48-49.
23 Цит. no: Washington B.T. Frederick Douglass. London: Hodder and Stoughton, 1906. P. 128.
24 The Life and Writings of Frederick Douglas: In 5 vols / Ed. by Ph.S. Foner. New York: International Publishers, 1950-1975. Vol. 2. New York, 1952. P. 156.
25 Ibid. P. 480.
26 Ibid. P. 473.
27 Ibid. P. 350.
28 Ibid. P. 353.
29 Ibid. P. 396.
