CC BY
51
линовывает» мир города и области: действия совершают не отдельные люди (персоны), но именно «коллективные субъекты». Проблема репрезентации коллективных субъектов на страницах газет (доведенная до определенного предела в советское - особенно сталинское -время, когда «письма любви к вождю» или «ненависти к врагам» писались целыми заводами, фабриками, областями и краями), конечно, намного шире лишь проблемы цифровых обозначений. Однако высокий процент нумеративных включений в связи с этим позволяет говорить о новых тенденциях репрезентации хронотопа «коллективных субъектов».
Что же касается «индивидуального нумерования», то оно не распространяется далее замены имени на номер в безобидных формулировках типа «ученица 10-го класса». Здесь нет опасений, что все люди скоро станут «людьми-номерами», что в свое время было обозначено как одно из страшных преступлений фашизма перед человечеством, однако общая практика идентификации всех объектов через «оцифровку» (как, например, «инвентаризация»), все прочнее завоевывает свои позиции. Исчисление людей как «особых объектов» может рассматриваться как особая значимая позиция среди всех случаев цифровых обозначений.
Список литературы
1. Бернацкая, А. А. К проблеме «креолиза-ции» текста: история и современное состояние / А. А. Бернацкая // Речевое общение. - 2003. -№ 3. - С. 104-110.
2. Васильчук, Ю. А. Социальное развитие человека в XX веке / Ю. А. Васильчук // Общественные науки и современность. - 2001. -№ 1. - С. 5-26.
3. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин.
- М., 1981.
4. Головина, Л. В. Влияние иконических и вербальных знаков при смысловом восприятии текста : автореф. дисс. канд. филол. наук / Л. В. Головина. - М., 1986.
5. Гуревич, С. М. Номер газеты / С. М. Гу-ревич. - М., 2002.
6. Дубровский, Д. И, Верибцкий, В. В. Категория информации / Д. И. Дубровский, В. В. Верибцкий // Философские науки. - 1974.
- № 1.
7. Женнет, Ж. Изнанка знаков / Ж. Женнет // Женнет, Ж. Работы по поэтике. Фигуры. - М., 1998. - Т. I.
8. Замятин, Е. И. Мы : роман / Е. И. Замятин. - М., 1989.
9. Зубов, Ю. С., Сляднева, Н. А. Человек в пространстве и времени: информационный аспект проблемы / Ю. С. Зубов, Н. А. Сляднева // Информационная культура личности: прошлое, настоящее, будущее. - Краснодар, 1996.
10.Лазутина, Г. Параметры журналистского текста / Г. Лазутина // Журналист. - 1997. -№ 8. - С. 62-64.
11.Накорякова, К. М. Цифра в публицистическом тексте [Электронный ресурс] / К. М. На-корякова. - URL : http://www.lenizdat.ru/a0/ru/ pm1/c-1026911-0.html#3.
и. м. удлер
становление и эволюция документально-публицистического жанра «НЕВОЛЬНИЧЬЕГО повествования.» в хуш-х1х веках
В статье рассмотрены особенности уникального англо-американского документально-публицистического жанра, с учетом различных поколений. Жанровые модификации обретают духовную основу, дают ощущение гражданской направленности текста.
Ключевые слова: невольничье повествование, жанр, духовность, гражданская борьба, публицистика, просвещение.
Уникальный англо-американский документально-публицистический жанр slave narrative, оказавший влияние на идеологию и практику аболиционистского движения, на всю афро-американскую литературу и публицистику,
возник в ХУШ веке и достиг своих вершин в произведениях «школы героических беглецов» в США в 40-60-е годы XIX века.
Первое поколение создателей жанра, которому предстояло стать «всем» для афро-
американской литературы и публицистики, -африканцы Джеймс Альберт Юкосо Гроньосо (A Narrative of the Most Remarkable Particulars in the Life of James Albert Ukawsaw Gronnio-saw, an African Prince, as Related by Himself, 1772) [12], Оттоба Кьюгоано (Narrative of the Enslavement of Ottobah Cugoano, a Native of Africa; Published by Himself in the Year 1787) [6], Олауда Эквиано (Interesting Narrative of the Life of Olaudah Equiano, or Gustavus Vassa, the African. Written by Himself, 1789) [11], превращенные в рабов и насильственно доставленные в XVIII веке на рабовладельческих кораблях в Англию и Америку. В век мореплавания и Просвещения они оказались в пространстве «Черной Атлантики» [13], включавшем в себя Западную Африку, Англию и ее американские колонии, европейские страны. Это было не только географическое, но и историческое, социальное, культурное пространство, в котором африканская, европейская и американская составляющие интенсивно взаимодействовали. В условиях рабства, первых ростков аболиционистского движения ("English Society for Effecting the Abolition of the Slave Trade", 1787; "Pennsylvania Abolition Society", 1775/1787) и активного взаимодействия африканской, европейской (преимущественно английской) и американской культур происходило формирование национального и культурного сознания авторов «невольничьих повествований» 7080-х гг. XVIII века, «атлантических креолов» [3], по определению А. Берлина, имевшего в виду не их происхождение, а взаимодействие разных культур в ареале «Черной Атлантики». Портрет О. Эквиано, фронтиспис в его книге, представлял читателям именно такого «атлантического креола» - чернокожего человека с африканскими чертами лица, в одежде европейца XVIII века, с раскрытой на Книге Бытия Библией в руках, снабженный собственноручной подписью Эквиано, подтверждающей его грамотность.
В своих книгах Дж. А. Ю. Гроньосо, О. Кьюгоано, О. Эквиано подчеркивают свое африканское прошлое и знатное происхождение. Они знают своих родителей, они родились свободными людьми. Они сохранили связь с африканской религией, мифологией и фольклором. Но они овладевают новым для них английским языком, грамотностью, новыми видами деятельности, обращаются в христианство. Испытав на себе рабство в североамериканских колониях, в Вест-Индии, они выкупились на
свободу и обрели английское гражданство.
Их сложный исторический, психологический и культурный опыт нашел выражение в документально-публицистическом жанре «невольничьего повествования», вобравшем в себя черты духовной автобиографии, истории обращения в истинную веру, религиозного гимна, утопии, пуританской исповеди, проповеди, в центре которой притча о спасении, путевых записок, истории кораблекрушения, истории пленения, этнографического очерка, истории благородного дикаря, публицистического трактата, памфлета, открытого письма.
Эти жанровые модификации обретали новое содержание, являясь средством постановки проблем рабства и работорговли, ликвидации работорговли; расовой, национальной, религиозной, личностной, авторской идентификации африканца, насильственно доставленного на рабовладельческом корабле в Америку и Европу; грамотности, неразрывно связанной со свободой. В них впервые появились хронотоп "The Middle Passage" (мучительного путешествия африканца на невольничьем корабле), «Черной Атлантики», «троп говорящей/неговорящей книги» [12. P. 127-169]. От произведения к произведению усиливалась полемика с работорговлей и рабством, в том числе и критика нехристианского поведения рабовладельцев, нехристианской морали многих жителей Англии. Появляется тема расовой дискриминации и социальной незащищенности бывших рабов.
Характерной, определяющей особенностью является документализм. Документальная точность в датах, цифрах, именах и фамилиях, названиях мест и кораблей, маршрутах кораблей была призвана вызвать доверие к повествованию, воздействовать на читателей, служить важным аргументом в полемике с рабством.
В качестве модельных черт жанра утверждаются опора на Библию (библейские жанры, мотивы, персонажи, цитаты, аллюзии, образы, стиль); композиция книги, в которой обязательно патерналистское предисловие, написанное белым, чаще всего священником, подтверждающим духовное обращение вчерашнего язычника; каноническая первая фраза «Я родился...»; мотивы бегства из индейского плена, тюрьмы; воспевание свободы.
Лучшим произведением жанра в XVIII веке является «Увлекательное повествование о жизни Олауда Эквиано, или Густава Вазы, африканца. Написано им самим» О. Эквиано, после освобождения из рабства ставшего активным
участником аболиционистского движения в Англии, регулярно выступавшего на страницах периодической печати, всей историей своей жизни предназначенного и подготовленного для создания этой книги. Эквиано, каким он был в жизни и каким он предстает в своей автобиографической книге, - истинный "self-made man", предшественник Ф. Дугласа, достойный сравнения, сопоставления с героем «Автобиографии» Б. Франклина.
Широта видения мира, сопоставление Африки и Запада, включение Африки в мировую цивилизацию и культуру, разоблачение рабовладельческой системы, полемика с расизмом и гимн свободе, соединение сакральной темы грамотности с темой свободы, история глубокого духовного обращения в христианскую веру, всесторонне разработанная тема идентификации, психологизм в раскрытии внутреннего мира африканского подростка и взрослого человека, соединение трагического и комического, включение цитат из Шекспира и Мильтона, из поэмы Дж. Бикнелла и Т. Дея «Умирающий раб» и своей собственной поэмы, интерес к поэзии, стихи и песни как средство полемики с рабством, связь с африканской мифологией и фольклором, композиция книги, включившая многочисленных подписчиков в число персонажей, сочувствующих аболиционистским идеям автора, сделали эту книгу главным образцом для Ф. Дугласа.
Авторы «невольничьих повествований» XVIII века были тесно связаны с Англией. Там они обретали свободу и гражданство, там первоначально публиковали свои произведения, в которых главенствующее место (за исключением произведения О. Кьюгоано) занимали проблемы религии, духовного обращения.
После принятия английским парламентом 25 марта 1807 г. «Закона о запрете работорговли» на всей территории Британии, вступившего в силу с 1 мая 1807 г., жанр «невольничьего повествования» получает дальнейшее развитие и трансформацию в США в 30-60-е гг. XIX века. В преддверии Гражданской войны он был вызван к жизни потребностями аболиционистского движения и стал основным жанром аболиционистской литературы, оказавшим влияние на все ее жанры, а также на литературу и публицистику плантаторского Юга, вступившего в яростную полемику со свидетельствования-ми рабов.
В 1825 г. были опубликованы первые повествования невольников, совершивших по-
бег из рабства, - «Жизнь Уильяма Граймза, беглого раба. Написано им самим» и «Повествование о некоторых поразительных событиях в жизни Соломона Бейли», вслед за которым в 30-е гг. были изданы «невольничьи повествования» М. Роупера, Дж. Уильямса, классические образцы жанра кризисных 4050-х гг. - произведения Ф. Дугласа, У. У. Брауна, Г. Бибба, Дж. Пеннингтона, Г. Б. Брауна, С. Норфапа, У. Крафта, Г. Джейкобс. Авторы документально-публицистических произведений - афро-американские рабы, совершившие успешный побег на Север и ставшие активными участниками аболиционистского движения. От устных выступлений на аболиционистских собраниях они перешли к письменной форме рассказа о своей жизни в рабстве, сохранившей «устное слово», производившее такое сильное впечатление на слушателей-северян.
На протяжении трех предшествовавших Гражданской войне в США десятилетий сформировалась «школа героических беглецов», чье творчество - яркая страница в публицистике США XIX века.
В документальной форме, от первого лица во ссоздаютсяужасы рабства, история злоключе -ний раба и героического избавления от рабства, являющегося кульминацией «повествования». В этом рассказе подчеркнутая документальность, фактографичность, которой требовали от рассказчиков белые аболиционисты, публицистическое обличение рабства, политическая злободневность сочетаются с мифологическим мироощущением и фольклорной традицией. Авторы повествований, в сущности, воспроизводят «мономиф поисков» ("the quest myth"). Как мифы о героях, повествования начинаются с рождения героя (с канонической фразы «Я родился...»), включают в себя обряд инициации, посвящения в веру свободного человека, сопровождающийся смертью и возрождением. Сквозь фигуру рассказчика, обманывающего рабовладельцев и надсмотрщиков, проступает архетип трикстера, персонаж многих африканских мифов и сказок. Часто встречается фигура доброго советчика-дарителя (архетип мудрого старика), вручающего волшебный дар, магический предмет.
Характерной особенностью жанра является влияние христианской религии и Библии.
Для африканцев, оказавшихся в неволе, и их потомков-рабов первой и на долгое время единственной книгой, по которой они учились читать, стала Библия. Христианская религия
и Библия сыграли огромную роль в формировании у чернокожих невольников нравственных представлений, снабдили авторов повествований мировоззренческими ориентирами, философско-этическими идеями, представлениями об идеале, стали важнейшим источником осмысления всех проблем. Именно с позиции христианского идеала авторы «невольничьих повествований» ХУШ-Х1Х вв. подвергают острой, все более усиливавшейся критике христианскую религию, ставшую орудием в руках рабовладельцев, отказывая ей в праве называть себя христианской.
Рассказчики обращаются к Богу с эмоциональной молитвой, верят в провидение и Божье возмездие, в день Суда над грешниками - рабовладельцами и надсмотрщиками, воссоздают свой жизненный путь как духовное обращение [17], веру в спасение души на небесах соединяют со свободой от рабства.
В «невольничьих повествованиях» XIX в. широко используются библейские сюжеты, темы, мотивы, герои, цитаты, аллюзии, образность, топонимика, лексика, пафос, стиль, ритм, жанры псалма, притчи, свидетельствования, пророчества, в том числе иеремиады. Авторы критикуют рабство с точки зрения христианских представлений о нравственности, видят дьявольский характер рабства, отождествляют рабовладельческий Юг с адом, а рабовладельцев и надсмотрщиков - с исчадиями ада, носителями дьявольского, демонического начала.
Ярко выраженный афро-американский колорит создает использование фольклорной традиции.
Фольклорная проповедь чернокожих проповедников с ее вовлечением слушателей, с причудливым соединением библейских сюжетов, фольклорных историй и злободневных событий оказала влияние на проблематику, поэтику, жанр «невольничьего повествования».
Традиция фольклорной проповеди естественно и тесно сплетается в «невольничьих повествованиях» с музыкальной фольклорной традицией. Все произведения включают в себя песни рабов, важнейший элемент жизни рабов, наследие устной африканской культуры. Музыкальный фольклор влияет на композицию, трактовку образов, эмоциональную тональность, ритм, основанный на повторах и импровизации.
Автором лучшего «невольничьего повествования» XIX века стал Ф. Дуглас («Повествование о жизни Фредерика Дугласа, американ-
ского невольника. Написано им самим», 1845) [9]. Ф. Дуглас - глава «школы героических беглецов», выдающийся общественный деятель, последовательный борец с рабством, оратор, писатель, публицист, редактор и издатель, стоявший у истоков афро-американской печати. Он автор автобиографической трилогии, началом которой стало его «Повествование о жизни Фредерика Дугласа, американского невольника. Написано им самим», и первого произведения афро-американской художественной прозы - повести «Раб-герой» [10].
Ядром всего его творчества является «невольничье повествование». Не случайно во второй и третьей книгах его своеобразной автобиографической трилогии («Моя жизнь в рабстве и на свободе» [8], «Жизнь и эпоха Фредерика Дугласа» [7]) автор, вместо того, чтобы писать продолжение первой книги, снова обращается к архетипическому сюжету - пребыванию в рабстве и освобождению от него. В книге «Жизнь и эпоха Фредерика Дугласа» (1892) Дуглас пишет: недалеко то время, «когда последний американский невольник и последний американский рабовладелец исчезнут за завесой, отделяющей живых от мертвых, когда ни рабовладелец, ни раб уже не смогут оставить историю своих взаимоотношений... Мой долг - рассказать историю невольника» [7].
Повесть «Раб-герой» также ведет свое происхождение от «повествований героических беглецов». «Невольничье повествование» вошло в него настолько органично, что автор одного из самых серьезных исследований «невольничьих повествований» Ч. Николз включил повесть в список произведений этого жанра, приписав авторство герою книги - беглому рабу М. Вашингтону - и отведя Дугласу роль грамотного аболициониста, записавшего эту историю: «Вашингтон, Мэдисон. Раб-герой : захватывающая история приключений Мэдисона Вашингтона в поисках свободы, записанная Фредериком Дугласом» [15. Р. 216]. И Дж. П. Роуик в книге «От заката до рассвета», посвященной исследованию жизни рабов, аналогичным образом включает повесть Ф. Дугласа в список «невольничьих повествований» [16. Р. 187].
В «Повествовании о жизни Фредерика Дугласа, американского невольника. Написано им самим», опирающемся на лучшие традиции книги О. Эквиано, нашли наиболее полное выражение и развитие уже сложившиеся к 40-м годам XIX черты жанра «повествований героических беглецов». Вместе с тем он и
трансформировал их, создав на основе жанра художественно-публицистическую автобиографию и романтическую повесть.
В центре «Повествования» Ф. Дугласа глубокое осмысление политических, экономических, психологических основ рабовладельческой системы, опустошающих последствий рабства для рабовладельцев и их жертв, расизма на Юге и Севере, государственной системы, охраняющей рабовладение и расизм; поиск и обретение героем своего «я» в борьбе с рабством, проблема выбора. Поэтому его «Повествование», в отличие от многих «невольничьих повествований», не сводится к фактической, событийной стороне. Успешный побег, традиционно являвшийся кульминацией, Ф. Дуглас только констатирует [18]. Зато усиливается внимание к внутреннему миру рассказчика, к становлению и самоопределению личности, поиску дома, отца, семьи, имени, братства, Бога, истины, социально-политической, духовной, художнической свободы.
Художественно-публицистическое автобиографическое «Повествование» Ф. Дугласа отличает яркое художественное начало: наличие нескольких временных планов; взгляд на одни и те же события глазами ребенка, подростка, юноши и зрелого человека; система лейтмотивов, ключевых слов; анималистические образы для изображения жизни в рабстве, опасностей, подстерегавших беглых рабов на Севере; юмор, ирония, самоирония и сарказм; галерея индивидуализированных портретов рабовладельцев и надсмотрщиков; литературная игра; художественный синтез противоположных чувств, настроений, осуществляемый с помощью антонимов, парадоксов и афоризмов, игры слов; обретение языковой свободы; психологизм в раскрытии внутреннего мира рассказчика.
В прозе Ф. Дугласа, как и в народной музыке, которая пронизывает его произведение, нашел воплощение национальный характер афроамериканцев, народная философия жизненной стойкости и веры в человека и справедливость.
«Невольничьи повествования» стали Священным писанием афроамериканцев» [1. Р. 14]. На жанр «невольничьего повествования» опирался Ф. Дуглас, создавая первую афро-американскую повесть «Раб-герой» (март 1853) и классическую афро-американскую автобиографию, которая выросла из его первой книги.
На жанр «невольничьего повествования» опирался и У. У. Браун, автор первого афро-
американского романа «Клотель, или Дочь президента: повествование о жизни в рабстве в Соединенных Штатах с прилагаемым очерком жизни автора» (ноябрь 1853) [4]. Роману предшествовала публикация в 1847 и 1849 гг. двух редакций его «Повествования» [5].
Slave narratives XVIII-XIX вв. перешагнули рамки исторической эпохи рабства и борьбы с ним. Письменное, документально-публицистическое слово невольников, протестовавших против рабства, стало архетипиче-ским жанром всей афро-американской литературы и публицистики XIX- XXI вв.
В современном англоязычном литературоведении получает все более широкое использование термин "neo-slave narrative". Впервые, без дефиса его употребил Бернард У. Белл применительно к романам «Юбилей» (Jubilee) М. Уокер (1966) и «Автобиография мисс Джейн Питтман» Э. Гейнса (1971), охарактеризовав их как "neoslave narratives": «современные повествования о побеге из рабства на свободу, связанные с устной традицией» ("residually oral, modern narratives of escape from bondage to freedom") [2. P. 289]. Вслед за Б. Беллом к жанру "neo-slave narrative" отнесли романы И. Рида «Побег в Канаду» (1976), Т. Моррисон «Возлюбленная» (1987), «Путь через Атлантику» (Middle Passage, 1990) Ч. Джонсона. В настоящее время этот термин употребляется в более широком смысле применительно к современной афро-американской литературе [19].
В сущности, творчество всех афро-американских писателей и публицистов XX-XXI вв. - Р. Райта, Л. Хьюза, Р. Эллисона, Дж. Болдуина, Э. Гейнса, Дж. О. Килленза, Т. Моррисон, И. Рида, Ч. Джонсона, Ш. Э. Уи-льямс, М. Уокер, Э. Уокер, Ф. Бок, Н. Ролз, Р. Кенана и многих других - содержит в себе на глубинном уровне повествования в качестве центрообразующего начала архетип «невольничьего повествования». Он дает о себе знать в мировидении, проблематике, сюжете, мотивах, жанровой модели, хронотопе, системе персонажей, в образах-символах, композиции, языке.
Афро-американская литература и публицистика являются прекрасным образцом сочетания общечеловеческого и национального.
Список литературы
1. Andrews, W. L. To Tell a Free Story : The First Century of Afro-American Autobiography, 1760-1865 / W. L. Andrews. - Urbana ; Chicago, 1986.
2. Bell, B. W. The Afro-American Novel and Its Tradition / B. W. Bell. - Amherst, 1987.
3. Berlin, I. From Creole to African : Atlantic Creoles and the Origins of African-American Society in Mainland North America / I. Berlin // William and Mary Quarterly. - 1996. - Vol. 53, No. 2. - P. 251-288.
4. Brown, W. W. Clotel; or, the President's Daughter : A Narrative of Slave Life in the United States. With a Sketch of the Author's Life / W. W. Brown. - L., 1853.
5. Brown, W. W. Narrative of William W. Brown, a Fugitive Slave. Written by Himself / W. W. Brown. - Boston, 1847. - xi, 110 p. ; Brown, W. W. Narrative of William W. Brown, an American Slave. Written by Himself / W. W. Brown. - L., 1849.
6. Cugoano, O. Narrative of the Enslavement of Ottobah Cugoano, a Native of Africa; Published by Himself in the Year 1787 [Electronic resource] / O. Cugoano // The Negro's Memorial; or, Abolitionist's Catechism; by an Abolitionist. - L., 1825.
- P. 120-127. - URL: http: // docsouth.unc.edu/ neh/cugoano/cugoano.html.
7. Douglass, F. Life and Times of Frederick Douglass, Written by Himself : His Early Life as a Slave, His Escape from Bondage, and His Complete History to the Present Time / F. Douglass ; with a new introd. by R. W. Logan. - N. Y., 1962.
8. Douglass, F. My Bondage and My Freedom / F. Douglass ; with an introd. by Dr. J. M. Smith.
- N. Y., 1855.
9. Douglass, F. Narrative of the Life of Frederick Douglass, an American Slave. Written by Himself / F. Douglass. - Boston, 1845.
10. Douglass, F. The Heroic Slave / F. Douglass // Autographs for Freedom / ed. by Julia Griffiths. - Boston ; Cleveland ; L., 1853. - P. 174239.
11. Equiano, O. The Interesting Narrative of the Life of Olaudah Equiano, or Gustavus Vassa, the African. Written by Himself / O. Equiano // The Classic Slave Narratives / ed. and with an introd. by H. L. Gates, Jr. - N. Y., 2002. - P. 15-247.
12. Gates, H. L., Jr. The Signifying Monkey : A Theory of Afro-American Literary Criticism / H. L. Gates., Jr. - N. Y. ; Oxford, 1988.
13. Gilroy, P. The Black Atlantic : Modernity and Double Consciousness /P. Gilroy. - Cambridge ; L. & N. Y., 1993.
14. Gronniosaw, J. A. U. A Narrative of the Most Remarkable Particulars in the Life of James Albert Ukawsaw Gronniosaw, an African Prince, as Related by Himself / J. A. U. Gronniosaw // Slave Narratives / ed. by W. L. Andrews, H. L. Gates, Jr. - N. Y., 2000. - P. 1- 34.
15. Nichols, Ch. H. Many Thousand Gone : The Ex-Slaves' Account of Their Bondage and Freedom / Ch. H. Nichols. - Leiden, 1963.
16. Rawick, G. P. From Sundown to Sunup : The Making of the Black Community / G. P. Rawick. - Westport, Conn., 1972.
17. В XVIII веке в «невольничьем повествовании» доминировала духовная автобиография, история обращения в истинную, христианскую веру. Для О. Эквиано важно было быть изображенным на портрете с Библией в руках. Чтение Библии - лейтмотив его книги. В XIX веке в центре «повествования» политическая проблематика и история другого, светского «обращения» в аболиционистскую веру. На портрете Ф. Дугласа, помещенном на фронтисписе его книги, Библия отсутствует, а усиливается внимание к грамотности, умению автора читать и писать (факсимильная подпись на портрете, указание на собственноручную подпись в конце книги) как средству обретения духовной и физической свободы. Но идея провиденциализма сохранилась.
18. В 1881 г. Ф. Дуглас написал статью о своем побеге (Douglass, F. My Escape from Slavery / F. Douglass // The Century Illustrated Magazine. - Nov 23. - No. 1. - P. 125-131), но так и не включил рассказ о побеге в свою книгу.
19. См.: Rushdy, H. A. Neo-Slave Narratives : Studies in the Social Logic of a Literary Form / H. A. Rushdy . - N. Y., 1999. ; Rushdy, A. H. A. Remembering Generations : Race and Family in Contemporary African American Fiction / A. H. A. Rushdy.- Chapel Hill, 2001. ; Mitchell, A. Freedom to Remember : Narrative, Slavery, and Gender in Contemporary Black Woman's Fiction / A. Mitchell. - New Brunswick, N. J., 2002. ; Smith, V. Neo-Slave Narratives / V. Smith // The Cambridge Companion to the African American Slave Narrative / ed. by A. Fisch. - New York, 2007. - P. 168-185, 248-249.
