CC BY
53
(3) A person of great accomplishments can't be carefree, and a carefree person can't be a person of great accomplishments.
(4) Learn to live and live to learn.
(5) Be what you seem, and seem what you are.
(6) Love as if you should hereafter hate; and hate as if you should hereafter love. [5, с.206]
(7) Lack of confidence is not the result a difficulty; the difficulty comes from lack of confidence.
VI. Ellipsis
Ellipsis is also one of the commonest rhetorical devices used in proverbs. It makes proverbs tidier in structure and more concise in language.
(1) Grow radish during the first ten-day period of the hottest season; vegetables the second period; buckwheat the third. [6, с.289]
(2) If you want a thing done, go yourself; if not, send.
(3) Goodness is not tied to greatness, but greatness to goodness.
In the first sentence of (1), the predicate "grow" is omitted twice; the latter half of (2) is short for "if you do not want a thing done, send"; the latter half of (3) is short for "but greatness is tied to goodness".
VII. Rhetorical question
In a rhetorical question the writer, though having a definite opinion of his own, deliberately raises a question, to which he does not expect an answer from readers, in which his intention is revealed instead. This is a rhetorical mood of affirming or denying something more strongly and emphatically than could be done in ordinary language.
1. Affirmative sentence conveys negative meaning
(1) How few are the real challenges of life!
(2) With the skin gone, what can the hair adhere to?—a thing cannot exist without its basis.
Библиографический список
(3) It is severe cold that brings forth the fragrance of plums.
(4) What is a workman without his tools?
(5) Who so merry as he that has naught to lose?
(6) Did you ever hear a fisherwoman cry stinking fish?
2. Negative sentence conveys affirmative meaning, mainly in Chinese proverbs
(1) Human beings are not grass or trees; how can they be free from emotions?
(2) In what place will earth not bury a person?
(3) What cannot be had for money?
VIII. Hyperbaton
Hyperbaton is a figure of speech involving the transposition of words or phrases from their normal order for the sake of effect, such as to stress a certain tone, or to lay emphasis on a certain part of the content, or simply to give a good sound effect. For example:
(1) Fountain can't be blocked by earth; trees can't be blocked by stones.
(2) A thousand sails pass by the shipwreck; ten thousand saplings shoot up beyond the withered tree. Two adverbial phrases in the Chinese original have been moved into front position.
(3) Into the mouth of a bad dog often falls a good bone.
(4) Happy is he whose friends were born before him.
Conclusion
Proverbs are the summary of common people's life and experience. A good command of proverbs will pave the way for a practical application of proverbs. However, it is not easy for students, sometimes even for native speakers, to use proverbs properly in different situations. Therefore, a knowledge of the internal structure of proverbs is very necessary in the practical use of proverbs. A detailed analysis of structure in proverbs has been dealt with in this paper with the intention of helping people to understand and use them appropriately.
1. Де Я. Язык и культура. Издательство по обучению иностранным языкам и исследованиям, 1999.
2. У Ц., Чэн Ч. Китайско-английский словарь New Age. Коммерческая пресса, 2001.
3. Инь Б. Притчи 100. Chinese Teaching Press, 1999.
4. Rohsenow J.S. ABC Словарь китайских пословиц. Гавайский университет Press, 2002.
5. Хоутон П. Мир пословиц. Blandford Press, 1981.
6. Цинь Н., Цуй М. Сборник китайских и английских пословиц. New World Press, 1984. References
1. De Ya. Yazyk i kul'tura. Izdatel'stvo po obucheniyu inostrannym yazykam i issledovaniyam, 1999.
2. U C., Ch'en Ch. Kitajsko-anglijskij slovar' New Age. Kommercheskaya pressa, 2001.
3. In' B. Pritchi 100. Chinese Teaching Press, 1999.
4. Rohsenow J.S. ABC Slovar' kitajskih poslovic. Gavajskij universitet Press, 2002.
5. Houton P. Mir poslovic. Blandford Press, 1981.
6. Cin' N., Cuj M. Sbornik kitajskih i anglijskih poslovic. New World Press, 1984.
Статья поступила в редакцию 02.02.21
УДК 821.161.1
Ovcherenko U., postgraduate, Department of History of Contemporary Russian Literature and Contemporary Literary Process,
Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: ovcherenko1993@gmail.com
TRADITIONS OF THE GENRE OF ANTIUTOPIA IN D. NAKIPOV'S NOVEL "THE CIRCLE OF ASHES. THE NOVEL OF INTENTIONS". The article examines the fundamental traditions and dystopian elements highlighted by a number of scientists, on the basis of which the narrative layer in the novel by D. Nakipov "The Circle of Ashes" is built. The relevance of the work lies in the fact that "The Circle of Ashes" is called the first postmodern novel, free from Western trends, but the dystopian component of this work has not been previously considered by researchers. The significance of this work lies in the fact that Kazakhan literature in Russian is becoming more readable and more and more researched within the framework of the national and world literary criticism, therefore, it is necessary to study in more detail various aspects of works that affect the final understanding and perception of the text by the reader. The article reveals not only the structure of the world of the novel, but also provides an interpretation of the need to use the traditions of the genre of dystopia in the narrative.
Key words: dystopia, Nakipov, "The Circle of Ashes", novel.
У. Овчеренко, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва,
E-mail: ovcherenko1993@gmail.com
ТРАДИЦИИ ЖАНРА АНТИУТОПИИ В РОМАНЕ Д. НАКИПОВА «КРУГ ПЕПЛА. РОМАН ИНТЕНЦИЙ»
В статье рассматриваются основополагающие традиции и выделяемые рядом ученых элементы антиутопии, на основе которых строится пласт повествования в романе Д. Накипова «Круг пепла». Актуальность работы состоит в том, что «Круг пепла» называют первым постмодернистским романом, свободным от западных тенденций, однако антиутопическая составляющая этого произведения ранее не была рассмотрена исследователями. Значимость данной работы состоит в том, что казахстанская литература на русском языке становится все более читаемой и исследуемой в рамках отечественного и мирового литературоведения, следовательно, необходимо более детально изучать различные аспекты произведений, влияющих на конечное понимание и восприятие читателем текста. Статья раскрывает не только структуру мира романа «Круг пепла», но и предоставляет интерпретацию необходимости использования в повествовании традиций жанра антиутопии.
Ключевые слова: антиутопия, Накипов, «Круг пепла», роман.
Современная казахстанская русскоязычная литература вызывает огромный интерес у читателя и представляет собой богатое для литературоведения поле с точки зрения исследовательского потенциала. К русскоязычной литературе Казахстана периода независимости (в противовес русской литературе Казахстана) мы относим произведения писателей-билингвов, написанные на русском языке (в то время как к пласту русской литературы Казахстана - произведения, написанные русскими по национальности писателями). Интересно то, что такая литература изначально формируется в иноязычном окружении, что не может не отражаться на тематике, проблематике произведений, а также литературные приемы, используемые авторами. В данной статье мы рассмотрим один из аспектов исследования романа Д. Накипова «Круг пепла», представляющий собой крайне интересный и многогранный конгломерат литературных направлений и пластов повествования.
Традиции антиутопии и краткий обзор отечественных исследований
Антиутопия появилась на рубеже XIX - ХХ веков, а окончательно оформилась как литературный жанр с публикацией в 1921 году романа Е. Замятина «Мы». Согласно Литературной энциклопедии, антиутопия - это разновидность научно-фантастической литературы, содержащая мрачный футорологический прогноз и предполагающая проецирование тенденций настоящего на ближайшее или отдаленное будущее [1].з названия жанра следует, что создавался он в качестве противопоставления «утопии» - жанру, повествующему об идеальной модели устройства общества. Следовательно, антиутопия вступает в полемику с утопией. Если в утопии акцент ставится на идеальность предложенной модели общества и ее статичность, то в антиутопии предлагается взглянуть на развитие такой модели, «идеальность» строя ставится под сомнение. Главный конфликт антиутопии - конфликт идеалов личности и проекта идеального общества. Всеобщее благо не становится благом для конкретной личности, которая, подчиняясь системе, становится лишь винтиком в ее отлаженном механизме. Проблема личной свободы, счастья и личного выбора, отношение к техническому прогрессу как к источнику всеобщей «уравниловки» - вот общие положения антиутопии. Согласно Новейшему философскому словарю, конструирование антиутопии как особого интеллектуального жанра совпало по времени с установлением достаточно жестких общепринятых дисциплинарных границ в сфере гуманитарного знания, поэтому антиутопия представляет собой практически всецело литературное явление [2]. В.А. Чаликова в работе «Утопия и пародия» разделяет антиутопию и дистопию, объединяя их в понятие «негативная утопия». Согласно Чали-ковой, антиутопия - это негативная утопия о рае, который не подходит личности, а дистопия - это «сегодняшний ад, который может продолжиться и усилиться в будущем» [3].
Антиутопия, по сути, представляет собой отклик литературы на определенные социальные и политические явления, в связи с чем неудивительно, что на рубеже XX - XXI веков этот жанр снова набирает популярность. В центре повествования находится конфликт личности и существующего государственного строя или же миропорядка, принятого в том или ином обществе. Часто в произведениях можно наблюдать использование определенных элементов антиутопии, отражающих отношение автора к уже существующей реальности, а также позволяющих прогнозировать будущее такой реальности. Особенную актуальность антиутопия и ее отдельные элементы приобретает на рубеже веков или при смене политического строя, когда социум находится в своеобразном подвешенном состоянии и не имеет уверенности в завтрашнем дне.
Б. Ланин в работе «Анатомия литературной антиутопии» выделяет следующие признаки антиутопии: 1) спор с утопией (исследователь говорит об исконной жанровой направленности антиутопии против утопии); 2) атмосфера псевдокарнавала как структурного стержня антиутопии (здесь идет отсылка к теории кар-навализации М.М. Бахтина, однако если основа карнавала - это амбивалентный смех, то основа псевдокарнавала - это страх. Особенное внимание Ланин уделяет доносу как элементу антиутопии); 3) карнавальные элементы; 4) эксцентричность и «аттракционность» антиутопического героя (ученый обращается к работе А.И Липкова «Проблемы художественного воздействия: принцип аттракциона» М., 1990, с. 195, с. 200. При этом он отмечает сущностную «аттракционность» самой утопии); 5) ритуализация жизни (конфликт возникает в тот момент, когда герой антиутопии отказывается от подчинения ритуалу); 6) чувственность и скабрезность: «Утопия до развращенности целомудренна, ибо степень государственно регламентированного разврата достигает той точки, когда качество переходит в противоположное. Антиутопия же развращена до целомудренности, ибо участвовать в государством благословленном разврате становится показателем целомудренности героя...»; 7) аллегоричность (здесь автор отсылает нас к басенной аллегории и к персонификации животными человеческих пороков. В антиутопиях же животные становятся пародией на общественных деятелей или события. В качестве примера упоминаются «Скотский хутор» Оруэлла, «Планету обезьян» П. Буля, «Роковые яйца» Булгакова); 8) невозможность не сравнивать утопию и антиутопию; 9) антиутопия использует фантастику как прием, но расходится с ней как с жанром; 10) антиутопия заимствует у фантастики трансформацию хроноса: «Антиутопия проникнута ощущением застывшего времени»;
11) ограниченность пространства антиутопии и потеря его «интимности»,
12) страх как сущность антиутопии [4].
Приведенная Ланиным схема не только довольно емко характеризует структуру и сущность романа-антиутопии в целом, но и позволяет видеть отдель-
ные элементы антиутопии и их совокупность, проявляющиеся в творчестве того или иного писателя.
Р. Гальцева и И. Роднянская в статье «Помеха - человек. Опыт века в зеркале антиутопий» отмечают, что одним из ярких признаков антиутопии является «подчеркнуто индустриальное лицо» мира антиутопии. Антиутопический мир оторван от органического мира, например, в «Мы» Замятина отгорожен стеной [5].
Особое внимание следует уделить проблеме отношения нового мира к культурному наследию старого и в, частности, к книжному наследию. Памятники старой, «индивидуальной» культуры уничтожаются, книги же либо также уничтожаются, либо хранятся в спецхранах с затрудненным доступом к ним. Так, наиболее ярким примером этого может служить сожжение книг в антиутопии Р. Брэдбери «451' по Фаренгейту». В «Мы» Замятина «древние» книги никому не интересны, в произведении «О дивном новом мире» Хаксли книги заперты в сейфе Главноуправителя.
Немаловажным признаком антиутопии является деторождение и система воспитания граждан нового общества. Нельзя не заметить, что проблема евгеники и демографии затрагивается во многих антиутопиях. Так, наиболее ярким примером служит роман Г. О. Хаксли «О дивный новый мир».
Использование традиций антиутопии в романе Д. Накипова «Круг пепла»
Д. Накипов в романе «Круг пепла» обращается к антиутопии по многим причинам. Прежде всего, из-за функций, коренным образом заложенных в жанре антиутопии. В.И. Филатов в статье «Антиутопия ХХ века как метод предвидения будущего» выделяет следующие ее функции: рефлексивная, познавательная, прогностическая, идеологическая и охранительная [6]. С нашей точки зрения, наиболее интересна прогностическая функция, тесно переплетающаяся с охранительной - антиутопия «работает» на выявление нежелательных и даже опасных тенденций формирования утопического общества, как бы предвосхищает будущее, которое научно невозможно спрогнозировать и возможно только творчески постичь. Д. Накипов же склонен к отчасти пессимистичному восприятию гипотетической реальности: «Мы живем в плену технологических утопий, глобализации СМИ и глобального эгоизма. Наступает эпоха саморазрушения. Уверен, через десять лет мир станет пустыней, как Европа после Второй мировой войны; теперь не только Европа. Мир в прелюдии мировой войны. Миром правит религия мести» [7]. В связи с этим элементы жанра антиутопии весьма органично вписываются в авторский замысел, ведь творец всегда пытается осмыслить будущее, исходя из анализа настоящего сквозь призму собственного мирочувствования.
В романе Д. Накипова «Круг пепла» повествуется о сосуществовании двух планет, находящихся в созвездии Близнецов: нашей планеты Земля и безымянной «голубой» планеты оносамов - новой, однако человекоподобной цивилизации. Планеты отделены друг от друга не только космическим пространством, но и отчуждением оносамов от своих предков самионов. Голубая планета имеет вид антиутопического государства: планета отделена от своего предка-близняшки «кругом предстояния», входить в который нельзя ни одному оносаму. Также планета имеет свой законодательный орган - Вотум посвященных, избираемый на определенный срок. На планете действует S-конституция и эдикт «Всеобщего права», регулирующий права и обязанности оносамов. При описании мира оносамов Накипов обращается к таким традициям построения антиутопии, как проблемы евгеники, отталкивание от утопии, особый топос, замкнутость пространства.
Наиболее ярко выделяются особый топос и замкнутость пространства описываемого Д. Накиповым общества безымянной планеты: жители Земли не подозревают о наличии у нее планеты-близнеца. Лишь некоторые Гении, такие как Калмык (прообразом которого стал Сергей Калмыков, известный казахстанский художник), с помощью творческой потенции постигают этот факт, могут выразить его в искусстве, но, разумеется, не научно доказать или вступить в контакт с оносамами. Кроме того, контакт с землянами запрещен всем оносамам: планета отгорожена управляющим планетой Вотумом Посвященных, избираемым на определенный срок. Однако, несмотря на воздвигнутые границы, безымянная планета оказывается тесно и фактически неразрывно связана как со своим близнецовым настоящим, так и со своим прошлым.
В контексте романа антиутопический мир оносамов отталкивается от, видимо, идиллического мира самионов - первобытного племени, которому свойственна чистота и непосредственность первобытности, в то время как мир оносамов полон условностей и ограничений. Лишь Раль - один из клонариев - способен входить в круг предстояния и наблюдать картины прошлого и быта самионов. Остановимся подробнее на клонариях (или клоносамах): дело в том, что оносамы потеряли возможность размножаться, в связи с чем появилась необходимость забирать умерших на Земле - планете-близняшке «голубой» планеты - и адаптировать их в СВОЕМ обществе, «иначе оносамы не смогли бы избежать трагедии медленного вымирания и бесцельного скитания во вселенной, пока не исчезнет последний оносам, схваченный безумием полного одиночества» [8, с. 108]. Таких перенесенных с Земли детей называли клонариями, или клоносамами. Память их стиралась, вследствие чего они не помнили своего происхождения, при этом были способны иметь детей, что помогло оносамам выбраться из биологического декаданса: «.юный возраст земного донора позволял воспитывать клоносам-ного ребенка уже в другой реальности, в системе этических координат цивили-
зации оносамов, которые постепенно становились гибридным-метисным родом оносамов-клонариев, или клоносамами. Опыт показал, что достигшие полового созревания молодые клонарии с Земли, вступая в брачный период, зачинали и рожали своих детей, как и в «древнее время» [8, с. 101]. Отмечается цвет кожи рожденных от клонариев детей: от серо-сталисто-пепельного в теплый янтарный. В этом же отрывке можно заметить и такой элемент антиутопии, как отталкивание от утопии, роль которой берут на себя созерцаемые Ралем видения жизни самИонов. Примечательно, что на заре времен похожую участь образования популяции претерпели и первобытные самионы: на их самок нападало чудовище Осьмихорр, вследствие чего в племени появлялись дети не только от самцов са-мионов, но и от Осьмихорра, гены которого проявлялись в цвете кожи рожденных от него детей, что отличало их от остальных самионов. Даже в таких мелочах, как цвет кожи «инородных» детей, антиутопическая и идиллическая реальность оказались связаны. Однако первобытное племя не испытывало надобности подобного вмешательства в генофонд, и на Осьмихорра предпринимались нападения, в то время как клонарии для оносамов были единственным способом преодолеть биологическую «стагнацию-застой».
Несмотря на то, что описание быта и законов «голубой» планеты достаточно сжатое, повествование о нормах и условиях, в которых существует общество жителей планеты, предоставляет достаточную информацию о мире оносамов в мир оносамов. Указывает Накипов и на подчеркнутую индустриальность, суть неестественность жизни на «голубой» планете: «никто уже не мог в точности сказать, что являлось натуральным-архиприродным, а что искусственным, или представляло собой гено-био-голографически возрожденно-первородное» [8, с. 99]. Таким образом, читателю дается понять, что развитие индустриализации почти полностью поглощает исконную природу планеты, подменяет естественность и живость. Этот момент можно считать отсылкой к нефтяной пище из антиутопии Е. Замятина «Мы: «...выжило только 0,2 населения земного шара», [9] в связи с чем можно сделать однозначный вывод, что популяцию оносамов ожидает такое же неутешительное будущее, как и жителей Единого Государства.
Ранее в тексте мы уже рассматривали, как антиутопия отталкивается от утопии, однако необходимо более подробно осветить этот аспект повествования. Здесь очень интересна творческая находка Д. Накипова: несмотря на то, что жизнь оносамов диаметрально противоположна жизни самионов, сутью своей эти две реальности оказываются неразрывно связаны, их существование зеркально. Рассмотренный выше эпизод пополнения популяции у самионов случается на заре формирования их общества, в то время как оносамы переживают это в
Библиографический список
своем декадансе. Названия двух народов так же зеркальны, как и их жизни. Автор приводит этимологию самоназвания древнего народа: «Когда самионы им дадут имена, первые: Она и Он. Сам. И - Они. Он и Она. Разум и речь. Самионы!» В названии подчеркивается семантическая целостность двух объектов, как аспекта биологически мужского и женского, так и «разума и речи», а концовка слова «оны» указывает на общность таких целостностей. На контрасте с такой этимологией отзеркаленное название «оносамы» не воспринимается как гармоничная целостность двух объектов, при этом концовка «самы» указывает на обособленность. То есть в названии народа запрограммирована нежизнеспособность, болезненная отделенность от своих корней и, как следствие, невозможность дать плодотворные ростки.
Таким образом, Д. Накипов изображает картину общества, находящегося в упадке своей жизнеспособности. Автор подчеркивает несостоятельность концепции отхода от естественности и «живой жизни», осуществляя прогностическую и охранительную функцию антиутопии. Накипов наглядно демонстрирует, к какой деградации гипотетически может привести отказ от естественности бытия, чем чревато желание заключить живую жизнь в рамки индустриализации, как пагубно может сказаться оторванность от корней и прошлого. Самионы не имеют права выйти за рамки своего мира, не помнят своего прошлого и, как следствие, не способны самостоятельно заводить потомство, то есть лишены будущего. Возможность плодотворного существования на безымянной голубой планете фактически ставится под сомнение. По мысли Накипова, ни одна скрупулезно выверенная рафинированная условность не в состоянии породить такой свободы и по определению не может быть так плодотворна, как дикий, но яркий первобытный хаос.
Б. Ланин в интервью газете «Культура» говорит о том, что антиутопия - это «взгляд на то, что есть вокруг» (отталкиваясь от высказывания В. Вахштайна о том, что «утопия - это очки, которые писатель надевает, чтобы лучше разглядеть окружающую его действительность) [10]. Накипов отзывается о видении мира вокруг себя: «Мы живем в плену технологических утопий, глобализации СМИ и глобального эгоизма. Наступает эпоха саморазрушения. Уверен, через десять лет мир станет пустыней, как Европа после Второй мировой войны; теперь не только Европа. Мир в прелюдии мировой войны. Миром правит религия мести» [7]. Обращение к традициям антиутопии, созданный образ высокотехнологичного, но бесплодного мира оносамов, данный в противопоставление природному и плодородному миру самионов, служит писателю средством предостережения современников о возможных негативных последствиях технократии, плачевной будущности окружающей его реальности.
1. Литературная энциклопедия. Available at: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/4822/%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D1%83%D1%82% D0%BE%D0% BF%D0%B8%D1%AF
2. Новейший философский словарь. Available at http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_new_philosophy/97/%D0%90%D0%9D%D0%A2%D0%98%D0%A3%D0%A2%D0%9E%D0% 9F%D0%98%D0%AF
3. Чаликова В.А. Утопия и пародия. Available at http://chalikova.ru/utopiya-i-parodiya.html
4. Ланин Б.А. Анатомия литературной антиутопии. Общественные науки и современность. 1993; № 5: 154 - 163.
5. Гальцева Р, Роднянская И. «Помеха - человек. Опыт века в зеркале антиутопий». Новый мир. 1988; № 12: 217 - 230.
6. Филатов В.И. Антиутопия ХХ века как метод предвидения будущего. Вестник Омского университета. 2014; № 4 (74).
7. Интервью. Мир глазами Д. Накипова. Республиканский общественно-политический журнал «Мысль». 2016; 27 июля. Available at: http://mysl.kazgazeta.kz/?p=7466
8. Накипов Д. Круг пепла. Роман интенций. Алматы, 2005.
9. Замятин Е. Мы. Available at: https://ilibrary.ru/text/1494/index.html
10. Интервью. Борис Панин: «Антиутопии очень редко говорят о будущем». Available at: https://portal-kultura.ru/articles/books/327339-boris-lanin-antiutopii-ochen-redko-govoryat-o-budushchem/
References
1. Literaturnaya 'enciklopediya. Available at: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/4822/%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D1%83%D1%82% D0%BE%D0% BF%D0%B8%D1%AF
2. Novejshij filosofskij slovar'. Available at http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_new_philosophy/97/%D0%90%D0%9D%D0%A2%D0%98%D0%A3%D0%A2%D0%9E%D0%9F%D0 %98%D0%AF
3. Chalikova V.A. Utopiya iparodiya. Available at http://chalikova.ru/utopiya-i-parodiya.html
4. Lanin B.A. Anatomiya literaturnoj antiutopii. Obschestvennye nauki i sovremennost'. 1993; № 5: 154 - 163.
5. Gal'ceva R., Rodnyanskaya I. «Pomeha - chelovek. Opyt veka v zerkale antiutopij». Novyjmir. 1988; № 12: 217 - 230.
6. Filatov V.I. Antiutopiya HH veka kak metod predvideniya buduschego. Vestnik Omskogo universiteta. 2014; № 4 (74).
7. Interv'yu. Mir glazami D. Nakipova. Respublikanskij obschestvenno-politicheskijzhurnal «Mysl'». 2016; 27 iyulya. Available at: http://mysl.kazgazeta.kz/?p=7466
8. Nakipov D. Krug pepla. Roman intencij. Almaty, 2005.
9. Zamyatin E. My. Available at: https://ilibrary.ru/text/1494/index.html
10. Interv'yu. Boris Lanin: «Antiutopii ochen'redko govoryat o buduschem». Available at: https://portal-kultura.ru/articles/books/327339-boris-lanin-antiutopii-ochen-redko-govoryat-o-budushchem/
Статья поступила в редакцию 02.02.21
УДК 81'38; 801.6; 808
Dzhamalova M.K., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Russian Language Department, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: madi788@mail.ru
Gadzhimuradova Kh.M., MA student, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: madi788@mail.ru
EXPRESSIVITY OF SINGLE-COMPOSITION PROPOSALS IN THE POETRY OF EVGENY YEVTUSHENKO. The article examines the stylistic functions of definite personal sentences in the language of poetry by Yevgeny Yevtushenko. The article indicates that to express personal experiences, Yevtushenko uses definite personal sentences that make the work expressive. The use of this syntactic construction adds dialogism, contributes to filling with special emotionality and imagery.
