CC BY
46
зации оносамов, которые постепенно становились гибридным-метисным родом оносамов-клонариев, или клоносамами. Опыт показал, что достигшие полового созревания молодые клонарии с Земли, вступая в брачный период, зачинали и рожали своих детей, как и в «древнее время» [8, с. 101]. Отмечается цвет кожи рожденных от клонариев детей: от серо-сталисто-пепельного в теплый янтарный. В этом же отрывке можно заметить и такой элемент антиутопии, как отталкивание от утопии, роль которой берут на себя созерцаемые Ралем видения жизни самИонов. Примечательно, что на заре времен похожую участь образования популяции претерпели и первобытные самионы: на их самок нападало чудовище Осьмихорр, вследствие чего в племени появлялись дети не только от самцов са-мионов, но и от Осьмихорра, гены которого проявлялись в цвете кожи рожденных от него детей, что отличало их от остальных самионов. Даже в таких мелочах, как цвет кожи «инородных» детей, антиутопическая и идиллическая реальность оказались связаны. Однако первобытное племя не испытывало надобности подобного вмешательства в генофонд, и на Осьмихорра предпринимались нападения, в то время как клонарии для оносамов были единственным способом преодолеть биологическую «стагнацию-застой».
Несмотря на то, что описание быта и законов «голубой» планеты достаточно сжатое, повествование о нормах и условиях, в которых существует общество жителей планеты, предоставляет достаточную информацию о мире оносамов в мир оносамов. Указывает Накипов и на подчеркнутую индустриальность, суть неестественность жизни на «голубой» планете: «никто уже не мог в точности сказать, что являлось натуральным-архиприродным, а что искусственным, или представляло собой гено-био-голографически возрожденно-первородное» [8, с. 99]. Таким образом, читателю дается понять, что развитие индустриализации почти полностью поглощает исконную природу планеты, подменяет естественность и живость. Этот момент можно считать отсылкой к нефтяной пище из антиутопии Е. Замятина «Мы: «...выжило только 0,2 населения земного шара», [9] в связи с чем можно сделать однозначный вывод, что популяцию оносамов ожидает такое же неутешительное будущее, как и жителей Единого Государства.
Ранее в тексте мы уже рассматривали, как антиутопия отталкивается от утопии, однако необходимо более подробно осветить этот аспект повествования. Здесь очень интересна творческая находка Д. Накипова: несмотря на то, что жизнь оносамов диаметрально противоположна жизни самионов, сутью своей эти две реальности оказываются неразрывно связаны, их существование зеркально. Рассмотренный выше эпизод пополнения популяции у самионов случается на заре формирования их общества, в то время как оносамы переживают это в
Библиографический список
своем декадансе. Названия двух народов так же зеркальны, как и их жизни. Автор приводит этимологию самоназвания древнего народа: «Когда самионы им дадут имена, первые: Она и Он. Сам. И - Они. Он и Она. Разум и речь. Самионы!» В названии подчеркивается семантическая целостность двух объектов, как аспекта биологически мужского и женского, так и «разума и речи», а концовка слова «оны» указывает на общность таких целостностей. На контрасте с такой этимологией отзеркаленное название «оносамы» не воспринимается как гармоничная целостность двух объектов, при этом концовка «самы» указывает на обособленность. То есть в названии народа запрограммирована нежизнеспособность, болезненная отделенность от своих корней и, как следствие, невозможность дать плодотворные ростки.
Таким образом, Д. Накипов изображает картину общества, находящегося в упадке своей жизнеспособности. Автор подчеркивает несостоятельность концепции отхода от естественности и «живой жизни», осуществляя прогностическую и охранительную функцию антиутопии. Накипов наглядно демонстрирует, к какой деградации гипотетически может привести отказ от естественности бытия, чем чревато желание заключить живую жизнь в рамки индустриализации, как пагубно может сказаться оторванность от корней и прошлого. Самионы не имеют права выйти за рамки своего мира, не помнят своего прошлого и, как следствие, не способны самостоятельно заводить потомство, то есть лишены будущего. Возможность плодотворного существования на безымянной голубой планете фактически ставится под сомнение. По мысли Накипова, ни одна скрупулезно выверенная рафинированная условность не в состоянии породить такой свободы и по определению не может быть так плодотворна, как дикий, но яркий первобытный хаос.
Б. Ланин в интервью газете «Культура» говорит о том, что антиутопия - это «взгляд на то, что есть вокруг» (отталкиваясь от высказывания В. Вахштайна о том, что «утопия - это очки, которые писатель надевает, чтобы лучше разглядеть окружающую его действительность) [10]. Накипов отзывается о видении мира вокруг себя: «Мы живем в плену технологических утопий, глобализации СМИ и глобального эгоизма. Наступает эпоха саморазрушения. Уверен, через десять лет мир станет пустыней, как Европа после Второй мировой войны; теперь не только Европа. Мир в прелюдии мировой войны. Миром правит религия мести» [7]. Обращение к традициям антиутопии, созданный образ высокотехнологичного, но бесплодного мира оносамов, данный в противопоставление природному и плодородному миру самионов, служит писателю средством предостережения современников о возможных негативных последствиях технократии, плачевной будущности окружающей его реальности.
1. Литературная энциклопедия. Available at: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/4822/%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D1%83%D1%82% D0%BE%D0% BF%D0%B8%D1%AF
2. Новейший философский словарь. Available at http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_new_philosophy/97/%D0%90%D0%9D%D0%A2%D0%98%D0%A3%D0%A2%D0%9E%D0% 9F%D0%98%D0%AF
3. Чаликова В.А. Утопия и пародия. Available at http://chalikova.ru/utopiya-i-parodiya.html
4. Ланин Б.А. Анатомия литературной антиутопии. Общественные науки и современность. 1993; № 5: 154 - 163.
5. Гальцева Р, Роднянская И. «Помеха - человек. Опыт века в зеркале антиутопий». Новый мир. 1988; № 12: 217 - 230.
6. Филатов В.И. Антиутопия ХХ века как метод предвидения будущего. Вестник Омского университета. 2014; № 4 (74).
7. Интервью. Мир глазами Д. Накипова. Республиканский общественно-политический журнал «Мысль». 2016; 27 июля. Available at: http://mysl.kazgazeta.kz/?p=7466
8. Накипов Д. Круг пепла. Роман интенций. Алматы, 2005.
9. Замятин Е. Мы. Available at: https://ilibrary.ru/text/1494/index.html
10. Интервью. Борис Панин: «Антиутопии очень редко говорят о будущем». Available at: https://portal-kultura.ru/articles/books/327339-boris-lanin-antiutopii-ochen-redko-govoryat-o-budushchem/
References
1. Literaturnaya 'enciklopediya. Available at: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/4822/%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D1%83%D1%82% D0%BE%D0% BF%D0%B8%D1%AF
2. Novejshij filosofskij slovar'. Available at http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_new_philosophy/97/%D0%90%D0%9D%D0%A2%D0%98%D0%A3%D0%A2%D0%9E%D0%9F%D0 %98%D0%AF
3. Chalikova V.A. Utopiya iparodiya. Available at http://chalikova.ru/utopiya-i-parodiya.html
4. Lanin B.A. Anatomiya literaturnoj antiutopii. Obschestvennye nauki i sovremennost'. 1993; № 5: 154 - 163.
5. Gal'ceva R., Rodnyanskaya I. «Pomeha - chelovek. Opyt veka v zerkale antiutopij». Novyjmir. 1988; № 12: 217 - 230.
6. Filatov V.I. Antiutopiya HH veka kak metod predvideniya buduschego. Vestnik Omskogo universiteta. 2014; № 4 (74).
7. Interv'yu. Mir glazami D. Nakipova. Respublikanskij obschestvenno-politicheskijzhurnal «Mysl'». 2016; 27 iyulya. Available at: http://mysl.kazgazeta.kz/?p=7466
8. Nakipov D. Krug pepla. Roman intencij. Almaty, 2005.
9. Zamyatin E. My. Available at: https://ilibrary.ru/text/1494/index.html
10. Interv'yu. Boris Lanin: «Antiutopii ochen'redko govoryat o buduschem». Available at: https://portal-kultura.ru/articles/books/327339-boris-lanin-antiutopii-ochen-redko-govoryat-o-budushchem/
Статья поступила в редакцию 02.02.21
УДК 81'38; 801.6; 808
Dzhamalova M.K., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Russian Language Department, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: madi788@mail.ru
Gadzhimuradova Kh.M., MA student, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: madi788@mail.ru
EXPRESSIVITY OF SINGLE-COMPOSITION PROPOSALS IN THE POETRY OF EVGENY YEVTUSHENKO. The article examines the stylistic functions of definite personal sentences in the language of poetry by Yevgeny Yevtushenko. The article indicates that to express personal experiences, Yevtushenko uses definite personal sentences that make the work expressive. The use of this syntactic construction adds dialogism, contributes to filling with special emotionality and imagery.
Definitely personal sentences in comparison with two-part ones give the poetic speech laconicism, dynamism. Definitely personal sentences with different structural schemes express a variety of subjective modal meanings. The author claims that the special expressiveness and expressive significance of one-piece sentences makes them a vivid stylistic device in the poet's language. The article concludes that through syntactical structures the author appeals to the imagination of the listener, the reader, offering to join his reflections.
Key words: one-part sentence, definitely personal sentence, syntactic structures, stylistic functions, expressive functions.
М.К. Джамалова, канд. филол. наук, доц., Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: madi788@mail.ru
Х.М. Гаджимурадова, магистрант, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: madi788@mail.ru
ЭКСПРЕССИВНОСТЬ ОДНОСОСТАВНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ПОЭЗИИ ЕВГЕНИЯ ЕВТУШЕНКО
В данной статье рассмотрены стилистические функции определенно-личных предложений в языке поэзии Евгения Евтушенко. В статье указывается, что для выражения личностных переживаний Евтушенко употребляет определенно-личные предложения, которые делают произведение экспрессивным. Использование этой синтаксической конструкции добавляет диалогичность, способствует наполнению особой эмоциональностью и образностью. Определенно-личные предложения в сравнении с двусоставными придают поэтической речи лаконизм, динамичность. Определенно-личные предложения с разными структурными схемами выражают разнообразные субъективно-модальные значения. Авторы утверждают, что особая выразительность и экспрессивная значимость односоставных предложений делает их ярким стилистическим приемом в языке поэта. В статье делается вывод о том, что через синтаксические структуры автор апеллирует к воображению слушателя, читателя, предлагая присоединиться к его размышлениям.
Ключевые слова: односоставное предложение, определенно-личное предложение, синтаксические структуры, стилистические функции, экспрессивная функции.
Экспрессивные синтаксические средства способны актуализировать даже самые незначительные смысловые оттенки. Богатый арсенал многочисленных синтаксических конструкций русского языка грамматически упорядочивает действительность. Привлекая особое внимание, синтаксис текстов художественных произведений интенсивно изучается в стилистике, лингвокультурологии и других областях современного языкознания [1; 2]. Экспрессивный аспект поэтического синтаксиса стал одной из актуальных проблем современной лингвистики [3; 4]. Односоставные предложения являются одним из наиболее значимых разделов синтаксиса русского языка. Важное свойство данного типа предложений заключается в способности в емкой, но выразительной форме эксплицировать авторские интенции [5]. Евгений Евтушенко как классик современной новой поэзии вызывает особый интерес лингвистов, так как в текстах его поэтических произведений отражается не только смысловое наполнение эпохи, но и тончайшие изменения в содержательной стороне тех или иных слов, способы их нового грамматического употребления. Появление с течением времени новых поэтов не делает имя Евтушенко менее значимым, а лишь подчеркивает оригинальность его поэтического дара. Языковая специфика лирики Евтушенко состоит в строгой индивидуальности его слога. Тексты стихотворений Евгения Евтушенко позволяют лингвистам углубиться в особенности изменения языковой картины мира русских, а также в изучение концептосферы того времени.
Многие поэты при создании лирических произведений, рассказывая о себе, подводя итог того или иного этапа жизни, использовали определенно-личные предложения, актуализирующие действие. Определенно-личные предложения, в отличие от других видов односоставных предложений, похожи по своей структуре на двусоставное предложение, так как материально не выраженный деятель легко восстанавливается из контекста. Определенно-личное предложение состоит из одного главного члена предложения, выполняющего функцию и подлежащего, и сказуемого. Семантическое наполнение «пустой» валентности субъекта в определенно-личном предложении совершенно очевидно вытекает из грамматической формы предиката. Это и наблюдается в строках произведения Евгения Евтушенко «Двадцать первый век»:
Век, воспитанный мною без ремня, Вскину к небу скрывая одышку, Как в соплях и надеждах мальчишку Так похожего на меня [6].
Лаконизм и динамичность, придаваемые поэтической речи данным типом односоставных предложений, делают их особенно употребительными в лирике [5]. Актуализация семантики поэтического слова происходит при помощи грамматической формы предиката. Способность предиката выражать варианты одной и той же мысли при помощи разных грамматических форм и положена в основу столь широкого использования односоставных предложений. Так, в стихотворении «Бабий яр» читаем:
Под гогот:
Бей жидов, спасай Россию! -Насилует лабазник мать мою [6].
Как видим, антисемитский призыв всех революционных восстаний в России, оформленный в виде односоставного предложения с формой императива в качестве предиката, наделяет содержание стихотворения в целом особым динамизмом. Субъективно-модальные характеристики предиката определенно-личного предложения определяют не только его стилистические функции, но и оценочность, которая носит безусловно отрицательный характер. Далее в том же стихотворении антитетичное по оценочности и семантическому наполнению, но совершенно равноценное по выразительности и модальности императивное обращение к совершенно иному субъекту речи:
Иди ко мне,
Дай мне скорее губы [6].
В этом примере у предиката то же стилистическое значение, что и в другом стихотворении - «Бывало, спит у ног собака»:
Потом под пихтою приляжет На куртку рыжую мою И мне, задумчивая, скажет: «А ну-ка, спой!» И я пою [6],
где однокорневой повтор в односоставном и двусоставном предложениях делает предикат особо выразительным, совершенно устраняя на второй план субъекта действия.
Приведем другие примеры из стихотворений разных лет, например «В вагоне шаркают и шамкают»:
Прости меня, такая поздняя, За то, что тоже поздний я [6].
В данном примере предикатный императив усилен также и местоимен-но-адъективным обращением, которое создает зримую речевую ситуацию «ты» -«я», когда противопоставление становится ведущим стилистическим приемом. Поэзии Евтушенко характерно употребление обращений, вводных слов и предложений, то есть различного рода включений в авторскую речь, что, вероятно, обусловлено стремлением поэта к рефлективности лирики.
Такого рода стихотворения были особенностью поэтов-шестидесятников, к которым относят и Евтушенко. В стихотворении «Вальс на палубе» видим нанизывание предикативов определенно-личных предложений, эксплицируемых формой настоящего времени 1 лица ед. ч. глаголов.
Стою - и все-таки Под плеск вальса С тобой иду [6].
Таким образом, поэт придает своему стихотворению помимо лаконизма еще и диалогичность. Перлокутивные эффекты предикатов меняют не только оценочность, но и модальность поэтического повествования.
Люблю ее всю в пятах света, Всю в окаймленье ивняка... [6].
В стихотворении «Волга» возникает своеобразная перекличка поэтов (Пушкин и Евтушенко) не только при помощи одного и того же слова в начале стиха, но и при помощи синтаксического параллелизма (ср: «Люблю тебя, Петра творенье!»): люблю (кого?). Экспликация объектной валентности при помощи личного местоимения вместе с семантикой предиката создают положительную оценочность.
Сказки, знаю нас - напрасно вы не молвитесь!
...Гей, возьмите, мои слуги, добра молодца,
Отведите его к синю морю вы
...Там, где бровью указала чернодужною,
Затвердели волны глыбами земли.
Где на землю кику бросила жемчужную,
Там палаты камня белого взошли [6].
В приведенных примерах из произведения «Дворец» определенно-личные предложения с предикатом, выраженным формой 1 и 2 лица мн. ч. глагола, используются для того, чтобы сосредоточить внимание на действии безотносительно к его производителю, что сближает их с неопределенно-личными предложениями, то есть Евтушенко применяет стилистический эффект одного вида односоставных предложений к другим.
В стихотворении, посвященном Ю. Казакову, Евтушенко также акцентирует антитетичные планы «они» - «я» при помощи синтаксического параллелизма.
Для «они» характерно построение сказуемое - подлежащее - обстоятельство места (или подлежащее - сказуемое - обстоятельство места), а для последующего плана «я» характерно обстоятельство образа действия - главный член определенного личного предложения, выраженный личным глаголом в форме 1 лица ед. ч.:
Дремлет избушка на том берегу. Лошадь белеет на темном лугу. Криком кричу и стреляю, стреляю, И разбудить никого не могу .Но не тужи, что обидно до слез Можно о стольком подумать всерьез Времени много... «Долгие крики» -Так называется перевод [6].
В стихотворении «Долгие крики» и предыдущем поэт при помощи односоставных предложений разного типа создает стилизацию под фольклорное повествование, близкое к былинам, сказкам. Данный тип предложений выполняет выразительную функцию.
Также и в стихотворении «Качался старый дом, в хорал слагая скрипы» экспрессивность предиката предложений этого типа выходит на первый план: «Постойте умирать!» - звучало в ржанье с луга, В протяжном вое псов и в сосенной волшбе... [6].
Евтушенко нередко использует определенно-личные предложения с обращением. Это делается для создания определенных перлокутивных эффектов. Авторская интенция состоит в создании атмосферы доверия между читателем и автором, когда создатель произведения дает возможность читателю стать его героем и пронести через себя все чувства, эмоции, испытания, о которых повествуется. Пройдя все испытания, почувствовав состояние героя, читатель лучше понимает прочитанное стихотворение, как, например, в стихотворениях «Ела-бужский гвоздь» или «Похороны Окуджавы»:
Помнишь, гераневая Елабуга, Ту городскую, что вечность назад Долго курила, курила, как плакала, Твой разъедающий самосад? [6].
Нулевая валентность субъекта семантически восполняется обращением. Обращает внимание непременное заполнение объектной валентности.
Еще одной характеризующей чертой использования определенно-личных предложений в поэзии Евтушенко является описание автором строго определенного процесса, являющегося индивидуальным и неповторимым. Отсутствие субъекта-подлежащего в данном случае говорит о том, что каждое событие личностно. В таких предложениях создается своего рода диалог между возлюбленной и лирическим героем. Третьи лица здесь не нужны, как, например, в стихотворении «Нет лет»:
Не сплю,
Хотя давно погас в квартире свет, И лишь поскрипывает дряхлый табурет: Нет лет... [6].
При помощи предикатов в форме 1 лица ед. ч. глагола Евтушенко очень выразительно описывает состояние влюбленного человека. Использование определенно-личного предложения придает повествованию яркую оценочность, указывающую на проявление индивидуальных переживаний при таком состоянии, ведь у каждого свое представление о любви.
Определенно-личное предложение часто используется в лирике Евтушенко для придания интенсивности повествованию при передаче внутреннего состояния героя, его переживаний:
Если застреваю в загранице, Слышат - сердце, сжалось ли во мне. Чуткие российские больницы, Нищие, но жалостливые [6].
В стихотворении «В американском госпитале» поэт передает чувства героя, побывавшего на чужбине. Употребление определенно-личного предложения помогает нам понять внутреннее состояние персонажа, его эмоции. В стихотворении подчеркивается мысль о том, что, возможно, на чужбине хорошо жить, но умирать хочется на Родине, так как все мы привязаны к ней, и только со временем понимаем о том, что нам действительно дорого. Здесь
Библиографический список
односоставные конструкции придают поэтическому повествованию особую экспрессивность.
Определенно-личное предложение применяется также, если автору необходимо создать строго определенную эмотивность, например, подчеркнуть невероятную силу любви.
Весенней ночью думай обо мне, И летней ночью думай обо мне, Осенней ночью думай обо мне И зимней ночью думай обо мне [6].
Недаром стихотворение названо «Заклинание», ведь сами строки напоминают этот жанр речи: герой просит свою возлюбленную не забывать о нем. Строгая схема синтаксического параллелизма приведенной строфы способствует еще большему усилению императивности. Темпоральные характеристики меняющегося определительного компонента в составе факультативной обстоятельственной валентности проявляют протяженность описываемого чувства во времени. Оценочность указанной валентности столь ярка, что в данном контексте она приобретает обязательный характер. Таким образом, Евтушенко, используя определенно-личное предложение, делает это «заклинание на любовь» экспрессивным и лаконичным.
Императив «думай» указывает на призывность авторского обращения, придавая поэтическому тексту яркую экспрессивность. Оценочность императива зависит от семантического наполнения объектной валентности. Синтаксическая конструкция наделяет стихотворение особой интенсивностью. Герой мечтает о том, чтобы его возлюбленная не забывала о нем, и именно это выражает данная форма сказуемого во 2-ом лице ед. ч. В стихотворении «Есть пустота от смерти чувств» Евгений Евтушенко использует односоставные предложения почти в каждом предложении:
Лежу в каком-то шалаше, И на душе так пусто-пусто, И только внутреннего пульса Биенье слышится в душе [6].
Предикат в форме 1 лица ед. ч. служит проявлению авторской интенции: в этих строках, да и во всем стихотворении, мы наблюдаем, что главной темой текста является опустошенность души героя, которая может постичь каждого. Использование определенно-личных и безличных предложений дает читателю возможность побывать на месте героя, подумать о своих действиях, пронести это через себя. Здесь речь идет не о любви к противоположному полу, а о любви к природе.
Проанализировав стихотворения, мы убедились в том, что форма и содержание являются тесно связанными. Для того чтобы выразить интимные, личностные чувства, Евтушенко использует именно определенно-личные предложения, придающие его произведениям диалогичность, способствующие проявлению особой эмоциональности и образности. Сопоставляя разные синтаксические конструкции, А.М. Пешковский указывал на то, что двусоставное предложение, в отличие от односоставного, делает наш язык, нашу речь вялой [8].
Резюмируя вышеизложенное, отметим, что для выражения личностных переживаний поэт употребляет определенно-личные предложения, которые делают произведение экспрессивным. Использование этой синтаксической конструкции добавляет диалогичность, способствует наполнению особой эмоциональностью и образностью [9; 10; 11]. Определенно-личные предложения в сравнении с двусоставными придают поэтической речи лаконизм, динамичность. Определенно-личные предложения с предикатом, эксплицируемым формой 1-го лица мн. ч., используются для того, чтобы сосредоточить внимание читателя на действии безотносительно к его производителю, что сближает их с неопределенно-личными предложениями. Личная форма сказуемого активизирует читательское восприятие: поэт как бы вовлекает читателя в решение поставленной проблемы, приобщает его к собственным рассуждениям. В то же время этот тип предложений используется Евтушенко для создания конкретной речевой обстановки личностного диалога. Приведенные предложения с разной структурной схемой выражают разнообразные субъективно-модальные значения. Анализ стилистических функций определенно-личных предложений в поэтических произведениях Евгения Евтушенко позволил нам сделать вывод об их важности для автора, ведь через эти синтаксические структуры автор апеллирует к воображению слушателя, читателя, предлагая присоединиться к его размышлениям.
1. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. Москва, 2019.
2. Распопов И.П. Очерки по теории синтаксиса. Воронеж, 1973.
3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. Москва, 1986.
4. Бабайцева В.В. Система односоставных предложений в современном русском языке. Москва, 2004.
5. Джамалова М.К. Стилистические функции односоставных предложений в языке современной лирики. Успехи современной науки и образования. 2017; Т. 5, № 3. Available at: http://modernscienc-org.1gb.ru/release/2017/USNO_2017_3_5_tom.pdf
6. Стихи русских поэтов. Available at: https://rupoem.ru/evtushenko
7. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. Москва, 1996.
8. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. Москва, 2001.
9. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. Москва, 2019.
10. Лаврентьев В.А. Синтаксическое лицо как критерий дифференциации типов русского предложения. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2018; № 1 (79): 128.
11. Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. Русское предложение: бытийный тип (структура и значение). Москва, 1983.
References
1. Solganik G.Ya. Sintaksicheskaya stilistika. Moskva, 2019.
2. Raspopov I.P. Ocherkipo teoriisintaksisa. Voronezh, 1973.
3. Bahtin M.M. 'Estetika slovesnogo tvorchestva. Moskva, 1986.
4. Babajceva V.V. Sistema odnosostavnyh predlozhenij v sovremennom russkom yazyke. Moskva, 2004.
5. Dzhamalova M.K. Stilisticheskie funkcii odnosostavnyh predlozhenij v yazyke sovremennoj liriki. Uspehi sovremennoj nauki i obrazovaniya. 2017; T. 5, № 3. Available at: http:// modernscienc-org.1gb.ru/release/2017/USN0_2017_3_5_tom.pdf
6. Stihi russkih po'etov. Available at: https://rupoem.ru/evtushenko
7. Vezhbickaya A. Yazyk, kul'tura, poznanie. Moskva, 1996.
8. Peshkovskij A.M. Russkijsintaksis vnauchnom osveschenii. Moskva, 2001.
9. Arutyunova N.D. Predlozhenie i ego smysl. Logiko-semanticheskie problemy. Moskva, 2019.
10. Lavrent'ev V.A. Sintaksicheskoe lico kak kriterij differencial tipov russkogo predlozheniya. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki. 2018; № 1 (79): 128.
11. Arutyunova N.D., Shiryaev E.N. Russkoe predlozhenie: bytijnyj tip (struktura iznachenie). Moskva, 1983.
Статья поступила в редакцию 04.02.21
УДК 811.35
Magomedov D.M., Cand. of Sciences (Philology), researcher, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasа of the Dagestan Federal Research Center
of the Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: m.danyal@yandex.ru
THE ROLE OF THE CATEGORY OF TRANSITIVITY / INTRANSITION IN THE ORGANIZATION OF STRUCTURAL TYPES OF SENTENCES IN DAGESTAN LANGUAGES. The category of transitivity / intransitivity is a linguistic category that reflects the syntactic properties of a verb in a sentence in terms of the presence / absence of an object. The category of transitivity / intransitivity takes an important place in determining the structural types of phrases and sentences. The purpose of the article is to analyze the syntactic properties of transitive / intransitive verbs in the Dagestan languages. The main sign of transitivity / intransitivity of verbs in Dagestan languages is the ability / inability to combine with the object. Transitive / intransitive verbs do not have special morphological or derivational features. The meaning of transitivity / intransitivity appears only syntactically. It has been established that in Dagestan languages the syntactic organization of a sentence directly depends on the category of transitivity / intransitivity.
Key words: Dagestani languages, syntax, category of transitivity / intransitivity, word combination, sentence, verb, category of number, category of class.
Д.М. Магoмeдoв, канд. филол. наук, науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г Цадаш Дагеcтанcкoгo федерального
исследовательского центра Российской академии наук, г. Махачкала, E-mail: m.daniyal@yandex.ru
РОЛЬ КАТЕГОРИИ ПЕРЕХОДНОСТИ / НЕПЕРЕХОДНОСТИ В ОРГАНИЗАЦИИ СТРУКТУРНЫХ ТИПОВ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКАХ
Категория переходности / непереходности (транзитивности / интранзитивности) является языковой категорией, которая отражает синтаксические свойства глагола в предложении с точки зрения наличия / отсутствия у него объекта. Категория переходности / непереходности занимает важное место при определении структурных типов словосочетаний и предложений. Целью статьи является анализ синтаксических свойств переходных / непереходных глаголов в дагестанских языках. Основным признаком переходности / непереходности глаголов в дагестанских языках является способность / неспособность сочетаться с объектом. Переходные / непереходные глаголы не обладают специальными морфологическими или словообразовательными признаками. Значение переходности / непереходности проявляется только синтаксически. Установлено, что в дагестанских языках синтаксическая организация предложения напрямую зависит от категории переходности / непереходности.
Ключевые слова: дагестанские языки, синтаксис, категория переходности / непереходности, словосочетание, предложение, глагол, категория числа, категория класса.
Как известно, глагол является одной из самых сложных грамматических категорий в дагестанских языках. Он занимает в предложении главное место и играет роль связующего центра. Вокруг него разворачиваются синтаксические связи. Семантика глагола, прежде всего, указывает на субъектно-объектные отношения. Кроме того, лексическая семантика самого глагола также может быть объяснена на основе тех же самых субъектно-объектных отношений. В дагестанских языках грамматическая категория переходности / непереходности является постоянным признаком каждого глагола [1 - 14].
Категория переходности / непереходности отражает в широком понимании характер синтаксических свойств глагола в предложении с точки зрения наличия или отсутствия у него объекта. Поэтому по отношению к объекту действия все глаголы дагестанских языков делятся на две группы - переходные и непереходные. Переходность / непереходность глаголов можно рассматривать как семан-тико-синтаксическое свойство глагольного действия.
Категория переходности показывает, что глагольное действие переходит на объект (лицо, предмет, животное и т.д.). Действие, которое обозначает переходный глагол, предполагает обязательное наличие объекта. Например, в аварском языке переходные глаголы обозначают такое действие, которое непосредственно переходит на объект Например: Васас т1ехь ц1алулеббуго. - «Мальчик читает книгу». Инсуца ясалъе ясик1о босана. - «Отец купил дочери куклу».
С точки зрения лексики, переходные глаголы в аварском языке могут обозначать:
1. Изменение объекта: ц1ул хъухъазе - «пилить дрова», рукъ хъах1 гьаби-зе - «белить дом», лъим гьализе - «кипятить воду».
2. Процесс созидания объекта: кагъат хъвазе «писать письмо», рукъ базе - «строить дом», горде букъизе - «шить платье».
3. Уничтожение объекта: шиша бекизе «разбить бутылку», кагъат бух1и-зе - «сжечь бумагу», лъим ц1орозабизе - «охладить воду».
4. Воздействие на объект, не производящее в нём никаких изменений: т1ехь ц1ализе - «читать газету», гьудуласе баркала кьезе - «благодарить друга», еацасда баркизе - «поздравлять брата».
5. Чувственное восприятие: гьаракь раг1изе - «услышать голос», бакъа-налъухъ г1енеккизе - «слушать мелодию», х1инкъи лъазе - «испытывать страх».
6. Выражение отношения к кому-либо: лъимер бокьизе - «любить ребёнка», тушман рихине - «ненавидеть врага» и т.д.
Как правило, объект понимается достаточно широко. Это может быть не только конкретный предмет, но и отвлеченное понятие: х1алт1и гьабизе- «делать работу» - пикру гьабизе - «думать» (букв.: «мысль делать») и т.д.
Непереходные глаголы обозначают такое действие, которое не направлено на какой-либо предмет Например, в аварском языке непереходные же глаголы обозначают действие, которое не переходит на объект действия, например, в аварском языке: Вас кьижун вуго. - «Мальчик спит». Пазу бана. - «Пошел снег». Гьури пуна. - «Подул ветер». Как видим из примеров, глаголы кьижун вуго -«спит», бана - «идет», пуна - «подул» не нуждаются в объекте.
Непереходные глаголы могут обозначать:
1. Движение: векеризе - «бегать», еоржине - «летать», лъедезе - «плыть».
2. Существование: бук1ине - «быть», г1умру гьабизе - «жить» (букв.: «жизнь делать»), рук1а-рахъине - «существовать».
3. Выявление и становление признака: хъах1лъизе - «белеть», баг1арлъи-зе - «краснеть», бижизе - «расти», биине - «таять».
4. Физическое и психическое состояние: пашманлъизе - «грустить», кьи-жизе - «спать», вохизе - «радоваться», унтизе - «болеть».
5. Положение в пространстве: гЬдое ч1езе «сидеть» (букв.: «внизу стоять»), еегизе - «лежать», эхетизе - «стоять» и т.д.
В дагестанских языках глаголы «способны иметь при себе субстанции процесса переходности и непереходности и дать вполне достаточную инфор-
