CC BY
155
ББК 83.3(2Р)5-8.445
Н. Г. Арефьева Астраханский государственный университет
ТРАДИЦИИ ОРФИЧЕСКИХ ГИМНОВ В ПОЭЗИИ М. ВОЛОШИНА
В лирике русского поэта М. А. Волошина античность проявляется не просто через образы, сюжеты, эмблемы, идущие из древней эпохи, а через форму, метрику, ритм стихотворения, т. е. через поэтику античной литературы.
Стихотворения «Солнце» (1907) и «Луна» (1907) из космогонического цикла «Звезда полынь» - первые удачные попытки создания произведений в жанре античного гимна.
Гимн родился из первобытной магии человека, являлся частью архаического ритуала бо-гопочитания. Поэтому главная особенность, один из жанрообразующих принципов гимна, возникшего в Древней Греции, - обращение к божествам.
Рассмотрим первый стих «Солнца»:
Святое око дня, тоскующий гигант! [1, с. 74].
Произведение начинается с обращения, которое повторяется несколько раз на протяжении небольшого стихотворения, состоящего из двенадцати стихов. Эти обращения состоят в основном из эпитетов, а эпитеты + имя в гимнах являются типичными формулами.
В античных гимнах, особенно орфических, нередко встречается отождествление нескольких божеств, например Артемиды, Селены и Гекаты. Точно также у М. Волошина в «сонетном гимне» «Луна», посвященном К. Бальмонту, Луна отождествляется с римской Дианой и греческой Гекатой:
К тебе растут, сквозь мглу моих распятий, -К Диане бледной, к яростной Гекате,
Змеиные, непрожитые сны [1, с. 75].
В венке сонетов «Ьипагіа» (1913), развивая и обогащая начатую тему «Луны», поэт назовет её не только Гекатой и Дианой, но и Селеной и Афеей, т. е. применит тот же принцип античных гимнов - отождествление, подчеркивающее многоликость и противоречивую сущность божества. В венке сонетов Волошин собрал все сведения о Луне, почерпнутые им как из научных трудов разных эпох, так и из мифологии народов мира, главным образом из античности. У Луны двойственная роль; она обладает противоречивыми функциями: губительными и целительными. Отсюда и две её ипостаси: адская, демоническая Геката и светлая небесная богиня Селена (Афея - один из ее эпитетов).
Но на этом характеристика Луны в одноименном сонете у поэта не исчерпывается:
Седой кристалл магических заклятий,
Хрустальный труп в покровах тишины,
Алмаз ночей, владычица зачатий,
Царица вод, любовница волны! [1, с. 75].
Сравним приведённые строки из стихотворения Волошина с орфическим гимном «К Селене» (Луне):
.......О плодоносная, матерь ты году,
Грустное ночи светило, блестящая, вся из электра,
Ты, о бессонная, ты, о всезрящая, в звездном уборе,
В радость тебе - тишина и счастье благого удела,
Прелестью блещешь, носящая рожки, ночи украшенье [2, с. 189].
Эпитеты, обращенные к Луне, в двух произведениях дословно не совпадают, но суть их (волошинских и античных) в конечном счете одна: и те и другие характеризуют Луну как ночную богиню, богиню зачатий и родовспомогательницу. Совпадает и общий стиль обращения -
характеристики, лишённый эпических черт: «древнейшая форма гимна у всех народов - перечисление множества божественных свойств, нагромождение эпитетов, скопление синонимических рядов» [3, с. 180].
Стихотворные размеры гимнов, конечно же, разные. Древний гимн в переводе звучит как гекзаметр, лексика архаична. Сонет Волошина написан пятистопным ямбом, но его звуковая сторона не менее музыкальна и торжественна.
Интересно, что «Луна» Волошина является своеобразным синкретическим произведением, написанным в форме сонета и в духе античного гимна. Примечательно, что поэт, впоследствии прославившийся как мастер сонета, начал осваивать его почти одновременно с гимном, а в данном стихотворении он совместил две жанровые формы.
Что касается венка сонетов «Ьипайа», то его можно, по аналогии с «Луной», назвать большим, развернутым гимном. В «Ьипайа» мы также находим обилие метафор - развернутых обращений, адресованных к Луне, которыми пользовались древние греки в своих гимнах-заклятиях:
Лампада снов! Владычица зачатий!
Светильник душ! Таинница мечты!
Узывная, изменчивая ты
С невинности снимаешь воск печатий... [1, с. 195].
По разновидности «Ьипайа» сходна с гимном-заклинанием, где каждое слово, каждое обращение - призывное заклятие, имеющее сакральный смысл. К Луне (Селене, Диане, Гекате) за помощью обращались греки со словами заклятий и с колдовскими манипуляциями. У Волошина в седьмом сонете «Ьипайа» призыв-заклятие звучит так:
К Диане бледной, к яростной Г екате Я простираю руки и мольбы:
Я так устал от гнева и борьбы -Яви свой лик на мертвенном агате!
И ты идешь, багровая в раскате Подземных гроз, ступая на гробы,
Трехглавая, держа ключи судьбы,
Два факела, кинжалы и печати.
Из глаз твоих лучатся смерть и мрак;
На перекрестках слышен лай собак И на могильниках дымят лампады [1, с. 197-198].
Примечательно, что античные заклинательные гимны, сотворённые для магических целей, почти не сохранились и являются редкостью. Именно этот архаический вид гимна пытается воспроизвести Волошин в своем произведении «Ьипапа». Даже стих-просьба «Яви свой лик.» соответствует античному заклятию, обращенному к Гекате. (Для того чтобы богиня смогла помочь фессалийским кудесникам исполнить их желания, они сначала при помощи магии и призывных заклятий заставляли Гекату появиться).
Конечно же, говорить о том, что волошинские гимны полностью подчинены канону античного жанра, - неверно. Русский поэт никогда не увлекался стилизацией под чью-то культуру, он использовал в своем творчестве элементы различных литературных традиций, часто синтезируя их, для создания своего неповторимого стиля и своего отношения к миру.
В 1907-1909 гг. поэт создает целый цикл стихотворений «Алтари в пустыне», навеянный образами Древней Греции. Внутренний настрой произведений этого цикла, в отличие, например, от «Киммерийских сумерек», более солнечный, светлый и связанный с образами богов-олимпийцев.
Обрамлением «Алтарей в пустыне» служит стихотворение «Станет солнце в огненном притине...» (1909). Оно обращает на себя внимание тем, что мрак, мглу Киммерийской страны заменяет солнце, его «сверкающий лик», а его заключительная строфа звучит как гимн-заклинание:
Ты, Ликей! Ты, Фойбос! Здесь ты, близко!
Знойный гнев, Эойос, твой велик!
Отрок-бог! Из солнечного диска
Ты яви сверкающий свой лик! [1, с. 102].
Перед нами призывная формула гимна (пеана): обращение к самому популярному богу античности - олимпийцу Аполлону, переходящее в просьбу. Эпитеты, обращенные к Аполлону, (Ликей, Фойбос, Эойос), в стихотворении М. Волошина не случайны. Все они часто звучали в орфических гимнах к Аполлону, указывая на сферу его божественной деятельности. «Ликей» означает «волчий», т. е. отражает соединение губительных и целительных функций (архаическое восприятие Аполлона - близок к волкам и защитник от волков). «Фойбос», «Эойос» -«светлый», «утренний» - культовые эпитеты, говорящие о более позднем представлении греков об этом божестве как сильной гармонической личности и его световой природе.
Тема, заявленная в стихотворении «Станет солнце в огненном притине...», развивается и в следующем произведении, озаглавленном по-гречески «КІщі%оі» («Призывы», 1909 г.). В самом названии уже кроется намек на жанр: призыв, окликивание во время ритуалов - одна из исходных точек в развитии гимна. Обратим внимание на характеристику Аполлона, представленную перифразами и эпитетами:
Ты - целитель! Ты - даятель! Отвратитель тусклых бед!
Гневный мститель! Насылатель черных язв и знойных лет!
Легких Ор святые хоры ты уводишь, Кифаред! [1, с. 103].
На этот раз стихотворение М. Волошина еще больше приближено к орфическому гимну: здесь и обращения, переходящие в похвалу (а вместо повествования о каких-то эпизодах из легенд о божестве даются некоторые «биографические» сведения об Аполлоне, чаще всего - через эпитетный фон, который характеризует героя в разных его ипостасях), и просьба, выраженная лишь в нескольких словах. Главная цель орфического гимна (в отличие от гомеровского) -не личная просьба, а совершенно иная - призвать божество, обратить на себя внимание при помощи магических заклятий: «Собственно говоря, каждый орфический гимн есть прямое обращение, имеющее силу заклятий и направленное на одну цель - эпифанию высшего существа, поэтому личная просьба и сводится здесь до минимума» [4, с. 34-35]. Поэтому у Волошина, как и в орфическом гимне, просьба звучит лишь формально - как дань традиционной форме гимна, имеющей трехчастное строение: именование, повествование, моление (просьба):
Ликодатель, возвестивший каждой твари: «Ты еси!»,
Зорю духа, пламя лика в нас, Ликей, - не угаси!
Севы звезд на влажной ниве в стройный колос всколоси! [1, с. 104].
Даже размер стихотворения «КІщі%оі» русский поэт усложняет: его он пишет самым популярным размером античной метрики - хореическим тетраметром. У М. Волошина хореический тетраметр придает всему стихотворению « КІщі%оі» особый неповторимый стиль, ритм и мелодичность звучания. «КІщі%оі», как и сонет из «Ьипагіа», были положены на музыку. Этот факт еще больше сближает волошинское произведение с античными гимнами, где слово и музыка были нераздельны.
Стихотворение необычайно «антично» и по жанру, и по стилю, и по персонажам. Но, как уже говорилось, в нем нет самого эпического повествования, есть только отдельные «биографические» данные главного персонажа Аполлона, «воспроизведенные» адорантом через отсылки к отдельным мифам об этом божестве:
Движешь камни, движешь сферы, строем лиры золотой!
Порожденный в лоне Геры Геи ревностью глухой,
Гад Пифон у врат пещеры поражен твоей стрелой [1, с. 103].
Всего лишь в трех строках приведён целый ряд мифологических подробностей из «биографии» сына Зевса. В них не только упоминание о раннем подвиге Аполлона, убившем страшное чудовище - Пифона, но и подчеркивание одной из божественных функций бога гармонии -
покровительства поэзии, пения, музыки. Аполлон, по древним преданиям, непревзойденный музыкант, который предводительствует хором муз и сопровождает их пение игрой на своей золотой кифаре. Но Аполлон не только вождь муз, но и вождь времени: «Легких Ор святые хоры ты уводишь, Кифаред!».
Следующее стихотворение М. Волошина, «Делос» (1909), является продолжением прославления Аполлона, его тоже можно отнести к пеану. Правда, в начале и конце стихотворения гимн обращен не к самому богу, а к его атрибуту - острову Делосу:
Делос! Ты престолом Феба Наг стоишь среди морей,
Воздымая к солнцу в небо
Дымы черных алтарей [1, с. 104-105].
Но не только косвенно, через остров, прославляет русский поэт Аполлона, обратим внимание на следующие строки:
Гневный Лучник! Вождь мгновений!
Предводитель Мойр и Муз!
Налагатель откровений,
Разрешитель древних уз!
Сам из всех святынь Эллады Ты своей избрал страной Каменистые Циклады,
Делос знойный и сухой [1, с. 104].
Ни разу не упоминается имя Аполлона, но все перифразы - это исчерпывающая характеристика сына Лето. Здесь тот же намек на его двойственную сущность: он демон смерти и убийства, но он же и врачеватель, прорицатель, бог искусства и художественного вдохновения. Он предводитель не только Муз, но и Мойр, а это значит, что перед нами универсальный классический бог, т. к. обычно Водителем Мойр (богинь судьбы) называли Зевса. А здесь Аполлон -Мойрагет, божество, скрепляющее всю мировую гармонию.
Создавая свои первые стихотворения-гимны, обращенные к Аполлону, М. Волошин искал и наиболее близкие к светлому образу Олимпийца поэтические размеры. Все стихи мажорны по настрою, очень динамичны, все они написаны хореем, а «Делос» - самым распространенным четырехстопным (четные стихи - усеченные хореи) стихом.
Хотелось бы отметить, что М. Волошин как поэт философского склада создавал свои гимны преимущественно в орфическом стиле (традиции). Такие произведения еще в древности не всегда имели форму гекзаметра, не обладали такой четкой композицией, как гомеровские гимны, в основе которых предполагалось обязательное эпическое повествование.
Древние орфические гимны носили явно философский характер, они оказали большое влияние на античных философов Парменида, Ксенофана, Эмпедокла и, особенно, на Платона. Орфические гимны отличались тем, что помимо обязательных в них магических заклятий, упорно повторяющихся эпитетов (причем, огромнейшего числа эпитетов), углубляющих, исчерпывающих характеристику божества, к которому они обращены, в них присутствовала глубокая философская мысль, очень тонко переплетенная с патетикой самих заклинаний. В этих гимнах - не просто изложение и видение окружающего мира сквозь призму образов и сюжетов из мифологии, как, например, в гомеровских; в них проявляется стремление не только выразить внешний мир, но и проникнуть в глубины космического бытия. Отсюда и зарождение психологических мотивов в орфических гимнах. М. Волошину такой метод был наиболее близок; поэтому, как правило, его стихи-гимны были максимально приближены к орфическим.
То, что многие волошинские гимны были положены на музыку, уже указывает на специфическую черту гимнов - мелодичность.
Примечательно, что гимны Волошина, относящиеся к научной поэзии (сонеты «Солнце», «Луна», венок сонетов «Ьипагіа»), писались строгим ямбом, остальные гимны имели хореические размеры. Самым «гибким» размером прославляется бог гармонии Аполлон.
После 1914 г. М. Волошин не пишет гимнов. Война, революции, террор пошатнули веру поэта в гармонию мира, разрушили прежнее аполлоническое мироощущение. В позднем творчестве появляются мотивы дионисийства и вакханалии, а вместо гимнов звучат страстные молитвы Волошина, обращенные к Русской земле, русскому народу.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Волошин М. Стихотворения. - М.: Книга, 1989. - 544 с.
2. Античные гимны / Под ред. А. А. Тахо-Годи. - М.: Изд-во МГУ, 1988. - 362 с.
3. Рубцова Н. А. Форма обращения как конструирующий принцип гимнического жанра // Поэтика древнегреческой литературы. - М.: Наука, 1981. - С. 178-223.
4. Тахо-Годи А. А. Античная гимнография (Жанр и стиль) //Античные гимны. - М.: Изд-во МГУ, 1988. -С. 5-55.
Статья поступила в редакцию 30.08.2006
TRADITIONS OF ORPHIC HYMNS IN M. VOLOSHIN’S POETRY
N. G. Arefieva
As a poet of lyrical and philosophical mentality M. Voloshin creates a number of poems in the genre of Orphic hymns. Comparing Voloshin’s poetry with Orphic hymns the similarity appears not only in the main genre feature of a hymn - an appeal to Heavens. The specific features of ancient hymn are following: unfolded figurative determinations of a deity, changing into praise, some biographic information about a deity. Orphic hymns were notable because besides obligatory magic spells, persistently iterative epithets, deepening features of a deity, they carried in themselves also deep philosophical thought. Such principle was followed by Voloshin creating his own hymns.
