CC BY
45
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2009. № 1
ТРАДИЦИИ МИРОВОЙ ЭСТЕТИКИ В ТВОРЧЕСТВЕ РУССКИХ ЭМИГРАНТОВ ПЕРВОЙ ВОЛНЫ
Васильев А.А. Красота в изгнании: Творчество русских
эмигрантов первой волны: Искусство и мода. Изд. 8-е. —
М.: Слово/Slovo, 2008. — 480 с.
Рецензия на книгу А.А. Васильева «Красота в изгнании: Творчество русских эмигрантов первой волны: Искусство и мода» (М., 2008).
Ключевые слова: мода, искусство, эстетика творчества.
The review of the book of A.A. Vasiliev "The beauty in exile: the creativity of Russian emigrants of the first wave: Art and fashion" (Moscow, 2008).
Key words: fashion, art, aesthetics of creativity
Книга А.А. Васильева «Красота в изгнании» посвящена глубокому исследованию деятельности русских эмигрантов первой волны в области моды начала XX в. Автор рассказывает о жизни русского зарубежья 20-30-х гг, описывает историю домов высокой моды, созданных русскими эмигрантами за границей, в первую очередь в Берлине, Константинополе, Харбине, работы художников и дизайнеров, а также судьбы известных русских манекенщиц 20-х, 30-х и 40-х гг. XX в.
«Ценными источниками, без которых невозможно почувствовать атмосферу, в которой рождалась и жила «красота в изгнании», является достаточно обширная мемуарная литература, в том числе воспоминания тех, кто так или иначе участвовал в художественной жизни интересующей нас эпохи или близко знал ее участников. Вместе с тем надо отметить, что основным полем исследовательской работы, посвященной культуре русского зарубежья, традиционно являются история философии и история литературы. Эти области к настоящему времени уже достаточно хорошо изучены. Вопросы же «материальной» эстетики, воплощаемой в предметных формах изобразительного и прикладного искусства, а отчасти даже в кино, затрагивались в имеющейся научной литературе лишь спорадически. Что же касается вклада русских эмигрантов в развитие эстетики и индустрии моды, поставившего их в 20-30-е гг. прошлого века на один уровень с такими признанными мэтрами от «кутюр», как П. Пуаре и Г. Шанель, то эта тема остается почти не изученной. Автору пришлось самому восстанавливать «историю вопроса», используя отзывы, публиковавшиеся в старой эмигрантской и иноязычной периодике, материалы интервью, взятые им в раз-
ные годы у отдельных, еще доживавших свой век свидетелей эпохи, а также письма. Кроме того, автор опирался в своих выводах на сохранившиеся в различных зарубежных музеях образцы творчества известных русских художников и модельеров и на собранную им собственную коллекцию изделий русских ателье и домов моды 20—30 гг. XX века»1 .
Стиль записанных А.А. Васильевым бесед и журнальных и газетных публикаций, приведенных в книге, сохраняется в первозданном виде, таким образом документы свидетельства и фотографии, собранные в книге, позволяют максимально точно передать дух времени и особую атмосферу эмигрантской среды.
Структуру «Красоты в изгнании» автор обозначил 21 главами. Первая глава «Русские сезоны и мода» посвящена анализу значительного влияния русских артистов и художников на художественную жизнь и эстетическое сознание Запада начала XX в., превращение «русского стиля» в значимое явление мировой культуры, начиная с 1900 г.: «До массового исхода эмигрантов из России в результате революции и Гражданской войны Европа познакомилась с культурой великой страны благодаря Русским сезонам Сергея Павловича Дягилева и другим более ранним манифестациям русского искусства за границей, в частности выставкам, организованным княгиней Марией Клавдиевной Тенишовой»2. Во второй главе «Русская мода времен Первой мировой войны и великого исхода» исследуется трансформация женской одежды в условиях войны и революции 1917 г., приведшей к массовым переселениям русской элиты, цвета русской нации — аристократии, офицерства, научной и художественной интеллигенции: «Грузясь на пароходы, судна и суденышки, лучшая часть населения огромной России, в прошлом главный потребитель русского модного рынка, была вынуждена выбрать путь долгого изгнания — изгнания, породившего в Европе невиданный ранее интерес ко всему русскому в моде и искусстве»3. Три последующих главы книги повествуют об эстетических вкусах и художественной жизни русских эмигрантов в Константинополе, Берлине и Харбине («за пределами России более русского города не существовало»)4: «После подобного наплыва русских художников, музыкантов и артистов все русское приобрело масштабы повальной моды»5. Шестая глава посвящена кустарному производству русских эмигрантов, ставшему благодатной почвой для насаждения в странах Европы неведомого ранее
1 Васильев А.А. Искусство и мода (творчество русских эмигрантов первой волны // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2008. №. 2. С. 116.
2 Васильев А.А. Красота в изгнании: Творчество русских эмигрантов первой волны: Искусство и мода. Изд. 8-е. М., Слово^к>то. 2008. С. 9.
3 Там же. С. 58—59.
4 Там же. С. 109.
5 Там же. С. 103.
восточноевропейского «народно-крестьянского» стиля в одежде». В частности широкую известность приобрел дом моды «Китмир», «который объединил русских вышивальщиц, работавших на дому. Постоянная работа превратила кустарей в профессионалов высокой моды. «Китмир» функционировал в Париже с 1921 по 1928 г. и имел эксклюзивный контракт с «Шанель». Основательница и художественный руководитель дома — Великая княгиня Мария Павловна Романова, кузина императора Николая II»6. Последующие одиннадцать глав посвящены феномену русских домов моды, в первую очередь, домам моды «Поль Каре», «Тао», «Итеб», «Ирфе», «Бери», «Арданс», «Валентина», а также домам белья «Хитрово», «Адлерберг», «Лор Белен». Интересна цитата из журнала "Vogue" от 15 декабря 1920 г. (глава 8 «Красоты в изгнании»): «Невзгоды в России привлекли внимание к самобытным крестьянским костюмам. Все мы знаем о волне интереса к русским костюмам в мире Далее А.А. Васильев обращается к истории известного дома элегантной моды»7. Глава 19 посвящена русским эмигрантам-иллюстраторам моды и создателям тканей. И наконец, последние две главы повествуют о русских красавицах 20-х, 30-х и 40-х гг.
Жизнь в изгнании российской эмиграции первой волны можно рассматривать как модель социального и духовного самоутверждения, альтернативную одновременно дореволюционной российской и советской модели. Культура «зарубежной Руси» со всей очевидностью подтверждает ошибочность отождествления этнического и национального в жизни общества, особенно в сфере культуры. Этническое начало фиксирует общность происхождения, совместное проживание членов этой общности на единой территории, их «кровь и почву». Понятие национальной общности несравненно шире, оно объединяет людей на больших пространствах, в том числе не связанных единой государственной границей. В эту общность могут входить люди и не связанные кровной, родоплемен-ной связью. Их принадлежность к национальной культуре определяется общим языком, образом мысли, единством социального и культурного опыта. Поэтому культура «зарубежной Руси» должна рассматриваться как составная часть русской культуры и эстетики со всеми ее национальными особенностями и многообразием художественных пристрастий.
Завершая свою книгу А.А. Васильев пишет: «...пусть же эта книга станет данью памяти о тех первых создателях и провозвестниках моды, кто, оказавшись в изгнании, далеко от России, своим упорным трудом, талантом и красотой заставил говорить о себе мир».
Л.Н. Левкович*
6 Там же. С. 151.
7 Там же. С. 181.
* Левкович Людмила Николаевна — кандидат философских наук, доцент Государственного университета управления, 916-343-15-70.
