CC BY
66
Трибуна
Яков ПЛЯЙС
ТОТАЛЬНАЯ СИСТЕМНАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ -АБСОЛЮТНЫЙ ИМПЕРАТИВ ДЛЯ РОССИИ
Введение статьи посвящено теоретическим размышлениям автора по поводу дефиниции «модернизация».
Подробно рассмотрев затем тему актуальности тотальной системной модернизации России, автор раскрывает особенности модернизации каждого из шести цивилизационных сдвигов, пережитых Россией.
The introduction of the article is devoted to teoretical thoughts of the author about such definition as „modernization“. After that the autor considers the urdency of a total systematic modernization of Russia and discribes the features of all six civilizanion displacements, experienced by Russia.
Ключевые слова:
модернизация, системная модернизация, цивилизационный сдвиг; modernization, systematic modernization, civilization displacement.
Некоторые теоретические размышления по поводу дефиниции «модернизация» и её сути
Общеизвестно, что расхождения во взглядах и толкованиях дефиниций являются причиной многих неясностей, споров, недоразумений, конфликтов, и т.д. Поэтому сразу поясню, что я понимаю под модернизацией. В моем представлении это, если говорить максимально просто, приведение чего-либо в современное состояние. Но кто определяет, каково то современное состояние, к которому надо стремиться, и что надо брать за образец, следуя которому вы придете к современному состоянию?
Если этот вопрос отнести к средствам производства, то ответ в принципе будет ясен. В этой области самое современное то, что способно обеспечить наиболее высокую производительность труда при наименьших затратах необходимых для этого ресурсов. Иначе говоря, в производственной сфере всё определяется конкретным достигнутым результатом, главным образом из-за тотальной универсальности этой сферы.
Если же речь идёт не о материальных, а социальных, духовных или, например, политических вещах, то как в этом случае определить их уровень современности и то, по какому образцу модернизироваться тем, кто отстаёт от передового образца? Судя по всему, ответ на этот вопрос надо также искать в результатах деятельности этих сфер, а также в таком состоянии этих сфер, которое способно создавать благоприятные условия для успешного развития производительных сил, т.е. для технического, интеллектуального, а также духовного прогресса нации. Однако основная проблема состоит в том, что у каждой нации собственные мерила оценки своего духовного, культурного и политического состояния, или, иначе говоря, своего цивилизационного состояния. Поэтому то, что для одной нации может являться высшей духовной или культурной ценностью и достижением, для другой таковым вовсе не является. С учётом этого модернизация этих сфер по образу и подобию «передового» образца дело весьма проблематичное. Не говоря уже о том, что таких «передовых» образцов может быть достаточно много.
Как же в реальности решается противоречие между модернизацией сферы производительных сил и модернизацией других сфер? На мой взгляд, оно решается в пользу технического прогресса, или, говоря обобщенно, в пользу прогресса производительных сил. Потому что именно от него зависит уровень удовлетворения материальных, т.е. базовых потребностей основного числа людей. Но поскольку эти
ПЛЯЙС Яков Андреевич д.и.н., д.полит.н., заведующий кафедрой истории и политологии Финансовой академии при Правительстве РФ
потребности постоянно растут, должны постоянно расти и развиваться производительные силы. Их развитие возможно лишь благодаря систематическому внедрению нового в области производительных сил, а также адекватному развитию производственных отношений, которое обеспечивается в значительной степени (если не преимущественно) благодаря деятельности политической системы (в частности, законодательства), призванной своевременно демонтировать с пути прогресса устаревающие преграды в виде отживающих свой век законодательных и нормативных актов. По этой причине развитие производительных сил может быть вполне успешным, если им не мешают устаревающие производственные отношения, что (ещё раз повторю) обеспечивается адекватной политической системой, в основе деятельности которой лежит воля власти и, прежде всего, административно-политической элиты. Из этого вытекает также то, что на самом деле трудно определить, какой из двух субъектов производительные силы или производственные отношения играют доминирующую роль. Но как бы ни складывались отношения в этом тандеме, он целиком существует в единой цивилизационной матрице, влияющей и на первое, и на второе и с трудом поддающейся изменению и коррекции.
К сказанному следует добавить, что модернизация — это то, что, как мне представляется, было присуще миру всегда и всегда было необходимо. Как по объективной природной причине привлекательности для людей чего-то более совершенного, созданного другими, так и по причине вынужденной необходимости перенимать или копировать то, что ускоряет развитие и позволяет сократить или ликвидировать отставание нации. Отставание, которое со временем неизбежно превращается в реальную угрозу. Тот, кто опережает других в инновационном развитии, тот и является лидером и, соответственно, образцом для других в области модернизации или, образно говоря, законодателем моды. При умелых действиях лидер может извлекать из своего положения неплохие дивиденды, предлагая другим нечто более совершенное и эффективное, прежде всего из разряда производительных сил. Например, машины, технологии и т.д. Образец для подражания нужен при догоняющей модернизации, но ведь есть еще и опережающая мо-
дернизация. Она есть не только в области производительных сил, но в социально-политической и духовной сферах. Именно эта последняя проходит через более жёсткий контроль национальной матрицы. В частности по этой причине опережающая, так называемая советская, или коммунистическая, модернизация (в отличие, например, от либеральной демократии западного типа) оказалась не вполне состоятельной ни внутри страны, ни на внешней арене. Не углубляясь чрезмерно в причины этой несостоятельности, отмечу лишь то, что модель этой модернизации, учитывая некоторые жизненно важные для людей вещи (например, социальное равенство, справедливость и пр.), в то же время игнорировала или недооценивала некоторые другие (например, важность частной собственности, право заниматься своим делом бизнесом и т.п.). Кстати говоря, либеральная модель, долго игнорировавшая или недооценивавшая первые из упомянутых вещей, в конце концов была вынуждена это сделать, в результате чего возникло и стало быстро развиваться социальное государство. Только соединение одного и другого позволило этой модели выиграть исторический спор между двумя общественно-политическими системами. Но, как это ни удивительно, соревнование продолжается, в том числе внутри самой либеральной системы. И точка в этом соревновании ещё не поставлена. Нынешний глобальный кризис подтверждает это со всей определённостью. Не отвлекаясь дальше от основной канвы темы, отмечу, что для современной России проблема модернизации приобрела особую актуальность.
Актуальность проблемы модернизации для современной России Комплексная, системная модернизация государственной и общественной жизни становится для России всё более и более актуальной задачей1. От её адекватного и как можно более скорого решения зависит не
1 Ознакомление с публикациями только последнего времени даёт достаточно оснований утверждать, что актуальность этой задачи фактически никто не ставит под сомнение. В подтверждение сошлюсь лишь на некоторые следующие работы из этого ряда: Е. Примаков. Россия в современном мире // Независимая газета, 2009, 2 июля; В.Шей-нис. Время перевести стрелку // Независимая газета, 2009, 19 июня; В.Семенов. Законы движения. О путях модернизации // НГ-Сценарии, 2009, 30 июня; В. Цибульский. Заявленная модернизация осталась на бумаге // НГ-Энергия, 2009, 14 июля; В.Иноземцев. Закатаем кризис в асфальт // Известия, 2009, 14 июля.
только успешное развитие нашей страны, но и в прямом смысле слова её судьба. Вопрос ставится именно так потому, что наиболее развитая часть современного мира быстро прогрессирует, а Россия, всё ещё не оправившаяся от революционных потрясений 90-х гг. прошлого века, всё больше отстаёт от него. Это превращается в открытую и всё возрастающую угрозу. Поэтому всё более актуальной становится не только понимание этой проблемы, начиная с понимания дефиниций, но и её скорейшее решение. При этом решение должно быть и фундаментальным, и системным. Иначе говоря, невозможно модернизировать экономику, не модернизировав другие сферы государственной и общественной жизни, в частности политическую. Но, если судить по тем шагам, которые делает власть, о системном видении и стремлении решить задачу системно, говорить не приходится.
Сделать такой вывод позволяет, в частности, то решение, которое принял в середине мая нынешнего года президент России Д.А. Медведев. Речь идет о решении создать специальную комиссию по модернизации и технологическому развитию экономики страны. «Несмотря на правильные программные установки, заявил президент, никаких существенных изменений в технологическом уровне экономики не происходит, и это особенно очевидно в период финансового кризиса». Из-за отсутствия быстрой прибыли не проявляет интерес к инновациям и бизнес1.
К теме тотального отставания страны российский президент обращается в последнее время постоянно. Говорил он об этом и на заседании президиума Госсовета, которое состоялось 2 июля 2009 г. в Архангельске. Оно было посвящено вопросам повышения энергоэффективности российской экономики. «Что бы мы ни взяли, повсюду у нас весьма и весьма большое отставание, включая наше мышление», — заявил Медведев, открывая заседание. Это отставание охватывает и сферу энергоресурсов. При этом главная «чёрная дыра», в которой исчезают наши энергоресурсы, — ЖКХ. Именно в этой сфере у нас «самая дорогая и самая неэффективная энергетика», отмечает президент.
Раз или два раза в сто лет в мире происходит энергетическая революция, и к ней надо быть готовыми. По прогнозу мэра
1 Известия, 2009, 18 мая.
Москвы Ю.М.Лужкова, «в ближайшие 7—10 лет произойдет очередной технологический скачок в мире». Как и прежние, он также будет связан с поисками энергоэффективности, задачами ресурсосбережения, развитием новых источников энергии и экологичности экономики2.
Размышлениям московского мэра весьма созвучны идеи Бориса Титова, бизнесмена и одновременно председателя Общероссийской общественной организации «Деловая Россия». По его убеждению, позитивный сценарий выхода России из кризиса «может быть только один: диверсификация экономики, отказ от сырьевой модели. Вместо 30—40 крупных компаний, которые являются локомотивами сейчас, должны появиться сотни, тысячи компаний, развиться конкурентная и частная инициатива, в противном случае мы никогда не избавимся от сырьевой зависимости, а это — путь в никуда»3.
* * *
Оснований для пессимизма и беспокойства и у главы нашего государства, и у московского мэра, и у многих специалистов, и даже рядовых граждан России, болеющих за будущее своей страны, более чем достаточно. Хотя бы потому, что доля России на рынках наукоёмкой продукции составляет всего лишь 0,3—0,5%, что в десятки и сотни раз меньше аналогичной доли развитых стран. Если к тому же учесть, что продолжается сокращение числа малых инновационных предприятий и числа научных сотрудников, то перспективы России в области инноваций становятся еще более пессимистическими.
Пути выхода из сложившейся ситуации руководство России видит главным образом в том, чтобы определить приоритетные направления модернизации экономики и сосредоточить на них финансовые, материальные, интеллектуальные и иные ресурсы.
Именно этой теме было посвящено первое заседание той самой Комиссии при президенте по модернизации и технологическому развитию экономики страны, о
2 Исследованию этой большой и важной темы московский мэр посвятил не одну статью. Последняя (на момент написания этой работы) — «Кризис и наша расточительность», опубликованная в «Российской газете» 3 июля 2009 года, т.е. на следующий день после заседания Госсовета в Архангельске.
3 Борис Титов. Нам мешает психология сырьевой модели : интервью // Известия, 2009, 15 июля.
которой говорилось выше. Кстати говоря, президент был вынужден создать такую комиссию из-за постоянного затягивания процесса скорейшей модернизации. «Необходимо без промедления и, к сожалению, как всегда в ручном режиме начать модернизацию», — заявил Дмитрий Медведев, открывая заседание комиссии1.
Учитывая, что современные технологические наработки покупаются Россией главным образом за границей, а туда утекают наши ресурсы, президент поставил задачу «добиться того, чтобы у бизнеса была мотивация создавать товары».
Чтобы определить приоритетные направления модернизации, выбрали ряд критериев. Это, во-первых, должны быть отрасли, в которых уже существует значимый задел и признаки конкурентоспособности; во-вторых, отрасли, ориентированные на нужды Министерства обороны и национальной безопасности; в-третьих, отрасли, способные дать широкий мультипликативный эффект, потянув за собой смежные направления, а также проекты с отдачей для общества.
На основе этих критериев было определено пять приоритетных направлений: энергоэффективность и ресурсосбережение; ядерные технологии; космические технологии с уклоном в телекоммуникации; медицинские технологии; стратегические информационные технологии, включая создание суперкомпьютеров и программного обеспечения2.
По оценке многих специалистов, развитие ядерных технологий — эта та область, в которой мы опережаем многих других. Однако для успешного продвижения вперед нужны большие усилия, затраты и немало времени. Первый опытный высокотемпературный ядерный реактор, который позволит получить водородное топливо, заработает в 2015 г., а пуск первой установки по производству термоядерного топлива (это международный проект, в котором участвует и Россия) планируется лишь в 2025 г. Исчерпание ресурсов нефти и газа вынуждает активно развивать не только атомную энергетику, но и другие альтернативные источники энергетики, связанные, в частности, с ветром, солнцем, биотопливом и т.д.
1 См.: В.Кузьмин. Пять приоритетов президента // Российская газета, 2009, 19 июня; Пять президентских ударов по кризису // Известия, 2009, 19 июня.
2 Там же.
В связи с акцентом на развитие космических технологий приоритетное внимание будет уделяться телекоммуникациям, включая систему ГЛОНАСС и программы развития наземной инфраструктуры. «Это направления, где есть уже значимый задел, где не утрачены признаки конкурентоспособности или возможности конкурировать», — говорит Медведев3. «С энергоэффективностью в нашей стране очень плохо, — отметил Медведев. — Одна болтовня идёт, а ничего не происходит. И кризис, на который все уповали, ничего не изменил»4.
Как уже отмечалось выше, проблема энергоэффективности российской экономики специально обсуждалась на заседании президиума Госсовета, состоявшемся 2 июля т.г. в Архангельске. Учитывая, что энергоемкость ВВП РФ в 2006 г. была в 3,5 раза выше среднеевропейского уровня, придется принимать жёсткие меры, начиная с показателей и нормативов работы и жёсткого контроля за их исполнением, чтобы поправить ситуацию. Капиталовложения в эту сферу оцениваются специалистами в 330 360 млрд долл. Для их эффективного освоения потребуется и налоговое стимулирование, и софинансирование со стороны государства, и создание инвестиционного энергетического агентства, и принятие специального федерального закона об энергоэффективности, и многое другое.
Отвечая на вопрос, почему именно пять направлений выбраны в качестве главных для решения задачи модернизации экономики, Медведев сказал, что это «должны быть те сектора экономики, развитие которых даст значительный мультипликационный эффект и послужит катализатором движения модернизации в смежных от-раслях»5.
В рамках комиссии по модернизации созданы пять рабочих групп, которые будут заседать еженедельно. Кроме того, планируется сделать сайт для сбора предложений от экспертов.
Исторический опыт модернизации российского и советского общества и государства
В России модернизация всегда имела свою специфику. С одной стороны, она диктовалась необходимостью догоняющего развития, а с другой она всегда
3 Известия, 2009, 19 июня
4 Там же.
5 Там же.
проводилась по воле верхов, осознававших на определённом этапе развития страны опасность её отставания и настоятельную потребность его преодоления. Из этого вытекает, что внешний фактор всегда играл особую роль в модернизации России в целом и политической сферы в частности. С этим же фактором всегда была связана высокая тяга политико-административной элиты России к копированию зарубежного опыта и перенесению его на отечественную почву. Однако это редко удавалось осуществить в полном объёме и ещё реже приносило ощутимые положительные результаты.
Особая роль среди внешних факторов принадлежит успешным революциям, которые открывают путь ускоренному социально-экономическому прогрессу.
Успешный чужеземный опыт вообще очень привлекателен для других и всегда возбуждает желание его скопировать. Поэтому не удивительно, что европейские социальные , буржуазно -демократические революции имели не только значительное воздействие на передовые умы России, но и на власть. Различные реформы, в том числе политические, проводившиеся в России и в XIX в., и в начале ХХ в., были навеяны не в последнюю очередь западноевропейскими революциями. В этой связи особый интерес представляет опыт политической модернизации начала ХХ в., поскольку он был связан не только с формированием представительной ветви власти Государственной думы, но и началом легитимной многопартийности и сопровождался к тому же определённым ограничением самодержавия. Опыт этой модернизации интересен и поучителен тем, что фактически впервые в отечественной истории в политической модернизации участвовали широкие народные массы как субъект политики. Это выразилось не только в их актуальном участии в революционном движении, но и в электоральных процессах, в партийном строительстве, создании различных общественных организаций, начиная с профсоюзов и пр.
Если оценивать политическую модернизацию в императорской России в целом, то она (за исключением модернизации Петра I) была недостаточно радикальной и в целом недостаточно продуктивной, в основном из-за непоследовательности властей и регулярного чередования реформ и контрреформ.
В отличие от опыта царской России, политическая модернизация советского типа была, как представляется, чрезмерно радикальной и, как известно, преследовала цель создания абсолютно нового общественного строя и модели опережающего развития, которая была бы для всего остального мира образцом для подражания. Однако опыт такой модернизации фактически также оказался провальным, а крушение советской модели опережающего развития, однопартийной системы и власти Советов были не менее впечатляющими, как для населения страны, так и внешнего мира, чем крах политической системы царизма в 1917 г.
Начиная с конца 1980-х гг., наша страна вновь вступила в эпоху глубокой всеобъемлющей модернизации всех сфер общественной и государственной жизни. (Эту модернизацию точнее было бы назвать трансформацией с неопределённым вектором развития.) И так же, как в предыдущие века, проблема политической модернизации вновь стала не только одной из самых актуальных, но и сложных.
Вообще же большевистская концепция «опережающего развития» была возможна лишь в СССР, КНР и некоторых других странах, во-первых, потому, что их человеческие и природные ресурсы позволяли реализовать эту модель. Важную роль играла также идеология, которая могла быть действенной лишь в условиях невысокого уровня общекультурного политического развития. Без сверхэксплуатации всего населения, которая характерна и для модели «догоняющего развития», и особенно для модели «опережающего развития», никакой скачок невозможен. Нельзя забывать также и о крайне высокой социальной цене этого скачка и минусах сверхэксплуатации населения. Длительное перенапряжение социума ведёт не только к его психологической и физической усталости, но и ставит перед ним вопрос об эффективности той модели, которую стремятся реализовать правящие силы. Сравнивая её с другими, более щадящими и вместе с тем более эффективными, они неизбежно разочаровываются в той системе, в которой живут и работают. Поэтому можно, судя по всему, обоснованно говорить о том, что большевистская модель по сути своей была порочной во всех отношениях, а не только в тех, о которых говорит В. Третьяков в одной из своих работ1.
Как это ни удивительно, к мобилизационной модели, основанной на жёстком порядке, призывают даже весьма либерально настроенные экономисты, например, видный учёный-экономист Владислав Иноземцев2. «Сегодня, — пишет он, — нужно строить не чиновно-бюрократические “вертикали”, а “горизонтали” ответственности; бороться за интересы не бюрократического сообщества, а страны и её граждан. В этом суть повестки дня, предлагаемой президентом Д.А. Медведевым. И она, увы, нереализуема в условиях расслабленности. Установление порядка должно стать лозунгом нового президентства, каким бы неприятным он ни казался многим. Иного выбора у России попросту нет»3.
Не вдаваясь в полемику, в том числе концептуальную, принимающую во внимание не только исторический опыт России и её ментальный код, но и особенности строя, который был создан в постсоветское время, а также ограниченность отпущенного нам исторического времени и внешние объективные факторы, отметим лишь то, что хотя на тему модернизации написано немало статей и книг и ряд докторских диссертаций по политологии, она, тем не менее, заслуживает дополнительного концептуального системного анализа.
Современная модернизация, как и все более ранние, глубоко затронула наши цивилизационные основы, и поэтому есть смысл и необходимость хотя бы коротко остановиться на основных цивилизационных сдвигах, которые за свою более чем 1000-летнюю историю пережила Россия. С точки зрения автора, такой анализ будет и методологически более верен, и концептуально более обоснован. (К слову сказать, такой подход отличается от подходов С.А. Панкратова и Г.П. Лесникова, чьи докторские диссертации указываются в сноске.) Но прежде чем раскрыть суть этих сдвигов, надо определиться с содержанием самого термина «цивилизационный сдвиг».
С точки зрения автора, цивилизационный сдвиг — это фундаментальные изменения в социально-политической, экономической и духовной жизни всего на-
1 См. В.Третьяков. Алгоритм прыжка в будущее // Известия, 2008, 28 апреля.
2 См. В.Иноземцев. Призыв к порядку. О модернизации России и возможном экономическом прорыве // Российская газета, 2008, 1 октября.
3 Там же.
селения страны, начинающиеся с какого-либо (или каких-либо) важного для всех события и заканчивающиеся перестройкой всех сфер жизни и деятельности страны. Таких сдвигов, по оценкам автора, в России было пять за всю её предыдущую историю. Шестой же происходит на наших глазах.
Первый сдвиг начался в конце Х в. с перехода от язычества к православию; второй в ХУ—ХУ вв. покончил с феодальной раздробленностью и привел к созданию единого централизованного государства; третий сдвиг связан с петровскими реформами, нацеленными на европеизацию страны; четвертый — буржуазный, начавшийся реформами Александра II, но не доведённый до конца, во-первых, из-за контрреформ Александра III и, во-вторых, из-за консервативно-реакционной политики Николая II, пятый — большевистский — был направлен на создание уникального коммунистического общественно-политического строя, системы полного социального равенства и классовой гармонии — образца для всеобщего подражания; современный, шестой, нынешний сдвиг, начавшийся в 1990-е гг., имеет своей основной целью возвращение страны на прерванный в октябре 1917 г. путь общечеловеческого прогресса.
У каждого из этих шести сдвигов свои причины и особенности, цели и задачи, свои результаты. Каждый из них имел своей главной направленностью тотальную модернизацию и обновление всех сторон жизни страны. На каждый сдвиг огромное (если не фундаментальное) воздействие оказывали внешние факторы. Все сдвиги проходили в режиме догоняющего развития. Но ни один из пяти предыдущих своей главной цели не достиг. Даже пятый сдвиг, развивавшийся по сценарию опережающего развития, на самом деле ставил задачу «догнать, а лишь затем перегнать» капиталистический мир. Кое в чём, как уже говорилось выше, это ему удалось.
Что касается нынешней модернизации, то пока что она привела лишь к увеличению отставания России от развитого мира.
Поскольку ни одна модернизация не заканчивалась тотальной победой над отставанием, это ставит принципиальный вопрос: почему так происходило? На мой взгляд, это происходило потому, что на каком-то этапе модернизация прерывалась, реформы превращались в контрреформы, и новые си-
стемы, за исключением четвертой — советской, создать не удавалось. Главная причина неудач во всех случаях состояла в том, что инициаторам и архитекторам модернизации не удавалось выстроить и довести до эффективного рабочего состояния новые системы организации общественной и государственной жизни и организовать их продуктивное взаимодействие. На первом месте здесь всегда должно было стоять реформирование политической системы и её основного ядра — государства. Если государственный механизм несовершенен, не адекватен и не способен дать достойные ответы на вызовы времени, не может провести эффективные и грамотные реформы с минимальными издержками для страны, то созревают причины и предпосылки для социальной революции.
Заключение
Системная модернизация общества и государства может быть успешной лишь в том случае, если властвующая элита достаточно ясно представляет себе, что и как надо делать. Из этого следует, что ей должны быть ясны цели и задачи преобразований, объективные и субъективные причины, побудившие отказаться от прежнего устройства общественной и государственной жизни, и способы их устранения и многое, многое другое. Если такого понимания нет, будут неизбежны «разброд и шатания», непоследовательность, отступления и т.п. Всё это, разумеется, не может не привести к затягиванию процесса модернизации, росту всевозможных затрат и, соответственно, цены преобразований, разочарованию населения, подъёму его протестных настроений и многим другим негативным явлениям. Общим итогом, вполне возможно, будет тотальное поражение идеологов, архитекторов и инженеров преобразований, не достижение их целей и увеличение отсталости страны.
Можно ли корректировать ситуацию на ходу или, как любят выражаться военные, на марше? Частично, конечно, можно. В переходные эпохи тактику всегда приходится корректировать, и в этом нет ничего предосудительного и методологически неверного. Но если в ходе модернизации становится ясно, что неверно определены её главные цели и задачи, дело плохо. Как же быть в таком случае?
Ответ на этот вопрос должна давать, конечно, политическая элита. Какой же ответ даёт сегодня наша элита?
Один из её ответов содержится в Кон-
цепции долгосрочного социально-экономического развития России на период до 2020 года, одобренной кабинетом министров 1 октября 2008 г. и подписанной В.В. Путиным в конце ноября этого же года. Основная стратегическая цель, сформулированная в этом документе, — «достижение уровня экономического и социального развития, соответствующего статусу России как ведущей мировой державы XXI века». В соответствии с Концепцией к 2020 г. Россия должна войти в пятерку стран лидеров по объему ВВП, а уровень дохода и качество жизни россиян к этому времени должны приблизиться к уровню развитых стран, что должно иметь и вполне конкретные выражения. Так, например, показатель ВВП на душу населения должен возрасти с 13,9 тыс. долл. (2007 г.) до более чем 30 тыс. долларов к 2020 г. Главный замысел Концепции-2020 — переход российской экономики от экспортно-сырьевого к инновационному, социально ориентированному типу развития. Это предполагает, во-первых, опору на модернизацию традиционных секторов экономики (нефть, газ, АПК, транспорт) и, во-вторых, введение инноваций во все отрасли экономики, вследствие чего производительность труда должна вырасти в 3—4 раза1.
Стратегия-2020 вызвала неоднозначную реакцию в отечественном и зарубежном экспертном сообществе. «Стратегия изначально невыполнима», — к такому выводу пришли, например, в начале апреля 2009 г. участники международной конференции в Высшей школе экономики2.
Вскоре после обнародования Концепции, по мере развития и углубления глобального кризиса, поразившего фактически весь мир и в том числе Россию, возникла необходимость внесения серьёзных корректив в Стратегию-2020. В результате в конце 2008 г. правительство приняло план антикризисных действий, который был скорректирован уже в марте 2009 г.3
Наряду с правительственной Программой антикризисных мер и соответствующей комиссией при кабинете министров, созданной в конце 2008 г. и возглавляемой
1 Подробнее об этом см.: Российская газета, 2008, 26 ноября.
2 См.: Независимая газета, 2009, 8 апреля.
3 См.: Программа антикризисных мер Правительства РФ на 2009 год // Российская газета, 2009, 20 марта.
первым вице-премьером Игорем Шуваловым, занимавшейся разработкой антикризисного плана, может появиться и другая подобная программа. На это указывает создание второй комиссии во главе с президентом России Д.А. Медведевым, учреждённой его указом от 20 мая, получившей название «Комиссия по модернизации и технологическому развитию экономики», о которой уже говорилось выше.
В интерпретации главы государства, как говорилось в начале статьи, эта комиссия должна заниматься не столько текущим спасением экономики, сколько формированием новой экономической среды. Основной акцент президент намеревается сделать на диверсификации национального хозяйства1. Практика ближайших лет покажет, какая из двух стратегий окажется бо-
1 См.: Две головы лучше // Журнал «Итоги», 2009,
1 июня.
лее эффективной и будет ли реализован масштабный план модернизации российского общества и государства.
В моем представлении, России нужна тотальная модернизация и общественной, и государственной жизни. И никакая экономическая модернизация, о которой только и говорят на всех уровнях (при всей её огромной важности), не будет успешной, если политическая система России не будет изменена таким образом, чтобы быть адекватной тем целям и задачам, которые преследуются экономической модернизацией. Без подлинной демократизации общественной и государственной жизни осуществить тотальную модернизацию будет невозможно. Именно в этом заключается основная суть того цивилизационного сдвига, который мы переживаем сейчас и который должен быть доведён до своего логического завершения.
