CC BY
57
удк 94(47) Николай Владимирович Саранцев,
доктор исторических наук,
[email protected] профессор кафедры философии и политологии,
СГСЭУ
Александр Олегович Пискунов,
студент 5-го курса гуманитарного факультета,
СГСЭУ
ТОТАЛИТАРНЫЕ ЛИДЕРЫ РЕГИОНОВ: ЖИЗНЬ И СУДЬБА (Владимир Родионович Калачев)
Статья освещает судьбы региональных лидеров, членов большевистской партии. Эти люди оказались в руководстве не потому, что были способнее или образованнее своих предшественников, а благодаря той репрессивной политике, которую инициировал Сталин. Они одновременно являлись и палачами, и жертвами организованной вождем кровавой ротации партийных кадров. Судьба одного из таких руководящих работников - В. Р. Калачёва -находится в центре внимания авторов.
Ключевые слова: тоталитарный строй, региональные лидеры, Саратовский ОК ВКП(б), репрессивная политика, местные элитные кадры.
N.V. Sarantsev, A.O. Piskunov
TOTALITARIAN REGIONAL LEADERS: LIFE AND CAREER (Vladimir Rodionovich Kalachev)
The paper deals with the life of regional leaders, members of the Bolshevik Party. These people came to power not because they were more capable or educated than their predecessors but thanks to the repressive policy that Stalin initiated. They were at the same time the executioners and victims of the organized deadly rotation of the Communist party members. The authors study the life and career of one of these leaders - V.R. Kalachev.
Keywords: totalitarian regime, regional leaders, Saratov OK VKPB (b), repressive policy, local elite.
Владимир Родионович Калачев оказался в Саратове летом 1937 г. Сталин так спешил расправиться с бывшим первым секретарем обкома ВКП(б) А.И. Криницким, что даже не успел подумать над кандидатурой его преемника. Поэтому пост политического лидера региона временно заместил секретарь Центрального Комитета, член Политбюро ЦК А. А. Андреев.
18 июля 1937 г. В.Р. Калачев, знакомясь с членами областного комитета, изложил автобиографию. Говорил он сбивчиво и косноязычно. Чего стоят такие пассажи, как: «Эта работа была мне не по себе, потому что теоретическая подготовка у меня небольшая», «3 - 4 месяца я работал с этим мерзавцем Шеболдаевым1, но должен сказать, что я с ним не путался» [1. Ф. 594. Оп. 1. Ед. хр. 885. Л. 22]. Калачев сообщил членам пленума, что происходит он из семьи крестьянина-середняка Тверской губернии. До 13 лет проживал в деревне. Затем с семьей перебрался в Тверь, где поступил учеником в слесарно-лудильную мастерскую. С 1916 г. трудился на Тверском вагоноремонтном заводе. В голодное время 1918 г. семья вернулась в родное село в хозяйство
1 Первый секретарь Курского обкома Шеболдаев к тому времени уже находился в застенках НКВД.
родственников. Вскоре Владимир Родионович записался в местный отряд Красной Гвардии. В ноябре 1918 г. он вступил в РКП(б). В январе следующего, 1919 г., как наиболее грамотного в отряде, его определяют на должность секретаря волостного комитета партии. В конце года он добровольно пошел в РККА. После Гражданской войны работал в волисполкоме делопроизводителем. С октября 1923 г. находился на низовой партийной работе. По его словам, активно боролся против «троцкистского и всякого иного оппозиционного влияния». С 1929 по 1936 гг. трудился в Средне-Волжском крае: секретарствовал в Оренбургском горкоме, Пензенском окружкоме и горкоме партии, Ульяновском райкоме. Некоторое время исполнял обязанности заведующего отделом партийной пропаганды крайкома. Однако из-за низкого общего культурного уровня от этой работы он отказался. Был переброшен в другую партийную отрасль. Три года он работал заведующим совторготде-лом крайкома. В начале январе 1937 г. по решению ЦК ВКП(б) его перевели в Курск, заведующим ОРПО обкома. Калачеву, вероятнее всего, поручили «присматривать» за Шеболдаевым и держать его кадровую политику под контролем. Делал он это со всей «ответственностью» и «старательностью». После мартовского
(1937 г.) Пленума ЦК его выдвинули третьим секретарем Курского ОК.
В середине июля 1937 г. Калачева вызвали в Оргбюро ЦК и, не объявляя о новом назначении, в составе комиссии, командировали в Саратов. С 18 июля он исполнял обязанности третьего, а с 25 июля - второго секретаря обкома. Вскоре (31 июля) в Саратов прибыл Абаляев [3], которого по рекомендации ЦК пленум ОК кооптировал в состав партийного бюро и избрал первым секретарем областного комитета ВКП(б). С этого момента Абаляев, Калачев2 и Стромин3 начали физически истреблять руководящих и ответственных работников области, выявляя и искореняя прежние связи и отношения.
К середине октября 1937 г. элитные кадры Саратова безвозвратно потеряли 72 человека. Только аппарат ОК утратил 50 работников. Кроме того, сняли с работы, исключили из партии и арестовали большую группу секретарей городских и сельских райкомов, а также их заместителей. Как о значительном успехе в разоблачении «врагов» бюро Саратовского ОК рапортовало в ЦК ВКП(б), что «с работы снято 45 первых секретарей горкомов и райкомов области. К 8-му октября в районах на работе осталось всего 18 секретарей РК избранных на районных партконференциях, из них на 13 человек в обкоме имеется компрометирующий материал. В обкоме продолжают работать 4 инструктора, которые работали и при старом руководстве области» [1. Ф. 594. Оп. 1. Ед. хр. 583. Л. 45; Ед. хр. 1002. Л. 1; Ед. хр. 1250. Л. 75].
Репрессии, в организации которых значительная роль принадлежала Калачеву, привели к тому, что на ответственных должностях в партийных структурах области некому было работать. Бюро ОК обращалось в ОРПО ЦК с ходатайством «срочно прислать квалифицированных и проверенных партработников. Особая потребность существует в первом секретаре для Вольского ГК, второго секретаря Саратовского ГК, 6 (т.е. всех) заведующих отделами ОК, 30 первых секретарей РК, 4 - вторых, 3 - для горрайкомов» [1. Ф. 594. Оп. 1. Ед. хр. 909. Л. 104 - 105].
В партструктурах области сложилась тяжелая, нервозная обстановка. Новые руководители всячески «поощряли подозрительность и нелояльность, выдвигали необоснованные обвинения партработникам во враждебной деятельности, непозволительно извращали внутрипартийную демократию, стремились обособиться от партийной массы, использовали методы грубого администрирования и единоличного решение всех вопросов, допускали множество ошибок при исключении из партии и т.д.» [1. Ф. 594. Оп. 1. Ед. хр. 1260. Л. 77].
Стилю работы нового секретариата обкома было свойственно поспешное выдвижение на руководящую и ответственную партработу недостаточно проверенных, малообразованных и просто малоспособных людей. Таких выдвиженцев от работы вскоре пришлось освобождать с формулировкой «как не справившийся». Остальные очень скоро стали предъявлять вполне обоснованные требования оказания им практической по-
2 Биографии обоих партийных деятелей до недавнего времени саратовским историкам не были известны.
3 Стромин А.Р. - в 1937 - 1938 гг. начальник УНКВД по
Саратовской области.
мощи, повседневного руководства, организации работы по повышению их идейно-политического и профессионального уровня. Заведующие отделами и инструкторы ОК были предоставлены самим себе. Секретариат обкома, занятый поиском «врагов», не удосужился даже разработать план действий по преодолению последствий «враждебных» акций предшественников. Действиям областного комитета была свойственна «кампанейщина», «штурмовщина», «безынициативность». Созидательная работа прекратилась.
Ничего не давая стране, обком продолжал требовать от Москвы экономической помощи, материальной поддержки, кадровых ресурсов. Политбюро ЦК поначалу оказывало содействие ОК и приняло решение об облегчении финансового положения Саратовского региона. Сумма выплат и предоставленных области льгот превысила 51 млн руб [2, с. 885]. Однако обкому этого показалось мало. Он требовал большего. Сложилась беспрецедентная ситуация - в течение августа-сентября
1937 г. Политбюро ЦК рассматривало вопросы Саратовского областного комитета 6 раз! Это происходило 8, 14 и 16 августа, 19, 25 и 28 сентября [2, с. 891, 894, 906, 908, 909]. Сталин начал терять терпение. Он понял, что при назначении первого секретаря в Саратовский ОК была допущена ошибка: Абаляев - не тот человек, на которого следует делать ставку. Вопрос о его скором аресте был решен4.
Почти четыре месяца Саратовский обком существовал без первого секретаря. Только 8 марта 1938 г. ЦК предложил избрать на этот пост Калачева. Пик репрессивной фазы в стране и области к тому времени был пройден. ЦК ВКП(б) от партийного руководства начал требовать успехов на хозяйственном фронте. Однако Калачев и новый второй секретарь ОК Опарин исправить ситуацию не сумели. Их некомпетентность в экономической сфере, особенно в аграрном секторе, стала очевидной. В 1937 г. в большинстве районов области произошел срыв выполнения плана уборочных работ. Хлебозаготовки, взмет зяби, весенняя вспашка и сев яровых культур явно демонстрировали бесперспективность дальнейших надежд на старый состав обкома.
Оценив ситуацию, генсек включил в повестку дня Политбюро ЦК пункт о составе секретариата Саратовского обкома. 11 мая 1938 г. вопрос о смещении Калачева и Опарина со своих постов был решен [2, с. 973]. Через три дня бюро областного комитета вынесло соответствующее постановление. В нем говорилось: «ЦК и лично товарищ Сталин оказали огромную помощь Саратовской области в разгроме врагов народа, которые пробрались к руководству и нанесли ее промышленности, сельскому хозяйству и социально-культурному строительству большой ущерб. Но новое руководство обкома не сумело использовать помощь ЦК и по-большевистски мобилизовать партийную организацию и трудящихся области на быстрейшую ликвидацию последствий вредительства. Плохо подготовилось к весеннему севу, с запозданием и недоброкачественно провело ремонт тракторов и сельскохозяйственного инвентаря, затянуло обменные операции по семенам и не подготовило кондиционное сортовое зерно к посеву.
4 По официальным данным, Абаляева арестовали 11 ноября 1937 г. по делам Челябинского обкома ВКП(б).
Вследствие отсутствия необходимого руководства сорванными оказались установленные ЦК ВКП(б) и СНК сроки посевной, и не обеспечено надлежащее качество его проведения» [1. Ф. 594. Оп. 1. Ед. хр. 1271. Л. 183].
Формулировка резолюции пленума ОК звучала следующим образом: «Освободить Калачева и Опарина от работы как не обеспечивших политического и хозяйственного руководства Саратовской парторганизацией». Обоих отозвали в распоряжение Управления кадров ЦК. Их дальнейшая судьба полностью зависела от милости вождя. Сталин некоторое время раздумывал. Он уже утвердился в мысли, что у руководящих партийных чиновников есть только два пути - на выдвижение или в тюрьму.
В конце концов с бывшими саратовскими секретарями поступили согласно большевистской традиции. 2 июня
1938 г. их исключили из партии, но арестовали только Опарина. Однако арестован он был не по делам Саратовского ОК, а по старым кировским связям. Его этапировали в следственную часть УНКВД Кировской области, обвинили в подготовке к совершению террористических актов против представителей советской власти, а также организационной деятельности, направленной на подготовку преступных деяний, по 58-й статье УК РСФСР. Но его не только не расстреляли, а даже не нашли оснований приговарить к длительному заключению. В приговоре от 23 декабря 1939 г. говорилось: «За недостаточностью улик делопроизводство прекратить». Опарина выпустили на свободу и восстановили в партии, но на партработу не возвратили. В 1940 - 1941 гг. он работал заместителем председателя Кировского областного промышленного совета. В годы войны служил в армии. После демобилизации находился на руководящей хозяйственной работе: в Торфтресте, областной конторе «Заготскот». В 60 лет вышел на пенсию. Умер и похоронен в Кирове. Через десять лет после смерти вынесенный ему приговор переквалифицировали. Вместо формулировки «за недостаточностью улик» в деле появилась новая запись: «Дело прекращено за отсутствием состава преступления».
Биография Калачева мало отличается от биографии Опарина. Владимира Родионовича арестовали не сразу. На свободе он оставался еще больше года5. Мало того, в тот момент он занимал ответственный пост - работал начальником элеваторно-складского сектора города Москвы. Долгое время саратовским историкам было неясно, являлся ли его арест отзвуком саратовских событий либо причину следует искать в промахах и ошибках, совершенных на новом месте службы. Ответить на этот и другие вопросы, опираясь только на фонды местных архивов, не удавалось. Они не содержат документов с информацией о судьбе этого человека. Не помог прояснить ситуацию и «всезнающий» Интернет.
Проведенное авторами исследование позволило отыскать ключ к разгадке данной тайны. К успеху привели запросы, направленные в архивы Москвы. В РГАСПИ (Ф. 17. Оп. 100. Д. № 151477) удалось обнаружить «Личный листок по учету кадров» Калачева Владимира Родионовича. Из этого документа стало известно, что его не освободили из заключения, как Опарина, «за недо-
5 Калачев был арестован 24 июня 1939 г.
казанностью преступления», а приговорили к десяти годам лагерей. Более четырех лет он работал на лесоповале в Коми АССР. Позднее его определили в бухгалтерию лагпункта. В 1949 г. Калачев, как отбывший срок наказания, из лагеря освободился, но был оставлен в Сибири на поселении. В мае 1949 г. местом жительства был назначен поселок Никулино Абанского района Красноярского края. Работал Калачев бухгалтером расчетной группы лесозаготовительного пункта Ока-Чунского леспромхоза. В июле 1953 г. его назначили на должность старшего бухгалтера леспромхоза6. Тогда же он направил заявление в прокуратуру Союза ССР с просьбой пересмотреть его дело. Ответа пришлось ожидать полтора года. Только в феврале 1955 г. решением ВКВС СССР дело в отношении Калачева прекратили «за отсутствием состава преступления». В марте 1955 г. КПК при ЦК КПСС восстановила Калачева в рядах партии. Ему позволили вернуться на малую родину.
Калачев возвратился в город Калинин (бывшая Тверь). В сибирских лагерях его здоровье было серьезно подорвано. Работать он не мог. Последние годы жизни провел на пенсии. Завершающая запись в «листке» гласит: «Партийные документы погашены Калининским ОК КПСС 25.04.1969 г. Умер».
Может показаться, что невыясненных фактов в биографии Калачева больше не осталось. Но это не так. Причины ареста и статьи УК РСФСР, по которым его обвиняли, продолжали оставаться неизвестными. Пришлось обращаться в Центральный архив ФСБ России. Вскоре оттуда поступил исчерпывающий ответ. В нем сообщалось, что в обвинительном заключении по делу Владимира Родионовича Калачева (№ Р-894) говорится: «Работая с 1934 по 1936 гг. заведующим совторготдела Куйбышевского обкома ВКП(б), он являлся активным участником контрреволюционной правотроцкистской организации и входил в ее руководящий центр»7. ВКВС СССР 17 июля 1940 г. на основании ст. 17-58 п. 8 и ст. 58 п. 11 УК РСФСР приговорила его к лишению свободы сроком на десять лет, с поражением в правах на 5 лет, с конфискацией всего личного имущества8.
Материалы о жизни и деятельности Калачева отчетливо демонстрируют, что по всем основным показателям новая генерация партийных деятелей существенно уступала своим предшественникам, партийным интеллигентам с дореволюционным партстажем, имевшим гимназический аттестат или университетский диплом либо являвшимся выпускниками Института Красной профессуры уже в постреволюционной России. Владимир Родионович обладал минимальным опытом крупномасштабной политической и хозяйственной работы, он имел весьма низкий уровень общего образования. В его интеллектуальном багаже хранился незначительный объем знаний в сфере марксистско-ленинской теории. Не завоевал он и политического авторитета. В высших эшелонах партийной власти тесных устойчивых связей он не имел. Никогда ему не приходилось участвовать в
6 Это произошло после смерти Сталина и ареста Берия.
7 Непонятно, почему НКВД «тянул» с арестом Калачева более двух лет, позволяя ему занимать руководящие должности в партийных и хозяйственных структурах.
8 В 1937 - 1938 гг. по таким обвинениям партийные работники приговаривались к расстрелу.
заседаниях Политбюро ЦК, его ни разу не приглашал к себе в кабинет Сталин.
Вождь выдвигал тех партийных функционеров, которые не обладали высокой профессиональной квалификацией, значительным уровнем образования, самостоятельным мышлением. Он нуждался в безграничной личной преданности и безоговорочной исполнительской дисциплине. Именно эти качества генсек ценил выше всех остальных. Из потенциальных вождей партработники должны были превратиться в потенциальных аутсайдеров. Однако скоро практика социалистического
строительства убедила его в том, что без профессионализма и вузовского образования достигнуть настоящего успеха в работе очень трудно.
1. Государственный архив новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО).
2. Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919 - 1952: каталог: в 3 т. М., 2000. Т. 2.
3. Саранцев Н.В., Ткачёв А.М. Подбор и ротация руководящих большевистских кадров в 1930-х гг. // Российская многонациональная цивилизация: единство и противоречия: сб. науч. тр. ПАГС им. П.А.Столыпина, 2009. С. 170 - 174.
