CC BY
55
УДК 81'119
В. М. Костева
кандидат филологических наук, доцент,
Советник по внешним связям, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина»; e-maiL: vmkosteva@gmaiL.com
«ТОТАЛИТАРНАЯ ЛИНГВИСТИКА» И ЕЕ ДИСКУРСИВНЫЕ ПРАКТИКИ
Статья посвящена лингвистике в тоталитарных государствах, для которой автор использует термин «тоталитарная лингвистика». В статье анализируются понятия, а также термины, входящие в «парадигму тоталитарного». Философской базой исследования является учение М. Фуко, в соответствии с которым «тоталитарная лингвистика» понимается как совокупность определенных дискурсивных практик, которые приводят к идентичным результатам в языковой политике и определяют приоритетные научные направления в языкознании.
Ключевые слова: тоталитаризм; тоталитарная культура; тоталитарное искусство; эпистема; дискурсивная практика; «тоталитарная лингвистика»; концептуальная метафора; мерцающая парадигма; языковая политика.
V. M. Kosteva
PhD (PhiLoLogy), Associate Professor,
Adviser on foreign ties, Pushkin State University of Russian;
e-maiL: vmkosteva@gmaiL.com
"TOTALITARIAN LINGUISTICS" AND ITS DISCURSIVE PRACTICES
The articLe is devoted to Linguistics in totaLitarian states, for which the author uses the term "totaLitarian Linguistics". The paper provides anaLysis of the concepts and terms beLonging to the totaLitarian paradigm. Research is based on the ideas of M. FoucauLt, in accordance with which the "totaLitarian Linguistics" is considered as a set of specific discursive practices which Lead to simiLar resuLts in Language poLicy and determine primary scientific directions in Linguistics.
Key words: totaLitarism; totaLitarian cuLture; totaLitarian art; episteme; a discursive practice; conceptuaL metaphor; shimmering paradigm; Language poLicy.
Рост интереса к тоталитарным обществам был особенно заметным в конце прошлого века после падения большинства тоталитарных режимов Европы и Азии. Несмотря на прошедшие несколько десятилетий, тема тоталитаризма по-прежнему является актуальной и становится предметом исследований российских и зарубежных ученых,
работающих в области политологии, истории, историографии, культурологии и т. д. Отметим, что как многие политико-философские категории, понятия тоталитарность, тоталитаризм не являются абсолютно признанными в мире и часто становятся предметом дискуссий. Особенно острая полемика связана с концептуальностью данных терминов и их проецированием на общественные явления и институты власти.
Тем не менее в литературе по общественно-политической тематике термины, входящие в тоталитарную парадигму, имели широкое распространение. В качестве примера можно привести данные Интернета: при запросе тоталитарное государство мы находим два млн ответов, не менее часто используются сочетания тоталитарный язык (2 млн) и тоталитарная секта (757 тыс.).
В базе диссертационных исследований dissercat.ru (www.dissercat. com) содержится 8157 научных работ, связанных с исследованием различных аспектов тоталитарности: тоталитарного государства, тоталитарного общества, тоталитарной личности, тоталитарного сознания, тоталитарного типа, тоталитарного дискурса, тоталитарного языка и др.
Таким образом, есть все основания утверждать, что термины парадигмы тоталитарного являются составной частью современного мировоззрения, и в современную политическую семантику они вошли с однозначно отрицательной коннотацией.
В рамках научно-исследовательских работ по агрессивному дискурсу особое место занимает изучение существования отдельной отрасли научного знания в условиях тоталитарного общества, так как агрессивность тоталитаризма не вызывает сомнений и доказывается многочисленными научными трудами и научно-популярными произведениями.
На сегодняшний день к наиболее изученным областям общественной жизни относится положение культуры в тоталитарном обществе, которая, по определению автора И. В. Кондакова [Кондаков 1998], предстает как официальная культура тоталитарных режимов, исторически сложившихся в 1920-1930-е и 1940-1950-е гг. К ее доминирующим признакам относятся:
- жесткая управляемостью «сверху» и опора на массовый энтузиазм «снизу»;
- политико-идеологическая заданность, клишированность форм и апелляция к простейшим архетипам архаического сознания;
- преданность правящему режиму и его вождям, и в то же время псевдодемократизм, выражающийся в поэтизации безликого «простого человека» из народа, безудержная апологетика самих народных масс как воплощения вековой мудрости.
Проявление тоталитарности в искусстве автор видит, прежде всего, в насилии, которое выражается в «селекции» (в авторской терминологии) деятелей культуры, в контроле их как со стороны власти, так и народных масс; превращение их либо в элиту общества, либо категорию «отверженных» (в авторской терминологии) [Кондаков 1998, с. 260-264].
Следующим примером описания функционирования определенной области человеческого бытия в обществе с тоталитарным политическим устройством является тоталитарное искусство, исследованию которого посвящена книга И. Н. Голомштока «Тоталитарное искусство» [Голомшток 1994], где автор сравнивает искусство СССР периода правления И. В. Сталина и гитлеровской Германии. Сравнительный анализ, проведенный исследователем, позволил выделить фундаментальные основы тоталитарного искусства, которые закладываются тогда, когда «партийное государство:
1) объявляет искусство (как и область культуры в целом) орудием своей идеологии и средством борьбы за власть;
2) монополизирует все формы и средства художественной жизни страны;
3) создает всеохватывающий аппарат контроля и управления искусством;
4) из всего многообразия тенденций, существующих в данный момент в искусстве, выбирает одну, наиболее отвечающую его целям (и всегда наиболее консервативную), и объявляет ее официальной, единственной и общеобязательной;
5) начинает и доводит до конца борьбу со всеми стилями и тенденциями в искусстве, отличными от официального, объявляя их реакционными и враждебными классу, расе, народу, партии, государству, человечеству, социальному или художественному прогрессу и т. д.» [Голомшток 1994, с. 11].
Таким образом, под тоталитарной культурой и тоталитарным искусством исследователи понимают искусство и культуру, развивающиеся в условиях тоталитаризма, содержание и распространение которых регулируются и контролируются партийными и государственными
органами, рассматривающими эти области как часть государственной идеологии.
Безусловно, тоталитарность общества накладывает определенный отпечаток на развитие той или иной отрасли знания, поэтому для научных исследований в филологической области интерес представляет изучение положения лингвистики и лингвистов в тоталитарном обществе.
Приступая к исследованию лингвистики в тоталитарных государствах ХХ века, а именно - СССР (1923-1953), Германии (1933-1945), Италии (1922-1943), Испании (1933-1975), Албании (1941-1985), Румынии (1948-1989) и Китая (1949-1976), нами были поставлены несколько важных вопросов, ответы на которые позволили выдвинуть рабочую гипотезу, заключающуюся в том, что тоталитарный режим, независимо от своих временных рамок и географического положения, порождает особую лингвистику, обладающую набором определенных признаков, позволяющих отнести ее к тоталитарному типу в духе действующей политической семантики. Для этой лингвистики мы использовали термин «тоталитарная лингвистика».
В ряде работ, предшествующих данной статье, мы обосновали правомерность этого термина, провели анализ возникновения термина «тоталитарный» в диахроническом аспекте, выявили принадлежность «тоталитарной лингвистики» к политическому, агрессивному дискурсам и дискурсу власти [Костева 2013; 2014].
Философской базой проведенного исследования явилась теория Мишеля Фуко (1926-1984), ее такие основные понятия, как эпистема (фр. épistémè) и дискурсивные практики (фр. pratiques discoursives).
В целом, под эпистемой Фуко понимает «обусловленное исторически культурно-когнитивное априори», определяющее условия возможности любого знания, проявляется ли оно в теории или незримо присутствует в практике» [Визгин 2010]. Под эпистемой понимается также «совокупность правил и отношений в конкретных месте и времени, формирующих условия существования исторических форм культуры и знания» [Автономова, с. 11]. В этой связи можно сопоставить данные резюме с определением самого философа: «Эписте-ма является чем-то в роде мировоззрения или образа мира, отрезком тотальной истории всех видов знания, которая навязывает им единые нормы и положения» [Фуко 1994, с. 189]. Эпистема включает набор
дискурсивных практик, создающих аппарат производства знания [Автономова 1994, с. 11].
Безусловно, лингвистику с полным основанием можно причислить к исторической форме культуры и знания. Следовательно, ее существование регулируется определенными дискурсивными практиками.
Исходя из данного положения, «тоталитарная» лингвистика может быть представлена как совокупность дискурсивных практик, которые составляют «тоталитарность» лингвистики и являются типичными для лингвистики большинства тоталитарных режимов, в том числе для анализируемых нами стран. В своей совокупности реализации дискурсивные практики в тоталитарных государствах приводят к идентичным результатам проводимой языковой политики и определяют приоритетные научные направления языкознания. Их набор создает некую парадигму «лингвистического тоталитаризма», которая может проявляться с различной интенсивностью в зависимости от степени тоталитаризации государства и условий развития языкознания в той или иной стране.
Оговорим использование кавычек в отношении «тоталитарной лингвистики». Очевидно, что сама по себе лингвистика не может быть тоталитарной, т. е. не может осуществлять насильственные действия по отношению к противникам тоталитарного режима, осуществлять полный контроль за лингвистической деятельностью в стране и т. д. Следовательно, сочетание «тоталитарная лингвистика» представляет собой концептуальную метафору.
В соответствии с современной теорией концептуальной метафоры «тоталитарная лингвистика» предстает как метафорическая модель, под которой в современной лингвистике понимается «существующая и / или складывающаяся в сознании носителей языка схема связи между двумя понятийными сферами, которую можно представить определенной формулой: X - это Y» [Чудинов 2003].
В нашем случае «тоталитарная лингвистика» - это:
- насилие (психологическое и физическое);
- террор (борьба с внешними и внутренними врагами);
- запрет (на проведение исследований, командирование, издание печатных трудов);
- культ лично сти в языкознании (приоритет высказываний о языке лидеров тоталитарных государств, классиков марксизма-ленинизма, доминирующие языковедческие концепции);
- идеология (связь лингвистики с идеологическими задачами государства);
- контроль (за исследованиями и поведением языковедов);
- власть (как лидера государства и партии, так и руководителя языковедческих коллективов).
Учитывая укоренившуюся в нашем сознании отрицательную коннотацию слова «тоталитарный», оговорим его использование в нашем применении к лингвистике.
Итак, «тоталитарная лингвистика» не есть отрицание достижений лингвистов, работающих в условиях тоталитарного общества. Развитие лингвистики, как и развитие структуры языка, вызывается несколькими моментами: внутренними законами и различными факторами социально-политического характера. В нашей концепции «тоталитарная лингвистика» представляет собой лингвистику с преобладающим влиянием политико-социальных условий развития, менее обусловленную внутренними закономерностями.
Ключевым моментом в понимании «тоталитарной лингвистики» является концепт насилия, имеющего различные проявления, в том числе физическое насилие, дискриминацию определенной группы населения, отличающейся в языковом отношении. Не менее важным представляется и тема духовного насилия, что нашло свое отражение в ограничении сферы занятий, строгом подчинении предписаниям правящих кругов, выполнении их политического и социального заказа, определенной «селекции» ученых, их разделению на угодных правящему режиму и неугодных.
Будучи порождением тоталитарной идеологии и тоталитарного государства, «тоталитарная лингвистика» обладает многими родовыми признаками последнего. К их числу относятся:
1) культ личности ученого, доминирующее положение его концепций;
2) созданная система физического и психологического террора для манипуляции учеными;
3) формирование особого идеологического дискурса, инструментом которого является тоталитарный язык;
4) обращение к теме героизма, в том числе героическому историческому прошлому;
5) языковой пуризм; борьба с языком врага;
6) вмешательство органов власти в лингвистические проблемы, их социальный и политический заказ на лингвистические исследования и проекты.
В целом, под «тоталитарной лингвистикой» мы понимаем следующее:
а) совокупность дискурсивных практик, характерных для лингвистики тоталитарных обществ, оказывающих влияние на формирование тематики, направления и методы теоретической и прикладной лингвистики;
б) совокупность лингвистических концепций тоталитарного общества как воплощение господствующей идеологии;
в) доминанты языковой политики и лингвистики тоталитарного государства.
Приведем примеры дискурсивных практик «тоталитарной лингвистики», проявляющихся в ее различных аспектах.
Ключевой дискурсивной практикой языковой политики в отношении к языкам других народов и национальностей становится перевод лингвистических задач в политическую сферу, что воплощается в принятии решений, исходя не из языковых принципов, а из политических пристрастий, амбиций, мотивов руководства страны. Реализация политических установок осуществляется через:
1) регулирование взаимоотношений государственного языка и диалектов через законодательные акты и другие политические мероприятия правительства, в том числе создание специальных органов по решению национальных вопросов;
2) использование авторитета церкви и СМИ для воплощения решений по диалектам и языкам национальных меньшинств;
3) определение статуса диалекта и миноритарного языка в зависимости от этапа языковой политики;
4) использование авторитета ведущих лингвистов страны.
Отметим, что степень проявления данных дискурсивных практик
напрямую зависит от условий их реализации, в том числе в большей степени от отношения правящих кругов к той или иной национальности, проживающей на территории тоталитарного государства.
В статье «К вопросу о языковой политике тоталитарных государств» [Костева 2010] нами были выявлены изменения в языковой политике в различные периоды развития тоталитарного государства, что
позволило выдвинуть и подтвердить гипотезу о существовании двух этапов языковой политики в истории тоталитарных государств, идущих параллельно с изменениями в политической сфере и национальной политике.
В представленной ниже таблице приведем сравнительный анализ дискурсивных практик периода становления и периода укрепления тоталитарного государства.
Таблица
Дискурсивные практики двух этапов развития тоталитарного государства
Первый этап -период становления тоталитарного государства Второй этап -период развитого тоталитарного государства
1) использование для поддержки национальных языков и диалектов административного ресурса, в том числе специальные указы, декреты и постановления о статусе национальных и миноритарных языков, а также диалектов; выступления лидеров тоталитарных государств по вопросу отношения к диалектам и языкам национальных меньшинств 1) запрещение специальными указами использования языков национальных меньшинств в той или иной сфере, в том числе в области культуры. Как крайнюю форму проявления можно считать запрет на использование родного языка в бытовой сфере с такими проявлениями, как запрет на собственные личные имена на национальном языке
2) использование авторитета ведущих лингвистов для поддержки проводимой государственной политики 2) отмена обучения на родном языке, строгий контроль за использованием общегосударственного языка
3) привлечение к обсуждению лингвистических проблем широкой общественности 3) введение системы наказаний вплоть до тюремного заключения и штрафов за «языковое неповиновение»
4) использование национальных и миноритарных языков, а также диалектов в школьном образовании 4) использование авторитета церкви и СМИ
Первый этап -период становления тоталитарного государства Второй этап -период развитого тоталитарного государства
5) пристальное внимание изучению диалектов, государственная поддержка диалектологических исследований 5) снижение статуса национальных языков до уровня диалектов
6) активное «языковое строительство», создание алфавитов и письменности для бесписьменных народов 6) создание условий и преимуществ для использования общенационального языка
7) поощрение создания литературы на национальных языках, а также поддержка работы издательств национальной литературы по переводу и изданию мировой литературы на национальных языках 7) крайняя форма борьбы с диалектами - диалектофобия
В качестве примера проявления «тоталитарной лингвистики» в области прикладного языкознания мы приведем дискурсивные практики, используемые в области лексикографии. Среди них:
1) масштабность лексикографических проектов, к числу которых относятся такие виды словарей, как академические, толковые, словари современного языка. Отражение тоталитарной политики находит в них свое отражение прежде всего в отборе кодифицируемых лексем, способе кодификации словарного материала и иллюстративном материале;
2) непосредственное участие государства, в том числе лидеров тоталитарных государств, в словарном деле, выражающееся в государственном и политическом заказе того или иного вида лексикографического источника, его финансирования; в создании специальных групп и комиссий, освещении работы над ним в периодической печати и авторитетных научных журналах, а также определение его содержания с точки зрения идеологических, политических и экономических предпосылок.
Таким образом, «тоталитарная лингвистика» представляется уникальным явлением, природа которого обусловлена природой тоталитарного общества, испытывающего его постоянное влияние.
Дискурсивные практики «тоталитарной лингвистики» имеют релевантный характер для лингвистики других эпох и при определенных условиях могут реализовываться на отдельных исторических этапах в странах с разным политическим устройством.
Доказательством этому положению могут послужить такие примеры, как дискриминационная политика в отношении каталонского языка в Испании в XVIII в., проявления пуризма в посттоталитарной Румынии 1990-х гг. и ряд других явлений. Данный факт можно объяснить тем, что парадигма лингвистического тоталитаризма представляет собой, используя термин, заимствованный нами из работ О. А. Радченко [Радченко 2012], так называемую мерцающую парадигму, механизмы возникновения и исчезновения которой требуют дальнейшего исследования.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Автономова Н. С. Мишель Фуко и его книга «Слова и вещи» // М. Фуко «Слова и вещи». Археология гуманитарных наук. Спб.: A-cad. 1994. С. 7-27. Визгин В. Ю. Эпистема // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН. М: Мысль, 2010. URL: iphlib.ru/greenstone3/library/collection/ newphilens (дата обращения: 11.06.2017). Голомшток И. Н. Тоталитарное искусство. М. : Галарт, 1994. 296 с. Кондаков И. В. Тоталитарная культура // Культурология. ХХ век : энциклопедия. СПб. : Университетская книга. 1998. Т. 2. С. 260-264. Костева В. М. К вопросу о языковой политике тоталитарных государств //
Вестник ИГЛУ 2010. № 1. С.120-125. (Сер. Филология.) Костева В. М. «Тоталитарная» лингвистика и ее проявление в языковой политике : монография. М. : МПГУ, 2013. 128 с. Костева В. М. О правомерности термина «тоталитарная» лингвистика в современной исследовательской парадигме // Вестник Адыгейского государственного университета. 2014. Вып. 1 (134). С. 63-68. Радченко О. А. Spectrum Vitae: от функциональной грамматики к идиоэтни-
ческой философии языка. М. : Тезаурус, 2012. С. 86-127. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб. : A-cad, 1994. 406 c.
Чудинов А. П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации : монография. Екатеринбург : Изд-во УрГПУ, 2003. 250 с.
