Научная статья на тему 'Топология немецкой именной группы: диахронический и типологический аспекты'

Топология немецкой именной группы: диахронический и типологический аспекты Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
294
58
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ТОПОЛОГИЯ / ПОРЯДОК СЛОВ / ИМЕННАЯ ГРУППА / ДИАХРОНИЯ / ТИПОЛОГИЯ / НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК / АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК / НИДЕРЛАНДСКИЙ ЯЗЫК / АНАЛИТИЧЕСКИЙ / СИНТЕТИЧЕСКИЙ / TOPOLOGY / WORD ORDER / NOUN PHRASE / DIACHRONY / TYPOLOGY / GERMAN / ENGLISH / DUTCH / ANALYTICAL / SYNTHETIC

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Поздерова Г. Ф.

Темой данной статьи является топология именной группы, которая рассматривается через призму диахронии и типологии. В статье прослеживается становление норм словорасположения в немецком, английском и нидерландском языках. На основе проанализированного языкового материала делаются некоторые обобщения типологического характера и высказываются замечания по поводу распространенной точки зрения относительно причин языковых изменений.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

TOPOLOGY OF GERMAN NOUN PHRASE: DIACHRONIC AND TYPOLOGICAL ASPECTS

The topic of this article is the topology of the noun phrase, which is viewed through the prism of diachrony and typology. The article traces the emergence of word order norms in German, English and Dutch. On the basis of the analyzed linguistic material some generalizations of the typological nature are made and the causes of linguistic change are commented on.

Текст научной работы на тему «Топология немецкой именной группы: диахронический и типологический аспекты»

УДК 81-112

ТОПОЛОГИЯ НЕМЕЦКОЙ ИМЕННОЙ ГРУППЫ: ДИАХРОНИЧЕСКИЙ И ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

© Г. Ф. Поздерова

Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.

Тел.: +7 (347) 272 35 62.

E-mail: [email protected]

Темой данной статьи является топология именной группы, которая рассматривается через призму диахронии и типологии. В статье прослеживается становление норм словорас-положения в немецком, английском и нидерландском языках. На основе проанализированного языкового материала делаются некоторые обобщения типологического характера и высказываются замечания по поводу распространенной точки зрения относительно причин языковых изменений.

Ключевые слова: топология, порядок слов, мецкий язык, английский язык, нидерландский язык,

В настоящей статье мы попытаемся решить двоякую задачу: 1. показать основной вектор развития линейной структуры именного словосочетания в немецком языке, остановившись на некоторых ключевых моментах этого процесса; 2. сопоставить данные немецкого языка с процессами формирования топологической нормы в близкородственных - нидерландском и английском - языках западногерманской группы.

Достаточно длительное время «любовью» у германистов пользовались глагол и глагольная группа. Однако в последней четверти прошлого века их внимание привлекла и именная группа, о чем свидетельствует значительное количество работ, посвященных различным аспектам данной синтаксической единицы. И интерес этот не случаен: именная группа характеризуется многофункциональностью, т.е. способна выступать в роли аргумента глагола, именного сказуемого, обстоятельства, определения. Этот вид словосочетания имеет сложную структуру, обусловленную, с одной стороны, свойством самого имени присоединять теоретически неограниченное количество распространителей. С другой стороны, сами распространители могут иметь богатую структуру. Все это позволяет увеличивать емкость именной группы и, следовательно, емкость предложения, в котором она функционирует. Это свойство нашло отражение в тенденции к номинализации, характерной для современного немецкого языка. В ходе этого процесса происходит «наполняемость» членов предложения, информация, передаваемая придаточным предложением, свертывается в номинальные блоки и в таком виде присутствует в простых предложениях, доля которых в современном немецком языке возрастает [1, с. 317].

Чтобы понять, за счет чего именная группа приобрела такие свойства, как монолитность, грамматическую сцепленность образующих ее компонентов [2, с. 303], необходимо обратиться к истории. Одной из причин, способствующих формированию указанных свойств, В. Г. Адмони назы-

именная группа, диахрония, типология, неаналитический, синтетический.

вает сдвиги в порядке слов [2, с. 303]. Важным следствием этих сдвигов стало развитие рамочной структуры. Решающим фактором ее возникновения является появление артикля.

Современный немецкий язык имеет в своем распоряжении два артикля - определенный и неопределенный, которые, в отличие, например, от английского языка, кроме манифестации категории определенности/неопределенности являются важным средством репрезентации категорий рода, числа и падежа (т.е. превращается в так называемую морфему-«портманто» (das Portmanteaumorphem)). Оба вида артикля возникли в немецком языке в разное время: определенный артикль появился в конце древневерхненемецкого периода (7501050 гг.) из указательного местоимения ther; время возникновения неопределенного артикля из числительного ein - средневерхненемецкий период (1050-1350 гг.).

С ослаблением дейктической функции указательного местоимения в древневерхненемецком происходит грамматикализация местоимения и превращение его в артикль. Ж. Дюке (J. Duke) описывает этот процесс следующим образом: «... определенный артикль начинает свою карьеру на прагматическом уровне в качестве указательного местоимения с дейктической функцией. Его появление на ранних стадиях, в древневерхненемецком, обусловлено прагматическими условиями: только дискурсные референты, которые идентифицировались в коммуникативной ситуации как индивиды, могли получать в древневерхненемецком указательное местоимение. К нововерхненемецкому наблюдается переход от прагматического знака к грамматическому (+/- definit), чье использование становится обязательным (т.е., полностью независимым от прагматических факторов)» [3, с. 249]. Таким образом, то обстоятельство, что оба артикля становятся обязательным компонентом именной группы, приводит к тому, что, как подчеркивает Р. Щепаняк (R. Szczepaniak), происходит грамматикализация всей конструкции [4, с. 104].

Наряду с артиклем в качестве детерминантов могут выступать притяжательные местоимения, которые развивались по аналогии с артиклем. Для древневерхненемецкого периода характерна нефиксированная позиция этих элементов: хотя преобладает препозиция, встречаются случаи постановки детерминантов после ядерного существительного, что абсолютно невозможно представить в современной немецкой именной группе, ср.:

(1) ther heilant; sine iungiron; miniu ougen; thiu faz; iogiuuelih man;

(2) fon uuazzare thesemo; zi truhtine gote iro.

Случаи постпозиции детерминантов были

обусловлены стилистическими факторами.

Процессы фиксации порядка слов в именной группе затронули и другие ее компоненты. Рассмотрим наиболее значимые из них - родительный определительный и атрибутивные прилагательные.

Родительный определительный в современном немецком языке, как и в древневерхненемецком, встречается в двух позициях - в препозиции и в постпозиции к определяемому имени. Однако нельзя не отметить некоторые изменения, ограничивающие появление отдельных разрядов лексики в той или иной (т.е. левой или правой) позиции. Эти изменения проявились уже в средневерхненемецкий период. Как отмечает Н. И. Филичева, позиция генитивного определения коррелирует здесь с семантикой существительного в родительном падеже - имя одушевленное обычно находится в препозиции, неодушевленное - в постпозиции к определяемому существительному, ср.: Etzelen

bruoder; des hundes bellen; von anegenge der werlte. Определенное влияние на позицию оказывает, по ее мнению, и такой фактор, как наличие/отсутствие артикля при имени в генитиве, ср.: von dem wege der sunder; der sanges meister [5, с. 191]. В ранненововерхненемецкой именной группе генитивный атрибут также обнаруживается в разных позициях. Часто это зависит от предпочтений пишущих на этом языке авторов. Так, у Лютера обозначения лиц могут быть как в препозиции, так и в постпозиции к определяемому существительному, для неодушевленных существительных в родительном падеже характерна постпозиция. Кроме того генитив-ный атрибут иногда занимает позицию между местоимением и определяемым существительным или между прилагательным и определяемым существительным, ср.: Ich hatte uber dieser defi Oliviers Er-zehlung gern gelacht (Гриммельсгаузен); di alge-meinen der Deutschen Folker namen (Цезен). С. Науманн отмечает, что вплоть до

ранненововерхненемецкого периода (и даже позже) существовала тенденция не ставить рядом компоненты группы, связанные друг с другом [6, с. 352]). Это хорошо иллюстрирует следующий пример из Лютера: Als aber Petrus an die thur klopffet des thorsT аким образом можно констатировать вытеснение препозитивного генитива-атрибута из

нормативного узуса. Для диалектных форм немецкого языка и обиходно-разговорной речи свойственно также полное или частичное вытеснение родительного определительного из употребления. Так, родительный определительный в немецких диалектах был замещен своими конкурентами -предложной группой с von, либо так называемым дательным притяжательным. Предложная группа с von частично потеснила употребление генитивного атрибута в книжно-письменной речи. Здесь, правда, имеет место дифференциация в функционировании обеих конструкций, и использование предложного аналога родительного определительного в функциональной сфере генитива маркирует изменение стилистического статуса конструкции, характеризуя его как обиходно -разговорный [7, с. 671]. Что же касается вариантов препозитивного и постпозитивного расположения генитива, то, как указывает Н. Н. Семенюк, «исторический процесс, ведущий к вытеснению или архаизации некоторой части языковых явлений, может сопровождаться появлением у одного из вариантов стилистической коннотации» [8, с. 39]. Так произошло и с препозитивным родительным, конструкция с которым приобрела значение архаического и несколько возвышенного стиля. Как отмечает Н. Н. Семенюк, «стилистические процессы развертываются на фоне структурносемантических разграничений антропонимов - не-атропонимов, с одной стороны ..., а с другой, имен собственных - всех прочих обозначений антропонимов», что сопровождается специализацией препозиции для имен собственных [8, с. 153]. Именно их постановка перед ядерным существительным воспринимается скорее как немаркированная, в то время как постпозиция имени собственного расценивается как слегка маркированная. Относительно тождества/различия категориальной характеристики определения, выраженного именем собственным в родительном падеже, в препозиции и постпозиции существуют разные мнения [9-10]), но на них мы здесь останавливаться не будем.

Из постпозиции исчезли такие атрибуты, как адъективная группа и детерминативы, хотя отдельные примеры можно встретить еще и в ранненововерхненемецких текстах, ср.: die Pfeil der Son-nen heifi; den vater almechtigen; sun meiner (цит. по [6, с. 352]). Сегодня постпозиция адъективного определения возможна, прежде всего, в нефлективной форме, и является достаточно маркированной. Данная топологическая модель является непродуктивной, сфера ее применения ограничена рамками поэтического языка [11, с. 1991]. Такая позиция часто придает всей конструкции архаичный стилистический оттенок (ср. [11, с. 1991]; [12, с. 392]; [13, c. 148] и мн. др.). В современном немецком языке можно также встретить конструкции с постпозитивным нефлективным прилагательным-аттрибутом, обозначающие различные марки и виды товаров, например, Forelle blau, Campari bit-

ter, Henkell trocken и др., которые могут трактоваться как обстоятельственные эллиптические конструкции, больше не поддающиеся синтаксическому анализу. В пользу того, что эти застывшие конструкции равны по своим значению и функциям лексеме, говорит и тот факт, что перифраза подобных конструкций (т.е. постановка прилагательного в препозицию) невозможна. Другие случаи, когда прилагательное оказывается в постпозиции к определяемому имени, можно разделить на две группы: в одной окажутся обособленные прилагательные в нефлективной форме, сближающиеся с приложением. Другая группа представляет собой более сложное явление: определяемое имя переносится из срединного поля в предполье, что ведет к расщеплению именной группы. Подобные случаи вряд ли можно отнести к чистой постпозиции, ср.: Beweise hat sie aufierst trifftige vorgebracht. [7, c. 829].

Обратимся теперь к английскому языку. Препозиция определения расценивается как типичная, ср. [14, c. 147; 15, c. 286]. В древнеанглийском она была характерна для прилагательных, местоимений, генитивного определения, причастий и числительных. Однако не исключалась и постпозиция названных атрибутов, ср.: а) en3lisc 3ewrit; hfl 3es*li3l!ca tida; se foresprecena hun3ur; ealle o9re bec; Nor9manna land; Seaxna ^eod; moni3ra monna mod; ^ered cynin3 ond Mfred his bro^ur; b) 6a bec ealle; 6one naman anne; his suna twe3en; wine mln; freo-drihten mln; Sidroc eorl se alda; on o6re healfe 9rere ea. Возможно было и расщепление группы определений: micle meras fersce. В постпозиции встречаются причастные обороты, прилагательное с зависимыми словами, реже предложная группа [16, c. 281].

В среднеанглийский период происходит фиксация прилагательного в (контактной) препозиции, хотя постпозиция еще не исчезает полностью, что «объясняется французским влиянием или требованиями ритма» [16, c. 281]. В это же время проводится позиционное разграничение между беспредложным родительным падежом, который теперь выступает только в препозиции, и предложным атрибутом с предлогом of в постпозиции. Происходит расширение левой и правой сочетаемости имени за счет существительного в общем падеже в качестве препозитивного определения и так называемого группового родительного падежа -левая сочетаемость, а также за счет предложной группы (на фоне увеличения количества предлогов, способных сочетаться с существительным, и утраты предлогом of исходного конкретно-локального значения), за счет инфинитива - правая сочетаемость.

Интересно сравнить групповой родительный в среднеанглийском с аналогичными явлениями в древневерхненемецком, а также в средненидерландском:

Двн: fona daniheles ziide auur dhes forasagin; Iohannes houbit thes toufares; Herodianem Philippes quenun sines bruoder;

Срангл: Ludes sunen kinges; Seys body the king; the king Priamus sone of Troy ;

Срнидерл.: Hi ghewan te wive des rijcs conincs do-chter Lodewijcs

Подобные конструкции встречаются и в ранненовоанглийском: the Archbishops grace of York; Sul-ly's daughter of the South. Примечательно что, если в среднеанглийском они характерны исключительно для поэзии, то в древневерхненемецком схожее явление наблюдается и в прозаических текстах. Данные конструкции сами осложнены приложением, которое, как показывают примеры, располагается дистантно.

Суммируя можно отметить, что топология именной группы в современном английском языке характеризуется препозицией детерминативов, прилагательных, родительного флективного (притяжательный падеж) и постпозицией предложных групп (в том числе с предлогом of), причастий, инфинитива.

Описание топологических особенностей нидерландского языка опирается на работу [17], где различаются семь моделей именной группы, а именно сочетания ядерного существительного с а) постпозитивным существительным-определением (приложение); б) определительным родительным падежом; в) прилагательным; г) местоимением; д) числительным; е) наречием; ж) предложной конструкцией [17, c. 77]. В связи с отсутствием связанных текстов на древненидерландском достаточно непросто сделать заключения относительно топологии представленных моделей. Можно предположить, что древненидерландская именная группа имела те же препозитивные определения, что древненемецкая и древнеанглийская. В постпозиции обнаруживаются приложение, притяжательное местоимение (в обращении), она также типична для генитивного определения и прилагательного (!), ср.: herro hulpere min inde relosere min; got, nere-ando unsa; duoma druftenes; salda mannis; spraken mundis minis; uuerk hando sinro; suert scarp; uuithirlon mikil; also uuater rinnende; an erthen ufistera.

В средненидерландском отмечается преобладание препозиции генитива, особенно в тех случаях, когда речь идет об антропонимах. Постпозиция присуща абстрактным и неодушевленным существительным в родительном падеже. Она в целом стилистически маркирована и характерна для архаично окрашенной прозы. Прилагательное, стоящее в постпозиции, чаще всего имеет тенденцию выступать в нефлективной форме. То же относится и к местоимению. В постпозиции находится приложение, которому присуща большая свобода в расположении, ср.: Hi ghewan te wive des rijcs conincs dochter Lodewijcs (!); Mirabel, die vrouwe; Nylus die

riviere и др. Эта позиция закрепляется за ним. Приложение и ядро могут меняться своими местами, при наличии других постпозитивных атрибутов приложение располагается дистантно и даже отделяется от ядра относительным придаточным предложением: De man die daar zit, mijn broer, is reeds 50 jaar oud.

Позиция генитивного определения в современном нидерландском языке характеризуется противоречиво. Так, В. П. Берков отмечает, что гени-тивное определение находится, как правило, в постпозиции: in naam der wet! Однако собственные имена и «сходно употребляемые нарицательные» могут появляться в препозиции к ядреному существительному: Vondels gedichten; buurmans kippen [18, c. 83]. С. А. Миронов рисует следующую картину: в древненидерландском более характерной была контактная постпозиция генитивного определения; в средненидерландский период наблюдалось больше свободы в расположении родительного определительного с превалированием препозиции. Постпозиция оказывается маркированной стилистически: она чаще встречается в прозе и является архаичным вариантом. Также обнаруживается тенденция к разграничению с помощью позиции родительного определительного обозначений лиц (препозиция) и имен неличной и абстрактной семантики (постпозиция), ср.: der quader vrouwen maghen; die tresore der kerken; ene sonne der regtecheit [17, c. 87]. В XVII веке наблюдается постепенная стабилизация препозиции и сегодня, как отмечает С. А. Миронов, «бесспорно превалирует препозитивный род. п. на -s в функции определения, ограничивающийся сферой названий лиц-производителей действия (как имен собственных, так и нарицательных). Он может занимать либо крайнюю левую (относительно субстантивного ядра) позицию - наряду с артиклями и местоимениями, - либо стоит непосредственно после них, но перед числительными и прилагательными в функции определений» [17, c. 92]: Jans twee nieuwe boeken; mijn zusters twee nieuwe handschoenen; moeders jas. Постпозиция, встречающаяся в современном литературном языке, ограничена небольшим числом изолированных архаизмов и застывших конструкций: de liefde Gods, de arke Noachs, kennis der natuur, verorden-ing der koningin.

Распределение постпозитивных или препозитивных прилагательных обусловлено жанром. Постпозиция в целом встречается значительно реже препозиции. Постпозитивное прилагательное выступает обычно в нулевой форме, хотя и отмечается спорадическое -е, особенно в женском роде [17, c. 95]. При переходе от средненидерландского к новонидерландскому, т.е. в XVI в., особых перемен в позиции прилагательного не отмечено, по-прежнему преобладающей является их препозиция. В современном нидерландском языке сохраняется эта устойчивая тенденция к препозитивной (и к

тому же, контактной) постановке прилагательного. Постпозиция сохраняется в консервативном архаическом стиле, в поэзии, отчасти в обиходноразговорном стиле, застывших оборотах, ср.: God almachtig; een kindeke klein; een ruiter koen. При наличии нескольких прилагательных-определений они располагаются, как и в немецком, по так называемому принципу «убывающей ингерентности»: вещественные прилагательные - качественные прилагательные - оценочные прилагательные, например: mooie witte houten huisjes [17, c. 109].

Рассмотрение особенностей формирования топологической нормы в трех языках германской группы позволяет сформулировать некоторые выводы:

Как и на ранних этапах своей истории, немецкий, английский и нидерландский сохраняют достаточно много схожих моментов в расположении атрибутов относительно ядерного имени. Можно отметить схожие тенденции на протяжении их истории, такие, как, например, полное вытеснение притяжательного местоимения из постпозиции и его фиксацию в препозиции к ядру. Шрмой становится препозиция прилагательного. Шблюдаемые во всех трех языках отдельные случаи постпозиции связаны часто с фразеологизацией или лексикали-зацией подобных конструкций, (ср.: Forelle blau; knight errant; een ruiter koen) или их обособлением и сопровождается - в немецком и нидерландском -утратой флексии. Отличие представляют лишь отдельные группы прилагательных (например, proper, или прилагательные с суффиксом -able/-ible) в английском языке.

Основные расхождения между указанными языками, вернее, английским с одной стороны, и немецким и нидерландским с другой, наблюдаются в позиции генитивного атрибута. Так, в немецком языке родительный определительный во флективной форме встречается как в препозиции, так и в постпозиции. Ограничения распространяются на препозицию, которая сегодня либо заполняется существительными определенного семантического класса (имя собственное), либо имеет особые стилистические коннотации. В английском языке флективный родительный строго зафиксирован в препозиции. Если следовать В. П. Беркову, то в нидерландском языке ситуация обнаруживает больше сходства с немецким языком.

В типологическом плане эти данные свидетельствуют о том, что английский язык очень сильно изменил свой морфологический тип - от синтетического он эволюционировал к аналитическому языковому типу. Как аналитический характеризуется также и строй нидерландского языка. Из всех трех рассмотренных языков только немецкий сохранил в значительном объеме флексию и представляет сегодня смешанный языковой тип. Э. Рон-небергер-Зибольд (E. Ronneberger-Sibold), описывая трудности, возникающие при попытке классифицировать немецкий язык в традиционных терми-

нах как синтетическии или аналитическии, преде-терминативный или постдетерминативный, указывает на следующее: «... с одной стороны, выражение артиклем грамматической категории определенности является, конечно, шагом в сторону аналитизма, с другой стороны, сильно сжатые и нерегулярные, поддающиеся описанию почти только супплетивно, формы артикля являются в значительной степени синтетическими. Что же касается порядка слов, то именно именная группа с типичной для предетерминации позицией согласующихся определений и детерминаторов слева от ядерного существительного и типичной правой позицией постдетерминации для несогласующихся определений и придаточных относительных, объединяет в себе оба топологических типа» [19, с. 85].

В заключение хочется обратить внимание на следующий момент, который вытекает из представленного здесь сопоставления. Он касается трактовки причин изменений (в нашем случае, в топологии атрибутов). Так, например, фиксацию адъективного атрибута в препозиции связывают с исчезновением согласования в английском языке, [16, с. 281]. Однако в немецком языке позиция прилагательного также является фиксированной, несмотря на сохранение согласования. Таким образом, объяснение указанного факта только посредством изменений в сфере морфологии вряд ли можно назвать исчерпывающим.

ЛИТЕРАТУРА

1.

Филичева Н. И. Основные линии развития структуры простого предложения в немецком языке. // Язык: теория, история, типология./ Под ред. Н.С. Бабенко. М.: Эдитори-ал УРСС, 2000. С. 310-319.

2. Адмони В. Г. Исторический синтаксис немецкого языка.

М.: Высшая школа, 1963. 335 с.

3. Nubling D. et al. Historische Sprachwissenschaft des Deut-schen: Eine Einfuhrung in die Prinzipien des Sprachwandels. 2., uberarbeitete Auflage. Tubingen: Gunter Narr Verlag, 2008. 308 S.

4. Szczepaniak R. Grammatikalisierung im Deutschen. Eine Einfuhrung. Tubingen: Gunter Narr Verlag, 2009. 218 S.

5. Филичева Н. И. История немецкого языка. М.: изд. центр «Академия», 2003. 304 c.

6. Schmidt W. u.a. Geschichte der deutschen Sprache. Berlin: Volk und Wissen, 1969. 428 S.

7. Duden, Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. 6., neu bearb. Aufl. Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich: Dudenverlag, 1998. 912 S.

8. Семенюк Н. Н. Очерки по исторической стилистике

немецкого языка. М.: ИЯз РАН, ИИЯ, 2000. 183 с.

9. Zifonun G. Eigennamen in der Narrenschlacht. Od.: Wie man Walther von der Vogelweide in den Genitiv setzt. // Sprachreport. 2001. №3. S. 2-5.

10. Lindauer Th. Genitivattribute: eine morphosyntaktische

Untersuchung zum deutschen DP/NP- System. Tubingen: Niemeyer, 1995. 223 S.

11. Zifonun G., Hoffmann L., Strecker B. u.a. Grammatik der deutschen Sprache. Berlin, New York: De Gruyter, 1997. 2569 S.

12. Hentschel E., Weydt H. Handbuch der deutschen Grammatik.

2. Aufl. Berlin, New York: De Gruyter, 1994. 452 S.

13. Jung W. Grammatik der deutschen Sprache. СПб.: Лань, 1996. 544 c.

14. Ильиш Б. А. История английского языка. М.: Высшая школа, 1958. 366 с.

15. Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. М.: изд-во литературы на ин. яз., 1957. 285 с.

16. Иванова И. П., Чахоян Л. П., Беляева Т. М. История английского языка. СПб.: «Авалон», «Азбука-классика», 2006. 560 c.

17. Миронов С. А., Зеленецкий А. Л., Дренясова Т. Н. Историческая грамматика нидерландского языка. Кн. 2: Синтаксис, заключение. Калуга: Облиздат, 2001. 191 с.

18. Берков В. П. Современные германские языки. М.: ООО «Изд-во АСТ»: ООО «Изд-во Астрель», 2001. 336 c.

19. Ronneberger-Sibold E. Die deutsche Nominalklammer. Ge-schichte, Funktion, typologische Bewertung // Arne Ziegler (Hrsg.) Historische Textgrammatik und historische Syntax des Deutschen: Traditionen, Innovationen, Perspektiven. In 2 Bdn. Berlin/New York: Walter de Gruyter, 2010. Bd. 1. S. 85-120.

Поступила в редакцию 14.06.2012 г.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.