CC BY
59
УДК 81-112
ТОПОЛОГИЯ НЕМЕЦКОЙ ИМЕННОЙ ГРУППЫ: ДИАХРОНИЧЕСКИЙ И ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
© Г. Ф. Поздерова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 35 62.
E-mail: [email protected]
Темой данной статьи является топология именной группы, которая рассматривается через призму диахронии и типологии. В статье прослеживается становление норм словорас-положения в немецком, английском и нидерландском языках. На основе проанализированного языкового материала делаются некоторые обобщения типологического характера и высказываются замечания по поводу распространенной точки зрения относительно причин языковых изменений.
Ключевые слова: топология, порядок слов, мецкий язык, английский язык, нидерландский язык,
В настоящей статье мы попытаемся решить двоякую задачу: 1. показать основной вектор развития линейной структуры именного словосочетания в немецком языке, остановившись на некоторых ключевых моментах этого процесса; 2. сопоставить данные немецкого языка с процессами формирования топологической нормы в близкородственных - нидерландском и английском - языках западногерманской группы.
Достаточно длительное время «любовью» у германистов пользовались глагол и глагольная группа. Однако в последней четверти прошлого века их внимание привлекла и именная группа, о чем свидетельствует значительное количество работ, посвященных различным аспектам данной синтаксической единицы. И интерес этот не случаен: именная группа характеризуется многофункциональностью, т.е. способна выступать в роли аргумента глагола, именного сказуемого, обстоятельства, определения. Этот вид словосочетания имеет сложную структуру, обусловленную, с одной стороны, свойством самого имени присоединять теоретически неограниченное количество распространителей. С другой стороны, сами распространители могут иметь богатую структуру. Все это позволяет увеличивать емкость именной группы и, следовательно, емкость предложения, в котором она функционирует. Это свойство нашло отражение в тенденции к номинализации, характерной для современного немецкого языка. В ходе этого процесса происходит «наполняемость» членов предложения, информация, передаваемая придаточным предложением, свертывается в номинальные блоки и в таком виде присутствует в простых предложениях, доля которых в современном немецком языке возрастает [1, с. 317].
Чтобы понять, за счет чего именная группа приобрела такие свойства, как монолитность, грамматическую сцепленность образующих ее компонентов [2, с. 303], необходимо обратиться к истории. Одной из причин, способствующих формированию указанных свойств, В. Г. Адмони назы-
именная группа, диахрония, типология, неаналитический, синтетический.
вает сдвиги в порядке слов [2, с. 303]. Важным следствием этих сдвигов стало развитие рамочной структуры. Решающим фактором ее возникновения является появление артикля.
Современный немецкий язык имеет в своем распоряжении два артикля - определенный и неопределенный, которые, в отличие, например, от английского языка, кроме манифестации категории определенности/неопределенности являются важным средством репрезентации категорий рода, числа и падежа (т.е. превращается в так называемую морфему-«портманто» (das Portmanteaumorphem)). Оба вида артикля возникли в немецком языке в разное время: определенный артикль появился в конце древневерхненемецкого периода (7501050 гг.) из указательного местоимения ther; время возникновения неопределенного артикля из числительного ein - средневерхненемецкий период (1050-1350 гг.).
С ослаблением дейктической функции указательного местоимения в древневерхненемецком происходит грамматикализация местоимения и превращение его в артикль. Ж. Дюке (J. Duke) описывает этот процесс следующим образом: «... определенный артикль начинает свою карьеру на прагматическом уровне в качестве указательного местоимения с дейктической функцией. Его появление на ранних стадиях, в древневерхненемецком, обусловлено прагматическими условиями: только дискурсные референты, которые идентифицировались в коммуникативной ситуации как индивиды, могли получать в древневерхненемецком указательное местоимение. К нововерхненемецкому наблюдается переход от прагматического знака к грамматическому (+/- definit), чье использование становится обязательным (т.е., полностью независимым от прагматических факторов)» [3, с. 249]. Таким образом, то обстоятельство, что оба артикля становятся обязательным компонентом именной группы, приводит к тому, что, как подчеркивает Р. Щепаняк (R. Szczepaniak), происходит грамматикализация всей конструкции [4, с. 104].
Наряду с артиклем в качестве детерминантов могут выступать притяжательные местоимения, которые развивались по аналогии с артиклем. Для древневерхненемецкого периода характерна нефиксированная позиция этих элементов: хотя преобладает препозиция, встречаются случаи постановки детерминантов после ядерного существительного, что абсолютно невозможно представить в современной немецкой именной группе, ср.:
(1) ther heilant; sine iungiron; miniu ougen; thiu faz; iogiuuelih man;
(2) fon uuazzare thesemo; zi truhtine gote iro.
Случаи постпозиции детерминантов были
обусловлены стилистическими факторами.
Процессы фиксации порядка слов в именной группе затронули и другие ее компоненты. Рассмотрим наиболее значимые из них - родительный определительный и атрибутивные прилагательные.
Родительный определительный в современном немецком языке, как и в древневерхненемецком, встречается в двух позициях - в препозиции и в постпозиции к определяемому имени. Однако нельзя не отметить некоторые изменения, ограничивающие появление отдельных разрядов лексики в той или иной (т.е. левой или правой) позиции. Эти изменения проявились уже в средневерхненемецкий период. Как отмечает Н. И. Филичева, позиция генитивного определения коррелирует здесь с семантикой существительного в родительном падеже - имя одушевленное обычно находится в препозиции, неодушевленное - в постпозиции к определяемому существительному, ср.: Etzelen
bruoder; des hundes bellen; von anegenge der werlte. Определенное влияние на позицию оказывает, по ее мнению, и такой фактор, как наличие/отсутствие артикля при имени в генитиве, ср.: von dem wege der sunder; der sanges meister [5, с. 191]. В ранненововерхненемецкой именной группе генитивный атрибут также обнаруживается в разных позициях. Часто это зависит от предпочтений пишущих на этом языке авторов. Так, у Лютера обозначения лиц могут быть как в препозиции, так и в постпозиции к определяемому существительному, для неодушевленных существительных в родительном падеже характерна постпозиция. Кроме того генитив-ный атрибут иногда занимает позицию между местоимением и определяемым существительным или между прилагательным и определяемым существительным, ср.: Ich hatte uber dieser defi Oliviers Er-zehlung gern gelacht (Гриммельсгаузен); di alge-meinen der Deutschen Folker namen (Цезен). С. Науманн отмечает, что вплоть до
ранненововерхненемецкого периода (и даже позже) существовала тенденция не ставить рядом компоненты группы, связанные друг с другом [6, с. 352]). Это хорошо иллюстрирует следующий пример из Лютера: Als aber Petrus an die thur klopffet des thorsT аким образом можно констатировать вытеснение препозитивного генитива-атрибута из
нормативного узуса. Для диалектных форм немецкого языка и обиходно-разговорной речи свойственно также полное или частичное вытеснение родительного определительного из употребления. Так, родительный определительный в немецких диалектах был замещен своими конкурентами -предложной группой с von, либо так называемым дательным притяжательным. Предложная группа с von частично потеснила употребление генитивного атрибута в книжно-письменной речи. Здесь, правда, имеет место дифференциация в функционировании обеих конструкций, и использование предложного аналога родительного определительного в функциональной сфере генитива маркирует изменение стилистического статуса конструкции, характеризуя его как обиходно -разговорный [7, с. 671]. Что же касается вариантов препозитивного и постпозитивного расположения генитива, то, как указывает Н. Н. Семенюк, «исторический процесс, ведущий к вытеснению или архаизации некоторой части языковых явлений, может сопровождаться появлением у одного из вариантов стилистической коннотации» [8, с. 39]. Так произошло и с препозитивным родительным, конструкция с которым приобрела значение архаического и несколько возвышенного стиля. Как отмечает Н. Н. Семенюк, «стилистические процессы развертываются на фоне структурносемантических разграничений антропонимов - не-атропонимов, с одной стороны ..., а с другой, имен собственных - всех прочих обозначений антропонимов», что сопровождается специализацией препозиции для имен собственных [8, с. 153]. Именно их постановка перед ядерным существительным воспринимается скорее как немаркированная, в то время как постпозиция имени собственного расценивается как слегка маркированная. Относительно тождества/различия категориальной характеристики определения, выраженного именем собственным в родительном падеже, в препозиции и постпозиции существуют разные мнения [9-10]), но на них мы здесь останавливаться не будем.
Из постпозиции исчезли такие атрибуты, как адъективная группа и детерминативы, хотя отдельные примеры можно встретить еще и в ранненововерхненемецких текстах, ср.: die Pfeil der Son-nen heifi; den vater almechtigen; sun meiner (цит. по [6, с. 352]). Сегодня постпозиция адъективного определения возможна, прежде всего, в нефлективной форме, и является достаточно маркированной. Данная топологическая модель является непродуктивной, сфера ее применения ограничена рамками поэтического языка [11, с. 1991]. Такая позиция часто придает всей конструкции архаичный стилистический оттенок (ср. [11, с. 1991]; [12, с. 392]; [13, c. 148] и мн. др.). В современном немецком языке можно также встретить конструкции с постпозитивным нефлективным прилагательным-аттрибутом, обозначающие различные марки и виды товаров, например, Forelle blau, Campari bit-
ter, Henkell trocken и др., которые могут трактоваться как обстоятельственные эллиптические конструкции, больше не поддающиеся синтаксическому анализу. В пользу того, что эти застывшие конструкции равны по своим значению и функциям лексеме, говорит и тот факт, что перифраза подобных конструкций (т.е. постановка прилагательного в препозицию) невозможна. Другие случаи, когда прилагательное оказывается в постпозиции к определяемому имени, можно разделить на две группы: в одной окажутся обособленные прилагательные в нефлективной форме, сближающиеся с приложением. Другая группа представляет собой более сложное явление: определяемое имя переносится из срединного поля в предполье, что ведет к расщеплению именной группы. Подобные случаи вряд ли можно отнести к чистой постпозиции, ср.: Beweise hat sie aufierst trifftige vorgebracht. [7, c. 829].
Обратимся теперь к английскому языку. Препозиция определения расценивается как типичная, ср. [14, c. 147; 15, c. 286]. В древнеанглийском она была характерна для прилагательных, местоимений, генитивного определения, причастий и числительных. Однако не исключалась и постпозиция названных атрибутов, ср.: а) en3lisc 3ewrit; hfl 3es*li3l!ca tida; se foresprecena hun3ur; ealle o9re bec; Nor9manna land; Seaxna ^eod; moni3ra monna mod; ^ered cynin3 ond Mfred his bro^ur; b) 6a bec ealle; 6one naman anne; his suna twe3en; wine mln; freo-drihten mln; Sidroc eorl se alda; on o6re healfe 9rere ea. Возможно было и расщепление группы определений: micle meras fersce. В постпозиции встречаются причастные обороты, прилагательное с зависимыми словами, реже предложная группа [16, c. 281].
В среднеанглийский период происходит фиксация прилагательного в (контактной) препозиции, хотя постпозиция еще не исчезает полностью, что «объясняется французским влиянием или требованиями ритма» [16, c. 281]. В это же время проводится позиционное разграничение между беспредложным родительным падежом, который теперь выступает только в препозиции, и предложным атрибутом с предлогом of в постпозиции. Происходит расширение левой и правой сочетаемости имени за счет существительного в общем падеже в качестве препозитивного определения и так называемого группового родительного падежа -левая сочетаемость, а также за счет предложной группы (на фоне увеличения количества предлогов, способных сочетаться с существительным, и утраты предлогом of исходного конкретно-локального значения), за счет инфинитива - правая сочетаемость.
Интересно сравнить групповой родительный в среднеанглийском с аналогичными явлениями в древневерхненемецком, а также в средненидерландском:
Двн: fona daniheles ziide auur dhes forasagin; Iohannes houbit thes toufares; Herodianem Philippes quenun sines bruoder;
Срангл: Ludes sunen kinges; Seys body the king; the king Priamus sone of Troy ;
Срнидерл.: Hi ghewan te wive des rijcs conincs do-chter Lodewijcs
Подобные конструкции встречаются и в ранненовоанглийском: the Archbishops grace of York; Sul-ly's daughter of the South. Примечательно что, если в среднеанглийском они характерны исключительно для поэзии, то в древневерхненемецком схожее явление наблюдается и в прозаических текстах. Данные конструкции сами осложнены приложением, которое, как показывают примеры, располагается дистантно.
Суммируя можно отметить, что топология именной группы в современном английском языке характеризуется препозицией детерминативов, прилагательных, родительного флективного (притяжательный падеж) и постпозицией предложных групп (в том числе с предлогом of), причастий, инфинитива.
Описание топологических особенностей нидерландского языка опирается на работу [17], где различаются семь моделей именной группы, а именно сочетания ядерного существительного с а) постпозитивным существительным-определением (приложение); б) определительным родительным падежом; в) прилагательным; г) местоимением; д) числительным; е) наречием; ж) предложной конструкцией [17, c. 77]. В связи с отсутствием связанных текстов на древненидерландском достаточно непросто сделать заключения относительно топологии представленных моделей. Можно предположить, что древненидерландская именная группа имела те же препозитивные определения, что древненемецкая и древнеанглийская. В постпозиции обнаруживаются приложение, притяжательное местоимение (в обращении), она также типична для генитивного определения и прилагательного (!), ср.: herro hulpere min inde relosere min; got, nere-ando unsa; duoma druftenes; salda mannis; spraken mundis minis; uuerk hando sinro; suert scarp; uuithirlon mikil; also uuater rinnende; an erthen ufistera.
В средненидерландском отмечается преобладание препозиции генитива, особенно в тех случаях, когда речь идет об антропонимах. Постпозиция присуща абстрактным и неодушевленным существительным в родительном падеже. Она в целом стилистически маркирована и характерна для архаично окрашенной прозы. Прилагательное, стоящее в постпозиции, чаще всего имеет тенденцию выступать в нефлективной форме. То же относится и к местоимению. В постпозиции находится приложение, которому присуща большая свобода в расположении, ср.: Hi ghewan te wive des rijcs conincs dochter Lodewijcs (!); Mirabel, die vrouwe; Nylus die
riviere и др. Эта позиция закрепляется за ним. Приложение и ядро могут меняться своими местами, при наличии других постпозитивных атрибутов приложение располагается дистантно и даже отделяется от ядра относительным придаточным предложением: De man die daar zit, mijn broer, is reeds 50 jaar oud.
Позиция генитивного определения в современном нидерландском языке характеризуется противоречиво. Так, В. П. Берков отмечает, что гени-тивное определение находится, как правило, в постпозиции: in naam der wet! Однако собственные имена и «сходно употребляемые нарицательные» могут появляться в препозиции к ядреному существительному: Vondels gedichten; buurmans kippen [18, c. 83]. С. А. Миронов рисует следующую картину: в древненидерландском более характерной была контактная постпозиция генитивного определения; в средненидерландский период наблюдалось больше свободы в расположении родительного определительного с превалированием препозиции. Постпозиция оказывается маркированной стилистически: она чаще встречается в прозе и является архаичным вариантом. Также обнаруживается тенденция к разграничению с помощью позиции родительного определительного обозначений лиц (препозиция) и имен неличной и абстрактной семантики (постпозиция), ср.: der quader vrouwen maghen; die tresore der kerken; ene sonne der regtecheit [17, c. 87]. В XVII веке наблюдается постепенная стабилизация препозиции и сегодня, как отмечает С. А. Миронов, «бесспорно превалирует препозитивный род. п. на -s в функции определения, ограничивающийся сферой названий лиц-производителей действия (как имен собственных, так и нарицательных). Он может занимать либо крайнюю левую (относительно субстантивного ядра) позицию - наряду с артиклями и местоимениями, - либо стоит непосредственно после них, но перед числительными и прилагательными в функции определений» [17, c. 92]: Jans twee nieuwe boeken; mijn zusters twee nieuwe handschoenen; moeders jas. Постпозиция, встречающаяся в современном литературном языке, ограничена небольшим числом изолированных архаизмов и застывших конструкций: de liefde Gods, de arke Noachs, kennis der natuur, verorden-ing der koningin.
Распределение постпозитивных или препозитивных прилагательных обусловлено жанром. Постпозиция в целом встречается значительно реже препозиции. Постпозитивное прилагательное выступает обычно в нулевой форме, хотя и отмечается спорадическое -е, особенно в женском роде [17, c. 95]. При переходе от средненидерландского к новонидерландскому, т.е. в XVI в., особых перемен в позиции прилагательного не отмечено, по-прежнему преобладающей является их препозиция. В современном нидерландском языке сохраняется эта устойчивая тенденция к препозитивной (и к
тому же, контактной) постановке прилагательного. Постпозиция сохраняется в консервативном архаическом стиле, в поэзии, отчасти в обиходноразговорном стиле, застывших оборотах, ср.: God almachtig; een kindeke klein; een ruiter koen. При наличии нескольких прилагательных-определений они располагаются, как и в немецком, по так называемому принципу «убывающей ингерентности»: вещественные прилагательные - качественные прилагательные - оценочные прилагательные, например: mooie witte houten huisjes [17, c. 109].
Рассмотрение особенностей формирования топологической нормы в трех языках германской группы позволяет сформулировать некоторые выводы:
Как и на ранних этапах своей истории, немецкий, английский и нидерландский сохраняют достаточно много схожих моментов в расположении атрибутов относительно ядерного имени. Можно отметить схожие тенденции на протяжении их истории, такие, как, например, полное вытеснение притяжательного местоимения из постпозиции и его фиксацию в препозиции к ядру. Шрмой становится препозиция прилагательного. Шблюдаемые во всех трех языках отдельные случаи постпозиции связаны часто с фразеологизацией или лексикали-зацией подобных конструкций, (ср.: Forelle blau; knight errant; een ruiter koen) или их обособлением и сопровождается - в немецком и нидерландском -утратой флексии. Отличие представляют лишь отдельные группы прилагательных (например, proper, или прилагательные с суффиксом -able/-ible) в английском языке.
Основные расхождения между указанными языками, вернее, английским с одной стороны, и немецким и нидерландским с другой, наблюдаются в позиции генитивного атрибута. Так, в немецком языке родительный определительный во флективной форме встречается как в препозиции, так и в постпозиции. Ограничения распространяются на препозицию, которая сегодня либо заполняется существительными определенного семантического класса (имя собственное), либо имеет особые стилистические коннотации. В английском языке флективный родительный строго зафиксирован в препозиции. Если следовать В. П. Беркову, то в нидерландском языке ситуация обнаруживает больше сходства с немецким языком.
В типологическом плане эти данные свидетельствуют о том, что английский язык очень сильно изменил свой морфологический тип - от синтетического он эволюционировал к аналитическому языковому типу. Как аналитический характеризуется также и строй нидерландского языка. Из всех трех рассмотренных языков только немецкий сохранил в значительном объеме флексию и представляет сегодня смешанный языковой тип. Э. Рон-небергер-Зибольд (E. Ronneberger-Sibold), описывая трудности, возникающие при попытке классифицировать немецкий язык в традиционных терми-
нах как синтетическии или аналитическии, преде-терминативный или постдетерминативный, указывает на следующее: «... с одной стороны, выражение артиклем грамматической категории определенности является, конечно, шагом в сторону аналитизма, с другой стороны, сильно сжатые и нерегулярные, поддающиеся описанию почти только супплетивно, формы артикля являются в значительной степени синтетическими. Что же касается порядка слов, то именно именная группа с типичной для предетерминации позицией согласующихся определений и детерминаторов слева от ядерного существительного и типичной правой позицией постдетерминации для несогласующихся определений и придаточных относительных, объединяет в себе оба топологических типа» [19, с. 85].
В заключение хочется обратить внимание на следующий момент, который вытекает из представленного здесь сопоставления. Он касается трактовки причин изменений (в нашем случае, в топологии атрибутов). Так, например, фиксацию адъективного атрибута в препозиции связывают с исчезновением согласования в английском языке, [16, с. 281]. Однако в немецком языке позиция прилагательного также является фиксированной, несмотря на сохранение согласования. Таким образом, объяснение указанного факта только посредством изменений в сфере морфологии вряд ли можно назвать исчерпывающим.
ЛИТЕРАТУРА
1.
Филичева Н. И. Основные линии развития структуры простого предложения в немецком языке. // Язык: теория, история, типология./ Под ред. Н.С. Бабенко. М.: Эдитори-ал УРСС, 2000. С. 310-319.
2. Адмони В. Г. Исторический синтаксис немецкого языка.
М.: Высшая школа, 1963. 335 с.
3. Nubling D. et al. Historische Sprachwissenschaft des Deut-schen: Eine Einfuhrung in die Prinzipien des Sprachwandels. 2., uberarbeitete Auflage. Tubingen: Gunter Narr Verlag, 2008. 308 S.
4. Szczepaniak R. Grammatikalisierung im Deutschen. Eine Einfuhrung. Tubingen: Gunter Narr Verlag, 2009. 218 S.
5. Филичева Н. И. История немецкого языка. М.: изд. центр «Академия», 2003. 304 c.
6. Schmidt W. u.a. Geschichte der deutschen Sprache. Berlin: Volk und Wissen, 1969. 428 S.
7. Duden, Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. 6., neu bearb. Aufl. Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich: Dudenverlag, 1998. 912 S.
8. Семенюк Н. Н. Очерки по исторической стилистике
немецкого языка. М.: ИЯз РАН, ИИЯ, 2000. 183 с.
9. Zifonun G. Eigennamen in der Narrenschlacht. Od.: Wie man Walther von der Vogelweide in den Genitiv setzt. // Sprachreport. 2001. №3. S. 2-5.
10. Lindauer Th. Genitivattribute: eine morphosyntaktische
Untersuchung zum deutschen DP/NP- System. Tubingen: Niemeyer, 1995. 223 S.
11. Zifonun G., Hoffmann L., Strecker B. u.a. Grammatik der deutschen Sprache. Berlin, New York: De Gruyter, 1997. 2569 S.
12. Hentschel E., Weydt H. Handbuch der deutschen Grammatik.
2. Aufl. Berlin, New York: De Gruyter, 1994. 452 S.
13. Jung W. Grammatik der deutschen Sprache. СПб.: Лань, 1996. 544 c.
14. Ильиш Б. А. История английского языка. М.: Высшая школа, 1958. 366 с.
15. Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. М.: изд-во литературы на ин. яз., 1957. 285 с.
16. Иванова И. П., Чахоян Л. П., Беляева Т. М. История английского языка. СПб.: «Авалон», «Азбука-классика», 2006. 560 c.
17. Миронов С. А., Зеленецкий А. Л., Дренясова Т. Н. Историческая грамматика нидерландского языка. Кн. 2: Синтаксис, заключение. Калуга: Облиздат, 2001. 191 с.
18. Берков В. П. Современные германские языки. М.: ООО «Изд-во АСТ»: ООО «Изд-во Астрель», 2001. 336 c.
19. Ronneberger-Sibold E. Die deutsche Nominalklammer. Ge-schichte, Funktion, typologische Bewertung // Arne Ziegler (Hrsg.) Historische Textgrammatik und historische Syntax des Deutschen: Traditionen, Innovationen, Perspektiven. In 2 Bdn. Berlin/New York: Walter de Gruyter, 2010. Bd. 1. S. 85-120.
Поступила в редакцию 14.06.2012 г.
