CC BY
472
4. К 210-летию
со дня рождения В.И. Даля
«ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ ЖИВОГО ВЕЛИКОРУССКОГО ЯЗЫКА» В.И. ДАЛЯ И СОВРЕМЕННАЯ ЛЕКСИКОГРАФИЯ1
Посвящается 210-летию со дня рождения В.И. Даля УДК81-2 А.Л. Шарандин
0ля большинства носителей русского языка, осознающих его величие и могущество в качестве национального достоя-ии, В.И. Даль - это выдающийся знаток русского слова и русского языка, отношение к которому свидетельствует о глубочайшем патриотизме и нравственной чистоте создателя «Толкового словаря живого великорусского языка» (1863-1866 гг.). По словам В.В. Виноградова, «Словарь Даля - это своеобразная энциклопедия народной русской жизни первой половины XIX в. ... Значение «Толкового словаря» Даля - непреходяще. Этот словарь должен быть настольной книгой всякого человека, изучающего и любящего русский народный язык» [Виноградов 1977: 229]. Поэтому и в настоящее время словарь Даля имеет статус одного из лучших словарей, сохраняющего дух именно русского языка и отражающего связь с ментальностью его носителей.
Прежде всего необходимо заметить, что данный словарь появляется в период формирования русской лексикографии как науки. Причем словарная работа в этот период не воспринималась как строго научная деятельность. По мнению В.В.Колесова, «это было время, когда общепринятой методики работы над словарем не существовало, даже словник не был определен, а стилистические и грамматические пометы находились на уровне интуитивного озарения того или иного академика» [Колесов 2003: 194]. Не случайно именно в этот период широко обсуждается проблема научного определения границ собственно русского языка в его литературном варианте.
Естественно, В.И. Даль не мог оставаться безразличным к различным мнениям относительно состава русской речи, относительно того, что должно войти в словарь живого великорусского языка. В этом плане показательно его отношение к народному языку как таковому: «пришла пора
В статье дана оценка лексикографическим взглядам В.И.Даля в аспекте их реализации в современной словарной работе. Рассмотрено отношение Даля к таким проблемам, как лексикографическая параметризация, роль грамматики в словарной статье, связь лексического материала, представленного в словаре, с ментальностью русского народа, с его жизнедеятельностью и культурой.
Ключевые слова: В.И. Даль, лексикография, структура словарной статьи, ментальность.
подорожить народным языком и выработать из него язык образованный» [Даль 1978: XII]. Здесь важна позиция Даля, согласно которой не все, что есть в народном языке, должно войти в словарь живого великорусского языка, а только то, что «придает языку стойкость, силу, ясность, целость и красоту», только то, что «служит источником и сокровищницей», что служит «для развития образованной русской речи» [Даль 1978: XIV]. Он писал: «Вовсе не утверждаю, будто вся народная речь, ни даже все слова речи этой должны быть внесены в образованный русский язык; я утверждаю только, что мы должны изучить простую и прямую русскую речь народа и усвоить ее себе, как все живое усвояет себе добрую пищу и претворяет ее в свою кровь и плоть» [Даль 1978: XIII]. Поэтому
1 Исследование выполнено в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы.
закономерным для В.И. Даля явилось невключение в словарь нецензурных слов. Только фрагменты составленного им «Условного языка петербургских мошенников» вошли в «Толковый словарь живого великорусского языка». Особое отношение было у Даля к иноязычным словам. Он понимал, что не всякое заимствование подлежит исключению из словаря русского языка. Даль был против тех заимствований, которые в русском языке имеют номинативные соответствия, отражающие дух русского языка. Поэтому он писал: «Мы не гоним общей анафемой все иностранные слова из русского языка, мы больше стоим за русский склад и оборот речи...» (цит по:[Грачев 2001: 6]).
По мнению исследователей, В.И. Даль не был лингвистом в узком смысле этого слова. В.В. Виноградов, анализируя толковые словари русского языка, пишет: «В академических кругах «Толковый словарь» Даля рассматривался лишь как сборник первоклассных материалов для исследования народной речи, для определения миросозерцания русского народа» [Виноградов 1977: 230]. Поэтому, как отмечает А.М. Бабкин, «В.И. Даль оценен лишь как собиратель и составитель капитального словаря». Но при этом он считает, что «обстоятельный и серьезный разбор, которому подверг В.И. Даль выпущенный Академией наук «Опыт областного словаря», целый ряд критических замечаний, попутно высказанных им по поводу русской грамматики, русского правописания, и особенно диалектологические суждения В.И. Даля показывают, что по своему научному кругозору и уровню, во всяком случае в области лексикографии и диалектологии, он был не ниже многих признанных ученых, его современников» [Бабкин 1978: IV].
Действительно, в наследии Даля мы не находим системного и пространного изложения основополагающих лингвистических проблем, которые позволяли бы представить его как ученого-лингвиста, как лингвиста-теоретика. Это давало повод некоторым известным языковедам определять его статус в науке как «дилетанта от науки». Да и сам В.И. Даль, оценивая, в частности, свой статус в создании «Толкового словаря живого великорусского языка», писал: «Это не есть труд ученый и строго выдержанный; это только сбор запасов из живого языка, не из книг и без ученых ссылок; это труд не зодчего, даже не каменщика, а работа подносчика его» [Даль 1978: XL]. Но, как заметил В.В.Колесов, описывая становление идеи развития в русском языкознании первой половины XIX века, «любая филологическая работа со словом в тех условиях и была лингвистической работой» [Коле-сов 2003: 118]. А характеризуя так называемое дилетантство В.И. Даля, считал, что «дилетантизм» Даля в те времена был положительным свойством гения. ... В незамутненности предвзятыми «теориями» сила Даля» [Колесов 2001: 10].
Итак, каков научный контекст, в рамках которого формируется, а в 1863-1866 годах появляется
основной лексикографический труд В.И.Даля?
Прежде всего важно установить, что считалось во времена Даля объектом научного исследования. На тот момент таким объектом, по мнению В.В. Колесова, оказалась грамматика русского языка: «Русские ученые разрабатывали грамматическое учение о слове как основной единице языка, на пространстве которой развертываются все остальные, аналитически воспроизводимые элементы (= формы, единицы) языка. Слово - синтез всех аналитически осознаваемых единиц языка» [Колесов 2003: 128]. Отсюда становится понятным, почему Даль не считал себя ученым, ибо, по его признанию, ему «недоставало общих познаний языковедения, недоставало даже и того, что ... называют основательным знанием своего языка, т.е. научного знания грамматики, с которой, - пишет Даль, - составитель словаря искони был в каком-то разладе, не умея применить ее к нашему языку и чуждаясь ее, не столько по рассудку, сколько по какому-то темному чувству опасения, чтобы она не сбила его с толку, не ошколярила, не стеснила свободы понимания, не обузила бы взгляда. Недоверчивость эта основана была на том, что он всюду встречал в русской грамматике латинскую и немецкую, а русской не находил» [Даль 1978: XVII]. В результате Даль ощущал неправомерность осмысления словарного материала с позиций грамматик, которые были чужды семантике русских слов, поскольку ориентировались соответственно на семантику тех слов, которые представляли эти грамматики. В частности, К.Ф. Рейф описывал семантику русских слов, исходя, по существу, из семантики французских слов. А своеобразие русской речи, представленной теми или иными формами, требовало осмысления содержательности этих форм на основе учета русской ментальности. Показательным в этом отношении являются слова К.С. Аксакова о том, что «язык сам мыслит своими формами, флексиями, словоизменениями и пр.» [Аксаков 1860: 530], ... «ибо начало языка и грамматики есть целый акт сознания, сама речь». [Аксаков 1860: 21].
Словарная же работа в тот период, как отмечалось нами выше, воспринималась не как строго научная деятельность, что и позволяло оценивать «Толковый словарь живого великорусского языка» не как собственно лингвистический труд. По мнению В.В. Виноградова, «это - беспримерный в истории русской лексикографии плод героического труда великого этнографа» [Виноградов 1977: 225].
Думается, сегодняшний статус лексикографии в системе языковых областей знания как лингвистической науки не вызывает у исследователей каких-либо сомнений. Более того, на наш взгляд, лексикография - это тот этап развития лингвистической науки, который дает возможность не противопоставлять различные теории, а, наоборот,
позволяет увидеть в них общую функциональную и концептуальную базу - коммуникативно-когнитивную. Именно на этой базе осознается и реализуется основная цель представления языкового материала в словаре - отразить результаты познавательного процесса об окружающем мире в форме языковых знаков и дать возможность использования этих знаков человеком в качестве когнитивно-дискурсивных образований в его речемыслительной деятельности. В результате словарное слово оказывается объектом разных аспектов описания языка и речи, которые в идеале образуют единство в толковом словаре или сориентированы на определенное функциональное предназначение того или иного типа словаря, что обусловливает их взаимосвязь и взаимодействие в рамках лексикографирования.
При этом уместно вспомнить известные слова акад. Л.В. Щербы, который считал, что «словарная работа, как основанная исключительно на семантике, требует особо тонкого восприятия языка, требует совершенно особого дарования, которое по какой-то линии, вероятно, родственно писательскому дарованию». Нет сомнений, что такой особый дар, да еще в той или иной степени оказавшийся в союзе с писательским дарованием, был присущ В.И.Далю, который достойно использовал его в благороднейшем и труднейшем деле собирательства языкового материала и щедро поделился результатами его обработки, представив обществу труд всей своей жизни: материалы словаря собирались Далем в течение 1819-1872 гг. Если Пушкин «памятник себе воздвиг нерукотворный» тем, что явился основоположником русского литературного языка, то Даль, став символом беззаветного служения русской науке и любви к языку, своим словарем воздвиг памятник нерукотворный лексикографии, его Величеству словарю, тем, кто отдает себя на протяжении многих лет собиранию и сохранению крупиц языкового творчества русского народа.
В качестве основных направлений реализации лингвистических взглядов Даля в области современной русской лексикографии выделим три направления, на которые хотелось бы обратить внимание в настоящей статье. Это - направления, которые связаны, во-первых, с проблемой лексикографирования; во-вторых, с ролью грамматики в лексикографии; и, в-третьих, с представлением в лексикографии ментальности носителей русского языка.
Несомненно, из этих трех проблем особую значимость имеет решение проблемы лексикографирования, поскольку в лексикографии важным и основополагающим моментом является решение проблемы лексикографической параметризации, проблемы подачи разных типов информации в рамках словарной статьи. Это прекрасно понимал и В.И.Даль. В этом смысле показательно его высказывание о том, что алфавитный способ распо-
ложения слов «.крайне туп и сух. Самые близкие речения разносятся. далеко врозь и томятся тут и там в одиночестве; всякая живая связь речи разорвана и утрачена» [Даль 1978: XVII].
Естественно, в период формирования лексикографии как науки наиболее остро стояли вопросы о тех или иных способах подачи слов в словаре, которые в большей или меньшей мере отвечали бы типу того или иного словаря и его назначению в научном и общественном пользовании. В.И. Даль пишет: «Какой вид или образ придать словарю, как его расположить? ... Именной и голый список всех слов, по азбучному порядку, крайне растянут и утомителен, требует многих повторений, при толковании самых близких, однородных слов, и разносит их далеко врознь. Расположение по корням - и опасно и недоступно; тут без натяжек и произвола не обойдешься, а отыскание слов очень затруднительно» [Даль 1978: XXXV].
В.И. Даль оказался одним из первых составителей словарей, кто осознавал важность проблемы лексикографической параметризации, столкнувшись при этом с отсутствием научных теорий, которые могли бы иметь лексикографическую реализацию в толковом словаре. Тем не менее, осмыслив те трудности, с которыми сталкивается пользователь толкового словаря при алфавитном («азбучном») порядке, и те опасности, которые пользователя подстерегают на пути «корнеслов-ного» способа, он предлагает третий путь, который определяет как «средний». В.И. Даль пишет: «Я избрал путь средний: все одногнездки поставлены в кучу, и одно слово легко объясняется другим. Одногнездками называю я глагол с производными: существительными, прилагательными, наречиями и другими частями речи. Но предложные слова того же гнезда отнесены на свое место, и там нередко образуют опять свои гнезда и кучки» [Даль 1978: XXXV]. Правда, при этом он признается, что «такой порядок проведен у меня не строго, в нем нет полной научной последовательности, этого я не достиг» [Там же].
Отсутствие строгой научной последовательности связано, на наш взгляд, с неразработанностью в тот период теории формообразования, которая позволила бы более последовательно соблюдать механизм подачи слов в толковом словаре: формы слова включаются в состав словарной статьи, а разные слова имеют разные статьи. Своего рода научная неразбериха была наглядно продемонстрирована Далем на примере залогов глагола. Он пишет: «Распределение глаголов на залоги одно школярство, один из тех путей, которые служат только для притупления памяти и понятий учеников; на каждый вопрос о залоге глагола ученик должен отвечать: в каком залоге вам угодно будет его употребить, в таком он, сей раз, и будет числиться» [Даль 1978: XXXVII].
Отмечая признание Даля о том, что у него отсутствует строгая научность в определении состава
«одногнездок», тем не менее в его рассуждениях присутствует механизм представления слов в составе того или иного глагольного гнезда: слова в гнезде «удерживают все то же понятие глагола, но разнообразят окончаниями своими» [Даль 1978: Х1Х]. Он пишет: «Устранив понятие о корнях, в том широком смысле, как ученые его понимают, никто, например, не усомнится, что стоять, стойка, и стояло, одного гнезда птенцы. ... Рассматривая эти родственные отношения ближе, мы находим, что такая связь представляет в нашем языке особый и общий закон, который дает нам неизменные правила образования слов звеньями, цепью, гроздами, так же точно, как мы по общему правилу образуем от глагола причастия, а от них наречия. ... В самой вещи. мы видим в языке .связь и родство слов» [Там же].
Особое место в лингвистических рассуждениях В.И. Даля отводится грамматике и представлению грамматических сведений в толковом словаре. По существу он отказался от системного представления грамматики в словаре. Даль пишет: « Грамматические указания в словаре вообще скудны, потому что оказываются то ничтожными и бесполезными, то сбивчивыми и даже ложными» [Даль 1978: XXII]. Означает ли это, что Даль не считал грамматику важным компонентом лексикографического описания слова? Думается, нет, поскольку он к ней обратился первоначально при составлении словаря, но затем «грамматические определения. вывели меня, - пишет Даль,- из всякого терпения, и наконец заставили откинуть их почти вовсе» [Даль 1978: XXXVI]. В качестве основной причины, заставившей его «уклониться от грамматических отметок» и использовать вместо них примеры, явилось состояние грамматической науки того периода. Он пишет: «Грамматика, в роде «Общесравнительной», с ученым запросом, ничего не сделали для нашего языка; грамматика Восто-кова, а тем более Греча, сделали все, что в этом пути ум и дарованье могут сделать - и это огромная заслуга: они дошли донельзя и раскрыли всю наготу, всю несостоятельность положенных в основание начал; они прошли этот тяжкий путь до конца, стали лицом к тупику, который дотоле объезжали на кривых, и указали нам, что тут выхода нет» [Даль 1978: XXXVII].
В настоящее время для современной теории лексикографии характерно признание тесной связи лексики с грамматикой. Однако признание этого взаимодействия на практике очень часто не реализуется: лексическая семантика и грамматика рассматриваются изолированно друг от друга, о чем свидетельствуют, в частности, материалы толковых словарей. Так, например, в MAC при толковании глагола лаять указана грамматическая форма лаю, то есть форма 1-го лица. В качестве же основного значения приводится значение «издавать лай (о собаке, лисице и некоторых других животных)», которое не может реализовать форму 1-го лица,
поскольку ее грамматическое значение - обозначает действие говорящего - противоречит данному лексическому значению глагола лаять. Правда, этот глагол имеет и второе значение - «бранить, ругать». Но тогда возникает вопрос, насколько корректно указывать в качестве основной грамматической характеристики ту, которая имеет отношение не к основному значению, а к значению, которое подано в словаре как «устар.» и «прост.».
Лексикографический опыт показывает, что включение грамматики в сферу лексикографии осуществляется по нескольким направлениям. Во-первых, создание и совершенствование собственно грамматических словарей, основным среди которых, несомненно, является «Грамматический словарь русского языка» А.А.Зализняка. Они отражают современное словоизменение различных частей речи. Во-вторых, создание и совершенствование словарей, в которых грамматика представлена в связи с лексикой. Данное направление реализуется в толковых словарях русского языка. Здесь важно осознать не только в теории, что слово - это единство лексического и грамматического значений, но и на практике реализовать взаимодействие лексики и грамматики, осмыслить механизм включения грамматического материала в толкование словарного значения слова. Третье направление связано с признанием грамматики как одного из способов выражения абстрактной лексической семантики. Данный статус грамматики позволяет создать собственно лексико-граммати-ческий словарь, в котором в качестве содержательного принципа организации и упорядочения слов будет выступать принцип выделения и описания лексико-грамматических классов (разрядов).
Относительно статуса грамматики в лексикографической теории и практике высказываются различные мнения. Так, с одной стороны, известны предостережения Л.В.Щербы против чрезмерного расширения в словарях грамматического аппарата [Щерба 1974: 303], а с другой - мнения о недостаточной глубине проникновения грамматики в словарь [Виноградов 1969: 6; Ильенко 1986]. Поэтому не случайно на конференции, посвященной актуальным проблемам разработки академического словаря русского языка (Л.,1990) отмечалось, что необходимо определить, какая грамматическая информация и в каком объеме должна быть зафиксирована в словаре. Выводом, закономерно вытекающим из обсуждения этих вопросов, явилась мысль о существовании словарной грамматики, которая учитывала бы достижения современной грамматической теории и одновременно специфику и технологию её лексикографической обработки. Дело в том, что «автоматический» перенос грамматических идей в лексикографическую практику не решает проблемы взаимодействия грамматики и лексикографии в качественном смысле. Нужны собственно лексико-грамматические концепции.
(Более подробно о роли грамматики в лексикографии см.: [Шарандин 2009]).
В аспекте современной когнитивной лингвистики толковый словарь структурирует определенные знания о языке и тем самым их концептуализирует и категоризирует. В этом случае он может рассматриваться как многофункциональная система слов, предполагающая в качестве ведущей функции лексическую объективацию концепта, а в качестве дополнительных те функции, которые обслуживают эту лексическую объективацию, внося специальную семантическую информацию, предназначенную для реализации и актуализации концепта.
В связи с понятием концепта как ментальной единицы, фиксирующей определенные знания, которые структурированы в ней, толковый словарь предстает не просто в виде набора слов (лексем), а отражает ментальный дух языка, который, в свою очередь, оказывается тем, что позволяет осмыслить и понять дух того или иного народа, его культуру. И с этих позиций «Толковый словарь живого великорусского языка» Даля представляет особый интерес.
Даль, считает В.В. Колесов, «описал «лексикон народного духа». Таинственная притягательность его Словаря состоит в том, что это первый у нас словарь ментальности (Идеографический словарь)». По его мнению, авторы исследований, посвященных русской ментальности в сравнении с ментальностями, отраженными в западноевропейских языках, русские формы ментальности находят именно в словаре Даля, иллюстрируя свои выкладки. «Концептуальная логика кристаллизации жизни русского показана в различных (и многих) местах Словаря, сжато формулирующих в слове исторический опыт народа» [Колесов 2001: 9]. Поэтому, анализируя ментальность слова «любовь» у Даля в Словаре, В.В. Колесов приходит к выводу, что «любить по-русски» - это не просто секс. Даль своими развернутыми в образах определениями показывает народное представление о любви: свободный выбор (либо-либо) по чувству сердечной привязанности (любый) со склонностью к близости (любимый)» [Колесов 2001: 11-12]. При этом «Даль, в сущности описывая концепты, исследует их объемно, предвосхищая более поздние разработки ученых» [Колесов 2001: 10].
К такому же выводу приходит, в принципе, и М.В. Емельянова, анализируя на примере концепта «Дорога» языковую картину мира в «Толковом словаре живого великорусского языка» Даля. Она пишет: «Даль не просто дает объяснение слова, но рассматривает явление, стоящее за ним, гораздо объемнее, затрагивая его глубинные смысловые структуры через передачу энциклопедических сведений, подбор синонимических рядов, различных «речений», терминологических выражений, пословиц и поговорок». Как и В.В. Колесов, она приходит к выводу о том, что «словарная статья у Даля обла-
дает признаками концептуального построения, а это значит, что его словарь может явиться одним из первых опытов составления словаря концептов, констант русской культуры» [Емельянова 2003: 118].
Словарем концептов русской культуры считает «Толковый словарь живого великорусского языка» известный лингвист Т.И. Вендина [Вендина 2001: 20].
Обращает на себя внимание связь подачи слов в словаре Даля с концептуализацией окружающего мира носителями русского языка. Так, по мнению В.В. Колесова, гнездовой способ позволял Далю «эксплицировать динамически внутреннюю связь. в концептуальных последовательностях». Поэтому «суть Словаря Даля в том, что словарь этот был не случайно гнездовым, не просто насыщен пословицами, не напрасно построен в определениях как развертывание концепта в его ключевых признаках» [Колесов 2001: 9]. А.В. Костин считает, что «алфавитно-гнездовой способ представления слов и их значений, использованный В.И.Далем, является уникальным опытом вербальной концептуализации действительности» [Костин 2001: 123]. В качестве примера им был рассмотрен концепт «Вода», который представляет собой структурно и образно организованное инвариантно-вариативное общечеловеческое знание о данном природном веществе, реализующееся через пространство разноуровневых и разнопорядковых языковых знаков, по-разному связанных между собой. Его содержание складывается из устойчивых и изменчивых элементов мифологического, обиходно-бытового и научного знаний, представлений о воде. В рамках словарной статьи «Вода» Даль, по мнению А.В. Костина, «осуществил попытку концептуализации данного понятия в разных культурных стратах, т.е. представил его в виде четко структурированной, композиционно упорядоченной системы знаний, соотнесенных со словом вода» [Костин 2001: 124]. Это позволило А.В. Костину квалифицировать принцип построения Далем словарных статей как «лингвофольк-лорноэтнографический».
Таким образом, анализ исследователями словарный статей, представленных в «Толковом словаре живого великорусского языка», показал, что они построены по принципу сочетания филологических (лингвистических, формально лексических) и энциклопедических толкований, что позволяет видеть в них основы когнитивного подхода к выражению знаний, репрезентированных словом. Это позволяет определять словарь Даля как концептуальный словарь, сориентированный на осмысление сознания и культуры русского народа, на его ментальность.
Итак, на наш взгляд, есть все основания считать, что В.И. Далю присущи лингвистические взгляды, которые были современными для времени, когда формировался «Толковый словарь жи-
вого великорусского языка». Они отражали актуальные проблемы лексикографии в период ее формирования как науки. Современная лексикография стремится развить то, что определяло и определяет в настоящее время статус словаря Даля как одного из лучших словарей, созданных за весь период развития лексикографии. Это, прежде всего, осознание того, что толковый словарь должен быть сориентирован на пользователей русского языка. Важно осознание того, что не формальные определения понятийного содержания слов востребованы ими, а то, что отражает связь с жизнью народа, его культурой и нравственными ценностями. Естественно, такая общая направленность толкового словаря не исключает целесообразности и практической необходимости вовлекать в структуру словарной статьи результаты изучения взаимосвязи и взаимодействия лексики и грамматики, учитывать коммуникативно-прагматические установки в использовании материалов словарной статьи в разных сферах общения. С этих позиций научное осмысление словаря В.И. Даля позволяет увидеть в нем все то, что оказалось перспективным для развития русской лексикографии. И, пожалуй, самое главное: составитель словаря должен быть знатоком русского слова, должен осознавать, что отношение к слову - это показатель нравственности и патриотизма человека, должен любить русский язык той любовью, которая была присуща В.И. Далю.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М., 1978.
Емельянова М.В. Языковая картина мира в «Толковом словаре живого великорусского языка» // Владимир Даль и современная филология. Т.1. Н. Новгород, 2003. С. 117-120.
Ильенко С.Г. Грамматика в словаре: Грамматические ориентации в современных толковых словарях // Диалектное слово в лексикографическом аспекте. Л., 1986.
Колесов В.В. История русского языкознания. СПб., 2003.
Колесов В.В. Ментальный словарь Владимира Даля // Владимир Даль и современная филология. Т.1. Нижний Новгород, 2001. С. 8-12.
Костин А.В. Концептуализация обиходно-бытовых понятий в русской лексикографической традиции (от В.И. Даля к современности) // Владимир Даль и современная филология. Т.1. Н. Новгород, 2003. С. 122-125.
Шарандин А.Л. Русский глагол: комплексное описание. Тамбов, 2009.
Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.
ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина»
Поступила в редакцию 25.08.2011 г.
Литература
Аксаков К.С. Опыт русской грамматики. М., 1860.
Бабкин А.М. Толковый словарь В.И.Даля // В.Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М., 1978. С.111- X.
Вендина Т.И. В.И.Даль: взгляд из настоящего // Вопросы языкознания. 2001. № 3.
Виноградов В.В. Толковые словари русского языка // Избранные труды: Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1977. С. 206-242.
Виноградов В.В. О взаимодействии лексико-се-мантических уровней с грамматическим в структуре языка // Мысли о современном русском языке. М., 1969. С. 5-23.
Грачев М.А. Слово о Владимире Дале // Владимир Даль и современная филология. Т.1. Н. Новгород, 2003. С. 4-8.
UDC 81-2
A.L. Sharandin
"EXPLANATORY DICTIONARY OF THE LIVING GREAT RUSSIAN LANGUAGE" BY V.I. DAHL AND MODERN LEXICOGRAPHY
Devoted to the 210-anniversary of the birth of V.I.
Dahl
The article estimates lexicographic views of V.I. Dahl in the aspect of their realization in the modern dictionary work. It also considers Dahl's attitude to the problems such as lexicographic parametrization, the role of grammar in a dictionary entry, the connection of the lexical material presented in the dictionary, with the mentality of the Russian people, their life and culture.
Keywords: V.I.Dahl, lexicography, the structure of the entry, mentality.
