CC BY
126Раздел 4 КАЛЕЙДОСКОП ПОЛИТИЧЕСКИХ ИДЕЙ
И. О. Дементьев
«Токвиль нас ничему не учит»: наследие мыслителя и французские либералы
Определение границ политической теории выдающегося французского мыслителя Алексиса де Токвиля (1805 - 1859) затруднено в силу незавершённости его финального замысла -знаменитого трактата по истории Французской революции «Старый порядок и Революция». Обнаруженные уже после смерти автора фрагменты, характеризующие Директорию и подготовку переворота 18 брюмера, свидетельствуют о том, что у Токвиля оставалось ещё много невысказанных идей. Первая из глав называется «Почему республика была готова принять господина?», вторая - «Почему нация, перестав быть республиканской, оставалась революционной?»1 В этой работе Токвиль намеревался рассмотреть вопрос о природе деспотизма на примере бонапартистского переворота. К сожалению, автору не удалось завершить работу, и нам остаётся лишь довольствоваться намёками на предполагаемую проблематику труда. Прежде отмечалось, что Токвиль уделяет внимание рабочим, улучшившим своё материальное положение в результате революции, а также крестьянам. Народ в целом, по Токвилю, нашёл «большое облегчение среди всех этих бедствий»2.
Содержание двух глав свидетельствует, что Токвиль предвидел дальнейшее развитие либеральной проблематики и пытался обратиться к социальному вопросу. История показала, что, несмотря на усилия Токвиля и католических либералов,
1 Tocqueville A. De la Democratic en Amerique. Souvenirs. L’Ancien Regime et la Revolution. P.: Robert Laffont, 1986. P. 1107 - 1121.
2 Ibid. P. 1116.
этот вопрос ещё долгое время был предоставлен на откуп социалистам.
Однако Токвиль разрабатывает общую для всех либералов проблематику, оперирует терминами либерального дискурса, полемизирует с оппонентами либералов и уточняет позиции всей либеральной школы. Он безусловный сторонник политических свобод в смысле Ш.Л. Монтескьё и, по сути дела, Б. Констана; он настаивает на гарантированности индивидуальных свобод перед лицом государства; он видит в децентрализации и свободе печати мощные инструменты защиты принципов свободы в условиях наступления демократии и утверждения духа равенства - и здесь он полемизирует с Ф. Гизо, настаивающим лишь на относительной полезности таких средств. Ток-виль не намерен подвергать ревизии революционное наследие, однако он требует переосмысления причин и итогов самого грандиозного события Нового времени. Токвиль отказывается от антиклерикального наследства французской философской и политической традиции в пользу императива сочетания свободы и религиозности. В этом смысле он солидарен с отдельными представителями либерального движения, у которых просматривается мотив религиозного происхождения чувства свободы.
Конечно, Токвиль испытывает особые симпатии к аристократии и аристократическому периоду в истории Европы. На этом основании некоторые современные авторы считают возможным противопоставить Токвиля как консерватора либералу Гизо. А.В. Фененко считает, что социальный идеал Токви-ля (сословное аристократическое общество) мало похож на идеал Гизо («объективное правовое государство», которое «может быть одновремено и сильным, и либеральным»)3. Однако эта консервативная ностальгия Токвиля не лишает его адекватности восприятия: если консервативная перспектива уже немыслима, то долг реалистически мыслящего интеллектуала - попытаться опереться на либеральные ценности, чтобы избежать наихудше-
3 Фененко А.В. Гизо и Токвиль: полемика французских либералов и консерваторов середины XIX века по проблемам государства и теории гражданского общества <URL: http://conservatism. narod. ru / fen / fen1.doc>.
го из демократических вариантов (социализма). Поэтому простое противопоставление Токвиля и либералов выглядит упрощением действительного положения дел.
У Токвиля вызывает отвращение любая форма деспотизма, но он сознаёт, что патриархальный деспотизм a la Наполеон Бонапарт, который служил пугалом для подавляющего большинства либералов, уже не столь актуален. Речь шла о перспективе демократического деспотизма, всевластия большинства, вырастающего из недр демократического строя.
Наконец, сближает Токвиля и либералов осмысление позиции интеллектуала, либерального деятеля, активного гражданина. Пользование свободой есть божественный дар, но он нуждается в каждодневном подтверждении человеческой волей. То-квиль, как и Ф. Ламеннэ, настаивает на том, что свобода нуждается в усилии, и интенсивность этого усилия определяет интенсивность переживания свободы.
Современный российский исследователь С. А. Исаев показал, что политические взгляды Токвиля следует характеризовать одновременно как либеральные и консервативные. Консерватизм Токвиля подчёркивается его представлением о социальном регрессе в целом, о вынужденности уступок ходу вещей; либерализм - «в том, что политическая свобода есть тот приоритетный принцип его мировоззрения, та константа, достижению и сохранению которой подчинены все другие его симпатии и ан-типатии...»4 С этой оценкой можно согласиться: Токвиль испытывает одновременно два мощных воздействия - со стороны традиционализма и либеральной политической философии. Вместе с тем его место в либеральной традиции можно определить как своего рода «enfant terrible», возбудителя споров и новых идей, индикатора жизнеспособности либеральной демократии.
Токвиль встраивается в либеральную традицию, усваивает её проблематику, теоретический и практический инструмента-
4 Исаев С.А. Трактат А. де Токвиля «О демократии в Америке» как источник по истории политической мысли XIX века: Автореф... дис. канд. ист. наук. Л.: Институт истории СССР, 1990. С. 14.
рий, а затем обогащает её своими оригинальными теоретическими положениями.
Понимание роли Токвиля в развитии французского либерализма неминуемо связано с публикацией его последнего сочинения. Значим был уже сам факт обращения к издателю Мишелю Леви, известному своими орлеанистскими симпатиями. Неизбежно последовала благожелательная реакция либеральных кругов (Шарль Ремюза воздавал в рецензии должное «умной и скрупулёзной любознательности», «оригинальности замечаний» и «основательности заключений» Токвиля5). Либеральный католик А.-Д. Лакордер в речи 1861 г., произнесённой при вступлении во Французскую академию, отмечал, что Токвиль не разделял безбожия, так характерного для века скептицизма, и либеральной апелляции к одному-единственному классу; Токвиль с беспокойством наблюдал за триумфом французской буржуа-
зии6.
Напротив, католики-ультрамонтаны встретили публикацию «Старого порядка» враждебно. Жюль Барбе д’Оревильи в журнале «Le Pays» опубликовал в июле 1856 г. рецензию, в которой последовательно разрушал все построения автора. Ни интерпретация причин Французской революции, ни стиль признанного писателя не находят одобрения у одного из самых блистательных правых публицистов. «Токвиль нас ничему не учит. Он противоречив. Он пуст, когда не лжив. У него нет стиля, что заставляет прощать многое, и, помимо всего этого, он скучен»7.
Токвиль был читаем и цитируем либеральной публикой Второй империи. Либералам приходилось выживать, сражаясь одновременно на двух фронтах - против тирании и консерватизма, с одной стороны, и против анархии и коммунизма - с другой. Например, Жюль Симон в своей книге «Свобода» (вто-
5 Remusat C. L’Ancien Regime et la Revolution de M. Alexis de Tocque-ville // Revue des Deux Mondes. 1857. 1 aout. P. 654.
6 Lacordaire H.-D. Discours prononce dans la seance publique le jeudi 24 janvier 1861 <URL: www. academie-francaise. fr / immortels / dis-cours_reception / lacordaire. html>.
7 Barbey d’Aurevilly J.-A. L’Ancien Regime et la Revolution // Barbey d’Aurevilly J.-A. Les ffiuvres et les Hommes. Vo. 11. Geneve, 1968. P. 134.
рое издание, 1S59) полемизировал с коммунистами и постоянно обращался к «Старому порядку...» Токвиля8. Навеяны чтением Токвиля слова Симона: «Для того, чтобы человек понимал и любил свободу, нужно, чтобы он чувствовал себя сильным. Равенство, разделяя нас, ослабляет нас и даёт повод к рождению деспотизма»9. Симон подчёркивает отличие своей доктрины от коммунистической: у коммунистов речь идёт о «насильственном объединении» (association forcee), а в его случае - о «добровольной ассоциации» (association volontaire). «Почему мы требуем политической свободы? Потому, что сотворённые свободными, мы не хотим лишиться её, и потому, что мы не можем лишиться её без страдания. Это сразу вопрос права и вопрос счастья»ш.
В целом, несмотря на поражение либерализма в 1S4S г., популярность либеральных идей во Франции оставалась на высоком уровне. Либералам (Ш. Ремюза, Э. Лабулэ и др.) удалось представить популярную философию индустриального общества. Рост авторитарных тенденций во Второй империи объективно стимулировал возрождение либерального движения. Каковы особенности этого движения? Политические ценности остались прежними, главное место среди них занимали гарантии политической свободы и защита собственности. Либералы, как отмечает М. Змерчак, по-прежнему мало интересовались экономической проблематикой, находясь под влиянием политэкономии Сэя11. По необходимости либералы смирились с всеобщим избирательным правом.
Токвиль оказался очень кстати при формировании либерального идеологического обоснования Третьей республики. Среди прочих идей (опасности, подстерегающие демократию и т.д.) отдельное место он отводит примирению католицизма и
S Симон цитирует Токвиля несколько раз. См.: Simon M. La liberte.
P., 1S59. T. 1. P. 32,67,116,121,122; t. 2. P. 133,197, etc. Другие авторы,
упоминаемые Симоном, характерны для всей либеральной традиции:
Монтескьё, Руссо, Кант, Декарт.
9 Ibid. T. 2. P. 215.
1G Ibid. P. 3S1.
11 Zmerczak M. Ideologia liberalna w II Cesarstwie francuskim. Poznan, 197S. P. 14G.
демократии на Западе. Современные католические мыслители хорошо усвоили ряд тезисов Токвиля. В. Поссенти, профессор Венецианского университета (Италия), воспроизводит (без ссылок на Токвиля) аргументацию о назначении авторитета. Бог -источник всякого авторитета, и никакой человек не обладает от природы правом командования; именно народ облекает выборных лиц авторитетом, он же их контролирует12.
Как ни парадоксально, Токвиль, чей идеологический вклад был весом, оказался забыт либералами конца века. Объяснение этому обстоятельству можно найти в смене тематических ориентиров Третьей республикой. Вместо политических вопросов в центр внимания была поставлена социальноэкономическая проблематика. А в этой области родство с Ток-вилем было менее рельефно выражено. Токвиль не оставил после себя учеников и последователей13, не создал школы, которая могла бы возвести памятник своему основателю.
В ХХ веке французская либеральная традиция продолжает разрабатывать проблематику Констана и Токвиля. Эмиль Фаге (1847 - 1916) в своей книге «Либерализм» (1902) воспроизводит антиномию: демократы, «вооружённые» Руссо, или либералы, вооружённые Монтескьё14. Авторы Декларации прав человека пытались быть одновременно демократами и либералами, что и нашло отражение в их итоговом документе.
Диалектические взаимоотношения между либерализмом и демократией обозначают преемственность между ними: либерализм порождает демократию, и задача заключается только в том, чтобы найти средства к сохранению высшей либеральной ценности в условиях развивающейся демократии. Этот тезис Токвиля также прорастает в сочинениях либералов следующего столетия. Иностранный пример - итальянский историк философии Гвидо де Руджеро (1888 - 1948), который признал в 1927 г.: «принципы, заложенные в основании самой идеи демократии,
12 Поссенти В. Демократия и христианство // Вопросы философии. 1996. №7. С. 95.
13 За исключением Бомона и, может быть, Э. Лабулэ.
14 Фаге Э. Либерализм // О свободе: Антология мировой либеральной мысли: I половина ХХ века. М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 34 - 35.
суть логическое продолжение идеальных предпосылок современного либерализма»15.
Де Руджеро оценивает опыт европейского либерализма, констатирует антагонизм двух политических принципов и снова, по сути дела, формулирует задачу Токвиля: «Сферы либерализма и демократии долее не могут разделяться: они занимают единое пространство»16. Теперь дискуссия перенесена в другую плоскость: выдвигается социализм как альтернатива либерализму. В этих условиях либерализм и демократия обречены на поиск компромисса во имя общей победы над социалистическими доктринами. Таким образом, за три четверти века, прошедшие после смерти Алексиса де Токвиля, сформулированные им проблемы и их возможные решения сохраняли свою актуальность, пусть даже не всегда при этом цитировались его произведения.
В ХХ веке Токвиля окончательно признали одним из классиков политической мысли. Точно так же новый всплеск историографии Французской революции был вызван сочинениями Ф. Фюре и Д. Рише. У истоков ревизионизма во французской историографии стоит также фигура автора «Старого порядка и революции». Но и помимо историков этого радикального направления французские исследователи (Фернан Бродель и др.) продолжают отдавать дань уважения методу и наследию Токвиля.
Токвиль в своих воззрениях во многом отвечает на вопросы, сформулированные либералами, полемизирует с ними. Теория Токвиля, бесспорно, продолжает либеральную традицию, потому что он разделяет либеральные ценности, поддерживает представительное правление, опасается деспотизма и анархии. Токвиль в то же время преодолевает либеральную традицию: он обогащает её, включая религиозный компонент как обязательное условие торжества свободы в демократическом обществе, формулируя исходное противоречие между свободой и волей к равенству, предостерегая от опасностей чрезмерного развития имманентных демократическому строю черт. И Шатобриан, и
15 Руджеро Г. де. Что такое либерализм // Там же. С. 238.
16 Там же. С. 239. О Токвиле и его предсказаниях опасности демократии, лишённой либерального духа, см.: Руджеро Г. де. Указ. соч. С. 245.
Констан требовали моральности от политика, Токвиль показал, что аморальность неизбежно приводит к разрушению общественных основ и утрате человеком свободы.
Прав ли был Барбе д’Оревильи в своей жёсткой оценке -«Токвиль нас ничему не учит»? Опыт рецепции идей французского мыслителя в позднейшей либеральной традиции показал, что вопросы Токвиля оставались насущными для либералов по обе стороны Атлантики. И когда преобразования рубежа 1980-х - 1990-х годов в Восточной Европе вновь пробудили интерес к теоретическим воззрениям списанного, казалось бы, в архив классика, выяснилось, что творческое наследие этого выдающегося француза таит в себе ещё немало прозрений и ценных мыслей.
Дементьев Илья Олегович - кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежной истории и международных отношений РГУ им. И. Канта (Калининград).
