CC BY
19
DOI: 10.23683/2500-3224-2018-2-182-185
To the question of the "idea of Europe"
Th. Kruessmann
К вопросу об «идее Европы»
Т. Крюссманн
1. Is there a "decline of Europe" as a conceptual model today? What are its characteristics?
1. Существует ли «закат Европы» как концептуальная модель сегодня? Каковы ее характеристики?
As a conceptual model of today, the term „sunset of Europe" is misleading and does not have any value. Obviously, the term refers to the work of Oswald Spengler "Der Untergang des Abendlandes" which is a historical-philosophical treatment of world history written in the early twentieth century under the impression of World War One. In this historical treatment, Spengler does not specifically refer to "Europe", but to the Occident, comprising the European-North Atlantic cultural space at this specific time. It must not be confused with "Europe", even if using the term in Russian is reminiscent of the long-standing debate between Europeanizers and Slavophiles. Hence, whatever one believes to be the "Downfall of Europe" is unrelated to any kind of ideas that may be held today in certain nationalistic circles, especially in Russia. I may only be guessing why the question asks about the value of this supposedly conceptual model today. If it was a criticism directed against the EU, then there would be room for debate. But in the era of globaliation, Europe is far from being a super-power compared to the era of colonialism or even earlier stages when European countries dominated the world.
Крюссманн Томас, профессор, доктор наук (Королевский Колледж Великобритания), Школа Политических Наук и Международных Отношений Университета Кента (Великобритания), координатор Сети Жана Монне "Developing European Studies in the Caucasus" совместно с Университетом Тарту (Эстония)/ Институт политических исследований Иоанна Скитте, ведущий эксперт Проекта ЕС "Strengthening Teaching and Research Capacity at ADA University" (Баку, Азербайджан); Кентербери, Кент, CT2 7NX, Великобритания; kruessmann.thomas@gmail.com.
Kruessmann Thomas, Prof. Dr. Dr. h.c., LL.M. (King's College), School of Politics & International Relations, University of Kent, Canterbury, Kent, CT2 7NX co-ordinator of the Jean Monnet Network "Developing European Studies in the Caucasus" with the University of Tartu / Johan Skytte Institute of Political Studies and Senior Expert in the EU Technical Assistance Project "Strengthening Teaching and Research Capacity at ADA University" in Baku (Azerbaijan); kruessmann.thomas@gmail.com.
В качестве концептуальной модели сегодня термин «закат Европы» вводит в заблуждение и не имеет никакой ценности. Очевидно, этот термин относится к работе Освальда Шпенглера "Der Untergang des Abendlandes", которая является историко-философским трактовкой мировой истории, написанной в начале двадцатого века под впечатлением Первой мировой войны. В этом историческом обращении Шпенглер обращается не конкретно к «Европе», а к Западу, включающему европейское-североатлантическое культурное пространство в это конкретное время. Его нельзя путать с «Европой», даже если использование термина на русском языке напоминает давние споры между западниками и славянофилами. Следовательно, все, что, как считается, является «Падением Европы», не связано ни с какими идеями, которые, возможно, поддерживаются в определенных националистических кругах, особенно в России. Я могу только догадываться, почему вопрос ставится о ценности этой предположительно концептуальной модели сегодня. Если бы это была критика, направленная против ЕС, тогда было бы место для дискуссий. Но в эпоху глобализации Европа далека от сверхдержавы по сравнению с эпохой колониализма или даже более ранних этапов, когда европейские страны доминировали в мире.
2. Can we talk about the specifics in the perception of the "decline of Europe" from the inside and outside? And if so, what are the differences in conceptual approaches to this problem?
2. Можем ли мы говорить о специфике восприятия «заката Европы» изнутри и снаружи? И если да, то каковы различия в концептуальных подходах к данной проблеме?
This question can be properly asked only if a concept of the "sunset of Europe" is properly defined in a way that is meaningful for today. Perhaps then, it is possible to discuss it from the outside and inside. But since I am unaware of such a concept, I am unable to discuss it.
Этот вопрос может быть правильно задан, только если концепция «заката Европы» будет правильно определена таким образом, который имеет смысл для сегодняшнего дня. Возможно, тогда это можно обсудить извне и внутри. Но поскольку я не знаю такой концепции, я не могу ее обсуждать.
3. Can we assess the migration crisis, regionalism, identity crisis and solidarity in Europe as an "evidence of the decline of Europe"?
3. Можем ли мы оценить миграционный кризис, регионализм, кризис идентичности и солидарности в Европе как «свидетельства заката Европы»?
Definitely no. There is much to be said about a crisis of the European Union in terms of its governance, its lack of legitimacy and its often clumsy bureaucratic behaviour. But in the area of Trump and senseless populism, the idea of Europe is even more strongly felt than before, seeking ways of dealing with the crises described in the question and paying tribute to the historical legacy that is uniting Europe. It appears to be arbitrary and out of context to place the migration crisis, regionalism, a crisis of identity and solidarity
in Europe even in conceptual proximity to the idea of the "sunset of Europe". There is no denying that as a result of many largely unrelated developments in the economic and political world order, Europe has ceased to be a place in which people live isolated happy lives. Regionalism, to begin with, is not a crisis, but a source of strength. It is deeply connected to identity and to the way that identity is constructed: from the identity of family to living in a city, being part of a region in a specific nation up to associating oneself with the idea of Europe. Every country is so much a patchwork that when looking at the thousands and thousands of regions and regionalisms we can actually be surprised that self-determination movements such as in Scotland and Catalunya do form a minority. Overwhelmingly, people are aware that being together in Europe under one roof is a historical inevitability. It is a consensus so strong that only a minority of extremists can actually believe that returning to a prae-European state of being offers any solution.
Определенно нет. Можно многое сказать о кризисе Европейского Союза с точки зрения его управления, отсутствия легитимности и часто неуклюжего бюрократического поведения. Но в условиях существования Трампа и бессмысленного популизма идея Европы еще сильнее ощущается, чем раньше, когда идут поиски способов борьбы с кризисами, представленными в вопросе, и отдавая дань историческому наследию, которое объединяет Европу. Кажется произвольным и внеконтекстуальным стремление поставить миграционный кризис, регионализм, кризис идентичности и солидарности в Европе даже в концептуальной близости к идее «заката Европы». Нельзя отрицать, что в результате многих не имеющих отношения к событиям в экономическом и политическом миропорядке Европа перестала быть местом, в котором люди живут изолированной счастливой жизнью. Прежде всего, регионализм - это не кризис, а источник силы. Он глубоко связан с личностью и с тем, как формируется личность: от идентичности семьи до жизни в городе, являющейся частью региона в конкретной стране, чтобы связать себя с идеей Европы. Каждая страна представляет собой лоскутное одеяло, и глядя на тысячи и тысячи регионов и регионализмов, мы действительно можем быть удивлены, что движения за самоопределение, такие как в Шотландии и Каталонии, составляют меньшинство. В подавляющем большинстве люди знают, что быть вместе в Европе под одной крышей является исторической неизбежностью. Консенсус настолько силен, что только меньшинство экстремистов действительно может поверить, что возвращение в до-европейское состояние предлагает решение любой проблемы.
4. Are the integration projects of the Eurasian Union, the New Silk Road (One Belt -One Road) a symptom of the extinction of European civilization in the post-war format familiar to us from the 1940s?
4. Являются ли интеграционные проекты Евразийского Союза, Нового Шелкового Пути (Один Пояс - Один Путь) симптомом угасания европейской цивилизации в послевоенном формате, знакомом нам с конца 1940-х гг.?
It is rather contentious to consider the Eurasian Union and the New Silk Road as integration projects. But even if crediting them with some amount of integration (which I doubt), what relationship would there be with a so-called eclipse of European civilization
in the post-war format? The post-war format, as it is here called, refers to the system of international relations that the United States and the Soviet Union created in Yalta, in an era when China was still negligible and the systemic antagonism between capitalism and socialism still not fully felt. The Eurasian Union is one of several political attempts to reconstitute the political and economic territory that was once comprised by the Soviet Union. Whether and how countries that emerged from the Soviet Union organize their inter-relationship is something that is complete up to them. There is no meaningful connection to any kind of processes that are happening in Europe, whether one wants to call them "rise", "downfall" or whatever. The New Silk Road is not an integration project, but one of commercial expansion, coupled with a certain political appetite of the Chinese Communist Party to use its economic might to gain influence in a number of countries. What is driving it is completely different from what is driving the Eurasian Union and, again, there is no connection to anything that may be happening within Europe.
Весьма спорно рассматривать Евразийский союз и Новый Шелковый путь как интеграционные проекты. Но даже если признать их некоторый интеграционный характер (в чем я сомневаюсь), какое отношение это может иметь к так называемому закату европейской цивилизации в послевоенном формате? Послевоенный формат, как он здесь называется, относится к системе международных отношений, созданной Соединенными Штатами и Советским Союзом в Ялте, в эпоху, когда Китай был еще ничтожен, а системный антагонизм между капитализмом и социализмом еще не полностью прочувствован. Евразийский союз является одной из нескольких политических попыток воссоздать политическую и экономическую территорию, которую когда-то объединял Советский Союз. Независимо от того, каким образом страны, возникшие в Советском Союзе, организуют свои взаимоотношения, это то, что касается их. Нет никакой значимой связи с любыми процессами, происходящими в Европе, независимо от того, хотите ли вы назвать их «подъемом», «падением» или чем-то еще. Новый Шелковый путь не является интеграционным проектом, это одна из коммерческих экспансий в сочетании с определенным политическим аппетитом Коммунистической партии Китая использовать свою экономическую мощь для завоевания влияния в ряде стран. То, что движет этим, полностью отличается от того, что движет Евразийским союзом, и, опять же, нет никакой связи ни с чем, что может происходить в Европе.
5. Did Oswald Spengler's forecasts come true?
5. Сбылись ли прогнозы Освальда Шпенглера?
Oswald Spengler was no mentalist, and the purpose of writing his book in the early 20th century was to reflect on world history in very broad terms.
Освальд Шпенглер не был менталистом, и целью написания его книги в начале XX в. было размышление о мировой истории в очень широких пределах.
