CC BY
414
УДК 81 '373
ТИПОЛОГИЯ КАТЕГОРИИ МОДАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ И ТАТАРСКОМ ЯЗЫКАХ
© Р. Т. Гильфанов
Тюменский государственный университет Россия, 625003 г. Тюмень, ул. Ленина, 16.
Тел.: +7 (3452) 25 12 60.
E-mail: rawil_51@mail.ru
Статья посвящена сопоставительному изучению категории модальности в неродственных татарском и немецком языках. Выявляются общие и специфические особенности выражения модальных значений в сопоставляемых языках. В конце статьи дается краткий анализ глагольного наклонения двух языков, ядра функционально-семантической категории модальности.
Ключевые слова: модальность, модальное поле, наклонение, макрополе модальности, поле действительности, поле недействительности, семантические виды, доминанта, периферия, кон-ституенты.
В современной науке все отчетливее наблюдается ее фронтальный поворот в сторону человека. Он становится в центр научных исследований, т.к. все общественные науки, в т.ч. и языкознание, имеют отношение к человеку как к высшему продукту материи. Как языковая личность, которая определяет семантическое пространство языка, человек становится объектом лингвистических исследований последнего времени как в отечественном, так и зарубежном языкознании.
Актуальными являются исследования мыслительных процессов, процессов приобретения и переработки информации об окружающем мире, а также социально значимых действий людей, отражающих их отношение к нему. «Все технические ресурсы языка, имеющие неоспоримое значение, могут быть объяснены и осмыслены (а не только описаны и перечислены) лишь тогда, когда исследователь понимает человеческую природу языка, природу его речи, учитывает постоянное и глубокое взаимодействие языка и мышления» [1, с. 7].
Еще в начале XIX века немецкий ученый Вильгельм фон Гумбольдт отметил, что язык, как и вся деятельность человека, полон чувств и эмоций, которые он всегда выражает с помощью языковых средств. Все это по-другому называется отношениями говорящего к действительности, или модальными отношениями. В любом языке существует и грамматическая категория модальности, передающая отношение говорящего к действительности.
Как известно из истории языкознания, исследование данной категории имеет давнюю традицию. Этому вопросу посвящены работы В. В. Виноградова, Г. О. Винокура, Е. М. Галкиной-Федо-рук, О. С. Ахмановой, В. А. Звегинцева, Д. Н. Шмелева, Н. В. Витт и др., в которых данное понятие трактуется по-разному. В тюркологии разные аспекты модальности освещены в исследованиях
Н. К. Дмитриева, А. Н. Кононова, Н. А. Баскакова, М. З. Закиева, Н. З. Гаджиевой, Ф. А. Ангели, Р. Г Си-багатова, М. В. Зайнуллина, Г. Г. Саитбатталова,
Н. Е. Петрова, М. Ю. Ибрагимовой и др.
Необходимость дальнейшего исследования данной проблемы продиктована ориентацией со-
временной научной парадигмы на поиск и определение универсальных семантических категорий, позволяющих описывать различные языковые системы. Эта задача обусловлена еще и тем, что проблема модальности очень мало исследована как в татарском, так и в немецком языкознании. В понимании этой категории как у татарских, так и у немецких языковедов имеются самые различные трактовки, «под эту категорию подводится целый ряд самых разнообразных грамматических значений (аспект, предикативность, вид, залог, наклонение)» [2, с. 5].
Для единого подхода и наличия определенных критериев при рассмотрении данной категории мы считаем необходимым дать свое понимание грамматической (морфологической) категории вообще. Здесь необходимо указать, что приведенное в работе определение грамматической категории выработано исходя из общелингвистических позиций, на основе анализа и обобщения различных исследований проблемы грамматической категории в языках индоевропейской группы, которое, по нашему мнению, может быть полностью применено и к татарскому языку.
Теория грамматической категории, разработанная в отечественном языкознании на основе системного подхода к анализу языковых явлений, рассматривает грамматическую категорию как единство двух сторон - плана выражения и плана содержания, причем семантическая структура грамматической категории, ее содержание строятся на основе отношения противопоставления, оппозиции. Выявление взаимосвязей и отношений на семантическом уровне в этом сложном единстве на основе противопоставлений дает возможность определить семантическую структуру всей системы вообще и отдельно взятой формы в частности, что и легло в основу нашего сопоставительного исследования модальных значений и средств их выражения в татарском и немецком языках.
Разумеется, при определении грамматической категории в татарском и немецком языках нами учитываются некоторые специфические особенности морфологического строя этих языков, отражающиеся при определении в них данной катего-
рии. На основе обобщения теоретических положений, изложенных в различных трудах по индоевропейским языкам, даются основные признаки грамматической (морфологической) категории и ее общее рабочее определение.
«Грамматическая категория - это наиболее абстрагированное грамматическое значение, являющееся обобщением двух или нескольких соотнесенных между собой и способных быть противопоставленными друг другу частных грамматических значений, сопутствующих вместе с некоторыми другими грамматическими значениями основному лексическому содержанию слова и оформленных определенными показателями, которые, охватывая более или менее значительную часть однотипных полнозначных лексических единиц словарного состава языка, составляют в общей своей сложности систему формальных показателей данной грамматической категории» [2, с. 7].
Анализ специфических особенностей грамматической категории в татарском языке, выступающих особенно ярко при сопоставлении с формами немецкого языка, приводит к выводу о том, что: 1) грамматические формы в татарском языке способны выражать большинство грамматических значений, сопутствующих лексическому значению слова, при помощи соответствующих аффиксов в составе самого слова; 2) грамматические аффиксы наращиваются к лексической основе в определенной последовательности, обусловленной степенью широты и обобщенности грамматического значения данного аффикса; 3) грамматические аффиксы в составе слова преимущественно однозначны, что дает возможность рассматривать их как показатели соответствующих грамматических категорий; 4) грамматические аффиксы, отмеченные характером омонимии типа -дыр/-дер в составе слова также однозначны, что обусловливается местом, которое занимает данный аффикс в цепи грамматических показателей.
При сопоставительном исследовании категории модальности в татарском и немецком языках мы исходим из современного определения грамматической категории не как простой совокупности грамматических форм и выражаемых ими значений, а «как обобщенное значение, последовательно выражаемое в данном языке системой форм, структура которых зависит от морфологического типа языка» [3, с. 5]. Следует подчеркнуть, что каждая грамматическая категория - это замкнутое противопоставление форм и грамматических значений. Изъявительное наклонение, например, выделяется потому, что существует возможность противопоставить его косвенным наклонениям, и это противопоставление находит выражение в грамматической категории наклонения. Таким образом, «в основе всякой грамматической категории лежит оппозиция форм и значений» [4, с. 33].
В глагольной системе сопоставляемых языков категория наклонения является одной из ведущих
грамматических категорий. Наряду с целым рядом других языковых средств лексического и фонетического порядка она играет важную роль и в модальной характеристике высказывания.
В подавляющем большинстве работ отечественных и зарубежных ученых категория наклонения рассматривается вне ее связи с категорией модальности. В то время как категория модальности, находящая свое морфологическое выражение в формах наклонения, «... принадлежит к числу основных, центральных языковых категорий, в разных формах обнаруживающихся в языках разных систем» [5, с. 11], в исследованиях некоторых отечественных языковедов часто наблюдалось совпадение определения модальности и наклонения, что являлось свидетельством недостаточной разработки этой проблемы.
В результате недооценки категории модально -сти как грамматического содержания форм наклонения исследование форм изъявительного наклонения в татарском и немецком языках проведено преимущественно в видовременном плане. Модальная сущность всех этих форм как системы форм изъявительного наклонения, т.е. грамматическая сущность изъявительного наклонения как морфологического средства выражения достоверной модальности, остается не раскрытой. Тогда как формы изъявительного наклонения в татарском и немецком языках представляют особый интерес именно в силу своей модальной насыщенности, богатства модальных оттенков, выражаемых зачастую самой грамматической формой глагола, что является спецификой этих языков, отличающей его в этом отношении от немецкого.
В качестве единицы описания категории модальности в сопоставляемых языках нами используется и развивается предложенное академиком В. В. Виноградовым понятие модального типа, согласно которому - это совокупность предложений (высказываний) со сходным модальным значением, имеющим грамматическое выражение. Если грамматическое выражение различное, а модальное значение одинаковое, то конструкции принадлежат одному типу. Например, высказывания Ачкычны дежурныйга бирегез, Geben Sie den Schlussel dem Ordner «Отдайте ключ дежурному» и Ачкычны дежурныйга бирергэ, den Schlussel dem Ordner geben «Отдать ключ дежурному» принадлежат к одному побудительному модальному типу. Конечно, они имеют оттенки значений, которые отличают условия их употребления.
Инфинитив в данном случае является морфологической формой выражения модального значения побуждения. С точки зрения говорящего (пишущего), это действие находится вне парадигматических сопоставлений «прошлое-настоящее-будущее». Оно осмыслено им как статический, не развивающийся факт.
Необходимо подчеркнуть, что высказывания инфинитивом, употребленные для выражения мо-
дального значения, отличаются от синонимичных им высказываний своей выразительностью и большей направленностью на адресата. Экспрессивных возможностей у таких высказываний с инфинитивом в качестве формы выражения модальных значений больше, чем у высказываний, где та же модальность выражается лексическими средствами.
С позиций функциональной грамматики модальность можно представить как функциональносемантическое поле, которое имеет сегментированную структуру и объединяет разнообразные средства выражения оценки говорящим связей и отношений действительности с точки зрения их характера, степени познанности, возможности или желательности либо как комплекс функционально-семантических полей с таким содержанием. В данном случае в рамках каждого модального поля могут анализироваться определенные типовые модальные ситуации - возможности необходимости, оптативные, императивные и т.п. [6, с. 10]. Такое определение поля модальности применимо для обоих сопоставляемых языков.
Таким образом, все макрополе модальности распадается на поле действительности и поле недействительности. Модальность недействительности, в свою очередь, подразделяется на следующие семантические виды:
1. модальность необходимости и долженствования (дебитивная модальность);
2. модальность возможности и невозможности (потенциальная модальность);
3. предположительная (гипотетическая) модальность;
4. побудительная (императивная) модальность;
5. модальность намерения (интенциональная модальность);
6. желательная (оптативная) модальность.
Поле имеет центр и периферию, но не все
микрополя имеют доминанту. В таком случае они называются «потенциально-ирреальное микрополе», «микрополе побуждения», «микрополе предположения» и т.д. Согласно Е. В. Гулыга и Е. И. Шендельс, модальное поле в немецком языке включает следующие конституенты:
1. наклонение: индикатив, конъюнктив и императив, а в татарском языке прибавляются желательное и условное наклонения;
2. устойчивые словосочетания с грамматической направленностью (в немецком языке - модальные глаголы + инфинитив);
3. модальные слова и части речи, выполняющие функции модальных слов;
4. односоставные предложения (например, инфинитивные);
5. псевдопридаточные предложения;
6. структура сложноподчиненных предложений и подчинительные союзы [7, с. 45].
Модальное поле характеризуется очень сложной структурой и многообразным взаимодействием компонентов поля.
Каждое поле и микрополе имеют свои составляющие. Вот как представляет поле действительности Л. М. Михайлов: индикатив (доминанта); усилительные и модальные слова и частицы; претеритальные формы конъюнктива в немецком языке и кондиционалис.
Основное средство выражения модальности на синтаксическом уровне в татарском и немецком языках -морфологическая категория наклонения, рассматриваемая как модальная база предложения [8, с. 27]. Согласно Н. Е. Петрову, главное в значении наклонения - это субъективное отношение говорящего к действительности, к высказываемому действию, его понимание действия как соответствующего реальности, как побуждения, как условия, как предположения, как еще не совершившегося [8, с. 27]. Говорящий с помощью форм различных наклонений может выражать предположение в отношении истинности содержания, употребляя различные степени модуса знания по признаку возможности (конечно - вероятно - возможно). На протяжении всей истории развития лингвистической науки понятие модальности рассматривалось и рассматривается применительно к глагольной системе времен и наклонений и специальному разряду модальных слов и частиц.
Как уже говорилось выше, наклонение является центром (ядром) функционально-семантического поля модальности, поэтому считаем необходимым подробнее остановиться на проблеме инвентаря данной категории глагола в татарском и немецком языках. Исследованию в нашей работе подвергаются лишь чисто глагольные наклонения, т.е. наклонения, свойственные только глагольной форме: изъявительное, сослагательное и повелительное, имеющиеся в обоих сопоставляемых языках, а также наклонения, характерные только для татарского языка - желательное и условное.
Системному анализу в татарском языке категория модальности до сих пор также не подвергалась. На способность отдельных форм передавать отношения, которые известны в языкознании под термином «ирреальные», обращали внимание и писали многие исследователи, однако все это было лишь попутное освещение данного явления. Наиболее детально категория ирреальной модальности исследована в диссертации М. Ю. Ибрагимовой «Ирреальная модальность и средства ее передачи в татарском языке», в которой автор показывает, что в татарском языке существует целый ряд разнообразных лексико-грамматических средств, при помощи которых можно передавать тончайшие оттенки ирреальной модальности [9]. В результате их анализа М. Ю. Ибрагимова приходит к выводу, что носители татарского языка могут передавать в виде различных умопостроений и умозаключений то, что в действительности не существовало, не существует и не может существовать, что говорит о том, что и в татарском языке можно вести речь об ирреальной модальности, которая противопоставляется реальной модальности. В этом исследовании автором приведено более пятидесяти различных форм, аффиксов, словосочетаний, послелогов, союзов и вводных слов, которые характеризуются способностью передавать
ирреальные связи между высказыванием и действительностью. Основным средством передачи ирреальной модальности являются глагольные формы, глагольные аффиксы и глагольные сочетания. Это объясняется тем, что в татарском языке, как и в других тюркских языках, основным средством передачи модальных отношений являются морфологические средства, а синтаксические играют в них второстепенное значение и составляют «периферию» категории модальности.
Традиционно лингвисты категорию утверждения и отрицания исключают из ряда модальностей. Однако академик М. З. Закиев в работе «Синтаксический строй татарского языка» относит данную категорию к значениям модальным [10]. Следует отметить, что утверждение и отрицание, будучи противоположными по содержанию, формально относятся к одной изъявительной модальности, утверждающей или отрицающей действие или состояние как факт действительности. Е. А. Крашенинникова, занимавшаяся исследованием модальности в немецком языке, полагает, что утверждение и отрицание нельзя рассматривать как модальные значения, однако в то же время она считает модальным значением «констатацию факта и утверждение» [11, с. 85-87]. В данном случае мы разделяем мнение М. З. Закиева и считаем верным отнесение категории утверждения и отрицания к модальности действительности, т.к., утверждая или отрицая какой-то факт, процесс или действие, говорящий сообщает о действительности, не выражая к ней никакого отношения. Необходимо отметить, что сходные мысли по поводу отнесения категории утверждения и отрицания не раз высказывались и другими отечественными лингвистам (Адмони В. Г., Гу-лыга Е. В., Шендельс Е. И.).
Авторы «Татарской академической грамматики» выделяют формы, выражающие значения возможности, необходимости, долженствования, намерения и предположительную модальность, что полностью совпадает с классификацией немецких языковедов. Однако в отличие от татарских лингвистов они включают в число модальных значений и косвенную речь [12].
Основное средство выражения модальности на синтаксическом уровне в татарском и немецком языках - морфологическая категория наклонения. Говорящий с помощью форм различных наклонений может выражать предположение в отношении истинности содержания, употребляя различные степени модуса знания по признаку возможности (конечно - вероятно - возможно). На протяжении всей истории развития лингвистической науки понятие модальности рассматривалось и рассматривается применительно к глагольной системе времен и наклонений и специальному разряду модальных слов и частиц. Как уже говорилось выше, наклонение является центром (ядром) функционально-семантического поля модальности. Поэтому считаем необходимым дать их краткий сопоставительный анализ.
В татарском языке функционируют следующие формы глагольных наклонений, которые в содержательном и формальном плане четко различаются между собой: 1. повелительное наклонение (императив - боерык фигыль); 2. желательное наклонение (оптатив - телэк фигыль); 3. условное наклонение (кондиционалис - шарт фигыль); 4. сослагательное наклонение (коньюнктив - шартлы телэк).
Сопоставительный анализ показал количественное расхождение в составе наклонений в сопоставляемых языках - в немецком языке имеются три наклонения, тогда как в татарском - пять. Изъявительное наклонение татарского глагола отличается от немецкого индикатива составом временных форм: в татарском языке девять времен, а в немецком - шесть.
Сослагательное наклонение в татарском языке не имеет временных форм, немецкий язык, напротив, располагает шестью формами конъюнктива и взаимодействующими с ними формами кондиционалиса I и II. Структура повелительного наклонения в татарском языке включает формы 2-го лица единственного и множественного числа и формы 3го лица единственного и множественного числа. Структура немецкого императива, согласно традиционному представлению, двучленна - она включает только форму 2-го лица единственного и множественного числа. Отличительной особенностью татарского языка является то, что в нем имеются условное и желательное наклонения, значения которых в немецком языке передаются формами конъюнктива, модальными глаголами в сочетании с неопределенной формой глагола, различными синтаксическими конструкциями.
ЛИТЕРАТУРА
1. Будагов Р. А. Введение в науку о языке: уч. пос. для студентов филол. фак-в университетов и пединститутов. М.: Просвещение, 1965. 492 с.
2. Агазаде Н. Г. Система глагольных наклонений в современном азербайджанском литературном языке. Баку: изд-во АН Азерб. ССР, 1967. 191 с.
3. Ярцева В. Н. Иерархия грамматических категорий и
типологическая характеристика языков. М.: Высшая
школа, 1975. 339 с.
4. Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М.: Добросвет, 2000. 832 с.
5. Виноградов В. В. Проблемы русской стилистики. М.: Наука, 1975. 559 с.
6. Функциональные, типологические и лингводидактические аспекты исследования модальности. Иркут. пед. ин-т иностр. яз.; Ленингр. отд-е Ин-та языкознания, 1990.
7. Гулыга Е. В., Шендельс Е. И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969. 184 с.
8. Петров Н. Е. О содержании и объеме языковой модальности. Новосибирск: Наука, 1982. 123 с.
9. Ибрагимова М. Ю. Ирреальная модальность и средства ее передачи в татарском языке: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Казань, 1975. 26 с.
10. Закиев М. З. Синтаксический строй татарского языка. Казань, 1963. 464 с.
11. Крашенинникова Е. А. Ирреальная модальность в немецком языке // Вопросы языкознания. 1960. №3. С. 85-87.
12. Татарская академическая грамматика. Т. 2. Морфология. Казань, 1993.
Поступила в редакцию 18.01.2010 г.
