CC BY
42
3. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки / Науч. ред., текстол. ком. И.В. Пешкова. М.: Лабиринт, 2000. 336 с.
4. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / Подготовка текста, справочно-научный аппарат, предварение, послесловие Н.В. Брагинской. М.: Лабиринт, 1997. 448 с.
5. Аверинцев С.С. Золото в системе символов ранневизантийской культуры // Поэтика ранневи-зантийской литературы. СПб.: Азбука-классика, 2004. С. 404-425.
6. Неклюдов С.Ю. Ойрат-калмыцкая мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 2 / Гл. ред. С. А. Токарев. М.: НИ "Большая Российская энциклопедия", 2000. С. 247-248.
7. Скрынникова Т.Д. Солнце и Земля в пантеоне народов Центральной и Восточной Азии // Altaica: Сборник статей и материалов. Вып. 6. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2002. С. 114-141.
8. Бакаева Э.П. Добуддийские верования калмыков // История Калмыкии с древнейших времен до наших дней: В 3 т. Т. 3. Элиста: Издательский дом "Герел", 2009. 752 с. С. 176-218.
9. Омакаева Э.У. Культ небесных светил у калмыков // I Международная конференция "Традиционная культура и среда обитания" (Москва, 15-19 мая 1993 г.): Тезисы. М.: Наука, 1993. С. 150-153.
10. Неклюдов С.Ю. Монгольских народов мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 2. С. 170-174.
11. Лосев А.Ф. Гомер / Предисл. А.А. Тахо -Годи. 2-е изд., испр. М.: Мол. гвардия, 2006. 400 с. С. 152.
12. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памятники / Редкол.: Е.М. Мелетинский (пред.) и др. 2-е изд., испр. М.: Вост. лит., 2004. 462 с. С. 165.
13. Калоев Б.А., Мижаев М.И. Салакая Ш.Х. Нарты // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 2. С. 199-201.
14. Неклюдов С.Ю. Заметки о мифологической и фольклорно-эпической символике у монгольских народов: символика золота // Etnografia Ро^ка. 1980. Т. 24. 1. С. 65-94. 8. 65-94.
15. Пространство в традиционной культуре монгольских народов / Б.З. Нанзатов, Д.А. Николаева, М.М. Содномпилова, О.А. Шагланова; Ин-т монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. М.: Вост. лит., 2008. 342 с.
16. Очиауре Г.А., Сургуладзе И.К. Кавказско-иберийских народов мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 1 / Гл. ред. С.А. То -карев. М.: НИ "Большая Российская энциклопедия", 2000. С. 603-607.
УДК 398.22
ТИПОЛОГИЯ ЭПИЧЕСКИХ МИКРОМОТИВОВ В ЭПОСЕ МОНГОЛЬСКИХ НАРОДОВ
Э.Б. Овалов
Нами предпринята попытка рассмотреть типологические, сходные эпические мотивы в эпосе "Джангар", "Гэсэр" и в ойратском эпосе ("Бум Эрдени", "Дайни Кюрюль" и др.).
Прежде всего, прослежены общие, близкие микромотивы эпоса "Джангар" и "Гэсэр". В песне, записанной от калмыцкого сказителя М. Басангова "О том, как Хонгор доставил шлем и меч Шара Бирмес-хана, испускающий молнии при атаке", главный герой, сын богатыря Хонгора Хошун Улан, с самого рожде-
Овалов Эдвин Бадмаевич - кандидат филологических наук, старший научный сотрудник отдела литературы, фольклора и джангароведения Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН, 358000, г. Элиста, ул. Илишкина, 8, e-mail: [email protected], т. 8(847 22)35575.
ния наделен признаками будущего богатыря. Он появился на свет вместе с чудесными предметами: с запекшимся сгустком крови в одной руке, с булатом-мечом - в другой. Данный мотив перекликается с подобным мотивом в ойратском эпическом сказании об Егиль Мергене, где говорится, что богатырь родился с зажатым в руке сгустком запекшейся крови величиной с печень. В "Ге -сериаде" говорится, что по совету ребенка мать режет пуповину черно-острым камнем, который лежал к югу, в океан-море [1].
Edvin Ovalov - Ph.D. of philology, senior research worker of the Literature, Folklore and Dzhanggar Department at the Kalmyk Institute for Humanitarian Studies of the Russian Academy of Sciences, 8 Ilishkina Street, Elista, 358000, e-mail: [email protected], ph. +7(847 22)35575.
Следует отметить, что приведенный выше эпический мотив встречается в "Сокровенном сказании монголов" (1240 г.): "А как пришло родиться ему, то родился он (Темуджин. - Э.О.), сжимая в правой руке запекшийся сгусток крови величиной с пальчик" [2]. Этот эпический мотив свидетельствует и о его древности, и о том, что он получил широкое отражение в эпосе монгольских народов.
Джангариада имеет больше всего сходств с ойратскими героическими сказаниями. Речь идет как о внешнем сходстве, сходстве отдельных элементов, мотивов, так и о сходстве внутреннем, глубинном, охватывающем не только сюжетные коллизии, но и способы эпического повествования. Отметим сходные мотивы, характерные для двух эпических произведений.
В песне "О женитьбе богатыря Хонгора" встречается такой эпизод: Джангар в поисках невесты Хонгору приходит к Замбал-хану и три месяца участвует в пиршестве, затем говорит о цели своего приезда, что он ищет верблюдицу, ноздри которой в три года не проколоты. Подобный же мотив находим в ойратском эпосе. В поэме о богатыре Шара Бодоне герой в поисках суженой в пути заходит в юрту старика со старухой, на расспросы старика, куда он едет, чей он сын, какая нужда, отвечает, что он верблюдопас возвышенного неба, что ушел куда-то кладеный верблюд с большими горбами да трехлетний самец-верблюд, ушла также с ними молодая желтая верблюдица, которой не протыкали носа [3, с. 240].
Старик догадался в сути дела. Говорит старухе, что черный кладеный верблюд -это Ерким Хара, славный богатырь. Черный самец-верблюд - Гунун Хара Бэкэ, сын царя черных драконов, а молодая желтая верблюдица, которой не протыкали носа, - красавица-дочь их хана - суженая (судьбой предопределенная) этого человека. Это не вредоносный, а хороший, прекрасный человек [3, с. 241].
Для "Джангара" и ойратского эпоса характерен мотив богатырского сожаления. Так, в поэме "Дайни Кюрюль" герой, одержав победу над светло-желтым богатырем, говорит ему: "У витязя бывает три досады, у лихого коня три укорачивания. Говори, о чем сожалеешь?"
Тогда светло-желтый молодец говорит: "Если бы был у меня старый седой батюшка, то сказал бы я, что жалею, что не смогу вознести его кости, когда придет его смерти время. Если бы был у меня славный подвершный конь, сожалел бы я, что не увижу прелести
его быстроты. У одинокого нет речи, у пешего нет печали. Не слыхал ты разве этого? Скорее убивай меня!" [3, с. 137]. Дайни Кю-рюль не убивает врага, а, наоборот, происходит братание его с двухлетним Зан Будингом, родившимся от Дара-эке.
Названный выше мотив встречается в эпосе "Джангар" в песне "О пленении могучего Бадмин Улана богатырями Хара Джилганом, Аля Шонхором и Хошун Уланом". На пиру Джангар-хан рассказал о случае, который приключился с ним, когда он был молод и удал, когда и трех месяцев не прошло, как шестнадцатилетнюю Шавдал взял он в жены. Разъезжая по безлюдной степи, он встречается с богатырем Батр Бадмин Уланом, вступает с ним в поединок. Одерживает верх Бадмин Улан, собравшись лишить жизни Джангара, говорит: "У мужей, как водится, три сожаления бывает. Скажи (мне о них)". Ответ был таков: "Не прошло и трех месяцев, как в жены взял ханшу Ага Шавдал, - // Вот первое мое сожаление". Выслушав это, Бад-мин Улан отпустил Джангара со словами: "Все это исполни, // Тогда мы сразимся!" [4, с. 327].
Мотив сожаления встречается в эпосе калмыков и ойратов, и он отражает, в известной мере, моральный кодекс эпического воина в эпосе монгольских народов.
В песне "Джангара" "О поражении Свирепого Шара Мангаса" повествуется о том, что хан мангасов обладает холодным черным камнем "зада" [4, с. 113]. Магический камень здесь только упомянут, но не описано, в каких случаях враг использует камень, вызывающий "непогоду". Этот эпизод подробно изложен в ойратской поэме "Дайни Кюрюль": "Семь суток шел белый, как пена, снег, а затем в течение семи суток железный град величиной с ягненка. Не выдержал тогда Зан Будинг и пришел домой. Отправился Дайни Кюрюль и тоже не мог выдержать. После того, как он вернулся, в течение семи суток шел гремящий теплый дождь, а затем семь суток бушевал черный буран, распространяя тысячи калп" [3, с. 140].
«Дайни Кюрюль едет к Убадисун Дара-эке и рассказывает о настигшем их стихийном бедствии. Услышав эти слова, она советует: "Выйдите наружу, сделайте девять шагов, возьмите с закрытыми глазами в правую руку девять белых камней, а в левую руку девять черных камней и войдите обратно. Принесите также горсть песку". Далее она говорит: "Эти девять черных камней вы бросьте, взобравшись на вершину Кё Гюйдюлъ Хангая, повернувшись против
солнца. Отойдет тогда проклятие девяти языков и уст! Эту пригоршню песка вы рассыпьте со словами: "Пусть эта ледяная гора растает и потонет на расстояние 60 месяцев!". Этот же нектар в золотом сосуде вы разлейте трижды, приговаривая: "Умершие оживите, разбитое пусть восстановится, пусть все станет по пастбищам, пусть все сядет под местожительством". Тогда все умершие ваши оживут, все погибшее восстановится, все уничтоженное возобновится. Затем вы хорошо охраняйте! Потом приедете, тогда уже попируйте по-хорошему!" -сказав это, пожаловала Дара-эке чистый белый хадак. Удостоившись хадака, Дайни Кюрюль доложил о благоденствии и благополучии и выбежал вон» [3, с. 141-142].
Дайни Кюрюль делает все то, что ему посоветовала Убадисун Дара-эке, и все ее предсказания исполнились.
Вопросы происхождения камня "зада" рассмотрены А.Ш. Кичиковым [5, с. 39-40]. В кратком историческом экскурсе ученым отмечено, что камень зада использовался жужа-нями в 1У-У веках на территории теперешней Монголии. В VI в. камень был у тюркских племен и народов. По мнению ученого, монго-лоязычные народы пользовались камнем зада в У1-Х11 веках. В качестве иллюстрации приведен пример из "Сокровенного сказания монголов". Однако примеров более ранних времен нет. Дано написание слова "зада" на различных языках: по-тюркски данное слово пишется "йада", "жада"; по-старомонгольски -"жада", по-старокалмыцки - "жада", на современном калмыцком языке - "зад".
По свидетельствам очевидцев, приведенным ученым, калмыки пользовались камнем зада вплоть до первого десятилетия ХХ в. Этот камень имел величину и форму яйца, синевато-пестрый цвет (сведения, полученные А.Ш. Кичиковым от У.Д. Душана); хранился среди харнутов* Эркетеновского улуса. Камень зада имелся также в аймаках Ики-Чонос и Ульдючины. Пользовались им следующим образом: камень клали в чашу с водой, промывали, затем "мешали" его в воде. Обращались к тенгриям, небесным божествам, чтобы те ниспослали дождь, снег, словом, непогоду, ненастье на врага.
В некоторых песнях калмыцкого и ой-ратского эпоса говорится, что ряд богатырей являются обладателями многих доблестей. Так, в "Джангаре" повествуется, что богатырь
* Харнуты - название одного из родов калмыцкого народа.
Смуглолицый Санал Строгий имеет 99 доблестей, что он по уму не уступает Алтай Чэджи, по храбрости-отваге - Алому Хонгору, по вежливости - Мингъяну [4, с. 305]. Свое искусство дипломата с достоинством он проявил у хана Зарин Зан-тайджи, где дал глубокие по содержанию, краткие по изложению характеристики главным богатырям Джангар-хана [4, с. 312-313].
В ойратском эпосе богатыри свои доблести проявляют в основном магическим способом. В поэме "Кигийн Кийтюн Кэкэ Тцэмюр Зеве" герой проявляет 99 достоинств так: "Убрал он небесное солнце, а на луке своего седла установил желтое солнышко величиной с коленную чашку, а затем подбросил волшебный камень и напустил на небесный эфир холодный черный ураган тысячи калп. Все птицы и дикие звери той страны продрогли, озябли и пошли греться к желтому солнышку величиной с коленную чашку. Через трое суток прилетела птица Гаруда черно-пестрая. Под правым крылом той Гаруды притаились три птенчика. Схватил их богатырь и раздавил. Зажег он затем огонь величиной с гору и спалил их совсем, изничтожил. Отпустил он желтое небесное солнце и успокоил все живые существа той стороны" [3, с. 200].
Эпос монгольских народов объединяет также то, что в нем отражен эпический мотив мифического миротворения. Для наглядности приведем примеры из эпических произведений бурят, ойратов и калмыков. Причем следует отметить, что данный мотив в эпосе выступает чаще всего в роли запева, более полно он отражен в героическом эпосе бурят. Этот мотив описан следующим образом в улигере (древнее героическое сказание) "Алтай Шагай".
"Давным-давно это было, темным-темно тогда на свете было. Когда еще был толстым вечный снег, а на лугах трава - вечнозеленой. Когда еще кормилица Земля едва-едва вращаться начинала. Когда тринадцать мировых морей еще озерами стояли. Когда на Север Ангара и Лена ручьями, а не реками текли. Когда Царь-рыба плавала мальком. Когда великий хан тайги Олень еще был жидконогим олененком. Была в то время наша мать-земля бела от снега. Только расцветала серебряная лиственница. Серебрясь, на ней цветы впервые расцветали" [6].
А вот как передан этот мотив в бурятском эпосе "Еренсей":
Давным-давно это было,
В пору великого совершенства,
Когда высокое небо необъятное
Пестрым и перистым было,
Когда широкая Замби Земля Жирным слоем покрыта была, Когда внешне гигантское море Лишь заливчиком было, Когда Земля и Вселенная Тучностью колыхались, Родился-появился, говорят, Еренсей, старец-великан [7]. Следующим образом передан названный мотив в ойратском эпосе: "В промежутке между концом давних, прежде минувших, истинно прекрасных тысяч веков и началом теперь приходящих прекрасных тысяч веков, в одно хорошее время, непоколебимое, истинно спокойное, когда жили сотни тысяч многих лет мира и благополучия, когда обладали десятью тысячами полных, не расходуемых даров добродетели, во время, преисполненное спокойной великой радости, время богатых, широкославных богатырей-воителей... В одно прекрасное время, когда заново утвердились лучи солнца, когда сызнова стали проповедовать собрание восьмидесяти четырех тысяч учений, утвердились, говорят, держава правления и вера" [3, с. 6].
Относительно калмыцкого эпоса "Джан-гар" следует отметить, что мотив первотво-рения сохранился в чрезвычайно усеченном виде, малом объеме. В эпическом репертуаре джангарчи Ээлян Овла говорится: В начале ранних времен, В пору распространения веры бурханов родился...
В поколении одинокий Джангар [4, с. 196].
Приведенные образцы описаний эпохи первотворения свидетельствуют, что в ходе развития и эволюции эпоса данный мотив претерпел изменения. Как мы видим, в более полном, архаическом виде он сохранился в эпосе бурят, где нет упоминаний о божествах, о государствах. А в примере из ойратского уже заметно, что он отражает более поздний период развития эпоса, где говорится, что "утвердились держава, правление и вера", но без указания на то, чье правление и чья вера. Пример из эпоса "Джангар" показывает еще более поздний период эволюции эпоса, где под верой бурханов имеется в виду распространение буддийского учения среди предков калмыков - ойратов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гесериада / Пер., вступ. ст. и коммент. С.А. Козина. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1935. 246 с. С. 44.
2. Сокровенное сказание монголов / Пер. С.А. Козина. М.: Изд-во АН СССР, 1941. 276 с. С. 85-86.
3. Монголо-ойратский героический эпос / Пер., вступ. ст. и примеч. Б.Я. Владимирцова. М.; Пг.: Госиздат, 1923. 254 с.
4. Джангар. Калмыцкий героический эпос / Сост., подг. текстов, коммент. и словаря Н.Ц. Биткеева, Э.Б. Овалова. М.: Наука, ГРВЛ, 1990. 474 с.
5. Кичгг Т. Баатрлг дуулвр '"Ъааер". Элст: Хальмг дегтр еареач, 1974. 160 х.
6. Алтан Шагай. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1983. 260 с. С. 6-7.
7. Еренсей / Подг. текста, пер. и примеч. М.П. Хомо-гонова. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1968. 207 с. С. 15.
УДК 398.22
РАЗНОВРЕМЕННЫЕ ЗАПИСИ ПЕСНИ "О ЖЕНИТЬБЕ ХОНГОРА": СОХРАННОСТЬ ЭПИЧЕСКОГО ТЕКСТА ВО ВРЕМЕНИ
Д.В. Убушиева
Репертуарный цикл калмыцкого рапсода Ээлян Овла изучается уже на протяжении ста лет. Как отмечает исследователь Е.Э. Хабунова, "предельно точная запись устного эпического текста, зафиксированного в стихотворной форме с уче-
Убушиева Данара Владимировна - кандидат филологических наук, младший научный сотрудник отдела литературы, фольклора и джангароведения Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН, 358000, г. Элиста, ул. Илишкина, 8, е-шаП: ЫЬ.(1апага@уап(1ех. га, т. 8(84722)35575.
том исполнительской манеры джангарчи и мелодической ритмики устного памятника, делает этот материал пригодным для многих аспектов эпосоведческих исследований" [1].
В данной работе нами предпринята попытка сличения трех разновременных за-
Danara Ubushieva - Ph.D. of philology, junior reseach worker of the Literature, Folklore and Dzhanggar Department at the Kalmyk Institute for Humanitarian Studies of the Russian Academy of Sciences, 8 Ilishkina Street, Elista, 358000, e-mail: [email protected], ph. +7(84722)35575.
