CC BY
156
УДК 61(091)
В.В. Номогоева
ТИБЕТСКАЯ МЕДИЦИНА В БУРЯТИИ В КОНТЕКСТЕ СОЦИАЛЬНОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ 1920-30-Х ГОДОВ
Бурятский государственный университет (Улан-Удэ)
В статье проанализировано развитие тибетской медицины в Бурятии в условиях социальной модернизации, показано как на фоне ужесточения государственной политики, в отношении религии и. церкви происходило преследование лам. — тибетских врачей местными властями.
Ключевые слова: тибетская медицина, социальная модернизация, тибетские лекарства, дацаны, ламы
THE TIBETAN MEDiCiNE iN BURYATIA iN THE CONTEXT OF SOCiAL MODERNiZATiON 1920-30 YEARS
V.V. Nomogoeva
Buryat State University (Ulan-Ude)
In the article development of the Tibetan medicine in Buryatiya in conditions of social modernization is analyzed; it has been shown that on the background, of toughening of state policy concerning religion and churches there was a prosecution, of llamas — the Tibetan doctors by local authorities.
Key words: the Tibetan medicine, social modernization, the Tibetan medicines, dacans, llamas
С момента распространения в Бурятии буддизма многие дацаны являлись крупными центрами тибетской медицины. Так, в Цугольском и Агинском дацанах находились медицинские школы. Известным учреждением тибетской медицины являлся Ацагатский Аршан, основанный в 1922 г. Агваном Доржиевым. В этом центре была организована школа тибетских медиков в составе 15 — 20 человек, имелись большая аптека, амбулатория и палаты для больных на 40 человек [4].
В связи с началом процесса социалистических преобразований проблема дальнейшего развития тибетской медицины обсуждалась на I съезде буддистов, который состоялся в октябре 1922 г. в Ацагатском дацане [5]. Предлагалось превратить медицинские школы «манба» при дацанах в светские, с тем, чтобы учиться в них могли и миряне, в том числе женщины. В курсе обучения помимо традиционных представлений индо-тибетской медицины предусмотреть изучение анатомии, физиологии, диагностики по европейской программе. Хотя на съезде в числе избранных четырех комиссий была специальная комиссия по тибетской медицине, в которую вошли Данжа Мункожапов, Гомбо Ринчи-но и доктор Жабэ, полностью принять программу реорганизации с размежеванием религиозной и лечебной практики не удалось.
Ламы-лекари Ацагатской школы «манба» выступили с обращением ко II Духовному съезду буддистов (1925 г.) о необходимости открытия школы тибетской медицины в республиканском масштабе, об организации аптеки, а также об усовершенствовании Ацагатского «манба».
Еще до открытия II Духовного съезда буддистов заведующим Ацагатской школы «манба» Дондоком Ендоновым было получено разрешение от органов НКВД для организации собраний лам-медиков по
дацанам о положении тибетской медицины. На этом съезде и впоследствии на совещании медиков тибетской медицины решались вопросы учета и распределения медикаментов, инвентаризации школ и улучшения работы медицинских курсов [7].
В июне 1926 г. проходит собрание тибетских медиков-лам, находящихся в хидах, расположенных на территории Хоринского, Верхнеудинского и Бар-гузинского аймаков. Здесь решаются вопросы, которые призваны упорядочить состояние тибетской медицины в республике, повысить ее качество[8].
С этими вопросами представители тибетской медицины обратились в СНК республики. Определенной поддержки их деятельности со стороны правительства не было, но не было и противодействия.
В октябре 1926 г. прошло совещание «по вопросам о тибетской медицине». На нем присутствовали Ербанов (председатель), Ефимов, Барадин, Трубаче-ев, Дашинов, Бадмаин. В постановлении совещания говорится следующее: «В вопросе административного противодействия распространению тибетской медицины переход на путь запретных мер считать нежелательным, ибо последнее при недостаточном охвате населения пунктом европейской медицины может загнать тибетскую медицину в скрытое состояние. Существующее отношение правительства БМАССР к тибетской медицине, т.е. политику отказа от регламентирования деятельности врачей тибетской медицины — сохранить» [9].
В брошюре М.Н. Ербанова «Ламский вопрос в Бурятии», изданной в Москве в 1926 г., тибетской медицине посвящается специальный раздел. В нем, в частности, говорилось: «Необходимо организовать при Бурнаркомздраве научное учреждение тибетской медицины, обратив особое внимание на патологию, фармакологию и терапию этой медицины, путем организации научной секции по изуче-
нию тибетской медицины и путем организации при этой секции лаборатории и библиотеки»[6].
На фоне ужесточения государственной политики в отношении религии и церкви в инструкциях и циркулярах ВЦИК второй половины 1920-х годов местным органам власти предписывалось: «воспретить на религиозных собраниях и съездах ... обсуждение и решение вопросов, не имеющих отношение к религии и религиозному культу, как-то вопросов: экономических, политических, культурнопросветительных.» [13, С. 41]. Религиозным обществам ограничили, а затем и вовсе запретили благотворительную деятельность. Постановление Президиума ВЦИК от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях» жестко регламентировало их права, вводя множество дополнительных ограничений. Один из пунктов постановления запрещал религиозным объединениям организовывать санатории и лечебную помощь.
На основе этого постановления в большинстве районов были закрыты народные водолечебницы
— аршаны. Агван Доржиев обратился к председателю Баргузинского аймачного исполкома с протестом, указывая, что «народное здравие и просвещение» являются «основными предпосылками для развития и просвещения Бурреспублики».
Отрицательное отношение властей к традиционному использованию природных средств вызывало недовольство населения, тем более, что благоустроенных курортов было мало: Горячин-ский, Аршан, Нилова Пустынь и Гаргинский.
Хотя обойтись без помощи лам, особенно в сельских районах, было практически невозможно, официальные установки по отношению к их лечебной практике становились все боле жесткими, вызывая ответное недовольство и волнения. Ламы, почувствовав настроение, усилили агитацию против новых порядков, распространяли листовки-пророчества — «лундуны» с предсказанием священной войны. Политическая окраска споров о тибетской медицине становилась все отчетливее.
Наркомздрав, чувствуя, что своими силами решить многие проблемы просто не удастся, начинает развивать связи с Академией наук. Проявляли активность в установлении научных контактов и лидеры обновленческого движения буддистов. Всесоюзный Буддийский собор, который все-таки состоялся, несмотря на протесты и противодействия консерваторов, направил приветственную телеграмму в Академию наук: «Первый Всесоюзный Буддийский собор выражает Академии наук, востоковедам Щербатскому, Ольденбургу, Влади-мирцову глубокую благодарность за инициативу создания буддологического института и питает надежду, что изучение буддизма является началом правильного понимания такового культурным миром Запада и залогом дальнейшего процветания нашей драгоценной религии»[13, С. 186].
Академия наук организовала в Бурят-Монголию несколько экспедиций. В них участвовали ученые-востоковеды и сотрудники Ботанического сада. Имена многих из них вошли в историю отече-
ственной науки. Особо отмечается деятельность ленинградского востоковеда Евгения Евгеньевича Обермиллера, который считался среди специалистов лучшим знатоком тибетской литературы.
В архивных документах Ацагатской школы сохранились отзывы и пожелания ряда медицинских центров и ученых России. Так, в 1929 г. директор школы Л.Д. Ендонов со своим ассистентом в течение двух месяцев по приглашению Саратовской клиники уха, горла, носа лечил больных с потерей слуха. Имеется отзыв директора клиники о том, что больные после приема лекарств тибетской медицины стали воспринимать звуки и что для подобных больных двухмесячный срок лечения небольшой, поэтому клиника просила Наркомздрав о командировании Л.Д. Ендонова на более длительный срок. Сохранились и письма от больных из Саратова. Одни благодарили за успешное лечение, другие просили помочь им, выражали желание приехать в Ацагат, чтобы лечиться на месте [14]. Но отношение властей к представителям тибетской медицины быстро менялось далеко не в лучшую сторону.
В 1928—1929 гг. в результате экономического и политического давления советских и партийных органов позиции тибетской медицины стали заметно ослабевать. Анализируя состояние медицинского обслуживания в Бурятии, Агван Доржиев писал в Президиум ВЦИК: «Ламы — тибетские врачи, которые занимаются практической медициной, преследуются местными властями. Лекарства, которые добываются с большим трудом из Тибета и Китая, отбираются и беспощадно уничтожаются, а лам-докторов сажают в тюрьму, штрафуют большими налогами. Русские врачи и фельдшера из-за малой численности не могут обслуживать все население, тибетские преследуются» [10].
В ответ на письмо Президиум ВЦИК отправляет в ЦИК БМАССР прошение от 16.06.1930 г. за № 298 с/к выслать в возможно короткий срок:
1. Дела о закрытии пяти дацанов: Баргузинско-го, Тарбагатайского, Цолгинского, Ольхонского и Осинского с докладом о политике закрытия дацанов и о причинах отступления от действующего законодательства при их закрытии.
2. Доклад о действиях, связанных с борьбой с тибетской медициной и о причинах отклонения в этом деле от директив, данных ранее из центра.
В ответ на это предложение ЦИК БМАССР от 15.02.1931 г. сообщает: «.никакого отклонения в борьбе с тибетской медициной и нарушения приложенной по этому вопросу директивы центральных органов власти не было. Этому свидетельствует существующая по настоящее время школа тибетской медицины и недавно построенная больница при Ацагатском дацане в Хоринском аймаке, руководимая тибетскими медиками. Тибетская медицина в Бурреспублике существует совершенно свободно и никаких репрессивных мер по борьбе с ней не ведется. Метод борьбы с тибетской медициной — это противопоставление научной медицине путем открытия новых больниц и врачебных пунктов. Тибетская медицина в условиях Бурятии изучена очень слабо и
этим вопросом предполагает заняться созданный в г. Верхнеудинске Институт социальной гигиены».
По требованию СНК БМАССР Бурнаркомздрав от 8.08.1930 г. сообщает следующее: «Изучение тибетской медицины происходит в некоторых дацанах Бурятии. Хувараки (ученики) изучают ее под руководством отдельных лам-лекарей. БНКздрав не располагает данными о сроке обучения и о программе. Существующие мамба — дацаны (школы медицины) служат местом не для учебы, а для разных религиозный служб. У этих мамба-дацанов (полутемные, холодные, без печей помещения) имеются только книги по тибетской медицине, а все остальное — предметы религиозного культа. Окончивших полный курс по медицине, по рассказам лам, очень мало, а большинство малограмотно, знакомо с назначением лекарств лишь практически и считает, что этого достаточно для практики медициной.
.Поэтому нам кажется, что теперь вполне своевременно издать приказ о запрещении тибетской медицины. Это запрещение не помешает научному изучению некоторых ценных по действию небольничных лекарств».
В 1934 г. Агван Доржиев в докладной во ВЦИК Союза ССР сообщает о том, что идет «варварское уничтожение литературных памятников, которые без разбора сжигаются, бросаются в воду, употребляются в качестве папиросной бумаги и т.п.». Он также отмечал, что вместе с дацанской литературой уничтожаются типографские доски для печатания ксилографических изданий, ценные медикаменты индо-тибетского, монгольского происхождения.
Несмотря на громадные усилия А. Доржиева и лам — медиков, не удалось сохранить школу и лечебницу. С конца 1920-х гг. расширение площадей, ускоренное строительство и благоустройство территории Ацагатского аршана не пользовалось особой благосклонностью со стороны властей. Об этом свидетельствует заявление А. Доржиева, направленное в 1931 г. в Наркомфин СССР, где сообщается об обложении школы земельной рентой в сумме 3240 руб. 19 коп., налогом со строений 2811 руб. и страховой премией 92 руб. 30 коп. за 1930 — 1931 гг. [11].
Одно из последних обращений А. Доржиева в 1937 г. к Ербанову свидетельствует о том, что шло фактическое разрушение лечебницы.
Закономерным итогом всей политики советского правительства в области религии стало дело о закрытии Ацагатского аршана № 4030 (начато 13 ноября 1937 г. — окончено 29 января 1938 г.).
Такая политика приводила к тому, что многие ламы были вынуждены снимать сан и уходить из дацанов. В апреле 1936 г. выходит постановление ЦИК и СНК БМАССР «О воспрещении лечения населения методом тибетской медицины» [12].
Новая волна репрессий начинается в 1937 г. 30 июня 1937 г. нарком внутренних дел Ежов подписал оперативный приказ с грифом «Совершенно
секретно» «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» [1]. «Бурят-Монгольская правда» почти в каждом номере публиковала все новые и новые разоблачения. Один за другим закрывались дацаны. Практически все специалисты по тибетской медицине были репрессированы как представители контрреволюционного духовенства и шпионы.
В 1937 г. арестован Арсаланов Ендон, 1882 г.р., заведующий хозяйством Агвана Доржиева. На допросе признал, что его вовлек в контрреволюционную организацию в 1929 г. в Ацагатском аршане хамбо-лама Агван Доржиев. Призывами данной организации являлись борьба с Советской властью, движение против колхозов и т.д. [2]. 13 ноября 1937 г. из НКВД прокурору Бурят-Монголии направляется справка на арест Доржиева. Доржиев Агван проходит по архивно-следственному делу № 124: 1852 г.р., уроженец улуса Хара-Шибирь Хоринского аймака БМАССР, бурят, гражданин СССР, беспартийный, образование высшее духовное, хамбо-лама, культовый служитель буддийского храма в Ленинграде, до ареста проживал в Ацагатском аршане Заиграевского района. В обвинении предъявлены статьи 58-1а, 58-2, 58-8, 58-9 и 58-11 УК РСФСР. 29 января 1938 г. Агван Доржиев умер в тюрьме № 1 г. Улан-Удэ от паралича сердца. Дело было прекращено 10 апреля 1938 г. [3].
Таким образом, под флагом борьбы с религией и во имя создания новой советской культуры были отброшены традиции и духовные ценности тибетской медицины, значение которой было проверено веками.
ЛИТЕРАТУРА
1. Архив УФСБ, д. № 4030, л. 185.
2. Архив УФСБ, д. №4714, л.1937.
3. Базаров Б. Агван Доржиев. Последние страницы жизни / Б.Базаров, Ю. Шагдуров // Байкал.
- 1991. - № 3. - С. 121-128.
4. Базарон Э. Очерки тибетской медицины / Э. Базарон. - Улан-Удэ, 1984. - С. 18.
5. Герасимова К.М. Обновленческое движение бурятского ламаистского духовенства (1917 — 1930 гг.) / К.М. Герасимова. - Улан-Удэ, 1968.
6. Ламский вопрос в Бурятии. Материалы и документы / предисл. М.Н. Ербанова. - М., 1926.
7. НАРБ, оп. 3, д. 56, л. 7.
8. НАРБ, ф. 248, оп. 1, д. 173, л. 53.
9. НАРБ, ф. 248, оп. 1, д. 173, л. 167.
10. НАРБ, ф. 248, оп. 3, д. 103, л. 28.
11. НАРБ, ф. 643, оп. 1, д. 7, л. 6.
12. НАРБ, ф. 475, оп. 7, д. 17, л. 8.
13. Одинцов М.И. Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству (Государственно-церковные отношения в истории советского общества) / М.И. Одинцов // На пути к свободе совести. - М., 1989. - С.С. 41, 186.
14. Рукописный фонд. Музей истории Бурятии.
