83П Р А В О LAW
УДК 329.297.323.285(5:265)
Д.В. Лобач1
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия
E-mail: dimaved1985@mail.ru
Е.А. Смирнова
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия
E-mail: kiki-11@yandex.ru
ТЕРРОРИЗМ И НАРКОТРАФИК В УСЛОВИЯХ ПЕРМАНЕНТНОГО ВООРУЖЕННОГО КОНФЛИКТА В СОВРЕМЕННОЙ КОЛУМБИИ*
Аннотация. В статье изучаются современное состояние национальной безопасности, а также уровень терроризма и наркотрафика в Республике Колумбия. Изучение количественных показателей террористической преступности позволяет определить уровень насилия в Колумбии, а также специфику криминальных деяний, сообразующих террористическую деятельность. Анализ качественных показателей террористической преступности позволяет выявить конкретные формы преступной кооперации и их организационно-
1 Лобач Дмитрий Владимирович, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Юридической школы ДВФУ, г. Владивосток, Россия.
2 Смирнова Евгения Александровна, кандидат юридических наук, ассистент кафедры трудового и экологического права Юридической школы ДВФУ, г. Владивосток, Россия.
* Данная статья подготовлена в рамках гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских учёных на выполнение научного исследования по теме: «Международный терроризм как угроза всеобщему миру и национальной безопасности: политико-правовые меры противодействия в архитектонике международной безопасности и в национальном законодательстве стран Азиатско-Тихоокеанского региона», проект МК- 8113.2016.6.
Для цитирования: Лобач Д.В., Смирнова Е.А. Терроризм и наркотрафик в условиях перманентного вооруженного конфликта в современной Колумбии // Азиатско-Тихоокеанский регион : экономика, политика, право. - 2016. - № 3. - С. 135-148.
© Лобач Д.В., Смирнова Е.А., 2016
135
функциональные характеристики. Изучение количественных и качественных характеристик распространения терроризма позволяет спрогнозировать вероятные сценарии развития наркотерроризма в этой стране. Доказывается, что терроризм в колумбийском обществе тесным образом связан с организованной наркопреступностью, что предопределяет становление и развитие такого социально-криминального явления, как «наркотерроризм». Наркотерроризм определяется в двух формах: 1) криминальная деятельность наркокартелей, направленная на запугивание представителей гражданского общества и оказание противоправного воздействия на органы публичной власти в целях обеспечения наркобизнеса; 2) криминальная насильственная практика военизированных группировок, преследующих политические цели и выступающих против других преступных формирований, органов государственной власти и институтов гражданского общества при условии, что деятельность этих военизированных групп сопряжена с незаконным участием в наркобизнесе. Главное отличие двух этих форм наркотерроризма заключается, прежде всего, в том, что в первом случае террористическая практика используется в целях обеспечения наркобизнеса, а во втором - уже наркобизнес детерминирует террористическую деятельность военизированных группировок, проводимую в политических целях. Среди главных субъектов, инспирирующих террористическую преступность, на сегодняшний день выступают вооруженные леворадикальные организации (Революционные вооруженные силы Колумбии и Армия национального освобождения) и преступные наркогруппировки, входящие в систему BACRIM. Обосновывается вывод о том, что состояние безопасности в колумбийском обществе будет ухудшаться по мере расширения незаконного оборота наркотиков и милитаризации общества, которые детерминируют социальную напряженность, насилие и терроризм.
Ключевые слова: терроризм, наркотерроризм, насилие, вооруженный конфликт в Колумбии, Азиатско-Тихоокеанский регион, наркокартели, региональная безопасность, экстремизм, организованная преступность, наркотическая преступность, социальный конфликт, социальная аномия.
136
Dmitry V. Lobach1
Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia
E-mail: dimaved1985@mail.ru
Eugenia A. Smirnova
Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia
E-mail: kiki-11@yandex.ru
TERRORISM AND DRUG TRAFFICKING IN THE STATE OF PERMANENT ARMED CONFLICT IN MODERN COLOMBIA
Abstract. The article examined the modern state of national security, as well as the level of terrorism and drug trafficking in the Republic of Colombia.
The study of quantitative indicators of terrorist crime allowed to determine the current level of violence in Colombia, as well as the specifics of criminal acts, realizing the terrorist activities. The qualitative analysis of terrorist crimes allowed us to identify specific forms of criminal cooperation and their organizational and functional characteristics. The study of quantitative and qualitative characteristics of the spread of terrorism allowed us to predict probable scenarios for the development of narco-terrorism in this country. It proved that terrorism in the Colombian society is closely connected with organized drug crime, which predetermined formation and development of a socio-criminal phenomenon as "narco-terrorism".
Narco-terrorism is defined in two forms: 1) criminal activities of drug cartels, aimed at intimidation of civil society and the rendering of illegal influence on the public authorities to ensure drug trafficking; 2) criminal practice violence against paramilitary groups, for political purposes, and opposing other criminal groups, public authorities and civil society institutions, provided that the activities of these paramilitary groups linked to illegal involved in drug trafficking. The main difference between these two forms of narco-terrorism primarily is that in the first case, terrorism is a practice used to ensure the drug business, in the second case - drug business already determines the terrorist activities of paramilitary groups, carried out for po-
1 Dmitry V. Lobach, Ph.D of Law, Associate professor of the Department of theory and history of state and law, Law School, Far Eastern Federal University (FEFU), Vladivostok, Russia.
2 Eugenia A. Smirnova, Ph.D of Law, Junior lecturer of the Department of labour and ecological law, Law School, Far Eastern Federal University (FEFU), Vladivostok, Russia.
For citation: Lobach, D.V., Smirnova E.A. Terrorism and drug trafficking in the state of permanent armed conflict in modern Colombia // PACIFIC RIM: Economics, Politics, Law. 2016. № 3. P. 135-148.
137
litical purposes. Among the main actors of terrorist crimes today there are armed leftist organization (Revolutionary armed forces of Colombia and national liberation Army) and criminal drug cartels that are part of the BACRIM.
It is concluded that the security situation in Colombian society will deteriorate with the expansion of drug trafficking and militarization of society that determine social tensions, violence and terrorism.
Key words: terrorism, narco-terrorism, violence, armed conflict in Colombia, the Asia-Pacific region, drug cartels, regional security, extremism, organized crime, narcotic crime, social conflict, social anomie.
Современные политико-экономические и социально-культурные национальные и международные отношения в условиях интеграционного взаимодействия в Азиатско-Тихоокеанском регионе сопровождаются различными деструктивными проявлениями социальной действительности, которые de-facto выступают объективными причинами дестабилизации региональной безопасности. Особый интерес в этом аспекте вызывает современное состояние безопасности в Республике Колумбия, подвергаемое негативному воздействию со стороны таких видов социальной аномии, как организованная преступность, вооружённый экстремизм и терроризм. Все три проявления аномии настолько сильно укоренились в колумбийском обществе, что с определенной долей условности можно говорить об интенсивной криминализации общественных отношений, предопределяющей де-лигитимацию институтов государственной власти. При этом необходимо отметить, что в колумбийском обществе организованная преступность часто связана с вооружённым экстремизмом, который в свою очередь может проявляться в открытой террористической деятельности. Поэтому изучение количественных и качественных характеристик преступности террористического характера в Колумбии позволяет, во-первых, определить актуальное состояние безопасности в этой стране, и, во-вторых, объяснить криминальную конвергенцию наркокартелей и повстанческих террористических организаций, что детерминирует такой феномен, как «наркотерроризм».
1. Некоторые количественные показатели террористической преступности в Колумбии на современном этапе
В соответствии с официальными отчетами Министерства обороны Колумбии общее состояние террористической преступности в этой стране может быть представлено следующими количественными показателями [3].
За период 2003-2015 гг. всего было совершено 8 635 преступлений террористического характера. При этом динамика террористической преступности характеризуется относительным ростом совершения этих пре-
138
ступлений с последующим их снижением. Так, например, в 2003 г. было совершено 1 258 террористических преступлений. В дальнейшем, с 2004 г. до 2010 г., происходит корреляционное непоследовательное снижение совершаемых преступлений террористического характера. Так, если в 2004 г. было совершено 724 террористических преступления, то в 2005 г. было совершено 612 подобных преступлений, а в 2006 г. - 646 криминальных деяний. В 2007 г. наблюдается существенное снижение террористической преступности. Всего за этот год было совершено 387 преступлений террористической направленности, при этом темп снижения преступности составил 59,9% по отношению к предыдущему году. В период 20082010 гг. колебания абсолютных показателей террористической преступности носят незначительный характер (в 2008 г. было совершено 486 террористических преступлений, в 2009 г. - 489, в 2010 г. - 472). С 2011 г. по 2013 г. происходит увеличение террористических актов с 571 до 890. В период с 2013 г. по 2015 г. снова происходит двукратное снижение террористических преступлений (с 890 до 443 террористических актов).
В целом можно выделить три группы криминальных деяний в структуре террористической преступности Колумбии.
Первая группа объединяет террористические акты, которые посягают на наиболее важные объекты социально-экономической инфраструктуры. В эту группу входят взрывы нефтепроводов, энергообъектов, дорог, мостов и других объектов транспортной системы. Во вторую группу входят преступления, связанные с подрывными действиями против населения (нападения на население, атаки воздушных судов, нападения на жилые помещения, преследования и запугивания, незаконные вооруженные действия, рейды против населенных пунктов, нападения из засады). Третья группа объединяет все оставшиеся террористические преступления, которые не вошли ни в одну из вышеуказанных групп (например, убийства публичных служащих, активистов общественных организаций и др.). В совокупности все три группы преступлений в соответствии с ведомственной отчётностью составляют преступность террористического характера.
Вместе с тем за последние тринадцать лет происходит изменение структуры террористической преступности. Например, если в 2003 г. больше половины всех террористических актов были совершены против населения (преступления, связанные с подрывными действиями против населения), то уже в 2008 г. против населения было совершено 52 террористических акта, что составило 10,6% от общего количества всех террористических преступлений, совершённых в этом году. В период с 2009 г. по 2015 г. наблюдается определенная релевантная динамика террористических преступлений, связанных с подрывными действиями против населения: в
139
2009 г. был совершён 161 теракт против населения (32% от общего количества террористических преступлений в этом году); в 2010 г. был совершён 131 теракт против населения (32% от общего количества террористических преступлений за отчётный период); в 2011 г. было совершено 152 теракта против населения (26% от общего количества террористических преступлений в этом году); в 2012 г. было совершено 167 терактов против населения (18% от общего количества террористических преступлений за отчётный период); в 2013 г. было совершено 157 терактов против населения (17% от общего количества террористических преступлений в этом году); в 2014 г. было совершено 166 терактов против населения (21% от общего количества террористических преступлений в этом году); в 2015 г. был совершен 121 теракт против населения (27% от общего количества террористических преступлений в этом году).
В целом средний показатель террористических посягательств против населения по отношению ко всем террористическим преступлениям, совершённым в период с 2008 г. по 2015 г., составил 1 107 актов, что приблизительно соответствует 22,1% от общего количества всех террористических преступлений за этот период. Средний показатель терактов, совершённых против важных объектов социально-экономической инфраструктуры, в период с 2008 г. по 2015 г. составил 1 749 инцидентов, что соответствует 34,9% от общего количества всех террористических преступлений за данный период.
Интересно отметить, что данные о террористической преступности, представленные во внутриведомственных отчётах и документах правоохранительных органов государственной власти Колумбии, существенно разнятся с количественными показателями, отражёнными в системе «Глобальный индекс терроризма» (The Global Terrorism Index) [11]. Если учитывать показатели Глобального индекса терроризма за период с 2003 г. по 2014 г., то общее количество террористических атак в этой стране составляет 1131. Подобные «ножницы» в количественных показателях можно объяснить либо разными методиками учёта террористической деятельности в Колумбии, либо дифференцированными оценками в понимании того, какие преступления образуют терроризм как социально-негативное явление. В принципе такое расхождение является закономерным результатом несоответствия международно-правовой регламентации и квалификации деяний в качестве преступлений террористического характера национальной криминализации деяний в качестве актов терроризма. Кроме того, нельзя исключать и тот факт, что высокий уровень насилия в колумбийском обществе связан с деятельностью наркокартелей, которые прибегают к насилию безотносительно к каким-то политическим целям (например, убийства в целях устрашения или при разделе сфер влияния).
140
2. Качественные показатели террористической преступности в Колумбии на современном этапе
На сегодняшний день в Колумбии криминальное насилие обусловлено деятельностью леворадикальных формирований, а также различных криминальных группировок. Леворадикальное повстанческое движение представлено, прежде всего, деятельностью Революционных вооруженных сил Колумбии (FARC) и Армией национального освобождения (ELN), которые являются крупнейшими повстанческими организациями в стране, использующими методы террора и устрашения. Опуская исторические предпосылки возникновения этих организаций как социально-политического феномена, следует отметить, что с конца XX в. по начало XXI в. эти организации претерпевают определенную трансформацию, так как контроль над выращиванием коки становится основной формой их участия в наркопроизводстве и наркобизнесе. Изначально параллельной функцией FARC и ELN являлась охрана мелких и средних производителей коки от армии, правоохранительных органов власти и более крупных наркопроизводителей. Однако в дальнейшем повстанческое движение все больше втягивается в процесс выращивания и первичной переработки сырья [2, с. 124-125].
Преступные организации FARC (Революционные вооруженные силы Колумбии) и ELN (Армия национального освобождения) специализируются на совершении малозатратных, но высокоэффективных асимметричных террористических нападений. По состоянию на 2013 и 2014 гг. наиболее распространенными формами террористической деятельности были минометные обстрелы полицейских участков и военных объектов, террористические нападения на объекты энергетической инфраструктуры, использование взрывных устройств на дорогах, мостах и других объектах коммуникаций, совершение снайперских атак, засад, а также нападения на блокпосты [4, p. 266]. Не гнушаются эти группировки и совершением общеуголовных корыстных преступлений (вымогательства, участие в незаконном обороте наркотиков, похищения в целях выкупа и др.).
Другой стороной вооруженного противостояния между милитаристскими группировками и колумбийскими органами власти является массовое (как правило, насильственное) перемещение местного населения с последующим захватом их земель. Так, по данным международной неправительственной организации Human Rights Watch в период 1985-2015 гг. в результате вооруженных конфликтов и насильственного «выдавливания» населения с определенных территорий более 6,8 млн колумбийцев были вынуждены покинуть свои дома. При этом правительство Колумбии только в 2014 г. зарегистрировало свыше 180 000 вынужденных переселенцев и более 37 000 с января по октябрь 2015 г. [5].
141
По данным Государственного департамента США, общая численность активных членов FARC на 2015 г. составляет 7 000 человек и несколько тысяч сторонников этой группировки, общая численность организации ELN составляет приблизительно 2 000 бойцов [6]. Вместе с тем нельзя не отметить тот факт, что за последнюю декаду перманентного вооруженного противостояния милитаристических группировок органам государственной власти Колумбии наблюдается активное использование детей и подростков в преступных целях. По данным ООН, террористические организации используют в своих целях более 14 000 детей и подростков в возрасте от семи до 18 лет. Дети используются в качестве обманных тактических мишеней, действующих в целях введения в заблуждение представителей официальных властей, а также используются как солдаты при проведении вооруженных нападений или совершении террористических актов. В специальной литературе, посвященной проблемным аспектам урегулирования вооруженного конфликта в Колумбии, отмечается, что спрос на детей как потенциальных участников в вооруженном конфликте будет варьироваться в зависимости от изменения социально-экономической обстановки в стране, а как следствие - увеличения благосостояния и уровня жизни населения [8, p. 21]. В то же время релевантность подсчета общей численности личного состава леворадикальных повстанческих группировок (FARC и ELN) объясняется разными подходами в определении постоянного состава численности активных членов этих организаций и того количества лиц, которые используются террористическими группировками на непостоянной основе.
Ранее, в период с 1997 г. по 2006 г., в этой стране также активно действовала ультраправая группировка «Объединённые силы самообороны Колумбии», насчитывавшая около 30 000 её членов. Правоэкстремистские военизированные формирования (Объединенные силы самообороны Колумбии) были представлены различными группами, которые противостояли левому движению в стране посредством применения практики насилия и устрашения. Так же, как Революционные вооруженные силы Колумбии (FARC) и Армия национального освобождения (ELN), военизированные правоэкстремистские формирования были увязаны в наркопроизводстве. В специальных исследованиях по этой теме отмечается, что такие правоэкс-тремистские формирования, в отличие от FARC и ELN, изначально создавались в тесной связи с наркоиндустрией и были вовлечены в более доходные виды наркобизнеса и значительно дальше, чем партизанское движение, продвинулись в наркобизнесе от производителя к потребителю [7, с. 45].
Хотя группировка «Объединённые силы самообороны Колумбии» в 2006 г. была распущена, некоторые её члены образовали более мелкие во-
142
енизированные группы, которые также стали специализироваться на незаконном обороте наркотиков [10].
Собственно говоря, такие группировки сегодня выступают ещё одним субъектом потенциальной террористической деятельности и представляют собой формирования, которые специализируются на незаконном обороте наркотиков (прежде всего кокаина) и функционируют в системе согласованного взаимодействия, управления и распределения компетенций в колумбийском наркобизнесе.
В средствах массовой информации и отчётах официальных властей Колумбии такая система получила название BACRIM (Bandas criminalese-mergentes - «Нарождающиеся криминальные банды»). В сущности, BACRIM представляет собой третью разновидность транснационального криминального наркотрафика. Первое поколение ранее было представлено Медельинским картелем и картелем Кали. Оба картеля представляли собой вертикальные образования с централизованным управлением и иерархической структурой командования. Эти организации действовали в период с 1976 г. по 1998 г. и фактически были монополистами в колумбийском наркобизнесе и основными поставщиками кокаина в США. На тот период все стадии наркотрафика были сосредоточены в интегрированных и многопрофильных системах управления и распределения, существовавших в этих синдикатах. Однако после разгрома данных картелей приходит второе поколение преступных организаций, специализирующихся в области незаконного оборота наркотиков. Новые картели меньше по численности и, в отличие от ранее существовавших национальных синдикатов, специализируются только на определенных стадиях (процессах) наркотрафика. Здесь больше нет единого руководства и координации в управлении наркотрафиком. Одной из главных особенностей этого периода (с 1996 г. по 2006 г.) была борьба за контроль над посевами коки, движение транзитных пунктов и взаимодействие (сотрудничество) с экстремистскими организациями. С другой стороны, этот период характеризуется новой системой взаимодействия субъектов наркотрафика, что выражается в горизонтальных связях взаимовыгодного сотрудничества в сфере производства и распространения наркотиков.
Последняя модель организации колумбийского наркотрафика (так называемое третье поколение колумбийской организованной наркопреступности) представляет собой систему организованного наркотрафика, функционирующую на основе прагматических экономических принципов и сетевых структур. На сегодняшний день группировки BACRIM, принимая участие в отдельных стадиях наркотрафика, не образуют единого устойчивого и сплочённого синдиката. Иными словами, BACRIM, в отличие от ра-
143
нее существовавших картелей, не является ни вертикально иерархичной организацией, ни федерацией преступных группировок. Напротив, BACRIM выступает своеобразной криминальной сетью, работающей по правилам франшизы [9].
Вместе с тем следует понимать, что преступные группировки, образующие систему BACRIM, так же как и милитаристские группировки FARC и ELN, систематически прибегают к методам террора и насилия в отношении местного населения и представителей государственной власти. Однако, в отличие от террористических организаций FARC и ELN, субъекты организованной наркопреступности, во-первых, не ставят политических целей и, во-вторых, прибегают к насилию лишь в той степени и масштабах, в которых это обусловливается экономическими интересами наркобизнеса. При этом современные наркокартели в Колумбии, в отличие от практики открытого терроризма, проводимой в период с 1976 г. по 1998 г. Медельин-ским картелем, стремятся не вступать в открытое противостояние с государственными органами власти, руководствуясь, прежде всего, прагматическими интересами в целях минимизации рисков потери доходов от незаконного оборота наркотиков. Между тем насильственная деятельность по разделу сфер влияния и установлению контроля за маршрутами распространения наркотиков в полной мере вписывается в концепт наркотерроризма, так как насильственные преступления совершаются в целях запугивания местного населения и противодействия правоохранительной деятельности со стороны государственных органов власти.
В систему BACRIM на сегодняшний день входят такие вооруженные криминальные группировки, как Los Urabenos, Los Paisas, Los Rastrojos и сеть криминальных формирований «Чёрные орлы». Судить о численности этих формирований крайне сложно, так как различные общественные и государственные организации по-разному оценивают их количественный состав. В целом, общую численность криминальных банд BACRIM специалисты оценивают от 7 400 до 12 000 активных членов [1, с. 23].
Изучение феномена наркотерроризма в условиях перманентного социального конфликта на примере современной Колумбии позволяет выделить некоторые специфические характеристики, присущие этому явлению.
Во-первых, наркотерроризм, будучи криминальной практикой запугивания и подавления представителей гражданского общества, а также воздействия на государственные органы власти, является своеобразным симбиозом традиционного терроризма и организованной наркопреступности. При этом наркотерроризм следует интерпретировать в двух формах: 1) как криминальную насильственную деятельность наркокартелей, направленную на запугивание представителей гражданского общества и оказание противоправ-
144
ного воздействия на органы публичной власти; 2) как криминальную насильственную практику военизированных группировок, преследующих политические цели и выступающих против других преступных формирований, органов государственной власти и институтов гражданского общества, при условии, что деятельность этих военизированных групп сопряжена с незаконным участием в наркобизнесе. Главное отличие двух этих форм наркотерроризма заключается, прежде всего, в том, что в первом случае террористическая практика используется в целях обеспечения наркобизнеса, а во втором случае уже наркобизнес обеспечивает террористическую деятельность военизированных группировок, проводимую в политических целях. Здесь следует сказать, что в Колумбии политическая формация незаконных вооруженных формирований связана с незаконным оборотом наркотиков в той части, в которой это необходимо для наращивания усилий в борьбе с правительством и другими группировками экстремистской направленности, а также в целях компенсирования потерь в результате вооруженного противостояния. Кроме того, огромные доходы от наркотрафика позволяют наркокартелям через коррупционные, насильственные и материально-финансовые механизмы оказывать значительное влияние на политические процессы в стране либо и вовсе проникать во власть.
Наркотерроризм как социально-криминальное явление может представлять собой широкий спектр ситуаций, включая насилие, совершаемое наркоторговцами для защиты своих экономических интересов, участие в наркобизнесе в целях получения доходов, необходимых для финансирования своих операций, сотрудничество военизированных террористических организаций с наркоторговцами, а также использование инфраструктуры наркобизнеса для противодействия органам публичной власти [7].
Во-вторых, очень сложно провести разграничение между актами насилия, которые совершаются в условиях вооруженного конфликта, и обособленными террористическими актами, которые проводятся наркокартелями. Ситуация тем более осложняется, поскольку за последние 20 лет акты насилия совершаются как леворадикальными группировками, преследующими политические цели (FARC и ELN), так и неполитическими субъектами терроризма (наркокартели и группировки BACRIM), но в условиях борьбы за маршруты транспортировки наркотиков или установления контроля за плантациями выращивания коки. Однако вооруженные леворадикальные группировки и банды BACRIM стремятся контролировать либо всю цепочку наркоиндустрии, либо определенные стадии наркотического бизнеса, что неминуемо приводит к эскалации насилия как в отношении представителей криминалитета, так и против местного населения и представителей власти. В этом контексте интересным представляется тот факт,
145
что распространение насилия в колумбийском обществе в условиях длительного перманентного вооруженного противостояния приводит к социальному привыканию и изменению национальной ментальности.
Другими словами, разница между политическим насилием и насильственными действиями, совершаемыми наркокартелями, становится всё более неопределённой. По этой причине наркотерроризм можно рассматривать и как часть вооруженного противостояния в колумбийском обществе, и как криминогенное свойство наркотрафика.
В-третьих, детерминация наркотерроризма выражается в возникновении особых деструктивных по своей сущности общественных отношений, которые складываются по поводу незаконного производства, потребления, транспортировки и распространения наркотических средств как на территории Колумбии, так и за её пределами. Сложившаяся в колумбийском обществе наркотическая инфраструктура обусловливает трансформацию общественных отношений в той степени, в которой это необходимо для обеспечения замкнутого цикла наркоиндустрии.
В заключение хотелось бы отметить, что существующая в Колумбии разветвлённая система организованного наркотрафика, деятельность вооруженных антиправительственных группировок и высокий уровень социальной милитаризации в условиях многолетнего вооруженного конфликта обусловливают социальное насилие и повышают вероятность дальнейшего распространения терроризма в этой стране. Организованная наркопреступность использует методы террора для обеспечения наркобизнеса, в то время как незаконные вооружённые леворадикальные организации (FARC, ELN) задействованы в наркобизнесе в целях организации и проведения террористических актов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Потапов, Н. А. Неопарамилитаризм в современной Колумбии // Латинская Америка. - 2012. - № 12. - С. 20-26.
2. Степанова, Е. А. Роль наркобизнеса в политэкономии конфликта и терроризма / Е. А. Степанов. - М. : Весь Мир, 2005. - 312 с.
3. Avance de la Política de Defensa y Seguridad [Электронный ресурс] // Ministro de Defensa Nacional. - Режим доступа: https://www.mindefensa.gov. co/irj/go/km/docs/Mindefensa/Documentos/descargas/estudios0/o20sectoriales/inf o_estadistica/Avance%20de%20la%20Politica%20de%20Defensa%20y%20Seg uridad.pdf.
146
4. Country Reports on Terrorism 2014 [Электронный ресурс] // United States Department of State. - Режим доступа: http://www.state .gov/documents/organization/239631.pdf.
5. Colombia. Events 2015. [Электронный ресурс] // Human Rights Watch. - Режим доступа: https://www.hrw.org/world-report/2016/country-chapters/colombia.
6. Foreign Terrorist Organizations [Электронный ресурс] // United States Department of State. - Режим доступа: http://www.state.gov/j/ct/rls /crt/2015/257523.htm.
7. Gomis, B. Demystifying «Narcoterrorism» [Электронный ресурс] / SwanseaUniversity // Policy Brief. - May 2015. - № 9. - Режим доступа: https://www.swansea.ac.uk/media/Demistifying%20narcoterrorism%20FINAL.pdf.
8. Holland, C. Political Violence, Child Soldiers, and Neo-Liberal Globalization: The Cases of Indonesia and Columbia // Undergraduate Review. -2008. - № 4. - Р. 17-24.
9. McDermott, J. The BACRIM and Their Position in Colombia's Underworld [Электронный ресурс] // InSight Crime. - May 2014. - Friday, 02. - Режим доступа: http://www.insightcrime.org/investigations/bacrim-and-their-position-in-colombia-underworld.
10. Sullivan, M. P. Latin America: Terrorism Issues / M. P. Sullivan, J. S. Beittel [Электронный ресурс] // The Federation of American Scientists. - 2014. -August 15. - Режим доступа: http://www.fas.org/sgp/crs/ter ror/RS21049.pdf.
11. Terrorism Index [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.visionofhumanity.org/#page/indexes/terrorism-index/2011/C0L/0VER.
REFERENCES
1. Potapov N.A. Neoparamilitarizm in contemporary Colombia. Latinskaya America, 2012, no. 12, p. 20-26. (In Russian).
2. Stepanova E.A. The Role of drug traffickingin the political economy of conflictand terrorism. Moscow: Ves' Mir, 2005. 312 p. (In Russian).
3. Avance de la Politica de Defensa y Seguridad. Ministro de Defensa Nacional. Available at: https://www.mindefensa.gov.co/irj/go/km/docs/ Minde-fensa/Documentos/descargas/estudios%20sectoriales/info_estadistica/Avance%20de %20la%20Politica%20de%20Defensa%20y%20Seguridad.pdf (accessed 16 January 2016).
4. Country Reports on Terrorism 2014. United States Department of State. Available at: http://www.state.gov/documents/organization/239631.pdf (accessed 16 January 2016).
147
5. Colombia. Events 2015. Human Rights Watch. Available: https://www. hrw.org/world-report/2016/country-chapters/colombia (accessed 16 January 2016).
6. Foreign Terrorist Organizations. United States Department of State. Available at: http://www.state.gov/j/ct/rls/crt/2015/257523.htm (accessed 16 January 2016).
7. Gomis B. Demystifying «Narcoterrorism». Policy Brief, Swansea University, May 2015, no. 9. Available at: https://www.swansea.ac.uk/media/ De-mistifying%20narcoterrorism%20FINAL.pdf (accessed 16 January 2016).
8. Holland C. Political Violence, Child Soldiers, and Neo-Liberal Globalization: The Cases of Indonesia and Columbia. Undergraduate Review, 2008, no. 4, pp. 17-24.
9. McDermott J. The BACRIM and Their Position in Colombia's Underworld. InSight Crime, May 2014, Friday 02. Available at:http://www. insightcrime.org/investigations/bacrim-and-their-position-in-colombia-underworld (accessed 16 January 2016).
10. Sullivan M.P., Beittel J.S. Latin America: Terrorism Issues. The Federation of American Scientists, 2014, August 15. Available at: http://www.fas.org/ sgp/crs/terror/RS21049.pdf (accessed 16 January 2016).
11. Terrorism Index. Available at: http://www.visionofhumanity.org/ #page/indexes/terrorism-index/2011/C0L/0VER (accessed 16 January 2016).
