CC BY
31
ISSN 1997-Q8Q3 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2Q17 ♦ 4 (78) июль - август ^
ЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И КУЛЬТУРА
УДК 008(001.8): 316.485.25 А. С. Баранов
Академия социального управления
Статья посвящена исследованию основных способов осуществления террористической преемственности, обусловленных качественным состоянием культуры террористической среды, а также выявлению основных параметров оценки характера развития террористических кампаний в современном мире. Автор рассматривает террористическую преемственность как процесс воспроизводства внутри социальной общности, выступающей в качестве террористической среды (основного «поставщика кадров» для террористических организаций), носителей специфического типа социокультурной идентичности, готовых к участию в демонстративных насильственных акциях устрашения социума (террористических актах). Статья содержит классификацию основных вариантов осуществления террористической преемственности: вертикальной, горизонтальной, а также преемственности, основанной на использовании «родовой стигмы» неофитов. В статье выявляются специфические черты, свойственные террористическим кампаниям, осуществляемым в рамках того или иного варианта террористической преемственности.
Ключевые слова: терроризм, террористическая среда, террористическая кампания, террористическая преемственность, контркультура, источник устрашения, объект устрашения, террористический этнос, террористическое поколение, стигма.
Academy of Social Management (Moscow), Eniseiskaya str., 3, bldg 5, 129344, Moscow, Russian Federation
The article is devoted to the main ways of carrying out terrorist continuity, due to the qualitative state of the culture of the terrorist environment, and identifying key parameters for assessing the nature of the development of terrorist campaigns in the modern world. The author considers the continuity of the terrorist as a process of reproduction within the social community, acting as the terrorist of the environment (the main "supplier personnel" to terrorist organizations), carriers of a specific type of social and cultural identity, ready to participate in the conspicuous violent acts of intimidation of society (terrorist acts). The article contains the classification of the main terrorist of continuity: vertical, horizontal, and continuity based on the use of "tribal stigma" to neophytes.
БАРАНОВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ - кандидат культурологии, заведующий кафедрой социально-гуманитарных наук Академии социального управления (г. Москва)
BARANOV ALEKSANDR SERGEEVICH - Ph.D. (Cultural Studies), Head of the Department of humanities and social sciences, Academy of Social Management (Moscow)
A. S. Baranov
TERRORIST CONTINUITY AND CULTURE
e-mail: bars.68@bk.ru © Баранов А. С., 2017
The article reveals the specific features are characteristic of terrorist campaigns carried out in the framework of a variant of succession of terrorist.
Keywords: terrorism, terrorist environment, terrorist campaign, terrorist continuity, counterculture, source of intimidation, object of intimidation, terrorist ethnos, terrorist generation, stigma.
Для цитирования: Баранов А. С. Террористическая преемственность и культура // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2017. № 4 (78). С. 44-51.
Под террористической преемственностью (далее - ТП) в данной статье мы будем понимать процесс воспроизводства внутри социальной общности, выступающей в качестве террористической среды (основного «поставщика кадров» для террористических организаций), носителей специфического типа социокультурной идентичности, готовых к участию в демонстративных насильственных акциях устрашения социума (террористических актах). ТП представляет собой специфический тип социокультурной коммуникации, осуществляемый между носителями уже сформированной идентичности особого рода и неофитами, получающими сложную совокупность мотивов, стимулов, установок, мифов и идеологических клише, образующих своего рода террористический бэкграунд.
ТП может быть прямой, осуществляемой при непосредственном контакте носителей опыта и неофитов, и/или опосредованной сложной цепочкой промежуточных явлений культурной жизни общества. При втором варианте исходный носитель опыта может деперсонифици-роваться, растворяться в потоке информации, транслирующейся по разнообразным каналам, приобретать обобщенные черты «героя» во имя любой цели, сакра-лизованной в сознании представителей террористической среды.
В данной статье нас интересует не прямая передача «опыта и навыков», представляющая собой профессиональную криминальную деятельность, основанную на технологии «изготовления террористов вручную», а опосредованная работа механизма ТП. Возможность её осуществления определяется не качеством «работы» конкретных «специалистов», а качественным состоянием самой культуры террористической среды. Мы рассматриваем ситуацию, при которой функцию основного «вербовщика» берёт на себя культура, становящаяся способной формировать новых террористов. Именно жизнеспособность культуры террористической среды, её ориентация на осуществление ТП и создаёт для конкретного общества (и мирового сообщества в целом) ситуацию, непреодолимую только при помощи привычных методов противостояния террору, основанных на профессионализме спецслужб и бдительности граждан.
Определившись с понятием ТП, остановимся на нескольких связанных с ней понятиях, упомянутых выше. Террористическая кампания - процесс взаимодействия источника устрашения (террористической организации) и его объекта (социума, подвергающегося террористическим атакам). Террористическая среда - социальная общность (этническая, кон-
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2017 ♦ 4 (78) июль - август ^
фессиональная, возрастная, профессиональная группа, субкультура или контркультура любого генеза), выступающая в качестве социальной опоры источника устрашения. Террористическая среда может входить в состав устрашаемого общества на правах обособленной группы, имеющей длительную историю существования внутри него, или представлять собой новообразование.
С действительно существующими или специально фабрикуемыми источником устрашения интересами социальной среды, становящейся террористической, связана тема разворачивающейся кампании. По сути, это любая актуальная социальная проблема: дискриминация меньшинств, произвол полиции, защита родного языка, стремление к независимости, защита прав человека (или желание отменить тот сегмент этих прав, который не совпадает с ценностями террористической среды), обеспечение свободы вероисповедания (или ликвидация этой свободы в интересах одной из конфессий), и т.п. [1, с. 77].
Поскольку любая социокультурная проблема потенциально может стать темой террористической кампании, анализ причин, «порождающих терроризм», лишен смысла.
Терроризм порождается не «причинами», а возможностями. Не фактом возникновения конфликта, вызванного конкретными проблемами, а стремлением и возможностью оказания мощного воздействия на психику общества при помощи трансляции актов демонстративного насилия. Террористами становятся не от бедности или безработицы, а в результате работы всей той сложной совокупности мотивов, стимулов, установок,
образов, мифов и идеологических клише, о которой упоминалось выше.
В большинстве случаев террористическая среда напрямую «поставляет» новых активных участников террористической кампании. Но даже в тех случаях, когда происходит рекрутирование выходцев из иных социальных групп, момент превращения чужака в участника террористической деятельности предваряется процессом разрушения его социокультурной идентичности и формирования идентичности, основанной на новых ценностях. Способность источника устрашения принимать неофитов «со стороны» и тем самым расширять границы террористической среды — симптом усиления эффективности механизма ТП, восходящего развития террористической кампании.
Другим важным аспектом развития кампании является отраженное воздействие террористического акта на саму террористическую среду.
Помимо прямой цели (нанесение максимально болезненного удара по терроризируемому обществу), источник устрашения стремится к достижению целей, которые могут быть оценены только при рассмотрении совершающихся событий с точки зрения своего рода обратной перспективы — усиление или ослабление поддержки террористической средой деятельности, порождённой ею террористической организации.
На наш взгляд, в настоящее время можно говорить о трёх основных способах осуществления опосредованной ТП, зависящих от характера протекания террористических кампаний и состояния источника устрашения, вернее, от его адекватности основным параметрам
культуры террористической среды. Рассмотрим каждый из них.
А. Вертикальная ТП: «террористический этнос». Основная тема террористической кампании связана с проблемой, объединяющей весь этнос - активная фаза межэтнического конфликта, борьба за независимость, преодоление дискриминации и т.д. Национальная историческая мифология и культура этноса содержат глубоко укоренённую традицию противостояния внешним силам и хорошо проработанный образ врага. В национальном героическом пантеоне присутствуют авторитетные и пригодные для многократной актуализации образцы самоотверженного поведения, связанного с насильственным противостоянием «тёмным силам» во имя достижения целей, консолидирующих этнос.
Память об авторитетных персонажах национального героического пантеона фиксируется в памятных датах, названиях улиц, преданиях, кинематографе, литературе, в традиции называть детей именами героев. ТП вплетена в механизм «нормальной» трансляции культуры от поколения к поколению и осуществляется в рамках традиционных социокультурных институтов: дети сменяют родителей, младшие братья приходят на смену старшим. Приобщение к террористической деятельности становится одним из легальных сценариев протекания социальной жизни индивида. Террористическая среда - весь этнос. Источник устрашения - его «передовой отряд».
Отметим, что любая террористическая кампания, длительность которой превышает несколько десятков лет, основана на реализации этого варианта ТП. Её побочными признаками являются:
• географическая локализация протекания кампании в определённой зоне конфликта с пространственными отклонениями исключительно в районы проживания хорошо организованных диаспор «террористического этноса»;
• чёткие контуры образа врага устанавливают предельно конкретного «получателя» актов превентивного устрашения; объект устрашения - этнос, стоящий на пути целей, преследуемых источником устрашения;
• значительная временная протяжённость террористических кампаний; чередование периодов активности с периодами спадов, вызванных с установлением перемирий, достижением промежуточных целей, материальным или эмоциональным истощением источника устрашения;
• высокая степень организационной структурированности источника устрашения, наличие сложно выстроенных отношений между террористической организацией и его «террористическим этносом»; конкуренция легальных, полулегальных и нелегальных движений и фракций, как правило поддерживающих достижение целей источника устрашения, но занимающих различные позиции в отношении его методов или конкретных лидеров.
Завершение террористической кампании в данном случае практически невозможно без предварительного разрушения механизма её поддержки «террористическим этносом», без длительной работы по купированию тех сегментов этнической культуры, которые выполняют функцию обеспечения ТП.
Б. Горизонтальная ТП: «террористическое поколение». В данном случае
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2017 ♦ 4 (78) июль - август ^
основная тема террористической кампании порождена и развивается преимущественно усилиями представителей одного поколения, лицами, осознающими себя в качестве носителей уникального исторического опыта, противопоставляемого опыту старших вне зависимости от того, соответствует ли тема кампании прямым или косвенным интересам традиционных институтов этнической культуры или противоречит им.
«Террористическое поколение» -контркультура, находящаяся в остроконфликтных отношениях как с тем миром, который подвергается устрашению (и приговаривается к уничтожению), так и с традиционной культурой родного этноса. Террористическая среда в данном случае включает в себя не носителей определённой этничности, но всех представителей мира, с которым связана тема кампании. В широком диапазоне - от стремления к мировой революции под знаменем социальной солидарности «людей труда» до стремления к созданию всемирного халифата под знаменем религиозной солидарности избранных единоверцев.
Контркультура «взламывает» социокультурную идентичность индивидов, приобщаемых к деятельности источника устрашения, объявляет недействительными прежние связи, отношения родства, соседства, землячества. Она стремится переформатировать основные модели социального поведения, отменяет все формы лояльности, основанные на иных мифах и традициях, нежели те, которые формируются в новых групповых отношениях. На смену подчинению старшим приходят отношения «братства» между представителями активно действующего поколения. Принципиально новая этика,
радикальным образом переработанная мифология и ритуальная практика.
Появление «террористического поколения» не является результатом специфической направленности внутреннего развития культур отдельных этносов. Его оформление - следствие глубоких социокультурных конфликтов, тяготеющих к интернационализации, протекающих на стыках между этносами и порождающих аномию целого ряда соприкасающихся культур. Отличительные признаки террористических кампаний, развивающихся на основании данного способа ТП:
• значительная географическая широта региона протекания кампании при высокой вероятности смены географических центров активности источника устрашения;
• образ врага для представителей террористической среды относится ко всему миру, лежащему за её границами, вне зависимости от принадлежности к конкретному социуму, этносу, конфессии, обычно - к западному миру, который становится «козлом отпущения за личное, в высшей степени реальное ощущение потери, от которого страдает население, вырванное из своих культурных традиций самим ходом модернизации, приобретающей радикальное ускорение [4, с. 17]»;
• террористические кампании разворачиваются «вширь» и демонстрируют исключительный накал активности в краткосрочной перспективе; источник устрашения получает в период максимальной активности значительную материальную и моральную поддержку от быстро расширяющейся террористической среды. Вместе с тем террористические кампании в данном случае относительно непродолжительны и прекращаются в результате
неизбежного демографического истощения «террористического поколения»;
• высокая степень разнообразия способов реализации деятельности террористических организаций, от высокоорганизованных (и даже квазигосударственных) структур в одних точках протекания кампании до автономных групп, мобильных ячеек, действующих или пребывающих в «спящем» состоянии в периферийных зонах протекающих террористических кампании.
В. Носители «испорченной идентичности». Для описания третьего способа осуществления ТП воспользуемся терминологией И. Гоффмана, который, анализируя различные виды стигматизации, говорил о такой её разновидности, как «родовая стигма расы, национальности и религии [2]». Носитель «родовой стигмы» отличается от своего социального окружения наличием «качества, выдающего какое-то постыдное свойство индивида; причём характер этого качества определяется не самим качеством, а отношениями по поводу него [2]». Цвет кожи или любые иные родовые признаки индивида, выделяющие его из непосредственного социального окружения, - стигма, которую стигматизированный вынужден «носить» на себе изо дня в день в течение всей жизни.
В отличие от вертикальной или горизонтальной преемственности, в данном случае мы имеем дело с механизмом преемственности, целиком основанным именно на «работе культуры» социума, не принимающего стигматизированного индивида. Прямое воздействие носителей террористической идентичности здесь может отсутствовать или осуществляться поверхностно, при относительно низкой
степени интенсивности. Основную работу по «отчуждению» индивида от его непосредственного социального окружения в данном случае выполняют не родственники или ровесники, а сама внешняя среда, вырабатывающая у индивида осознание своего мучительного несоответствия норме — испорченную идентичность. Что касается собственно террористической среды, то она воспринимается в качестве «потерянного рая». Стигматизированные индивиды в данном случае те, для кого современные «трансформации оказываются непосильными, слишком болезненными или слишком унизительными; они продолжают цепляться за собственное своеобразие и за общество себе подобных [3]».
Основные отличия в особенностях индивида, сформированного данным способом осуществления ТП, могут быть описаны таким образом:
• географическая точка осуществления террористической деятельности не имеет существенного значения. Террорист действует неподалеку от места своего проживания или в любом крупном городе, любом людном месте, находящемся от него поблизости;
• анализ биографии террориста в большинстве случаев укажет нам на наличие краткого или длительного опыта самостоятельных или осуществляемых в рамках микрогруппы попыток преодоления стигмы, завершившихся неудачей;
• неофит, как правило, не относится к «младшей» возрастной группе, действующей под влиянием старших родственников, что характерно для вертикальной ТП. В равной степени он не является носителем возрастной контркультуры, объединяющей представителей «террористи-
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2017 ♦ 4 (78) июль - август ^
ческого поколения», — горизонтальная ТП. Формирование новой испорченной идентичности происходит в среднем или старшем среднем возрасте;
• значительная степень автономности в деятельности неофита, осуществляющего одиночную акцию, чаще всего с посмертным известием о его принадлежности к террористической организации.
Перспективы развития каждого из названых способов осуществления ТП зависят от развития отношений внутри треугольника: террористическая среда - террористическая организация -объект устрашения, от состояния культуры террористической среды и состояния культуры социума, подвергающегося устрашению.
Каждая грань этого треугольника — сложная комбинация действий и отношений, протекающих в разных направлениях и на разных уровнях социальной и культурной жизни:
1. Воздействия источника устрашения (террористическая организация) на объект устрашения (терроризируемое общество); стремление к произведению устрашающего воздействия на психику социума посредством актов террора и набора информационных акций, объясняющих последнему смысл происходящего.
2. Ответные (осознанные или неосознанные) действия объекта устрашения в адрес его источника, которые могут свидетельствовать о разобщённости, пассивности или консолидации и мобилизованности социума, выражение неприятие деятельности источника устрашения или согласие на компромисс. Эти действия в определённых ситуациях могут принимать характер ответного террора, что мгновенно меняет характер кампании.
3. Действия источника устрашения в отношении террористической среды, выражающиеся в стремлении первого к интенсификации каналов коммуникации со вторым, к расширению эффективности методов осуществления ТП при помощи формирования и/или развития в границах культуры террористической среды «героического» образа террориста и образа врага в отношении лиц, представляющих объекта устрашения.
4. Действия объекта устрашения в отношении террористической среды, выражающиеся в стремлении максимально локализовать эту социокультурную среду, разрушить отношения ТП между террористической средой и источником устрашения.
Терроризм, безусловно, изменяется, мимикрирует, трансформируется, приобретает новые качества и утрачивает некоторые из старых, но он не эволюционирует, и это уже достаточно очевидно. Его изменчивость не связана с движением от низшего к высшему, от простого к сложному. У терроризма нет собственного внутреннего развития. Его изменчивость связана с реакцией терроризируемого общества (мирового сообщества), с развитием сложных и разнообразных линий отношений, как это было показано выше. В истории мирового терроризма невозможно выделить этапы, обусловленные его собственной внутренней логикой развития, но очень заметно качественное развитие способов ТП. В настоящее время мы можем констатировать процесс замирания (Северная Ирландия, страна Басков) или некоторого спада (Курдистан, Палестина) террористических кампаний, которые были основаны на вертикаль-
ном способе осуществления ТП в рамках модели «террористический этнос». Одновременно мы видим значительную активизацию террористических кампаний, связанных с идеологией радикального исламизма, основанных на реализации горизонтального способа осуществления ТП, в рамках модели «террористическое поколение» (Сирия, Ирак, Ливия). Кроме того, наблюдается бурное развитие способа осуществления ТП, основанного на деятельности носителей «родовой стиг-
мы», выросших в пространстве определённой культурной среды, но не ставших носителями её ценностей и в физиологически (но не в культурно) зрелом возрасте приобщившихся к контркультуре террористического типа.
Последние два способа осуществления ТП актуальны для современной России. Горизонтальная ТП - в регионе «адатных» культур Северного Кавказа. ТП третьего типа - крупные и столичные города европейской части России.
Примечания
1. Баранов А. С. Терроризм и гражданское мученичество в европейской политической культуре нового и новейшего времени // Общественные науки и современность. 2004. № 1. С. 77-88.
2. Гофман И. Стигма: Заметки об управлении испорченной идентичностью. Часть 1. Стигма и социальная идентичность. Часть 2. Контроль над информацией и социальная идентичность (главы 3-6) / перевод М. С. Добряковой. URL: https://www.hse.ru/data/201l/ll/l5/l272895702/ Goffman_stigma.pdf
3. Уолцер М. О терпимости / пер. И. Мюрнберг ; общ. науч. ред. М. А. Абрамов. Москва : Идея-Пресс: Дом интеллектуальной книги, 2000. 159 с.
4. Хабермас Ю. Фундаментализм и террор // Расколотый Запад / [пер. с нем. О. И. Величко и Е. Л. Петренко]. Москва : Весь Мир, 2008. C. 9-29.
References
1. Baranov A. S. Terrorizm i grazhdanskoe muchenichestvo v evropeyskoy politicheskoy kulture novogo i noveyshego vremeni [Terrorism and civil martyrdom in the European political culture of new and modern times]. Obshchestvennye nauki i sovremennost. 2004, no. 1, pp. 77-88.
2. Goffman E. Stigma: Notes on the Management of Spoiled Identity. N. Y.: Prentice-Hall, 1963. Chaptersl and 2 (3-6). Translates by M. S. Dobryakova. Available at: https://www.hse.ru/ data/201l/ll/l5/l272895702/Goffman_stigma.pdf
3. Walzer Michael On Toleration. Castle Lectures in Etics, Politics and Economcs. Yale University Press, 1997. (In Rus. ed.: Uoltser M. O terpimosti [About Tolerance]. Moscow, 2000. 156 p.)
4. Habermas Yu. [Habermas, Jürgen] Fundamentalizm i terror [Fundamentalism and Terror]. Raskolotyy Zapad [The Split West]. Moscow, Ves Mir Publishers, 2008. Pp. 9-29.
