CC BY
44УДК 94(57)+ 94(47).031
ТЕРРИТОРИИ ТЮМЕНСКОГО ХАНСТВА В ОПИСАНИИ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ АВТОРОВ XVI в.
© 2019 г. А.В. Парунин
Исследование посвящено анализу сообщений западноевропейских авторов XVI в., содержащих краткие описания земель, граничащих на востоке с Московским великим княжеством, а впоследствии - царством. Известно, что комментарии иностранных дипломатов XVI в., способны (пускай и во многом несущественно) дополнить наше представление как об истории Тюменского ханства в целом, так и о ряде событий в частности. Отдельно встает вопрос и об источнике таких известий. Общеизвестно, что сообщение Павла Иовия основано на комментариях московского посла Дмитрия Герасимова, сообщенных итальянцу в 1525-м году. Обширное историко-географическое описание Сигизмунда Герберштейна, составленных им по итогам двух посольств 1517 и 1526 гг., во многом базируется на «Югорский дорожник» - хорографическое описание земель Московского княжества, не дошедшее до нас в подлиннике, но сохранившееся в пересказе австрийского дипломата. Иные свидетельства (Марко Фоскарино, Франческо Тьеполо, Франческо де Коло, а также Александр Гваньини) во многом ориентировались на сообщения Герберштейна, но имеют и оригинальные свидетельства, способные дополнить рассматриваемую проблематику.
Ключевые слова: Тюмень, Сибирь, царство, Герберштейн, Иовий, Фоскарино, Гваньини, Ших-Мамай.
Основным корпусом письменных источников по политической истории Тюменского ханства после 1508 г. стали свидетельства иностранных путешественников и послов, которые с конца XV в. стали регулярно посещать Московское княжество. Ряд свидетельств был обобщен современными исследователями; одним из первых обратил внимание на описание сибирских земель А.И. Плигу-зов (Плигузов, 1987, с.38-50, Плигузов, 1993), причем изыскания исследователя были сосредоточены вокруг «Югорского дорожника», материалы которого включил в свой труд Сигизмунд Герберштейн. В первую очередь, А.И. Плигузов обратил внимание на проблемы датировки и происхождения его известий.
К данным Герберштейна, преимущественно касаясь истории ногаев, обратился В.В. Трепав-лов (Трепавлов, 2002, с. 160, 194-195). Наиболее пристальное внимание истории Тюменского ханства через призму западных источников принадлежит Д.Н. Маслюженко (Маслюженко, 2008, с.114-116; Маслюженко, 2018, с.68; Маслюженко, Рябинина, 2009, с.170-171). Исследователем отмечалось наличие наиболее подробной информации касательно истории Тюменского ханства в сочинении Герберштейна, также уделялось внимание роли ногайского мирзы Шейх-Мамая в управлении сибирскими территориями.
В целом, отметим, что роль западных источников в описании территорий Тюменского ханства в современной литературе затрагивалась спорадически, что связано и с разрозненностью источников информации, их географической удаленностью, а также отсутствием конкретных привязок для проведения реконструкции политической истории.
Первым из плеяды западных авторов можно считать итальянского посла Франческо де Коло, прибывшего в Москву в июне 1518 г. Согласно М.П. Алексееву, де Коло за время своего пребывания в Москве собирал географические данные о наиболее удаленных территориях, чтобы разрешить с Матвеем Меховским спор, берет ли Танаис «начало в Рифейских горах, потому что, якобы, этого или подобного ему горного кряжа в России вовсе не существует» (Алексеев, 1941, с.84-85). В составленном итальянцем описании фигурирует «Княжество Югорское, Область Сибирь» (Фран-ческо да Колло, 1996, с.63) как зависимые от московского князя территории. Посол часто в своем донесении перечисляет «Крымских, Перекопских, Ногайских, Полевых и Чагатайских и Казанских» (Франческо да Колло, 1996, с.68) татар, однако, в отличие от более поздних авторов ни разу не упоминает о «Шибанских». Возможно, объяснение здесь кроется в иных источниках информации, либо же в слабой заинтересованности далекими от Москвы территориями.
Более подробен итальянский дипломат Павел Иовий (ок. 1483-1552 гг.), хотя сам он никогда не бывал на русских землях: его информатором был посол Василия III Дмитрий Герасимов. По
итогам их встречи, Павел Иовий в 1525 году составил небольшую книгу, куда, помимо информации о переговорах, вошли и описание восточных земель, включая Север (Алексеев, 1941, с.91-92): «За Волгой Казанские Татары свято чтут дружбу с Московитами и заявляют себя их послушниками. Выше Казанских Татар, к Северу живут Шибанские (Sciabani), могущественные множеством стад и людей. За ними живут Ногайские Татары, которые имеют ныне наивысшее значение по своему богатству и воинской славе. Орда их, несмотря на всю свою обширность, не имеет никакого Императора, но, наподобие Венецианской Республики, управляется значительным благоразумием старцев и доблестью] храбрецов» (Барон, 1908, с.258-259). Трудно говорить о наименовании «ши-банских татар» - получено ли оно от наличия у них династа из рода Шибана, или же они кочуют в том регионе, где был домен Сибирских Шибанидов.
Информацию качественно иного рода приводит дважды побывавший в Москве в 1517 г. в качестве посла императора Максимилиана и в 1526 г. посла австрийского эрцгерцога Фердинанда Сигизмунд Герберштейн (Герберштейн, 1989, с.21). Его сочинение насыщено подробными истори-ко-географическими описаниями России и сопредельных территорий. Не избежало внимания и «царство Тюмень», вследствие чего имеющиеся отрывки о нем необходимо изложить полностью:
«Живущие по этой реке зовутся вогуличами. Оставив Сосьву справа, доберешься до реки Оби, которая берет начало из Китайского озера. Через эту реку, они едва переправились за целый день, да и то при быстрой езде: она столь широка, что тянется почти на восемьдесят верст. По ней также живут народы вогуличи и югричи. Если подниматься от Обской крепости по реке Оби к устью реки Иртыша, в который впадает Сосьва, то это займет три месяца пути. В этих местах находятся две крепости: Ером и Тюмень, которыми владеют господа князья югорские, платящие, как говорят, дань великому князю (московскому). Там водится великое множество зверей и (добывается) огромное количество мехов.
Лукоморье - приморская лесистая местность: тамошние обитатели живут, не имея никаких домов. Хотя составитель дорожника говорил, что весьма многие народы Лукоморья подвластны государю московскому, однако раз поблизости находится царство Тюмень, государь которого татарин и на их родном языке называется Tumenski czar, т.е. «тюменским царем» и он не так давно причинил большой ущерб московиту, то весьма вероятно, что эти племена, будучи ему соседями, скорее ему и подчиняются.
Великая и обширная область Пермия отстоит от Москвы прямо к северо-востоку на двести пятьдесят или, как утверждают иные, триста миль... Говорят, эта область с востока примыкает к области татар, называемой Тюменью.
Область Сибирь граничит с Пермией и Вяткой; не знаю достоверно, есть ли там какие-либо крепости и города. В ней начинается река Яик, которая впадает в Каспийское море. Говорят, эта страна пустынна вследствие близости татар, а если где и обитаема, то там правит татарин Ших-мамай.
Царство Казанское, город и крепость, того же имени расположены на Волге, на дальнем берегу реки, почти в семидесяти немецких милях ниже Нижнего Новгорода; с востока и юга по Волге это царство ограничено пустынными степями; с северо-востока с ними граничат татары, зовущиеся шейбанскими и кайсацкими.
За казанскими татарами прежде всего встречаем татар, зовущихся ногаями. Они живут за Волгой, около Каспийского моря, по реке Яику, вытекающему из области Сибирской. У них нет царей, только князья. В наше время этими княжествами владели трое (братьев), разделивши области поровну между собой. Первый из них, Шидак, владел городом, Сарайчиком, что за рекой Ра на восток, и страной, прилегающей к реке Яику; другой, Коссум, - всем, что находится между реками Камой, Яиком и Ра; третий (из братьев), Ших-Мамай обладал частью Сибирской земли и всей окрест лежащей страной. «Ших-Мамай» значит «святой» или «могущественный». И эти страны почти целиком покрыты лесом, за исключением той, которая простирается вокруг Сарайчика: она степная.
За Вяткой и Казанью, в соседстве с Пермией, живут татары, зовущиеся тюменскими, шейбан-скими и кайсацкими. Из них тюменские живут в лесах, и число их не превышает десяти тысяч» (Герберштейн, 1989, с.157, 161, 162, 163, 164, 170, 179, 181).
Столь подробное описание приведено Герберштейном в большом разделе его труда, носящем название «Хорографии государства и владычества великого князя московского...... А.И. Плигузов,
рассматривавший сведения немецкого дипломата, отметил, что их источником мог быть т.н.
«Югорский дорожник», происхождение которого в исследовательской литературе оценивалось неоднозначно: это могли быть разведчики приполярных областей, участники похода 1499 г. на Югру, а также купцы (Плигузов, 1987, с.38). Сам исследователь предположил, что дорожник - это своего рода итог новгородских и псковских торговых экспедиций в Югру в XIV-XV вв., при этом датировав источник концом XV - началом XVI вв. Оригинал дорожника не сохранился, его основной текст приведен в труде Герберштейна (Плигузов, 1987, с.38-39, 49). Вне сомнения, эта глава в сочинении австрийского дипломата - результат описания людей, непосредственно побывавших на указанных территориях. В исследовательской литературе также положительно оценивается сбор и накопление информации о татарских ханствах (Трепавлов, 2002, с.43-44; Герберштейн, 2008, т.2, с.171-173).
Перейдем непосредственно к анализу интересующих нас отрывков сочинения.
«В этих местах находятся две крепости: Ером и Тюмень, которыми владеют господа князья югорские, платящие, как говорят, дань великому князю (московскому)». Вероятнее всего, под «югорскими князьями» здесь понимаются лидеры вогульских и угорских княжеств, которые в результате походов 1483-1484 и 1499-1500 гг. стали данниками московского князя (ПСРЛ, 1982, Т.37, с.95, 98; Вычегодско-Вымская, 1958, с.262, 264). Примечательно упоминание в устюжском летописании фразы, посвященной походу 1483 г., где «воеводы.. ..пошли вниз по Тавде реце мимо Тюмень в Сибирьскую землю». Информатор составителя летописи разделяет два географических понятия. Для Герберштейна, использовавшего уже более свежую информацию, характерна та же тенденция (Маслюженко, 2008, с.115; Маслюженко, 2015, с.189). Вышесказанное наводит на мысль о существовании границы на р. Тавде между Тюменским ханством и остяцко-вогульскими княжествами Сибири. Вполне вероятно, что на период вакуума легитимной власти в Чимги-Туре либо на сопредельных территориях во времена составления дорожника усилились угорские политические образования. В отношении города это не первый случай, поскольку в конце 20-х гг. XV в. им владел нечингизидский клан буркут.
«.. ..однако раз поблизости находится царство Тюмень, государь которого татарин и на их родном языке называется Tumenski czar, т.е. «тюменским царем» и он не так давно причинил большой ущерб московиту..». Интересно, что именно это сообщение получено Герберштейном со слов составителя дорожника, который, вероятно, бывал с торговыми целями (если принимать за основу версию А.И. Плигузова - прим) на северных землях, включая и Тюменское ханство, а также мог знать некоторые подробности его социально-политической структуры. По мнению Д.Н. Маслюженко, в «царе» можно видеть Кулук-салтана, атаковавшего в 1505 г. пермские территории (Маслюженко, 2008, с.115-116; Вычегодско-Вымская, 1958, с.266). Впрочем, под определение «большой ущерб» этот относительно небольшой набег вряд ли подходит; куда логичнее видеть в нем успешный поход Мамук-хана на Казань в 1496-м году, однако об этом можно будет говорить куда предметнее, если установить приблизительное время составления дорожника, которым воспользовался Герберштейн. Также, очевидно, нахождение в Тюмени «царя» относится не ко времени получения дипломатом информации, т.е. либо 1517 г., либо 1526 г., а к периоду составления дорожника. Допустимо также, что для Герберштейна, крепость и царство Тюмень - разные понятия. Это бы объяснило, почему «крепостью» владеют остяки, но тогда встает вопрос - где же находилось «царство» и связано ли оно с единственным крупным городом начала XVI в. в Западной Сибири - Чимги-Турой (Тюменью русских летописей - прим). О «царстве Тюмень» в дальнейшем пишет Гваньини, о чем будет сказано ниже.
«Говорят, эта область с востока примыкает к области татар, называемой Тюменью. Область Сибирь граничит с Пермией и Вяткой; не знаю достоверно, есть ли там какие-либо крепости и города». Сообщение исключительно географического характера. Здесь также идет речь о разделении Тюмени и Сибири на два региона, причем о последнем ему известно гораздо меньше.
«Ших-Мамай обладал частью Сибирской земли и всей окрест лежащей страной. «Ших-Мамай» значит «святой» или «могущественный». В исследовательской литературе отмечено, что Шейх-Мамай является вторым сыном от первой жены известного в конце XV в. лидера ногаев Мусы, сторонника Шибанида Ибак-хана (Трепавлов, 2002, с.145). Рассматривая очередную ногайскую междоусобицу в середины 1530-х гг. В.В. Трепавлов отмечает территориальное деление кочевой элиты, причем восточная часть подчинялась Шейх-Мамаю, а именно - Западный и Центральный Казахстан, Башкирия и Юго-Западная Сибирь (Трепавлов, 2002, с.188). При последующем примирении ногайских мирз, по мысли исследователя, вышеуказанные территории были официально за-
креплены за Шейх-Мамаем (Трепавлов, 2002, с.194-195). Учитывая, что Герберштейн писал свой труд в 1520-е гг., то следует согласиться с В.В. Трепавловым, что вышеупомянутое деление Ногайской Орды на три части произошло негласно (Трепавлов, 2002, с.195, прим. 8).
Д.Н. Маслюженко предположил, что под покровительством Шейх-Мамая, помимо присоединения сибирских территорий, могли быть и некоторые царевичи из числа Сибирских Шибанидов (Маслюженко, 2015, с.189), что вполне уместно учитывая характер дипломатических переговоров ногаев с Москвой в 1507-1508 гг. при участии выходцев из Тюменского ханства. Не совсем ясно, какой именно частью Сибири правил мирза, особенно в свете еще одного упоминания у Герберштейна о подчиненных ему территориях: «Область Сибирь граничит с Пермией и Вяткой1... Говорят, эта страна пустынна вследствие близости татар, а если где и обитаема, то там правит татарин Ших-мамай». Впрочем, допустимо видеть в этих отрывках и территории, принадлежавшие некогда Тюменскому ханству.
Упоминание Герберштейном о «тюменских, шейбанских и кайсацких» татарах, которые граничат с «Пермией» и «пустынными степями» «Царства Казанского» представляет, в основном, эт-ногеографический интерес. О местопребывании «тюменских» татар можно говорить определеннее: текст «Хорографии» сообщает, что они «живут в лесах, и число их не превышает десяти тысяч». Вероятно, их количество - это отсылка к наиболее крупной единице монгольского войска, составляющего десять тысяч, т.е. тумен. Под «кайсацкими» татарами имеются в виду кочевые племена, руководимые казахскими султанами. Таким образом, перечисление этих групп татар выстроено автором дорожника в географическом порядке: с севера на юг. Вполне вероятно, «шейбанские» татары входили в сферу влияния Ногайской Орды и «размещены» на степных пространствах левобережья р. Яик. Герберштейн выделяет в отдельную группу «шейбанских» татар, не отождествляя их с «царством» Тюмень. Так же и «тюменские», что «живут в лесах». При этом «царству» Тюмень могут подчиняться жители Лукоморья. Лукоморье - плод географических представлений древнерусских книжников, разделявшей легендарные сибирские народы (например, грустинцы и серпо-новцы - прим.) от достоверно известных географических привязок (Плигузов, 1993, с.22-24). Иными словами, рассуждая о пограничных северных областях, составитель дорожника дополнил известные ему факты легендарными описаниями для создания цельной картины повествования.
Отметим, что аналогичное перечисление представлено в книге Павла Иовия. Небезынтересно, какими именно источниками мог пользоваться его информатор Дмитрий Герасимов. Впрочем, А.И. Плигузов приводит различные свидетельства создания географических описаний периферийных земель Московского княжества - т.н. «Пермского дорожника» (Плигузов, 1993, с.35-36, прим. 28). Безусловно, новая информация поступала и от русских воевод, совершавших походы в Сибирь в 1483 и 1499 гг.
Последующие иностранные свидетельства не были столь подробными и по существу повторяли в общих чертах уже написанное Герберштейном. Марко Фоскарино2, побывавший в Москве в 1537 г. и также знакомый с сочинением Павла Иовия (Огородников, 1913, с.4-5), ограничился кратким перечислением: «К северу встречаются самые отдаленные обитатели мира, сначала Шибаны (Sciabrati; Sciabani), народ весьма многочисленный, потом знаменитые Стогны (? Stogni), Са-гаи (Stogai; Hogni), немного далее к югу и Гирканскому морю живут Джагатаи (Ragatai; Zagatei), самые знаменитые из Татар» (Там же, с.4). Примечательно, что его способ описания народностей можно назвать «меридиональным», и он характерен для большинства западных авторов. Поскольку текст описывает состояние Московского царства на 1557-й год, тем не менее, сложно на основании этого короткого сообщения говорить о реальном правлении династии Шибанидов; здесь не совсем ясно, что имелось в виду под «Шибанами» - либо это конкретное государственное образование во главе с ханом, либо же подражание более ранней работе Павла Иовия, но еще более лаконичное по сути.
1 Аналогичные границы приводит Александр Гваньини: «Эта провинция (т.е. Сибирь - прим.) расположена на реке Каме между областями Пермией и Вяткой» (Гваньини, 1997, с.47). Либо автор взял описание у Герберштейна, либо же оно может считать стереотипным, переходящим из одного сочинения в другое.
2 Авторство Марко Фоскарино подвергнуто сомнению, поскольку он бывал в Москве в 1537-м году, а в тексте имеется сообщение о «Князе и великом Императоре, по имени Иван Васильевич», который «имеет от роду 27 лет, красив собою, очень умен и великодушен» (Огородников, 1913, с. 4-6, 11).
Более поздний автор, посол от Венецианской республики Франческо Тьеполо, побывавший в Московском царстве в 1560 г. и составивший труд «Рассуждения о делах Московии», явно находился под влиянием книги Герберштейна: «С востока, между морем Каспио и Северным Океаном, юно ограничено четырьмя ордами татар, называемых ногаи, щибаны, козацки, тумены, и другими народами, разделяющимися на много частей...».
«Она («царство касан», т.е. Казанское ханство - прим.) с запада граничит с Волгой, отделяющей ее от Булгарии и Кумании, с юга - ногаями, с востока - с шибанами и козацками, независимыми татарскими ордами».
[Область эта] (Вятка - прим.) имеет по Волге много крепостей и деревянных селений.. С запада от нее - Касан, с юга - область Сибиер, населенная ногаями; с востока - щибаны и козацки; с севера-тумены и Пермия» (Аннинский, 1940, с.327, 334). Автор практически дословно повторяет тезис Герберштейна о четырех татарских ордах, причем под «туменами» вполне можно увидеть «тюменских» татар, граничащих с Пермией. Сообщая о ногайском заселении Сибири, Тьеполо явно повторяет уже упомянутый выше тезис о территориях Шейх-Мамая, но в данном случае без указания конкретных фактов. Примечательно, что «шибаны» и «козацки» фигурирует как независимые народности. Здесь легко угадывается население Казахского ханства, и территория, возможно, подвластная династу из рода Шибана. О последнем уместно говорить, поскольку в 1557-м году от сибирского посла Боянды стало известно, что сибирского князя Едигера из династии Тайбуги-дов атакует «Шибанский царевич» (ПСРЛ. Т.13. 1-я половина, 1904, с.276), под которым нужно понимать одного из сыновей Муртазы (Маслюженко, 2015, с.190; Маслюженко, 2018, с.69). Не исключено размещение возле казахов улуса Ахмеда-Гирея или Кучума, с территории которого осуществлялись военные акции в Сибирь. Вызывают интерес и источники венецианца: будучи при дворе московского царя, являясь послом, он мог пользоваться информацией, полученной из Посольского приказа.
Отделяет Тюмень и Сибирь в своем сочинении, выпущенном в 1578 г., Александр Гваньини. В его труде с областью «Пермия» «граничит царство Тюмень, подвластное татарскому князю». В отдельном параграфе польский историк сообщает о Сибири, в которой, помимо всего прочего, жители выделывают на продажу беличьи шкурки «и ими же выплачивают подать великому князю Московии» (Гваньини, 1997, с.47). Примечательно упоминание Тюмени как «царства» под управлением князя. Вполне возможно, в этом свидетельстве также отразились уже современные сведения о тюрко-татарских государствах Западной Сибири. В корпусе русских летописей есть свидетельства неоднократной переписки Едигера с московским царем Иваном Васильевичем, где обсуждались вопросы даннической зависимости: «И добили челом послы о дани и правду за князя и за всю свою землю дали на том, что им давати государю со всякого черного человека по соболю, да дороге государеву царя и великого князя по белке с человека по Сибирской; а черных у собя людей сказывали 30 тысящ семьсот человек» (ПСРЛ. Т.13. 1-я половина, 1904, с.248, 276, 295; ПСРЛ. Т.13. 2-я половина, 1906, с.313, 370). Источники дают полное подтверждение словам Гваньини: не исключено, что и «царством» Тюмень на тот период времени также владели Тайбугиды. Титул Едигера как «сибирского князя» и упоминание о «шибаньском царевиче», что «воевал в земле Сибирской» указывает на зависимое положение первого, вынужденного в итоге обратиться за помощью к московскому царю.
В целом, если рассуждать о данных иностранных послов и путешественников, наиболее подробно к описанию подошел Сигизмунд Герберштейн. Судя по тщательности изложения материала дипломат активно пользовался русскими источниками, особенно т.н. «Югорским дорожником», благодаря чему смог подробно продемонстрировать некоторые политические процессы в Урало-Сибирском регионе, связанные, прежде всего, с историей Ногайской Орды. Неоднократное упоминание о «Тюмени» и «шибанских татарах» наводит на мысль, что источники конца XV - начала XVI вв. по-прежнему приписывали ряд северных территорий Шибанидам, но не вдаваясь при этом в детальный разбор этнонимов и соотнесения их с конкретными географическими областями. Упоминание о владеющих Тюменью «югорских князьях» и о ногайском мирзе Шейх-Мамае, правившем частью Сибири, может свидетельствовать об отсутствии представителей из династии Ши-банидов в данном регионе. Приводимый сюжет о «тюменском царе» и ущербе, вероятно, следует относить к младшему брату Ибак-хана Мамуку и его действиям относительно Казани в 1496-м году, но ситуацию в данном случае прояснило бы уточнение времени составления основного источника информации - «Югорского дорожника».
Из текстов современников не совсем ясен вопрос о соотношении Тюмени и Сибири - выступают ли они в качестве сугубо географических областей, или же речь можно вести о наличии неких государственных образований? Несколько проще с «царством Тюмень». Здесь, как во времена Гер-берштейна, так и Гваньини, управление осуществляется от имени татарского «царя». При этом у последнего «область Сибирь» уже платит московскому царю дань. Очевидно, уместно, используя и иные имеющиеся источники (в частности, дипломатическую переписку), говорить как минимум о двух государствах - условном «Тюменском ханстве» и Сибирском княжестве, причем последняя не носила статус независимого государства (Гваньини, 1997, с.47; Трепавлов, 2007, с.101-102; Исха-ков, 2018, с.75). Своего рода уникальным выступает сообщение Герберштейна о «крепости Тюмень», которым владеют «князья югорские». Судя по контексту сообщений, австрийский дипломат отделяет «крепость» от «царства», где идут разные политические процессы. Неизбежно встает вопрос - когда именно возникло это разделение, и какие именно источники сообщают об этих фактах? Если брать за основу «Югорский дорожник», то переход Чимги-Туры в подчинение угорским племенным княжествам не мог состояться ранее 1505 года - времени набега Кулук-салтана в При-уралье. Если же рассуждать об иных источниках информации, то хронологическую границу стоит сдвинуть на 1510-е гг.
Вопрос источниковедения здесь не менее злободневный и актуальный. Даже упоминаемый Герберштейном дорожник вовсе не обязательно ведет к ограничению источниковой базы, применяемой австрийским дипломатом. На примере Павла Иовия можно реконструировать, что именно знала московская дипломатическая служба о северо-восточных территориях (или на чем именно она хотела акцентировать внимание. - прим.). Обычно все сводилось к краткому перечислению местных народов из числа татар, но без характера государственной жизни в регионе. По какой-то причине отечественная дипломатия не хотела заострять на этом внимание, либо же не знала деталей. Та же тенденция прослеживается и в работах более поздних авторов - Франческо Тьеполо и Александра Гваньини. Безусловно, оба они, находясь под влиянием Герберштейна, воспроизвели этнополитическую карту региона, ограничившись стереотипным описанием, но также использовали и актуальную информацию, сообщавшую о значимых изменениях на северо-восточной периферии. В политическую реальность возвращается «царство Тюмень», а его соседи - «провинция Сибирь» - попадают в вассальную зависимость от московского царя. Таким образом, Тьеполо и Гваньини отражают новые реалии второй половины XVI в. и вполне могут использоваться при реконструкции политической истории Сибирского ханства эпохи Кучума.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алексеев М.П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Иркутск. ОГИЗ. Иркутское областное издательство, 1941. 614 с.
2. Аннинский С.А. Рассуждение о делах московских Франческо Тьеполо // Исторический Архив, Том III. М.-Л. 1940. С.328-344.
3. Барон Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах. Павел Иовий Новокомский. Книга о московитском посольстве. СПб.: Издание А.С. Суворина, 1908. 383 с.
4. Вычегодско-Вымская (Мисаило-Евтихиевская) летопись // Историко-филологический сборник Коми филиала АН СССР. Вып.4. Сыктывкар, 1958. С.257-271.
5. Гваньини А. Описание Московии. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1997. 176 с.
6. Герберштейн С. Записки о Московии. М.: Изд-во МГУ, 1989. 430 с.
7. Герберштейн С. Записки о Московии: в 2 т. Т.2. Статьи, комментарий, приложения, указатели, карты. М.: Памятники исторической мысли, 2008. 656 с.
8. Исхаков Д.М. Клановая структура // Тюменское и Сибирское ханства. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2018. С.75-82.
9. Маслюженко Д.Н. Этнополитическая история лесостепного Притоболья в средние века. Курган, Издательство Курганского государственного университета. 2008. 168 с.
10. Маслюженко Д.Н. Тюменское и Сибирское ханства // История и культура татар Западной Сибири. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2015. С.177-195.
11. Маслюженко Д.Н. Этапы становления и внутренняя политика // Тюменское и Сибирское ханства. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2018. С.55-75.
12. Маслюженко Д.Н., Рябинина Е.А. Ситуация в Сибири и Тюмени в конце XV - начале XVI века по данным иностранных путешественников // IV Емельяновские чтения: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Курган, 24-25 апреля 2009 г.). Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2009. С.170-171.
13. Огородников В. Донесение о Московии второй половины XVI века. М.: Издание Императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете, 1913. ХХ, 44 с.
14. Плигузов А.И. Первые русские описания Сибирской земли // Вопросы истории. 1987. № 5. С. 38-49.
15. Плигузов А.И. Текст-кентавр о сибирских самоедах. М.: Ньютонвиль: Археографический Центр, 1993. 160 с.
16. ПСРЛ. Т.13. Первая половина. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. СПб. Типография И.Н.Скороходова, 1904. 308 с
17. ПСРЛ. Т.13. Вторая половина. Дополнения к Никоновской летописи. Так называемая Царственная книга. СПб. Типография И.Н.Скороходова, 1906. 238 с.
18. ПСРЛ. Т.37. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVII вв. Л.: Наука, 1982. 235 с.
19. Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2002. 752 с.
20. Трепавлов В.В. Московское и казанское «подданство» Сибирского юрта // Сулеймановские чтения: материалы X Всероссийской научно-практической конференции (Тюмень, 18-19 мая 2007 г.) Тюмень: СИТИ ПРЕСС, 2007. С.101-102.
21. Франческо да Колло. Доношение о Московии. Итальянец в России XVI века. М. Наследие. 1996.
86 с.
A. V. Parunin
THE TERRITORY OF THE TYUMEN KHANATE IN THE DESCRIPTION OF WESTERN EUROPEAN AUTHORS OF THE XVI CENTURY
The study is devoted to the analysis of reports of Western European authors of the XVI century, containing brief descriptions of the lands bordering on the East with the Moscow Grand Duchy, and later-the Kingdom. It is known that the comments of foreign diplomats of the XVI century are able (albeit largely insignificantly) to complement our understanding of the history of the Tyumen khanate in general, and a number of events in particular. Separately, there is a question about the origin of such news. It is well known that the message of Paul Iovius is based on the comments of the Moscow Ambassador Dmitry Gerasimov, reported to the Italian in 1525. Extensive historical and geographical description of Sigismund Herberstein, compiled the results of the two embassies in 1517 and 1526, largely based on the inclusion in his work of the so-called "private road" - chorographical descriptions of the lands of the Moscow Principality, inaccessible in the original, but preserved in the retelling of an Austrian diplomat. Other evidence (Marco Foscarino, Francesco Tiepolo, Francesco de Colo, and Alexander Guagnini) largely focused on the reports of Herberstein, but have original evidence that can complement the problems under consideration.
Keywords: Tyumen, Siberia, Kingdom, Herberstein, Job, Foscarino, Guagnini, Shih-Mamay.
Сведения об авторе:
Парунин Алексей Владимирович - научный сотрудник ФССКН «Общественный фонд «Южный Урал» (г.Челябинск); [email protected]
Parunin Aleksey V. - Researcher of the Public Fund "South Ural" (Chelyabinsk)
