CC BY
772
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» / Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 г. // Рос. газ. 2000. 21 июня.
6. Синюков В. Н. Российская правовая система. Саратов: Полиграфист, 1994. 496 с.
7. Становление новой российской государственности: реальность и перспективы. М.: УРСС, 1996.
299 с.
8. Таранов П. С. Энциклопедия современного ума. М., 2000.
9. Теория государства и права: Учеб. для вузов/ Под ред. М. М. Рассолова, В. О. Лучина, Б. С. Эбзеева. М.: ЮНИТИ - ДАНА; Закон и право, 2000. 640 с.
10. Чиркин В. Е. Современное государство. М.: Междунар. отношения, 2001. 416 с.
11. Чиркин В. Е. Государствоведение. М.: Юристъ, 2000. 384 с.
12. Шайо А. Самоограничение власти. М.: Юристъ, 2001. 292 с.
Поступила 08.04.02.
ТЕОРИЯ ФИКЦИЙ К. Ф. САВИНЬИ
О. В. ТАНИМОВ, старший преподаватель, О. КРАПИВИНА, М. МАЛКИНА, студентки
Теория олицетворения, или теория фикции, господствовавшая в Средние века при поддержке церкви, стала основой для научной теории К. Ф. Савиньи о юридических лицах. Позднее учение Савиньи получило название «теория олицетворения», но оно не совсем правильное, так как не указывает на самую суть теории — на то, что допускаемая ею личность вымышленна, «фингированное существо», которого в действительности нет.
Учение Савиньи состояло в следующем. Первоначальное понятие лица, или юридического субъекта, совпадает с понятием человека: каждый отдельный человек, и только отдельный человек, правоспособен. На это возражал знаток истории и литературы О. Гирке, указывая, что «первоначальное» и «естественное воззрение» незнакомо с понятием лица, так как само это понятие выступает как продукт абстракции, при которой не обращается внимания на индивидуальные различия юридических субъектов (в пользу однообразного понятия), в результате чего по «первоначальному» и «естественному воззрению» индивиды являются носителями прав не как люди, а как представители народа.
Савиньи прав в том, что понятие лица как абстракция от человека сначала
было применено к нему как живому существу и позднее распространилось на другие юридические субъекты. Лишь благодаря положительному праву понятие лица может испытать двоякую модификацию — ограничительную и распространительную. Во-первых, многим людям может быть вполне или отчасти отказано в правоспособности и, во-вторых, правоспособность может быть перенесена на нечто такое, что не есть отдельный человек, следовательно, искусственным образом может быть создано юридическое лицо. Юридическое лицо — искусственный, фиктивный субъект, допускаемый только для юридических целей, его искусственная способность распространяется только на отношения частного права. Как простая фикция, юридическое лицо не может йметь сознания и воли и, значит, недееспособно, что восполняется представительством, как при опеке и попечительстве над малолетними и безумными. Савиньи полагал, что каждое отдельное юридическое лицо должно получать свое бытие от государственной власти, отстаивая таким образом разрешительный порядок образования юридических лиц. По данному поводу Д. И. Мейер писал: «...Как ни естественно кажется признание юридической личности, все же юридическое лицо есть субъект права только по исключению
© О. В. Танимов, О. Крапивина, М. Малкина, 2002
и поэтому всегда нуждается в признании со стороны общественной власти»
[3, с. 99].
Термин «юридическое лицо» Савиньи предпочитает всем другим ранее употреблявшимся, в особенности понятию «моральное лицо» [8, с. 115 — 116]. Несмотря на то, что всякое вообще юридическое лицо есть нечто искусственное, Савиньи различает между ними такие, которым нужно приписать естественные или необходимые существования (например, общины), и такие, существование которых искусственное и произвольное (институты и вольные союзы). Затем, смотря по тому, обладают ли юридические лица видимыми проявлениями или имеют идеальное существование, основывающееся на общей, достигаемой ими цели, Савиньи различает корпорации и институты, хотя допускает возможность перехода одного вида юридических лиц в другой. Последнее различие между юридическими лицами заключается в их устройстве — развитом и сложном или скудном и простом. Однако и вне этих противоположностей Савиньи ставит величайшее и важнейшее из всех юридических лиц — фиск, т. е. само государство, мыслимое как субъект частноправовых отношений, но не в смысле корпорации всех граждан государства.
В своей теории фикций Савиньи обращался к положениям околонаучного характера, выдвинутым Иннокентием IV. Кроме того, Савиньи представляет сущность юридического лица в олицетворении путем фикции и обосновывает свой взгляд источниками римского права. Прежде всего, он рассматривает вопрос, что первоначально явилось «материалом» для юридического лица в римском праве: государство (civitas romana, древнейший и первоначальный юридический субъект, по примеру которого образовались все другие союзные формации как юридические лица) или муниципии, с которых оно перенесено на все другие корпорации и, наконец, на само государство [4, с. 610, 645 — 646].
Юридическое олицетворение, т. е. приравнивание союза людей к частному лицу в сфере гражданского оборота, прежде всего было применено к зависимым общинам (муниципиям), «ибо, — говорит Савиньи, — эти последние, подобно естественным ли-
цам, имели потребность в имуществе и случай к его приобретению, а с другой стороны, состояли в такой зависимости, в силу которой они могли быть привлечены к суду... не римская республика и не ее имущество послужили первым поводом к признанию юридической личности и к развитию ее права, но установленное ради подвластных городов понятие юридического лица стало применяться и в таких случаях, для которых оно, пожалуй, не было изобретено» [7, с. 40 — 41].
О. Гирке, германист и в качестве такового противник теории фикции, пришел к выводу, что римская юриспруденция знала понятие лица только как лица индивидуального, следовательно, только в области juries private. Всякие же союзные образования включала jus publicum и, для того чтобы сделать возможным для них гражданский оборот с его цивильными, для частных лиц, предназначениями, формами, должна была неминуемо прийти к фикции, т. е. к тому воззрению, что на самом деле действительного, реального лица как субъекта гражданского права в этих союзных образованиях нет и что лицо это искусственно создается путем фикции, придумывается, представляется, а значит, существует только в мышлении, а не в мире реальностей. Таким-то образом в римском праве рядом с действительным лицом появилось фингированное, которое велением государства создается из ничего и в силу такого же веления может превратиться в ничто, наделяется правоспособностью в области имущественного права и разнообразными привилегиями, но остается неспособным к воле и действованию [7, с. 30]. Хотя римское право, не ставило целью использование фикций для конструирования юридического лица, более того, в латинском языке даже не было термина для его обозначения при разработанной сущности, но зародыш теории фикции можно наблюдать уже в тот период [6, с. 58 — 61].
Рассматривая понятие юридических лиц по римскому праву, необходимо затронуть еще один спорный вопрос относительно сущности лежачего наследства. В древнейшем римском праве правовое положение лежачего наследства понималось очень примитивно: непринятое наследственное
имущество рассматривалось как бесхозное. В классическом праве оно уже перестало быть бесхозным имуществом и до принятия его наследником как бы числилось за умершим [6, с. 235]. Ввиду вышеизложенного трудно отрицать, что классическая юриспруденция при олицетворении лежачего наследства прибегала к помощи фикции, т. е. лицо, которого не было в действительности, мыслилось как существующее, причем большинство средневековых юристов (например, Бартолом) признавали юридическую личность лежачего наследства. Савиньи же отказывал в личности лежачему наследству, находя, что, хотя римляне и прибегали к фикции продолжения личности умершего наследодателя и в этом смысле сравнивали лежачее наследство с юридическими лицами как фиктивными, делали это лишь для того, чтобы сделать возможными для наследственных рабов приобретения в пользу наследства.
Развиваясь в течение нескольких столетий, теория фикций не подвергалась критике. Начиная со второй половины XIX в. отдельные ученые высказываются против нее, исходя из различных принципов. Первыми выступили германисты (Безилер, Блунчли), которые из изучения германского права вынесли некоторые убеждения. Например, что корпорация не может быть фиктивным лицом, так как она есть действительное, реальное лицо, а не искусственный продукт мышления, и что нельзя произвольно ограничивать существование корпорации областью только частного права, ибо некоторые виды корпораций могут принимать участие в публичной жизни с самостоятельными правами.
Вслед за германистами выступили другие противники теории олицетворения, отправной точкой для которых послужил тот принцип, что если в юридических лицах реального субъекта нет, то его и придумывать не нужно, ибо и фикция не может создать лицо там, где его нет на самом деле. Значение фикций было особенно обстоятельно рассмотрено Демелиусом. Фикция у него есть только орудие юридической терминологии и представляет собой лишь особую форму выражения для юридического приравнивания различных отношений. Сила юридической фикции состо-
ит не в том, чтобы дать бытие тому, чего нет на самом деле, а в том, чтобы допускать последствия, как будто бы небывшее случилось или случившееся не произошло.
Лассон взглянул на юридические лица с точки зрения философии права. По его мнению, оно делает абстракцию и видит в человеке только лицо, которое не есть адекватное представление человеческого существа в его всецел ости. Нельзя сказать, чтобы корпорация имела сознательную волю и сама ставила себе цели, но она существует как такая воля, цель, за которой нельзя не признать объективного внешнего существования. Этой действительности бессознательная воля, цель, тенденция достигает таким образом, что приобретает для себя физическую мощь людей, которые становятся служебными в отношении к ней орудиями, и именно поэтому делается лицом.
Оригинальную точку зрения на существо юридических лиц занял Р Иеринг. Его мнение о юридическом лице связано с его взглядами на право вообще как в субъективном, так и в объективном смысле. Он отвергает фиктивные лица, но точно так же отвергает и бессубъектное имущество: нет права без субъекта, и таковым могут быть действительные лица, а не фиктивные. Юридическое лицо неспособно к пользованию, не имеет интересов и целей, не может иметь и прав, поэтому лишь отдельные члены суть истинные юридические субъекты. Юридическое же лицо есть не что иное, как обращенная вовне форма, в которой обнаруживаются и благодаря которой делаются возможными отношения его к внешнему миру; для внутренних отношений данная форма не имеет значения, так как здесь мы имеем дело с индивидуальными правами. Лежачему наследству Иеринг отказывает в юридической личности.
Против фикции высказались в своих учебниках и руководствах и некоторые цивилисты, и романисты. Так, Зродловский, определив сначала существо юридического лица отрицательно (т. е. что оно есть лицо без человеческой индивидуальности), продолжает: «...положительное определение этого существа берется из опыта, который учит, что существуют жизненные
силы, цели и жизненные явления, которые не составляют собою жизненного круга определенного индивида, но, переходя за границы индивида, принадлежат к жизненному кругу, обнимающему множество индивидов , — такой союзный жизненный круг мы называем корпорацией» [7, с. 132]. Штоббе говорил, что лица, обыкновенно называемые, в противоположность физическим, идеальными, мистическими или моральными, «не суть фикции, не суть создания положительного права, но право признает лишь наличность субъекта — лица, имеющего волеспособность и имущественную правоспособность подобную же, но более ограниченную по сравнению с человеком... Такого рода не телесные, не физические лица принадлежат как публичному, так и частному праву; без сомнения, государство, политические... церковные общины... не фикции обязаны своим существованием, не суть создания права, но суть действительные юридические субъекты — существа, обладающие волею и могущие приобретать права» [7, с. 133]. Дернбург определяет юридические лица как имеющие самостоятельную правоспособность организации, принадлежащие человеческим обществам, или, иначе, общественные организации. Юридические лица не являются чем-то телесным, но нельзя сказать, что они что-то нереальное, — они суть представления, но это еще не значит, что они — фикция.
Не соглашаясь с теорией юридической фикции Савиньи, ее оппоненты тем или иным образом в своих доводах соглашаются с тем, что юридическое лицо — не вполне реальный субъект права. Любопытно, что теория фикции, созданная в средние века, разрабатывалась только в немецкой литературе, да и то, как выше было разъяснено, многие из немецких юристов старались изгнать фикцию из учения о юридических лицах. Французская юриспруденция, напротив, не обнаруживала склонности углубляться в тонкости этой теории. Допуская олицетворение в римском смысле разных союзов и учреждений, французские и бельгийские юристы принимают эти союзы и учреждения за субъекты прав, отличные от лица физического, и в общем, конечно, стоят на почве фикции. Они называют юридические лица «personnes
purement fictives» (Демоломб),или «etres fictifs» (Лоран), но воздерживаются от анализа их природы и ограничиваются исследованием и интерпретацией относящихся к ним постановлений положительного права.
Теория Савиньи вызывала упреки в формальности и поверхностности, но их легко отразить простым замечанием, что указанная теория к тому именно и стремится, чтобы быть чисто формальной и строго юридической. Ее общему смыслу нисколько не противоречит утверждение, что правовые фикции возникают на почве воззрений и убеждений общества, из которых они черпают свое реальное значение.
Теорию фикции поддерживали и русские цивилисты, такие, как Г. Ф. Шерше-невич, Д. И. Мейер, А. М. Гуляев и др. Она получила широкое распространение в англо-американском праве, где юридическое лицо (корпорация) также рассматривалось как «искусственное образование, невидимое, неосязаемое и существующее только с точки зрения закона», как было указано одним из председателей Верховного суда США Д. Маршаллом в решении по конкретному спору еще в начале
XIX в. [1, с. 173].
Савиньи впервые сформулировал и научно обосновал теорию юридической фикции и утвердил ее по отношению к гражданскому праву. Причина, по которой эта идея юриспруденции соединилась с именем Савиньи, заключается в том, что он воспользовался ею для разрешения важного практического вопроса своего времени и таким образом реализовал ее значение, наглядно показав ее ценность. По мнению С. Муромцева — сторонника теории Савиньи, «все совершенное юриспруденцией после толчка, сообщенного ей Савиньи, есть не более как дальнейшее развитие основных, руководящих им
идей» [1, с. 173].
Влияние на создание теории фикции оказали взгляды Савиньи на право вообще [5, с. 192]. В частности, труды Савиньи «Система современного римского права», «Обязательственное право», «Право владения», «О признании нашего времени к законодательству и правоведению» стали основой для развития исторической школы права [2, с. 351—355].
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Гражданское право: Учеб.: В 2 т. / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: БЕК, 1998. Т. 1. 815 с.
2. История политических и правовых учений: Учеб. / Под ред. В. С. Нерсесянц. М.: Юрид. лит., 1988. 816 с.
3. Мейер Д. И. Русское гражданское право, чтения. СПб.: Изд. Николая Тиблена, 1864. 790 с.
4. Муромцев С. Гражданское право Древнего Рима. СПб.: Тип. А. И. Мамонтова, 1883. 711 с.
5. Новгородцев П. И. Историческая школа юристов. СПб.: Лань, 1999. 192 с.
6. Новицкий И. Б. Римское право. М.: ТЕИС, 1998. 245 с.
7. Суворов Н. С. Об юридических лицах по римскому праву. М.: Статут, 2000. 299 с.
8. Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Казань: Изд. кн. магазина 6р. Башмаковых, 1902. 793 с.
Поступила 08.04.02.
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ СОЗДАНИЯ ТАМОЖЕННОГО СОЮЗА МЕЖДУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИЕЙ И РЕСПУБЛИКОЙ БЕЛАРУСЬ
Е. В. ТРУНИНА, ст. инспектор Мордовской таможни, Ю. В. ФЕДАСОВА, инспектор Мордовской таможни
Особенностью современного этапа мирового экономического и социального развития являются интеграционные процессы — образование добровольных региональных торгово-экономических союзов и группировок.
Сегодня в рамках стран СНГ тенденция к наивысшей степени интеграции наблюдается в отношениях между Россией и Республикой Беларусь. Так, с целью расширения всесторонних и взаимовыгодных экономических отношений 24 сентября 1993 года между данными государствами был подписан договор о создании Экономического союза, в рамках которого обозначены следующие этапы постепенного углубления экономической интеграции России и Белоруссии: межгосударственная (многосторонняя) ассоциация свободной торговли; таможенный союз; общий рынок товаров, услуг, капиталов и рабочей силы и валютный (денежный) союз. Для каждой формы интеграции государства предусмотрели комплекс взаимосвязанных мероприятий, которые должны были быть приняты и осуществлены в соответствии с отдельными соглашениями.
С целью перехода к такой форме экономической интеграции, как таможенный союз, б января 1995 года между Россией и Белоруссией было подписано Соглашение о Таможенном союзе [1] (далее — Соглашение). Договаривающиеся стороны определили Таможенный союз как экономическое объединение государств, направленное на формирование единой таможенной территории. Для практической реализации Соглашения со стороны Российской Федерации последовало принятие целого ряда нормативных документов. В качестве отправного выступил Указ Президента РФ от 25 мая 1995 года № 525 «Об отмене таможенного контроля на границе Российской Федерации с Республикой Беларусь» [4].
Во исполнение данного Указа постановлением Правительства РФ от 23 июня 1995 года № 583 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 25 мая 1995 года № 525 „Об отмене таможенного контроля на границе Российской Федерации с Республикой Беларусь"» [2] Государственному таможенному комитету РФ было предписано отме-
© Е. В. Трунина, Ю. В. Федасова, 2002
