CC BY
77
ТЕОРИЯ ДЕНЕГ И BITCOIN
Яковлев Александр Иванович
кандидат экономических наук, доцент
ФГАОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ» им. В.И. Ульянова (Ленина)», г. Санкт-Петербург, Российская Федерация. E-mail: [email protected]
Аннотация: Данный материал содержит отзыв о публикациях в рамках дискуссии по поводу будущего криптовалют, развернувшейся на страницах журнала «Теоретическая экономика». Автор отзыва критически анализирует работы С.Н. Буликова, А.А. Киселева, Г.А. Родиной, В.М. Мелиховского и Сухопаровой. Особое внимание обращено на теоретико-методологические аспекты рассматриваемых проблем. Это позволяет вести исследование в русле теоретической экономии. С таких позиций автор высказывает свою точку зрения по ряду вопросов теории денег, затронутых в публикациях.
Ключевые слова: bitcoin, блокчейн, криптовалюта, фидуциарные деньги, фиатные деньги, теория денег. F33; F36; F65
THEORY OF MONEY AND BITCOIN Alexander Yakovlev
Candidate of economic Sciences, associate Professor
Associate Professor of the Department of Economic Theory, Saint-Petersburg Electrotechnical University «LETI», Saint-Petersburg, Russian Federation
Abstract: This article contains a review of publications in the discussion about the future of cryptocurrencies, which unfolded in the pages of the journal «Theoretical Economics». The author of the review critically analyzes the works of S.N. Bulikova, A.A. Kiselev, G.A. Homeland, V.M. Melikhovsky and Sukhoparova. Particular attention is paid to the theoretical and methodological aspects of the problems under consideration. This allows you to conduct research in line with theoretical savings. From such positions, the author expresses his point of view on a number of issues in the theory of money raised in publications.
Keywords: bitcoin, blockage, crypto-currency, fiduciary money, fiat money, theory of money.
Интересная и даже, на мой взгляд, захватывающая полемика на страницах журнала «Теоретическая экономика» по поводу экономической категории «bitcoin» как самой популярной версии криптосистем обмена вынуждает ставить вопросы, которые, казалось бы, были актуальны и сто, и даже двести лет назад. Несмотря на суперактуальность, вопросы (и проблемы), которые обсуждаются сегодня, требуют - это очевидно - обратиться «к истокам», к методологии. Так уже было в истории экономической мысли. И было именно тогда, когда на практике совершались фундаментальные сдвиги в экономике общественного строя, называемого «капитализм».
Теория денег - самая сложная и противоречивая область экономической мысли, именно здесь заканчиваются многие (и начинаются многие другие) теоретические конструкции. Почему? Нигде так, как в теории денег, не важна диалектика, взаимосвязь формы и содержания, явления и сущности. Нигде так, как в теории денег, не близки философия и экономика. Ведь деньги, по определению, -общественное явление. Более того, это единственное производственное отношение, которое «материализовалось», т.е. у него имеется физический носитель (различные формы денежных знаков). Полагаю, что наличие денежных знаков как форм меновой стоимости и наличие самих экономических отношений (стоимости, меновой стоимости и в итоге такой категории как «деньги») ставит непреодолимую преграду для тех направлений в теории (и практике, что критически важно)
денег, которые отражают ту или иную форму меновой стоимости на том или ином этапе развития товарно-денежных отношений.
Позволю в своих комментариях (конечно, субъективных) сделать акцент именно на методологии в теории денег, на том теоретическом основании, которое требует осмысления в свете bitcoin.
Статья С.Н. Буликова «Биткоин и фидуциарные деньги» посвящена в основном описанию явления «bitcoin» и его аналогов, что видно даже по «Списку литературы». Для постановки вопроса, для начала дискуссии, для понимания принципов работы bitcoin такой подход вполне уместен. При этом автором цитируется так называемая «Белая книга» Satoshi Nakamoto или «Bitcoin: Децентрализованная электронная денежная система».
Вместе с тем увлеченность автора технической стороной вопроса иногда приводит его к неверной оценке ситуации. Так, С.Н. Буликов утверждает: «Присутствие множества средств платежа на валютном рынке обусловливают его конкурентность и лишают валютного монополиста соответствующих диктаторских преимуществ». Можно понять ученого так, что «свободный рынок» достигается наличием «множества средств платежа», но это явное теоретическое, и, что важнее, практическое заблуждение. Ведь деньги по своей сущности - «соизмеритель» всех товаров при обмене, стандарт заложенного в них качества и количества труда, «всеобщий эквивалент» или всеобщий посредник. Отсюда и неточность С.Н. Буликова в определении перспектив добычи bitcoin: «Эта рыночная аксиома предопределяет перспективы майнинга любой криптовалюты». Но наличие более тысячи не криптовалют, а их «зародышей», на самом же деле всего лишь start up - это не только плюс (победит сильнейший), но и существенный минус (в оценке перспектив), поскольку в итоге останется только одна версия криптос.
Далее, без всяких на то оснований постулируется следующий противоречивый (даже с точки зрения формальной логики) текст: «Криптовалюта - это такие же фидуциарные деньги, как и любая другая валюта на земном шаре. Стоимость фидуциарных денег поддерживается за счёт веры людей в то, что они смогут обменять их на что-либо ценное. Очевидно, что феномен btc во многом обусловлен падением авторитета государственной власти и ее банковской системы». Попробуем разобраться. Криптовалюты, точнее, криптосистемы обмена - пока ещё не деньги. Возможно, какая-либо версия криптос и станет деньгами, но пока этого не произошло. Далее, криптос - это не фидуциарные деньги в принципе. Криптос - «электронная денежная система», т.е. замкнутая сеть, что отличает их как новую форму меновой стоимости. Если фидуциарные (по Людвигу фон Мизесу) деньги приходят на смену товарным, то криптос сменяет фидуциарные/фиатные деньги, не имеющие внутренней стоимости. Поскольку (внутренняя) «стоимость фидуциарных денег» стремится к нулю, действительно, при метаморфозе Т - Д - Т, даже Т = Д = Т, посредник или Д (деньги) - лишь «символ веры» или доверия агентов друг к другу, поэтому их не случайно называют ещё и «кредитными». Далее, «феномен btc» обусловлен не падением авторитета кого бы то ни было, а новым этапом в развитии производительных сил. «Электронная денежная система» в потенциале дешевле в разы и даже на порядки, поэтому она и вызвала такой интерес со стороны бизнеса.
И последнее, представляя угрозу для банковской системы в целом, криптос яростно ею и её защитниками критикуется. Причина тому - различные экономические интересы, а не то, что, криптос «находится на стадии общественного осмысления, слабого понимания и, как следствие, отторжения».
А.А. Киселев в своем отзыве на статью С.Н. Буликова вначале также отдает должное техническим аспектам системы bitcoin/блокчейн. Вместе с тем вполне им справедливо отмечается, что «возникает достаточно много вопросов, на которые хотелось бы обратить внимание». Попытаемся ответить на эти вопросы.
Ну, сначала вопросы «внеэкономические». Мог или не мог Satoshi Nakamoto «разработать эффективную экономическую денежную систему»? На мой взгляд, это уже неважно.
Далее, аксиома об «исключительности» bitcoin/блокчейн и в связи с этим «ссылки на
непонятный пока авторитет» программиста из США - тоже вопросы «внеэкономические». Долгое время, если судить по доступной мне литературе, до конца 2012 года, сообщество криптос считало bitcoin единственно возможной версией криптосистемы обмена.
А вот вопрос А.А. Киселева «почему тогда так активно и даже агрессивно продвигается bitcoin?» принципиально важен. Ответ чрезвычайно прост: действительно, «это кому-то нужно». Но кому? А.А. Киселев как бы подсказывает: «это кому-то нужно в условиях ужесточения конкуренции между крупными державами за рынки сбыта?» Моя версия такова. Возникнуть и, главное, «набрать обороты» bitcoin самостоятельно, как коммерческий продукт кружка крипто-анархистов, был просто не в состоянии. Точно так же когда-то интернет был не в состоянии развиваться как самостоятельный коммерческий продукт. Итак, cui prodest? Как проект в целом, как направление IT-технологий, как новая - электронная - форма меновой стоимости bitcoin выгоден инвесторам «Силиконовой долины» или отрасли Fintech, идущей на смену традиционным банкам. А как коммерческий продукт bitcoin и его аналоги выгодны широким массам предпринимателей от «цифровой экономики».
Интересно и важно следующее замечание А.А. Киселева: «К сожалению, некоторые положения о значимости биткоина и блокчейна в статье С.Н. Буликова не увязаны с действием объективных экономических законов и закономерностей, в том числе закона денежного обращения».
Здесь, на мой взгляд, затронуто несколько, в первую очередь, методологических проблем. Закон денежного обращения обычно выражается уравнением (формулой) обмена И. Фишера. Это отдельная история, где фактор времени важно учитывать, иначе уравнение превращается в тождество, т.е. оно верно «всегда». Далее, поскольку bitcoin/блокчейн - замкнутая сеть, которая может (в теории) выполнять все функции денег, но на практике не участвует даже в товарообмене или сделках Т - Д и Д - Т, то говорить о действии «объективных экономических законов и закономерностей» пока не приходится.
Bitcoin сегодня - это скорее игра, такая большая электронная версия настольной игры «Монополия» для бизнеса. Далее, уравнение Ирвинга Фишера не может корректно обосновать методологически даже кредитно-денежную политику на базе фиатных (бумажных) денег. Поэтому теории денег, лежащие в основе современной макроэкономики (монетаризм и новый монетаризм, ММТ или посткейнсианство), на мой взгляд, будут пересмотрены, поскольку эти направления опираются на существующую практику банковского дела, где (в теории) деньги и капитал не разделяются, более того, зачастую сознательно смешиваются. Когда масштабы товарообмена в рамках системы bitcoin/ блокчейн превысят некий порог (встречается цифра в 10 % от общего товарооборота), то можно будет говорить и о действии новых «экономических закономерностей».
То, что bitcoin «никто не контролирует» - недоразумение, напротив, вместо контроля финансового капитала и ЦБ как органа финансового капитала, он всегда контролируется всей сетью пользователей. И в этом его «заслуга», конечно. При этом изменяется форма меновой стоимости. Она уже не кредитная, а вновь как бы «товарная». При этом деньги возвращаются, если можно так сказать, к выполнению собственно денежных функций.
«В случае ограниченного количества биткоинов получается, что по мере роста товарной массы, стоимость биткоина должна уменьшаться». Это неверно. По мере роста товарной массы и при ограниченном предложении bitcoin его стоимость будет расти. Что создает свои проблемы, конечно.
А.А. Киселев ставит чрезвычайно важный вопрос о том, насколько «такие функции денег, как мера стоимости, средство накопления и сбережения», работают в системе bitcoin/блокчейн. Конечно, ни ту, ни другую функцию система bitcoin/блокчейн не выполняет пока полноценно.
Далее, проблема покупательной способности денег в условиях золотого стандарта и бумажно-кредитных денег тесно связана с уравнением обмена И. Фишера, но к bitcoin непосредственного отношения не имеет. Это тема отдельной дискуссии в теории денег.
А.А. Киселев придерживается точки зрения, что деньги в форме bitcoin «не имеют какого-то
товарного эквивалента, а понимаются как «цифра», как какой-то объем информации». Это, конечно, заблуждение. Не случайно представители австрийской школы часто проводят аналогию, называя bitcoin «цифровым золотом», поскольку затраты «на эмиссию» одного bitcoin составляют примерно 4 тысячи USD.
Систему bitcoin/блокчейн можно верно понять лишь как некую «двойственность», это одновременно и замкнутая сеть/система и отдельная единица, элемент этой сети, т.е. денежная единица. На самом деле, обычное off-line денежное обращение бумажных денег тоже работает как своего рода «распределенная сеть», т.е. она может быть верно понята не как отдельная денежная единица, а как совокупность метаморфоз Т - Д - Т.
Вопрос «научного понимания сущности денег как товара, выступающего всеобщим эквивалентом», подымаемый А.А. Киселевым, один из фундаментальных в теории стоимости. В двух словах не ответишь. Этот вопрос последний раз активно обсуждался в начале XX века,
когда формировалось современное банковское дело и соответствующее ему денежное обращение на принципах кредита. Вывод же А.А. Киселева о том, что «истинная стоимость биткоина сегодня равна нулю», на мой взгляд, не верен. Истинная (внутренняя, видимо) стоимость bitcoin не равна нулю, затраты на его создание весьма высоки, просто в системе bitcoin/блокчейн они «материализуются» в форме программного кода. В то же время надо помнить о том, что система bitcoin/блокчейн - это лишь коммерческий start up, интерес публики к которому в силу тех или иных причин может быть потерян. Поэтому вполне возможно, что со временем стоимость этого проекта, действительно, окажется равной нулю.
Противоречие между фиатными деньгами и bitcoin, на мой взгляд, является антагонистическим, т.е. завершится победой одной из сторон, как и в свое время разрешилось противоречие между золотом и фиатными деньгами. Это выразится и в том, что с развитием криптос банки, действительно, устраняются как ненужный элемент товарно-денежного обращения, тем самым серьезно трансформируются и будут выступать в ином качестве. Страшного в этом ничего нет, действующая система денежного обращения, как и действующая банковская система, будут не разрушены, а заменены на более эффективную.
Важным является замечание А.А. Киселева о том, что «нельзя путать криптовалюты и компьютерные технологии осуществления перевода денег». Электронные «деньги», как их часто называют, узаконены в России Федеральным законом № 161 «О национальной платежной системе» от 27.06.2011.
Если криптосистемы обмена претендуют на роль денег, то электронные «деньги» в их верном понимании, т.е. согласно ФЗ-161, являются всего лишь курьером, удобным средством доставки.
Если же говорить о взаимосвязи bitcoin и блокчейн, то это взаимосвязь формы и содержания, где блокчейн выступает как платформа, которая позволяет реализовать не только «потенциальные деньги», но массу других информационных продуктов. Поэтому можно согласиться с А.А. Киселевым в том, что «сама система блокчейна, на наш взгляд, несомненно, имеет и положительные стороны, но использоваться эффективно может только в ограниченной замкнутой системе».
Несколько особняком в ряду публикаций стоит небольшая, но ёмкая статья Г. А. Родиной, где основное внимание уделено выступлениям на научно-методологическом семинаре политэкономов Ярославля от 05.06.2018, посвященном криптовалюте. Помимо краткой оценки автором выступлений, посвященных собственно анализу криптосистем обмена, интерес представляет попытка выявления «политэкономического подхода к появлению криптовалюты», где как основу анализа можно рассматривать «модификацию экономической природы денег в современных условиях».
Мысль автора о том, что в индустриальной экономике «ведущую роль играли издержки производства, лежащие в основе формирования предложения», а за полезностью оставалась роль второго плана, - бесспорна. Не вызывает возражений и тезис о том, что «в постиндустриальном
обществе увеличение производства возможно без пропорционального роста затрат трудовых и материальных ресурсов».
В целом же вопросы соотношения стоимости и её формы, меновой стоимости, соотношения абстрактного и конкретного труда, общественно необходимого и индивидуального времени, а также традиционных спроса и предложения по цене в зависимости от потребительной стоимости товара (речь идет об информации) настолько важны и актуальны, настолько методологически значимы в свете перехода к этапу виртуальной/цифровой экономики, что достойны, на мой взгляд, самостоятельной дискуссии.
Статья В.М. Мелиховского и А.В. Сухопаровой так и называется «Продолжаем обсуждение проблем криптовалюты». Что ж, продолжим.
Авторы начинают с утверждения, что «за этой видимостью скрываются очень сложные процессы формирования новых отношений в сфере управления и денежного обращения». То, что сегодня формируются новые отношения в сфере денежного обращения - это бесспорно.
Следует отметить важный постулат касательно роли и перспектив криптовалюты, точнее, криптосистемы обмена: «Уже невозможно объявлять ее просто «валютным пузырем», спекулятивным результатом. Она доказала своими проявлениями, что формируется новая денежная система со своими функциями». Динамика рынка криптовалют в течение всего 2018 года подтверждает этот вывод.
Если говорить о терминологии, то в отношении криптосистем обмена она только формируется. Если же вспомнить, что всегда полезно, историю вопроса, то понятие «фидуциарные» деньги было популярно в начале XX века (им активно пользовался Л. Мизес), затем его сменил термин «фиатные деньги». По большому счету, этими экономическими категориями отражается одно и то же явление.
По поводу взгляда авторов на то, что «иногда ставится знак равенства между понятиями «государственные деньги» и «фиатные деньги»». Теория государственных денег Георга Кнаппа или номинализм/хартализм была необычайно популярна в начале XX века, но сам термин «государственные деньги» все же практически не применялся и не применяется.
То, что авторами статьи упомянута теория «частных денег» Фридриха фон Хайека - знаковое событие. Согласно представлениям австрийской экономической школы, Ф. Хайек в работе, изданной в 1976 году, название которой переведено в России как «Частные деньги», якобы теоретически доказал то, что сейчас происходит на рынке криптосистем обмена.
На мой взгляд, термин «криптовалюта» преждевременен, поэтому вводит в заблуждение. Функции денег (не говоря даже об их количестве) ни одна из криптовалют не выполняет. Хотя австрийская школа денег настаивает на том, что основная и единственная функция денег - средство обмена, в отношении криптовалют ни один из представителей австрийской школы не взял на себя смелость утверждать, что это «настоящие деньги». На мой взгляд, термин «криптосистема обмена» как «потенциальная» криптовалюта точнее отражает этап её становления.
Терминология, да и теория денег в целом, пока идут вслед за практикой. Замечание касательно «другого различия в терминах — криптовалюта и цифровая валюта» и того, что «некоторые авторы считают их идентичными, другие - различными», таково: сегодня термин «цифровая валюта» или
«IT- валюта» объединяет два основных направления в развитии цифровых денег: систему bitcoin/ блокчейн и её аналоги, с одной стороны, и CBDC (Central Bank Digital Currency) как новую форму денег ЦБ, предназначенную для использования в качестве законного платежного средства.
С уважением следует отнестись к попытке авторов теоретически понять « причины возникновения криптовалюты». В.М. Мелиховский и А.В. Сухопарова, если я правильно понял, делают скачок от золотого стандарта к криптосистеме обмена: «Полагаем, что золото как денежный материал уже недостаточен для выполнения функций всеобщего эквивалента в современных условиях, ибо он связан с природными особенностями материала и косвенно отражает материальную базу всеобщего
эквивалента - затраты труда. Следовательно, нужны новые оценки этого эквивалента». Но сегодня между золотом и криптосистемами обмена - фиатные деньги, которые пока никуда не делись.
Далее, благая мысль: «Современное развитие науки и техники требует новых измерителей, которые бы более точно отражали прямые истинные затраты произведенного продукта». Да, в условиях постоянного развития товарного производства, в том числе и смены форм меновой стоимости, уместно обсудить появление «новых измерителей». И вот заключение: «Таким измерителем является категория «время», и к нему наиболее приспособлены интернет - ресурсы. Эта необходимость перехода на новый измеритель и является первой - главной — причиной возникновения криптовалюты». На мой взгляд, такого рода вывод из верной в целом посылки не выдерживает критики. Товарное производство как таковое никуда не делось. Люди всё-таки ещё строят дома и производят автомобили. Следовательно, деньги как всеобщий эквивалент необходимы, несмотря на всю неоднозначность его использования в сфере «цифровой экономики». Меняется, да, меняется, но только форма этого всеобщего эквивалента: были товарные деньги (по факту золото), сейчас это - фиатные (на основе кредита) деньги, их сменяют «цифровые деньги». Конечно, то, что информация становится товаром, причем воспроизводится массово, что важно (вспомним Давида Рикардо), должно влиять и влияет на оценку перспектив их способности выполнять функции денег. Но деньги - это всё-таки тоже товар, специфический, особый, но товар. Если мы отказываемся от закона стоимости в качестве теоретического фундамента и, соответственно, считаем возможным не соблюдать равенство T = Д = Т в принципе, то можно говорить и о категории «время», и о категории «потребительная стоимость» (как говорят об этом сторонники австрийской школы вот уже более века).
Технические возможности «цифровых денег» в целом таковы, что такие экономические явления, как «деньги» и «капитал», иногда практически неразделимы. Такой «гибрид» получается. Но это не значит, что экономический анализ должен игнорировать принципиальное различие между деньгами и капиталом.
На взгляд авторов, «вторая причина - это ответ бизнеса на значительное повышение регуляторной, фискальной и институциональной функции государства». Также очень важный тезис, если говорить о теории денег. Институциональная составляющая кредитно-денежной политики растет объективно. Объективно же растут возможности контроля (и государства в том числе) в связи с участием как производителя, так и потребителя (да и просто физического лица) в безналичном обращении, где все транзакции фиксируются по определению. Но согласиться с тем, что появление криптосистем обмена есть результат «давления» государства на бизнес, я не могу.
Тезис авторов о том, что «долгие десятилетия на мировом валютном рынке идет борьба с монополизмом доллара», абсолютно верен. Но вывод о том, что «только криптовалюта позволит найти решение этой проблемы», конечно, требует обсуждения. Соглашаюсь с тем, что не признаваемая теоретически функция «мировые деньги» никуда не делась. Она искажена (именно тем, что в роли «мировых денег» выступает сегодня национальная валюта), но, конечно, работает.
Нельзя не согласиться с авторами в том, что в результате «Bretton Woods Agreement» «деньги становились результатом договоренности государств о доверии к произвольному обмену их национальных валют». В то же время вывод о том, что «пока недостаток современной фиатной валюты — необеспеченность материальными ценностями - переносится и на криптоденьги», требует дальнейшего анализа. И решение этой проблемы не (только и не столько) в создании международной валюты, которой, кстати, может быть и система bitcoin/блокчейн, а в смене лидера мировой экономики, что тоже происходит буквально на наших глазах. И только тогда борьба с монополизмом доллара закончится.
Вывод авторов, что «технология блокчейн экономически обоснована и противостоит современным финансовым системам, которые обременены централизацией, всевозможными
ограничениями, сложностью и дороговизной обслуживания», стратегически абсолютно верен. Но масштабный эксперимент в экономике, который происходит на наших глазах, пока не в пользу системы Ьйсот/блокчейн. Она, как выясняется, экономична в обслуживании только внутри контура, не масштабируется так, как нужно, и скорость обработки транзакций у неё явно недостаточна. Короче, оказалось слишком много технических проблем, на которые поначалу не обращали внимания, но криптосистема обмена как новая форма меновой стоимости безусловно перспективна, понятна, и заложенные в ней экономические выгоды будут - рано или поздно - реализованы.
Если же вернуться к анализу функций денег, которые выполняют криптосистемы обмена, то, конечно, единственная функция, которую они выполняют по определению, это «средство обращения» или «средство обмена». Уже выполнение такой, казалось бы, «близкой» функции, как средство платежа, на мой взгляд, пока под вопросом, поскольку предполагает участие денег в более «сложных» транзакциях.
Отсюда и сложности как в определении экономических категорий «криптоденьги» или «криптовалюты», так и в анализе и оценке наличия или отсутствия у них денежных функций. В первую очередь, конечно, функции меры стоимости. Мы помним, что именно единство двух функций (мера стоимости и средство обращения) превращает товар в деньги.
Есть такая функция денег, как средство платежа, а есть такое понятие, скорее юридическое, как «законное платежное средство». Последнее становится таковым в национальных границах после утверждения правительством. Это разные вещи.
В связи с вышесказанным определение криптовалюты, данное авторами, страдает, как и многие другие, тем, что дано в отрыве от теоретического контекста. Самое простое и непротиворечивое определение денег, выработанное экономической мыслью, таково: деньги - это то, что выполняет все функции денег. С этим определением также можно не соглашаться, но его нельзя игнорировать, что и показывают все работы по теории денег. В целом же попытку В.М. Мелиховского и А.В. Сухопаровой дать свое определение категории «криптоденьги» можно только приветствовать.
Методологическим «водоразделом» для всех направлений, существующих в теории денег, служит известный уже со времен К. Маркса подход: деньги есть экономическое отношение, выраженное в вещи, или вещь? Если мы будем исходить из того, что криптос как потенциальные деньги есть новая форма меновой стоимости, новая система экономических отношений, выраженная в таком необычном пока для научного мира явлении как программный продукт, то мы на верном пути. Подход В.М. Мелиховского и А.В. Сухопаровой к определению криптос: «это не просто видимая запись, а система экономических отношений», на мой взгляд, принципиально верен.
Верно, на мой взгляд, и внимание авторов к тому факту, что «на производство и функционирование криптовалюты расходуются материальные и интеллектуальные ресурсы. Именно их стоимость должна стать базой, материальным обеспечением криптовалюты». Тем самым признается, что система Ьйсот/блокчейн имеет «внутреннюю стоимость».
Если же определять «реальную покупательную способность» системы Ьйсот/блокчейн, что пытаются сделать авторы, то, на мой взгляд, пока «внутренняя стоимость» системы не может служить ориентиром для определения её как «всеобщего эквивалента». Дело в том, что «реальная покупательная способность» денег имеет место только, если последние реально, т.е. постоянно, повседневно, участвуют в товарно-денежном обороте, обслуживают движение товаров и услуг. Если этого нет, а пока этого нет, то покупательную способность системы Ьйсот/блокчейн определить невозможно.
В.М. Мелиховский и А.В. Сухопарова, возможно, сами этого не подозревая, затронули принципиальнейший, острейший вопрос не только современной теории денег, но и современной практики, т.е. кредитно-денежной политики. Речь идет о таком явлении, как «цена денег».
Реальная покупательная способность денег есть, в версии ряда течений в теории денег, - их
«цена». С другой стороны, мы помним, что, с точки зрения К. Маркса, у денег нет цены. Этот теоретический, казалось бы, вопрос, имеет далеко идущие для банковской системы последствия.
Дело в том, что система bitcoin/блокчейн в каком-то смысле «возвращает» ситуацию в сфере товарно-денежного обращения в начало XX века, к «чистым» деньгам, где роль банковской системы в товарно-денежном обращении ещё сведена к нулю. Соответственно, система bitcoin/блокчейн «разрывает» современную кредитно-денежную политику на две части: деньги как деньги и кредит как движение ссудного капитала. Экономические категории «деньги» и «кредит» возвращаются в первозданное состояние. Товарно-денежное обращение или метаморфоз Т - Д - Т возвращается в эпоху товарных денег или золотого стандарта. Что с этим делать, современная экономическая наука в лице mainstream, в качестве методологической основы имеющая «государственную теорию денег» Георга Кнаппа, пока просто не знает.
В связи с тем, что пока ни в одной стране мира криптос не стала деньгами на практике, предложение авторов «подобно золотому стандарту, ввести новое понятие «крипто-информационный стандарт», имеет (пока) сугубо теоретический интерес, как постановка проблемы. Дальнейшие рассуждения, например, о том, что «в обозримом будущем станет складываться для каждой валюты «корзина эквивалента стоимостей криптовалюты» с включением ...», или ставится проблема «выявления «масштаба цен» каждого вида криптоденег», говорят лишь о трудностях теоретического осмысления перехода от периода start up, где имеется более тысячи вариантов криптосистем обмена к собственно «цифровым деньгам», которые, по определению, формализуются в одной-единственной версии.
Ещё одна теоретическая проблема, поднятая авторами, это вопрос, насколько такой финансовый показатель, как рыночная капитализация (или её уровень), применим для оценки криптос. Совсем не случайно показатели «уровень рыночной капитализации разных валют» и «уровень капитализации дохода разной криптовалюты» выделены и оцениваются авторами как «наиболее дискуссионные».
При этом В.М. Мелиховский и А.В. Сухопарова пытаются увязать уровень покупательной способности криптос и уровень её капитализации. Благая цель. К сожалению, её нельзя достичь в принципе. Криптовалюты сегодня - это start ups, это действительно коммерческие предприятия, как это ни парадоксально, по созданию/производству (пусть потенциальных, но) денег. Такая ситуация - теоретический тупик для большинства современных теорий денег, который они ни принять, ни как-то оценить не могут.
Если же мы будем рассматривать эмиссию криптовалюты как капиталистическое предприятие, то вопрос её капитализации решается сам собой, никаких трудностей в теории, на мой взгляд, не возникает. Вспомним «Монополию»: если пачки «купюр», имеющих хождение в этой игре, кто-то (почему-то) готов покупать за «реальные» деньги, то это не проблема экономической теории.
В связи с вышесказанным авторами статьи, правда, вскользь, упоминается «полноценный материальный ресурс», поддерживающий криптос, как источник «возможной её доходности». Также упоминается «распределение дохода» как следствие, так можно понять, владения криптос.
Согласно теории, функции доходности у денег нет, но такая «функция» есть у капитала. Смешение экономических категорий «деньги» и «капитал» в очередной раз приводит к неверным практическим выводам. Объективности ради надо сказать, что смешение этих категорий происходит сплошь и рядом и для просто денег, точнее валют, вспомним те же денежные агрегаты.
В условиях высокой неопределенности курс криптос, если можно так сказать, определяется фактически спросом и предложением, объективной основы для курса криптос, действительно, нет. Именно поэтому её часто определяют как финансовый актив, т.е. как имущество, которое может приносить доход. В.М. Мелиховский и А.В. Сухопарова говорят и об этом, упоминая, что «особым сегментом является купля-продажа самой криптовалюты». При этом смешиваются доходность капитала «с функцией сбережения и накопления денег». Игра на бирже, т.е. когда «клиенты покупают
на свои фиатные ресурсы криптовалюту и хранят ее до благоприятного момента продажи по более высокому курсу», есть стандартный бизнес, где используется капитал в денежной форме.
Ещё одной фундаментальная проблемой, которую ставит перед теорией денег, да и перед всей экономической теорией в целом явление bitcoin/блокчейн, есть вопрос собственности. Авторы трактуют проблему собственности в связи с bitcoin/блокчейн так: «сейчас частный капитал впервые может выступить «на равных» с государством. Это существенно повышает ответственность бизнеса в регулировании сферы финансовых отношений». На мой взгляд, наоборот, то частно-государственное партнерство, которое сложилось в начале XX века между государством и банками в связи с формированием современной системы кредитно-денежных отношений, появление bitcoin/ блокчейн подвергает не просто сомнению, а отрицанию.
А что же взамен? Собственниками (для «упрощения» владельцами, точнее, совладельцами) системы bitcoin/блокчейн являются только те физические и юридические лица, которые участвуют в покупке криптос. Ни коммерческие банки, ни Центральный банк в этой истории не участвуют. Получаетсясвоегородаанонимный«кооператив»владельцевкриптос.Конечно,ненадопреувеличивать его анархизм (или «анти-капиталистичность»), как это нередко делают крипто-евангелисты. Но замкнутая распределенная цепь блоков (блокчейн), точнее, их сеть, на базе которой формируется денежная система, бесспорно, - серьезный шаг на пути обобществления производительных сил и повышения эффективности использования механизма товарно-денежного обмена.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Буликов С.Н. Биткоин и фидуциарные деньги /С.Н. Буликов // Электронный научный журнал «Теоретическая экономика», 2018. — № 1. — С. 46-56. [Электронный ресурс] - Режим доступа к журн. свободный: http://theoreticaleconomy. ru
2. Киселев А.А. Отзыв на статью С.Н. Буликова. Биткоин и фидуциарные деньги/ А.А. Киселев // Электронный научный журнал «Теоретическая экономика», 2018. — № 2. — С. 179-187. [Электронный ресурс] - Режим доступа к журн. свободный: http://theoreticaleconomy. ru
3. Родина Г. А. Ещё раз о биткоине, блокчейне, фидуциарных деньгах /Г.А. Родина // Электронный научный журнал «Теоретическая экономика», 2018. — № 4. — С. 187-191. [Электронный ресурс] -Режим доступа к журн. свободный: http://theoreticaleconomy. ru
4. Мелиховский В.М., Сухопарова А.В. Продолжаем обсуждение проблем криптовалюты / В.М. Мелиховский, А.В. Сухопарова // Электронный научный журнал «Теоретическая экономика», 2018. — № 6. — С. 136-145. [Электронный ресурс] - Режим доступа к журн. свободный: http:// theoreticaleconomy. ru
