CC BY
89
Жинкин Сергей Алексеевич
доктор юридических наук, декан юридического факультета Кубанского государственного университета
Казаков Герасим Александрович
аспирант кафедры теории и истории государства и права Кубанского государственного университета
(e-mail: [email protected])
Теории модернизации и проблемы правового регулирования в современной России
В статье рассматриваются вопросы реализации модернизационных теорий в современной России в политико-правовой сфере. Отмечается, что позитивный и негативный опыт модернизации в различных странах должен позитивно повлиять на модернизационные процессы в современной России.
Ключевые слова: теории модернизации, правовое регулирование, модернизация, современная Россия.
S.A. Zhinkin, Doctor of Law, Dean of the Faculty of Law of the Kuban State University;
G.A. Kazakov, Postgraduate of the Chair of Theory and History of State and Law of the Kuban State University; e-mail: [email protected]
Modernization theory and problems of law regulation in modern Russia
The article is devoted to the realization of the modernization theories in modern Russia in the political-legal sphere. Positive and negative experiences of modernization in different countries should have a positive impact on modernization processes in modern Russia.
Key words: theories of modernization, law regulation, modernization, modern Russia.
Модернизация затрагивает все больше областей общественной жизни, включая и политико-правовую сферу. При этом важную роль играет аккумуляция позитивного правового опыта, накопленного в других государствах, и в то же время критическое восприятие соответствующих процессов.
Трансформации в современной России могут трактоваться как новая попытка системной модернизации, что заставляет с особенно пристальным вниманием отнестись к проблеме ее политического и правового обеспечения, правового оформления, юридической защиты. В отечественной науке необходим анализ теорий модернизации и их политико-правовых аспектов для выработки наиболее эффективных путей модернизационной политики в современной России.
Теории модернизации возникли в 50-е -60-е гг. XX столетия как одно из направлений теорий общественно-исторического развития, которые сложились в рамках философии Нового времени. С самого начала концепция модернизации - и это было ее сильной стороной -
имела не узко специализированный, а междисциплинарный и даже философско-обоб-щающий характер. В теории модернизации, несмотря на особое внимание к процессам социально-экономического и политического развития, с самого начала большое значение придавалось проблемам изменения человека при переходе от традиционного общества к современному, трансформации его ценностей, установок, ориентаций и самого способа взаимодействия с другими людьми [1, с. 75].
Как указывают некоторые авторы, сама теория модернизации развивалась волнообразно, что отражает реальную волнообразность самого процесса модернизации. Так, первому периоду развития теорий модернизации (1950-е - 1960-е гг.) соответствовала волна послевоенной модернизации, связанная с распадом колониальной системы и противоборством двух социально-политических систем; этот переход пришелся на ту фазу эволюции мировой экономической и политической системы, которая означала революцию международного рынка с сопутствующими ей
9
бурными геополитическими и геоэкономическими изменениями. Второму периоду развития теорий модернизации (1970-е - середина 1980-х гг.) соответствовало видоизменение модернизационных процессов, связанное с вступлением мировой системы в фазу структурного кризиса и временным ослаблением политического влияния стран Запада. Наконец, третьему периоду развития теорий модернизации (с конца 1980-х гг.) соответствует новая волна модернизационных процессов, связанная с наступлением фазы технологического переворота, усилившего экономические и политические позиции развитых западных стран и приведшего к распаду советского блока. Таким образом, можно констатировать, что развитие теорий модернизации довольно точно следует за развитием реальных модернизационных процессов [1, с. 78-79].
По мнению исследователей 50-х - 60-х гг., в социальной области модернизация связывалась с четкой специализацией людей, общественных и государственных институтов по видам деятельности, которая все меньше зависела от пола, возраста, социального происхождения, личных связей людей и все больше - от личных качеств человека, его квалификации, усердия, образования. Социальная модернизация рассматривалась и как замена отношений иерархической подчиненности и вертикальной зависимости отношениями равноправного партнерства, построенными на базе взаимного интереса. Уже в 60-е гг. некоторые исследователи обращали внимание на то, что в процессе модернизации необходимо прежде всего наращивать вложения в сферу образования, ускорить процесс формирования человеческого капитала [2, с. 7-8]. Уже тогда одной из существенных черт модернизирующегося общества считалось «рекрутирование» государственной бюрократии в соответствии с формальными требованиями к образованию, квалификации и деловым качествам людей, тогда как в традиционном обществе «вход» в ряды политиков и чиновников был обусловлен статусом, происхождением и личными связями человека [2, с. 9].
Очевидно, что этот подход необходимо использовать и в современной России, усиливая требования к профессиональной подготовке государственных служащих и их постоянному повышению квалификации, а также к личностным качествам должностных лиц.
Существенное внимание в модернизаци-онных теориях уделялось также социально-политическим механизмам модернизации, роли государства, политических институтов и лидеров в осуществлении преобразований (Д. Эптер, С. Блэк). Одновременно рассматривалась и проблема социального субъекта обновления: какие социальные группы заинтересованы в модернизации и готовы ее возглавить, какова роль модернизаторской элиты в обновлении общества. Основной вывод, к которому приходили теоретики модернизации, состоял в том, что успех реформ зависит прежде всего от того, сумеет ли модерниза-торская элита обеспечить стабильность общества в процессе перемен. Считается, что обеспечение социальной стабильности при поддержании конкурентной социальной среды является целью модернизации, одним из ее ориентиров и в современной России.
Интересно, что в концепциях 50-х - 60-х гг. развитие общества рассматривается как всеобщий (универсальный) процесс, имеющий одни и те же закономерности и этапы (стадии) для всех стран и народов. Методологической основой данных теорий является технологический и экономический детерминизм: всемирное благоденствие и решение всех социальных проблем человечества выводится из прогресса технологии и экономики. Этот процесс, соответственно, ведет к размыванию социокультурной специфики различных стран и диктует им универсальные требования.
По мнению А.П. Манченко, главный недостаток универсалистских теорий модернизации заключается в акценте на вещественные и отчужденные факторы социального бытия, в пренебрежении к социокультурным характеристикам стран и регионов [3, с. 18]. Хотелось бы отметить, что и в настоящее время весьма остро стоит проблема гармонизации модерни-зационной политики и социокультурных и ментальных особенностей народов современной России.
В 70-е гг. идея модернизации подверглась серьезной критике как в теоретическом, так и в практическом плане в результате долгого и трудного переосмысления опыта реального развития и осознания неадекватности рекомендаций различного рода экспертов. В ходе поисков нужной парадигмы модернизации пришлось отказаться от терминов «европеизация» или «вестернизация» как всестороннего
10
уподобления общества западным образцам. А сохранившийся термин «американизация» приобрел явно критический и негативный смысл. Большинство западных исследователей отмечало, что попытки модернизировать общество не приводят к обещанным результатам. Многочисленные и тяжелые провалы курса на интенсивную вестернизацию заставили пересмотреть прежние поверхностные рекомендации. Наконец, была поставлена под сомнение и этноцентристская, ориентированная на Запад концепция целей модернизации, поскольку многие новые современные государства успешно развиваются не по пути европейских национальных государств [4, с. 20-21]. Очевидно, что существенным своеобразием, особенно в свете напряженных отношений с западными странами, будет обладать и ближайшее социально-экономическое и правовое развитие нашего государства.
Представляется, что самым важным ориентиром модернизационных процессов должна стать личность, ее социально позитивная самореализация. Интерес в связи с этим представляет разработанная в рамках Университета ООН «новая стратегия развития» - развития способностей и потребностей человека, его самореализации. На развитие человека, согласно данной стратегии, «нужно направить все ресурсы общества - человеческие, материальные, технические, финансовые, организационные» [2, с. 18]. На необходимость самореализации личности посредством права указывалось и в юридической литературе [5, с. 134]. Думается, что подобный критерий необходимо закрепить, а главное - конкретизировать и в современном российском законодательстве и правовой идеологии.
В 80-е гг. движущей силой модернизации уже не считается политическая элита, действующая «сверху». В центр внимания ставится мобилизация масс, т.е. деятельность «снизу», которая противостоит инертному и консервативному правительству. Главными агентами модернизации признаются спонтанные общественные движения и харизматические лидеры. Модернизация больше не трактуется как решение, принятое образованной элитой и навязанное сопротивляющемуся населению, которое цепляется за традиционные ценности и уклад жизни (так было в большинстве стран «третьего мира»). Теперь речь идет о массовом стремлении граждан изменить ус-
ловия своего существования в соответствии с западными стандартами под влиянием массовой коммуникации и личных контактов [4, с. 24]. В связи с этим в наши дни актуальность приобретает проблема участия институтов гражданского общества в модернизационных процессах, проблема роли самоуправления в условиях современной России.
К середине 80-х гг. снова намечается смена парадигмы модернизации. Сторонники этой последней версии исходят из взгляда на модернизацию как на процесс, который не только на промежуточных стадиях, но и в конечном счете не должен приводить к трансформации традиционных незападных обществ по западной модели, являясь скорее внутренней перестройкой общества в соответствии с имманентно присущими ему законами [6, с. 71-72]. Антитрадиционалистские настроения ранних теорий сменяются утверждением, что местные традиции могут таить в себе мо-дернизационные потенции. Поскольку отказ от традиций может спровоцировать мощное сопротивление, постольку предлагается использовать их [4, с. 25].
Во второй половине 80-х - начале 90-х гг. в зарубежной литературе успех или неудача модернизации окончательно связывается с тем, насколько модернизация соответствовала социокультурным особенностям каждой страны [1, с. 80]. В литературе даже заговорили об историческом реванше гуманитарно-духовной элиты над «организаторами», «экспертами» и «командирами производства», о возрождении такого типа духовно-гуманитарного сознания, который мобилизуется в ответ на вызовы современного нигилизма, грозящего окончательным разрушением природы и культуры [7, с. 8]. Представляется, что подобные тенденции должны найти свое отражение и развитие и в современной отечественной науке, и в современном российском законодательстве, и в системе социально-правовых ценностей.
По нашему мнению, в современной России необходимо создать правовые инструменты и процедуры проведения соответствующих преобразований, включающие установление нормативных требований к государственным структурам, критериев эффективности их деятельности. Кроме того, процесс модернизации нуждается не только в экономическом, историческом, но и аксиологическом исследовании.
11
Необходимо закрепить в законодательстве четкие гарантии и механизмы развития инно-вационности и социального творчества в обществе, установить стимулы для осуществления социально-правовой активности. Должна повышаться роль гражданского общества и значение саморегулируемости общественной жизни в осуществлении процессов модерни-
1. Пантин В. И. Циклы и волны модернизации как феномен социального развития. М., 1997.
2. Красильщиков В.А. и др. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994.
3. Манченко А.П. Социальная модернизация в современной России. М., 2000.
4. Поздяева С.М. Российское общество в условиях модернизации (социально-философский анализ). Уфа, 1998.
5. Жинкин С.А. Психологические проблемы эффективности права. СПб., 2009.
6. Каспэ С. И. Империя и модернизация: Общая модель и российская специфика. М., 2001.
7. Панарин А. С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в 21 веке. М., 1998.
зации и постмодернизации в современном Российском государстве.
В качестве вывода необходимо отметить, что теории модернизации и их политико-правовые аспекты нуждаются не только в дальнейшем научном изучении, но и в трансформации и практической реализации с учетом современной российской специфики.
1. Pantin V.I. Cycles and waves of modernization as a phenomenon of social development. Moscow, 1997.
2. Krasilschikov V.A. et al. Modernization: international experience and Russia. Moscow, 1994.
3. Manchenko A. P. Social modernization in modern Russia. Moscow, 2000.
4. Pozdyaeva S.M. Russian society in the conditions of modernization (social-philosophical analysis). Ufa, 1998.
5. Zhinkin S.A. Psychological problems of efficiency of law. St. Petersburg, 2009.
6. Caspe S.I. Empire and modernization: General model and Russian specifics. Moscow, 2001.
7. Panarin A.S. Revenge of history: Russia's strategic initiative in the 21st century. Moscow, 1998.
12
