CC BY
22
УДК 32.001
ПОЛИВАЛЕНТНОСТЬ АДАПТИВНЫХ МОДЕЛЕЙ МОДЕРНИЗАЦИИ:
ОПЫТ РОССИИ
© 2014 г. В.В. Ковалев
Ковалев Валерий Валерьевич -аспирант,
кафедра теоретической
и прикладной политологии,
факультет социологии и политологии,
Южный федеральный университет,
пр. М. Нагибина, 13, г. Ростов-на-Дону, 344038.
E-mail: mr. val. [email protected].
Kovalev Valeriy Valeryevich -
Post-Graduate,
Department of Theoretical
and Applied Political Science,
Faculty of Sociology and Political Science,
Southern Federal University,
M. Nagibina Ave., 13, Rostov-on-Don, 344038.
E-mail: mr. val. [email protected].
Анализируется российский опыт строительства адаптивной модели модернизации в политическом дискурсе. Выполненное исследование позволяет утверждать, что процессы модернизаци-онного развития уникальны в каждом отдельно взятом государстве, поэтому должны осуществляться в соответствии с национальной спецификой. Проведенный нами анализ позволяет говорить о том, что в данный момент развитие адаптивной модели модернизации в России производится частично, поскольку современная российская модернизация не имеет четкой стратегии государственного развития. Данная проблематика имеет многоаспектный характер.
Ключевые слова: модерн, эндогенная модернизация, адаптивная модернизация, индустриализация, постиндустриализация, этатизм, политический фаворитизм.
The article analyzes Russian experience of building an adaptive model of modernization in political discourse. The investigation allows to state that the processes of modernization development are unique to each individual state, so should be made in accordance with national specific. Our analysis suggests that at the moment the development of an adaptive model of modernization in Russia is made partially because modern Russian modernization doesn't have a clear strategy of state development. This problem has a multidimensional character.
Keywords: modern, endogenous modernization, adaptive modernization, industrialization, post-industrialization, etatism, political favoritism.
На протяжении многих лет в мировой политической науке постоянно предпринимались попытки создания теоретических концепций моделирования процессов, обеспечивающих развитие института государства. Одной из подобных концепций является теория модернизации, получившая большую популярность во второй половине ХХ в.
Существует много причин для изучения теории модернизации в современной российской политической науке. Прежде всего это необходимо для выстраивания рациональной
стратегии государственного управления в России. Цель данной работы - анализ основных концептов модернизации. Для этого необходимо определить оптимальный сценарий развития модернизации современной России, выделить главные препятствия на его пути, а также исследовать специфику адаптивной модели модернизации.
Термин «модернизация» происходит от французского слова «moderne» (современный). И.Д. Коротец определяет модернизацию как «стремление мировой политической сис-
темы приблизить менее развитые страны к лидерам, что предполагает теоретическое создание последовательных стадий мирового развития» [1, с. 98]. Он замечает, что определить уровень развития государств, имеющих различные способы культурной и политической организации, из-за отсутствия четкого критерия достаточно сложно, это создает теоретические коллизии в самом определении процесса модернизации.
Парадигма модернизации была предложена постколониальному миру учеными из США и Западной Европы в качестве альтернативы коммунистической идеологии во второй половине ХХ в. Концепция модернизации разрабатывалась неолиберальными теоретиками К. Фуртадо, Д. Лернером, Р. Ред-филдом, Б. Хозелицем, У. Муром, С. Айзен-штадтом и др.
В теоретическом плане парадигма модернизации создавалась как инструмент, позволяющий тому или иному государству нарушать субординацию мировой системы. Д.В. Абросимов подчеркивает, что на практике данная парадигма осуществлялась посредством расширения сферы влияния западного капиталистического мира. При этом в мировой системе по-прежнему сохранялись как страны-лидеры, представляющие «ядро», так и страны «периферии», где власть была тесно сопряжена с собственностью, а «низы» были политически бесправны [2, с. 9].
В научно-методологическом плане парадигма модернизации была основана на базе эволюционной (Г. Мэн, Г. Спенсер, О. Конт) и функционалистской теорий. Эволюционная теория объясняла причины успешного перехода от традиционного общества к современному в Западной Европе Нового времени. Именно по этой причине сторонники методологической школы модернизации полагали, что этот исторический опыт может быть дублирован и в развивающихся странах. Основной концептуальной уязвимостью данного заимствования являлось то, что изначально модернизационный процесс трактовался как однолинейный.
Функционализм привнес в парадигму модернизации методологическую многомерность и социокультурную обусловленность модернизационных преобразований политической системы, затрагивающих все сферы жизнедеятельности общества.
В целом модернизация представляет собой совокупность экономических, социальных, культурных и политических изменений, происходящих в обществе в связи с трансформацией его системных элементов. Конечным итогом процесса поливалентной модернизации является изменение экономических приоритетов, а также процесс социокультурной трансформации, который связан с повышением автономности человека, сменой типов гражданского поведения.
С.Н. Гавров выделяет две основных модели модернизации: эндогенную и адаптивную [3, с. 85]. Первая характерна для Западной Европы и США и является следствием многоаспектного процесса общественной детерминации, вызванной позитивной саморазвивающейся социокультурной динамикой. Это обусловлено гражданским и научно-технологическим саморазвитием западного общества.
Можно сделать вывод, что эндогенная модель модернизации имеет характер органического общественного развития. По причине того, что этносы развиваются неравномерно, она не может быть неким «шаблоном» для стратегии развития государств, которые не причислены к Западу. Следует подчеркнуть, что Запад не может быть эталоном совершенного общества, к которому необходимо стремиться, поскольку это просто невозможно в силу геоисторических факторов. Кроме того, западные общества сами испытывают перманентные экономические, демографические и социокультурные трансформации.
Стоит отметить и тот факт, что во второй половине ХХ в. западные капиталистические государства (преимущественно США, Великобритания и Франция) нередко предпринимали попытки вестерналистской модернизации традиционных постколониальных обществ в соответствии со своими либеральными стандартами. Данные попытки имели характер внедрения политических институтов и образцов социокультурного поведения в традиционные общества. В результате развивающиеся страны перенимали лишь внешнюю оболочку политической системы, насаждаемой идеологией Запада. При этом ядро традиционалистской системы общества оставалось прежним, сохранялись многие прежние политические институты и структуры.
Все это привело к провалу модели однолинейной вестернизации, а также к формализации модернизационных технологий в традиционалистских общественных системах Африки, Азии и Южной Америки. Кроме того, возникла угроза раскола данных обществ, спровоцированная гражданскими войнами. Нередко победу в них одерживали политические элиты, имеющие марксистско-ленинские политические ориентации, что приводило к расширению числа стран социалистического лагеря.
Адаптивная модель модернизации приобрела характер многолинейного развития, поскольку она позволила качественно трансформировать политическую систему, обеспечив тем самым органический переход к ато-мизированному типу общества и саморегулирующемуся рынку. Одним из наиболее известных представителей данной стратегии является С.П. Хантингтон [4, с. 111]. Он утверждает, что модернизация должна опираться на высокоцентрализованные политические институты, - в противном случае она приведет к политическому упадку и, возможно, даже к геополитическому распаду государства.
Следует отметить, что для многих модернизируемых государств необходим строго кристаллизованный политический режим, способный контролировать общественный порядок, а также обеспечить национальное единство и успешно реализовать перспективный план государственного развития. Это является сдерживающим фактором против напряженности в обществе, которая нередко возникает из-за смены формата политических социально-экономических взаимоотношений в государстве.
В.Г. Доманов подчеркивает, что адаптивная модель модернизационного развития, как правило, нарушает автономию гражданского общества по отношению к политическому государству, что нередко приводит к правовому нигилизму со стороны властей и тем самым формализует принципы правозаконности [5, с. 114]. Главная угроза данного процесса состоит в гибели структурно-функциональных ипостасей бытия гражданского общества, что приводит к его поглощению со стороны политического государства, а также к латентному и разрозненному существованию его отдельных элементов.
В этом случае модернизация является политической реакцией на процессы ускорения ин-
новационной, военно-промышленной, научно-технологической и социокультурной динамики, навязанной бурно развивающимся Западом. Политическая модернизация в процессе этатистской адаптации государства к рыночной экономике также имеет фискальный характер преодоления военно-промышленной и технологической отсталости от западного мира.
Сегодня обосновывается целый ряд положений, влияющих на характер и динамику адаптивной модели модернизации. Во-первых, последняя представляет собой динамичный нелинейный процесс, где нет идеальных типологических признаков отличия современных обществ от традиционных. Это означает, что каждая нация имеет свою оригинальную «исходную позицию» для процесса модернизации, который обусловлен географической, историко-культурной, религиозной и социально-политической спецификой каждого отдельно взятого государства. Такая позиция непосредственно влияет на характер и темпы модернизации, способствуя их сдерживанию или ускорению.
Во-вторых, модернизация в полной мере происходит только в том случае, когда уже не существует никакой возможности для сохранения традиционного облика социально-политической системы посредством политического режима. Это означает, что процессы модернизации могут не только запускаться, но и приостанавливаться, что и служит для характеристики тенденции социально-политического развития того или иного государства. Именно поэтому стоит отметить, что для успеха модернизации важен высокий уровень экономического развития, который подчас невозможен без государственного участия в политических процессах.
Р. Инглхарт и К. Вельцель отмечают, что процесс модернизации имеет две основные фазы: в первой происходит изменение традиционного общества в процессе индустриализации, а во второй - переход от индустриального общества к постиндустриальному [6, р. 24].
Следует подчеркнуть, что такие типы общества, как традиционное, современное, индустриальное, постиндустриальное во многом подвергнуты теоретической идеализации. Это означает, что они выступают в качестве концептуальных и методологических регулятивов. Основное предназначение данных идеальных типов в политической
практике заключается в обосновании процессов реформирования и трансформации общества.
Таким образом, теоретическая стратегия модернизации нередко сводится к апологии структурного изменения политической системы. В.П. Макаренко подчеркивает, что в процессе модернизации государство использует две основные стратегии взаимодействия с обществом: деклассирование - разрушение автономных социальных связей граждан, осуществляемое путем принуждения, а также делегирование компетенций - процесс частичной передачи социуму управленческих полномочий и предоставления возможности для развития гражданской и экономической активности [7, с. 218].
Исходя из этого концепта, В.Н. Коновалов определяет политическое государство как «уникальный способ социального бытия человека в условиях господства политического отчуждения» [8, с. 31]. Стоит также сказать, что политическое государство представляет собой некую корпорацию чиновников, осуществляющих государственное управление в соответствии с требованиями «верховного патрона».
Опираясь на вышеизложенные теоретические положения, будет целесообразно проанализировать специфику российской адаптивной модели модернизации. Становление индустриализации в нашем государстве вплоть до конца ХХ в. имело сугубо этатистский сценарий развития. Кроме того, советская индустриализация носила милитаристский характер в связи с советско-американской гонкой вооружений в ходе «холодной войны». Процесс интеграции социума во имя успеха индустриализации в отечественной истории сочетался с крайне жестким политическим режимом.
В.К. Королев подчеркивает, что в отечественной истории процесс модернизации всегда сопряжен с защитой от внешнеполитических угроз, а также с преодолением негативных последствий экономического, социально-политического и технологического кризиса, что и приводит к созданию антикризисной модели модернизации в России [9, с. 130 -131]. Главная угроза данного процесса в том, что в конечном итоге политика форсированного развития государства сводится на нет. Через некоторое время это приводит к необходимости преодоления новых кризисов политической системы. Именно поэтому модер-
низацию России можно назвать «модернизацией кризиса».
Более того, российская историко-полити-ческая практика наглядно свидетельствует, что модернизационные рывки в нашем государстве, как правило, сопровождаются эскалацией насилия. Е.А. Морозова связывает это со спецификой взаимодействия власти и общества в России. Происходит это таким образом, что политические элиты используют население, как некий демографический ресурс для осуществления собственных задач во внешней и внутренней политике. Именно поэтому многие российские модернизационные преобразования, инициируемые «сверху», изначально несут в себе демографические издержки и полное пренебрежение человеческим фактором [10, с. 138 - 139].
Советская модель индустриальной модернизации заимствовала из западной цивилизации только промышленную и военную индустрию, отдельные отрасли науки и технологии, отказавшись от предоставления гражданам личной автономии. В дальнейшем, когда советский индустриальный рост уже достиг своего предела (в сочетании с кризисом плановой экономики), это привело к необходимости перехода к новой фазе общественно-государственного развития в экономике и социальной жизни.
А.В. Шпак обращает внимание на то, что данный переход стал необходим из-за того, что в советской социально-политической и экономической системах на тот момент уже преобладали сетевые взаимодействия, требующие от политической системы перехода к постиндустриальному гражданскому развитию [11, с. 193]. В СССР этот процесс завершился геополитической фрагментацией государства и формированием новых суверенных государственных образований.
Произошло это из-за того, что оригинальная модель адаптивного постиндустриального развития в СССР не была четко разработана, а коренные преобразования в экономике и социальной жизни навязывались приказами главы государства и во многом являлись его личной инициативой, что и привело к кризисным последствиям.
Именно этот факт выгодно отличал политику реформ Дэн Сяопина в Китае от «перестройки» М.С. Горбачева в СССР. Реформы, проведенные в КНР, имели под собой мощ-
ную теоретическую основу, а также успешную апробацию со стороны «азиатских экономических тигров», включали в себя элементы планового, централизованного управления, осуществляемого профессионально подготовленными чиновниками. Строительство свободных экономических зон привело к росту экономики, привлечению иностранного капитала, а также поэтапной замене плановой экономики на рыночную [12, с. 59]. Геополитическая фрагментация СССР произошла во многом из-за того, что реформы, начатые М.С. Горбачевым в 1985 г., не имели под собой четко продуманных теоретических стратегий и носили характер «шоковой терапии» и стихийной вестернизации.
В 1991 г. новая российская политическая элита осуществила запуск тотальной либерализации, рассчитывая на то, что формирование гражданского общества и инновационных технологий произойдет за счет саморегулирующегося рынка, что также привело к кризисным последствиям. На наш взгляд, главная причина провального курса ускоренного реформирования российского общества состояла в том, что созидательной роли государства как социального института в социально-политическом преобразовании практически не было.
Таким образом, можно вывести закономерность, что адаптивная модель политической модернизации не может быть сведена к тотальной либерализации. Кроме того, она обречена на провал, если не имеет под собой грамотной теоретической стратегии социально-экономического развития государства, а также в тех случаях, когда государство не обеспечивает гарантии гражданских прав и свобод, предоставленных населению.
Теперь рассмотрим современную социально-политическую систему Российской Федерации, чтобы понять специфику адаптивной модели модернизации в нашем государстве. Полагаем, что стратегия адаптивного модер-низационного развития реализуется в российском политическом дискурсе лишь частично.
Во-первых, стоит указать на то, что один из важнейших элементов адаптивной модернизации - это рациональная стратегия государственного планирования. 18.06.2012 г. Президент РФ В.В. Путин подписал Указ № 878 «О совете при Президенте Российской Федерации по модернизации экономики и инноваци-
онному развитию России». Он же и возглавил этот совет. Юридически это означало построение адаптивной модели модернизации в России. Предполагалось, что новая структура займется «обеспечением взаимодействия федеральных и региональных структур государственной власти, общественных объединений, научных и других организаций при рассмотрении вопросов, связанных с модернизацией экономики и инновационным развитием России».
Фактически же этого не произошло. Единственная идеологическая и политическая программа, которая сегодня реализуется в России, - это «План Путина», сформулированный главой нашего государства в качестве предвыборной агитационной программы перед парламентскими выборами 2007 г.
План был фрагментарно опубликован в российских СМИ и включал в себя элементы стратегий модернизационного развития, а именно: переход к инновационной экономике, улучшение уровня жизни населения. Проблема состоит в том, что План не имеет системного характера. Более того, он до сих пор четко не сформулирован с теоретической точки зрения, а его реализация носит характер иллюзии эффективного государственного управления.
Целесообразно будет указать и на тот факт, что в политическом курсе В.В. Путина отсутствует четкая терминологическая трактовка понятия «модернизация». В ежегодном Послании Президента РФ Федеральному Собранию от 12.12.2012 г. модернизация трактовалась, как «политический курс на обретение Россией статуса мировой державы на принципиально новой основе» [13], но не указывалось, как именно он будет осуществляться. По этой причине в России до сих пор нет артикулированной стратегии модернизационного роста, т.е. мобилизация населения для осуществления качественного развития государства также невозможна.
Во-вторых, сегодня происходит становление такой российской системы политического фаворитизма, при которой главным для государственного чиновника является не качество проделанной им управленческой работы, а лояльность своего патрона. Данная ситуация нередко инициируется самим Центром, а затем уже проецируется и на регионы.
В-третьих, в нашем государстве до сих пор отсутствует гарантия частной собственности, что
делает индивидуальную коммерческую деятельность антигражданской. Российское научно-технологическое развитие происходит крайне слабо, а такие инновационные проекты, как «Российские нанотехнологии» и «Сколково», сводятся к нецелевому использованию средств из федерального бюджета в силу функционирования системы политического фаворитизма.
Это позволяет нам с определённой долей уверенности говорить о том, что современная Россия находится в стадии бессистемного стихийного модерна, спровоцированного переходом от этатизма к неорганической либерализации общественного развития, которая приводит к антигражданским аспектам российского социума.
Таким образом, российское государство успешно прошло индустриальную фазу процесса модернизации, но переход к постиндустриальному социуму, базовым конструктом которого является гражданское общество, затягивается. В данный момент процесс построения адаптивной модели модернизацион-ного развития современной России носит условный характер. Отличительные черты современного российского модерна - его бессистемность в административном и политическом измерениях.
Разрешение вышеуказанных проблем, безусловно, будет способствовать адаптивному развитию процессов российской модернизации. Для достижения этого необходимо выполнение следующих задач в социально-политической сфере России:
- построение и артикуляция стратегии мо-дернизационного развития, сочетающей механизмы государственного планирования и наличие индивидуальной экономической персонификации, имеющей гарантии правообла-дания частной собственностью;
- качественное решение задач по борьбе с коррупцией;
- создание и развитие институтов гражданского общества в качестве ключевых субъектов модернизационного процесса;
- преодоление правового нигилизма.
Выполнение данных задач позволит российскому руководству осуществить органичный переход к системному модерну, который и обеспечит качественное развитие и националь-
Поступила в редакцию
ное строительство всего социума России. Только в этом случае наше государство сможет создать адаптивную модель модернизационного развития в полной мере, что, безусловно, приведет к экономическому и гражданскому развитию всего российского общества.
Литература
1. Коротец И.Д. Теория политологии. Ростов н/Д, 2005. 256 с.
2. Абросимов Д.В. Системно-цивизационная парадигма анализа глобальных процессов // Методология, теория и история социологии: материалы Всерос. науч. конф. Ростов-на-Дону, 23 - 24 ноября 2012 г. Ростов н/Д, 2012.
3. Гавров С.Н. Модернизация России: постимперский транзит. М., 2009. 274 с.
4. Хантингтон С.П. Политический порядок в меняющихся обществах. М., 2004. 603 с.
5. Доманов В.Г. Современное гражданское общество в контексте структурно-функционального дискурса. Ростов н/Д, 2010. 220 с.
6. Inglehart R., Welzel C. Modernization, Cultural Change and Democracy. The Human Development Sequence. Cambridge, 2005.548 p.
7. Макаренко В.П. Русская власть: теоретико-социологические проблемы. Ростов н/Д, 1998. 445 с.
8. Коновалов В.Н. Политология. Словарь. Ростов н/Д, 2001. 285 с.
9. Королев В.К. Аллюзии модернизации и модернизация кризиса // Проблемы модернизации России: материалы науч.-практ. сессии Ростовского межрегион. ин-та обществ. наук ЮФУ. Ростов н/Д, 2011.
10. Морозова Е.А. Демографический ресурс в системе ресурсов политической власти в современной России // Актуальные проблемы современной политической науки: материалы науч. сессии ЮФУ. Ростов н/Д, 2010.
11. Шпак А.В. Контуры системно-сетевой организации постиндустриального общества // Там же.
12. Коваленко В.И. Политические отношения и политический процесс в современной России. М., 2010. 384 с.
13. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета: Интернет-портал. 2012. URL: http://www.rg.ru/2012/12/12/stenogramma-poln.html (дата обращения: 20.11.2013).
27 декабря 2013 г.
