CC BY
225
проблемы совершенствования уголовного закона, регламентирующего основания освобождения от уголовной ответственности и наказания
АННА ИЛЬИНИЧНА ТЕРСКИХ
Кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права Уральского государственного юридического университета, e-mail: ann.lion@inbox.ru
Рассматриваются основные проблемы совершенствования уголовно-правовых норм, регулирующих основания освобождения от уголовной ответственности и наказания. Анализируются нормы УК РФ и судебная практика, излагается авторская позиция относительно необходимости внесения изменений в уголовное законодательство.
The article is devoted to the basic problems of improving the criminal legal rules governing the grounds for exemption from criminal liability and punishment. The norms of the Russian Criminal Code and the jurisprudence are analyzed, the author's view on the need for changes in the criminal law is stated.
Ключевые слова: уголовная ответственность, освобождение от уголовной ответственности и наказания, постпреступное поведение лица, компромисс
Key words: criminal liability, exemption from criminal liability and punishment, postcriminal conduct of a person, a compromise
Уголовно-правовое регулирование общественных отношений - процесс длительный и в своем развитии неизбежно проходящий стадию совершенствования уголовного закона. При отсутствии такой стадии возникает разрыв между отношениями, существующими в обществе, и их правовым регулированием. Необходимо обозначить основные проблемы законодательного регламентирования института освобождения от уголовной ответственности и наказания.
1. Отсутствие в нормах четких указаний на юридический факт, который является основанием смягчения уголовно-правового обременения в отношении лица, совершившего преступление. В некоторых основаниях смягчения уголовно-правового обременения модель постпреступного поведения лица сконструирована законодателем таким образом, что уровень гарантий уступок со стороны государства существенно снижается. Эта проблема чаще всего возникает при применении уголовно-правовых норм, предусматривающих освобождение от наказания или его смягчение.
В силу ч. 1 ст. 79 Уголовного кодекса РФ лицо, отбывающее наказание в виде содержания в дисциплинарной воинской части, принуди-
тельных работ или лишения свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. Такая законодательная формулировка неизбежно приводит к вопросу: каким образом определить тот факт, что осужденный для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания? Р. А. Сабитов справедливо отмечает, что из этой фразы не совсем понятно, полностью ли исправился осужденный, претендующий на условно-досрочное освобождение, или же он только встал на путь исправления1.
Данное обстоятельство приводит к тому, что помимо оснований, предусмотренных ч. 41 ст. 79 УК РФ, при разрешении вопроса об отказе в условно-досрочном освобождении суды учитывают обстоятельства, идущие вразрез с некоторыми положениями законодательства. Так, из ряда постановлений об отказе в условно-досрочном освобождении лица от отбывания наказания кассационная инстанция исключила как не основанные на законе указания о значительности неотбытого наказания (определение № 22-6449/09)2, о том, что осужденный не признал вину и не раскаялся (определение № 22-436), осужденный до суда не ра-
РОССИЙСКОЕ ПРАВО
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
ботал (определение № 22-205), осужденный пытался ввести суд в заблуждение об отсутствии у него исков (определение № 22-25), суд учел количество и характер судимостей лица (определение № 22-1008), в деле отсутствуют данные о наличии на иждивении у осужденного детей (определение № 22-700)3 и т. д.
Схожая проблема возникает и при толковании положений ст. 80 УК РФ. В частности, при замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания параметры поведения осужденного законодатель не обозначает. Часть 5 ст. 86 УК РФ предусматривает возможность снятия с осужденного судимости до истечения срока ее погашения, если осужденный вел себя безупречно. Но о том, какое именно поведение осужденного следует считать безупречным, законодатель опять умалчивает. В некоторой степени обозначенная нами проблема относится и к положениям ст. 64 УК РФ, предписывающей назначение более мягкого наказания, чем то, которое предусмотрено за данное преступление при наличии исключительных обстоятельств. Хотя законодатель в данном случае определил примерный перечень таких обстоятельств, правоприменители делают противоречивые выводы о том, какие обстоятельства следует считать исключительными. Ситуация усложняется тем, что законом «предусмотрена обязательная корреляция исключительных обстоятельств с общественной опасностью совершенного преступления, которая, во-первых, зачастую не учитывается и, во-вторых, включает в себя исключительные обстоятельства, характеризующие преимущественно не преступление, а лицо, его совершившее»4.
На наш взгляд, включение в уголовный закон общих критериев определения степени исправления осужденного не решит проблему. Законодательное закрепление четко сформулированных признаков положительного посткриминального поведения лица должно быть императивным, что позволит не только избежать ошибок и недоработок в правоприменительной практике, но и усилить стимулирующий характер указанных норм.
2. Условность оснований смягчения уголовно-правового обременения, в первую очередь в сфере освобождения от уголовной ответственности. Сегодня возможности применения условного освобождения от уголовной ответственности невелики: номинально существует всего один вид подобного освобождения, предусмотренный ч. 1 ст. 90 УК РФ.
В научной литературе высказываются противоречивые позиции относительно расширения начал условности освобождения от уголовной
ответственности. В частности, Л. В. Головко5 к условным (субъективным) видам предлагает относить освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75 УК РФ), примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ), вследствие применения к несовершеннолетнему принудительной меры воспитательного воздействия (ч. 1 ст. 90 УК РФ), а также большинство видов освобождения, предусмотренных в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ6. В. В. Сверчков считает, что безусловные виды освобождения от уголовной ответственности нужно заменить условными, т. е. устанавливать лицу определенный испытательный срок, в течение которого он должен выполнять соответствующие обязательства, после чего и принимается окончательное решение об освобождении его от уголовной ответствен-ности7.
Мы солидарны с Е. Г. Веселовым8 в том, что введение условности в институт освобождения от уголовной ответственности фактически стирает границы между данным институтом и условным осуждением.
3. Императивность оснований, предусматривающих смягчение уголовно-правового обременения лицу, совершившему преступление. Юридическая природа императивных и диспози-тивных (дискреционных) оснований смягчения уголовно-правового обременения не раз являлась предметом исследования ученых9. Главным критерием такого деления оснований является право или обязанность компетентного государственного органа применить к лицу, совершившему преступление, нормы об освобождении от уголовной ответственности и наказания.
Если обратиться к институту освобождения от уголовной ответственности, то к диспозитив-ным основаниям освобождения можно причислить три основания, зафиксированные в Общей части УК РФ (ст. 75, 76, 90), и два основания, предусмотренные Особенной частью УК РФ (примечания к ст. 337 и 338). К императивным основаниям освобождения от уголовной ответственности относятся три основания, установленных в ст. 761 (освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности), ст. 78 (освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности) и ст. 84 УК РФ (освобождение от уголовной ответственности в связи с актом амнистии), а также все основания, указанные в Особенной части УК РФ (за исключением примечаний к ст. 337, 338). Однако такой законодательный подход все чаще подвергается критике в юридической литературе.
Как отмечает А. В. Ендольцева, подобные альтернативные указания закона часто ведут к произволу правоприменителя и могут стать условиями для совершения должностных преступлений, а также лазейками для незаконного прекращения уголовных дел, не имеющих судебной перспективы в связи с недоказанностью причастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления10.
На наш же взгляд, императивный характер соответствующих оснований смягчения уголовно-правового обременения проявляется не в том, что правоприменитель должен их применять механически, отказываясь от анализа и оценки всех обстоятельств дела, а в том, что установив наличие определенных в законе условий, он обязан применить соответствующую норму, предусматривающую освобождение от уголовной ответственности и наказания. При этом, как разъяснил Конституционный Суд РФ, «...указание на возможность освобождения от уголовной ответственности, на право, а не обязанность прекратить уголовное дело не означает произвольное разрешение данного вопроса уполномоченным органом или должностным лицом, которые, рассматривая заявление о прекращении уголовного дела, не просто констатируют наличие или отсутствие указанных в законе оснований для этого, а принимают соответствующее решение с учетом всей совокупности обстоятельств...»11. Императивность уголовно-правовых норм, регулирующих освобождение лица от уголовной ответственности, не должна трактоваться как «слепое» следование положениям закона без надлежащей правовой оценки состава посткриминального деяния.
4. Коллизии между нормами, предусматривающими компромисс государства с лицом, совершившим преступление. По нашему мнению, наиболее ярким примером таких коллизий может служить институт деятельного раскаяния, правовую природу которого ученые и практики до сих пор понимают по-разному. В первую очередь отметим конкуренцию между некоторыми примечаниями к статьям Особенной части и ч. 1 ст. 75 УК РФ. В некоторых ситуациях специальное основание освобождения от уголовной ответственности предусмотрено в отношении деяний, квалифицируемых как преступления небольшой тяжести (например, ч. 1 ст. 204, ч. 4 ст. 223 УК РФ), что влечет возможность одновременного применения к таким деяниям общего основания освобождения от уголовной ответственности, предусмотренного ч. 1 ст. 75 УК РФ. С точки зрения большинства ученых, коллизия должна решаться в пользу специального основания освобождения от уго-
ловной ответственности. «Правило lex specialis derogate lex generalis является универсальным методом толкования права: если законодатель считает, что ситуация регулируется общей нормой, то он не формулирует норму специальную, и наоборот»12.
Еще одна коллизия, которая выделяется в юридической литературе, касается соотношения институтов деятельного раскаяния и примирения с потерпевшим. Она возникает в сравнительно узком круге дел, в которых присутствует потерпевший в процессуальном смысле этого слова. Например, если потерпевший не возражает против возмещения ему ущерба, од-
императивность уголовно-правовых норм, регулирующих освобождение лица от уголовной ответственности, не должна трактоваться как «слепое» следование положениям закона без надлежащей правовой оценки состава посткриминального деяния
нако не согласен примиряться, то можно применить только ч. 1 ст. 75 УК РФ.
5. Необходимость согласия лица, совершившего преступление, на смягчение уголовно-правового обременения. В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством обвиняемый (подозреваемый) может быть освобожден от уголовной ответственности по нереабилитующим основаниям только при наличии его согласия. Установленный в ч. 2 ст. 27 УПК РФ запрет на прекращение уголовного преследования по не-реабилитирующим основаниям, если обвиняемый (подозреваемый) против этого возражает, является гарантией реализации обвиняемым (подозреваемым) конституционного права на судебную защиту. Согласие обвиняемого требуется в случае прекращения уголовного дела по истечении сроков давности привлечения к уголовной ответственности (п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ), деятельным раскаянием (ст. 28 УПК РФ), вследствие акта об амнистии (п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), а также по основаниям, указанным в п. 6 ч. 1 ст. 24, п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.
Выявление согласия лица, совершившего преступление, на применение к нему оснований освобождения от уголовной ответственности является обязанностью правоохранительных органов. Несоблюдение указанной процедуры может повлечь отмену постановления о прекращении уголовного дела. В итоге получается, что согласие обвиняемого на применение к нему оснований освобождения от
РОССИЙСКОЕ ПРАВО
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
уголовной ответственности приравнивается к числу условий (в частности, изложенных в ст. 75 и 76 УК РФ), которые правоприменитель должен учитывать при решении вопроса о смягчении уголовно-правового обременения. На наш взгляд, уголовно-процессуальное законодательство, предусматривающее процедуру «претворения в жизнь» соответствующих положений материального права, должно основываться на них, а не дополнять их. Сказанное, однако, не означает, что мы против выявления согласия лица, совершившего преступление, на применение к нему оснований освобождения от уголовной ответственности. Наличие такого согласия -важная гарантия реализации права обвиняемого на судебную защиту. Но думается, указанного разночтения можно избежать, дополнив положения материального уголовного права необходимыми условиями.
Сам по себе факт признания вины еще не свидетельствует о снижении общественной опасности личности преступника
6. Признание вины как обязательный признак посткриминального поведения. В литературе все чаще высказываются мнения о том, что полное или частичное признание обвиняемым своей вины или ее непризнание должно иметь правовое значение в рамках решения вопроса об освобождении такого лица от уголовной ответственности или смягчении наказания. Причем некоторые авторы считают, что признание вины нужно рассматривать в качестве условия освобождения от уголовной ответственности и наказания и включить его в нормы материального права13. Нам же представляется, что сам по себе факт признания вины еще не свидетельствует о снижении общественной опасности личности преступника или об ее утрате. По мнению Р. А. Сабитова, вину нередко вынуждены признавать под давлением собранных улик, из-за бесспорности доказательств, бессмысленности отрицания вины14.
Однако было бы ошибкой утверждать, что законодатель не предусмотрел в правовых нормах факт признания обвиняемым вины. Глава 40 УПК РФ регулирует особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, а Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ ст. 62 УК РФ была дополнена ч. 5, которая предусмотрела смягчение наказания, назначаемого лицу, уголовное дело в отношении которого рассмотрено в установленном гл. 40 УПК РФ порядке.
7. Расширение сферы применения уголовно-правового компромисса. В уголовно-правовой литературе неоднократно поднималась проблема расширения области применения норм, смягчающих уголовно-правовое обременение лицу, которое совершило преступление и предприняло попытку каким-либо образом устранить (смягчить) последствия преступного деяния. В 2013 г. в Особенной части УК РФ было закреплено 25 оснований освобождения от уголовной ответственности за преступления различных видов, в настоящее время число таких примечаний к статьям Особенной части возросло до 36. Для сравнения напомним, что в первоначальном тексте УК РФ их было всего 15. Рост количества специальных оснований освобождения от уголовной ответственности в российском уголовном праве неслучаен. Значение примечаний к статьям Особенной части УК РФ, которые предусматривают освобождение лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности в обмен на совершение им положительных посткриминальных поступков, нельзя недооценивать. Помимо того факта, что позитивное постпреступное поведение лица свидетельствует, как правило, о его решимости не совершать преступлений в будущем, компромисс с таким лицом направлен и на предупреждение конкретного более опасного преступления или группы преступлений.
В целом наблюдающееся расширение сферы применения института компромисса в уголовном законодательстве стоит охарактеризовать положительно. Однако его законодательное урегулирование оставляет желать лучшего. Для выполнения задач, стоящих перед государством в ходе борьбы с преступностью, необходимо использовать все возможности уголовного законодательства, поэтому уголовно-правовые нормы, которые предусматривают компромисс государства с лицом, совершившим преступление, нужно совершенствовать.
1 Сабитов Р. А. Уголовно-правовое регулирование посткриминального поведения: моногр. Челябинск, 2011. С. 310-311.
2 Обзор надзорной и кассационной практики Верховного Суда Республики Башкортостан по уголовным делам за второе полугодие 2009 года // URL: http://www.yourist-ufa.ru/ugolovnoe-sudebnoe-delo-po-ugolovnym-delam.
3 Обзор судебной практики по уголовным делам Курганского областного суда за I полугодие 2010 года: утв. постановлением Президиума Курганского областного суда 23 августа 2010 г. // URL: http://obl sud.kurgan.ru/engine.php?id=61&r.
4 Звечаровский И. Э. Институт назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление // Уголовное право. 2012. № 2. С. 38-39.
5 Головко Л. В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб., 2002. С. 284.
6 Там же. С. 275.
7 Сверчков В. В. Критерии и условия освобождения от уголовной ответственности в связи с изменением обстановки // Рос. юстиция. 1999. № 9. С. 45; Его же. Критерии и условия освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Государство и право. 1999. № 12. С. 60.
8 Веселов Е. Г. Пути реформирования системы оснований освобождения от уголовной ответственности // Актуальные проблемы российского права. 2008. № 3. С. 306.
9 В уголовно-правовой науке нет единого мнения относительно обозначения выделяемых групп оснований. Одни авторы называют их императивными и дискреционными (см., например: Головко Л. В. Указ. соч. С. 267), другие - императивными и диспозитив-
ными (см., например: Сверчков В. В. Актуальные вопросы освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Государство и право. 1999. № 12. С. 56; Соловьев Р. О. О правовой природе деятельного раскаяния // Уголовное право. 2001. № 1. С. 41). На наш взгляд, принципиальной разницы в использовании той или иной терминологии нет, главное, что в основу данной классификации положен единый критерий, с наибольшей точностью отражающий правовую природу двух групп оснований.
10 Ендольцева А. В. Институт освобождения от уголовной ответственности: проблемы и пути решения. М., 2004. С. 216.
11 Определение Конституционного Суда РФ от 21 июня 2011 г. № 860-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Зяблина Евгения Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации // СПС «КонсультантПлюс».
12 Головко Л. В. Указ. соч. С. 287.
13 Ендольцева А. В. Указ. соч. С. 200.
14 Сабитов Р. А. Указ. соч. С. 301.
