CC BY
74
А. Д. Смыр,
Волгоградская академия МВД России
КОНКУРЕНЦИЯ ОСНОВАНИЙ ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ, СВЯЗАННЫХ
С ПОЗИТИВНЫМ ПОСТКРИМИНАЛЬНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ ОБВИНЯЕМОГО И ПОДОЗРЕВАЕМОГО
THE COMPETITION GROUNDS FOR DISMISSAL OF CRIMINAL PROSECUTION AND THE CRIMINAL CASE CONNECTED WITH POSITIVE POST-CRIMINAL BEHAVIOUR OF THE DEFENDANT AND SUSPECT
В статье анализируются основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования, применение которых законодатель связывает с позитивным посткриминальным поведением лица, освобождаемого от уголовной ответственности. При сравнении условий применения оснований, предусмотренных статьями 25, 25.1 и 28 УПК РФ, автор делает вывод о наличии группы универсальных условий, которые должны выполняться при прекращении уголовного дела и уголовного преследования по указанным основаниям. Эту группу условий применительно к статьям 25, 25.1, 28 УПК РФ автор предлагает именовать «общими» условиями прекращения уголовного дела и уголовного преследования. Исходя из анализа практики применения статей 25, 25.1, 28 УПК РФ, предлагаются дополнения в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 г. № 19.
In article the grounds for dismissal of criminal case and criminal prosecution which application the legislator connects with positive post-criminal behavior of the person exempted from criminal liability are analyzed. When comparing conditions of application of the bases provided by Articles 25, 25.1 and 28 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, the author draws a conclusion about presence of group of universal conditions which have to be carried out at the grounds for dismissal of criminal case and criminal prosecution on the specified grounds. This group of conditions in relation to Articles 25, 25.1, 28 Codes of Criminal Procedure of the Russian Federation the author suggests to call the "general" conditions of the dismissal of criminal case and criminal prosecution. Proceeding from the analysis of practice of application of Articles 25, 25.1, 28 Codes of Criminal Procedure of the Russian Federation, additions in the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of27.06.2013 No. 19 are offered.
В демократическом государстве, ориентированном на создание эффективной системы мер зашиты прав и законных интересов личности при учете публичного интереса, должен быть осуществлен переход от правосудия карательного
типа к правосудию восстановительному. Именно такой тип организации судопроизводства позволяет обеспечить баланс частного и публичного интереса, восстановить нарушенные преступлением права участников правоотношений, до-
биться достойной компенсации причиненных им страданий и имущественных потерь. При этом наказание виновных в совершении преступления не всегда является конечной целью даже самого потерпевшего, для которого в современных условиях более актуальным является восстановление его нарушенных преступлением прав. Принцип талиона в наше время, характеризующееся развитием компромиссных и медиативных процедур, не приемлем в цивилизованном обществе, основанном на уважении личности, осознании ценности каждого человека.
Полагаем, именно для реализации принципов гуманизма и справедливости, нашедших свое воплощение в нормативных установлениях главы 11 УК РФ, законодатель предусмотрел систему оснований освобождения лица от уголовной ответственности, сделав особый акцент на учете модели позитивного посткриминального поведения лица. Подобный подход вполне логичен: человек может оступиться один раз в жизни, правильно оценить свое противоправное деяние и стремиться минимизировать его последствия для окружающих, для общества и государства. Такое поведение должно всемерно поощряться и законодателем, и правоприменителем. Его учет позволяет находить оптимальные пути урегулирования криминальных конфликтов, обеспечивать возмещение причиненного преступлением вреда при условии сохранения лица, совершившего преступление, активным участником экономических и других общественно полезных отношений — без изоляции его от общества, без обременения его таким негативным последствием привлечения к уголовной ответственности, как судимость, которая в нынешних условиях мешает гражданину «вписываться» в нормальные трудовые и экономические отношения.
Таким образом, компромиссным способам урегулирования криминальных конфликтов1, основанным на учете позитивной постпреступ-
1 Л. А. Шестакова под компромиссными производствами понимает «вид особой уголовно-процессуальной формы, в которой уголовно-правовой конфликт разрешается путем допускаемого законом обмена сторонами обоюдовыгодными уступками» [1. — С. 60]. Такой универсальный подход позволяет относить к компромиссным процедурам не только производства, основанные на соглашениях между стороной защиты и обвинения, влекущих значительные послабления для лица, привлекаемого к уголовной ответственности (гл. 40, гл. 40.1, гл. 32.1 УПК РФ), но и различного вида основания прекращения производства по уголовному делу и прекращения уголовного преследования при проявлении лицом активного посткриминального позитивного поведения. Об этом в 2011 г. писала Ю. В. Кувалдина [2].
ной модели поведения лица, совершившего преступление, отводится особое место в современной уголовно-правовой и уголовно-процессуальной политике, наметившей явный тренд на либерализацию. Не случайно с момента вступления в силу УПК РФ [3] законодатель постоянно уделяет внимание совершенствованию системы оснований прекращения уголовного дела и уголовного преследования. Достаточно упомянуть Федеральный закон от 08.12.2003 № 161-ФЗ [4], которым ст. 26 УПК РФ «Прекращение уголовного дела в связи с изменением обстановки» была признана утратившей силу; Федеральный закон от 29.12.2009 № З8З-ФЗ [5], которым гл. 4 УПК РФ была дополнена новой статьей 28.1 «Прекращение уголовного преследования по делам, связанным с нарушением законодательства о налогах и сборах», скорректированной Федеральными законами от 07.12.2011 № 420-ФЗ [6], от 22.10.2014 № 308-Ф3 [7], от 08.06.2015 № 140-ФЗ [8], от 29.07.2017 № 250-ФЗ [9] и, наконец, Федеральным законом от 27.12.2018 № 533-Ф3 [10], благодаря которому она приобрела новое название: «Прекращение уголовного преследования в связи с возмещением ущерба».
Существенной модернизацией системы оснований прекращения уголовного дела и уголовного преследования следует признать и нововведения, внесенные Федеральным законом от 03.07.2016 № З23-Ф3, благодаря которым не только увеличился перечень данных оснований, но и появилась новая глава 51.1 УПК РФ, закрепившая процедуры применения положений ст. 25.1 УПК РФ, которая расширила диапазон ситуаций освобождения лица от уголовной ответственности.
В связи вышеизложенным вполне ожидаемы вопросы: с какой целью законодатель ввел ст. 25.1 УПК РФ, чем данное основание отличается от ранее применявшихся и насколько качественно предложенная нормативная регламентация обеспечивает правоприменительную практику необходимым инструментарием компромиссного характера для урегулирования уголовно-правовых конфликтов? Попробуем изложить свои варианты ответов на данные вопросы.
Положения ст. 25.1 УПК РФ занимают особое место в числе оснований прекращения уголовного дела и уголовного преследования, позволяющих достичь баланса частного и публичного интереса путем возмещения вреда лицом, совершившим преступление, и освобождения его в связи с этим от уголовной ответственности. Разработчики Проекта Федерального закона № 953369-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно -процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и
порядка освобождения от уголовной ответственности» в Пояснительной записке к нему отметили тревожную тенденцию в структуре преступности — на период разработки этого законопроекта почти каждое второе осужденное лицо привлекалось к уголовной ответственности за преступление небольшой тяжести [11]. Уголовная репрессия, таким образом, по степени своей жесткости не отвечала требованию справедливости, на что обратили внимание разработчики данного законопроекта, подчеркнув, что «деяния, квалифицируемые сегодня как преступления небольшой тяжести, либо лица, их совершившие, не обладают достаточной степенью общественной опасности. Негативные последствия от судимости в таких случаях (причем не только для самого осужденного, но и для его близких родственников) не вполне адекватны характеру этих деяний или личности осужденного» [11]. Именно с целью минимизации указанных негативных явлений и вводилась ст. 25.1 УПК РФ, позволяющая восстановить нарушенные преступлением права потерпевшего или компенсировать ему причиненный ущерб и страдания — еще в досудебном производстве по уголовным делам (п. 3 Пояснительной записки [11]).
Отвечая на вопрос о том, чем новое основание прекращения уголовного дела и уголовного преследования, предусмотренное ст. 25.1 УПК РФ, отличается от ранее применявшихся, следует, прежде всего, подчеркнуть особую правовую природу назначаемого судом штрафа в качестве иной меры уголовно-правового характера. Так, В. Ю. Стельмах [12], вслед за И. Б. Степановой и О. В. Соколовой [13. — С. 74], соглашается с отсутствием «принципиальной содержательной разницы между штрафом как уголовным наказанием и судебным штрафом как мерой уголовно-правового характера», отмечает, что «судебный штраф «волевым порядком» объявлен законодателем не уголовным наказанием, а мерой уголовно-правового характера исключительно в социальных целях — чтобы, с одной стороны, уменьшить число судимых лиц, а с другой — добиться определенной выгоды в виде поступающих в федеральный бюджет денежных средств» [12]. Пожалуй, это резонное замечание, весьма актуальное на фоне рассуждений специалистов в области уголовного права, которые тоже видят во введенном судебном штрафе определенные отступления от традиций уголовно-правовой доктрины. В частности, И. Э. Звечаровский подчеркивает, что «судебный штраф не является мерой уголовной ответственности, и не только потому, что применяется уже после освобождения от нее, но и потому, что у него нет основания применения: неясно,
за что он применяется», особенно по уголовным делам о преступлениях с формальным составом. Этот автор констатирует также, что лицо «платит за освобождение от уголовной ответственности», т.к., по сути, по преступлениям с материальным составом оно уже возместило ущерб (а это условие освобождения от уголовной ответственности) [14].
И. Э. Звечаровский видит отличие основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования, предусмотренного ст. 25.1 УПК РФ (ст. 76.2 УК РФ), от положений ст. 25 УПК РФ (ст. 76 УК РФ) и ст. 28 УПК РФ (ч. 1 ст. 75 УК РФ) в следующем:
1) окончательное решение по такому уголовному делу принимает суд, который либо удовлетворяет ходатайство органа предварительного расследования, либо нет [14]. А прекратить уголовное дело за примирением сторон или уголовное преследование в связи с деятельным раскаянием вправе следователь с согласия своего руководителя или дознаватель с согласия прокурора, т.к. лицо, в отношении которого принимается такое решение, не обременяется обязанностью выплаты штрафа, который может быть назначен только судом (назначение иных мер уголовно-правового характера — это его эксклюзивное право в соответствии с действующим законом);
2) «в отличие от общего правового режима освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям в последнем случае освобождаемый лишен права возражения против прекращения уголовного дела» [14]. Полагаем, что в этом случае И. Э. Звечаровский неправ: отсутствие непосредственно в тексте ст. 25.1 УПК РФ указания на согласие обвиняемого (подозреваемого) на применение этого основания компенсируется законодателем в ч. 2. ст. 27 УПК РФ, которая закрепляет общее правило: «Прекращение уголовного преследования по основаниям, указанным в пунктах 3 и 6 части первой статьи 24, статьях 25, 25.1, 28 и 28.1 настоящего Кодекса, а также пунктах 3 и 6 части первой настоящей статьи, не допускается, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает. В таком случае производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке». Следовательно, можно согласиться только с первым отличием, указанным данным автором.
Какие же еще отличия можно выделить для основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования по ст. 25.1 УПК РФ? Полагаем, что сущностные отличия этого основания от поло-
жений ст. ст. 25 и 281 УПК РФ заключаются в комплексе условий применения данного основания, наличие которых и позволяет применить в конкретной ситуации именно ст. 25.1 УПК РФ.
В научной литературе выделяют 2 группы таковых условий:
1) материально-правовые условия (к ним В. Ю. Стельмах относит совершение лицом впервые преступления небольшой или средней тяжести2, а также возмещение причиненного ущерба или заглаживание вреда иным способом [12]);
2) процессуальные условия (в числе их В. Ю. Стельмах указывает наличие статуса подозреваемого или обвиняемого у лица, в отношении которого принимается решение, а также его согласие на применение данного нереабилити-рующего основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования [12]).
Полагаем, что принятие решения в порядке ст. 25.1 УПК РФ в рамках досудебного производства предусматривает еще одну группу очевидных процессуальных условий, отражающих субъектную специфику именно стадии предварительного расследования: 1) наличие постановления следователя или дознавателя о возбуждении перед судом соответствующего ходатайства о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого и назначении ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа; 2) согласие руководителя следственного органа с подобным решением следователя и согласие прокурора с таким решением дознавателя.
Если проанализировать упомянутые материально-правовые и процессуальные условия применения основания, предусмотренного ст. 25.1 УПК РФ, в системном единстве с нормативными
1 В рамках настоящей статьи мы не проводим анализ ст. 28.1 УПК РФ ввиду специфичности ее конструкции, предусматривающей особый перечень составов преступлений, по которым возможно прекращение уголовного дела и уголовного преследования в связи с возмещением ущерба.
2 Справедливости ради подчеркнем, что не все ученые
склонны таким образом позиционировать указанные условия: например, С. Н. Кабельков именовал совершение лицом впервые преступления, относящегося к категории небольшой или средней тяжести, — не условиями, а «обстоятельствами», учитываемыми при принятии решения [15. — С. 77—78]. Полагаем, что данный компонент в структуре положений, закрепленных в ст. 25.1 УПК РФ, следует именовать все-таки условием, т.к. без его наличия применение ст. 25.1 УПК РФ невозможно. Не случайно Пленум Верховного Суда в Постановлении от 27.06.2013 г. № 19 называет эти положения «условиями» [16].
установлениями ст. ст. 25 и 28 УПК РФ, а также корреспондирующими им положениями соответствующих статей УК РФ, то можно отметить несомненное сходство ряда условий, которые присутствуют в качестве общего компонента процессуальной конструкции этих оснований: 1) совершение лицом впервые преступления небольшой и средней тяжести; 2) возмещение ущерба, причиненного преступлением, или заглаживание иным образом вреда; 3) закрепленный процессуальный статус лица как подозреваемого или обвиняемого; 4) согласие данного лица на прекращение уголовного дела или уголовного преследования; 5) наличие согласия руководителя следственного органа и прокурора с решением следователя и дознавателя о применении данного основания прекращения уголовного дела или уголовного преследования. Ввиду их универсального характера для упомянутых оснований прекращения уголовного дела и уголовного преследования предлагаем именовать указанные пять условий «общими» для данной группы оснований.
При этом следует подчеркнуть, что законодатель связывает принятие решения о прекращении уголовного дела или уголовного преследования с применением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа именно с наличием этого минимального — «общего» — набора условий. И этот набор условий является «базовым» для построения конструкций с более усложненной системой требований3, предъявляемых к посткриминальному поведению лица, совершившего преступление (ст. 28 УПК РФ), и поведению потерпевшего (ст. 25 УПК РФ). Более сложная система условий, присутствующая в конкретной правоприменительной ситуации, поощряется законодателем в большей степени: очевидно, что для лица, освобождаемого от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. ст. 25 и 28 УПК РФ, предоставляется «льготный режим», не предусматривающий уплаты судебного штрафа.
Предпринятый нами теоретический анализ системы условий для применения компромиссных
3 При этом следует подчеркнуть одну особенность в формировании законодателем конструкции ст. 25.1 УПК РФ — ее создание было обеспечено не путем усложнения уголовно-процессуальной формы (что типично для явления дифференциации), а наоборот — путем установления минимальных требований, предъявляемых к посткриминальному поведению подозреваемого и обвиняемого. Это объясняется целями, которые преследовал законодатель, вводя в УПК РФ указанное новое основание прекращения уголовного дела и уголовного преследования.
оснований разрешения уголовно-правового конфликта имеет существенное значение для уяснения ряда правоприменительных проблем, обусловленных спецификой нормативного регулирования основания освобождения от уголовной ответственности, предусмотренного ст. 25.1 УПК РФ.
Их наличие, на наш взгляд, обусловлено невнятностью позиции законодателя по одному очень принципиальному вопросу: что считать возмещением вреда в случае совершения преступления, которое не предусматривает наличие конкретного потерпевшего? Как быть в ситуации, когда лицом, совершившим преступление, причиняется вред не конкретному физическому или юридическому лицу? Речь идет, в первую очередь, о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 222 УК РФ (Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов), ч. 1 ст. 222.1 УК РФ (Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение взрывчатых веществ или взрывных устройств), ч. 1 ст. 228 УК РФ (Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества), и о ряде других преступлений, причиняющих вред не конкретному потерпевшему, а общественным отношениям в сфере безопасности и здоровья граждан.
В специальной литературе можно встретить высказывания о неприменимости основания для прекращения уголовного дела и уголовного преследования, предусмотренного ст. 25.1 УПК РФ, к подобным случаям и другим преступлениям с формальным составом. Так, А. В. Кудрявцева и К. И. Сутягин отмечают, что «строго формально по таким преступлениям решение о назначении судебного штрафа не может быть принято в силу отсутствия одного из условий» [17].
По мнению М. Ю. Юсупова, «освобождение от уголовной ответственности лиц, совершивших такого рода преступления, по основанию, предусмотренному в ст. 76.2 УК РФ, невозможно. Такие лица могут быть освобождены от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, предусмотренным в ч. 1 ст. 75 УК РФ, либо по специальному основанию, предусмотренному в примечании к статье Особенной части УК РФ (специальный вид деятельного раскаяния)» [18].
Нам видится ошибочным такой подход. Вряд ли законодатель, предусматривая Федеральным законом от 03.07.2016 № 323-ФЗ новое основа-
ние освобождения от уголовной ответственности, предполагал заложить в новеллу, закрепленную ст. 76.2 УК РФ, ст. 25.1 УПК РФ, «процессуальный клон» других оснований прекращения уголовного дела (ст. ст. 25 и 28 УПК РФ). Как мы отмечали, эти основания (в связи с примирением с потерпевшим и в связи с деятельным раскаянием) для своего применения требуют соблюдения большего количества условий, закрепленных в законе, что позволяет характеризовать порядок их применения более усложненным — по сравнению с прекращением уголовного дела и уголовного преследования с назначением судебного штрафа. Так, для применения ст. 25.1 УПК РФ в законе не указан признак персонифицированного потерпевшего, которому должен быть заглажен вред, и не предусмотрено примирение с таковым (как это предусмотрено ст. 25 УПК РФ). Значит, режим применения ст. 25.1 УПК РФ «мягче», чем ст. 25 УПК РФ, в этой части. И если потерпевший в деле имеется, если ему загладили ущерб и вред всеми возможными способами, а он не желает примиряться с обвиняемым, то это деструктивное поведение потерпевшего не должно лишать обвиняемого, проявляющего позитивное постриминальное поведение, возможности рассчитывать на освобождение от уголовной ответственности и наказания. Для таких случаев вполне подходит ст. 25.1 УПК РФ, выполняющая роль «резервного» варианта разрешения уголовно-правового конфликта.
Однако же, если при выяснении мнения сторон в судебном заседании при рассмотрении ходатайства органов предварительного расследования, потерпевший выскажется, что ему загладили причиненный преступлением вред, возместили ущерб, он претензий к обвиняемому не имеет, согласен на прекращение уголовного дела по основанию, предусмотренному ст. 25.1 УПК РФ, суду, полагаем, надлежит выяснить, не желает ли потерпевший примириться с обвиняемым, т.к. этот вариант разрешения уголовно-правового конфликта в большей степени соответствует правилу «благоприятствования защите». Например, судья Предгорного районного суда Ставропольского края при рассмотрении ходатайства следователя, поданного в порядке ст. 25.1 УПК РФ по уголовному делу № 1-164/2018 в отношении Шушанян С. А., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ, отметил в постановлении о прекращении уголовного дела на основании ст. 25.1 УПК РФ: «В судебном заседании потерпевший Араба-чян С. Г. поддержал заявленное ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Шуша-нян С. А. с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, пояснил суду,
что претензий к Шушанян С. А. он не имеет, так как она неоднократно принесла свои извинения за ДТП, в котором ему был причинен физический вред, а также загладила материальный ущерб, причиненный преступлением» [19]. Полагаем, что в указанном случае явно прослеживаются перспективы для завершения производства по уголовному делу примирением сторон. Однако судья не предпринял действий, побуждающих потерпевшего примириться с обвиняемым. Аналогичная ситуация выявлена нами и в принятых в данном суде решениях по уголовным делам № 1-165/2018 (по обвинению Федорович А. А. по ч. 1 ст. 264 УК РФ), № 1-173/2018 (по обвинению Гаджиева Э. Э. по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ), № 1-267/2018 (по обвинению Гаджиевой С. Г. по п. «б», «в» ч. 2 ст. 158 УКРФ), № 1-279/2018 (по обвинению Дикова М. М. по ч. 2 ст. 264 УК РФ), № 1-326/2018 (по обвинению Оголенко С. Я. по ч. 2 ст. 159 УК РФ), № 1-405/2018 (по обвинению Сыпченко С. Н. по ч. 1 ст. 264 УК РФ). А при изучении сходных решений, размещенных на сайте Трусовского районного суда г. Астрахани за такой же период (с марта 2018 г. по март 2019 г.) выявлена противоположная практика — при наличии 30 уголовных дел, прекращенных за примирением сторон, только в одном случае было принято решение о прекращении уголовного дела на основании ст. 25.1 УПК РФ [20].
По сути, при наличии сходных условий (в части извинений, заглаживания вреда, возмещения ущерба) многие уголовные дела прекращаются именно по основанию, предусмотренному ст. 25.1 УПК РФ, а не в связи с примирением с потерпевшим. Основание, предусмотренное ст. 25 УПК РФ, применяется судом только при подаче соответствующего заявления потерпевшего о примирении. Но на практике такая «инициатива» потерпевшего может быть «вынужденной», и суд не всегда сможет в судебном заседании установить добровольность примирения. Предложение же самого судьи о примирении, адресованное потерпевшему с учетом материалов уголовного дела, вряд ли можно расценивать как понуждение к примирению. Возможно, потерпевший не владел информацией о возможности примирения в его деле. Поэтому, полагаем, в каждом случае, когда потерпевший заявляет, что ему полностью возместили ущерб, загладили вред, извинились, в связи с чем он не имеет претензий к обвиняемому (подсудимому), суд должен выяснить возможность примирения с потерпевшим и прекращения уголовного дела на основании ст. 25 УПК РФ. Такие разъяснения были бы уместны в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 19.
Итак, сопоставительный анализ совпадения и различия условий применения оснований прекращения уголовного дела и уголовного преследования в соответствии со ст. ст. 25, 25.1 и 28 УПК РФ показывает, что добиться выполнения всех условий, предусмотренных нормами ст. ст. 25 и 28 УПК РФ, гораздо сложнее, чем условий, заложенных в процедуру ст. 25.1 УПК РФ. Значит, она является более универсальной, подходящей к различным криминальным ситуациям, когда обвиняемый «не дотягивает» до полного набора условий прекращения уголовного дела и уголовного преследования по основаниям, предусмотренным ст. ст. 25 и 28 УПК РФ. И здесь хотелось бы высказать свое принципиальное несогласие с позицией А. С. Есиной и О. Е Жамковой, предлагающих «утяжелить» систему условий для применения основания, предусмотренного ст. 25.1 УПК РФ, такими условиями, как а) «признание подозреваемым (обвиняемым) своей вины», б) «согласие (неоспаривание) с квалификацией содеянного», в) «согласие на прекращение уголовного дела с применением судебного штрафа» [21. — С. 116]. По их мнению, наличие условий «а» и «б» «минимизирует случаи отказа от исполнения судебного штрафа» [21. — С. 116]. Думается, такое жесткое условие, как признание своей вины, не должно быть компонентом конструкции ст. 25.1 УПК РФ, т.к. это на практике приведет к уменьшению числа лиц, согласных на применение к ним этого основания освобождения от уголовной ответственности. Что касается условия «в», то оно, как мы ранее отмечали, уже закреплено в ч. 2 ст. 27 УПК РФ.
Относительно признания вины как условия для прекращения уголовного дела по нереабили-тирующему основанию можно найти высказывания не только в научной литературе, но и на официальных сайтах органов прокуратуры. Так, на сайте прокуратуры Калужской области указано, что «согласие на прекращение уголовного дела (преследования) предполагает добровольное признание себя виновным в совершении преступления» [22]. Однако анализ текста Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 19, специально посвященного разъяснению порядка освобождения от уголовной ответственности, показывает, что в данном документе признание вины не обозначено в качестве обязательного условия освобождения от уголовной ответственности. Оно упоминается только один раз — в п. 4, при характеристике деятельного раскаяния, которое должно заключаться не только в признании своей вины подозреваемым и обвиняемым, но и в совершении активных по-
скриминальных действий позитивного характера.
Что касается высказываний в научной литературе о недопустимости распространения ст. 25.1 УПК РФ на случаи совершения преступлений с формальным составом, то подобные рассуждения препятствуют на практике применению указанного основания освобождения от уголовной ответственности, что влечет для лица, впервые совершившего преступление, такое негативное последствие, как судимость, лишая его возможности продолжать свою обычную жизнь, беспрепятственно участвовать в трудовых и иных общественных отношениях.
В качестве примера хотелось бы привести уголовное дело по обвинению З., коллекционера-поисковика, занимавшегося военно-патриотической работой, в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 222.1 УК РФ. Подсудимый дважды в ходе судебного разбирательства заявлял ходатайство суду о прекращении уголовного дела по основанию, предусмотренному ст. 25.1 УПК РФ, и о применении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа. Подсудимый впервые привлекался к уголовной ответственности, его деяния относились к категории средней тяжести, он не представлял опасности для общества и государства, более того, на протяжении 36 лет бесплатно занимался военно-патриотической работой с подрастающим поколением. Подсудимый пояснял суду, что раскаялся в содеянном, признал свою вину, согласился на производство дознания в сокращенной форме, чем способствовал предварительному расследованию в короткие сроки и снижению затрат на судопроизводство. Также суду были представлены положительные характеристики и свидетельства вклада подсудимого в воспитание молодежи в патриотических традициях России.
Подсудимый в последнем слове подчеркнул, что вред перед государством им заглажен в полном объеме и даже сверх того, если учесть, что за годы его патриотической работы было проведено более 100 бесплатных выставок и других общественно полезных мероприятий. Подсудимый обращался к суду с просьбой не применять к нему уголовное наказание, так как в соответ-
ствии с п. «б» ч. 3 ст. 86 УК РФ он целый год будет считаться судимым, что не позволит ему осуществлять патриотическую работу с подрастающим поколением, а с учетом его престарелого возраста и заболеваний он выразил опасение, что через год вообще уже не сможет вернуться к общественно полезному труду на благо общества, не сможет продолжить воспитательную и патриотическую работу с учениками школ.
Тем не менее в судебном заседании суд отказал в удовлетворении ходатайства подсудимого о применении ст. 25.1 УПК РФ и посчитал, что им не представлено доказательств возмещения ущерба или иного заглаживания вреда, причиненного преступлением, хотя почетные грамоты, записи в книге посещения его выставок (они проводились после возбуждения уголовного дела) по срокам могли быть отнесены к доказательствам позитивного посткриминального поведения З.
В итоге приговором Ростовского районного суда Ярославской области от 8 декабря 2017 г. по уголовному делу № 1-167/17 З. был признан виновным в совершении незаконного хранения боеприпасов и незаконном хранении взрывчатых веществ, взрывных устройств и осужден по ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 222.1 УК РФ. При этом суд ему назначил наказание в виде штрафа в размере 25 000 рублей. Возникает вопрос: почему бы не назначить такой же штраф в рамках ст. 25.1 УПК РФ, признав заслуги обвиняемого, как способ заглаживания вреда?
Подводя итоги, полагаем, что Пленум Верховного Суда РФ должен в своем Постановлении от 27.06.2013 № 19:
1) четче выразить свою правовую позицию по вопросу признания вреда заглаженным при применении положений ст. 76.2 УК РФ (особенно по преступлениям с формальным составом);
2) рекомендовать судьям в случаях, когда потерпевшему полностью возмещен ущерб, заглажен вред, принесены извинения, в связи с чем у потерпевшего нет претензий к обвиняемому, в обязательном порядке выяснять возможность примирения с потерпевшим и прекращения уголовного дела на основании ст. 25 УПК РФ.
ЛИТЕРАТУРА
1. Шестакова Л. А. Компромиссные способы разрешения уголовно-правовых конфликтов: проблемы межсистемных и межотраслевых связей // Уголовная юстиция. — 2013. — № 2 (2). — С. 60—63.
2. Кувалдина Ю. В. Предпосылки и перспективы развития компромиссных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов в России : дис. ... канд. юрид. наук. — Самара : СамГУ, 2011. — 283 с.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2001. — № 52 (ч. I). — Ст. 4921.
4. О приведении Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и других законодательных актов в соответствие с Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» : федеральный закон от 08.12.2003 № 161-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2003. — № 50. — Ст. 4847.
5. О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации : федеральный закон от 29.12.2009 № 383-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2010. — № 1. — Ст. 4.
6. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации : федеральный закон от 07.12.2011 № 420-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2011. — № 50. — Ст. 7362.
7. О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 22.10.2014 № 308-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2014. — № 43. — Ст. 5792.
8. О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации : федеральный закон от 08.06.2015 N 140-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2015. — № 24. — Ст. 3367.
9. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с совершенствованием правового регулирования отношений, связанных с уплатой страховых взносов в государственные внебюджетные фонды : федеральный закон от 29.07.2017 № 250-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2017. — № 31 (ч. I). — Ст. 4799.
10. О внесении изменений в статьи 76.1 и 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 27.12.2018 № 533-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2018. — № 53 (ч. I). — Ст. 8459.
11. Проект Федерального закона № 953369-6; Пояснительная записка «К проекту Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно -процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответствен-
ности"» [Электронный ресурс]. — Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
12. Стельмах В. Ю. Процессуальные аспекты прекращения уголовного преследования с назначением судебного штрафа [Электронный ресурс] // Российский юридический журнал. — 2018. — № 6. — С. 117—129. — Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
13. Степанова И. Б., Соколова О. В. Освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа: проблемы и перспективы [Электронный ресурс] // Уголовное право. 2017. — № 3. — С. 74—79. — Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Звечаровский И. Э. О юридической природе судебного штрафа (ст. 76.2, 104.4 УК РФ) [Электронный ресурс] // Уголовное право. — 2016. — № 6. — С. 98—101. — Доступ из справ. -правовой системы «КонсультантПлюс».
15. Кабельков С. Н. Прекращение уголовного дела в стадии предварительного расследования по нереабилитирующим основаниям, не исключающим производство по делу : дис. ... канд. юрид. наук. — Волгоград, 2001. — 218 с.
16. О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 19 (ред. от 29.11.2016) // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2013. — № 8.
17. Кудрявцева А., Сутягин К. Судебный штраф [Электронный ресурс] // Уголовное право. — 2016. — № 6. — С. 102—110. — Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
18. Юсупов М. Ю. Вопросы применения нового вида освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа [Электронный ресурс] // Уголовное право. — 2016. — № 6. — С. 122—128. — Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
19. Сайт Предгорного районного суда Ставропольского края. — URL: https://predgorny--stv.sudrf.ru.
20. Сайт Трусовского районного суда г. Астрахани. — URL: https://trusovsky--ast.sudrf.ru.
21. Есина А. С., Жамкова О. Е. Мера уголовно-правового характера в виде судебного штрафа как новое основание прекращения уголовного дела или уголовного преследования // Вестник экономической безопасности. — 2016. — № 5. — С. 114—117.
22.Основания и последствия прекращения уголовного преследования по нереабилитирую-щим основаниям // Сайт прокуратуры Калужской области. — URL: https://prokuror-kaluga.ru/razyasnenie-3500.html (дата обращения: 20.03.2019)
REFERENCES
1. Shestakova L. A. Kompromissnyie sposobyi razresheniya ugolovno-pravovyih konfliktov: problemyi mezhsistemnyih i mezhotraslevyih svyazey // Ugolovnaya yustitsiya. — 2013. — # 2 (2). — S. 60—63.
2. Kuvaldina Yu. V. Predposyilki i perspektivyi razvitiya kompromissnyih sposobov razresheniya ugolovno-pravovyih konfliktov v Rossii : dis. ... kand. yurid. nauk. — Samara : SamGU, 2011. — 283 s.
3. Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii ot 18.12.2001 # 174-FZ // Sobranie za-konodatelstva RF. — 2001. — # 52 (ch. I). — St. 4921.
4. O privedenii Ugolovno-protsessualnogo ko-deksa Rossiyskoy Federatsii i drugih zakonodatelny-ih aktov v sootvetstvie s Federalnyim zakonom «O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v Ugolovnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii» : federalnyiy zakon ot 08.12.2003 # 161-FZ // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2003. — # 50. — St. 4847.
5. O vnesenii izmeneniy v chast pervuyu Nalo-govogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii i otdelnyie zakonodatelnyie aktyi Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 29.12.2009 # 383-FZ // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2010. — # 1. — St. 4.
6. O vnesenii izmeneniy v Ugolovnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii i otdelnyie zakonodatelnyie aktyi Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 07.12.2011 # 420-FZ // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2011. — # 50. — St. 7362.
7. O vnesenii izmeneniy v Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 22.10.2014 # 308-FZ // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2014. — # 43. — St. 5792.
8. O dobrovolnom deklarirovanii fizicheskimi litsami aktivov i schetov (vkladov) v bankah i o vnesenii izmeneniy v otdelnyie zakonodatelnyie aktyi Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 08.06.2015 N 140-FZ // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2015. — # 24. — St. 3367.
9. O vnesenii izmeneniy v Ugolovnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii i Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii v svyazi s sovershenstvovaniem pravovogo regulirovaniya otnosheniy, svyazannyih s uplatoy strahovyih vzno-sov v gosudarstvennyie vnebyudzhetnyie fondyi : federalnyiy zakon ot 29.07.2017 # 250-FZ // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2017. — # 31 (ch. I). — St. 4799.
10. O vnesenii izmeneniy v stati 76.1 i 145.1 Ugolovnogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii i Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 27.12.2018 # 533-FZ //
Sobranie zakonodatelstva RF. — 2018. — #53 (ch. I). — St. 8459.
11. Proekt Federalnogo zakona # 953369-6; Poyasnitelnaya zapiska «K proektu Federalnogo zakona "O vnesenii izmeneniy v Ugolovnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii i Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii po voprosam sovershenstvovaniya osnovaniy i poryadka osvo-bozhdeniya ot ugolovnoy otvetstvennosti"» [Elektronnyiy resurs]. — Dostup iz sprav.-pravovoy sistemyi «KonsultantPlyus».
12. Stelmah V. Yu. Protsessualnyie aspektyi prekrascheniya ugolovnogo presledovaniya s naznacheniem sudebnogo shtrafa [Elektronnyiy resurs] // Rossiyskiy yuridicheskiy zhurnal. — 2018.
— # 6. — S. 117—129. — Dostup iz sprav.-pravovoy sistemyi «KonsultantPlyus».
13. Stepanova I. B., Sokolova O. V. Osvo-bozhdenie ot ugolovnoy otvetstvennosti s naznacheniem sudebnogo shtrafa: problemyi i perspektivyi [Elektronnyiy resurs] // Ugolovnoe pravo. 2017. — # 3. — S. 74—79. — Dostup iz sprav.-pravovoy sistemyi «KonsultantPlyus».
14. Zvecharovskiy I. E. O yuridicheskoy prirode sudebnogo shtrafa (st. 76.2, 104.4 UK RF) [Elektronnyiy resurs] // Ugolovnoe pravo. — 2016.
— # 6. — S. 98—101. — Dostup iz sprav.-pravovoy sistemyi «KonsultantPlyus».
15. Kabelkov S. N. Prekraschenie ugolovnogo dela v stadii predvaritelnogo rassledovaniya po nereabilitiruyuschim osnovaniyam, ne isklyuchayuschim proizvodstvo po delu : dis. ... kand. yurid. nauk. — Volgograd, 2001. — 218 s.
16. O primenenii sudami zakonodatelstva, re-glamentiruyuschego osnovaniya i poryadok osvo-bozhdeniya ot ugolovnoy otvetstvennosti : post-anovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 27.06.2013 # 19 (red. ot 29.11.2016) // Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2013. — # 8.
17. Kudryavtseva A., Sutyagin K. Sudebnyiy shtraf [Elektronnyiy resurs] // Ugolovnoe pravo. — 2016. — # 6. — S. 102—110. — Dostup iz sprav.-pravovoy sistemyi «KonsultantPlyus».
18. Yusupov M. Yu. Voprosyi primeneniya no-vogo vida osvobozhdeniya ot ugolovnoy otvetstvennosti s naznacheniem sudebnogo shtrafa [Elektronnyiy resurs] // Ugolovnoe pravo. — 2016.
— # 6. — S. 122—128. — Dostup iz sprav.-pravovoy sistemyi «KonsultantPlyus».
19. Sayt Predgornogo rayonnogo suda Stavro-polskogo kraya. — URL: https://predgorny--stv.sudrf.ru.
20. Sayt Trusovskogo rayonnogo suda g. Astra-hani. — URL: https://trusovsky--ast.sudrf.ru.
21. Esina A. S., Zhamkova O. E. Mera ugolovno-pravovogo haraktera v vide sudebnogo shtrafa kak novoe osnovanie prekrascheniya ugolovnogo dela ili ugolovnogo presledovaniya // Vestnik ekonomicheskoy bezopasnosti. — 2016. — # 5. — S. 114—117.
22. Osnovaniya i posledstviya prekrascheniya ugolovnogo presledovaniya po nereabilitiruyuschim osnovaniyam // Sayt prokuraturyi Kaluzhskoy oblas-ti. — URL: https://prokuror-kaluga.ru/razyasnenie-3500.html (data obrascheniya: 20.03.2019).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Смыр Астан Джамалович. Адъюнкт. Волгоградская академия МВД России. E-mail: [email protected]
Россия, 400089, г. Волгоград, ул. Историческая, 130. Тел. 8 (8442) 39-55-77.
Smyr Astan Gamalovich. Post-graduate cadet. Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 400089, Volgograd, History Str. Tel. 8 (8442) 39-55-77.
Ключевые слова: прекращение уголовного дела и уголовного преследования; судебный штраф; деятельное раскаяние; примирение с потерпевшим; конкуренция оснований.
Key words: the dismissal of criminal case and criminal prosecution; a judicial penalty; active repentance; reconciliation with the victim; the competition of the grounds.
УДК 343.135
