CC BY
8УДК 159.9
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ПОНИМАНИЮ ОДИНОЧЕСТВА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ПСИХОЛОГИИ
© 2024
Я.А. Попова, старший преподаватель
Поволжская академия образования и искусств имени Святителя Алексия, митрополита Московского, г. Тольятти (Россия)
Ключевые слова: проблема одиночества; нарциссизм; уединение; продуктивное уединение; межличностная изоляция; внутриличностная изоляция; экзистенциальная изоляция; архетип одинокого человека.
Аннотация. Статья представляет собой обобщение идей и суждений известных отечественных и зарубежных психологов в вопросе понимания феномена одиночества, его природы и влияния на психические процессы личности. Актуальность статьи определяется ростом числа одиноких людей по всему миру. Изучаемые вопросы служат первой ступенью в рамках более масштабного исследования проблемы одиночества.
Завершая первую четверть XXI столетия, человечество посредством появления и развития высоких технологий в области коммуникации все больше и чаще включается в процесс социального и культурного сближения, происходящего во всём мире и затрагивающего все государства, в том числе и одномоментно. Однако усиливающееся таким образом сплочение наций, народов, групп людей, организаций сопровождается высоким уровнем личного одиночества. Вот, к примеру, слова одного из классиков психологии Б.Г. Ананьева: «По мере гигантского роста городов и массовых коммуникаций... возрастает одиночество человека, усиливается конфликт между человеком как субъектом общения и обезличенностью его в сфере общения...» [1].
Для сравнения. Амелия Уорсли в «Истории одиночества» отмечает, что «в 1674 году натуралист Джон Рэй составил глоссарий редко употребляемых слов». Он включил «одиночество» в свой список, определив его как термин, используемый для описания мест и людей, «удаленных от соседей» [2].
В 2017 году Комитет по одиночеству Джо Кокса представил британскому парламенту доклад, в котором говорилось, что более 9 миллионов человек в стране часто или всегда чувствуют себя одинокими [3].
А уже в январе 2018 года Соединенное Королевство назначило Трейси Крауч (заместителя министра спорта и по гражданским делам) «одиноким министром», которая возглавила правительственную команду, сосредоточенную на решении проблемы социального одиночества. Когда был учрежден этот удивительный титул - «одинокий министр» (министр по вопросам одиночества), это означало, что одиночество официально стало гуманистическо-психологической проблемой, которую необходимо решать правительственным лидерам в эту стремительную и интерактивную эпоху.
Схожие тенденции отмечаются и в нашей стране. Н.П. Гиляров-Платонов, оценивая народность рассказа Л.Н. Толстого «Чем люди живы», писал: «Это есть высочайшее произведение: до такой степени воспроизвести нравственное мировоззрение народа, начиная с сущности и кончая выражением, выражением в обширном смысле и самих образов и языка! С последней точки зрения я нахожу возразить только против одного слова: «одиночество». Это деланное, не русское слово» [4].
Возвращаясь к современности, можно увидеть, что в 2023 году более 40% домохозяйств в России состояли из одного человека, а их доля выросла вдвое за последние двадцать лет. К такому мнению пришли эксперты Института социально-экономических проблем народонаселения им. Н.М. Римашевской [5].
Недавняя оценка мирового масштаба проблемы предполагает, что одна треть населения промышлен-но развитых стран испытывает одиночество, а каждый 12-й человек испытывает одиночество на проблемном уровне; однако основа этой оценки неясна. В международном исследовании «Распространенность одиночества в 113 странах: систематический обзор и метаана-лиз» от 2021 года отмечается, что «значительная часть населения во многих странах сталкивается с проблематичным уровнем одиночества... Данных о временных тенденциях одиночества недостаточно. Результаты этого метаанализа ограничены нехваткой данных и методологической неоднородностью. Проблема одиночества должна быть включена в общий надзор за состоянием здоровья с более широким географическим и возрастным охватом, с использованием стандартизированных и валидированных инструментов измерения» [6].
Выявленные противоречивые социальные процессы, а также полученные в ходе масштабных исследований неоднозначные статистические данные приводят нас к вынужденной необходимости детального анализа понятия одиночества, начиная с формирования ясного понимания его природы.
Одной из центральных проблем в изучении феномена одиночества можно считать выбор критериев, опций, оснований для формулирования определения самого этого ключевого понятия. Связано это непосредственно с тем, что разные авторы, изучающие проблему одиночества, придерживаются разных точек зрения относительно данного концепта. Различные подходы к пониманию одиночества начинают формироваться на рубеже второй половины 80-х годов XX века. Наряду с этим формулируются частные теории и создаются прикладные разработки.
Одиночество - это состояние, которое может быть воспринято как феномен, явление, переживание, чув-
ство или проблема. Психологи изучают одиночество с позиции его влияния на психическое и эмоциональное состояние человека. Они исследуют причины, по которым люди ощущают одиночество и его воздействие на их самооценку, настроение и общую жизненную удовлетворенность. В этом контексте предлагается рассмотреть ряд определений одиночества.
Наш современник и соотечественник РС. Немов (доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии Московского психолого-социального института, действительный член АПСН, специалист по проблемам общей и социальной психологии) определяет одиночество как тяжелое психологическое состояние, обычно сопровождающееся плохим настроением и тягостными эмоциональными переживаниями [7], которое, по мнению З. Фрейда, порождает невроз. Этому способствует разочарование в жизни либо неспособность противостоять негативным жизненным обстоятельствам, происходящим в жизни людей, переживающих одиночество [8].
Д.А. Леонтьев и Е.Н. Осин, говоря об одиночестве, определяют его, как переживание неудовлетворения потребности в привязанности, дефицита социальных навыков, расхождения между ожидаемым удовлетворением от взаимоотношений и реальностью или определенное сочетание личностных черт [9].
В рамках культуры русского языка под одиночеством принято понимать такое состояние человека, когда он ощущает себя чужим, ничем не связанным с окружающими его людьми, не понятым ими или же оторванным от того, кого он любит, а также связанное с таким состоянием чувство сильной тоски, потерянности, собственной бесполезности, ненужности и т.п. [10].
Также важно отметить, что, с одной стороны, одиночество - состояние и ощущение человека, находящегося в условиях реальной или мнимой коммуникативной депривации (изоляции от др. людей, разрыва социальных связей, отсутствия значимого для него общения, недостаточности общения и др.) [11]. Однако, с другой стороны, одиночество не всегда связано с физической изоляцией или отсутствием близких людей вокруг. Многие люди могут испытывать одиночество даже в окружении других людей. Практика психотерапевтов и психологов-консультантов свидетельствует: все чаще жалуются на одиночество те, кто, казалось бы, вовсе не имеет на то оснований. Одиноким может ощущать себя и юноша, живущий с родителями, и молодой человек, еще не создавший семьи, но проживающий в тесном сообществе студенческого общежития, и взрослый человек, имеющий семью и детей. То есть одиночество -это не столько формальное «внеобщественное» состояние, сколько психологическое ощущение, которое люди могут испытывать даже в ситуации весьма насыщенного общения [12].
Каковы же причины одиночества? Находятся ли они внутри личности или же коренятся в ее окружении?
Согласно К.Р. Роджерсу (Роджерс Карл Рэнсом -выдающийся американский психолог, один из отцов-основателей и лидеров гуманистической психологии, основоположник человекоцентрированного подхода), одиночество - это проявление слабой приспособляемости личности, а причина его - феноменологическое несоответствие представлений индивида о собственном «Я» [13].
Анализ одиночества Карла Роджерса основан на его «Я-концепции» личности. По мнению Роджерса, общество заставляет людей вести себя в соответствии с предписанными обществом моделями поведения, что в определенной мере ограничивает их свободу. В результате возникает противоречие между внутренним (истинным) «Я» человека и его внешним проявлением (маской) по отношению к другим людям. В процессе разрешения этого противоречия человек постепенно снимает защитный барьер маски и приближается к истинному «Я». При этом возникает одиночество, если человек считает, что его истинное «Я» не принимается другими. Таким образом, необоснованная уверенность в том, что внутреннее «Я» будет отвергнуто другими, заставляет людей уходить в одиночество. «Одиночество... наиболее резко и болезненно проявляется у тех индивидов, которые по той или иной причине оказываются -будучи лишенными своей привычной защиты - уязвимыми, испуганными, одинокими, но обладающими истинным «Я» и уверенными в том, что будут отвергнуты всем остальным миром» [14].
В отличие от Роджерса, с идеей того, что содержание опыта одиночества составляют текущие влияния, которые испытывает личность, сторонники психодинамических теорий отмечают ранние детские влияния на формирование личности.
Последователь учений З. Фрейда Григорий Зильбург (Зилбург) в 1938 году одним из первых проводит психологический анализ одиночества, определяя его как отражение таких характерных черт личности, как нарциссизм, мания величия и враждебность [15]. Его статья, вышедшая в свет в одном из старейших и наиболее респектабельных журналов США THE ATLANTIC MONTHLY более 80 лет назад, видится нам крайне актуальной в свете тенденций развития современного общества по нарциссическому типу поведения, а именно чрезмерной демонстрации собственного Я и некой зациклен-ности на «личном бренде» в пространстве социальных сетей. Предлагаем рассмотреть основные постулаты автора более подробно.
Зильбург начинает свою работу с рассуждений о внутреннем запрете личности на распространение частной информации о себе. Считается, что частная жизнь должна оставаться частной, «мы не любим тех, кто «выставляет себя напоказ» [15]. «Мы рассматриваем наши чувства, заботы и эмоции как вещи, которые, как и некоторые из наших физиологических потребностей, должны оставаться окутанными полной конфиденциальностью» [15]. При этом отмечается парадоксальная ситуация, выраженная, с одной стороны, в запросе на неприкосновенность личной жизни, с другой стороны, в страстном желании вмешиваться в пространство других людей, тем самым порождая склонность к сплетням. Именно последние приводят к осуждению слишком ярких проявлений людей в ме-диапространстве (на тот момент ежедневная пресса). Осуждение здесь рассматривается как защитный механизм от чувства стыда за проявленное любопытство. Автор отмечает, что человек, независимо от его профессии или вероисповедания, получает определенное удовольствие от сплетен не потому, что он так любовно интересуется другими, а потому, что он так восхищен самим собой. Человек вмешивается в дела своего ближнего не из какого-либо альтруистического чувства, а потому, что он чувствует потребность пока-
зать других и тем самым, показать себя. «Это форма неослабевающей любви к себе, особая ее форма, которой он потакает себе. Это не любовь к себе, которая в момент опасности выступает как самозащитная эмоция; Это не самосохранение; Это просто постоянная игра с людьми и вещами, иногда сдержанная и рационализированная, но не всегда лишенная злобы, которая удовлетворяет присущее ей самолюбование, столь же элементарное, сколь и постоянное. Этот тип явного эгоизма называется нарциссизмом» [15]. Важно, что нарцисс выбирает объектом любви только себя. В представлении Зильбурга он (нарцисс) настолько погружен в себя и озадачен собственной значимостью в глазах-зеркале других людей, что потеря объекта, способного отражать непревзойдённость нарцисса, мучительна для его эго. В практике ученого субъекты такого устройства психики в подобных ситуациях «чувствовали себя потерянными, испытывали чувство бесполезности, становились подавленными, несколько раздражительными и, возможно, чувствовали себя обиженными судьбой, одинокими... Чувство пустоты пронизывало их, и казалось, что они съеживаются и поддаются бремени одиночества» [15]. При этом автор отмечает, что одиночество, тоска по любимому человеку - это совсем не то же самое, что одиночество нарцисса, потерявшего свой «бассейн» (отражателя). В данном случае чувство продиктовано не любовь к себе, а любовью к другому человеку. Одиночество в таких обстоятельствах - это «форма протянуть руку помощи тому, кого нам не хватает». Но даже в этих вполне «нормальных» обстоятельствах автор видит зачатки нарциссизма. Боль от разлуки/потери заставляет нас утратить интерес к внешнему миру, отгородиться от него, сфокусироваться на собственных страданиях. Таким образом, именно нарциссизм не дает человеку возможность любить кого-либо полностью и по-настоящему. Иными словами, нарцисс не способен найти любимого и любящего партнера по жизни, что обрекает его на вечное одиночество.
Вполне очевидно, что в ходе своих рассуждений автор статьи задается вопросами природы этих явлений и способов разрешения сложившейся ситуации. На вопрос как предотвращать и как лечить психоаналитик безапелляционно заявляет об отсутствии ответа. Но несмотря на это, Зильбург настаивает, что одиночество - «своего рода психологическая пыль, которой мы дышим и вдыхаем снова - вездесущая, одновременно безобидная и опасная, одновременно невинная и виновная во множестве человеческих бед» [15]. Следовательно, мы, как минимум, не можем и не должны, относиться к этой теме пренебрежительно. Говоря о зарождении нарциссизма, исследователь приводит читателя к понятию «нарциссическое ядро», которое существует внутри нас неведомо для окружающих и нас самих. Основа этого понятия лежит в первобытной неспособности человека избавиться от своего собственного анимистического представления о себе как о бессмертном, вечном. Но это лишь отправная точка на пути развития у личности мании величия, нарциссизма, враждебности и, как следствие, одиночества. По мнению Зильбурга, все это формируется посредством излишнего потакания потребностям ребенка в детском возрасте. «Чрезмерно защищенные, чрезмерно избалованные и, следовательно, кажущиеся чрезмерно счастливыми дети нередко превращаются
в одиноких, депрессивных, эгоцентричных взрослых, которые в глубине своей личности невольно, но настойчиво жаждут вернуться к добрым, всегда обеспечивающим и всегда защищающим матерям» [15].
Несмотря на несколько пессимистичный прогноз, Зильбург знакомит читателя с обратной стороной одиночества - уединением, которое выбирает человек творческий или ученый с целью выполнения работы, требующей временного отречения от внешнего мира. «Следует заметить и другое: одиночество, к которому он стремится, не является для него чем-то неприятным, навязанным ему обстоятельствами, то есть внешним, не чем-то обескураживающим, обедняющим его личность и принижающим его самоуважение, а чем-то желанным, удобным, чем-то, что имеет в своем запасе обогащающий опыт творчества» [15].
Характеристика позитивного уединения может быть описана на основе продуктивной ориентации личности по Э. Фромму [16]. Продуктивное уединение - это ситуация, в которой раскрывается «способность человека применять свои силы, реализуя заложенные в нем возможности» [16. с. 102]. В таком уединении человек свободен, руководствуется разумом, воспринимает себя как «творца».
Таким образом, в известном смысле, одиночество бывает даже полезно. Во время уединения мы можем полностью погрузиться в свои мысли, идеи и фантазии, не отвлекаясь на внешние влияния. Это позволяет нам находить новые способы решения проблем, развивать свои навыки и раскрыть свой потенциал. В течение часов, дней и месяцев одиночества мы можем наслаждаться свободой и независимостью, что способствует более глубокому исследованию собственных мыслей и чувств. Мы можем экспериментировать, пробовать новые идеи и подходы, не боясь осуждения или критики со стороны окружающих. Одиночество также предоставляет нам возможность отдохнуть от социальных обязательств и взаимодействий, которые могут быть источником стресса и напряжения. В этом состоянии мы можем наслаждаться моментом, заботиться о своем внутреннем мире и восстанавливать энергию. Кроме того, уединение помогает нам развить самодисциплину и улучшить наши навыки самоорганизации. Однако необходимо помнить, что слишком длительное одиночество может привести к изоляции и утрате связи с реальностью. Поэтому важно находить баланс между уединением и социальным взаимодействием. Общение с другими людьми, обмен идеями и получение обратной связи также являются важными аспектами творческого процесса. Таким образом, одиночество - это не просто необходимость для творческой деятельности, но и возможность для саморазвития, самооткрытия и самовыражения.
Значительный вклад в понимание позитивного одиночества внесли Е.Н. Осин и Д.А. Леонтьев. В 2013 году ими была создана и валидизирована методика, представляющая собой опросник («Дифференциальный опросник переживания одиночества»), основанный на экзистенциальных представлениях об отношении личности к одиночеству, согласно которой принятие одиночества как экзистенциального факта открывает человеку возможность ценить ситуации уединения и использовать их как ресурс для аутокоммуникации и личностного роста. Неприятие или страх одиночества, напротив, приводят к избеганию уединения, постоянному
поиску социальных контактов, что становится избеганием встречи человека с самим собой и препятствием для личностного роста.
Стоит отметить, что, говоря о связи роста и изоляции (при описании экзистенциальной данности существования человека в мире людей экзистенциалисты предпочитают использовать слово «изоляция»), представитель экзистенциальной психологии И. Ялом приводит определение О. Ранка, который считал, что процесс личностного роста индивида тесно связан с сепарацией, превращением в отдельное существо [17]. Так, например, у некоторых народов существует обычай оставлять юношей, достигших определенного возраста, в одиночестве на некоторое время. Это испытание многому учит взрослеющих мужчин. Юноши начинают понимать, как трудно выжить в одиночестве, насколько жизнь лишается смысла, когда существуешь лишь для себя. Молодой человек начинает больше ценить и беречь свои связи с людьми [12].
Сам же И. Ялом, основываясь на клиническом опыте, пишет о трех видах изоляции.
Межличностная изоляция - изоляция от других. Именно она, по Ялому, обычно переживается как одиночество. Другое используемое им в качестве пояснения понятие - «межличностное отчуждение». Ялом отмечает ряд факторов, ведущих к нему, среди которых социальные и культуральные условия, «упадок поддерживающих близость институций» (большая семья, стабильность соседского окружения, церковь и т.д.), личностные особенности людей.
Внутриличностная изоляция - «процесс, посредством которого человек отделяет друг от друга части самого себя» - «имеет место тогда, когда человек душит собственные чувства или стремления, принимает «нужно» и «следует» за собственные желания, не доверяет собственным суждениям или сам от себя блокирует собственный потенциал» [18]. Ялом описывает внутри-личностную изоляцию в контексте патологии и работы с пациентами, что подчеркивает ее болезненный, невротический характер.
Экзистенциальная изоляция, «которая сохраняется при самом удовлетворительном общении с другими индивидами, при великолепном знании себя и интегриро-ванности. Экзистенциальная изоляция связана с пропастью между собой и другими, через которую нет мостов. Она также обозначает еще более фундаментальную изоляцию - отделенность между индивидом и миром».
Таким образом, три случая, описанные Яломом, на самом деле представляют собой совершенно разные явления. Первые два типа изоляции - проблемы, которые в той или иной степени требуют решения. Переживание межличностной и внутриличностной изоляции может быть болезненным, даже невротическим. Экзистенциальная изоляция, напротив, является универсальным феноменом человеческого существования, и в этом смысле нормальна. Собственно, это обычное наше состояние. «Но не потому, что мы не поддерживаем связей с другими людьми, а потому, что эти связи не способны разрушить наше сущностное одиночество, вызванное тем, что каждый из нас имеет собственное бытие и должен в одиночку жить той жизнью, которой он живет» [19].
Такого рода концепции уходят корнями во времена античности. Одиночество является ключевой темой древнеэллинского мировоззрения: боги, словно остро-
ва, существуют сами по себе, в то время как связи, которые создают смертные, часто иллюзорны и обречены на предательство. У героев мифа есть супруги и возлюбленные, родители и дети, друзья и боги-покровители - и все же у каждого человека своя судьба. Даже после смерти души греков блуждают по Аиду в виде одиноких теней, что резко контрастирует с космическим объединением, обещанным мертвым монотеистическими традициями.
Согласно концепции аналитической психологии К.Г. Юнга, миф, как посредник, служит для того, чтобы раскрыть сознанию коллективное бессознательное, в котором заложены все психические потребности человека, начиная от сексуального влечения и заканчивая потребностью в уважении, дружбе, признании и т.д. К. Юнг обозначил их термином архетипы, считая, что именно из них возникают цели, мотивы, стремления, побуждения и желания человека. Архетипы являются универсальными единицами коллективного бессознательного, не зависящими от национальных, религиозных и географических признаков. Они присущи всем людям без исключения. Архетип - это подобие образа героя, которому присущ некий набор ценностей и склонность действовать определённым образом.
Исходя из этой концепции, попробуем разобраться с архетипическими моделями поведения мифологических героев, оказавшихся в состоянии одиночества, с целью переноса поведенческих паттернов в область коллективного бессознательного и, как следствие, свойственных уже не одному конкретному человеку (герою), а определенной части общества, прожившей тот или иной жизненный опыт.
Одиночество Медузы Горгоны - одиночество неполноценной личности(разные формы увечий, ментальные нарушения, ограниченные возможности), которая боится причинить боль тем, кто приблизится к ней;
Одиночество Нарцисса - спровоцировано отсутствием потребности в других, кроме как для поддержания своего представления о себе (коррелирует с концепцией Зильбурга);
Одиночество Прометея - одиночество жертвы, которое неизбежно приводит к оскорбительным или токсичным отношениям;
Одиночество Кассандры - это одиночество гения, которого не оценили при жизни;
Одиночество Пенелопы - это одиночество тех, кто отказывается от настоящих отношений, чтобы тосковать по тому, кто ушел, или по тому, кто наверняка скоро придет;
Одиночество Атласа (Атланта) - это одиночество, которое приходит от осознания того, что для всех ваших возлюбленных, друзей и семьи центральное бремя вашей жизни лежит на вас, и вы должны нести его в одиночку;
Одиночество Сизифа - Сизиф не самообманывается, как Нарцисс, и не самоотрекается, как Медуза. Он не должен страдать от орла Прометея или разочарования Кассандры. Он свободен от отчаянной надежды Пенелопы и горя Атласа. Сизиф одинок, и это нормально.
Рассматривая миф о Сизифе, философ-экзистенциалист А. Камю характеризовал вышеобозначенного мифологического героя как подлинное олицетворение одиночества. Сизифом было утрачено покровительство как со стороны богов, так и поддержка и помощь со стороны людей. При этом экзистенциальный
аспект мифологии одиночества Сизифа заключается в его стойкости и внутренней свободе. Он превознесся выше тех людей, которые ощущают себя одинокими, но не признают этого [20].
Делая вывод по всему вышеизложенному, отметим, что исследователи-психологи подходят к изучению одиночества с разных точек зрения и предлагают различные теории относительно его причин, смысла, развития, природы, последствий и психологических механизмов. Одни рассматривают его как неизбежную часть человеческого существования, отмечая его положительные аспекты, такие как саморазвитие и самоосознание. Другие же считают одиночество негативным явлением, которое может привести к социальной изоляции и психологическим проблемам. В последние десятилетия отечественные и зарубежные психологи активно расширяют и углубляют свои исследования по теме одиночества. Это свидетельствует о растущем интересе к данной проблеме и понимании ее важности для человеческого благополучия.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекозна-ния / под ред. А.А. Бодалева. М.: Изд-во Института практической психологии; Воронеж, 1996. 384 с.
2. Worsley A.A History of Loneliness // The Conversation. 2020. July 31. URL: https://theconversation.com/a-history-of-loneliness-91542
3. Ceylan Y U.K. Appoints a Minister for Loneliness // The New York Times. 2018. URL: https://www.nytimes.
com/2018/01/17/world/europe/uk-britain-loneliness. html
4. Виноградов В.В. Основные проблемы изучения образования и развития древнерусского литературного языка. М., 1958.
5. Число одиноких людей выросло в России в два раза // Российская газета. URL : https://rg.ru/2023/08/21/ ottorzhenie-braka.html?ysclid=ln1rxh1ne5621197691
6. Surkalim D.L., Luo M., Eres R., Gebel K., Buskirk J.V.,
Bauman A., Ding D. The prevalence of loneliness across 113 countries: systematic review and meta-analysis // BMJ. 2022. Feb. URL: https://pubmed.ncbi.nlm.nih. gov/35140066/
7. Немов Р.С. Психология: учеб. для студентов высш. пед. учеб. заведений. В 3-х кн. Кн. 1. Общие основы психологии. 2-е изд. М.: Просвещение: ВЛАДОС, 1995. 576 с.
8. Фрейд З. Введение в психоанализ: лекции. М.: Наука, 1991. 456 с.
9. Леонтьев Д.А., Осин Е.Н. Дифференциальный опросник переживания одиночества: структура и свойства // Психология. 2013. T. 10. № 1. C. 55-81.
10. Дмитриев Д.В. Толковый словарь русского языка. СПб: Астрель, 2003.
11. Одиночество / Новейший философский словарь. URL: https://dic.academic.ru/
dic.nsf/dic_new_philosophy/856/ОДИНОЧЕ-СТВО?ysclid=lz6yjn6thd221807212
12. Популярная психологическая энциклопедия. М.: Эксмо, 2005.
13. Миюскович Б. Одиночество: междисциплинарный подход // Лабиринты одиночества / сост., общ. ред. и предисл. Н.Е. Покровский. М., 1989.
14. Дэниел Перлман Д., Пепло Л.Э. Лабиринты одиночества: пер. с англ. / сост., общ. ред. и предисл. Н.Е. Покровского. М.: Прогресс, 1989.
15. Zilboorg G. Loneliness // The Atlantic. 1938. January. URL: https://www.theatlantic.com/magazine/ archive/1938/01/loneliness/652016/
16. Фромм Э. Человек для самого себя. М.: АСТ, 2010.
17. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия / пер. с англ Т.С. Драбкиной. М.: Класс, 2000.
18. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М., 1999.
19. Конт-Спонвиль А. Философский словарь. М.: Палимпсест ; Этерна, 2012.
20. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде / пер. А.М. Руткевича // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990.
THEORETICAL APPROACHES TO UNDERSTANDING LONELINESS IN RUSSIAN AND FOREIGN PSYCHOLOGY
© 2024
Ya. A. Popova, senior lecturer
St. Alexis academy of education and arts of Volga region, Togliatti (Russia)
Keywords: the problem of loneliness; narcissism; solitude; productive solitude; interpersonal isolation; intrapersonal isolation; existential isolation; the archetype of a lonely person.
Abstract. The article is a generalization of the ideas and judgments of well-known Russian and foreign psychologists in the question of understanding the phenomenon of loneliness, its nature and influence on the mental processes of the individual. The relevance of the article is determined by the growing number of single people around the world. The questions studied serve as the first step in a larger study of the problem of loneliness.
