Теоретические модели глобализации Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Сер. 6. 2007. Вып. 4

СОЦИОЛОГИЯ

В. Д. Иванов

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Концепция глобализации является в современной социологии наиболее популярным инструментом анализа социальных процессов. Понятием «глобализация» в социологии обозначается широкий спектр событий и тенденций: развитие мировых идеологий, интенсивная борьба за установление мирового порядка; скачкообразный рост числа и влияния международных организаций, ослабление суверенитета национальных государств; появление и развитие транснациональных корпораций, рост международной торговли; интенсивные массовые миграции и формирование мультикультурных сообществ; создание планетарных СМИ и экспансия западной культуры во все регионы мира и т. д. Специфику нового типа культуры хорошо выразил Ж.-Ф. Лиотар, назвавший эклектизм отправным пунктом современной культуры1. Транснациональную массовую культуру характеризуют распространение стандартных символов, эстетических и поведенческих образцов глобальными сетями СМИ (например, CNN и MTV) и ТНК (например, Coca-Cola и General Motors) и включение в повседневную жизнь элементов инонациональных, «экзотических» локальных культур (примером может служить проникновение в быт миллионов жителей западных мегаполисов календарной символики буддизма, моды на латиноамериканские танцы, а также китайской, японской, индийской гастрономии).

«Рождение» тенденции к консолидации транснациональной культуры произошло практически одновременно со сдвигами трендов в экономике и политике. Эта тенденция набрала силу после характерной для первой половины XX в. эскалации идеологической конфронтации и национализма. Именно столкновение идеологий, отторгающих ценности, символы и поведенческие образцы иных культур, стимулировало «революцию» планетарных СМИ. Столкновение идеологий вовлекло изолированные культуры в процесс конфронтационного, но интенсивного взаимодействия и тем самым расчистило путь для масштабной экспансии ценностей, символов и поведенческих образцов возобладавшей культуры, каковой к концу «холодной войны» явно оказалась культура Северной Америки и Западной Европы. И уже как следствие этой экспансии возникли культурные гибриды - парадоксальные соединения ценностей, символов и поведенческих образцов западной массовой культуры и этнических и региональных традиционных культур. Эти культурные гибриды распространяются за пределы ареала их возникновения сообществами мигрантов.

В результате экспансии транснациональной массовой культуры и распространения культурных гибридов возникает феномен мультикультурализма - сосуществования на территории национального государства различных культур. В отличие от характерного

© В. Д. Иванов, 2007

для XIX - начала XX в. монокультурализма, когда культура этнического большинства доминировала и этнокультурные меньшинства ассимилировались или адсорбировались в качестве субкультурного сообщества, мультикультурализм предполагает не поглощение, не иерархию, а плюрализм культурных традиций. Таким образом, очевиден контраст между старым (до середины XX в.) и новым (со второй половины XX в.) типами культуры, характеризуемыми, соответственно, «закрытостью», основанной на принципе монокультурализма, и «открытостью», основанной на принципе мультикультурализма.

Социокультурный сдвиг проявился и в концептуализации общественных изменений. Появились теоретические модели глобализации, делающие акцент на культуре как определяющей сфере социальных изменений. Первоначально новый дискурс общественных изменений строился вокруг понятий «мировое», «международное», «интернационализация». Термин «глобальное» включается в этот дискурс лишь в середине 1960-х гг., когда В. Мур ввел в оборот термин «глобальная социология»2, а М. Маклюэн - «глобальная деревня»3. Собственно дискурс глобализации в социологии возникает в середине 1980-х гг., когда это понятие стал разрабатывать и популяризировать Р. Робертсон4.

Первые детально разработанные теоретические модели глобализации были созданы на рубеже 1980-х - 1990-х гг. на концептуальной границе между конкурирующими формами дискурса: дискурсом мировой системы и собственно дискурсом глобализации. Альтернативой моделям глобальной системы стали модели глобализации, разработанные на базе критики теории мир-системы и теорий глобальной системы. Еще в 1968 г. придя к выводу о том, что сфера культуры имеет решающее значение для «систематизации» мира, позже, в середине 1980-х гг., Роланд Робертсон выдвинул тезис о том, что глобальная взаимозависимость национальных экономик и государств, концептуализированная, например, в модели «системы обществ» Уоллерстайна, является лишь одним из аспектов глобализации, тогда как второй аспект - глобальное сознание индивидов ~ столь же важен для превращения мира в «единое социокультурное место»5.

Определение глобализации как серии эмпирически фиксируемых изменений, разнородных, но объединенных логикой превращения мира в «единое место» (a single place), позволило Робертсону концептуализировать более широкий спектр тенденций, чем теоретикам глобальной системы. Единство места в данном случае означает то, что условия и характер социальных взаимодействий в любой точке мира одни и те же и что события в весьма удаленных точках мира могут быть условиями или даже элементами одного процесса социального взаимодействия. Мир «сжимается», становится единым, лишенным существенных барьеров и дробления на специфические зоны социальным пространством.

Включение сознания и деятельности индивидов в предмет теории глобализации привело Робертсона к переосмыслению соотношения глобальности и локальности. В глобализации Робертсоном выявляются две направленности: глобальная институализация жизненного мира и локализация глобальности. Глобальная институализация жизненного мира явно толкуется как организация повседневных локальных взаимодействий и социализации непосредственным (минующим национально-государственный уровень) воздействием макроструктур мирового порядка. Макроструктурирование мирового порядка (системы взаимозависимости обществ, существующих в рамках национальных государств) происходит, по мысли Робертсона, под действием трех факторов: экспансии капитализма, западного империализма, развития глобальной системы масс-медиа.

Вторая направленность глобализации в модели Робертсона - локализация глобальности - призвана отразить тенденцию становления глобального не «сверху», а «снизу»,

т. е. через локальное - через превращение взаимодействия с представителями иных государств и культур в рутинную практику, через включение в повседневную жизнь элементов инонациональных, «экзотических» локальных культур. В мультикультуральных локальных сообществах категории «международные отношения», «столкновение цивилизаций», «транснациональная корпорация» оказываются практическими категориями взаимодействия. В этом случае термин «глобальное» означает не только «интернациональное», но и «субнациональное», и даже «локальное» в той степени, в какой последнее глобализует - превращает повседневную жизнь людей в переживание глобального. Чтобы подчеркнуть двухуровневость глобализации, соотносительность и взаимопроникновение глобального и локального, сочетание тенденций к гомогенности и к гетерогенности, Робертсон вводит специальный термин - «глокализация».

То, что Робертсон выделяет в глобализации два аспекта (глобальная взаимозависимость и глобальное сознание) и две направленности (глобальная институционализация жизненного мира и локализация глобальности)^ указывает на стремление рассматривать общественные изменения с точки зрения макросоциологической (система/структура) и с точки зрения микросоциологической (социальное действие/актор). Поэтому модель глобализации, представленная в теории Робертсона, нами может быть сведена к формуле «структурная гомогенность + социальная гетерогенность». Это - та парадигма изменений, которая придает единство разнородным эмпирически фиксируемым тенденциям.

Теория Робертсона предлагает модель глобализации, существенно отличающуюся от моделей глобальной системы по степени адекватности наблюдаемым тенденциям. Модель Робертсона позволяет концептуализировать глобализацию не только как структурные изменения, но и как изменения в умонастроениях и межиндивидуальных взаимодействиях. Кроме того, в понятие глобализации Робертсона интегрирована возможность существования оппозиции, действующей глобально и, таким образом, одновременно использующей и отрицающей глобализацию. Термин «глобальное» у Робертсона означает не только «интернациональное» и «транснациональное», но и «транскультурное» и «транслокальное». Понятие глобального охватывает все пространство социального, глобальное и локальное соотносительны и неразделимы. Поэтому эту модель глобализации можно назвать моделью глобальной социальности. С другой стороны, в модели глобальной социальности произошло «размывание» базовой дихотомии «локальное/глобальное». Введение категорий «культура», «жизненный мир», «сознание» нарушают исходную референцию концепции глобализации к пространственной экспансии и гомогенности целого. Однако именно эта модификация исходной метафоры и глобализационной парадигмы позволила Робертсону концептуализировать тенденции, которые не концептуализируются теориями глобальной системы.

Подход Робертсона к рассмотрению глобализации был воспринят в 1990-х гг. многими исследователями. Например, собственные модели глобальной социальности разработали такие теоретики, как У. Бек и Г. Терборн, известные своими исследованиями модернизации6. В работе «Что такое глобализация?» (1997) Бек вводит категорию транснационального социального пространства, которая по своему теоретическому смыслу является полным аналогом «единого места» Робертсона. Глобализация, согласно Беку, означает «не связанные границами повседневные действия в различных измерениях экономики, информации, экологии, техники, транскультурных конфликтов и гражданского общества.. ,»7 Налицо та же схема, что у Робертсона: макроструктурирование жизненного мира в форме универсальных институциональных «измерений» и локализация глобальности в форме «повседневных действий».

Понятие транснационального социального пространства позволяет Беку объединить под общим названием «глобализация» процессы в сферах политики, экономики, культуры, экологии и др., которые, по его мнению, обладают собственной внутренней логикой и не редуцируемы один к другому. В политической сфере глобализация означает «размывание» суверенитета национального государства в результате действий транснациональных акторов и создания ими организационных сетей. В экономике глобализация означает наступление денационализированного, дезорганизованного капитализма, ключевыми элементами которого являются выходящие из-под национально-государственного контроля ТНК и спекуляции на транснациональных финансовых потоках. В культуре глобализация означает глокализацию, т. е. взаимопроникновение локальных культур в транснациональных пространствах, каковыми являются западные мегаполисы - Лондон, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Берлин и т. п.

Тезис о наличии собственной логики глобализации в каждой из сфер общества оправдывает использование Беком при описании/объяснении тенденций в них моделей, разработанных другими теоретиками: 3. Бауманом («слабое государство»)8, С. Лашем и Дж. Урри («дезорганизованный капитализм»)9, Р. Робертсоном («глокализация»)10. Этот же тезис позволяет Беку предложить собственную модель глобализации, исходя из процессов в сфере экологии. Бек приспосабливает разработанную прежде теорию общества риска к анализу процессов глобализации. В результате была создана модель мирового общества риска (Weltrisikogesellschaft).

Базовая идея теории общества риска «опасности создают общество» переформулирована: «глобальные опасности создают глобальное общество»11. Новые риски, не ограниченные местом их появления, уравнивают и объединяют людей, даже помимо их воли и независимо от географического и социального положения. Бек выделяет три вида глобальных опасностей: 1) экологические катастрофы, обусловленные высоким уровнем технико-экономического развития (парниковый эффект, промышленное загрязнение, «озоновая дыра» и т. п.); 2) экологические катастрофы, обусловленные низким уровнем развития (дефицит питьевой воды, истребление лесов и т. д.); 3) катастрофы, обусловленные существованием оружия массового поражения. Проблематизация этих рисков транснациональными социальными движениями и институционализация рисков в форме международных конвенций и организаций формируют мировое общество как единое, хотя и многомерное, полицентричное, контингентное, политизированное (но не организованное в форме государства) транснациональное социальное пространство. Превращение общества риска в глобальное Бек считает наступлением качественно нового состояния той эпохи, которую он именует «второй современностью» (zweite Modeme)12.

Гёран Терборн в работе «Глобализации» (2000) исходит из того, что термин «глобализация» указывает на «тенденции к всемирному (world-wide) размаху, воздействию или связанности социальных феноменов или к всемирной осведомленности о чем-либо среди социальных акторов»13. Плюралистичность глобализаций (Терборн предпочитает говорить о множественности и многомерности глобализационных процессов) может быть «схвачена» в концептуальном поле, заданном двумя осями: характер динамики (интерактивный или системный) и уровень социального феномена (от единичного действия до макроструктуры). Таким образом, Терборн продолжает линию, начатую Робертсоном, соединившим в одной модели глобальную взаимозависимость и глобальное сознание. Терборн предлагает модель глобальной социальности, концептуализирующую изменения

на двух уровнях - макро- и микро-социальном - и в двух направлениях - собственно глобализации и локализации глобального.

Теоретические модели, разработанные Робертсоном, Беком, Терборном, представляют ныне наиболее распространенный в социологии тип теорий глобализации. Для данного направления исходной является пространственная референция теории. Важность этой референции четко и образно сформулировал Терборн: «В то время как постмодернизм бросил вызов концепции времени, свойственной современности (modernity), глобализация ориентируется на пространственную протяженность. В этом смысле глобализация может интерпретироваться как полет современности в пространство»14.

Другой тип моделей глобализации сформировался в конце 1980-х - середине 1990-х гг. на основе принципиально иного осмысления пространственной референции понятия «глобализация». Начало этому типу моделей положил в 1990 г. Аржун Аппадураи в статье «Разъединение и различие в глобальной культур-экономике», идеи которой он затем развил в вышедшей в 1996 г. книге «Современность в полный рост: Культурные измерения глобализации». Аппадураи радикализировал противопоставление теории глобализации и мир-системной теории, акцентируя примат культурного - символического и феноменологического. Глобализацию он рассматривает как детерриториализацию - утрату привязки социальных процессов к физическому пространству15. В ходе глобализации формируется «глобальный культурный поток», который распадается на пять культурно-символических пространств-потоков (landscapes)16: этнопространство (ethnoscape) образуется потоком туристов, иммигрантов, беженцев, гастарбайтеров; технопространство (technoscape) - потоком технологий; финанспространство (finanscape) - потоком капиталов; медиапространство (mediascape) - потоком образов; идеопространство (ideoscape) - потоком идеологем. Эти текучие, нестабильные пространства являются «строительными блоками» тех «воображаемых миров», в которых люди взаимодействуют, и взаимодействие это носит характер символических обменов.

В рамках концепции «воображаемых миров», конституируемых глобальными потоками, дихотомия «локальное/глобальное» трактуется феноменологически. Это - два типа «структуры чувствования, которая продуцируется определенными формами интен-циональной деятельности и которая производит определенные материальные эффекты»17. Локальное как артикуляция этно-культурной идентичности, религиозный фундаментализм, общинная солидарность не предшествует исторически глобальному, а производится/конструируется из тех же потоков образов, которые конституируют глобальное. Современное локальное столь же детерриториализовано, как и глобальное.

В теоретической модели Аппадураи первоначальная дихотомия «локальное/глобальное» замещается по сути дихотомией «территориальное/детерриториализованное», а глобальность и локальность выступают как две составляющие глобализации, аналогичные структурной гомогенности и социальной гетерогенности в модели Робертсона. Та же логика замещения дихотомии «локальное/глобальное» дихотомией «территори-альное/детерриториализованное» обнаруживается в работе Малькольма Уотерса «Глобализация» (1995). Глобализация трактуется как совокупность тенденций, ведущих к детерриториализации социального, обусловленной экспансией символических обменов. Фундамент теории глобализации, согласно Уотерсу, - это концепция отношения между социальной организацией и территориальностью18. Отношение это в каждый исторический момент детерминируется одним из трех типов обмена: материальным (экономическим), политическим, символическим. Материальные обмены имеют тенденцию к локализации

социальных отношений: производство товаров предполагает концентрацию в одном месте рабочей силы, капитала, сырья; взаимодействие в режиме «лицом к лицу» при управлении процессом труда и при оказании услуг. Политические обмены имеют тенденцию к интернационализации - территориальной экспансии социальных отношений: осуществление власти предполагает контроль над подчиненным населением, занимающим данную территорию, и гарантии суверенности этого контроля, получаемые посредством взаимодействия с инстанциями власти за пределами данной территории. Символические обмены имеют тенденцию к освобождению социальных отношений от пространственной референции: процесс создания и трансляции интеллектуальных и эстетических символов может относительно легко перемещаться и осуществляться между территориально удаленными индивидами/группами.

Поэтому глобализация общества - процесс, определяемый преобладанием культуры над экономикой и политикой. Экономика и политика глобализуются в той мере, в какой «пронизаны» символическими обменами. Уотерс констатирует, что в наибольшей степени подвержены глобализации те «измерения» экономики, в которых преобладает «символическое опосредствование» отношений - финансовый рынок и потребление, движимое принципами консьюмеризма. Гораздо менее глобализованы товарное производство и рынок труда. Политика в большей мере глобализуется в тех ее «измерениях», где проблсматизируются ценности, а не материальные интересы. Осознание в качестве глобальных проблем прав человека, экологии, сохранения мира, справедливого распределения мировых ресурсов привело к частичной делегитимации национального государства и росту числа международных организаций, влияние которых, правда, не достаточно для устранения национально-государственного суверенитета как организующего принципа политической сферы.

Анализ глобализации в сфере культуры Уотерс проводит, опираясь на концепцию Аппадураи, но несколько видоизменив классификацию пространств-потоков и сориентировав ее на концепцию симулякров Бодрийяра. «Измерениями» культуры в теории Уотерса являются: сакропространство (васпвсаре), образуемое потоком симулякров религиозности; этнопространство (е^товсаре), образуемое потоком симулякров этнической идентичности; эконопространство (есопоясарс), образуемое потоком симулякров стоимости и капитала; медиапространство (тесНазсарс), образуемое потоком симулякров информации; досуг-пространство (1е1зиге8саре), образуемое потоком симулякров развлечений и впечатлений, например туристических19. Таким образом, культура - это наиболее глобализованная сфера, поскольку в ней социальные отношения максимально символизированы и, следовательно, могут осуществляться без привязки к конкретной территории. Помимо этого, глобализация культуры посредством потоков симулякров передается в сферы экономики и политики, вызывая там интенсификацию глобализации. Последовательно развивая идею детерриториализации социальных отношений, Уотерс приходит к различению глобализации и постглобализации. По мере утраты пространственной референции социальных отношений открывается перспектива постглобализации, под которой Уотерс понимает освобождение социальных отношений от телесной референции, что возможно, например, в киберпространстве, т. е, при коммуникации посредством компьютерных сетей20.

В моделях детерриториализации социального практически полностью утрачивается изначальная референция понятия глобализации к физическому пространству и однородному целому. «Глобальное» у Аппадураи и Уотерса означает скорее нечто непространственное, нематериальное, воображаемое, символическое, гетерогенное, но всепрони-

кающее. Это искажение базовой метафоры позволило создать модели, учитывающие новые тенденции - консьюмеризм, миноритизацию политики, развитие компьютерных сетей и т. д. При этом логическая структура теорий детерриториализации социального принципиально изоморфна логической структуре теорий глобальной социальности и даже теорий глобальной системы. Новые тенденции описываются/объясняются при помощи дихотомического различения «территориальное/детерриториализованное», которое предстает как модификация дихотомии «локальное/глобальное». Парадигму изменений, посредством которой Аппадураи и Уотерс соединяют разнородные тенденции в единый процесс глобализации, можно свести к формуле «структурная диффузность + социальная фрагментарность». Эта формула акцентирует не только экспансию, но и нестабильность, «текучесть» глобальных институциональных структур, не только плюрализм, но и чреватую конфликтами разобщенность социокультурных ориентаций индивидуальных действий. Однако, в общем, парадигма изменений в моделях детерриториализации социального является скорее не альтернативой, а модификацией по отношению к парадигме «структурная гомогенность + социальная гетерогенность». Таким образом, референтами моделей детерриториализации остаются транснациональный капитализм и транснациональная демократия, хотя Аппадураи и Уотерс, настаивая на постмодернистской культурализации, эстетизации экономики и политики, акцентируют не транснациональность, а транскультурность капитализма и демократии.

Подводя итог анализу теоретических моделей глобализации, можно сделать вывод, что два представленных типа - модели глобальной социальности (Робертсон, Бек, Терборн) и детерриториализации социального (Аппадураи, Уотерс) делают акцент на культуре, в противоположность традиционному для теорий мировой системы акценту на экономике и политике. Этот перенос акцента на культуру, на процессы экспансии идей, символов, поведенческих образцов позволяет более адекватно интерпретировать современные процессы глобализации.

1 LyotardJ.-F. The Postmodern Condition. Manchester, 1984. P. 76.

2 Moore W. Global Sociology: The World as a Singular System // American Journal of Sociology. 1966. № 5.

' McLuhan M. War and Peace in the Global Village. New York, 1968.

*Robertson R„ I.echner F. Modernization, Globalization and the Problem of Culture in the World-Systems Theory // Theory, Culture & Society. 1985. № 3; Robertson R. Globalization Theory and Civilization Analysis//Comparative Civilizations Review. 1987. Vol. 17.

! Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. London, 1992.

6 Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну. М., 2000; Therborn G. European Modernity and Beyond: The Trajectory of European Societies 1945-2000. London, 1995.

7 Beck U. Was ist Globalisierung? Frankfurt am Main, 1998. S. 44.

8 Bauman Z. Globalization: The Human Consequences. Cambridge, 1998.

' Lash S.. Urry J. Economies of Signs and Space. London, 1994.

10 Robertson R. Glocalization: Time-Space and Homogeneity-Heterogeneity // Global Modernities / Ed. by M, Feather-stone, S. Lash, R. Robertson. London, 1995.

11 Beck U. Op. cit. S. 74.

12 Ibid. S. 30.

13 Therborn C. Globalizations: Dimensions, Historical Waves, Regional Effects, Normative Governance // International Sociology. 2000. № 2. P. 154.

14 Therborn G. Introduction: From the Universal to the Global // Ibid. 1'. 150.

15 Appadurai A. Disjuncture and Difference in the Global Cultural Economy II Global Culture / Ed. by M. Featherstone. London, 1990. P. 301.

16 Слово landscape в английском языке означает ландшафт, пространство, но может звучать и как словосочетание land-scape, что означает ускользание пространства или бегство от пространства. На этих сложных коннотациях и построена терминология теории Аппадураи.

" Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996. '« Waters M. Globaliza^ao. Oeiras, 1999. P. 7.

19 Ibid. P. 149.

20 Ibid. P. 156-157.

Статья принята к печати 24 декабря 2006 г.