CC BY
64
[язык и художественная культура] М. К. Пезенти
ТЕНОР ДЖ. Б. РУБИНИ В ПЕТЕРБУРГЕ: УСПЕХИ, ВСТРЕЧИ, ПЕРЕПИСКА
Мария Кияра Пезенти
Профессор Университета г. Бергамо (Италия)
В Большом Каменном театре, который был воздвигнут по распоряжению Екатерины II в 1783 году в Петербурге, была сосредоточена вся театральная жизнь русской столицы. В XIX веке здесь ставились как драматические спектакли, так и русские, и итальянские оперы и балеты. Здесь состоялись премьеры опер М. И. Глинки «Жизнь за царя» (1836) и «Руслан и Людмила» (1842), дебютировал М. Петипа. С 1843 года императорский театр абонировала итальянская оперная труппа, и ) голоса Дж. Б. Рубини, П. Виардо-Гарсиа, А. Патти, Дж. Гризли зазвучали с его сцены.
Знакомство русских с итальянской оперой началось значительно раньше: итальянская труппа выступала уже в Одесском театре сразу после его открытия
(1809), оперы итальянских композиторов ставились и в Петербурге, и в Москве. В их репертуаре были произведения Паизиелло, Сальери, Чимароза и др. Высшим достижением была музыка Россини, его оперы с успехом шли в Петербурге уже с 1820 года. Основными исполнителями опер Россини были итальянские певцы. Однако настоящая жизнь итальянской оперы в России связана с именем бергамского тенора — Джованни Баттиста Рубини.
Дж. Б. Рубини родился в городке Романо на окраине Бергамо на севере Италии 7 апреля 1794 года. Уже двенадцатилетним мальчиком он выступал на сцене в Романо, а в девятнадцать лет исполнял партию второго тенора в Театре городка Палаццоло недалеко от Бергамо.
Ему было только 24 года, когда он пел в Миланском театре «Ла Скала», исполняя партию на музыку Россини, и в Риме в опере Генрих IV композитора Валентино Фиораванти. Затем были Неаполь и Палермо. В 1825 году его пригласили петь в Итальянский театр в Париже, где он
добился первого международного успеха. Через два года участие Рубини в первом представлении оперы Беллини Пират в миланском театре «Ла Скала» стало настоящим историческим событием. Этот спектакль итальянской музыки в жанре мелодрамы выдержал 15 представлений.
В 1830-е годы его приглашали в Вену, в Лондон, в Париж, где он пел в операх Россини (Отелло, Золушка, Сивильский цирюльник), Беллини (Пират, Иностранка, Пуритане, Невеста-лунатик — Сомнамбула), Доницетти (Анна Болена, Лучия ди Ламмермур, Марин Фалиеро), Паизиелло (Нина, или Безумная от любви), Моцарта (Дон Жуан) и других композиторов. Беллини, в частности, именно для него, для его необыкновенного голоса пишет новые арии в опере Иностранка. Только в 1836 году во время парижских и лондонских сезонов он поет в 14 разных операх, что свидетельствует о небывалой широте его репертуара.
Он не боялся трудных маршрутов того времени. Десятилетие с 1830 по 1840 год. Рубини провёл в трудных гастролях, переезжая из города в город, возврашаясь к себе в Романо на отдых, снова выступая на осенних сезонах, на Масленицу и на Великий пост в Париже, а на летних сезонах в Лондоне. В его доме-музее хранятся две картины, на которых изображены эпизоды, когда они с женой чуть не погибли: по дороге в Париж, переезжая через Альпы, и пересекая пролив Ла Манш по пути в Лондон.
В 1841 году он отправляется в турне по Европе, теперь это не только Лондон и Париж, но и Брюссель (в сентябре 1841 года), Мадрид (в ноябре — декабре того же года), Бордо (в начале 1842-го) и некоторые другие европейские города. Весной 1842 года певец почувствовал себя настолько усталым, что в первый раз в своей жизни выразил намерение оставить свою профессию.
Однако уже в октябре 1842 года он выступает с концертами в Германии, гастроли проходят вместе с композитором и изумительным, гениальным пианистом Францем Листом, а в январе — феврале 1843 года поет в итальянских операх в Берлине.
И в этом же году он отправляется в Россию, где с апреля до конца мая выступает в Петербургском Большом театре (теперешнем Мариинском).
На лето Рубини возвращается к себе в Италию, в городок Романо, но уже в октябре снова приезжает в Россию. Теперь уже не один: по просьбе императора Николая I он собрал труппу итальянских певцов для выступления на петербургской сцене. В архиве Дома-музея Рубини в Романо хранятся многочисленные письма певца, по которым можно судить о том, как проходила подготовка к поездке в Россию. Так, например, он предлагал своему другу Л. Лаблаш поехать в Петербург, но тот не смог принять приглашения, так как уже заключил контракт с парижским театром, и очень об этом сожалел.
А. Н. Яхонтов, в своихвоспоминаниях, опубликованных в журнале «Русская старина», описывает впечатления русской публики после концертов Рубини в течение великого поста 1843 года, когда «он поразил всех двумя ариями: Stabat Mater Россини и из Niobe Пачини, в последней особенно еще неслыханною трелью». А. Н. Яхонтов также рассказывает, что тенор был ангажирован на 15 представлений, в которых его «обставили тем персоналом, какой нашелся в тогдашних русской и немецкой оперных труппах. Примадоннами-сопрано были: Степанова, Семенова и Нейрейтер; басовые партии исполняли Петров, Артемовский и Ферзинг; вторым тенором был Леонов, бассо буффо — старик Този — итальянец с разбитым голосом, давно уже проживавший в Петербурге». Это дает нам сведения о тех, кто пел в петербургской опере в те времена. А. Н. Яхонтов передает нам восхищение от присутствия бергамского тенора: «Под руководством Рубини оперный хор преобразился: откуда-то взялись в нем тончайшие оттенки piano и crescendо; самый даже оркестр, казалось нам, диллетантам того времени, был наэлектризирован» и т. д.
Император Николай I назначил его первым придворным певцом, подарив ему дорогое кольцо. В Романо хранится официальный документ от 1 июня 1843 года об этом назначении от имени Е. И. В. с подписью А. Гедеонова, директора Императорских театров.
О том успехе, которым он пользовался в Петербурге, говорят и деньги, которые получал Рубини. Так, о сборе с концерта (4 марта 1843) пишет П. А. Плетнев, удивляясь как количеству на-
рода, так и полученной сумме, огромной «даже и в эту эпоху бесконечной итальянщины».
В течение двух зимних сезонов (с октября 1843 года до февраля 1845 года) Рубини пел в России, чаще всего бывая в Петербурге. Они с женой жили на Малой Садовой, в доме Демидовых, перед Александринским театром. Его жена, сопрано Аделаиде Комелли, на которой он женился в 1821-м, ушла со сцены уже в 1830 году и бывала вместе с ним в России.
В Москве он выступал редко.
В состав первой итальянской оперной труппы в Петербурге, собранной Рубини летом 1843 года, входили сопрано Полина Виардо (сестра знаменитой Марии Фелициты Малибран), баритон Антонио Тамбурини и еще трое певцов, которые менялись в следующих сезонах.
Неизменный восторг публики вызывала Полина Виардо. В опере Севильский цирюльник она исполняла партию Розины. В Италии сохранилось несколько писем Полины Виардо к Руби-ни. В письме от 1 июня 1843 года из Вены, после первого пребывания в России, она признается Рубини, что «троица», составленная из них (он, она и Тамбурини), может гарантировать успех даже совершенно новой незнакомой опере, такой, например, как Темплари итальянского композитора Отто Николай, которую он с удовольствием бы поставил в Санкт-Петербурге и выступил бы в качестве дирижера. И в самом деле опера Темплари исполнялась в январе 1846 года, но, вероятно, только после отъезда Рубини.
П. А. Плетнев описывает один из концертов из «трех светил» — Виардо, Рубини и Тамбурини: «Лишь только появилась на сцену г-жа Виардо Гарция, началось торжество ... Восклицания, рукоплескания, цветы и все это продолжалось для нее и Рубини во все представление, от первой ноты до последней. Когда общий голос при окончательной последней арии вызвал знаменитую певицу, из-за кулис вышел Рубини и вручил ей от имени публики золотой, осыпанный драгоценными каменьями porte-bouquet и в ту же минуту тысячи букетов и гирлянд посыпались на сцену при оглушительных рукоплесканиях и восклицаниях. <...> Госпожу Виардо вызывали 18 раз. Потом по
закрытии занавеса вызвали г-на Тамбурини, осыпали цветами и венками. А Рубини вручил ему от имени публики богатую серебряную вазу. <...> После того с полчаса снова продолжались вызовы трех первых знаменитостей ... И появилась Виардо, и преклонившись перед первым Европейским певцом (Рубини), приветствовала его и надела на его голову золотой венец с драгоценными камнями от имени публики...» Об этих певцах писали и другие газеты: «Бесспорно, с тех пор как сушест-вует в России театр, мы никогда не имели на сцене таких певцов, как Рубини и Тамбурини, и такой примадонны, как г-жа Виардо-Гарция... » — писал Ф. Булгарин в журнале «Северная Пчела»; «В пении ее мы находим и нежность Зонтаг, и искусство Каталани, и пылкость Пасты, и уникальную методу сестры Виардо Гарциа — Малибран», и т. д. Ее называли «наш соловушко, наша любимица». Почитателем ее таланта был М. И. Глинка, называвший ее «голубушкой». Она выступала вместе с Рубини во многих операх и на концертах на бенефисах в пользу вдов, сирот и инвалидов. Всем известно, что Тургенев впервые увидел П. Виардо в одном из представлений оперы Севильский цирюльник. Он познакомился с ее мужем Луи Виардо 28 октября 1843 года, а с ней — 1 ноября того же года. С тех пор началась та тесная дружеская связь Тургенева с супружеской четой Виардо, о которой так много писали.
В журналах и газетах того времени «Репертуар и Пантеон», «Литературная газета», «Библиотека для чтения», «Санкт Петербугские ведомости», «Северная пчела» находим многочисленные известия, обзоры и заметки о Рубини, о его коллегах, об успешных постановках спектаклей. По этому поводу надо уточнить, что критики не писали о нём как о способном актёре. Яхонтов писал, что Рубини «был довольно неуклюж и неповоротлив, и во время пения постоянно прикладывал к сердцу то правую, то левую руку, другую же вытягивал в сторону». И при этом голос его производил неизгладимое впечатление. В журнале «Библиотека для чтения» проводится такое описание бергамского тенора:
«АЬ Iove principium: начнем с Рубини. ... Никто не спорит, что природа дала ему самый
удивительный инструмент, человеческого голосу, какой только может быть сработан в его чудной мастерской. Все согласны также, что этот безпо-добный голос обработан у него до высшей степени гибкости, тонкости, мягкости, упругости: совершенство механического искусства не может итти далее в вокальном деле. Остается метода: безпристрастие повелевает сказать, что метода господина Рубини имеет многих и весьма жарких приверженцев». Кроме того, репертуар труппы был очень богат: 8 опер в сезоне 1843-1844 годов и 13 в следуюшем сезоне.
В Архиве Дома-Музея в Романо сохранились письма русских поклонников, фамилии которых итальянские исследователи до сих пор не смогли расшифровать. Мы провели необходимую работу и вот что нам удалось узнать. Сохранилось, например,
- 2 письма М. Хрептовича, который официально пишет тенору перед его отъездом из Берлина, рекомендуя ему поехать в Санкт-Петербург;
- 3 письма князя Петра Волконского (тогдашнего министра Двора), который выражает свое восхищение и передает от самого Императора крест с бриллиантами;
- письмо А. М. Гедеонова, директора Императорских театров;
- письмоЕ. Гедеоновой,женыА. М. Гедеонова. Она благодарит Рубуни за подарок, так как она получила от него сборник романсов;
- 2 письма графини Надин Лобанов-Ростовской;
- письмо Александра Александровича Кавелина, петербургского генерал-губернатора, который приглашал Рубини к себе на ужин, уверяя, что он и его близкие друзья не будут просить его петь ни в каком случае, чтобы не утомлять его голос;
- 7 писем графини Екатерины Владимировны Апраксиной, которая пишет Рубини на итальянском языке, и после его отъезда из Петербурга продолжает выражать ему свою дружбу;
- письмо гр. Евдокии П. Ростопчиной из Флоренции, в котором она на итальянском язы-
ке рассказывает Рубини, как ей хотелось бы поехать к нему в Бергамо, и оттуда с ним на озеро Комо. К сожалению, сын ее заболел, и она вынуждена была отказаться от поездки.
Среди его поклонников был и Алексей Ф. Львов, русский композитор и скрипач, который пишет о смерти музыки «в день, когда вы уехали отсюда» и добавляет: «пройдет 100 лет до того, когда родится второй Рубини, может быть наши внуки будут его слушать».
Рубини и Полина Виардо, Тамбурини, Ферзинг и русский басс О. А. Петров пели в опере Львова Бьянка и Гвалтьеро, поставленной в Петербурге в январе 1845 года. С ними пели также русский певец О. А. Петров, партию Дон Базилио в опере Сивильский цирюльник, и знаменитый русский певец С. С. Артемовский в опере Пуритане. Это говорит нам и о дружеских отношениях, которые связывали Рубини и близких ему членов итальянской оперной труппы с русскими оперными певцами и композиторами.
Уже после сезонов в России, когда Рубини жил у себя в Романо и больше не выступал на сцене, он пел для русской императрицы на озере Комо по случаю визита ее Величества в Италию. Рубини пел с братом Джакомо на Вилле Карлотта арии на музыку для клавесина композитора Долчи из Бергамо. Братья Рубини исполняли «mira la bianca luna», Stabat Mater Россини, Barcarola Коста и другие арии, но особенно интересно то, что они пели романс Il lago di Como композитора Алари, и императрица слушала музыку под тем самым небом и в том самом месте на озере Комо, которые вдохновляли самого композитора.
Рубини получал от русских поклонников и от русских друзей многочисленные подарки. Так, например, Е. В. Апраксина подарила маятниковые часы из малахита, чтобы он, смотря на время, вспоминал её, Надин Лобанов-Ростовская — брошь перед его отъездом, чтобы он надел ее во время путешествия и, смотря на драгоценное изделие, думал о ней. А. Львов послал ему литографию картины Брюллова, прося его сохранить ее на память об оказанной ему драгоценной услуге — участии в его опере Бьянка и Гвалтьеро. Эти
и другие подарки указывают на благодарность, на уважение и дружбу этих знаменитых дарителей, но мы понимаем, что для самого Рубини дружеские чувства, выраженные в их письмах, были более значимыми. Не следует забывать, что среди его поклонников были и Ф. М. Достоевский, и К. П. Брюллов, и В. Г. Белинский. В письме В. П. Боткину от 30 апреля 1843 года знаменитый критик пишет: «... Слушал я третьего дня Рубини (в Лючии ди Ламмермур) — страшный художник. И в третьем акте и плакал слезами, которыми давно уже не плакал. Сегодня опять еду слушать ту же оперу. Сцена, где он срывает кольцо с Лючии и призывает небо в свидетели ее вероломства — страшна, ужасна ...Боже мой, что это за рыдаю-ший голос — столько чувства, такая огненная лава чувства — да от этого можно с ума сойти».
Приведем отрывок из Воспоминаний о Брюллове, которые принадлежат Марии Федоровне Ростовской, сестре композитора А. Ф. Львова:
«В 1842 или 43 году, не помню, когда наша петербургская итальянская опера была такъ хороша, что, кажется, невозможно, чтобы когда-нибудь Il Barbiere Россини могъ повторится въ та-комъ совершенстве, когда Рубини, Тамбурини и Полина Виардо дополняли одинъ другаго и соединялись въ чудномъ, единственном исполнении, Брюлловъ съ ума сходилъ отъ оперы. Онъ во время представления Лучии или Сомнамбулы иногда приходилъ къ нам въ ложу, разстроенный и утомленный, весъ въ слезахь, и вь меланхоли-ческомь его взгляде можно было прочесть всё потрясения его чувствительной души. Несмотря на невыгодную наружность Полины Виардо, онъ былъ отъ нея въ совершенномъ восторгЁ (с. 158 ). Такие таланты родятся вЁками (с. 165)».
И среди свидетельств дружеских связей русской среды с бергамским тенором Рубини мы выбрали маленький рассказ Лескова «Инженеры-бессребреники», изданный в 1887 году. В шестой главе этого рассказа автор описывает случайное знакомство Рубини с двумя монахами, Дмитрием Александровичем Брянчанином и Михаилом Васильевичем Чихачевым у родственницы Чихачева — Марии Павловны Фермор, жены петербургского генерал-губернатора Кавелина.
Мария Павловна была знакомой и поклонницей Рубини, к которой он приехал с прощальным визитом. Чихачев обладал музыкальными и вокальными способностями и познаниями, но, объясняла Мария Павловна итальянскому певцу, никогда не слыхал его, так как «духовные лица не могут ходить в театры». Рубини жалел о таком «варварском» русском правиле и решил спеть перед Чихачевым, который был «рад слушать знаменитого Рубини». Хозяйка села за рояль, и тенор исполнил несколько своих лучших арий. Чихачев слушал с глубочайшим вниманием и сказал: «Громкая слава ваша нимало не преувеличивает достоинств вашего голоса и уменья. Вы поете провосходно». Рубини глубоко оценил скромно и достойно выраженную похвалу Чихачева, так как ему, как пишет Лесков, «уже надокучили опошлевшие возгласы дешевого восторга от людей банальных вскусов».
Чихачев, отвечая на просьбу Рубини, сел за фортепиано, «и сам себе аккомпанируя, пропел что-то из какого-то духовного концерта». Рубини пришел в восхищение и, говоря о том, что он в жизни своей никогда не встречал такой удивительной октавы, жалел, что лучшие композиторы не знают о сушествовании этого голоса. Рубини добавил, что в том случае можно было бы писать вдохновенные партии, и слава Чихачева была бы громче его. Дискуссия по этому поводу закончилась позже, перед прощанием гостей. Рубини, пожимая руку Чихачева, сказал: «Ах, какой голос! какой голос пропадает безвестно!» Чихачев ответил, по-русски: «Он не пропадает: я им пою Богу моему дондеже есмь». Рубини просил перевести ему эту фразу, так как до сих пор разговор шел по-французски. И ответил, что «это другое дело».
Всё рассказанное дает нам представление о содружестве двух культур, о плодотворности культурных обменов при тесных человеческих связях, которые были доступны и нашему итальянскому тенору.
Как пишет Е. Ло Гатто, Итальянская опера расцветала в Петербурге именно в десятилетие 1843-1853 годов, и, несомненно, начало этого золотого периода совпадает с приездом Рубини и его коллег Тамбурини и Виардо в Россию. Не бу-
дем забывать, что Итальянская музыка пришла в Петербург за сто лет до этого, ещё при Анне Иоанновне, постоянно звучала и при Елизавете Петровне. Знаменитый неаполитанский композитор Арая приехал именно в те времена. Успехи Рубини и его коллег лежат уже на проторенном ими пути.
После отъезда из России в 1845 году Рубини и П. Виардо интерес к итальянской опере заметно понизился.
В 1846-м журналист из журнала «Репертуар и Пантеон» спрашивает читателя: «От чего бы казалось, могла нам так скоро наскучить итальянская опера? ... От чего мы ... теперь, как в прошлом году, не вызываем никого по пятнадцати раз, не засыпаем сцены вазами цветов и букетов, и в тот день, когда наша очередь слушать оперу, стараемся сбыть билет приятелю? ... Потому что нет того, кто одушевлял ее (оперу), кто давал ей жизнь, кто возбуждал наш энтузиазм, нет того, кто одною нотою потрясал всю массу разнородной публики, как одного человека, кто одним звуком своего голоса поднимал со своих мест всех зрителей...» — отвечает он, имея в виду самого Рубини.
В 1851 году Рубини приглашают в Петербург, чтобы через год, в марте 1852 года, присвоить ему звание почетного члена Санкт-Петербургского Филармонического общества. Рубини отказывается от этого приглашения по состоянию здоровья. Он умер в марте 1854 года в своём родном городе. Писали о его «завещании возложить на его гроб мундир директора Петербургской школы пения со всеми полученными певцом орденами и медалями». Его воля была исполнена.
Петербургский период занял значительное место в жизни Джованни Баттиста Рубини. И смеем надеяться, что бергамский тенор сыграл значительную роль и в музыкальной жизни Петербурга.
ЛИТЕРАТУРА, ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ПРИ ПОДГОТОВКЕ СТАТЬИ
Архив Рубини. Дом — музей Рубини, Романо ди Ломбардиа (Бергамо).
Архивы театра «Опера», в Париже (Nouveau fond).
Белинский В. Г. Полн. собр. соч. Т. 12.
Беляева-Казанская Л. В. Силуэты музыкального Петербурга. СПб., 2001.
Гозенпуд А. А. Дом Энгельгардта. Из истории концертной жизни Петербурга первой половины XIX века. СПб., 1992.
Додолев М. А. Итальянская опера в России в двадцатые годы XIX века // Россия и Италия. Встреча культур. М., 2000.
Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. Т. 8. М., 1958.
Литературное наследство. Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования. М., 1972. C. 329.
Музыкальная энциклопедия. В 6 т. М., 1973.
Нистрем К. Адрес-календарь Санкт-Петербургских жителей 1844 г.
Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. В 3 т. Т. 2. СПб., 1896. С. 29
Ростовская М. Ф. Воспоминания о Брюллове // «Москвитянин», 1852. Т. 5. №. 19. С. 147-166.
Сконечная А. Д. Торжество муз. М., 1989.
Столпянский П. Н. Музыка и музицирование в старом Петербурге. Л., 1989.
Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. М.; Л., 1961. Письма 1 т. С. 246-247, 329, примеч. С. 550-551.
Яхонтов А. Н. Петербургская итальянская опера в 1840-х годах // «Русская старина», 1886. Т. 52. №. 12. С. 735-748.
B. Cassinelli. A. Maltempi. M. Pozzoni, Rubini, l'uomo e l'artista, Romano di Lombardia 1993. В 2 т.
N. Kauchtschischvili, L'Italia nella vita e nell'opera di P.A. Viazemskij, Milano, 1964.
Е. Lo Gatto, Storia del Teatro Russo, I, Milano 1993.
«Библотека для чтения». Журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей, мод. Т. 61. СПб., 1843.
«Репертуар и пантеон», 1846. Кн. 2, Театральная летопись. С. 86-90
«Санкт Петербургские Ведомости». 25 апр. 1943.
«Северная пчела», 1830 г. № 66, 101, 1844 г., № 20, 1846-1853 гг.
«Театральная летопись», 1846. Кн. 2. C. 86-90.
