CC BY
49
Улицкой. В этом сборнике своей смертью умирает только собака («Дезертир») и монахиня («Великий учитель»), правда, после пятилетнего паралича. Как правило, болезнь, тяжёлая, долгая, становится причиной смерти героя («Коридорная система», «Кошка большой красоты», «Финист Ясный Сокол») либо самоубийство («Приставная лестница», «Короткое замыкание», «Певчая Маша»). «Они жили долго...» и «...И умерли в один день» - типичные рассказы-близнецы. Объединяет их не только разорванная сказочная формула. В обоих рассказах супруги умирают в течение одних суток, причём муж так и не узнаёт о смерти жены. Однако следуя джазовому принципу, Улицкая расставляет разные акценты: в первом рассказе большее внимание уделено жизни, в другом - смерти. По сути, это рассказы-близнецы-соперники. В обоих рассказах подробно описано то, как ели супруги, однако отличает описание авторская интонация: сухая и сдержанная - в первом рассказе, и трепетная - во втором. «Прежде врачи рекомендовали Вере Александровне сбросить вес, сесть на диету - она лет пятьдесят тому назад даже ложилась для похудания в Институт питания к профессору Певзнеру, но после восьмидесяти лет про вес врачи больше не говорили. Она всегда питалась так, как она считала нужным, если только продовольственные обстоятельства, всегда тесно связанные с политическими, это позволяли. Схема питания Веры Александровны была строгая - завтрак, обед и ужин, и никаких немецких бутербродов там не предусматривалось. Главное, чтобы продукты были качественными и еда свежей, то есть не разогретой, а только что приготовленной» («Они жили долго.») [3, с. 162]. «И ел тут же, на больничной тумбочке, с женой. Тихотихо переговаривались, почти неслышимо, и время от времени ещё тише смеялись, глядя друг другу в глаза. Соседки тоже посмеивались: забавно было, что он приносит сумку продуктов и тут же, не отходя от ложа больной, большую часть и съедает. Не понимали они, что был он голоден, потому что не умел есть в одиночку, без жены» («И умерли в один день.») [3, с. 176]. Во втором рассказе пример трапезы двух духовно близких друг другу людей, для которых совместная еда - внутренняя потребность, жизнь их строиться не вокруг еды, но вокруг любви. Категоричная, чеканная лексика первого вводит нас в атмосферу домашнего деспотизма, большая часть произведения описывает пищу и её приготовление, центром и смыслом жизни супругов становится именно здоровое питание, даже рождение поздних дочерей оказывается не столь важным событием. Далее мотивы потребления и
Библиографический список
системы вырастают до принципов построения семейных отношений: «Перед отцом они благоговели, а матери побаивались. И любили родителей безоговорочной рабской любовью» [3, с. 164]. Жизнь супругов, Веры Александровны и Николая Афанасьевича, упорядочена и систематизирована; не допуская иного, они строят по той же схеме жизнь своих дочерей, которые становятся удачным дополнением к семейной «машине»: «...чтобы одна из дочерей была под рукой у Веры Александровны - для услуг, разговоров, мелких поручений и основных обязанностей, связанных с приготовлением обеда, тщательной уборкой квартиры и непременной послеобеденной прогулкой по Староконюшенному переулку» [3, с. 165]. Семейный механизм начинает разваливаться, когда в больницу попадает жена; чувствуя свою никчёмность без супруги, Николай Афанасьевич хватается за привычный ход жизни, сразу после вопроса о её самочувствии напоминая, что пора ужинать. Дочернее служение родителям становится жертвенным: их личная жизнь не устроена, у них нет детей, одна из них, Александра, более робкая, услужливо по приказу матери ушла на пенсию, чтобы ухаживать за родителями. Семейная жизнь, построенная на жертве, особенно на жертве детей, становится для автора неприемлемой. Иначе живут и умирают герои второго рассказу: «Не было в эту минуту более близкого человека для дочери, чем эта врачиха, и она лепетала про золотую свадьбу, которую они с братом в прошлом году им устраивали, про любовь, которая не проходила у них, и какие они в молодости были красивые, а потом уменьшились, съёжились, а любовь, а любовь только росла» [3, с. 178]. Источником жизни становится не жертва, а любовь.
По-разному описаны похороны супругов. Похороны Веры Александровны и Николая Афанасьевича прошли в режиме их жизни: натуралистично, чопорно, одиноко; авторское внимание приковано к могиле, а не к тем, для кого она. Похороны Аллы Аркадьевны и Романа Борисовича напоминают праздничную идиллию прощания и исполнены житийного пафоса: чудесное знамение отмечает их смерть.
Актуализируя близнечный миф на всех уровнях поэтики, автор, по сути, высказывает свою философию. И суть её, прежде всего, не в том, что мир строится по бинарному закону, а по закону оборачивания (нейтрализации) оппозиций; именно поэтому мир, стремясь к совершенству, оборачивается в свою противоположность, чтобы продолжить развитие, оставаясь становящимся космохаосом.
1. Бологова, М. А. Рождение лирики из духа пародии. Л. Улицкая «Весёлые похороны» VS «Медея и её дети», «Сонечка» & «Казус Кукоцкого» // Пародия в русской литературе ХХ века. - Барнаул: Изд-во АГУ, 2002.
2. Леви-Строс, К. Структурная антропология. - М.: Наука, 1983.
3. Улицкая, Л. Люди нашего царя. - М.: Изд-во Эксмо, 2005.
Статья поступила в редакцию 27.08.09
УДК 82.091 - 882
О.В. Янковская, соискательХГУ им. Н.Ф. Катанова, г. Абакан, E-mail: vankovskava [email protected]
ТЕНДЕНЦИЯ УТВЕРЖДЕНИЯ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИХ НРАВСТВЕННЫХ ЦЕННОСТЕЙ В СИБИРСКИХ ПОВЕСТЯХ ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XX ВЕКА И В ПОВЕСТИ С. ПЕСТУНОВА «БЕЛАЯ ПТИЦА - ЛЕБЕДЬ»
В работе рассмотрено отражение в сибирской прозе последней четверти XX века таких общечеловеческих нравственных ценностей как любовь, природа, труд. Материалы статьи могут быть использованы студентами высших и средне-специальных учебных заведений для изучения современной, в частности, региональной прозы.
Ключевые слова: нравственность, природа, проза С. Пестунова, проза Сибири.
Историю и настоящее русской литературы невозможно Впервые понятие «сибирская литература» употребил еще
представить без произведений сибирских писателей: Вс. Ива- в 1837 году немецкий литератор Генрих Кениг в своей книге
нова, В. Зазубрина, С. Залыгина, К. Седых, Г. Маркова и дру- «Literarische Bilder aus Russland», подразумевая под ним всю
гих. Сибирь, ее природа, люди во многом питали творчество совокупность созданных сибиряками произведений.
В. Шукшина. Здесь раскрылось дарование таких литераторов, «В истории русской литературы Сибири 20-х годов, -
как А. Черкасов, В. Распутин, В. Астафьев, А. Шеметов, М. пишет известный литературовед А. Микешин, - ясно просле-
Воронецкий... живаются закономерности, общие для развития всей совет-
ской литературы этой поры, а также специфические черты творчества писателей - сибиряков (сибирская тематика, подчеркнутый интерес к изображению партизанского движения в годы гражданской войны, тяга к широким эпическим картинам жизни в первые же годы революции, поэтизация массового, стихийно - крестьянского революционного движения, своеобразный «культ» могучей и яркой сибирской природы и т.п.)» [1, с. 136].
Наиболее прогрессивные участники литературного процесса Сибири видели свою задачу в сохранении и развитии сибирской литературной традиции. В статье по поводу пятилетия журнала «Сибирские огни» его редактор В. Зазубрин заявляет о существовании особого блока литературы - литературы сибирской: «Здесь налицо взаимодействие культур -русской и туземной. Мы вправе употреблять термин «сибирская» и требовать от писателя в его вещах этого «сибирского» [2, с. 35]. Подчеркивая, что термин «сибирская» может встретить много возражений, писатель доказывает возможность существования такой литературы, ссылаясь на биологические, экономические, географические факторы, которые «... не могут не класть своеобразного отпечатка на творчество сибиряков» [там же].
Проблема изучения регионального аспекта русской литературы остается актуальной и на современном этапе, приобретая все большее значение в связи с наблюдающимся возрождением интереса к истории, культуре, литературе родного края, который чаще всего нечем удовлетворить.
Этой безрадостной ситуации способствует и то обстоятельство, что освещается и пропагандируется местная литература сегодня чрезвычайно слабо. В школах, колледжах, высших учебных заведениях сибирская литература практически не изучается, несмотря на свою давнюю историю и достойных писателей, без которых невозможно представить не только русскую, но и мировую историю литературы.
«Еще А. Пыпин, - утверждает сибирский литературовед В. Плюхин, - в своей «Истории русской литературы» указывал, что изучение только печатной продукции двух столиц дает искаженную картину развития национальной литературы. К середине XX века стала очевидной необходимость разностороннего изучения литературы громадного региона планеты - Сибири, представляющегося «белым пятном» на литературной карте России» [3, с. 5-6].
Красноярский ученый Б. Чмыхало, занимающийся проблемой регионализма, считает его явлением, «вытекающим из развития самосознания населения той или иной территории» и поэтому не сводимым «ни к «местному колориту», ни к «местной экзотике» [4, с. 14]. В своей работе «Литературный регионализм» он подчеркивает необходимость изучения биографий и творчества «местных писателей», исследования литературного движения в регионах, а также разработки методики и методологии регионального исследования литературы.
Итак, одной из главнейших задач ученых-литературове-дов на сегодняшний день является исследование регионального литературного процесса.
Начало этому исследованию положено в трудах литературоведов В. Правдухина, Ю. Постнова, М. Азадовского. Продолжено оно В. Трушкиным, Н. Яновским, К. Анисимовым, Б. Чмыхало, А. Казаркиным, В. Плюхиным, М. Кухар, О. Лесничевой и др. Работы по исследованию хакасской поэзии и прозы принадлежат перу литературоведов А. Кошелевой, В. Карамашевой, В. Прищепы, Э. Абельтина.
Литературный процесс Хакасии последней четверти XX века трудно представить без прозы и поэзии С. Пестунова. Уже первая повесть «Белая птица - лебедь» была опубликована в центральной печати (во втором номере журнала «Молодая гвардия» за 1973 год, а затем - в двенадцатом номере «Роман - газеты» за 1974 год) и отмечена первой премией ЦК ВЛКСМ. В 1979 году вышел сборник повестей и рассказов: «Сватова деревня», в 1982 - «Чудный месяц».
Параллельно С. Пестунов работает над поэтическими произведениями. В 1974 году стихи писателя публикуются в журнале «Молодая гвардия» (№ 8, с. 149 - 154). Первый небольшой сборник стихов «О доля наших матерей.» выходит
только в 1990 году. Затем, в 1995 году, печатается сборник стихов «Заповедная обитель». В год смерти писателя (1997) выходят в свет сразу две его книги: поэзия - «Озорные посме-юшки» и проза - «Жизнь бы текла да людей радовала».
Становление С. Пестунова как писателя проходило в то время, когда одной из ведущих тем в прозе стала тема «корней», нравственных заветов, аккумуляции днем сегодняшним живых токов минувшего, которую раскрывали в своих произведениях писатели-деревенщики.
Высокую оценку феномену деревенской прозы дал и А. Солженицын в своем выступлении на церемонии вручения премии писателю-деревенщику В. Распутину: «В большой доле материал этих писателей был - деревенская жизнь, <...> поэтому (а отчасти из-за снисходительного самодовольства культурного круга, и не без зависти к удавшейся вдруг чистоте нового движения) эту группу стали называть деревенщиками. А правильно было бы назвать их нравствен-никами, ибо суть их литературного переворота - возрождение традиционной нравственности, а сокрушенная вымирающая деревня была лишь естественной наглядной предметностью» [5, с. 186].
Нравственные искания свойственны и С. Пестунову, творчество которого стало частью в решении проблем большой современной литературы, которые небезуспешно решали тогда писатели сибирского региона.
Повесть С. Пестунова «Белая птица - лебедь», несущая в себе великую веру «в человека, окрыленного высоким чувством любви» [6, с. 190], продолжает традицию осознания любви как высочайшей нравственной ценности человечества, начатую еще в военной прозе, где актуальной являлась тема любви, пронесенной через ад войны, выдержавшей все испытания. Такая любовь воспета во многих произведениях сибирских писателей: вспомним жертвенную любовь Настены из повести В. Распутина «Живи и помни», трагическую любовь Бориса и Люси из повести В. Астафьева «Пастух и пастушка», заботливую - Мишки к Лиде из его же повести «Звездопад».
В ряд повестей о любви и войне с полным правом может быть поставлена повесть П. Карякина «Прощание славянки» -произведение, во многом предвосхитившее «современную пастораль» В. Астафьева.
Уходя добровольцем на фронт, восемнадцатилетний Роман Зарубин испытывает к однокласснице Вале «какие-то особые чувства». И только побывав под обстрелом, увидев кровь и смерть друзей, получив тяжелое ранение, он понял, что это «особое чувство» - любовь. Так же, как и у Бориса Костяева, эта любовь - первая и единственная, та, которую судьба дарит человеку только раз в жизни.
Любовь помогает Роману преодолеть все беды, превозмочь боль и страдания, наполняет все его существо жаждой жизни. Любовь помогает ему всегда и всюду оставаться человеком, благодаря своей любви Роман сохранил в себе живую душу, не ожесточился, не очерствел, любовь помогла ему всегда и всюду оставаться человеком.
Заметным явлением в сибирской «военной прозе» стало произведение В. Сапожникова «На фронте затишье» («Рассказы старшины Арбузова»). Главный герой - старшина Арбузов - человек, напоминающий Василия Теркина. Он воспринимает жизнь такой, какая она есть: раз война - надо воевать, раз назначили старшиной - надо кормить, одевать, обувать бойцов. Все рассказанные им истории о любви, как правило, имеют печальную концовку: погибает в одном из рейдов санинструктор Рита, чья внезапно вспыхнувшая любовь к разведчику-лейтенанту так и остается без ответа («Белые кони»); трагически обрывается жизнь юной регулировщицы Маши, в которую безумно и небезответно влюблен сержант Шишкин («На перекрестке»). Однако, созданная автором атмосфера рассказов, убеждает, что именно любовь - источник той силы, которая помогла нашим бойцам вынести все тяготы войны.
Историями любви пронизана вся повесть С. Пестунова. Несмотря на ограниченное число персонажей, читателю открывается и юношеская романтическая любовь главного ге-
роя, и трагическая «лихоманная» любовь главной героини, и «тихая, что заводь» [7, с. 79] любовь четы Белостоковых.
Вся округа Молчаливого острова, где происходит основное действие повести, скрывает в себе легенды: Авдоши-хина коса, Каркунихин остров, остров Самошиха. И, конечно, эти легенды - о любви.
Например, остров Самошиха, назван так потому, что «у той покосы были на энтом острову. И каждое, считай, лето на черемуховом суку люлька плетеная зыбалась <...>. Нарожала она их кучу, работать некому, муж калека, а любила его прямо по-лебяжьи, преданно. Иван-то ейный еще с японской войны без ноги и руки приковылял, сердешный. <...> Вот Самошиха и цепляла люльку прямо здесь, где косила. И Иван-то <... > грабли к своей культе приспособил и помогал любимой жене в меру сил своих. Ну, селяне и привыкли толковать: «Что, мол, до Самошихи поедем?» [7, с. 28 - 29].
Кажется, давно уже превратилась в привычку спокойная любовь четы бакенщиков Белостоковых, но Михаил Павлович «выдает» свои чувства, высказывая такую мысль: «Видать у женщин и любовь-то особенная, как сиреневые светелки в ночи. Чай, видал, поди, как сирень-то в ночи полыхает? <... > Вот уж поистине женская душа - что божья коровка крылышки свои в этих цветах раскрывает. И чего бы, казалось, гореть этим цветам? Ан нет, горят. Да как горят! Будто звездами обсыпаны, росой окроплены, чтоб птицы в них пьянели от песен и люди светлели, глядя на них. Горят-то не зря они. Видно, и природа любовь понимает» [7, с. 29]. Нежность и восхищение сквозят и в следующем его размышлении о женской душе: «Падки они на ласку, отзывчивы, ровно рябчик на манок. И душа-то у них птичья, нагруби - улетит. Вроде бы из лебяжьего пуха да света небесного соткана. Одним словом, загадка для нас, мужиков» [7, с. 29]. В его жене Марии Степановне любовь живет «так же естественно, как сок в весенней березе» [7, с. 92].
Только в конце повести читатель узнает о том, что и в жизни этих героев не все текло гладко. Из скромности они скрывают от посторонних то, что вырастили четверых детей. Называют только двоих родных. Автор умело подводит читателя к мысли о том, что любовь Белостоковых дана им в награду за «мужество, терпение и благородство» [7, с. 81] Ма-руси, которая сама будучи пятнадцатилетней девчонкой заменила мать сиротке Любе, за то, что позже они взяли в семью Анну, родители которой погибли на Енисее.
Но самая трагическая история любви в повести - история главной героини Анны. С. Пестунов сумел нарисовать романтизированный образ женщины - молодой, цветущей, с нерастраченной силой, озорной и, несмотря на пережитое, не чурающейся людей. А пережито многое - большая любовь, предательство, рождение ребенка, нелепая гибель, пытавшегося вымолить прощение Федора. «Лихоманная» любовь, от которой несколько лет после его смерти томилась та самая «белая птица - лебедь» Анна, в итоге все-таки сменяется другой -счастливой. И даже на Аннушкином утесе под роковым признанием Федора появляются новые слова: «Живет на свете любовь!». «Это уже совсем другая история, о которой кто-нибудь непременно расскажет» [7, с. 95], - уверяет автор, давая надежду на то, что историй любви будет на свете еще немало.
Необыкновенный лиризм повести придает изображение величественной сибирской природы. Природа у писателя - не просто средство художественной изобразительности, а «своеобразное нравственное мерило, важнейший фактор духовности человека» [8, с. 85].
Осознание красоты родной природы, любовь и бережное отношение к ней автор делает характерной чертой многих своих персонажей. Например, Анна - главная героиня повести
- черпает силы для дальнейшей жизни в природе. «Я ведь здесь как дома. Каждую травиночку и гнездышко знаю. Если бы не этот простор, - Анна обвела рукой островные дали, прибрежный бор, стремнину Енисея, тихую заводь, - умерла бы с тоски. А так вот это все и врачует, и тянет к себе голосами да песнями птиц, красотой да запахом цветов» [7, с. 86]. Писатель неустанно подчеркивает эту слитность Анны с
природой: «...выйдет в белом платье на крутяк, станет на самом юру, что черемуха в цвету» [7, с. 4б], «... стояла, как березонька в тихую погоду» [7, с. 48], «... выстояла, ровно ива в паводок» [7, с. 52], «была ... открытой, как весенняя ромашка... и вольной, как сама енисейская пойма.» [7, с. 78] и т.д.
Это обостренное чувство родной земли характерно для всех героев повести. В уста бакенщика Михаила Павловича (из той же повести) автор вкладывает призыв к бережному отношению к родной природе: «Надо всем сообща заботиться о нашей красе-природе. А что с ней подеется, ежели мы руки опустим и глаза зажмурим? В пустыню все обернется. Острова, как бубны, голыми станут, рыбка в воде играть не будет. Птицы петь перестанут - и загрустит человек, озвереет, лютым станет, для души добра негде будет взять» [7, с. 5б].
Говоря о реализации в сибирской литературе проблемы «человек - природа», вспомним произведение, в котором эта проблема является определяющей - книгу В. Астафьева «Царь
- рыба».
Пафос этой книги в преклонении перед красотой нашей земли, в обличении тех, кто эту красоту разрушает. Автор поднял свой голос против браконьеров, независимо от того, какие они занимают должности.
Защита природы, защита человека, защита человеческого в самом человеке - это основная мысль, которая проходит через все произведение.
Автор книги «Царь-рыба» постоянно подчеркивает: нравственное воспитание человека должно исходить из бережного отношения к себе подобному. В. Астафьев хорошо показал, что тот, кто беспощаден к природе, беспощаден вообще ко всему живому.
В. Астафьева тревожит состояние нравственности современного человека на Енисее в прямой связи с уроном, нанесенным природе НТР. И вот здесь-то прочитывается главная мысль «Царь - рыбы»: грубо вмешиваясь в жизнь природы, нарушая экологическую среду, мы тем самым искажаем и нравственный кодекс, издавна установившийся и действовавший в отношениях человека с природой. «Нам только кажется, что мы преобразовали все, и тайгу тоже. Нет, мы лишь ранили ее, повредили, истоптали, исцарапали, ожгли огнем. Но страху, смятенности своей не смогли ей передать, не привили и враждебности, как ни старались. Тайга все так же величественна, торжественна, невозмутима. Мы внушаем себе, будто управляем природой и что пожелаем, то и сделаем с нею. Но обман этот удается до тех пор, пока не останешься с тайгою с глазу на глаз, пока не побудешь в ней и не поврачуешься ею, тогда только воньмешь ее могуществу, почувствуешь ее космическую пространственность и величие» [9, с. б2].
Мысль о значении природы в нравственном воспитании человека является одной из основополагающих в повести С. Пестунова: «Мне часто приходилось замечать, что люди, живущие в тесном общении с природой, на вольной волюшке, где и солнца, и ветра вдосталь, где можно во весь дых и смеяться и плакать, где можно упасть навзничь под любым кустом или настежь раскрыть себя ветру и солнцу, ходить запросто босым <>, смотреть вокруг себя далеко-далеко и пить-пить глазами зыбучие просторы отчего края, когда красота его тебя радует, - люди в таких местах в большинстве своем необыкновенно чистые, доверчивые, добрые, как вешнее тепло, несуетные и святые даже в своих грехах, справедливые в любых своих поступках» [7, с. З4]. Именно такими и нарисованы герои «Белой птицы - лебеди», живущие на Молчаливом острове, «за угрюмым бурым утесом, где раздваивается Енисей на старый и молодой» [7, с. 8].
Мастерство писателя в изображении суровых сибирских пейзажей - важная составляющая его художественной системы. Природа в его произведениях является не только мерилом духовности и нравственности героев, но и основой их лиризма, а также средством художественной изобразительности. В более поздних произведениях С. Пестунов часто использует в послесловиях пейзажные зарисовки, которые от-
10З
ражают состояние души автора: «А теперь над зыбью осенней степи, раздвигая тоскливое хмурое небо, давившее на землю, каменное солнце горело так светло и доверчиво, что я снова увидел тот весенний радостный день своего праздника. Солнце светило широко и вольно, возвращая к жизни легенды прошлых и наших дней, рождая и молодость, и любовь, и саму жизнь» [10, с. 71].
Пейзаж, который тесно связан с характером авторской речи и образом автора, обозначает его присутствие в авторских отступлениях. В произведениях С. Пестунова пейзаж является в первую очередь носителем патриотических чувств автора. Он изображает родную деревню, птиц и животных, грозный Енисей и могучий тополь, спасший их дом во время потопа.
Все художественные посылы, ориентированные на воспроизведение, описание, ту или иную функциональность пейзажных зарисовок самым непосредственным образом связаны с определенным проявлением авторской индивидуальности С. Пестунова.
Актуальной является во многих произведениях С. Пес-тунова тема труда. Трудолюбие всегда считалось одним из важнейших качеств человека. Особое внимание писатели обратили на него в послевоенное время, когда необходимо было восстанавливать разрушенное хозяйство.
Строительство предприятий, железных дорог, механизация сельского хозяйства, освоение целинных земель коренным образом меняют жизнь многих молодых людей.
Тысячи молодых энтузиастов, приехавших в Сибирь из Москвы и Ростова, Ленинграда и Горького, Красноярска и Челябинска для освоения целинных и залежных земель, несмотря на трудности, суровую сибирскую природу, распахивали нетронутые земли, на ходу осваивали профессии сельского механизатора и хлебороба. Буквально в считанные месяцы возникали на пустом месте новые совхозы, дававшие стране хлеб.
В 1966 году ЦК ВЛКСМ и Комитет по печати при Совмине РСФСР приняли совместное постановление об издании библиотеки «Молодая проза Сибири». Основой ее послужили книги и рукописи, одобренные на зональных семинарах молодых писателей в Чите и Кемерово. Библиотека началась с книги Анатолия Кузнецова «Продолжение легенды» (1967). Всего было выпущено более 50 томов.
Библиотека «Молодая проза Сибири» познакомила читателей со многим интересными прозаиками. В ней дебютировали многие авторы, имена которых сегодня хорошо известны: Г. Немченко и А. Приставкин, В. Чивилихин и В. Шугаев, В. Лихоносов и В. Распутин, О. Куваев и А. Вампилов,
А. Лиханов и В. Потанин, Г. Машкин и А. Черноусов, А. Якубовский и многие другие.
Библиотека «Молодая проза Сибири» стала своего рода коллективным собранием сочинений молодых писателей, отличающимся острой, смелой постановкой многих актуальных проблем, связанных с экономической и хозяйственной жизнью сибирского края. Как отмечает новосибирский литературовед А. Горшенин: «Одной из главных целей библиотеки было привлечение молодежи к Сибири, нуждающейся в свежих силах для освоения и ускоренного развития края. Поэтому вполне закономерно, что сибирские новостройки, гиганты металлургии и энергетики, нефтепромышленные комплексы, научные центры становятся местом действия многих произведений молодых литераторов. Человек и его дело, образ молодого современника - рабочего, инженера, ученого -занимали центральное место в прозе молодых писателей Сибири» [11, с. 326].
Пожалуй, все произведения, написанные на эту тему, объединяет желание авторов показать, как в трудовых отношениях происходит становление новых нравственных ценностей и формирование нового человека.
В центре внимания автора в этом случае стоит не коллектив, а один герой, но решающими в поведении этого героя оказываются принципы коллектива.
Об этом - повести А. Черноусова «Практикант» («Сибирские огни» 1973, № 1) и В. Машина «Сиверко» («Сибирские огни» 1972, № 4).
Герой А. Черноусова Андрей - студент, будущий инженер, который проходит практику на заводе. Своего рода практикант и героиня В. Машина - Лиза, которая становится диспетчером пристани в поселке на сибирской реке Яхе. Оба героя сталкиваются впервые со многими производственными и житейскими сложностями, учатся самостоятельно мыслить и поступать.
Первое знакомство с серьезной жизнью заставляет Андрея понять, что не каждый факт действительности прямо отвечает теории. Он приглядывается к людям, к организации труда, и постепенно вырабатываются его собственные представления. Ему, будущему инженеру, приходится задуматься и о ведущем типе современного рабочего и о том, почему завод никак не может преодолеть штурмовщину.
Конечно, Андрей - только практикант и всех производственных проблем не решит, но радует читателя то, что он не отмалчивается в трудных ситуациях. Когда в цехе случилась авария по вине отличного слесаря Гены, Андрей прямо заявляет мастеру: «Геннадий-то как раз меньше всего виноват. Он устал, Гена, измотался» [12, с. 31]. Свои, пусть незначительные открытия формируют не только мнения Андрея, но и его характер.
В целом же, повести свойствен оптимистический взгляд на окружающую действительность, характерный для большинства произведений А. Черноусова. В центре его творчества люди, неравнодушные, беспокойные, энергичные, не на словах, а на деле выступающие против безразличия, рутины, косности, безответственности в различных их проявлениях.
Лиза Колокольцева в повести В. Машина становится диспетчером порта, не имея ни знаний, ни опыта. Ее обязанность - «заполнять журналы да связь держать». Она очень скоро втянулась в работу, а обстоятельства заставили проявить и расторопность, и смекалку, и волю.
Лиза «прижилась» в коллективе. Ее любят и поддерживают другие люди, потому что сама к ним небезразлична. Она помогает ослепшему шкиперу Гаврюхину, жене пьяницы Жолудева, пытается помочь ему преодолеть его пагубную страсть. В конце повести Лиза выступает против махинаций начальника пристани Горчакова. «Нет, В. Машин не ведет свою героиню к триумфу, - пишет критик В. Оботуров, - но показывает, что ее гражданское самоопределение состоялось» [13, с. 36].
Анализируя произведения, входящие в «Молодую прозу Сибири», критик В. Саватеев подчеркивает то, что эти произведения «разные по своим внутренним задачам, по художественным достоинствам, по творческой манере их авторов, объединяются общим стремлением запечатлеть героику труда, показать молодых людей высокого романтического склада души, поистине преданных делу, которому они служат» [14, с. 58].
Например, В. Поволяев любил изображать человека в моменты высшего напряжения духа, его герои живут каждый день на краю гибели или победы и дорожат больше, чем жизнью, товариществом.
Действие в повести В. Поволяева «Двенадцатая буровая» («Новый мир», 1974, №1, была также опубликована под названием «Горячие дни в холодную пору»; «Роман - газета», 1974, № 34) развивается медленно, словно исподволь, ничто не предвещает беды. Но вот на двенадцатой буровой скважине, которую все считали пустой, неожиданно появилась нефть и начался пожар.
Только очевидец происходящего мог так ярко и правдоподобно передать масштабы, неукротимый характер вспыхнувшего нефтяного костра: «. настил, едва освещенный фонарями, стал разваливаться на глазах, доски отпрыгивали в стороны и, вихляясь в воздухе, уносились в тайгу; потом рядом с вышкой поднялся черный куржавистый столб, скрылся в выси, взметнулись большие темные предметы - обломки трансмиссии, со звоном стукнулись о перекладины вышки в том месте, где находилась площадка верхового. И словно
выпалило орудие - фонтан взорвался розовым пламенем, мгновенно высветив тайгу на многие километры.... Дымилась густыми клубами земля, и быстро таял снег» [15, с. 40].
В. Поволяев показывает отвагу и самоотверженность, с которой идут на бой с огнем люди, как закаляются, проходят испытание характеры, проверяются профессиональное мастерство, нравственные качества людей.
Целых два дня «ходит гоголем» сварщик Косых: ведь ему поручено провести важную, ответственную сварку в опасной близости к огню. Но Косых не выдерживает испытания, поддается «звериному страху» и в самый последний момент бросает все и бежит прочь. И дело вовсе не в том, что, как говорит он сам, ему не хватает знаний, профессионального опыта для сложной работы. Не хватает ему должного нравственного, духовного опыта.
Душевная черствость Косых проявлялась и раньше (вспомним случай, когда он застрелил копалуху Катьку, которую кормила вся бригада). Автор убеждает нас в том, что изъяны в душе особенно очевидно проявляются в трудные минуты жизни человека.
Этому персонажу автор противопоставляет в повести двух героев: безымянного сварщика, который занял место Косых и «начал варить - буднично, не спеша, будто показывал в учебном классе, как сооружается тот или иной шов»; и совсем молодого Витьку Юрьева, страшно обгоревшего, но предотвратившего взрыв на скважине.
Итак, многие авторы «Молодой прозы Сибири» затрагивают в своих произведениях вопросы морали, человеческих отношений. Их больше всего привлекает жизнь молодежи, ее дела, мысли, чувства, возможность раскрыть ее внутренний мир через отношение к труду. Как мы уже упоминали, не остался в стороне от решения этих проблем, вопросов и С. Пестунов. Размышляя о том, почему Анна и Белостоковы живут на острове, где «ничего, кроме простора и воды не видят», он делает простой вывод: «. любят они свою работу, в которой своя романтика, свои трудности» [7, с. 69 - 70].
Автор рассказывает историю о том, как Анна и Мария Степеновна чуть не погибли, пытаясь поставить новый бакен, взамен унесенного весенним бурным Енисеем. Ногу Марии Степановны захлестнуло веревкой, к которой был привязан новый бакен, лодка перевернулась, и спаслись женщины только благодаря проплывавшему мимо катеру. Доставив домой «полуживую, перемерзшую» Марию Степановну, Анна на другой лодке поплыла снова к опасному месту. «В эту ночь фарватером, единственным в этом месте узким коридорчиком, в стороне от подводных клыков, прошли три баржи-самоходки с ценным грузом для Саянской ГЭС, танкер и два катера-лесовоза, ориентируясь на красный фонарь, что горел
в руках Анны. И никто из тех, кто плыл в эту темную дождливую ночь, когда вокруг так бунтовала вешняя вода, что даже бревна в лихих вихряках вставали на дыбы, как жеребцы в драке, - никто из проплывающих мимо не догадывался даже, не подозревал, что рядом с красным светом бьется сердце смелой женщины» [7, с. 71 - 72].
Акцент на теме труда является характерной чертой творчества С. Пестунова. Истоки этого вновь просматриваются в биографии автора, когда Великая Отечественная война установила свои суровые критерии испытания на прочность, а оставшиеся без мужей и отцов, ушедших на фронт, женщины и дети в тылу делали все, что возможно для победы. Уже в 1946 году двенадцатилетний Сережа носил на груди медаль «За доблестный труд». В предисловии к книге своих стихов «Заповедная обитель» он с юмором рассказывает о том, что никогда не гнушался никакой работы «. в спорте брал первые призы, по фото - премии, а по чистке сортиров довольно большие по тем временам деньги», а на вопрос корреспондента газеты «Хакасия»: «Что Вы цените больше всего в людях и в себе?» [16, с. 5], ответил: «Труд. Любой. Трудиться -этому с детства меня научила мать. <. > Как бы меня ни прижала жизнь, я твердо знаю: только труд, неустанный, кропотливый, целительный и спасительный, спасет и вылечит меня от любой напасти» [17, с. 5].
В более позднем творчестве тема труда в прозе С. Песту-нова раскрывается в образах близких для писателя людей -матери, бабушки, сестры, односельчанок.
Основной характерной чертой литературы Сибири является ее тесная связь с жизнью, народом, его интересами, способность чутко откликаться на запросы времени. Литературовед А. Кошелева отмечает: «При наличии многоликих стилей и авторских почерков к писателю предъявлялись высокие требования - идейная значимость и художественное совершенство, глубина проникновения в жизнь своего народа, соответствие произведения современным эстетическим критериям» [18, с. 120]. Исходя из вышесказанного, мы можем говорить о том, что, откликаясь на запросы времени, соотнося с ним свое художественное слово, С. Пестунов в повести «Белая птица - лебедь» утверждает любовь, родную природу и труд как высочайшие общечеловеческие нравственные ценности, все то, чем жива большая литература. Возвращаясь к словам
В. Зазубрина о достойном месте в отечественной литературе сибирской литературы, необходимо подчеркнуть, что эта литература, несет свои биологические, экономические, географические факторы, которые «не могут не класть своеобразного отпечатка на творчество сибиряков» [2, с. 35], выделяют это творчество из типологического ареала эпохи, демонстрируя яркое авторское «я» его создателей.
Библиографический список
1. Микешин, А.М. Первые шаги по пути социалистического реализма // Проблемы литературы Сибири ХУП-ХХ вв. (Материалы к «Истории русской литературы Сибири»). - Новосибирск: Наука, 1974.
2. Кухар, М.А. Развитие сибирской прозы в первой половине 20-х гг. XX в. // Вестник ХГУ им. Н.Ф. Катанова. Серия 6. Филология: Литературоведение. - Выпуск 3.
3. Плюхин, В.И. Писательская критика Сибири. - Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета, 2007.
4. Чмыхало, Б. А. Литературный регионализм. - Красноярск: КГПИ, 1990.
5. Солженицын, А. Слово при вручении премии Солженицына Валентину Распутину 4 мая 2000 года // Новый мир. - 2000. - № 5.
6. Абельтин, Э.С. Пестунов. Белая птица - лебедь // Сибирские огни. - 1980. - № 8.
7. Пестунов, С. Белая птица - лебедь: Повести. - М.: Современник, 1975.
8. Абельтин, Э. О творчестве С. Пестунова // Вопросы развития хакасской литературы. - Абакан, 1990.
9. Астафьев, В. Царь-рыба: Повествование в рассказах. - М.: Советский писатель, 1980.
10. Пестунов, С. Сватова деревня: Повесть. - Красноярск: Красноярское кн. изд-во, 1979.
11. Горшенин, А. В. Лица сибирской литературы. Очерки и эссе. - Новосибирск: РИЦ НПО СП России, 2006.
12. Черноусов, А. Практикант: Повесть // Роман - газета. - 1974. - № 12.
13. Оботуров, В. Сегодняшние заботы // Литературное обозрение. - 1973. - №7.
14. Саватеев, В. Романтики и реалисты // Литературное обозрение. - 1974. - № 12.
15. Поволяев, В. Горячие дни в холодную пору: Повесть // Роман-газета. - 1974. - № 12.
16. Пестунов, С. Заповедная обитель: Сборник стихов. - Абакан: Хакасское книжное издательство, 1995.
17. «Ромашки живут нараспашку на моем небогатом лугу» // Хакасия. - 1994. - 19 марта. 18. Кошелева, А.Л. Хакасская поэзия 1920-1990-х годов: типология и закономерности развития. - Абакан: Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2001.
Статья поступила в редакцию 12.08.09
