CC BY
19
А.В. Шпак
Тенденции системного изменения государственно-правовой организации
информационного общества
Без системного осмысления проблемы при практическом отсутствии политической и гражданской конкуренции в социальном пространстве России, начальные аспекты демократии «виснут» в центристской политической конфигурации, которая существует за счет политической пассивности населения. Этот замкнутый круг очень трудно разорвать. Попытаемся обозначить основные теоретические проблемы, разрешение которых позволит изменить ситуацию.
В досистемном когнитивном пространстве те или иные системные закономерности понимались так, как это было необходимо для форматирования конкретных ситуаций государственного управления. Эти аспекты воспринимались как основы естественного права и регулировали такие системные элементы, как свобода, насилие и конфигурация паттернов. В принципе современное мировоззрение постмодернизма показало, что мир для нас имеет такую форму, какую мы ему «придаем». Основой интерпретации в этой парадигме сознания выступают нарративы, которые позволяют людям создавать соответствующие дискурсы в качестве смысловых образцов [1; 11]. Конкретные смысловые образцы или паттерны «обслуживают» определенную социальную реальность.
Основой государственной организации в системном отношении выступает паттерн «насилие-свобода». Эта методология позволяет установить соответствие между нормативным поведением членов общества и той институциональной потребностью, которая формируется в социальной системе. В отношении содержания правовых норм этот паттерн выражает содержание противоречия «подчиненность-самодеятельность», который создает формат члена сообщества, ориентированного в государственном пространстве в соответствии с потребностями существования системы.
С точки зрения институциональной функциональности, паттерны сознания своим содержанием обеспечивают всестороннее существование системы. Например, политическая организация социальности как форма реализации сознания создает формат субсистемы тотального управления, направленный на обеспечение безопасности суверенного государства. Право, в свою очередь, создает универсальную нормативную основу, обеспечивающую как существование конкретной политической системы, так и данного общества в целом. Адекватное соотношение права, политики и социалитета формируют общественную систему, которую мы привыкли называть процветающей, стабильной или развивающейся. Несоответствие тех или иных элементов общесистемному содержанию приводит к рассогласованности целого. Тот или иной дисбаланс целого, причиной которого выступает неадекватность содержания элементов или их понимания, а также неспособность субсистемы управления согласовать единство, приводит к состоянию общества, называемому кризисом, стагнацией, коллапсом или крушением.
В постиндустриальном обществе, как мы видели, господствует сочетание либерального и постлиберального права. Причем, либеральные нормы права начинают пониматься глубже, чем в индустриальном обществе. Научное понимание тенденций развития либерального права приводит к осмыслению норм как системных и целостных, которые как «живые организмы права цивилизованных народов составляют вместе единое целое... которое еще никому не удавалось обозреть во всей полноте» [2].
С. Алексеев, осмысляя право третьего тысячелетия, обращает внимание на сущность права как системы либеральных норм и ценностей, которая сочетается с государством и юридическими структурами, состоявшимися как «демократические» и «правовые». Он выделяет три аспекта, характеризующие «право цивилизованных народов». К ним относятся:
- реализация в системе юридических норм прав человека, пронизывающих юридические механизмы, принципы, законодательство и правоприменение в обычном порядке. В этой своей части развитая либеральная система тождественна с последовательным гуманистическим правом;
- господствующее положение права в качестве доминирующего регулятора в обществе. В данном случае право превращается в структуру управления обществом и главной ценностью политической культуры, определяющей гражданское поведение членов сообщества;
- концентрация в юридических системах развитых государств оптимальных нормативных средств и механизмов, создающихся на основе правовой конвергенции [2].
Подобная система правовых отношений, предполагающая юридически активную культуру граждан, приходит на смену подданничества, при котором в случае несоответствия элементов системы друг другу господствует низкая гражданская активность. А при готовности населения терпеть лишения происходит перманентное изменение конфигурации общественной организации, скрывающее системные противоречия и позволяющее элите сохранять прежнее положение до определенного
критического момента, вызывающего принципиальные изменения в системе, например, смена форм собственности в России.
Когнитивное назначение сознания заключается в таком истолковании, понимании фактов реальности, которое объясняет рациональным образом системное содержание общества и может выступать в качестве ментальной основы для его формирования, создания и управления, т.е. придания социальной системе соответствующей конфигурации [3]. Например, адекватное осмысление проблем правовой организации в пространстве общественной системы позволяет осуществлять взаимодействие членов сообщества, чья активность будет направлена на легальное и легитимное воспроизводство системы.
В идеале, совпадающем с управлением, основанном на информационных технологиях, прообразом которого выступает идея электронного правительства, виртуальный паттерн социальной системы тождественен ее реальному содержанию [4]. Данное соответствие позволяет в чистом виде «конструировать» реальность. Правовые нормы в этих условиях превращаются в социально оправданные схемы деятельности. Насилие в принципе приобретает виртуализированную форму. До настоящего времени не существует такого научного осмысления общества, политики и права, которые были бы достаточны для адекватного управления в оптимальном режиме. Поэтому в целях оптимизации политико-правового управления, наряду с когнитивным фактором организации используется политическая активность членов сообщества. Она, в частности, реализуется через политическую культуру и активность населения и в разных формах общества имеет различную конфигурацию, которую мы фиксируем в категориях прав, свобод, насилия и различных форм гражданской активности.
При таком подходе наиболее развитые государства находят конфигурацию общества как системы при помощи следующего набора ресурсов: научное и гражданское осознание социальной формы; демократические процедуры осмысления и оформления инноваций в политике и праве; гражданская активность, политическое участие и протестная деятельность; активное воздействие на общество лидеров и оппозиционных пассионариев и т.д. Вступление общества в постземледельческую эпоху было связано с поиском новых форм организации социальной системы, которой никогда прежде не было. Это обстоятельство было напрямую связано с открытостью институционализации, необходимой для адекватного использования технологического потенциала, превратившегося в ось, вокруг которой создавалась инновационная конфигурация государственно-правового управления.
По мере развития общества индустриального типа менялись способы понимания его потребностей и социальная конфигурация. До сих пор нет единой идеологии, определяющей пропорции государственно-правовой организации. Еще меньше единства среди людей по поводу идеальной социальной конструкции. Причем, если христианская идеология государства и права продержалась значительно больше тысячи лет, то современные позиции меняются все чаще и чаще. Монистические воззрения сменились плюралистическими, идеологии стали альтернативными. По поводу одного и того же процесса, например, определенности нормативной конфигурации, уже никогда не будет единого мнения и общей позиции. Мир становится миром взаимодействия субъектов системы, миром коммуникаций и виртуальной реальности.
Мы обращали внимание на парадигмы институционализма, конструктивизма, неоинституционализма, синергетики, системности и ряд других. Эти парадигмы возникли во второй половине прошлого века, и тем или иным образом участвуют в создании конфигурации технологических и организационных пространств [5]. Эти парадигмы по-разному интерпретируют современное общество, обладают различным влиянием на управленческую организацию. Их содержание не всегда носит конфигуративную структуру, в этих позициях различных мыслителей множество моментов тождественного характера, есть множество различий. Никто не в состоянии установить их жесткую субординацию. В то же время все они возникли в пространстве западной индустриально-информационной культуры и различным образом позволяют осмыслить тот сложнейший процесс культурной трансформации, который мы переживаем. Рассмотрим некоторые аспекты системной организации современного общества в соответствии с содержанием современных парадигм.
По нашему мнению, наиболее общей парадигмой современного познания является сетевая интерпретация мира [6]. Ее суть можно выразить как систему, воспроизводящуюся каждым ее элементом. В принципе эта организация является адекватной для общества, к которому мы движемся через информационную культуру. Если свобода в обществе достигнет такого уровня, при котором условия жизнедеятельности большинства людей будет совпадать с их потребностями, задача создания сетевой конфигурации в принципе может быть решена. Поскольку свобода в настоящее время выступает устойчивым паттерном, определяющим конфигурацию государственно-правовой организации, можно утверждать, что цивилизация идет этим путем.
Можно наметить вероятные шаги движения к сетевой конфигурации. Так, в соответствии с институциональными установками, люди действуют на основании норм без особого принуждения, в отличие от нормативности государственно-правового характера. Последние столетия показали, что насилие в общем и целом необходимо для принуждения людей к определенному образу жизни в условиях системных диспропорций, воспринимаемых как неравенство, несправедливость и т.д. Институциональный подход [7] обнаруживает глубокую ускоренность естественной нормативности, упорядочивающей жизнь в любых условиях.
К институциональным паттернам примыкают матрицы конструктивизма. Мы их обсуждали достаточно подробно. Суть паттернов конструктивизма заключается в том, что в задачи управления входит обнаружение и понимание тех институциональных норм, которые складываются в естественном жизненном процессе. Приближение нормативности к институциональным пропорциям позволяет сформировать конфигурацию естественного права любой социальной формы. Воспитание молодежи в соответствии с этими естественными нормами делает практически излишней конфигурацию, основанную на санкционированном насилии, т.е. государство. Его воздействие будет востребовано только в пограничных случаях девиантного характера [8].
Дальнейшее развитие паттерна организационной самореализации можно найти в неоинституционализме. Основой неоинституционализма является реакция сознания на высокодифференцированный рынок. В западном обществе начала века развиваются рыночные процессы, отличающиеся инновационными пропорциями. Участники этого процесса - высокоразвитые профессионалы с высоким уровнем субъектности, задача которых заключается не в реализации имеющихся технологий, а в создании технологий инновационного характера. Конкуренция на рынке зависит от способности множества подобных субъектов создавать пространства с новыми свойствами высокоэффективного уровня. Подобная деятельность осуществляется за счет использования сетевых информационных ресурсов и превращения их в соответствующие технологии [9].
С конца прошлого века подобная деятельность стала осуществляться в субсистемах с демократической организацией, в которых отсутствует вертикаль управления, и сама структура управления меняется в зависимости от задач, стоящих перед корпорацией. Нормативность паттерна с подобной конфигурацией носит открытый конвенциональный характер.
Для осуществления подобного управления в государственной организации, как утверждают сторонники неоинституционализма, необходим открытый доступ к созданию организаций, в том числе и политического характера [10]. Открытый доступ к организациям в государстве позволяет за счет политической конкуренции осуществлять «настройку» конфигурации политического управления в оптимальном демократическом режиме. Политическая конкуренция позволяет изменять государственно-правовые паттерны в соответствии с необходимостью конкурентного участия в пространстве высокодифференцированного рынка.
Опираясь на отмеченные аспекты современного управления, можно сформировать следующую модель базового паттерна государственно-правовой организации постиндустриального общества:
- нормативность и конфигурация структуры управления основывается на той естественной институционализации, которая обеспечивает конкурентоспособность в реальном времени;
- институциональные паттерны общество сознательно использует для воспитания поколений, готовящихся к социализации, превращая их содержание в устойчивые схемы деятельности членов общества;
- за счет господства технологических пропорций в обществе институциональная нормативность в государственном воспроизводстве становится определяющей, позволяя снизить бюрократическое влияние и расходы на содержание государственного аппарата;
- оперативность управления достигается за счет открытого доступа членов общества к участию в политической конкуренции, которая позволяет сократить сегмент нетехнологических интересов, реализуемых в практике деятельности государства;
- сфера государственного управления перемещается из сферы субъективной деятельности элиты в сферу информационных технологий, приближаясь по своей эффективности к рыночному воспроизводству.
Кроме указанных аспектов современной организации общества следует учесть познавательные ресурсы синергетической парадигмы. Она концентрирует свое внимание на свойствах неравновесных систем. Свойства неравновесности позволяют в определенных состояниях системы использовать ресурсы случайного характера для ее трансформации в новую форму. По мнению Г. Хакена, одного из влиятельнейших автора синергетической системы как формы взаимодействия, современные информационные технологии значительно меняют структуру государственной организации общества
[5].
Основным пафосом позиции синергетической парадигмы является утверждение о переходе от государственной организации к самоорганизации. Содержательно-технологические изменения
современного общества позволяют людям переходить к формам деятельности, свободным от государственного контроля. Освобождение от контроля может привести к появлению нестабильности системы. В то же время в обществе появляется возможность совмещать деятельность государства со структурами, основанными на гражданской активности. Это изменение конфигурации позволит сократить сектор управленческой структуры за счет добавления инициативной деятельности населения. Следует отметить, что при советской власти многие институты самоорганизации были использованы при управлении обществом. Все отличие заключается в том, на что направлены данные элементы системы на усиление власти или на развитие свободной самодеятельности людей.
С точки зрения синергетики возможны следующие изменения конфигурации государства:
- значительная приватизация деятельности государства, в том числе, правоохранительной и даже, частично, судебной;
- переход от примитивно-линейной, иерархической формы организации, к самоорганизации, в значительной мере использующей самодеятельность населения;
- оптимизация управления на основе коллективных сетей принятия решений, в которых использовались распределенные знания, оптимизирующие форму коллективных решений в отличие от сугубо политических;
- появление новых параметров порядка, которые будут действовать на людей за пределами правовых норм. К ним можно отнести этику и религию как источник нормативности в пространстве самоорганизации;
- формирование плюралистичной нормативности, которая может действовать в разных субсистемах общества. Например, возможны различные формы этики, которые действуют в пределах одной и той же нации;
- повышение уровня личной ответственности за результаты деятельности члена общества, приходящее на смену нормативному контролю;
- появление новых способов формирования политического мнения и политической воли на основе деполитизированных способов передачи знаний в пространстве информационных технологий и устойчивой обратной связи со стороны получателей информации;
- дополнение и замещение партийной дисциплины ответственным сознанием отдельных людей;
- появление и распространение «прямой демократии» на основе информационной коммуникативности;
- распространение негосударственной и неконтролируемой политическими средствами системы образования, основанной на информационных технологиях;
- повышение уровня культурной доступности результатов научных исследований и достижений искусства;
- упрощение системы налогообложения и увеличение прозрачности ее функционирования;
- поощрение финансирования социально значимых проектов частными лицами, развитие меценатской деятельности;
- увеличение количества альянсов и добровольных организаций, наряду с возможностью изоляции от общения и конкуренции с другими субъектами системы [5].
Как видим, из перечня возможных изменений конфигурации государственной организации, предложенной Г. Хакеном, многие процессы уже происходят, некоторые активно обсуждаются учеными и политиками. Сам автор констатирует, что выход из-под политического контроля не дает безусловной свободы. Люди становятся заложниками вещественного принуждения. Возникновение данной социальной структуры, как утверждает Г. Хакен, зависит от того, насколько адекватной будет позиция людей, живущих в современную эпоху, «каждый отдельный человек осознает, что он является частью общества, прислушивается к синергетическим закономерностям и после этого надлежащим образом действует» [5].
С данной позицией синергетического конструктивизма перекликается позиция цивилизованного права, сформулированная С. Алексеевым. Он приходит к выводу, что в основе права лежат два начала: опыт и разум. «Опыт решения жизненных ситуаций, которые по самой сути нуждаются в том, чтобы на твердой, строго фиксируемой, гарантируемой основе были определены права (реализуемые и защищаемые). Разум, который в разных своих проявлениях включается для обеспечения такого рода решения на рационально основе и в оптимальном варианте.
И вот на этой основе в ходе развития (судебной практики, прямого законотворчества) формируется "правовая материя", в которой действует своя логика. А эта логика (свидетельствуя о главной "тайне" права, о его органической "настроенности", и отсюда, можно предположить, его глубоком мирозданческом предназначении) "ведет" право как явление рационального порядка к смыслу цивилизации - к обеспечению свободы человека, раскрывающей индивидуальность человека как духовной личности, а также к исключению из жизни людей "бесовского" зла - произвола, насилия» [2]. Как видно из приведенной цитаты, позиция полна символов, которые можно толковать достаточно
разнообразно. Подобная ориентация на обнаружение тайны права, основанной на разумном преобразовании опыта в ходе судебного и прямого законотворчества, способной выявить логику, а значит, прогностику, форм права, которые позволят разрешить развитие индивидуальности и минимизировать насилие и произвол.
Активистская правовая и политическая культура и гражданское участие каждого человека превращаются в важнейший параметр порядка, влияющий на формирование адекватной организации государства и права. Развертывание глобализации в формах, в которых не будет реализован разум и «тайна» права, с ее внутренней нормативной логикой, скорее всего, приведет либо к мировой диктатуре, либо к состоянию хаоса из-за архаичности государственной организации в отношении ресурсов информационного общества.
Литература
1. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998.
2. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2002.
3. Мартыненко В.В. Социальная эпистемология и политика. М., 2008.
4. Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. М., 1994.
5. Хакен Г. Самоорганизующееся общество. Ижевск, 2003.
6. Сетевая культура: исследовательские подходы и практики. М., 2005.
7. Баранов П.П., Шпак А.В. Сила права: политико-институциональный анализ. Ростов н/Д, 2004.
8. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.
9. Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург, 2004.
10. Норт Д., Уоллис Дж., Вейнгаст Б. Концептуальный подход к объяснению истории человечества // Эковест. 2007. Вып. 6. № 1.
11. Jameson F. Postmodernism or the Cultural Logic of Late Capitalism // New Left Review. 1984. July -
August.
