CC BY
200
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 5 (143).
Филология. Искусствоведение. Вып. 29. С. 134-142.
С. А. Чугунова
ТЕМПОРАЛЬНЫЕ КОНцЕПТЫ И МЕТОдЫ
их исследования
При попытке объяснить свое понимание времени человек, как правило, прибегает к словам и выражениям, описывающим движение. Статья рассматривает различные подходы к природе концептуализации времени и методы ее исследования. Психолингвистический эксперимент на носителях русского языка показал, что когнитивные модели темпоральности, получаемые в результате только препарирования языка, не соотносятся с моделями, получаемыми при непосредственном обращении к индивиду.
Ключевые слова: когнитивная модель, темпоральность, темпоральный концепт.
Представление о времени является ключевым в категориальной сетке мышления и в модели мира, выстраиваемой каждой культурой1. Изыскания по проблеме концептуализации времени проводятся с различных позиций, которые по-разному трактуют само понятие концепта, с помощью которого объясняются ментальные и психические ресурсы нашего сознания.
В лингвокультурологии концепт времени как базовая единица культуры, «ее концентрат», исследуется через контрастивный и типологический анализ манифестирующих его языковых единиц. Для описания концепта может быть применен целый комплекс исследовательских процедур, таких как дефиниро-вание, этимологический и контекстуальный анализ, анкетирование и т. д. Выявленные смысловые признаки позволяют составить ценностно-образно-понятийный, или аффективно-перцептивно-когнитивно-понятийный, «портрет» этого «многомерного социопси-хического образования». Сложный характер концепта выявляется через призму семиотического, структурного и типологического подходов. Семиотический подход базируется на противопоставлении прагматики, семантики и синтактики как важнейших знаковых сторон. Структурный подход к изучению категориального кластера времени состоит в освещении согласования темпорального признака глагола с соответствующими признаками в глагольном окружении на уровне предложения и целостного контекста высказывания. Типологический подход направлен на выделение типов представления времени в категориальных системах языков, с одной стороны, и в различных функциональных стилях речи, с другой. Использование указанных подходов
позволяет выделить основные признаки времени, такие как линейность, векторная направленность, измеряемость, несовпадение по ряду характеристик реального и контрфактического времени, точечная и процессуальная представленность события на временной шкале и т. д.2
При лингвокогнитивном и психолингвистическом подходах концепт понимается как оперативная единица памяти, позволяющая непротиворечиво связать языковое и неязыковое содержание психики человека в единую континуальную модель3. Поскольку концепт как идеальная сущность, наравне с близкими, но не тождественными, хотя зачастую взаимозаменяемыми понятием и значением, не поддается непосредственному наблюдению, единственный способ приобретения знаний об этом феномене - моделирование. Концепт
- это модель, позволяющая условно членить содержание сознания человека на «кванты»4. Другое дело, что концептуальные модели, получаемые в результате только препарирования языка, не соотносятся с моделями, получаемыми при непосредственном обращении к индивиду. Поэтому важно различать позиции: «принимается за» и «функционирует как»5.
В когнитивной лингвистике применяются методы, во многом близкие структурной, описательной лингвистике, т. е. устройство и содержание концептуальной / когнитивной базы сознания моделируется исключительно на основе изучения языковой структуры. Так, лексические темпоральные концепты изучаются с опорой на омонимический, мо-носемический или полисемический подходы и определяются на основании целого ряда критериев: этимологического, грамматического, контекстуального, включая критерии значения, когнитивных антецедентов, фено-
менологического опыта6. Следует отметить, что лексические концепты в качестве ментальных репрезентаций, непосредственно связанных с языком и служащих средством доступа к концептуальному знанию, не приравниваются к последнему. Лексические концепты - это семантические, а не концептуальные единицы в том смысле, что не все концептуальные репрезентации получают выражение в языке. Лексическим концептам приписывается непосредственная связь с определенной языковой формой, причем одна и та же форма может быть связана с широким диапазоном концептов, как, например, в случае с лексемой time в английском языке: Time flies when you ’re having fun / The time for a decision is getting closer / The old man’s time [= death] is fast approaching / Time flows on (forever). В первом примере time манифестирует длительность, течение времени, во втором - момент, в третьем - событие, в четвертом - матрицу, или событие, в котором случаются все другие события7.
В. Эванс выстраивает полисемантическую сеть для лексемы time, в которой все смыс-
интервал, связывающий последовательные события. Если события не ощущаются как последовательные, то нет ощущения и самой длительности. Причем временные отношения такого рода могут устанавливаться не только между двумя событиями, но и между интервалами. Меньшие интервалы укладываются в большие, вплоть до интервала длиною в человеческую жизнь - между рождением и смертью: The relationship lasted a short time /It was a long time ago that they met /In the past, all that time that you were away from me, you really went on existing / During their ill-fated marriage they fought a lot/ some/much of the time / The time of life is short; To spend that shortness basely were too long /My face, during this time, can best be imagined as a study in strain / He returned to Germany for good in 1857, moving for a time to Berlin. В каждом из этих примеров лексема time ассоциируется с интервалом, который соотносится с определенным состоянием или процессом8.
Для уточнения отдельности того или иного концепта в семантической сети предлагается три критерия: 1) значения, которое не долж-
лы, или лексические концепты, представляют собой диахроническое развитие первичного концепта «длительность» (duration) (см. рисунок). Длительность определяется как
но совпадать от концепта к концепту, 2) концептуальной переработки, или ограничений семантической сочетаемости в контексте, 3) особенностей грамматических конструкций
на формальном языковом уровне. С точки зрения В. Эванса, статус концепта в качестве отдельной репрезентации в сети подтверждается при удовлетворении критерия значения и еще одного критерия, так как на практике в различных контекстах значение может интерпретироваться по-разному (contextual modulation). Рассмотрим два примера: The romance fizzled out of the relationship after only a short time /Looking back on the evening of their first date, it seemed to the couple that the time had flown by. В обоих примерах манифестируется длительность (интервал), но в первом примере эта длительность перерабатывается в терминах физической длины (a short time), а во втором - в терминах движения (flown by). В данном случае удовлетворяется критерий концептуальной переработки, так как имеют место различия в семантической сочетаемости концепта, стоящего за существительным time. Но так как по критерию значения различий не наблюдается - и в том, и другом случае выражается длительность, делается вывод о том, что здесь в обоих предложениях манифестируется один и тот же концепт. В третьем примере Time flows on forever манифестируется матрица, т. е. неограниченная сущность с вечным, неизменным течением. Значение отличается от предыдущих примеров, в которых имелся в виду ограниченный интервал. Что касается критерия концептуальной переработки, то очевидно, что в значении матрицы time не может употребляться в терминах физической длины *Time flows for a short period или дейктического движения *Time has flown (rapidly) by, так как полученные контексты не позволяют воспринимать время как вечную неограниченную сущность с неизменным движением. Поэтому удовлетворение сразу по двум критериям позволяет убедиться в том, что в третьем примере мы имеем отдельный концепт, стоящий за лексемой time.
Валидность первичного (базового) концепта в качестве такового (the Sanctioning Sense) устанавливается, как было уже сказано, с помощью языковых, когнитивных и феноменологических критериев. Во-первых, должна прослеживаться непосредственная связь с исторически самым ранним значением, зафиксированным в языке. Во-вторых, этот концепт должен доминировать в семантической сети, и, в-третьих, все другие концепты должны выводиться из данного концепта. В-четвер-
тых, первичный концепт должен иметь очевидный когнитивный антецедент и, в-пятых, увязываться с реально ощущаемым чувственным опытом на феноменологическом уровне. Итак, по первому критерию синхроническое значение «длительность» должно быть исторически связано с самым ранним значением данной лексемы, зафиксированным в языке (the Origination Sense). Считается, что словоформа time произошла от гипотетической словоформы *to-mon, состоящей из реконструированного глагольного корня *te (‘простираться / расширяться’) и суффикса mon со значением абстрактной сущности. Несомненно, процессы простирания и расширения коррелируют в нашем опыте с длительностью. Таким образом, этимология лексемы time связывает ее с понятием интервала. Согласно Оксфордскому словарю английского языка в древнеанглийском в значении интервала, например, ‘часа’, также использовалась словоформа tide (be foure & twenty tydes in day
& in ру nyet), но с XVI века она потеряла свое прежнее значение и стала употребляться исключительно как ‘tide of the sea’.
Прослеживая взаимосвязь концепта «длительности» и, например, концепта «момента», В. Эванс ссылается на межличностный опыт. В социальной психологии полагают, что общество может успешно существовать только тогда, когда большинство его членов подчиняется общему условно выработанному социальному ритму, который отсчитывается специально созданными приборами - часами и календарями. В средневековой Европе этот ритм во многом определялся религиозными канонами. В монастырях каждый день делился на семь канонических часов (лат. cloca - ‘колокол’), каждый из которых связывался с определенной деятельностью, особой молитвой и возвещался звоном колоколов. Корреляция колокольного звона (сигнала) с интервалом (каноническим часом) привела к тому, что в языке лексема hour стала употребляться по отношению к сигналу безотносительно к длительности: What’s the hour?9 То же мы обнаруживаем и в других языках, например, немецком (Um wieviel Uhr?) и французском (Quelle heur est-il?). Конечно, тот же колокольный звон также продолжается в течение определенного времени, но все дело в том, что меньший интервал, входящий в больший интервал, по сравнению с последним как бы «сжимается» и начинает восприниматься
как момент, лишенный какой-либо длительности. По мнению исследователей, темпоральная компрессия - результат работы эпизодической памяти, для которой, в отличие от семантической и процедуральной памяти, характерна высокая степень эрозии. При воспоминании события теряют свою длительную составляющую: Where did all this time go? The term has sped by, и чем «старше» событие, тем оно оказывается короче.
В качестве когнитивного антецедента называется нейрофизиологический механизм восприятия - «перцептуальный момент», благодаря которому разномодальная информация «собирается» в целостный перцепт, находящийся в фокусе сознания не более 2-3 секунд. Способность связывать последовательные перцепты, удерживая их в памяти, наделяет нас ощущением длительности и, как результат, последовательности. Что касается феноменологического уровня, то психологи много пишут о том, что человек способен прямо и буквально ощущать длительность (duration) и одновременность (simultaneity), причем независимо от восприятия внешних изменений, т. е. движения, благодаря чему формируется концепт времени9.
Необходимо заметить, что в когнитивисти-ке, теперь уже не только западной, но и отечественной, большую популярность получила теория когнитивной метафоры10, в рамках которой сложился ряд гипотез относительно природы концептуализации времени и происхождения времени как такового. По одной из них (the event-comparison hypothesis)11 время считается абстрактным концептом, артефактом, выводимым сознанием через сравнение наблюдаемых событий (изменений) внешнего мира, таких как восход и закат солнца, смена времен года, колебание маятника, перемещение стрелок часов, вращение колеса и т. д. Поскольку за абстрактными понятиями не скрывается непосредственный чувственный опыт, мы постигаем их через призму конкретных примеров. Время - результат вторичной концептуализации, в результате чего темпоральные концепты копируют структуру концептов пространства и движения вместе с языковыми выражениями последних. Так, предполагается, что метафора ‘время есть движение’ основывается на том, что и время как последовательность событий (ибо само время есть ничто), и движение предусматривают только одно измерение. Такой подход
согласуется с положениями экологической психологии Дж. Гибсона12, в соответствии с которыми время - иллюзия, если не поддается непосредственному наблюдению.
Феноменологический взгляд на природу темпоральности не отрицает значения внешней среды, но настаивает на том, что темпоральный опыт нельзя рассматривать как результат концептуализации продуктов внешнего сенсомо-торного опыта. Темпоральный опыт, внутренний, субъективный, предшествует концептуализации так же, как и внешний сенсомоторный. Другое дело, что нейронно-физиологический механизм (перцептуальный момент), позволяющий связывать разномодальную информацию о стимуле в целостный перцепт и далее связывать текущий и предшествующий перцепты в единый континуум восприятия, возник как отклик, реакция организма на взаимодействие с опасной и полной неожиданностей внешней средой. Вот почему темпоральные концепты и, шире, когнитивные модели темпоральности, структурируют в себе продукты сенсомоторно-го опыта индивида. Однако такое допущение не идет вразрез с внутренним происхождением темпоральности. Среди аргументов, направленных против теории когнитивной метафоры во взглядах на природу и происхождение времени, фигурируют данные экспериментов, показывающие, что человек прямо ощущает длительность, движение времени, независимо от возможности доступа к внешним событиям, например, находясь в закрытых пространствах. Эти ощущения тесно связаны с физиологическими процессами в визуальном отделе коры головного мозга (visual cortex) и других его участках. Когнитивная метафора не объясняет, откуда берутся эти ощущения13.
Надо сказать, в когнитивистике придается большое значение субъективному фактору, а именно эксперименту, и здесь основной акцент сделан на исследовании психологической валидности выявленных на языковом материале в рамках теории когнитивной метафоры когнитивных моделей темпоральности, а также моделировании возможных механизмов концептуальной связи через эксперимент, проводимый на базе вербального и иконичес-кого материала. Основным объяснительным фактором в экспериментальном исследовании остается время ответа испытуемого, фиксируемое компьютером14.
Различение метафор «движущегося времени» и «движущегося Эго» началось с работы
Г. Кларка. Дж. Лакофф обозначил их как ‘time passing is motion of an object’ (moving time) и ‘time passing is motion over a landscape’ (moving Ego) соответственно, считая их случаями общей метафоры - ‘time passing is motion’15. В метафоре «движущегося времени» темпоральное событие ассоциируется с движущимся объектом, сущностью, причем в качестве системы отсчета может выступать как субъект, наблюдатель, так и другое темпоральное событие (Christmas is coming /Приближается Рождество; Tuesday follows Monday / Вторник следует за понедельником). В метафоре «движущегося Эго» время неподвижно и играет роль дейктического центра, относительно которого движется наблюдатель (The past is left behind /Прошлое осталось позади). В работе Л. Бородицки и М. Рамскара16 описываются результаты проведенных ими экспериментов с носителями английского языка, которые демонстрируют, что представление времени у человека зависит от пространственных схем
- ментальных репрезентаций, формирующихся в мышлении под влиянием сенсомоторного опыта индивида. Вначале первого эксперимента испытуемым предъявлялись два изображения одного и того же человека, которые различались тем, что на первом изображении человек претерпевал движение, а на втором находился в покое, но заставлял двигаться какой-либо предмет. После того, как одна группа испытуемых изучала первое изображение, пытаясь представить себя на месте изображенного человека, а вторая группа - второе изображение, им задавался один и тот же вопрос - Next Wednesday’s meeting has been moved forward two days. What day is the meeting now that it has been rescheduled? Результаты эксперимента показали влияние прайминга на выбор испытуемых. Там, где демонстрировалась картинка с движущимся субъектом, испытуемые предпочли ответить Friday (57 % vs. 43 %), а там, где демонстрировалась картинка с неподвижным субъектом, воздействующим на предмет, заставляя его двигаться, предпочтение было отдано Monday (67 % vs. 33 %). Таким образом было показано, что темпоральное мышление индивида направляется пространственными репрезентациями. Последние заставляют субъекта или прибегать к метафоре «движущегося Эго» или к метафоре «движущегося времени». Такую же зависимость показали остальные эксперименты этой же цепочки исследования, проводившиеся непосредственно в ситуации
движения. Во втором эксперименте вопрос о перенесенном собрании задавался в очереди на ланч в студенческом кафе; выбор зависел от того, в каком конце очереди находился опрашиваемый - «пятницу» предпочитали те, кто оказывался ближе к цели. В третьем эксперименте вопрос задавался в аэропорту; здесь, как показал опрос, выбор зависел от роли реципиента
- пассажира или встречающего, «пятницу» предпочитали пассажиры, причем чаще те, кто уже совершил полет. В четвертом эксперименте вопрос задавался пассажирам движущегося поезда; здесь, как и в случае с движущейся очередью, ответ зависел от фазы путешествия
- «пятницу» предпочитали пассажиры в начале поездки и особенно в конце, и меньше всего в середине путешествия. Второй, третий и четвертый эксперименты отчетливо показали, что на выбор реципиентов влиял не столько сам опыт движения, поскольку, например, в последнем эксперименте все опрошенные находились в движущемся поезде, сколько то, что мы о себе думаем и какая из ситуаций оказывается доминирующей в нашем сознании - представляем ли мы себя в движении, в динамике или, скорее, в статичной ситуации.
В отечественной психолингвистике содержание темпоральных концептов в качестве образов языкового сознания, их формирование и переработка исследуются в первую очередь с помощью различных видов ассоциативного эксперимента. Полученные ассоциативные поля служат базой для анализа содержания образов языкового сознания в рамках данной этнической культуры17. Так, в означенном исследовании носители казахского языка представляли реакции на слова-стимулы на родном языке, входящие в семантическое поле «Время», такие как время, день, год, воскресенье, прошлое и т. д. По результатам ассоциативного эксперимента был проведен сопоставительный анализ содержания образов сознания русских, казахов и англичан, который включал описание слов-реакций на основе предложенного С. В. Дмитрюком классификационного распределения внутри семантического гештальта, или ассоциативного поля. В качестве материала исследования языкового сознания русских и англичан привлекались данные Русского ассоциативного словаря за 1994, 1997 и 1998 годы и Ассоциативного тезауруса английского языка Дж. Киша18. Сопоставление семантических гештальтов показало, что по сравнению с восприятием
времени у русских и англичан, в сознании которых зафиксировано больше ассоциаций, отражающих быстроту, стремительность течения времени, в языковом сознании казахов время более стабильно и растяжимо. Автор также пришел к выводу, что образ времени в картине современного русского и казаха соединил в естественном синтезе большую часть характеристик циклического времени, чем линейного, и, наоборот, в английском языковом сознании линейность времени преобладает над его циклическим образом.
Естественно, психолингвистика, в том числе отечественная, не является гомогенной областью знания с точки зрения существующих в ней теорий и подходов. Однако по нашему глубокому убеждению, современные изыскания по проблеме концептуализации времени не должны ограничиваться рамками одного направления, более того, для такой работы необходима интегративная основа, когда охватываются данные всех дисциплин, составляющих когнитивную науку сегодня: языковедения, психолингвистики, когнитивистики, нейронауки, психологии, философии и других. Исследование темпорального опыта у человека должно носить междисциплинарный характер19.
В центре нашего исследования находятся когнитивные модели темпоральности, построенные на метафоре движения, поскольку движение, перемещение играет для человека первостепенную роль, от способности воспринимать движущийся объект зависит его выживание. Поэтому, чтобы судить о специфике темпоральной картины мира субъекта как носителя определенной лингвокультуры, полезно сопоставлять имеющиеся языковые факты с выделенными когнитивной наукой моделями темпоральности, в том числе теми, что структурируют в себе концепт движения. Обзор имеющихся теоретических и экспериментальных исследований на эту тему демонстрирует расхождение по основным моделям темпоральности. Одни специалисты выделяют две модели: «движущегося времени» и «движущегося Эго». Другие добавляют к уже имеющимся моделям «модель временной последовательности». Третьи настаивают на значимости точки отсчета и вновь сводят три модели темпоральности к двум - с точкой отчета в наблюдателе и в темпоральном событии, но таким образом, что мы имеем дело с «моделью временной последовательности» и «моделью эгоцентрического времени»20. Между тем ре-
зультаты проведенного нами экспериментального исследования по изучению темпорального мышления на взрослых русскоязычных испытуемых (всего 235 человек) говорят о неразличимости в субъективном переживании моделей «движущегося Эго» и «движущегося времени» как общекультурных перцептивнокогнитивных схем, направляющих языковое поведение индивида. Подавляющее большинство ответов показывает, что время в представлении субъекта движется вместе с ним. Этот вывод поддерживает, на наш взгляд, феноменологическую точку зрения на природу времени, которое, с этих позиций, имеет внутреннее, субъективное, а не внешнее происхождение. Результаты нашего исследования согласуются с данными, в том числе экспериментальными, что индивид ощущает движение/длительность времени, но не ощущает это движение вне себя.
Экспериментальное исследование проводилось на носителях русского языка обоих полов в возрасте от 19 до 29 лет как в очной форме, так и в форме компьютерно-опосредованной коммуникации. Сразу отметим, что гендерных различий выявлено не было. В первом эксперименте, который проводился в очной форме, двум группам испытуемых задавался один и тот же вопрос: «Мы часто говорим: Время идет (бежит, летит и т. д.). А откуда и куда бежит (летит, идет) время?» Одна группа (группа А) должна была указать направление времени, используя стрелку21, другая (группа Б) - ответить по собственному усмотрению.
Главный вывод, к которому мы пришли в этой части первого эксперимента, сводится к тому, что индивид не ощущает времени вне себя, о чем свидетельствует большое разнообразие в изображении стрелок и их направлении. То, что большинство стрелок имело направление слева направо, мы связываем с европейской традицией написания текста, а также тем, что в физике со времен Г. Минковского и А. Эддингтона принято изображать вектор времени таким образом, т. е. в качестве еще одной пространственной координаты22. Вербальные ответы показали, что индивид склонен связывать движение времени с собой, собственной жизнью,
о чем свидетельствуют такие ответы (и их большинство): из прошлого в будущее, вперед; из вчерашнего дня в сегодня, из сегодня в завтра; от начала жизни; от времени (даты) рождения определенного человека к
старости; вместе с нами ; от нас; не знаю. Незначительное количество испытуемых отвечало не знаю, что, на наш взгляд, опять же может свидетельствовать в пользу того, что человек не ощущает время вне себя. Вместе с тем, индивиду дано внутреннее ощущение длительности, которое является в высшей степени субъективным, но это чувство не помогает ответить на вопрос относительно направления движения времени. Насколько верно об этом может судить фундаментальная наука, затрудняемся ответить. Однако отсутствие в ней единого мнения в прошлом и до сих пор, а также тот факт, что в физике время существует только на уровне математических исчислений Vt, и, -^ не исключающих даже возможности величины времени, равной нулю или отрицательного времени23, оставляют нас в большом сомнении по этому поводу24. Обращает на себя внимание отсутствие в группе Б ответов из будущего, хотя такое представление заложено в русском языке: Приближается Пасха.
Современная когнитивная наука ориентирована на корпореальную семантику. М. Мерло-Понти одним из первых в наше время обратил внимание на первичность корпореального опыта и участие последнего во всех проявлениях умственной активности субъекта, включая пользование языком. Человек не просто живет и действует в мире, он сам создает этот мир через призму телесного мира, навязывая пространству вокруг себя собственное корпореальное пространство, свои отношения «перед-зад», «верх-низ», «лево-право» и т. д.25 Человек всегда центр Вселенной, он всегда здесь и сейчас, поэтому концепты настоящее, прошлое и будущее являются в высшей степени корпореальными, эгоцентрическими, они биологически обусловлены. Настоящее совпадает с наблюдателем и всем тем, что он в состоянии охватить взором, прошлое - все то, что осталось у него за спиной, будущее - цель, которую он предвкушает и к которой стремится. Отсюда даже ответ с древности в вечность, в котором субъект, казалось бы, отсутствует, также иллюстрирует этот вывод, поскольку воплощает движение времени из прошлого в будущее, а концептуализация последних, как выясняется, основывается на учете человеческого Я. Таким образом, время реально ощущается как движущееся, но не во вне, а внутри индивида, вместе с ним.
Любопытно, но «корпореальные» ответы участников эксперимента свидетельствуют, на наш взгляд, также о том, что индивид субъективно не различает эгоцентрические модели темпоральности, выделенные учеными-ког-нитивистами на материале языковых фактов
- «модель движущегося времени» и «модель движущегося Эго» (см. выше). Заметим, что в русском языке эти модели также манифестируются. Так, накануне 2008 года мы говорили: Приближается 2008 год (движется время). Сегодня мы говорим: 2007 год остался позади, в прошлом (движется Эго). В этих моделях движение претерпевает или время, движущееся из будущего в прошлое относительно неподвижного субъекта, или субъект, движущийся из прошлого в будущее относительно неподвижного времени, и, таким образом, время и субъект не могут двигаться в одном направлении. Однако интересующие нас ответы прямо демонстрируют, что время рассматривается как движущееся вместе с наблюдателем - из прошлого в будущее.
У нас есть основания усомниться в валидности «модели временной последовательности» как не учитывающей субъекта, т. е. неэгоцентрической, хотя, как утверждают авторы, не менее «корпореальной», чем эгоцентрические когнитивные модели темпоральнос-ти. Согласно положениям теории мышления М. Мерло-Понти в продолжение феноменологическим установкам Э. Гуссерля, ни тело субъекта, ни внешние объекты не могут рассматриваться только в терминах точек на горизонте или фигур на фоне независимо от ориентировки пространства тела. Утверждение, что фигура располагается на фоне чего-то, имеет значение только в контексте положения тела субъекта. «Когда я говорю, что “этот объект на столе”, я всегда мысленно полагаю себя столом или объектом. Другими словами, в таком контексте всегда три пространственных объекта. Без антропологического фактора слово “на” не отличишь от слова “под” или “около”»25. Точно так же, и мы уже писали об этом26, если отвлечься от думающего, переживающего и пристрастного субъекта, как предлагают некоторые авторы27, должно быть абсолютно не важно: вторник (следует) за понедельником или понедельник - за вторником, зима перед весной или наоборот. Другое дело, что на поверхностном языковом уровне разница между высказываниями типа Christmas is coming и Christmas is before
the New Year (по григорианскому календарю) вполне очевидна. В первом примере глагол (to come), являясь дейктическим, предполагает наблюдателя, Эго, а во втором примере мы имеем дело лишь с двумя темпоральными событиями, выстроенными в определенную последовательность. Наблюдатель, казалось бы, отсутствует, и только примеры из других языков, как в случае с западно-африканском языком хауса (Hausa), манифестирующих обратную концептуализацию времени, позволяют его почувствовать.
В нашем исследовании мы исходим из положения, что концепты как сущности специфической природы максимально связаны с индивидуальным опытом, личностными ориентирами, уникальностью проявлений взаимодействия внутренних и внешних факторов. Отсюда следует, что при научном описании (т. е. без учета субъективного фактора) концепты, в том числе «культурные концепты», а также «лексические / синтаксические концепты» и т. п. на самом деле представляют собой конструкты, артефакты. Поэтому мы не можем не согласиться с А. А. Залевской, считающей, что для строгости использования научной терминологии термин «концепт» следовало бы применять, только когда речь идет о концепте как достоянии индивида28. Выводы по результатам эксперимента подтверждают мысль о том, что исследование концептуализации опыта (в том числе темпорального) не должно сводиться только к анализу фактов языка в отрыве от непосредственного носителя языка - человека. Концепт как достояние живого человека не сводим ни к концепту - инварианту как продукту социальных взаимодействий и общения, ни тем более к конструкту как продукту научного описания, получаемому в результате препарирования материи языка, абстрагированной от его носителей.
Примечания
1 Мищенко, С. В. Метафоризация мифологизированного времени в различных линг-вокультурах : дис. ... канд. филол. наук /
С. В. Мищенко. - Тверь, 2005. - С. 31.
2 См.: Карасик, В. И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. -М., 2004. - С. 107-184.
3 См.: Швец, Н. О. Роль языка в структурировании знания : автореф. дис. ... канд. филол.
наук / Н. О. Швец. - Тверь, 2005. - С. 12.
4 См.: Пищальникова, В. А. Значение и концепт / В. А. Пищальникова // Вестн. МГЛУ Серия «Лингвистика». Вып. 541. Языковое бытие человека и этноса : психолингвистический и когнитивный аспекты. - М., 2007.
- С. 222.
5 См.: Залевская, А. А. Концепт как достояние индивида / А. А. Залевская // Психолингвистические исследования слова и текста. - Тверь, 2002. - С. 5-18.
6 Evans, V. The structure of time : Language, meaning, and temporal cognition / V. Evans. -Amsterdam ; Philadelphia, 2004.
7 Evans, V. Lexical concepts, cognitive models and meaning-construction / V. Evans // Cognitive Linguistics. - 2006. - Vol. 17, № 4. - P. 491534.
8 Evans, V. The structure of time...
9 То же самое происходило в далеком прошлом и с употреблением существительного time (What’s the time?), которое уже использовалось и в значении «час», и в значении «год»: To knowe.euery tyme of the nyt by the sterres fixe / Of such numbers, the three times and a half, the 42 months, and the 1260 days, are mutually equivalent // Там же. (Об осознании времени как результата социализации, скоординированных межличностных взаимодействий см. также Flaherty, M. A watched pot : How we experience time / М. Flaherty. - New York, 1999. Об эрозии эпизодической памяти см. Ornstein, R. On the experience of time / R. Ornstein. - Boulder, 1997.)
10 Lakoff, G. Metaphors we live by / G. Lakoff, M. Johnson. - Chicago, 1980.
11 Lakoff, G. Philosophy in the flesh : The embodied mind and its challenge to western thought / G. Lakoff, M. Johnson. - New York, 1999.
12 Gibson, J. The ecological approach to visual perception / J. Gibson. - Boston, 1979.
13 Evans, V. The structure of time...
14Gentner, D. As time goes by : Evidence for two systems in processing space^time metaphors /
D. Gentner, M. Imai, L. Boroditsky // Language and Cognitive Processes. - 2002. - Vol. 17, № 5.
- P. 537-565. Следует также упомянуть изучение отличительных характеристик образов сознания, включая темпоральный аспект образа, у представителей различных линг-вокультур по принадлежности к определенным типологическим группам языков через вербальный перевод и вербальное описание
иконического материала испытуемыми (см. Slobin, D. Linguistic representations of motion events : What is signifier and what is signified? /
D. Slobin // Outside-in - inside-out. Iconicity in language and literature 4 / C. Maeder, O. Fischer, W. J. Herlofsky. - Amsterdam ; Philadelphia, 2005. - P. 307-322).
15 Clark, H. Space, time, semantics and the child / Н. Clark // Cognitive development and the acquisition of language / ed. T. Moore. -New York, 1973. - P. 27-63; Lakoff, G. The contemporary theory of metaphor / G. Lakoff // Metaphor and thought / ed. A. Ortony. - 2-nd ed.
- Cambridge, 1993. - P. 202-251. (Заметим, что
В. Эванс рассматривает выделенные модели-метафоры как более сложные, чем лексические концепты, репрезентации. Последние включаются в когнитивные модели темпо-ральности.)
16 Boroditsky, L. The roles of body and mind in abstract thought / L. Boroditsky, M. Ramscar // Psychological Science. - 2002. - Vol. 13, № 2.
- P. 185-188.
17 Дмитрюк, С. В. Этнокультурная специфика образа времени в языковом сознании русских, казахов и англичан : автореф. дис. . канд. филол. наук / С. В. Дмитрюк. - М., 2001.
18 Караулов, Ю. Н. Русский ассоциативный словарь / Ю. Н. Караулов, Ю. А. Сорокин,
E. Ф. Тарасов, Н. В. Уфимцева, Г. А. Черкасова.
- М., 1994 (1997, 1998); Kiss, G. An associative thesaurus of English / G. Kiss, C. Armstrong, R. Milroy, J. Piper. - Edinburgh, 1972.
19 Об интегративном подходе при изучении времени см. также Клеопов, Д. А. Изучение феномена времени как основа междисциплинарного диалога / Д. А Клеопов // Феномен и ноумен времени. - 2005. - Т. 2, № 2. - С. 73-93.
20 См. Boroditsky, L. The roles ofbody and mind in abstract thought; Evans, V. The structure oftime...; N^ez, R. Time after time : The psychological reality of the Ego- and Time-Reference-Point distinction in metaphorical construals of time / R. N^ez, B. Motz, U. Teuscher // Metaphor and Symbol. - 2006. - Vol. 21, № 3. - P. 133-146.
21 Использование стрелки как одной из внешних пространственных репрезентаций, овнеш-няющих процессы мышления и используемых человеком в помощь этим процессам, представляется нам оправданным, поскольку исследование всех форм поведения, включая язык, жестикуляцию, рисунок и т. д., может содействовать пониманию природы концептуальных пространств. Данные нейронауки
свидетельствуют о том, что мозг кодирует разные аспекты пространства по-разному. Образующиеся в результате функциональные ментальные пространства обеспечивают не только пространственное мышление, естественным образом распространяющееся на непространственные аспекты бытия, - некоторые из них оказываются непосредственно связанными с другими, невизуальными, модальностями и действиями разного рода (см. Tversky, B. Functional significance ofvisuospatial representations / В. Tversky // Handbook ofhigher-level visuospatial thinking / P. Shah, A. Miyake. -Cambridge, 2005. - P. 1-34).
22 Эксперимент в очной форме проводился на студентах старших курсов гуманитарной специальности, однако нельзя игнорировать допущение известности им определенных научных, в том числе физических идей.
23 Шпенглер, О. Закат Европы : Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Образ и действительность / О. Шпенглер. - Мн., 1998.
24 Выдающийся физик современности Стивен Хокинг, принимая позитивистскую точку зрения, как-то заметил, что «физическая теория есть просто математическая модель, и бессмысленно спрашивать, соответствует ли ей какая-либо реальность. Вместо этого мы можем лишь спросить, находятся ли ее предсказания в согласии с соответствующими наблюдениями» (см. Хокинг, С. Природа пространства и времени / С. Хокинг, Р. Пенроуз.
- Ижевск, 2000. - С. 10).
25 Manjali, F. D. On the spatial basis of conceptual metaphors [Электронный ресурс] / F. D. Manjali // Режим доступа : <http://www.revue-texto.net/ Inedits/Manjali_Metaphor.html>; Manjali, F. D. Metaphor and space / F. D. Manjali // Signification in Language and Culture / ed. H. S. Gill. - Shimla, 2002. - P. 233-250.
26 Чугунова, С. А. Что раньше - чистый четверг или страстная пятница? / С. А. Чугунова // Слово и текст : психолингвистический подход : сб. науч. тр. - Тверь, 2007. - Вып. 7. -
С.141-151.
27 Evans, V. The structure of time...; N^ez, R. Time after time.
28 Залевская, А. А. Концепт как достояние индивида. - С. 5; см. также Залевская, А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст : избранные тр. / А. А. Залевская. - М., 2005.- С. 234-244.
