CC BY
40
УДК 159.9
ТЕМПОРАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ДЕСТРУКТИВНОЙ СУБЪЕКТНОЙ АКТИВНОСТИ ЛИЧНОСТИ
В.В. Шиповская, А.Ш. Гусейнов1
1 Статья написана при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-413-230020
Аннотация. В статье темпоральные характеристики субъектной активности рассматриваются в экзистенциально-онтологическом аспекте, в контексте предпочитаемого модуса бытия. Отмечается, что темпоральные феномены, проявляющие специфику субъектной активности личности, отражают индивидуальную ресурсность личности, способность справляться с вызовами глобализации и транзитивности. Продемонстрировано, что негативная оценка прошлого и пассивный, ориентированный на неудачу сценарий будущего, снижают самоэффективность, уровень доверия к миру, препятствуют выстраиванию межличностных отношений, формируют экстремальный модус бытия. В эмпирическом исследовании студенческой молодежи (N = 62, M = 21,2 года) использован тестовый инструментарий: авторский опросник «Личностная беспомощность», опросник временной перспективы Ф. Зимбардо (ZPTI), опросник жизненных ориентаций Е.Ю. Коржовой, опросник базисных убеждений Р. Янов-Бульман, тест «Психосоциальная зрелость» Б.К. Пашнева, тест экзистенциальных мотиваций А. Лэнгле. (ТЭМ) (А. Лэнгле, П. Экхардт). Использован корреляционный анализ по Ч. Спирмену. Выявлено противоречие между отрицательной оценкой и отвержением прошлого и преувеличенно оптимистичным прогнозом будущего, которое указывает на несбалансированность, нереалистичность временной перспективы и отражает нерешенную проблему самоидентификации. Обосновано и доказано, что негативная ретроспектива, связанная с неустойчивой субъектной позицией, значительно снижает экзистенциальный ресурс личности, поддерживает беспомощность и экстремальный способ бытия, повышает вероятность деструктивной субъектной активности.
Ключевые слова: субъектная активность, временная перспектива, базисные убеждения, личностная зрелость, беспомощность, самоактуализация, экзистенциальная мотивация, ресурс, модус бытия.
TEMPORAL ASPECTS OF SUBJECTIVE PERSONAL ACTIVITY V. Shipovskaya, A. Guseinov
Abstract. In the article, the temporal characteristics of subjective activity are considered in the existential-ontological aspect, in the context of the preferred mode of being. The author notes that temporal phenomena that manifest the specificity of the subject activity of the personality reflect the individual potential of the personality, the ability to cope with the challenges of globalization and transitivity. It has been demonstrated that a negative assessment of the past and a passive, failure-oriented scenario of the future reduces self-efficacy, the level of credibility to the world, impede the interpersonal relationship building, and form an extreme mode of being. In the empirical part of the conducted research of student youth (N = 62, M = 21.2 years) the author used the following test tools: the author's questionnaire "Personal helplessness", the time perspective questionnaire F. Zimbardo (ZPTI), the questionnaire of life orientations E.Yu. Korzhova, questionnaire of basic beliefs R. Yanov-Bulman, "Psychosocial maturity test" B.K. Pashneva, test of existential motivations A. Langle. (TEM) (A. Langle, P. Eckhardt). Moreover, the correlation analysis by Charles Spearman is used. The contradiction between the negative assessment and the rejection of the past and the exaggeratedly optimistic forecast of the future, which indicates an imbalance and unrealistic time perspective and reflects the unresolved problem of self-identification, is revealed. It has been substantiated and proved that a negative retrospective associated with an unstable subjective position significantly reduces the existential resource of the personality, promotes helplessness and the extreme way of being, increases the likelihood of destructive subjective activity.
Keywords: subjective activity, temporal perspective, basic beliefs, personal maturity, helplessness, self-actualization, existential motivation, resourcefulness, mode of being.
Постнеклассический этап развития социогуманитарного познания характеризуется пристальным вниманием к экзистенциальным феноменам, передающим нарастающую неопределенность и противоречивость индивидуальной жизни, а также сложные процессы самоопределения, идентификации, конструирования и творческого
формообразования бытия личности. Суть личностного бытия, его сложность и целостность невозможно описать без обращения к субъектной активности, содержание которой раскрывается через временные категории, экзистенциальные решения, выявление ценностного отношения личности к себе, миру, прошлому и будущему [1;2;4]. Восхождение системы темпоральных
понятий в постнеклассической методологии обусловлено транзитивностью,
множественностью социальных трансформаций [3; 10], отношение к которым невозможно изучать без учета специфики индивидуального переживания и рефлексии разных ипостасей времени. Важность принятия, неразрывности и позитивности временного горизонта для поддержания жизнестойкости, положительной самооценки и формирования конструктивной идентичности личности неоднократно подтверждена в психологических исследованиях [6;13;14]. Характер представлений о временной перспективе, ее реконструкция и оценка проявляют особенности субъектной активности и степень субъективного благополучия личности. Подчеркивается важная роль протяженной, сбалансированной и реалистичной временной перспективы в успешном совладании с кризисами и преодолении социально-экономических и бытовых трудностей, в достижении более высокой социальной интеграции [8;12]. Именно эмоциональное отношение к прошлому, настоящему и будущему отчетливо проявляет экзистенциальную сущность субъекта -ценностную позицию, понимание себя и своего места в мире, удовлетворенность жизнью, раскрывает индивидуальную ресурсность личности, способность действовать в условиях непрерывных изменений в соответствии с внешними и внутренними целями и задачами. Таким образом, в рамках постнеклассической методологии субъектная активность предстает не как статичная, а как процессуальная, контекстуальная характеристика
индивидуального бытия, выступая как непрерывный процесс экзистенциального становления личности во времени жизненного пути. С этой позиции характер осмысления персонального временного континуума, который неразрывно связан с жизненным опытом и реальными событиями, дает возможность выйти на содержание субъектной активности, модус бытия, на анализ идентичности личности.
Структура, механизмы формирования группового отношения к времени подробно изучены в социологии, философской антропологии, экономических науках и социальной психологии. В имеющихся концепциях отношение к времени рассматривается преимущественно в
инструментальном аспекте, в контексте решения групповых или организационных задач. В социальной психологии «...под групповым отношением к времени понимается особенности восприятия, переживания, осмысления и
организация времени, которые характерны для членов определенной социальной группы» [9, с.10].
В последнее время в социальной психологии наметился отход от статичной инструментальной интерпретации темпоральных проблем и обращение к времени как ключевому параметру, измеряющему субъектность и эффективность группы [5;8]. Выявлено, что отношение членов группы к коллективному будущему, долгосрочность временной перспективы влияет на жизнеспособность группы [7].
Исследования в области психологии времени свидетельствуют о связи сбалансированной временной перспективы с осмысленностью и контролируемостью жизни, устойчивостью к стрессам и субъективным благополучием [11;15;16]. Так, в исследовании Т.А. Нестика, проведенном среди студенческой молодежи, показано, что оптимистический образ будущего способствует формированию позитивного социального капитала, облегчающего социальный обмен между представителями различных социальных групп. Негативные сценарии будущего повышают уровень негативного социального капитала, понижает уровень доверия к незнакомым людям. Также показано, что негативное отношение к своему прошлому снижает уверенность в способности влиять на свою судьбу, утрачивается жизнеспособность, способность к выживанию в трудных условиях. Кроме того, негативное представление о прошлом может провоцировать распространение социальных страхов, всплеск ксенофобии, аномии [8].
В рамках субъектно-бытийного подхода предложена концепция бытия личности в экстремальных условиях, где описаны темпоральные характеристики представителей разных модусов бытия (экстремального и предельного), и выявлен «обрыв» временной перспективы с отказом от планирования будущего при экстремальном модусе бытия. По мнению Г.Ю. Фоменко, об отвержении и негативной модели будущего говорят трудности его визуализации, тревога, однонаправленно-кратковременный способ планирования будущего, консервативная позиция с доминированием модели жёстких причинно-следственных связей, что в сочетании со снисходящей линией времени, указывает на неосознанное ожидание в будущем социального понижения [12].
Таким образом, в психологических исследованиях показана важная роль временной перспективы в организации и содержании
субъектной активности личности и формировании идентичности.
Организация исследования и методы.
Данное эмпирическое исследование было проведено в 2018 г. с целью выявления специфики временной перспективы,
определяющей содержание субъектной активности личности. Предполагалось, что противоречивая временная композиция, связанная с беспомощностью и выбором экстремального модуса бытия, значительно снижает экзистенциальный ресурс личности и препятствует продуктивному
самоосуществлению в мире.
Выборку составили студенты вузов Краснодарского края (N=62), средний возраст испытуемых - 21,2 года. В исследовании использованы: авторский опросник «Личностная беспомощность», опросник временной перспективы Ф. Зимбардо (2РТГ), опросник жизненных ориентаций Е.Ю. Коржовой, опросник базисных убеждений Р. Янов-Бульман, тест «Психосоциальная зрелость» Б.К. Пашнева, тест экзистенциальных мотиваций (ТЭМ) (А. Лэнгле, П. Экхардт). Применялся корреляционный анализ по Ч. Спирмену.
Результаты и их обсуждение.
В данной статье представлен фрагмент психологических исследований, проведенных в контексте темпоральной проблематики. Проанализированы значимые корреляции шкалы «Негативное прошлое» методики оценки временной перспективы (2РТГ) с методиками, оценивающими особенности субъектной активности личности.
Определены значимые отрицательные корреляции шкалы «Негативное прошлое» опросника временной перспективы со шкалами методики базисных убеждений: Справедливость (г= -0,36 р < 0,05); Образ Я (г= -0,35; р < 0, 05); Удача (г= -0,56 р < 0,05).
Полученные данные свидетельствуют о том, что молодые люди с низкими показателями принятия прошлого характеризуются базовым недоверием к миру. Негативное представление о прошлом «тянет назад», не дает возможность позитивно оценивать себя и свои возможности. У лиц с отвержением прошлого недоверие к себе, сниженная оценка собственных успехов сочетаются с чувством несправедливости, с ощущением того, что окружающие занижают уровень их достижений и низко оценивают результативность. В этих условиях усиливается вероятность экстернализации ответственности, оправдания ухода от личной ответственности. Подобная позиция провоцирует кризис
идентичности и интолерантности [8].
Выявлена отрицательная связь шкалы «Негативное прошлое» со шкалой «Сила Эго» методики личностной зрелости(г= -0,58; р < 0,01). Отрицательные связи оценки прошлого с данной шкалой свидетельствуют о том, что молодые люди утратили веру в себя, не способны преодолевать трудности, не могут находить самостоятельно выход из сложных ситуаций. Полученные коэффициенты увеличивают вероятность того, что лица с негативной ретроспективой будут склонны к реализации пассивной и неконструктивной субъектной активности.
Обнаружена положительная связь «Негативное прошлое» со шкалой «Самоактуализация» методики психосоциальной зрелости (г= -0,62; р < 0,01).
Может создаться впечатление, что лица с негативным восприятием прошлого способны и стремятся к актуализации личностного потенциала. Тем не менее, с учетом характера описанных ранее связей, можно говорить о незрелой, деструктивной самоактуализации, продиктованной желанием заявить о себе любой ценой. Подобный вариант самоактуализации не связан с поиском себя, аутентичным путем восхождение к себе, напротив, целью самоосуществления становится желание продвинуть свое незрелое «Я», носящее компенсаторный характер. Данное
предположение косвенно находит подтверждение при анализе полученных негативных корреляций шкалы «Негативное прошлое» со шкалой «Изменения» опросника жизненных ориентаций (г= -0,27; р < 0,05). Для молодых людей с низкой оценкой прошлого характерны косность, ригидность мышления, нежелание менять собственные привычки, развиваться и двигаться вперед.
Полученная связь шкалы «Негативное прошлое» со шкалой ««Беспомощность» (г= -0,46; р < 0,01) указывает на переживания безнадежности и беспомощности молодых людей с темпоральными разрывами личностной истории. Дополняет картину корреляция шкалы «Негативное прошлое» со шкалой «Ценность будущего» теста экзистенциальных мотиваций (г= -0,44; р < 0,05).
Отрицание прошлого может
компенсироваться верой в будущее, но эта надежда на лучшее будущее формируется не с помощью конкретных, осмысленных планов и способов их реализации, а продиктована эскапистским желанием убежать от прошлого и погрузиться в мир мечты об удаче.
Выводы: 1. Негативная оценка прошлого у молодых людей связана с ощущением несправедливости и утратой веры в способность собственного влияния на повседневные события. Негативная ретроспектива, связанная с отвержением прошлого, непринятием себя и собственной личностной истории значительно снижает экзистенциальный ресурс личности, поддерживает беспомощность и экстремальный способ бытия.
2. Отрицательная оценка прожитой жизни затрудняет реалистичность притязаний и ожиданий у субъекта, поскольку связана с непродуктивной самоактуализацией и чрезмерно оптимистичным прогнозом будущего.
Выявленное противоречие между отрицательной оценкой, отвержением прошлого и преувеличенно оптимистичным прогнозом будущего указывает на несбалансированность, дисгармоничность временной композиции и нерешенную проблему самоидентификации.
3. Ощущение собственной неуспешности, низкий личностный ресурс на фоне завышенных и нереалистичных претензий к социальному окружению поддерживают личностную беспомощность, препятствуют формированию позитивной идентичности и повышают вероятность деструктивной субъектной активности.
1. Абульханова К.А. Время личности и время жизни / К.А. Абульханова, Т.Н. Березина. - СПб.: Алетейя, 2001. - 304 с.
2. Гусейнов А.Ш. Искажение субъектности в некоторых видах протестной активности / А.Ш. Гусейнов // «Личность и бытие: субъектный подход» (к 80-летию со дня рождения А.В. Брушлинского) / Материалы VI Всероссийской научно-практической конференции (с иностранным участием); под ред. З.И. Рябикиной, В.В. Знакова. - М., Краснодар: КубГУ, 2013. - С. 273-275.
3. Гусейнов А.Ш. Протестная активность личности в эпоху глобализации / А.Ш. Гусейнов, В.В. Шиповская // Межкультурная коммуникация и проблемы толерантности (междисциплинарный подход) / Материалы Международной научной конференции, 6-7 октября 2017 г., г. Ереван; под ред. д-ра экон. н. проф. А.С. Молчана. - Краснодар: ФГБОУ ВО «КубГТУ», 2017. - С. 38-44.
4. Гусейнов А.Ш. Психологические предпосылки зарождения и поддержания экстремистского мировоззрения молодежи / А.Ш. Гусейнов // Казанский педагогический журнал. - 2016. -№ 3(116). - С. 120-126.
5. Емельянова Т.П. Образ будущего благосостояния в обыденном сознании россиян / Т.П. Емельянова, Т.В. Дробышева // Психологический журнал. - 2013. - Т. 34. - № 5. - С. 16-32.
6. Марцинковская Т.Д. Внутренняя форма психологического хронотопа: подходы к проблеме [Электронный ресурс] / Т.Д. Марцинковская // Психологические исследования. - 2017. - Т. 10. - № 54. - Режим доступа: http://psystudy.ru
7. Махнач А.В. Социокультурный экологический подход в исследовании жизнеспособности человека и семьи / А.В. Махнач // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. - 2014. - № 3(43). - С.67-75.
8. Нестик Т.А. Психология глобальных рисков / Т.А. Нестик, А.Л. Журавлев. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018. - 402 с.
9. Нестик Т.А. Социальная психология времени / Т.А. Нестик. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014. - 496 с.
10. Разработка понятий современной психологии; отв. ред. А.Л. Журавлев, Е.А. Сергиенко. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018. - 702 с. Сырцова А., Митина О.В. Возрастная динамика временных ориентаций личности // Вопросы психологии. - 2008. -№ 2. - С. 41-55.
11. Сырцова А. Феномен временной перспективы в разных культурах (по материалам исследований с помощью методики ZTPI) / А. Сырцова, О.В. Митина, Д. Бойд, И.С. Давыдова, Ф. Зимбардо, Т.Л. Непряхо, Е.А. Никитина, Н.С. Семенова, Н. Фьёлен, В.А. Ясная // Культурно-историческая психология. - 2007. - № 4. -С. 19-29.
12. Фоменко Г.Ю. Парадоксы личностной организации времени при экстремальном модусе бытия / Г.Ю. Фоменко // Личность и бытие: субъектный подход / Материалы научной конференции, посвящённой 75-летию со дня рождения А.В. Брушлинского, 15-16 октября 2008 г. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008. - С. 216-220.
13. Шиповская В.В. Личностная беспомощность как фактор виктимизации субъекта / В.В. Шиповская, А.Ш. Гусейнов // Международный научный журнал «Общество: социология, психология, педагогика». -2018. - № 12.
14. Wakslak Ch. J., Nussbaum Sh., Liberman N., Trope Y. Representations of the self in the near and distant future // Journal of Personality and Social Psychology. -2008. - V. 95. - № 4. - P. 757-773.
15. Zaleski Z. Future Orientation and Anxiety // Understanding Behaviour in the Context of Time, Theory, Research and Application / A. Strathman, J. Joireman (Eds). Mahwah, N.J: Lawrence Erlbaum Associates, 2005. - P. 125-141.
16. Zimbardo Ph., Boyd J. The time paradox: the new psychology of time that will change your life. N. Y.: Free Press, 2008.
Сведения об авторах:
Шиповская Виктория Владимировна (г. Краснодар, Россия), кандидат психологических наук, докторант Кубанского государственного университета, e-mail: [email protected]
Гусейнов Александр Шамильевич (г. Краснодар, Россия), доктор психологических наук, доцент кафедры психологии Кубанского государственного университета физической культуры, спорта и туризма, e-mail: [email protected]
Data about the authors:
V. Shipovskaya (Krasnodar, Russia), Candidate of Psychology Sciences, Doctoral candidate Kuban State University, e-mail: [email protected]
A. Guseinov (Krasnodar, Russia), Doctor of Psychological Sciences, Associate Professor of Department of psychology of Kuban State University of Physical Culture, Sports and Tourism, e-mail: [email protected]
