CC BY
30
УДК 7.0.719
Е. Ю. Перова
кандидат культурологии, доцент каф. мировой культуры института гуманитарных и прикладных наук МГЛУ; е-таЛ: eperova71@List.ru
ТЕМА ЗАЩИТЫ ПАМЯТНИКОВ КУЛЬТУРЫ В РАБОТАХ МАРСЕЛЯ ПРУСТА
В статье рассматривается внимание к памятникам архитектуры французского писателя и эссеиста Марселя Пруста. При этом обнаруживаются недостаточно изученные грани творчества писателя, а также отмечаются значимые для понимания данной темы, исторические, мировоззренческие и научно-исследовательские параллели в культуре Франции и России начала ХХ и начала XXI вв., в которых представлены одновременно изучение и активная защита памятников старины.
М. Пруст как внимательный Художник, прикоснувшийся к основаниям культуры (концепт памяти, религиозный взгляд на мир и др.), опередил свое время, заглянул вперед, предвидя многочисленные утраты мирового наследия художественной культуры. Боль его сердца об утраченных и продолжающих погибать памятниках звучит современно и в наши дни, сто лет спустя. То, что для Марселя Пруста было отчасти художественным образом, попыткой заставить современников очнуться, задуматься, для нашего времени становится апокалипсической реальностью.
Небольшие циклы эссе, посвященные отдельным памятникам, Марсель Пруст впоследствии включал в сборники и фрагментарно использовал в работе над известным романом «В поисках утраченного времени». Таким образом вписывал жизнь «маленького» человека в бытие предшествовавших столетий, ощущая их живое, пульсирующее начало. Показывал этим, что человека невозможно вырвать из сакральной традиции, которую необходимо понимать.
Вообще тема искусства (прежде всего связанного с сакральным), эстетического начала становится скрепляющей в творчестве автора. Вместе с концепцией человеческого сознания (памяти) искусство пронизывает все бытие человека, становится лейтмотивом в творчестве автора. Для художника важно не только осветить светом прошлого каждый данный предмет, но и включить его в контекст собственного эмоционального переживания и опыта.
Пустующие, оставленные, памятники - знак мертвеющего сознания человека, за «смертью соборов» неизбежно последует умирание культуры, самого человека. «Спасенные церкви» (слова из названия одной из статей М. Пруста) могут стать надеждой, залогом возрождения.
В средневековую традицию паломничества Марсель Пруст включает идею смыслового погружения в сферу мистического и сакрального, акцент переносится с физического пространственного перемещения на временное и вневременное; приближение к храму подразумевает освоение исторического, религиозного, контекста в эмоциональном соучастии храмовому действу. По мере понимания
открываются, подобно приближающимся силуэтам храмов и колоколен, новые значения и духовные смыслы, спрятанные в прекрасных архитектурных формах.
М. Пруст разглядел в конце XIX в. в самодостаточном равнодушии к памятникам равнодушного и рационального человека будущую катастрофу. Он пережил не только боль утрат в мирное время, но и стал свидетелем последствий Первой мировой войны, умер в 1922 году. Известно, что военные действия пережитой войны проходили в основном на территории Франции, где пострадали многие города, памятники архитектуры. Так, например, в 1914 г. Реймский собор в Шампани был превращен немецкой артиллерией в руины. На эти утраты откликнулись известные французские писатели: Р. Роллан, Ж. Батай и другие. Идея защиты памятников культуры носилась в воздухе, на нее откликались разные по духу мыслители.
Марсель Пруст не был равнодушен к происходящему и видел, как показало время, далеко вперед. Чутко воспринимая тенденции своего времени, чувствуя живой нерв культуры, Марсель Пруст в своих публикациях рубежа XIX-XX вв. обращал внимание современников на многие важные темы, которые образуют сакральный пласт культуры, ее основания, становясь залогом будущего возрождения.
Ключевые слова: М. Пруст; религиозное мировоззрение; история и культура; сакральный пласт культуры; сохранение памятников старины.
E. Yu. Perova
PhD (CuLturaL Studies), Associate Professor at the Department of WorLd CuLture,
Moscow State Linguistic University; e-maiL: eperova71@List.ru
THE THEME OF PROTECTION OF CULTURAL MONUMENTS IN THE WORKS OF MARCEL РROUST
The articLe dweLLs on the issue of cuLturaL monuments raised by the French writer and essayist M. Proust. At the same time, there are severaL things that are pointed out in the text for a better understanding of the theme, for exampLe, historicaL, phiLosophicaL and scientific paraLLeLs in the Russian and the French cuLtures of the beginning of the XXth and the beginning of the 21st centuries. Moreover, the study draws our attention to the importance of research and protection of antique monuments.
M. Proust, an attentive artist who touched the foundations of cuLture (the concept of memory, reLigious view on the worLd, etc.), was ahead of his time. The pain of his heart caused by the Loss of the monuments is feLt even in modern days, a hundred years Later. What for M. Proust was an imaginary concept, an attempt to make contemporaries think, for us is becoming an apocaLyptic reaLity.
Later MarceL Proust incLuded smaLL series of essays devoted to individuaL monuments in his seLections and partLy used them during the work on the famous noveL «In Search of Lost Time». Thus, he put the Life of a «smaLL» person into the existence of the preceding centuries. He showed that it is impossibLe to tear a person out of a sacraL tradition.
In general, the theme of art (foremost associated with something sacred), and aesthetics become the connecting part in the work of the author. Together with the concepts of human consciousness and memory art permeates aLL the existence of mankind and becomes the main theme in the work of the author. For the artist it is important to incLude it into the context of its own emotionaL experience. Abandoned monuments are a sign of dying human consciousness, it wiLL inevitabLy Lead to the death of cuLture, of humanity. «Rescued churches» (the word is taken from one of the names of Proust's articLes) may be our hope, the key to revivaL.
MarceL Proust incLudes the idea of semantic immersion into the sphere of the mysticaL and sacraL in the medievaL tradition of piLgrimage. The emphasis shifts from physicaL spatiaL movement to time reLated and timeLess one. WhiLe approaching the tempLes and beLL towers, new meanings and spirituaL meanings hidden in beautifuL architecturaL forms are reveaLed.
At the end of the 19th century M. Proust saw a future catastrophe in the indifference to monuments. He experienced not onLy pain of Loss in peacetime but aLso witnessed the consequences of the First WorLd War. He died in 1922. It is known that miLitary action took pLace mainLy in France where many cities and architecturaL monuments were damaged or destroyed. For exampLe, in 1914 the Reims CathedraL in Champagne was put to ruins by the German army. Famous French writers were touched by this Loss. The idea of protecting cuLturaL monuments was very reLevant.
M. Proust was not indifferent to what was happening and saw, as time showed, far ahead. SensitiveLy perceiving what is happening around, feeLing the Living nerve of cuLture, Proust in his pubLications at the turn of the XIX-XX centuries drew attention of his contemporaries to many important topics that form the sacraL Layer of cuLture, its foundations.
Key words: М. Proust; reLigious worLdview; cuLture and history; sacraL Layer of cuLture; preservation and protection of ancient monuments.
Когда я говорил о смерти соборов, я боялся, как бы Франция не превратилась в этакий песчаный берег, где выброшенные морем гигантские резные раковины, лишенные наполнявшей их некогда жизни, уже не смогут донести даже до приложенного к ним уха неясный шум былого и станут просто холодными музейными экспонатами.
Марсель Пруст
В своей истории Франция опережала некоторые соответствующие события, произошедшие и в России: революционные движения, принятие Закона об отделении Церкви от государства. Последнее обсуждалось и осуществилось во Франции в 1904-1905 гг., в России - в 1918 г.
Негативные последствия принятия этого Закона М. Пруст видел сначала в ограничении субсидий, а в дальнейшем - в угасании жизни
соборов: «Правительство не только не станет больше субсидировать богослужение в церквах, но и сможет превратить их во что заблагорассудится - в музеи, лектории или казино» [Пруст 1999, с. 143]. Эта страшная тенденция в настоящее время становится реальностью. В культурологическом контексте мы можем считать труды М. Пруста неизученными.
Что касается исследований М. Пруста в России: «"Русский Пруст" в полном смысле слова стал возможен только сейчас, но не потому что снята идеологическая цензура, а потому что русский и европейский тезаурусы настолько сблизились, что диалог культур вступил в новую - интенсивную - фазу своего развития» [Ощепков, Луков 2006, с. 61].
Чутко воспринимая происходящее вокруг, чувствуя живой нерв культуры, М. Пруст в публикациях рубежа Х1Х-ХХ вв. обращал внимание современников на многие важные, как воздух, для жизни и дальнейшей созидательной деятельности человека, подобно несущим конструкциям, на которых держится здание, - темы, которые в то же время оставались на «задворках» общественных интересов. Это и движение за возрождение провансальского языка, и возобновление спектаклей в сохранившемся античном театре города Оранж, и внимание к литургическим текстам и значению для современного человека красоты, воплощенной в памятниках культуры, и многое другое, т. е. всё то, что образует сакральный пласт культуры, ее основания.
М. Пруст не был равнодушным к происходящему и видел, как показало время, далеко вперед. В ходе полемики вокруг упомянутого выше проекта закона им была опубликована в газете «Фигаро» в 1904 г. статья «Смерть соборов».
Небольшие циклы эссе, посвященные отдельным памятникам, М. Пруст впоследствии включал в сборники и фрагментарно использовал в работе над романом «В поисках утраченного времени». Таким образом вписывал жизнь «маленького» человека в бытие предшествовавших столетий, ощущая их живое пульсирующее начало. Он показывал этим, что человека невозможно вырвать из сакральной традиции, которую необходимо понимать. А значит, и принять; здесь можно привести слова М. Цветаевой, написанные в письме из Франции: «...от понимания до принимания не один шаг, а никакого: понять и есть принять, никакого другого понимания нет, всякое иное
понимание - непонимание. Недаром французское comprendre одновременно и понимать, и обнимать, то есть уже принять; включить» [Цветаева 1988, с. 398].
Пустующие, оставленные, памятники - знак мертвеющего сознания человека, за «смертью соборов» неизбежно последует умирание культуры, самого человека <...>. «Спасенные церкви» (слова из названия одной из статей М. Пруста) могут стать надеждой, залогом возрождения.
М. Пруст в конце XIX в. разглядел в самодостаточном равнодушии к памятникам сытого и рационального человека («толпы снобов тянутся в святой город . они здесь всего лишь любопытные, дилетанты: как бы они ни старались, в них уже не оживет душа минувших столетий») будущую катастрофу [Пруст 1999, с. 141]. Он пережил не только боль утрат в мирное время, но и стал свидетелем последствий Первой мировой войны, умер в 1922 г. Известно, что военные действия той войны проходили в основном на территории Франции, где пострадали многие города. Так, например, в 1914 г. Реймский собор в Шампани был превращен немецкой артиллерией в руины. На эти утраты откликнулись известные французские писатели: Р. Роллан, Ж. Батай и другие. «Идея защиты памятников культуры, можно сказать, носилась в воздухе, на нее откликались самые разные по духу интеллектуалы» [Зенкин 1999, с. 6-7]. Уже в XIX в. ряд писателей обратились к этой теме, самым известным текстом был роман В. Гюго «Собор Парижской Богоматери», так что «мысль об умирании готических зданий, необходимость защищать их от «убийства» современной цивилизацией имела ко времени Пруста уже вековую традицию» [там же, с. 8]. В одной из статей М. Пруст, осмыслял работы английского мыслителя Дж. Рёскина, отмечавшего, что культура погибает от исчезающего к ней интереса в обществе. А тогда, в годы Первой мировой войны, не оставляя упования, М. Пруст писал: «Сегодня "смерть соборов" - это разрушение их камней немецкой армией, но никак не их духа.», называя соборы самым высоким и оригинальным воплощением гения Франции [Пруст 1999, с. 140-141].
Автор оживает и поет вместе с оживающим за богослужением собором: «.витражи вновь наполнились смыслом, таинственный аромат вновь витает в воздухе храма, опять, как встарь, разыгрывается
здесь священная драма, собор снова поет» [там же, с. 141]. Услышать и понять описываемое действо можно, войдя в сакральное пространство культуры. Одну из статей с подзаголовком «Дни в автомобиле» М. Пруст начинает с продолжительного описания дороги, бегущих навстречу деревьев, «кривобоких домишек» по сторонам дороги, с тем, чтобы после поворота вдруг открылся, распахнулся вид на возвышающиеся среди долины колокольни: «Над плоской равниной, словно затерянные в чистом поле, одиноко возвышались лишь две устремленные к небу колокольни церкви св. Стефана. Скоро их стало три: к ним примкнула колокольня св. Петра...» [там же, с. 23]. Используется образ дороги как паломнического пути к сакральному пространству, прием, указывающий на погружение в глубинные его смыслы вслед за вхождением в физическое тело церкви. Храм «являет собой сочетание физического начала и эмоционального переживания» [Темкин 2015, с. 166]. В средневековую традицию паломничества М. Пруст включает идею смыслового погружения в сферу сакрального, акцент переносится с физического пространственного перемещения на временное и вневременное; приближение к храму подразумевает освоение исторического, религиозного, контекста в эмоциональном соучастии храмовому действу. По мере понимания открываются, подобно приближающимся силуэтам колоколен, новые значения и духовные смыслы, спрятанные в прекрасных архитектурных формах.
Человека ХХ в. «выталкивает на дороги» (Жак Ле Гофф) уже не только желание достичь самой святыни, сколько понять ее суть; феномен паломничества приобретает новые коннотации. «В любом случае сам акт паломничества символизировал поиск христианских сакральных ценностей в земном десакрализованном пространстве» [там же, с. 167]. Всё то, что имело значение в средневековом сознании, сохраняется и в дальнейшем в связи с явлением паломничества: «.с одной стороны, повышался статус земного бытия как такового (паломничество - один из путей к спасению души), с другой - любая деталь, вовлеченная в процедуру паломничества, приобретала важнейшее ритуальное значение» [там же]. Как известно, в поэтике М. Пруста деталь занимает одно из первых мест; для автора в русле предшествующей традиции «изучение всех материальных объектов, тем или иным образом (географически, стилистически, метафорически и др.), связанных с процессом паломничества представляет интерес как выявление
смысла через анализ визуального решения и приобретает особую важность.» [там же].
М. Пруст видит памятник как живой организм в широком контексте, говорит о «воскрешении католических богослужений, необычайно интересных с точки зрения исторической, социальной, музыкальной, художественной.» [Пруст 1999, с. 141].
В это же время подобные идеи (богослужения как синтеза искусств, монастырского пространства как живого организма, который не может существовать без совершения в нем богослужений и др.) развивал в России отец Павел Флоренский, делая всё возможное, чтобы перевести закрывающуюся Лавру преподобного Сергия в статус «живого музея». В работе «Храмовое действо как синтез искусств» говорится о важности сохранения Троице-Сергиевой Лавры именно как «живого музея русской культуры вообще и русского искусства в особенности» [Флоренский 1996, с. 212]. Церковное искусство рассматривается как высший синтез художественной деятельности и предлагается создать систему целого ряда научных и учебных учреждений с целью «осуществить верховный синтез искусств, о котором столько мечтает новейшая эстетика» [там же, с. 202]. Предложенная идея охватывает многие грани художественного творчества: от превосходнейших образцов ювелирного дела, певческой традиции до решения задач этнографических и антропологических. Таким образом, установив важность Лавры, как идеального места для соприкосновения практического, теоретического, эстетического начала, отец Павел выдвигает свою концепцию «живого музея», а именно, предлагает «музеифицировать» монастырь, но на основаниях, отличных от музеев «мертвых». Так, он пишет: «Музей, самостоятельно существующий, есть дело ложное и в сущности вредное для искусства, ибо предмет искусства хотя и называется вещью, однако отнюдь не есть вещь, не есть ergon, не есть неподвижная, стоячая, мертвая мумия художественной деятельности, но должен быть понимаем как никогда не иссякающая, вечно бьющая струя самого творчества, как живая, пульсирующая деятельность. духа» [там же, с. 202].
Таким образом, согласно пониманию отца Павла Флоренского, истинное эстетическое созерцание художественного произведения возможно только тогда, когда оно воспринимается в своей органической
целостности, когда оно не оторвано от его истоков и которое нельзя переместить, как вещь, куда угодно. Для отца Павла Флоренского изучение духовной деятельности человека сродни изучению природы в ее целостной полноте.
Отец Павел Флоренский выступает против упрощенного мертвящего музеифицирования в целях сохранения памятников русского церковного искусства. Он говорит о невозможности отсечь какую-то одну грань организма, так как этим утрачивается цельность и исчезает реальность, настоящее и живое, само художественное произведение лишается подлинности.
М. Пруст, в свою очередь, размышляя над театрализованными реконструкциями жизни в соборах, писал: «.насколько прекраснее были, вероятно, эти празднества, когда мессу служили настоящие священники, и не затем, чтобы дать представление о ней образованной публике, а потому что они были движимы верой, той же, что и художники, высекавшие на тимпане портала сцену Страшного Суда или изображавшие жития святых на витражах апсиды. Насколько громче и точнее должно было звучать все произведение в целом, когда на голос священника отзывались сотни людей.» [там же, с. 142]. Проблема, затронутая сто лет назад, обостряется в наше время: «Сегодня нам достаточно хорошо известно, что "защита культуры" ведет к двойственным последствиям. Стоит признать нечто "памятником культуры", который должно бережно хранить и любовно изучать, как сам этот "памятник" . искажается, поскольку попадает в другую систему функций. Как старинная прялка, помещенная в музей, выпадает из технологического и социально-экономического оборота, в котором она участвовала, пока ее вертела рука прязи, так и . собор, объявленный частью культурного достояния, неизбежно удаляется от своего первоначального религиозного назначения» [Зенкин 1999, с. 9]. М. Пруст взывал к своим современникам со словами, что, когда Литургия перестанет «совершаться в церквах, из них уйдет жизнь», и что только те, «кто изучал искусство Средних веков, могут до конца осмыслить красоту мессы», и что ради и этого малого количества ценителей государство должно было бы позаботиться «о сохранности литургии» [Пруст 1999, с. 143, 147]. И далее, обращаясь к текстам Маля, Флобера, Ренана, описывает порядок и символизм богослужения. Подобно тому, как когда-то в России Н. В. Гоголь обращался
с тем же к своим современникам в «Выбранных местах из переписки с друзьями».
Вообще тема искусства (прежде всего связанного с сакральным) становится скрепляющей в творчестве автора. Искусство в ХХ в., в том числе благодаря М. Прусту, начинает играть великую роль как отвоеванное у смерти. Вместе с концепцией человеческого сознания (памяти) искусство пронизывает все бытие человека, становится лейтмотивом. Для художника важно не тоолько осветить светом прошлого каждый данный предмет, но и включить его в контекст собственного эмоционального переживания и опыта.
М. Пруст оказался среди тех, кто почувствовал и передал как черту своего времени эстетику «вйдения», раскрывшуюся в его романах и эссе, в живописи французских, затем и русских художников - в импрессионизме. Такой взгляд на окружающий мир, который станет звеном в эстетической (и шире - философской, мировоззренческой) эволюции. Пути, который приведет к постмодерну и еще позже - в наше время - к «клиповому» сознанию. Предвидя, таким образом, последствия утраты живого опыта переживания сакрального пространства, что привело спустя столетие к исключительно внешним формам и ассоциациям в восприятии памятников культуры.
М. Пруст как внимательный Художник, прикоснувшийся к основаниям культуры (концепт памяти, религиозный взгляд на мир и т. д.), опередил свое время, заглянул вперед. Боль его сердца об утраченных и продолжающих погибать памятниках звучит современно и в наши дни, сто лет спустя. То, что для М. Пруста было художественным образом (трагическим), попыткой заставить очнуться современников, для нашего времени становиться апокалипсической реальностью: «Представим себе на минуту, что католицизм угас много веков назад, что традиции его культа утрачены. И лишь как таинственные памятники давно забытых верований нам остались соборы, заброшенные и немые. В один прекрасный день ученым удается в подробностях восстановить весь ход совершавшихся там богослужений, ради которых эти соборы возводились и без которых люди видят в них лишь мертвые формы.» [Пруст 1999, с. 140].
Нам остается пример деятельного добра М. Пруста как возможный путь философского осмысления мира культуры, защиты ее национального своеобразия и живого опыта ее сакральных основ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Зенкин С. Н. Марсель Пруст в преддверии романа // Пруст М. Памяти убитых церквей / пер. с фр. И. И. Кузнецовой ; вступ. ст., комм. С. Н. Зенкина. М. : Согласие, 1999. С. 5-20.
Ощепков А. Р., Луков В. А. Русский Пруст // Тезаурусный анализ мировой культуры : сборник научных трудов / Московский гуманитарный университет, Институт гуманитарных исследований, Центр теории и истории культуры, Международная академия наук (IAS), Отделение гуманитарных наук Русской секции, Международная академия наук педагогического образования, Центр тезаурологических исследований ; под общ. ред. Вл. А. Лукова. М., 2006. С. 46-61.
Пруст М. Памяти убитых церквей / пер. с фр. И. И. Кузнецовой ; вступ. ст., комм. С. Н. Зенкина. М. : Согласие, 1999. 164 с.
Темкин В. А. Отражение идеи паломничества в архитектуре и скульптурном убранстве церкви св. Веры в Конке (Франция) // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2015. Вып. 13 (724). Проблемы социальной философии и культуры в XXI веке. С. 165-180. (Сер. Языкознание и литературоведение). URL : libranet.linguanet.ru/prk/ Vest/Vest15-724z.pdf
Флоренский П. А., свящ. Избранные труды по искусству. М. : Центр изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1996. 285 с.
Цветаева М. И. Сочинения : в 2 т. / сост., подгот. текста и комм. А. Саакянц. Минск : Нар. Асвета, 1988. Т. 2: Проза. Письма. М. : Художественная литература, 1988. 639 с.
