CC BY
12
Вестник ПСТГУ
Серия IV: Педагогика. Психология.
Познанская Анна Владимировна, канд. искусствоведения, зам. зав. Отделом искусства стран Европы и Америки Х1Х-ХХ вв.
ГМИИ им. А. С. Пушкина, Российская Федерация, 119019, г. Москва, ул. Волхонка, д. 12 anna.poznanskaya@arts-museum.ru
2021. Вып. 62. С. 44-59
Б01: 10.15382Миг^202162.44-59
Тема города и столицы
В ИЛЛЮСТРАЦИЯХ РУССКИХ АЗБУК
1860-Х - 1910-Х годов
А. В. Познанская
Аннотация: Статья является частью масштабного исследовательского проекта, посвященного изучению образа города в учебной литературе Нового и Новейшего времени. В отличие от большинства исследований, связанных с данной темой, эта работа представляет собой не исторический, а прежде всего искусствоведческий анализ художественного оформления русских букварей. Хронологические рамки обусловлены тем фактом, что вплоть до середины XIX в. русские буквари редко содержали иллюстративный материал, а тема городов приобретает актуальность в оформлении книги лишь на рубеже столетий. Изучение многочисленных источников, в первую очередь букварей, азбук и первых книг для чтения, позволяет сделать выводы не только о художественном разнообразии иллюстраций, но и о различных методологических подходах, выбираемых оформителями и издателями учебников в зависимости от поставленной перед ними задачи.
Ключевые слова: образование в России, буквари, город, репрезентация города, иллюстрация.
На сегодняшний день изучение истории и методологии русских учебников в целом и букварей в частности отличается глубоким и комплексным подходом. Многочисленные труды В. Г. Безрогова, статьи Т. А. Макаровой, Н. Б. Баранниковой, Е. А. Ефимовой, Е. Ю. Ромашиной и И. И. Тетерина посвящены разным аспектам, связанным с проблематикой первого детского учебника и в том числе с ролью иллюстрации. Наиболее полно этот аспект представлен в статьях научного сборника «Картинки в моем букваре»1, а также в трудах Е. Ю. Ромашиной, посвященных как общей методологии визуального материала, так и конкретным
© Познанская А. В., 2021.
Вестник ПСТГУ. Серия IV: Педагогика. Психология. 2021. Вып. 62. С. 44—59.
1 См.: «Картинки в моем букваре»: педагогическая семантика иллюстраций в учебнике для начальной школы / Н. Б. Баранникова, В. Г. Безрогов, М. А. Козлова, ред. // Труды семинара «Культура детства: нормы, ценности, практики». Вып. 15. М., 2013.
примерам2. Данная статья представляет собой опыт анализа азбучной иллюстрации с точки зрения историка искусства.
Первоначально цель данного небольшого исследования заключалась в том, чтобы проанализировать образ большого города, прежде всего — столицы, на страницах российских букварей XIX в. Однако просмотр и изучение целого ряда разнообразных изданий показал, что городская тематика появляется в азбуках не очень часто, а соответствующие иллюстрации и вовсе единичны. В то же время интересно проследить генезис городской тематики в букварях и азбуках указанного периода, формы и способы ее визуализации. Задача данной работы, таким образом, состоит в том, чтобы: 1) определить, какие визуальные образы используют художники для обозначения темы города на страницах учебников; 2) проанализировать, какие художественные приемы отличают иллюстрации, посвященные городской тематике.
Ввиду крайне ограниченного материала для анализа будут использоваться не только буквари и азбуки, но и книги для чтения, предназначавшиеся в качестве сопроводительного материала к указанным учебным изданиям.
Учитывая разнообразие букварей, первых книг для чтения и азбук, выпускаемых ежегодно и рассчитанных на разные социальные, национальные и даже возрастные группы, подобное исследование не может быть исчерпывающим. Однако оно позволяет сделать некоторые общие наблюдения относительно динамики и характера развития темы города и столицы в учебниках второй половины XIX — начала XX в.
Временные рамки стилистического анализа иллюстраций на городскую тему можно сузить, так как в букварях первой половины столетия либо практически нет иллюстративного материала, либо он ограничен изображениями евангельских сцен. Лишь в 1860-е гг. наблюдается определенное оживление, связанное, прежде всего, с общим развитием печатной продукции и появлением разнообразных учебных материалов. Расширение ассортимента богато иллюстрированных, подарочных изданий, а также специальных пособий для чтения, формально являющихся не азбукой, но необходимым приложением к ней, позволило авторам затронуть более широкие темы и, соответственно, расширить как словарный запас самого учебника, так и набор полагающихся к ним сюжетов.
Это обстоятельство представляется немаловажным, так как в столь специфическом формате книги, как учебник, иллюстрация не может носить самостоятельного значения и напрямую зависит от контента. В случае с букварем она связана с теми относительно немногими предметами и понятиями, которые предлагались ребенку для освоения азов чтения. Примечателен тот факт, что среди понятий, сопровождающих соответствующую букву в азбуке, не встреча-
2 См.: Ромашина Е. Ю. Методологические проблемы исследований визуального ряда школьных учебников (по материалам российских азбук и букварей второй половины XIX века) // Методологические проблемы междисциплинарных исследований в сфере наук об образовании / А. А. Орлов, науч. ред. Тула, 2016. С. 253-259; Она же. «Ёлка» А. М. Дараган: опыт монографического исследования азбуки середины XIX века // Тульский краеведческий альманах. 2018. Вып. 15. С. 194-208; Ромашина Е. Ю., Тетерин И. И. «Ученики к картине так все и тянутся»: руководство к наглядному обучению грамоте Н. А. Корфа // Вестник ПСТГУ. Сер. IV: Педагогика. Психология. 2018. Вып. 51. С. 73-81.
ется «город», не говоря уже о «столице». Зато практически неизменно присутствует «село». Выбирая иллюстрации, сопровождающие отдельные буквы, авторы учебников отдают предпочтение домашним животным, игрушкам или предметам повседневного обихода, которые, однако, чаще присущи сельскому, а не городскому быту. Например, слово «дом» неизменно иллюстрируется деревенской избой, а не городским зданием. Относительно немногие панорамные пейзажи представлены видами сельских домиков, порой дополненных небольшой церквушкой. Такой подход к иллюстративному материалу присущ как и более демократичным учебникам К. Д. Ушинского, так и богато иллюстрированным подарочным изданиям, очевидно предназначавшимся для городских детей.
На протяжении нескольких десятилетий иллюстрации букварей не содержали сюжетов, которые могли бы зафиксировать стремительные преобразования в жизни общества. Глазам ребенка предстает незыблемый патриархальный уклад, изменяющийся только вследствие смены времен года. Единственным признаком новой жизни, беззастенчиво вторгающимся на страницы азбук, оказывается паровоз, несущийся в облаке дыма.
Неудивительно, что одно из самых ранних изображений города встречается не в самом букваре, а в учебнике второго года обучения — «Родное слово для детей младшего возраста» К. Ушинского, изданном в Санкт-Петербурге в 1869 г.3 Задачу книги раскрывает название первого раздела: «Вокруг да около». Небольшие тексты учебника погружают маленького читателя в знакомый мир повседневности. Надо ли говорить, что первые сюжеты посвящены сельской школе, деревенской избе, изготовлению хлеба и домашней скотине? Лишь на 84-й странице издания опубликован небольшой текст под общим названием «Город», предваряемый горизонтальной иллюстрацией, занимающей примерно треть книжной полосы. Лаконичный текст сообщает, что в городе улицы мощены камнем, жители занимаются ремеслами, торговлей и службой. Однако автор упоминает немаловажный для своего времени факт: «Вокруг иных городов много фабрик, простых и паровых с высокими трубами»4. Следом идет самая важная информация раздела, где перечисляются типы городов: заштатные, уездные, губернские и столичные, а также упоминается, что в России имеются целых две столицы — Москва и Петербург, где живет Государь.
На фоне этого скупого, но в то же время предельно конкретного описания иллюстрация выглядит довольно необычно. В прямоугольный, с четко обозначенными рамками формат заключена панорамная композиция с полями, рекой, а также лесом и горами на дальнем плане. Пейзаж, который с таким же успехом мог бы представлять сельскую местность, занимает большую часть композиционного пространства, оставляя городу лишь узкую полоску на дальнем плане. Если бы не горные вершины, служащие фоном домам, город легко мог оказаться сдвинутым к линии горизонта. В отличие от объемного и реалистично изображенного огромного поля, уходящего в глубину композиции, город представлен практически лишенными глубины линиями, составляющими ряд фасадов домов
3 См.: Ушинский К. Д. Родное слово: Год второй. Вторая после азбуки книга для чтения: для детей мл. возраста. СПб., 1869.
4 Там же. С. 85.
с возвышающимися над ними куполами церквей. Идиллию пейзажа разрушает лишь пара заводских труб с гигантскими клубами черного дыма, оскверняющими весьма условно переданное небо. В отличие от детально проработанной реки, дороги и разнообразной растительности, городские дома переданы предельно обобщенно и различаются лишь размерами и конфигурацией отдельных деталей. На картинке отсутствуют упомянутые в тексте тротуары, крытые железом крыши и «хорошие решетки», заменяющие горожанам традиционные плетни. В то же время многие другие иллюстрации учебника, например изображения Страстей Христовых или кошки, поймавшей мышь, отличаются общей достоверностью и убедительными деталями.
Деталей хватает и в иллюстрации, посвященной городу. Они касаются всех частей картинки, кроме, собственно, главного предмета изображения. Трудно предположить, какой же именно город представлен в данном случае: для заштатного или уездного слишком велики фабричные трубы, для губернского и столичного многовато полей. Учитывая, что деревня представлена на предыдущих страницах учебного пособия весьма подробно, в данном случае составители предпочли выбрать иллюстрацию, хоть как-то отражающую тему. Отталкиваясь от единственного изображения, ученику, скорее всего, будет нелегко справиться с заданием, предлагающим назвать различные типы городов.
Как уже отмечалось, данное учебное пособие все же является «второй после азбуки книгой для чтения». Если же обратиться непосредственно к азбукам и букварям, то первые атрибуты городской жизни появляются в них только ближе к середине 1870-х гг. Помимо того, что подобных примеров крайне мало, далеко не всегда понятие города связывается именно с реалистическим изображением городской застройки. Один из самых удивительных примеров вторжения городских элементов в тематику учебных иллюстраций представляет собой страница из книги: «Друг детей. Русская азбука для обучения чтению и письму юношества», опубликованной в Москве в 1874 г.5 Роскошно изданная азбука оформлена цветными иллюстрациями В. П. Рыбинского. Имя художника указано на форзаце, что само по себе свидетельствует о значимости иллюстративного материала для данного издания. В то же время иллюстративный материал совершенно не соответствует уровню предлагаемых учебником текстов. Каждая из восьми красочных композиций посвящена группе из трех-четырех букв алфавита и содержит несколько изображений, начинающихся на соответствующую букву: А — артиллерия, Б — булочник и т. д. После каждой иллюстрации следует текст, подробно описывающий картинку и привлекающий внимание ребенка к отдельным ее деталям. Слова, разделенные на слоги, предполагают, что учащийся должен самостоятельно прочитать данный комментарий, однако уровень сложности текста выходит далеко за рамки возможностей человека, только овладевающего навыками чтения.
Скорее, эта часть учебника носила общеобразовательный характер и была предназначена для чтения взрослым ребенку и совместного поиска знакомых букв и понятий на картинках. Неудивительно, что и иллюстрации в такой книге отличаются от стандартного набора изображений в букваре. Вместо деревенских
5 См.: Друг детей. Русская азбука для обучения чтению и письму юношества. М., 1874.
47
домиков, домашней скотины и сельских пейзажей на картинках запечатлены преимущественно представители городских профессий: дворник, жандарм, зеленщик. На этой же странице (буквы Д, Е, Ж, З) изображен загадочный мужчина с окладистой бородой, в цилиндре и с зеленым зонтиком, который, согласно комментарию в тексте, может претендовать сразу на две буквы: Е — еврей и Ж — жид. Остальные участники сюжета — жандарм на белом коне и зеленщик с гигантским блюдом на голове — выглядят более убедительно. Еще одна фигура в этой группе — дворник в летнем картузе, рубахе и белом фартуке — почему-то сжимает в руках лопату, более пригодную для зимнего сезона. Несмотря на все эти мелкие несоответствия, художественное исполнение рисунка отличается высоким качеством: персонажи представлены в разнообразных, но удачно скомпонованных позах, яркая цветовая гамма построена на ритмическом повторении колористических акцентов. Так, зеленый зонтик еврея, скорее всего, был нужен художнику, чтобы подчеркнуть яркую зелень на лотке разносчика, а интенсивный синий оттенок мундира жандарма повторяется в окраске буквы Ж, расположенной под копытами его лошади. Однако в целом в этой части рисунка преобладают коричневато-охристые тона, на фоне которых доминируют насыщенные красные акценты — эполеты жандарма, рубаха дворника, детали костюма и товар зеленщика и, наконец, ярко-красная буква З, изображенная в правом нижнем углу композиции.
Вся описанная выше группа расположена на переднем плане иллюстрации и занимает чуть больше половины вертикального листа. Композиция, представленная в верхней части, состоит из более мелких изображений, относящихся к нужным буквам: заяц, змея, журавль, дыни, ель и т. д. В отличие от сцены переднего плана, между ними отсутствует логическая связь, однако автор иллюстрации по-прежнему стремится к композиционной и стилистической законченности. Все указанные предметы, расположенные между буквами Д и Е в верхних углах листа, представлены максимально реалистично. Более нежная и светлая цветовая гамма позволяет визуально отдалить композицию от основной группы. Кроме того, художник дополняет изображение едва намеченным пейзажем дальнего плана с фигурками прогуливающихся людей. Этот прием подчеркивает глубину композиции и усиливает эффект оптической иллюзии. Таким образом, перед нами предстает не условная учебная иллюстрация, а полноценный рисунок, выполненный профессиональным художником.
Другие иллюстрации книги строятся по аналогичному принципу. Создается ощущение, что задача данной книги — дать детям понятия об основных социальных, профессиональных и этнических группах, а также о предметах и растениях, нечасто встречающихся в среднерусской полосе. Тексты, комментирующие картинки, объясняют происхождение тех или иных понятий, а заодно представляют собой пособие по первичному социальному и классовому ориентированию. Так, на первой странице (буквы А, Б, В, Г) помимо тривиальных булочника и водовоза представлены ананас и виноград, а также гауптвахта. На рисунке с буквами М, Н, О и П сцена с поводырем медведя и охотником дополнена изображением павлина, в верхней части листа Р, С, Т, У рядом с уткой и собакой представлен тигр и т. д.
Однако, если обратиться непосредственно к фигурным композициям, можно сделать вывод, что все они посвящены различным аспектам городской жизни, причем каждую отдельную иллюстрацию художник старался посвятить одной социальной группе. Первые два листа были связаны с представителями уличных профессий: всевозможные разносчики и торговцы, жандарм и дворник. На третьей иллюстрации запечатлены представители других сословий — кузнец, купец, лакей и извозчик. И хотя кузнец изображен на фоне своей кузницы, в композиции доминируют горожане. В данном случае художник явно стремился создать более законченный образ, разработав некое подобие сюжетной сцены, — городские жители в «господских» одеждах прибыли к кузнецу с заказами. Фигуры, расположенные полукругом, обращены друг к другу и образуют мизансцену.
Нижняя часть листа с буквами Р, С, Т, У посвящена представителям городских профессий: угольщику, садовнику и трубочисту. Здесь же представлен рыбник — уличный разносчик, облаченный, в отличие от мужиковатых зеленщика и булочника, в ярко-синий зипун и чистый белый фартук. Несмотря на то что на дальнем плане композиции запечатлен одноэтажный деревянный домик, мощеный тротуар, изображенный на переднем плане, подчеркивает, что сцена разворачивается в городе. Колористическое решение этого листа также строится на контрастах синих и красных оттенков на переднем плане и более мягкой цветовой гаммы, в которой решена верхняя часть иллюстрации. Разноцветные буквы гармонируют с общим колоритом композиции.
Лист с буквами Ф, Х, Ц и Ч посвящен богемным профессиям и экзотическим народам. Автор нарисовал художника, фотографа, цыганку и черкеса, хотя двое последних больше напоминают ряженых в костюмы актеров. Впечатление усиливается за счет того, что данная сцена разворачивается в интерьере. Ковер, портьеры, консоль с основанием колонны указывают на то, что художник запечатлел залы академии искусств или пространство театрального закулисья. Композиция листа вновь претерпевает изменения — фигуры увеличиваются, занимая уже три четверти страницы, а трехмерное пространство интерьера позволяет придать глубину всей сцене и свободнее разместить всех героев и их атрибуты. Данный лист отличается от остальных иллюстраций и по колориту. Очевидно, стремясь подчеркнуть ощущение залитого светом помещения, Рыбинский отказался от излюбленного приема контрастного сопоставления красного и синего на переднем плане, отдав предпочтение мягким желтовато-коричневым и светло-серым тонам, местами усиленным акцентами красного. Во всем рисунке мы можем видеть лишь несколько небольших пятен холодного тона — синяя буква Ц на переднем плане слева, зеленая ткань, на аппарате фотографа, отмечающая центр композиции, нежно-голубой сюртук художника, стоящего в глубине, и, наконец, лента сине-зеленой цепи, расположенной в верхней части листа, непосредственно над головой художника. Таким образом, вереница холодных оттенков составляет изогнутую линию, уводящую глаз зрителя от переднего плана к самой дальней части композиции, и подчеркивает ее глубину. В целом можно сделать вывод о том, что данной иллюстрации присуще более сложное драматическое решение. Немаловажную роль здесь играет динамичная фигура
танцовщицы-цыганки с бубном, вскинутым над головой. Тень от ее фигуры образует резкую диагональ, противоположную общему направлению композиции. Это единственная иллюстрация в учебнике, отличающаяся столь проработанным свето-теневым решением. Во всех остальных случаях Рыбинский изображает тень в виде условных полос и, изредка, пятен, не имеющих отношения к реальной конфигурации предмета.
Следующая сцена, иллюстрирующая буквы Ш, Щ, Э и Ъ, разворачивается в полноценном пространстве города. Фигуры представлены на мощеном перекрестке с высокими городскими домами и каменным забором. Художник отказывается от четкого деления листа на две независимые композиции — шляпы, щетка и другие подходящие случаю предметы изящно парят в небе прямо над городом. Главные герои мизансцены — шарманщик и чистильщик обуви — мирно беседуют друг с другом. Позади них расположился наездник на неизменно белой лошади, которая уже в третий раз появляется на страницах учебника. Некоторое недоумение вызывает невысокая, покрытая мехом фигурка в правой части композиции, сжимающая копье. Внешне она похожа на изрядно подросшую обезьянку шарманщика, однако комментарий в учебнике сообщает, что перед нами завернутый в мохнатую звериную шкуру эскимос.
Наконец, последняя иллюстрация азбуки изображает ярмарку. Верхняя часть композиции тут практически отсутствует, в ней расположены буквы. Зато нижнее пространство занимает многофигурная сцена, заполненная представителями разных городских сословий. Все фигуры находятся в сложном движении, никто не смотрит прямо на зрителя. Сложно организованная групповая композиция не предназначена для детального учебного анализа, а воспринимается прежде всего как законченное художественное произведение.
Небезынтересно обратить внимание на комментарий к этому листу. Автор учебника дает подробное описание ярмарки, перечисляя крупнейшие центры ярмарочной торговли в России. Вслед за этим автор уточняет: «В столицах не бывает ярмарок, потому что в них и без того кипит постоянное торговое движение»6.
Этот текст представляется особенно важным, так как он доказывает, что целью создателей данного пособия было познакомить читателя с различными аспектами городской жизни, а также обозначить различие между обычным городом и столицей. Сосредоточившись на разных социальных типах, составляющих именно городскую среду, Рыбинский ненавязчиво вводит в свои иллюстрации и некоторые характерные виды городского пространства: мощеная улица с тротуаром, перекресток, интерьер. Пара персонажей указывают на тот факт, что в городе можно повстречать людей разной национальности и вероисповедания. Интересно, что, несмотря на столь исчерпывающую и многообразную информацию внутри учебника, оформление обложки и форзаца книги не дает никаких намеков на то, что внутренние иллюстрации будут посвящены именно сюжетам из городской жизни. В то же время лубочные резные ворота, изображенные на обложке, перекликаются с ярмаркой, представленной на заключительной иллюстрации учебника. Таким образом, тематическое кольцо замыкается, картинки
6 Друг детей... С. 25-26.
из азбуки складываются в самостоятельную визуальную историю, которую может изучать даже еще неграмотный читатель. Паритетное соотношение текстовой и иллюстративной частей является главной особенностью и несомненным преимуществом данного учебника.
В том же 1874 г., когда московское издательство опубликовало азбуку «Друг детей», в Петербурге вышло шестое издание 2-й части пособия А. М. Дараган «Ёлка на Рождество»7. Надо сразу отметить, что первые издания азбуки Дараган, впоследствии известной именно своим роскошным оформлением, были проиллюстрированы относительно скромно. Тем не менее все картинки отличались высоким качеством полиграфии и, в отличие от текстов, менялись с каждым последующим переизданием. И хотя исследователям удалось установить имена некоторых художников, делавших свои работы специально для азбуки Дараган, вероятнее всего, большая часть оформления была воспроизведена по шаблонам, принятым в оформлении детских азбук и букварей. Неудивительно, что в книге Дараган можно встретить рисунки, уже воспроизведенные в разобранной выше книге для чтения Ушинского: например, уже знакомая нам кошка, ловящая мышь, или мальчик, обучающий чтению любознательного спаниеля. О различном происхождении иллюстраций свидетельствуют и весьма разнообразное качество, и стиль их исполнения. Отдельные изображения в шестом издании азбуки «Ёлка» не имеют четких границ и контура, другие словно заключены в строгую рамку. Внезапно встречаются изображения, напоминающие имитацию средневековой рукописи с выделенными инициалами или Г-образной иллюстрацией, обрамляющей текст. Тем не менее можно предположить, что два изображения Санкт-Петербурга, размещенные в учебнике на 11-й и на 20-й страницах, принадлежат одному автору.
Первая иллюстрация появляется в связи с текстом о реках, в котором упоминаются Волга и Нева. Согласно сведениям из азбуки, Нева — большая, глубокая и широкая река, манящая погулять по ее набережным. Где находятся набережные — не уточняется, однако на аккуратной, заключенной в овал картинке в правом верхнем углу листа представлен узнаваемый вид на петербургскую Биржу и стрелку Васильевского острова, запечатленную с другого берега Невы, примерно от Зимнего дворца. Небольшой рисунок отличается подробным и тщательным исполнением, будь то фигурки людей в плывущих по реке лодках, рябь на воде, детали архитектуры и декора Биржи и ростральных колонн или элементы дальнего плана. И выбранный ракурс, и манера исполнения представляют собой типичный образец композиции с этой важной достопримечательностью Петербурга, которая нередко привлекала внимание русских и зарубежных художников в первой половине XIX в. Пожалуй, наибольшей популярностью пользовались гравюры французского мастера Огюстена Франсуа Леметра (1797-1870), созданные в конце 1830-х гг. Не исключено, что в основе данной иллюстрации лежит вольная интерпретация одного из листов Леметра, тем более что на страницах азбуки встречаются вольно перерисованные произведения известных художников.
7 Дараган А. М. Ёлка: Подарок на Рождество [Ч. 2]. Азбука с примерами постепенного чтения. 6-е изд. СПб., 1874.
Второе изображение Петербурга возникает на 20-й странице и значительно слабее привязано к тексту урока. По сути, речь идет о состоянии речной воды в разное время года — зимой на реке толстый и крепкий слой льда, пригодный для катания, весной он тает, зато летом уже можно кататься на лодке. Мимолетом упоминается Нева, на которой мужики рубят лед. Однако это не помешало составителям учебника поставить картинку, идущую в пандан к рисунку с Биржей, — панорамный летний вид на Петропавловскую крепость с разнообразными лодками на переднем плане. Характер рисунка, словно заключенного в овальное окошко, стиль изображения воды, лодок и детально проработанной архитектуры позволяют предположить, что оба рисунка с изображением столицы были исполнены одним мастером.
Наконец, стоит отметить, что в изображении интерьерных и жанровых сценок азбуки Дараган границы между деревенской и городской жизнью видны менее отчетливо. Вероятно, причина заключается в том, что «Ёлка» предназначалась для детей привилегированных классов, поэтому в антураже иллюстраций доминируют элементы господского быта, в равной степени близкие и маленьким горожанам, и помещичьим детям.
1874 г. стал поворотным моментом в истории «Ёлки»: вышло 10-е издание первой части, принципиально отличавшееся по оформлению8. В отличие от первых девяти изданий, 10-й тираж был богато украшен иллюстрациями — политипажами. Кроме того, роскошно изданную азбуку украсили восемь самостоятельных цветных иллюстраций, исполненных по рисункам Х. Пиллати. Основу иллюстративного материала составляют так называемые политипажи — гравюрные клише с различными орнаментами, предназначенные для украшения книг. Период расцвета политипажей пришелся на конец XVIII — начало XIX в., когда иллюстраторы создавали отдельный сет орнаментов и виньеток для каждого издания, подбирая шрифты и темы к содержанию книги. В конце XIX столетия образцы политипажей представляли собой своеобразный «банк изображений», из которых издатель мог выбрать и приобрести понравившиеся клише. Судя по всему, именно так и поступили издатели «Ёлки». Тем не менее приобретенные для азбуки образцы политипажей отличаются высоким качеством исполнения и были созданы лучшими иллюстраторами своей эпохи. Согласно выводам Е. Ю. Ромашиной, опубликованным в Тульском краеведческом альманахе в 2018 г., в издании были задействованы работы как русских, так и зарубежных художников9. Многие зарубежные авторы были хорошо известны в России, другие имели богатый опыт оформления детской литературы в своих странах.
Именно в этом издании в сравнительно большом количестве появляются городские пейзажи или, как минимум, архитектурные виды, подобно живописной
8 См.: Дараган А. М. Ёлка: Подарок на Рождество [Ч. 1]. Азбука с примерами постепенного чтения. 10-е изд. СПб., 1874.
9 См.: Ромашина Е. Ю. Методологические проблемы исследований визуального ряда школьных учебников...; Она же. «Ёлка» А. М. Дараган: опыт монографического исследования азбуки середины XIX века // Тульский краеведческий альманах. 2018. Вып. 15. С. 208209.
подборке разнообразных зданий, помещенной на задней части обложки. Цветные иллюстрации могут быть дополнены городским пейзажем, будь то небольшой городок, лепящийся вокруг внушительного пятиглавого собора, или сельская сцена, разворачивающаяся на фоне завода с дымящей трубой. Наконец, на одной из гравюр азбуки представлен вид Московского Кремля, исполненный, по мнению Е. Ю. Ромашиной, Егором (Георгом) Мейером (1822-1867) — русским пейзажистом, членом Российской Императорской академии художеств. Этот факт свидетельствует о том, что, выбирая изображения видов Москвы и Петербурга, издатель «Ёлки» отдавал предпочтение работам профессиональных пейзажистов.
Аналогичный подход использует спустя десять лет И. П. Деркачев, проиллюстрировавший свой учебник «После азбуки» рисунками профессионального графика и иллюстратора, преподавателя школы Императорского Общества поощрения художеств, Ивана Степановича Панова (1844-1883)10. Благодаря этому факту в различные издания учебника вошло несколько московских видов, в том числе панорамный вид Московского Кремля.
Принципиально новую содержательную и визуальную трактовку тема города приобретает лишь в учебном пособии «Русская азбука для детей» В. Водовозова, выпущенном в Санкт-Петербурге в 1875 г.11
Согласно сведениям на титульном листе, азбука содержит около шестидесяти иллюстраций, «рисованных на дереве» художником Васнецовым. Нельзя исключать возможности, что в данном случае речь идет об Аполлинарии Михайловиче Васнецове (1856-1933), который в дальнейшем прославился архитектурными пейзажами, а также оформительскими работами в области книжной графики. Известно, что с 1872 по 1875 г. А. М. Васнецов по совету своего старшего брата, известного живописца Виктора Васнецова, жил в Санкт-Петербурге и готовился к поступлению в Академию художеств, но, внезапно переменив решение, сдал экзамен на народного учителя. Однако более веских доказательств тому, что над книгой работал именно этот художник, пока не обнаружено.
Как и в других русских букварях XIX столетия, большая часть азбуки посвящена сельскому быту, который находит свое отражение в многочисленных иллюстрациях: сельские виды, орудия крестьянского труда и ремесла, дикие и домашние животные, труд и развлечения деревенских детей. Знакомство с такими понятиями, как времена года, одушевленные и неодушевленные предметы, также происходит сквозь призму сельского быта. Даже неизменное украшение учебников этой эпохи — паровоз, несущийся по рельсам, — иллюстрирует рассказ о постройке железной дороги рядом с деревней.
Однако в последней части азбуки, посвященной уже более длинным текстам и сложным понятиям, внезапно возникает тема «Город», подкрепленная разделом «городской и деревенский»12. В текстах учащимся предлагается строгое, лаконичное и вместе с тем исчерпывающее описание города, а также приме-
10 См.: Деркачев И. П. После азбуки. М., 1884.
11 См.: Водовозов В. И. Русская азбука для детей. СПб., 1875.
12 Там же. С. 74-75.
ры различия между городской и деревенской жизнью. Тему города предваряет иллюстрация, занимающая около половины книжного листа, на которой представлена городская улица, запруженная людьми. Ни в тексте, ни в рисунке нет никаких отсылок к столице, однако характер архитектуры и костюмы горожан позволяют предположить, что художник стремился изобразить очень большой и современный город.
В отличие от предыдущих иллюстраций, разобранных выше, автор данной гравюры не пытался ни сделать акцент на узнаваемом архитектурном памятнике, ни представить лубочные образы городских типажей. Пожалуй, эта иллюстрация меньше всего походит на учебное пособие и вряд ли будет интересна для пристального рассматривания ребенком. Большое и репрезентативное присутственное здание, занимающее правую часть композиции, увешано нечитабельными вывесками, фигурки горожан явно демонстрируют принадлежность к разным сословиям, однако прорисованы столь бегло, что не позволяют сосредоточиться на деталях. Столь очевидное отсутствие визуального «учебного материала» компенсируют очевидные художественные достоинства рисунка, живо передающего атмосферу города. Тщательно проработанная перспектива, продуманная многофигурная композиция и сложное свето-теневое решение свидетельствуют о начале нового процесса формирования самостоятельной, не подчиненной тексту книжной иллюстрации, который продолжит свое развитие в книжной графике эпохи ар нуво.
Ближе к рубежу XIX—XX вв. в русских букварях постепенно складывается визуальный образ города. И хотя городские виды появляются далеко не во всех учебниках этого периода и даже не во всех переизданиях одной и той же книги, можно говорить о процессе формирования определенного клише, принятого для визуализации данной темы.
Один из таких примеров демонстрирует иллюстрация, размещенная на третьей странице третьей части из 26-го издания азбуки Н. Ф. Бунакова, увидевшего свет в 1883 г.13 Композиция представляет собой перспективный вид уходящей вдаль улицы, изображенной немного сверху. Такая точка зрения позволяет проследить за прямой, как стрела, дорогой до самой линии горизонта. Изображенные по краям улицы городские дома, уменьшающиеся по мере удаления от переднего плана, подчеркивают устремленность всей композиции в глубину. Из-за отсутствия зафиксированной точки горизонта улица кажется бесконечной. Дорога занимает большую часть композиционного пространства и доминирует над домами. Малочисленные фигурные группы, казалось бы, нужны исключительно для того, чтобы подчеркнуть величину и строгость улицы. Картинка буквально иллюстрирует текст учебника: «Улица, где стоит дом моего отца, пряма и чиста»14. И в то же время именно такие композиции с уводящими в глубину улицами, фланкированными домами, начинают регулярно появляться в русских азбуках.
13 См.: Бунаков Н. Ф. Азбука и уроки чтения русского и церковно-славянского с постепенно возрастающим числом букв. [Кн. 1—3]. 26-е изд. СПб., 1883.
14 Там же. Кн. 3. С. 3.
Подобная тенденция прослеживается и в других учебных изданиях этого периода, в том числе в «Букваре новой народной школы: для классного и домашнего обучения по чтению и письму»15.
Уже в первом издании «Букваря новой народной школы», опубликованном в 1910 г., фигурирует полноценное изображение города, с уходящей вглубь перспективой высоких домов, заканчивающейся мощным пятиглавым собором с колокольней. На переднем плане разворачивается фигурная сцена, представляющая разнообразных торговцев, позади рынка виднеется трамвай — также один из наглядных символов современной городской жизни. Если сравнить эту иллюстрацию с изображением города в более ранней «Азбуке для сельских школ» В. О. Криж, можно сделать вывод, что к началу XX в. в букварях сформировался образ городской площади с типовыми персонажами и антуражем, словно переходящими из одной книги в другую16. Это прежде всего всевозможные торговцы, разместившиеся на базарной площади. Судя по костюмам, в основном крестьяне, приехавшие в город продать свой товар. Мужики в картузах, бабы, замотанные в платки, и деревенские подводы контрастируют с трамваями, пролетками, велосипедами и праздношатающейся городской публикой.
Целый ряд иллюстраций «Букваря новой народной школы» демонстрирует атрибуты городской жизни: интерьеры городской комнаты или даже «угла», отдельные предметы мебели и одежды. Наконец, на странице 45 собрано сразу несколько иллюстраций, на которых мы видим панораму города, несколько видов экипажей и представителей разных профессий: фонарщик, дворник, почтальон, трубочист, маляр. Любопытно, что этот подробный визуальный материал никак не соотносится с текстом учебника.
Также на рубеже веков в азбуках появляются иллюстрации, прямо или косвенно объясняющие разницу между городским и сельским жизненным укладом. Наиболее интересным примером может служить рисунок-таблица под общим названием «Ремесленники, земледельцы и рабочие», представленная на 87-й странице учебного руководства «Русская речь» М. Вольпера17. Как видно из названия, в таблице разделены не только сельские и городские профессии, но и проводится более тонкая грань между ремесленниками и представителями рабочих профессий. Справедливости ради надо признать, что ни на одной из пятнадцати картинок таблицы не представлен рабочий в современном понимании этого образа, поэтому найти различия между ремесленниками и рабочими не так-то просто.
15 См.: Букварь новой народной школы: для классного и домашнего обучения по чтению и письму / Сост. кружком учителей; под ред. Ф. Борисова, Н. Лаврова, А. Сольдина. 1-е изд. М., 1910; 9-е изд. М., 1917.
16 Иллюстрация опубликована в Вестнике ПСТГУ. Сер. IV: Педагогика. Психология. 2021. Вып. 60. С. 106. В связи с тем, что состав иллюстраций почти не менялся, она появляется и в издании 1905 г.: Криж В. О. Азбука для сельских школ, русская и церковно-славянская с разнообразным материалом для самостоятельных письменных работ и многими рисунками в тексте. 4-е изд. М., 1905. С. 50.
17 См.: Вольпер М. И. Русская речь: учеб. рук., применен. к обучению рус. яз. в тех шк., в которых дети при поступлении не умеют говорить по-русски. 21-е изд. СПб., 1897.
Рассмотренные выше примеры иллюстраций позволяют сделать вывод о том, что основной контент русских азбук, изданных во второй половине XIX в., был прочно привязан к сельской тематике, независимо от того, для какого сословия предназначалось учебное пособие. Составители простых букварей, адресованных для сельской школы, и создатели авторских, богато иллюстрированных подарочных изданий одинаково редко обращаются и к образу города, и к предметам городского быта. В тех случаях, когда это происходит, создается впечатление, что авторы пособия не видят принципиальной разницы между изображением провинциального города или столицы, а руководствуются выбором приглашенного художника или же подбирают примерно соответствующий тексту материал из готовых клише.
Новый подход к визуальному сопровождению азбук формируется лишь в начале ХХ столетия и получает стремительное развитие в послереволюционную эпоху, когда городское рабочее население становится символом новой власти и иного, более прогрессивного жизненного уклада.
Изданный в предреволюционном 1916 г. букварь Я. Борина «Читай по картинкам»18 содержит богатый иллюстративный материал, призванный показать разницу между сельской и городской жизнью. Две иллюстрации, помещенные на одной странице, демонстрируют явные преимущества последней. На верхнем рисунке представлена заполненная всевозможной домашней живностью деревенская улица с колодцем и церковью на дальнем плане. Патриархальная неспешность, пронизывающая этот образ, контрастирует с динамичным решением нижней иллюстрации, изображающей городскую улицу, по которой мчатся автомобили и трамваи. Современно одетые люди, высокие каменные здания, наконец, само городское пространство, опутанное рельсами и проводами, формируют сложную, многоплановую композицию, фактически визуализирующую стремительный ритм городской жизни. Примечательно, что вместо традиционной колокольни роль архитектурной доминанты композиции выполняет пожарная каланча, а все представленные на рисунке здания носят исключительно светский характер.
Таким образом, рассмотрев несколько образцов азбук, вышедших в свет в последней трети XIX в., можно сделать следующие выводы: иллюстраторы достаточно редко обращаются к теме города вообще и практически никогда не изображают столицу. Подобный факт, вероятно, можно объяснить несколькими причинами. В первую очередь это очевидное преобладание в России сельского населения, на которое и рассчитаны визуализированные в букварях образы. Кроме того, не стоит забывать о том, что чаще всего издатели пользовались готовыми клише, поэтому одни и те же картинки исправно кочевали из одной книги в другую. Стремясь разнообразить наглядный материал, составители азбуки были вынуждены обращаться к художникам за авторскими иллюстрациями, что значительно удорожало издание. Наконец, редкие упоминания темы столичного города в тексте неизменно содержат информацию, что в России две столицы —
18 См.: Борин Я. В. Читай по картинкам: букварь для обучения детей и взрослых нач. грамоте. М., 1916.
Москва и Санкт-Петербург. Однако эта информация никак не иллюстрировалась. В лучшем случае художники изображали лишь один город.
В рассмотренных выше учебных пособиях город представлен несколькими способами. Прежде всего, это панорамный вид города, который может являться как конкретным и легко узнаваемым местом (если речь идет о столице), так и фантазийным образом. В других случаях на иллюстрации предстает внутренний вид города. Чаще всего это условный перекресток, позволяющий художнику продемонстрировать и высокие дома, и современный транспорт, и разнообразие городских типажей. Наконец, третий способ, позволяющий внедрить городскую тему в контекст учебника, — изображение отдельных предметов быта или представителей городских профессий и т. д. Учитывая, что формат букваря предполагает наличие не только цельных композиций, но и разрозненных изображений, можно констатировать возникновение и постепенное нарастание подобных образов на страницах русских азбук рубежа XIX—XX столетий.
Если рассмотреть проблему художественного качества азбучной иллюстрации, то можно выделить два принципиально разных подхода к созданию образа города в букварях этой эпохи. Первый подразумевает создание учебного рисунка, задача которого — визуализировать ребенку определенные понятия. Правдоподобность образа и художественная цельность в данном случае имеют второстепенное значение. Так составлены рассмотренные выше букварь Ушинского и азбука «Друг детей», букварь Борина и «Букварь народной школы». Во втором случае издатели дополняют книгу рисунками профессиональных пейзажистов, обладающими безусловными художественными качествами. Примерами подобного подхода являются «Ёлка» Дараган и «Русская азбука для детей» В. Водо-возова. Однако подобные иллюстрации, рассчитанные прежде всего на эстетическое восприятие, могут оказаться непонятны и даже неинтересны ребенку.
Позднее, в эпоху модерна, когда новые технологии книгопечатания позволили создавать яркие, богато иллюстрированные издания, декоративное решение и художественная цельность нередко становятся приоритетной задачей издателей и касаются даже учебных пособий для самых маленьких. В подобных учебниках нередко разрывается связь между текстовым и иллюстративным материалом, причем последний утрачивает статус визуального пособия. Лишь в 20-е гг. XX столетия, когда детская литература приобрела самостоятельный статус и привлекла лучших профессиональных художников своего времени, тема города, так же как и многие другие сюжеты, была достойно визуализирована в школьном букваре.
Список литературы
Борин Я. В. Читай по картинкам: букварь для обучения детей и взрослых нач. грамоте. М., 1916.
Букварь новой народной школы: для классного и домашнего обучения по чтению и письму / Сост. кружком учителей; под ред. Ф. Борисова, Н. Лаврова, А. Сольдина. 1-е изд. М., 1910; 9-е изд. М., 1917. Бунаков Н. Ф. Азбука и уроки чтения русского и церковно-славянского с постепенно
возрастающим числом букв. [Кн. 1-3]. 26-е изд. СПб., 1883. Водовозов В. И. Русская азбука для детей. СПб., 1875.
Вольпер М. И. Русская речь: учеб. рук., применен. к обучению рус. яз. в тех шк., в которых дети при поступлении не умеют говорить по-русски. 21-е изд. СПб., 1897.
Дараган А. М. Ёлка: Подарок на Рождество [Ч. 1]. Азбука с примерами постепенного чтения. 10-е изд. СПб., 1874.
Дараган А. М. Ёлка: Подарок на Рождество [Ч. 2]. Азбука с примерами постепенного чтения. 6-е изд. СПб., 1874.
Деркачев И. П. После азбуки. М., 1884.
Друг детей. Русская азбука для обучения чтению и письму юношества. М., 1874.
«Картинки в моем букваре»: педагогическая семантика иллюстраций в учебнике для начальной школы / Н. Б. Баранникова, В. Г. Безрогов, М. А. Козлова, ред. // Труды семинара «Культура детства: нормы, ценности, практики». Вып. 15. М., 2013.
Криж В. О. Азбука для сельских школ, русская и церковно-славянская с разнообразным материалом для самостоятельных письменных работ и многими рисунками в тексте. 4-е изд. М., 1905.
Ромашина Е. Ю. «Ёлка» А. М. Дараган: опыт монографического исследования азбуки середины XIX века // Тульский краеведческий альманах. 2018. Вып. 15. С. 194—209.
Ромашина Е. Ю. Методологические проблемы исследований визуального ряда школьных учебников (по материалам российских азбук и букварей второй половины XIX века) // Методологические проблемы междисциплинарных исследований в сфере наук об образовании / А. А. Орлов, науч. ред. Тула, 2016. С. 253—259.
Ромашина Е. Ю., Тетерин И. И. «Ученики к картине так все и тянутся»: руководство к наглядному обучению грамоте Н. А. Корфа // Вестник ПСТГУ. Сер. IV: Педагогика. Психология. 2018. Вып. 51. С. 73—81.
Ушинский К. Д. Родное слово: Год второй. Вторая после азбуки книга для чтения: для детей мл. возраста. СПб., 1869.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia IV: Pedagogika. Psikhologiia. 2021. Vol. 62. P. 44-59 DOI: 10.15382/sturIV202162.44-59
Anna Poznanskaya, Candidate of Sciences in Art Criticism, Deputy Head of the Department of Art of the Countries of Europe and America of the XIX-XX Centuries, Pushkin State Museum of Fine Arts, 12 Ul. Volkhonka., Moscow, 119019, Russian Federation anna.poznanskaya@arts-museum.ru
The City and the Capital in the Illustrations of Russian Primers of the 1860s — 1910s
A. POZNANSKAYA
Abstract: This article is part of a large-scale research project dedicated to the study of the image of the city in the educational literature of the New and Modern Times. Unlike most studies related to this topic, this work is focused not on historical but on art-historical analysis of the illustrations of Russian Primers. The chronological scope
of this work is between the second half of the 19th century and the first decade of the 20th century. This choice is due to the fact that up to the middle of the 19th century, Russian primers rarely contained illustrative material, and the topic of cities became relevant in the design of the book only at the turn of the century. The study of a wide selection of numerous sources, primarily primers as first books for teaching reading, allows us to draw conclusions not only about the artistic diversity of illustrations but also about the various methodological approaches chosen by the designers and publishers, depending on their task.
Keywords: education in Russia, ABC-books, city, capital city, city view, illustration.
References
Barannikova N., Bezrogov V., Kozlova M. (eds) (2013) "«Kartinki v moem bukvare»: pedagogicheskaia semantika illiustratsii v uchebnike dlia nachal'noi shkoly" ["Pictures in my primer": pedagogical semantics of illustrations in a textbook for primary school], in Trudy seminara "Kul'tura detstva: normy, tsennosti, praktiki" [Proceedings of the seminar "Culture of childhood: norms, values, practices"], vol. 15. Moscow (in Russian).
Romashina E. (2018) "«Elka» A. M. Daragan: opyt monograficheskogo issledovaniia azbuki serediny XIX veka" ["Elka" by A. M. Daragan: The experience of monographic research of the alphabet of the middle of the XIX century"]. Tul'skii kraevedcheskii al'manakh, 2018, pp. 194-208 (in Russian).
Romashina E. (2016) "Metodologicheskie problemy issledovanii vizual'nogo riada shkol'nykh uchebnikov (po materialam rossiiskikh azbuk i bukvarei vtoroi poloviny XIX veka)" [Methodological problems of research of the visual range of school textbooks (based on the materials of Russian ABC-books and elementary readers of the 2nd half of the 19th century)], in Orlov A. (ed.) Metodologicheskie problemy mezhdistsiplinarnykh issledovanii v sfere nauk ob obrazovanii [Methodological problems of interdisciplinary research in the field of education sciences]. Tula, pp. 253-259 (in Russian).
Romashina E., Teterin I. (2018) "«Ucheniki k kartine tak vse i tianutsia»: rukovodstvo k nagliad-nomu obucheniiu gramote N. A. Korfa" ["Students are drawn to the picture so much": a guide to visual literacy training by N. A. Korf]. Vestnik PSTGU. Ser. IV: Pedagogika. Psikhologiia, 2018, vyp. 51, pp. 73-81 (in Russian).
