CC BY
45
Раздел III. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ
УДК 141.2
М.С. Губенко ТЕЛЕКОММУНИКАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
В СОВРЕМЕННОМ СОЦИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Аннотация. Представлены аргументы, обосновывающие неоднозначное отношение общества к медиатехнологиям. Рассмотрены современные подходы к понятию «технологии». Определена сущность современной технологии. Обосновано существенное влияние телекоммуникационных технологий на социальное пространство современности. Представлено авторское понятие телекоммуникационных технологий.
Ключевые слова: технологии, телекоммуникация, социальное пространство, телевидение, телевизионный образ, воздействие на сознание.
Maksim Gubenko TELECOMMUNICATION TECHNOLOGIES
IN MODERN SOCIAL SPACE
Abstract. The arguments proving the ambiguous relation of society to media technologies are presented. Modern approaches to the concept «technologies» are considered. The essence of modern technology is defined. Essential influence of telecommunication technologies upon modern social space is proved. The author's concept of telecommunication technologies is presented. Keywords: technologies, telecommunication, social space, television, television image, influence upon consciousness.
Отношение общества к такой части социального пространства, как визуальные медиатехноло-гии, было неоднозначным еще со времен появления первых телекоммуникационных сетей. Сегодня же ассоциация понятия телевизионной коммуникации с понятием телевизионных технологий настолько естественна, что является признанием общей тенденции слияния визуальных медиатехноло-гий, которые признают господство аудиовизуальной знаковой системы, используют одинаковые коды и формат для обеспечения возможности транслирования богатого и разнообразного содержания [4, с. 18]. Визуальные медиатехнологии, в свою очередь, имманентно включены в более широкую область - сферу современных технологий [10], отношение к которой также далеко не однозначно. В чем же причина социальной настороженности по отношению к той области, входящей в понятие «технологии»?
В своем стремлении к подлинности философия всегда репрессировала вопрос о технике и технологии, видя в них некое искажение и постоянную угрозу подлинности. В диалоге Федра и Сократа последний в афористичной форме указывает на то, что технологии ведут не к подлинному знанию, а к потере памяти [11] или тому, что позже Гуссерль назвал забвением истоков [3]. Эта традиция находит продолжение и в современной философии, например у Хайдеггера, когда техника оказывается всего лишь прологом событию времени и бытия [7], у Хабермаса, когда техника мыслится в категориях веберовской рационализации, ведущей к технократии, т.е. как патологическое извращение и искажение пространства коммуникативного действия [6].
В противоположность традиции, репрессирующей технологии, Деррида в качестве гипотезы высказывает мысль об исходной техничности социального пространства. Техника здесь рассматривается не как производная и вторичная по отношению к собственно философской деятельности, но ско-
© Губенко М.С., 2014
рее как само условие возможности бытия [8]. Техника - это такой процесс экстериоризации, использования средств или медиации, благодаря которому человек определенным образом очеловечивается.
Следуя логике Деррида, можно было бы сказать, что человеческое возможно только в силу технического опосредования. Нет события человеческого без технологического саморазличения человеческого в отношении к нечеловеческому. Технология - это не извращение, а необходимость, неотъемлемый элемент социального пространства. Мы должны научиться жить с осознанием того факта, что технология во всех ее разнородных формах реализует крайний на сегодняшний день способ бытия в мире, что, разумеется, не ограничивается собственно человеческим способом.
Т.Х. Керимов приводит три аспекта осмысления данного факта. Во-первых, онтическая концепция техники противопоставляла ее бытию, жизни, определенной через имманентность самой себе. Разрушить эту метафизическую оппозицию означает прежде всего допустить ту исходную техничность социального пространства, которая бы показала, что оно может осуществиться только на основе технологического дифференциала. Во-вторых, рассуждая в данном ключе, можно было бы показать, что техника является необходимым условием и проекцией социального пространства людей и реализует конечный способ бытия в мире. В-третьих, отказавшись от иллюзии противопоставления бытия и техники, можно было бы очертить некоторые модальности исходной техничности социального пространства, которые относятся не только к технологии, но и к другим сферам, восстанавливая тем самым онтологическое измерение техники, которое было стерто технократическим мышлением [2, с. 167].
Суть проблемы заключается не в определении слова «технология», ибо такое определение дает нам только иллюзию содержания, соответствующего тому, что Хайдеггер называет онтическим определением технологии. «Сущность техники вовсе не есть что-то техническое. Мы поэтому никогда не осмыслим своего отношения к сущности техники, пока будем просто думать о ней, пользоваться ею, управляться с нею или избегать ее. Во всех этих случаях мы еще рабски прикованы к технике, безразлично, энтузиастически ли мы ее утверждаем или отвергаем. В самом злом плену у техники, однако, мы оказываемся тогда, когда усматриваем в ней что-то нейтральное; такое представление, в наши дни особенно распространенное, делает нас совершенно слепыми к ее существу» [7]. Иными словами, прежде чем сущее будет определено как то, что оно есть, мы уже должны знать, какого рода сущее считать реально существующим, так же как и способ его существования [2, с. 168].
Рассмотренная в своем становлении современная технология открывает не именно новые области или аспекты социального пространства и не именно артикулирует то, как они могут быть использованы для человеческих целей. Такой взгляд на технологию наивно воображает, что с одной стороны имеются люди, а с другой - технологические средства, которые они используют для достижения своих целей. Хайдеггер утверждает, что инструментальная (и, стало быть, антропологическая) интерпретация технологии не раскрывает нам ее сущности и что нечто глубинное фундирует наше привычное предположение о том, что технология есть просто средство. Он возводит идею инстру-ментальности к понятию причинности, а последнее - к его исходному значению в древнегреческой философии, а отсюда - к определению техники как виду раскрытия потаенности. При этом Хайдеггер утверждает, что сущность современной технологии, принимающей сегодня форму технологического мышления, представляет собой величайшую угрозу для человека, который симулирует бытие инструментальной и антропологической ментальностью [7].
Сущность современной технологии носит характер предоставления природы в смысле постоянного источника запасов: Хайдеггер называет это «состоянием-в-наличии» [7]. При таком положении вещей область производства никогда не останавливается. Производство становится производством ради производства, в результате чего мы потребляем, чтобы производить, и производим, чтобы потреблять. Сущность современной технологии манифестируется как «воля к планетарному господ-
Раздел III. Актуальные проблемы управления
ству», уникальность которой - в ее безжалостности и постоянном стремлении колонизировать все и вся. Согласно Хайдеггеру, сегодняшний мир становится «состоянием-в-наличии», поскольку технологическое мышление позволяет природе раскрываться только в форме того, что непрерывно исчисляется для сегодняшних и будущих целей человека. В данном контексте весьма примечательно утверждение О.В. Аронсона о «закабаленности человека [телевизионными] технологиями, его механизации, включенности в систему производства, когда даже отдых превращается в эффективно используемое время» [9]. Подобный способ раскрытия потаенного сущностно отличается от предшествующих типов технологий.
Современная технология - тоже раскрытие потаенного. Однако выведение из потаенности, которым захвачена современная техника, Хайдеггер называет поставом: «Поставом мы называем собирающее начало той установки, которая ставит, т.е. заставляет человека выводить действительное из его потаенности способом поставления его как «состоящего-в-наличии». Поставом называется тот способ раскрытия потаенности, который правит существом современной техники, сам не являясь ничем техническим» [1, с. 229].
Сегодня необходимо принять как очевидное, что особенностями современных технологий как части социального пространства являются контекстуальность, модальность и, в большей степени, целенаправленность их применения. Таким образом, главным критерием оценки роли технологий применительно к какой-либо сфере социального пространства является не только сущность данных технологий, но и цель, на достижение которой они направлены.
Возможно, самое существенное изменение, произошедшее в наших отношениях с техникой, касается прежде всего трансформации структур, опосредующих реальность благодаря различным электронным средствам и компьютерно-телекоммуникативным технологиям. Технопространство, создаваемое этой сетью, радикально трансформирует собственно социальное пространство. Телекоммуникативные технологии настолько прочно вошли в жизнь современного общества, что они были тематизированы, прежде всего, на уровне повседневного сознания. При этом отношение к новым формам коммуникации все равно остается весьма двусмысленным: с одной стороны, они признаются важной формой структурирования социального пространства, а с другой - постоянно высказываются опасения, что вместо того, чтобы придавать форму и структуру, они нейтрализуют социальное пространство и расщепляют сами основания социальности.
Когда действительность постоянно конструируется, так что конструирование оказывается имманентным самой реальности, когда виртуальность не противопоставляется реальности, а вписана в саму структуру происходящего события, невозможно более понимать всю современную технологию только в контексте дегуманизации и отчуждения. Следовательно, в обыденном сознании происходит неприятие не технологий вообще. Общество серьезно обеспокоено попытками при помощи средств массовой коммуникации воздействовать на массовое сознание. И большая часть критики достается телевидению, обладающему наиболее богатым арсеналом технологий воздействия на сознание людей в условиях информационного противоборства в современном социальном пространстве.
Проецируя результаты анализа понятия «технология» на технологии телевизионной коммуникации, мы можем заключить, что последние поставляют зрителю различного рода информацию. Содержание процесса ее поставления, составляющее сущность данных технологий, очевидно соотносится с понятием опосредованного воздействия - «целенаправленного переноса движения и информации от одного участника взаимодействия к другому, когда информация и закодированный в ней импульс движения передаются в форме комплекса сигналов, несущих сообщение о чем-либо и ориентирующих воспринимающую систему относительно смысла и значения этих сигналов» [5]. Целенаправленность и смысловая ориентация телевизионного «выведения из потаенности» информации являются ключевыми особенностями технологий телевизионной коммуникации, без которых транс-
лируемая информация превращается в монолог, направленный в пустоту. Существование ради существования не может относиться к телевидению - активному преобразователю социального пространства. Телевизионная информация обязана воздействовать на зрителя в той или иной мере (о которой можно судить по степени изменения в его состоянии, поведении и личностно-смысловых образованиях). Упомянутый же в определении опосредованного воздействия комплекс сигналов, несущих сообщение, напрямую соотносится с понятием телевизионного образа - основной операционной еди-ницой телевизионных технологий. По словам О.В. Аронсона, именно технологические созданные «образы поставляет телевидение и мир современных медиа» [9].
Следовательно, телевизионный образ - это и есть воплощенный способ существования телевизионных технологий как целенаправленного и модального выведения из потаенности информации об окружающем человека социальном пространстве. А раз телевизионная коммуникация - это «специфическая коммуникация в рамках определенного программного информационного пространства как совокупности коммуникативных практик в виде некоего «дискурс-архива» конкретной программы, целью которой является эффективная реализация кодов (в форме запланированного воздействующего информационного сообщения) отправителем и их успешное восприятие адресатом» [12], то можно определить, что телекоммуникационные технологии - это система способов поставления информации о различных элементах социального пространства в форме аудиовизуального потока телевизионных образов с целью определенной ориентации телезрителя относительно их социального смысла и значения.
Библиографический список
1. Васильева Т.В. Семь встреч с М.Хайдеггером / Т.В. Васильева. - М.: Савин, 2004. - 336 с.
2. Керимов Т.Х. Неразрешимости / Т.Х. Керимов - М.: Академический Проект: Трикста, 2007. - 218 с.
3. Леденева Е.В. Философский статус языка в концепциях Гуссерля и Деррида // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. - 2003. - № 5. - С. 106-120.
4. Лемиш Д. Жертвы экрана. Влияние телевидения на развитие детей / Д. Лемиш. - М.: Поколение, 2007. -304 с.
5. Петровский А.В. Психология. Словарь / А.В. Петровский [и др.]. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Политиздат, 1990. - С. 58.
6. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / Ю. Хабермас. - М.: Праксис, 2007. - 208 с.
7. Хайдеггер М. Время и бытие / М. Хайдеггер. - М.: Республика, 1993. - 447 с.
8. Деррида Ж. Письмо и различие / Ж. Деррида. - М.: Лё Ма^теш, 2000. - 512 с.
9. Аронсон О.В. Телевизионный образ, или Подражание Адаму // Неприкосновенный запас. - 2003. - № 6.
10. Галкин Д.В. Техно-логика новых медиа: к проблеме генезиса цифровой культуры // Гуманитарная информатика. - 2006. - № 3.
11. Платон. Федр [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.philosophy.ru/library/plato/fedr.htm
12. Фролов М.Е. Телевизионный дискурс ведущего [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.tverlingua.by.ru/ агсЫуе/001/01_1 -008.htm
